Ночью Ирине долго снился Генрих. Не смотря на нервное перевозбуждение и физическую усталость, она спала достаточно крепко. Ира не могла наверняка знать, приходил ли в эту ночь, призрак под ее окно.
Но скорее всего, нет. Иначе, он нашел бы способ прогнать ее сон.
На соседней кровати, спала Людмила. Ей снились совершенно другие сны. Людмила все сильнее скучала по городской жизни, ставшей для неё привычной. Тетка задерживалась с обещанным визитом. И Люда с содроганием думала о том, как бы ей не пришлось рожать ребенка в сельской больнице.
Не смотря на слово данное матери, остаться на кордоне, Людмила всей душой рвалась в город. И эта тяга не давала ей покоя, не позволяла полностью принять жизненных позиций своей семьи.
Люда по своему, любила свою семью. Она была благодарна матери с отцом за их доброту и заботу по отношению к ней.
Но по мнению Люды, все ее родные должны были дарить свое внимание и доброту в основном ей, попавшей в беду.
Любовь к Вадиму притупилась. Она почти примирилась со своей участью «брошенки».
Людмила упивалась своим надуманным горем. Обласканная родителями, она давно перестала горевать на самом деле. Но привычка чувствовать себя несчастной, все еще жила в девушке.
Поведение младшей сестры и бабушки, для эгоистичной Людмилы, были ей непонятны и не приятны.
Как могли они тратить свое время и эмоции на какого-то старого немца, если в семье имелась она. Несчастная беременная особа, пострадавшая по вине жестокого человека.
А затея родных с похоронами каких-то, старых костей неизвестных людей, совсем доконали самовлюбленную Людмилу.
Рано утром, когда сестры спали еще в своих теплых постелях, Сергей увез Гошу с Василием на сельской кладбище.
Могилу для многострадальных костей, решили копать одну на троих.
Видимо, само небо под присмотром Высших Сил, оберегало замысел добрых людей, добровольно взявших на себя не простое обязательство.
Никто из местных жителей, не потревожил егеря с лесником, пока они копали могилу.
Сергей в то время, находился на своем рабочем месте. Он просматривал последние сводки и телефонограммы, касающиеся его работы.
К счастью, ничего серьезного не произошло за то время, что он провел на кордоне.
Закончив со срочными делами, Сергей вернулся на кладбище.
К его приезду, могила была уже готова. В легкой песчаной почве, копать ее было не трудно.
Георгий прикрыл зев ямы заготовленными заранее жердями. Сквозь щели в редком штакетнике ограды, сюда могли проникнуть козы и другие мелкие животные.
А угодить в яму любопытной скотинке, не стоило труда.
Участковый доставил мужчин на кордон, где их поджидал сытный, горячий завтрак.
Отдыхать им не был времени. Жители кордона, невольно стремились, поскорее управиться с похоронами страдальцев.
Слишком необычно и печально смотрелись тесовые гробы на фоне их кордона.
Кроме того, ягодный сезон в тайге, был в самом разгаре. И никому не хотелось, чтобы случайные сборщики черники, увидели те гробы у ворот ограды.
После завтрака, Гоша с лесником запрягли лошадь в телегу. Эту повозку, обычно использовали для хозяйственных нужд.
Катерина предварительно помыла доски телеги и постелила в нее, домотканый коврик.
Проводить многолетних страдальцев в последний путь, вышли все, кто в тот момент, находился на кордоне. Даже Людмила, увлеченная общим настроем, соизволила на минуту, приблизиться к воротам.
Георгий с Василием составили гробы на телегу. Гроб с костями ребенка, пришлось поставить поверх родительский гробов.
Иосиф приблизившись к повозке, приложился губами к каждому из гробов. Губы дедушки дрожали и из глаз беспрестанно катились слезы.
Впервые за время их знакомства, Ирина услышала, как Иосиф Карлович, негромко бормочет что-то, на родном языке.
Широко перекрестив скорбную повозку, старик отступил в сторону. Было заметно, что он, едва держится на ногах.
Антонина, принесла из дома табурет и помогла старому человеку присесть.
Еще с утра, участковый предложил, чтобы на кладбище ехали не все.
