Мой тесть Дмитрий Скрябин своей родиной называл хутор Толоконное близ села Спас в глубинке Костромской губернии. Ему было 10 лет, когда начался НЭП, и было 17, когда началась коллективизация. Я расспрашивал его о жизни в то переменчивое время, когда частное становилось общим, и изменялась психология сельских жителей. Из рассказов тестя хорошо запомнились несколько эпизодов.
*Когда жили ещё единолично, по вечерам за семейным ужином строили планы на завтра. Отец распределял работы с учётом погоды, и каждый знал, что ему предстоит делать или не делать. Рано утром хозяин выходил на крыльцо осмотреться и принимал соответствующее погоде решение. Если, например, шёл дождь, он объявлял: «Ну, ребяты, на дворе ныне непогода и, похоже, на весь день. Работать не будем. Плетите лапти». По его понятиям это занятие не считалось работой, а скорее всего походило на отдых.
*Один мужик овдовел, но новой жены искать не стал из жалости к дочерям. А было у него их трое, и все в подростковом возрасте. Он боялся, что мачеха станет их обижать. Так и остался холостяком. А хозяйство пришлось убавить. На рыбалке у него всегда здорово клевало, а у соседских пацанов, которые норовили пристроиться к нему поближе, хорошего лова обычно не было. Они спрашивали: почему так? Он отвечал: «Потому что для вас рыбалка просто развлечение, а ко мне рыба сама плывёт, потому что девчонок кормить надо».
*Ещё был один пожилой мужик, сам работящий, и лодырей не любил. Вот ставит бригада стог, а вдалеке вдруг гром зарокотал. Все работу бросили, а он: «Чего стали? Дождь ещё не скоро. Дайте-ка мне вилы-те!». И продолжает метать сено на стог в одиночку. Ещё он говорил: «Я в лес приду с топором за дровами, так вкруг меня погода – не подходи, щепки летят! А косомольцы, те работать не хотят, у них только лисапет да кино на уме». 04.01.2024