Чем меньше будет народу у могилы, тем быстрее и незаметнее пройдут похороны.
Тем более, такие необычные, они не должны были привлекать к себе внимания. Сергей понимал, что совсем скрыть от односельчан, сей факт, едва ли удастся.
Но чем позже будет обнаружена новая могила на немецкой стороне кладбища, тем проще будет ему, объясняться с любопытными.
Участковый заранее придумал версию, объясняющую причину нового захоронения.
Василий с егерем устроились в телегу . Василий взял в руки вожжи и тронул лошадь с места.
Сергей на мотоцикле, выехал вперед них. Он хотел удостовериться, что в этот будний день, никому из односельчан не придет в голову, навестить могилы своих родных.
Вместе с ним, уехала Ирина.
Катерина, проводив печальную процессию, ушла готовить ужин. А Антонина с Иосифом, негромко переговариваясь, остались за воротами. Бабушка принесла себе стул и расположилась рядом с Кляйном. Она взяла в свои руки его безвольную ладонь и тихонько сжала ее, в знак солидарности с его печалью.
«Не кручинься, Иосиф. Куда хуже было бы, если бы твои друзья, так и лежали в избушке, со связанными руками, ногами.
Дай Бог, чтобы не помешал никто, нашим мужикам в добром деле.
Жаль конечно, что время сейчас такое. Ни отпеть, ни отмолить несчастных некому. Живого священника, днем с огнем отыскать немыслимо. Даже в городе. Но ничего. Сами с тобой, перед Иконой Божьей Матери, помолимся. Сегодня едва ли получится. А завтра, в поселок Васенька нас увезет. Пора мне блудной, до дома своего добраться .
И тебя с собой заберу. Поживешь в моем доме. А там видно будет».
Кляйн молча кивал головой в знак солидарности с Антониной. Он был согласен на все, лишь бы вновь не оказаться одному.
Мимо беседующих стариков, неторопливо прошла Люда. В руке она держала трех литровый, молочный бидон.
«Ты куда наладилась, внуча? - скорее из вежливости спросила Антонина. Посуда в руке внучки сама говорила за себя.
«Черники свежей побрать на кисель к ужину. Мама попросила», - миролюбиво откликнулась Людмила.
Она пребывала в прекрасном расположении духа от того, что страшные гробы, увезли от их дома.
Спокойный, доброжелательный голос Люды, порадовал бабушку.
Антонина в душе очень переживала за старшую внучку. Уж слишком нестабильным бывало настроение Людмилы.
Сегодня она пребывала в отличном настроении. Казалась приветливой и доброжелательной. Завтра, могла выкинуть очередной номер со слезами, упреками и с обвинением всех членов семьи в своих, личных бедах.
На пути повозки, направляющейся к поселковому кладбищу, никто не встретился. И это снова навело Василия на мысль, что само Провидение, помогает им в добром деле.
Мотоцикла участкового нигде не было видно. Но Ирина ждала повозку у раскрытой ямы. Не дожидаясь отца с егерем, она сама оттащила в сторону жерди.
Василий вытряхнул из сумки, приготовленные Катериной вязки, для спуска гробов в яму.
Сергей появился из близкой рощицы в самый нужный момент.
Вчетвером, они быстро опустили легкие гробы в объемную могилу. Гробы с останками Эрны и Вольдемара Браун, удалось установить рядышком. Гроб с косточками их сына, встал поверх родительских гробов.
«Пусть примет вас наша русская земля, как самых добрых и верных ее граждан», – неумело проговорил Василий.
«Прощай, Генрих. Царство небесное тебе и твоим родителям.
Мы все сделали для того, чтобы ты смог наконец, уснуть. Только ты не ходи ко мне больше.Лучше я сама к тебе ходить буду»,
- мысленно воззвала Ира к невидимому сейчас, призраку мальчика. Она была уверенна, что он стоит совсем близко от нее.
Иначе, откуда прилетел странно холодный, хотя и слабый ветерок, что ощутимо дышал ей в спину.
Ирине сделалось неуютно и немного страшно. Мужчины почти засыпали могилу землей. Но ветер продолжал шевелить волосы на затылке девушки, неприятно холодя вспотевшее тело.
Привязанная к тонкому деревцу лошадь, нервно всхрапывала и пятилась назад, пытаясь сорваться с привязи.
Георгий с Василием в считанные минуты, забросали яму землей. Охлопав лопатами холмик, они не сговариваясь, поклонились могиле страдальцев.
«Мужики, кажется все спокойно кругом. Но все же, поторопитесь. Надо уходить. Я к ужину заскочу. Хозяйке вашей обещал»,- поторопил их Сергей.
Василий отвязал от деревца неспокойную лошадь. Н вывел ее на дорогу и остановился, поджидая замешкавшихся Георгия с дочерью.
«Прощай, Генрих. Я чень рада, что мы смогли выполнить свое обещание, - достаточно громко произнесла Ирина. Леденящий сердце и тело ветер, наконец-то, прекратился за ее спиной. И девушка немного оживилась.
- Прости, что не смогли сделать все так, как положено по традициям. Но ты ведь все понимаешь. Ты самый умный, самый терпеливый мальчик. Я не обманываю тебя, Генрих. Прощай!»
Ирина дотронулась до руки стоявшего рядом Гоши, словно предлагая ему последовать ее примеру. Не оборачиваясь она пошла к повозке.
Георгий, пробормотав : «Царство вам Небесное», - отправился следом за девушкой.
Конная повозка, не спеша катилась по мягкой лесной дорожке.
Жарко пригревало, высоко стоявшее в небе, беззаботное солнце. Пронизанный солнечными лучами лес, звенел и пел сотнями птичьих голосов.
Но сидевшие в повозке люди, ехали молча. Каждый из них был погружен в свои, не веселые мысли.
Василий, едва ли не впервые в жизни, думал о скоротечности бегущего времени. Он думал о том, как быстро и незаметно, выросли его девочки. Совсем скоро его ожидал удел дедушки. «А я ведь и не жил-то еще совсем». Он с раскаянием, думал о том, что слишком мало уделял внимания своей жене.
« Второй такой, как моя Катя, во всей области не сыщешь. Нет, чтобы ей больше внимания дарить, так я все о работе пекусь. Завтра же, на весь день, с ней останусь. Все на плечах моей несравненной Катюши лежит. И хозяйство, и огород, и дети. Дочки конечно, помогают. Но они молоды. Ирке погулять хочется. Людмилке тяжело уже.
А я все бегу куда-то. Не успеешь глазом моргнуть, в гроб ляжешь. И тогда ни работа, ни жена нужны не будут».
Георгий думал о том, что ему скоро тридцать, а он до сих пор, в бобылях ходит.
Ему нестерпимо захотелось поскорее завести детей.
Большинство из его ровесников, имели семьи в которых росли дети.
«Скорее бы Иришка подрастала. Кроме нее, другой жены мне не надо. Как еще выдержать, хотя бы пару лет?»
А еще он думал о том, что скорее всего, после женитьбы, им с Ириной предстоит перебраться в село.
Их дети, должны будут ходить в нормальную школу, полноценно общаться со сверстниками, иметь возможность посещать кино и библиотеки.
Кроме того, его старенькие родители, тоже требовали сыновьей заботы.
Работу егеря, Гоша бросать не собирался. Но абсолютное большинство его знакомых егерей , жили в поселках.
А уж, научить своих детей, любить и беречь родную землю, они с Ириной, сумеют.
Гоша тихонько вздохнул и перевел взгляд на Ирину. Но лицо, сидящей в пол оборота к нему девушки, было печальным и отрешенным.
"Милая ты моя, все о Генрихе переживаешь? – мысленно спросил ее Гоша.-
-Ничего, Ириска. Мы с тобой, выполнили обещание, данное твоему другу призраку.
Пусть с миром покоятся кости замученных страдальцев. А у нас с тобой, вся жизнь впереди».
Не смотря на то, что кости немцев были преданы земле, на сердце Иры было не спокойно.
Больше всего, в эту минуту, ей хотелось раз и навсегда, избавиться от обременительного дара, что дала ей природа.
«Не было там никакого холодного ветра. Это он дышал холодом мне в затылок,
- с тоской думала девушка.
- Но зачем? Почему он не лег в могилу вместе со своими косточками? Он ведь, так сильно хотел обрести покой. Ох, Генрих, неужели ты все еще здесь, на земле?»
Неожиданно лошадь резко остановилась. На дорогу величаво, не торопясь вышла крупная лосиха. Вслед за ней, покачиваясь на тонких, как веточки ногах, выбежал совсем маленький лосенок.
Георгий предостерегающе поднял руку.
«Не пуганая самка. Людей не боится. Это плохо» - прошептал он. А про себя подумал, что не скоро ему придется выбраться из леса. Едва ли найдется в селе еще один такой же егерь, готовый честно оберегать лесных обитателей от браконьеров.
"Мда! жизнь на месте не стоит".- в пол голоса пробасил Василий, глядя вслед самке с детенышем.
Шли дни. Ирина по немного успокаивалась. Генрих не давал о себе знать. Он не приходил к ней, даже во снах.
О новой, безымянной могиле, появившейся на деревенском кладбище, так же не было никаких слухов.
Видно действительно, Высшие Небесные Силы, сжалившись над многострадальными Браун, отвели от них глаза посторонним людям.
Табличку с именами покойных, участковый посоветовал прикрепить к кресту после того, как утихнут все «страсти», связанные с не вполне законным захоронением.
К концу июля, на кордоне появилась Елена, родная сестра Василия Родникова. На кордон ее привез Сергей.
Василий, как обычно, с утра уехал на осмотр своего участка. Благие намерения, больше уделять внимания жене, так и остались намерениями. В первые пару дней после похорон, они с Георгием переколи все дрова, перебрали прохудившуюся крышу сарая. Василий сам, без помощи своих домочадцев, два вечера подряд, носил воду из колодца и поливал овощные грядки.
Но с утра третьего дня, Василий умчался в лес. Он не мог больше оставлять без внимания вверенного ему участка тайги.
Ирина с Георгием ушли в тайгу за черникой.
Едва увидев входящую в дом тетку, Люда бросилась к ней на шею.
Присутствующей при их встрече Катерине, стало немного обидно. Ее родная дочь, при встрече с матерью после, более чем двух летней разлуки, вела себя гораздо сдержаннее.
Катерина постаралась спрятать невольную обиду на Людмилу. Она радушно пригласила гостью чувствовать себя, как дома..
Лена, с самого начала, как Катерина появилась в их семье, относилась к снохе с уважением.
Она прошла в дом и с чувством обняла Катерину
Но Людмила повела себя как законченная эгоистка. С досадой взглянув на мать, она потянула тетку за руку, жестом приглашая ее в свою комнату.
Девушка как будто, старалась оградить свою опекуншу от всех остальных.
Своим поведением Люда давала понять матери, что Лена это ее личная собственность. И что только она, имеет права на тесное общение со своей тетей.
Но Елена, рассерженная подобным обращением, решительно отвела от себя руки девушки.
«Людочка, дай мне с родными поздороваться».
Люда вспыхнув, как пасхальная свечка, с недовольным видом, отстранилась от тети.
Вместе с дочерью приехала Антонина, Но она не долго погостила у сына. Бабушка шустро сбегала в лес. Набрала молоденьких подосиновиков. И к вечеру уехала с Сергеем назад в поселок. Там ее ждал Иосиф Карлович.
В последнее время, старик настолько окреп, что стал помогать Антонине по хозяйству. Для трудолюбивого немца, уход за небольшим подворьем Антонины, был ему только в удовольствие.
Катерина проводив мать, деликатно оставила свояченицу наедине с Людмилой. Собрав ранее постиранное белье, она отправилась к озеру. Прополаскивать тяжелые пододеяльники в тепловатой озерной воде, было намного вольготнее. И не так опасно для рук, как в ледяной воде из колодца.
Привычные к подобной процедуре, руки женщины быстро мелькали над водой. Но глаза Кати были грустны.
Катя винила только себя. Она не сумела завоевать доверие попавшей в беду дочери. Люда по началу, вроде бы, открыла навстречу родным своё раненое сердце.
Но не на долго.
Она так и не сумела втянуться в тот ритм жизни, в котором постоянно пребывала ее семья.
Лесной кордон с его окрестностями, сделались для нее совершенно чужими. Заботы и планы ее родных, их интересы, только раздражали беременную Люду.
Едва ее мать с бабушкой скрылись за воротами, она снова бросилась на шею тетке.
«Тетя Лена, забери меня отсюда. Прошу тебя, давай завтра же уедем. Они меня тут все жалеют. А мне невыносима их жалость. Я еще сильнее, чувствую себя преступницей. Ты даже не представляешь, как мне обрыдла эта тупая жизнь.
Нам свет провели неделю назад. Ни телевизора, ни кино, ни обыкновенных магазинов… Любой, случайно заехавший к нам человек, здесь в диковину.
А эта дура, моя сестричка, так вообще, с катушек съехала. Такое вытворяет, ужас. Сначала дряхлого деда в дом притащила. От него уж гнилью несет, а они с ним носятся, как с драгоценностью какой-то. Потом умудрилась в тайге старые человеческие скелеты отыскать.
И представляешь, Ирка развила бурную деятельность. Заставила своего престарелого воздыхателя, гробы из деревни сюда к нам притащить.
Устроили тут спектакль с похоронами…
А мать с отцом, ей только в рот заглядывают и умиляются».
Лена знала от матери обо всех событиях, произошедших на кордоне. Она вчера вечером, с удовольствием пообщалась с грамотным, интересным собеседником, Иосифом Карловичем.
Старик ей очень понравился. И Лена порадовалась тому, что ее, далеко не молодая мама, приютила Кляйна.
На душе женщины потеплело от того, что ее мать, отныне будет не в одиночку, коротать остаток стариковской жизни.
Слушая циничные рассуждения своей воспитанницы, Лена пришла в ужас.
Она не понимала, что случилось с ее любимой племянницей. Или Люда всегда была такой черствой? А она, ее родная тётя, не замечала этого, ослепленная почти материнской любовью к дочери своего брата.
Но в кого она такая? Елена никак не могла припомнить ни кого из близких, с похожими душевными качествами.
А Людмила, не замечая возмущения тети, продолжала свои обвинительные разглагольствования.
«Бабка, та совсем меня заела со своим воспитанием. На себя бы посмотрела. Ума, на старость лет, совсем видим, лишилась. Посадила себе на шею старикашку безродного. Говорят, что он из бывших ссыльных. Нормальные люди, от таких предпочитают дальше держаться…
Люда резко замолчала, видимо вспомнив, что «бабка», о которой она говорила, является матерью Елены
Она только сейчас обратила внимание на то, как расстроена и подавлена ее любимая тетя.-
-Я не права, скажете?» – пробормотала она, не так уже уверенно.
«Я хочу сказать тебе, Людочка, что изменилась ты очень. А может такой и была? Видимо, мы с твоей мамой, чего-то не рассмотрели вовремя в тебе. Или на тебя, так твое положение повлияло?
Только поверь, девочка, настоящей беды, ты еще не видела. И дай Бог, чтобы не увидела никогда. А твоя беда, это так, ерунда. Ребеночек родиться, счастье в дом принесет. – Грустно отозвалась Елена. -
-Я очень люблю тебя племяшка. И мне тяжело осознавать, что ты стала такой жестокой и равнодушной.
Чем тебе Иосиф Карлович не угодил? С чего это ты кичишься перед ним? Или ты сама из господских отпрысков?
Дедушка одинок и болен. Мама моя, тоже одинока. Не всегда же она, находится рядом с вами. И я далеко от нее. А старому человеку одному гораздо хуже, чем молодому.
Я вижу, как им уютно вдвоем. Тем более, что мама умеет людей лечить. Но самое лучшее лекарство для них обоих, это то, что они нужны друг другу.
И не тебе их судить и высмеивать.
А что касается твоей сестры, так признАюсь тебе честно, я тоже готова умиляться ее душевности и доброте. Иринка искренняя. Без тени притворства. Чего к сожалению, не могу сказать о тебе. Ты уж меня прости, племяшка. Но рожать ты будешь здесь.
И вовсе не потому, что ты меня разочаровала. Я тебя любую люблю. Просто, так правильнее. Ты находишься у своих родных родителей. Они тебя любят и прощают тебе глупость твою.
Мы с Катей еще в письмах друг дружке, все обсудили. Родишь, покормишь дитя до года. И потом в институте восстановишься. Ребенок с мамой твоей останется. Я видишь ли, не готова работой пожертвовать ради малыша. Со временем, как жизнь свою личную устроишь, ребеночка заберешь. Или заберем. Там видно будет. А пока, Людочка, тебе маму не стоит расстраивать. Катюша и так, смотрю, вся с лица сошла. Она переживает за тебя, Люда. Хоть и старается виду не подавать».
Людмила сердито посмотрела на тетку. Она привыкла «вить веревки» из сестры своего отца. И сегодняшняя отповедь тетки удивила и рассердила Люду.
Не такого она ожидала ответа от своей второй мамы. Люда надеялась, что тетка охотно заберет ее в город, под свое крыло.
Но девушкой она была не глупой. Людмила сумела справиться с обуревавшими ее эмоциями.
Идти на открытый конфликт с родными, ей было бы не выгодно. Людмиле очень хотелось расспросить Лену о Вадиме.
Но она лишь, гордо вскинув головку, отвернулась от Лена.
Пока тетка не появилась в доме Василия, Людмиле казалось, что она потеряла интерес к Вадиму. Но это ей только казалось.
На самом деле, мысли о ее первом мужчине, продолжали жить в головке Люды.
Не удостоив Елену ответом, девушка покинула дом, оставив расстроенную тетку в одиночестве.
Лена прожила на кордоне больше недели. Они с Ириной ежедневно уходили в лес. Елена собирала лесные дары для личных нужд. Варила варенье, солила и сушила грибы.
Василий пообещал сестре, что зимой он сам привезет ей домой, ее добычу.
Людмила вела себя с тетей, подчеркнуто вежливо. Но совсем не так, как было раньше, когда она проживала в квартире Елены. В холодной вежливости племянницы, Елена чувствовала отчужденность. И это ужасно обижало добрую женщину.
Но Лена дала обещание Катерине, что она постарается убедить Люду остаться с родителями. И она старалась выполнить данное снохе слово.
В день намеченного отъезда в город, Елена попыталась наладить бывшие доверительные отношения с племянницей .
Но Люда, игнорировав попытку тети к сближению, заперлась от нее в своей комнате.
Они так и расстались, не поняв друг дружку.
Люда, по совету матери, съездила с отцом в село. Там она наконец, встала на учет по беременности.
Наблюдавшая ее акушерка, озвучила Людмиле примерную дату рождения ее ребенка.
В описываемое время, не было еще ультра звуковых исследований. Не только в селах, но и в городах, женщины до самых родов, не знали, кто появится у них на свет.
Очередное лето пролетело, как всегда, слишком быстро. Ирина в положенное время, уехала в село, продолжать учебу. До получения заветного « аттестата зрелости», ей оставался один лишь, учебный год. Она полна была решимости, закончить школу так, чтобы легко было потом, поступить в ВУЗ.
Институт, в котором она хотела учиться , был давно уж, выбран Ириной.
Золотые дни «бабьего лета» сменились холодным , дождливым октябрем.
К середине ноября, тайгу укутали пышные снега. И на землю ступила полновластная, морозная зима.
Жители кордона, встречали наступления зимы спокойно.
Василий с Георгием заблаговременно заготовили дров , вывезли из тайги, хорошо просушенное сено для домашнего подворья.
Кроме того, на случай зимнего ненастья, они заготовили достаточное количество подкорма, для диких животных.
Новая зима не была такой безрадостной, как прошедшая, еще по той причине, что в дома лесника и егеря, бесперебойно подавалась электро энергия. .
По первому санному пути, Василий привез из районного поселка, телевизор «Рекорд». Это, казалась бы, маленькое событие, доставило огромную радость всем обитателям лесного кордона.
Даже Людмила заметно повеселела. Беременность девушки, протекала легко, без особых неприятных моментов, что случаются с беременными женщинами.
Она целыми днями просиживала перед черно белым экраном. На просьбы матери «поберечь здоровье, если не свое, то хотя бы ребенка», Люда лишь недовольно ворчала:
«Хоть какое-то, развлечение появилось. А то, чуть было, со скуки не умерла тут у вас».
К середине декабря, за неделю до определенного срока родов, Василий увез дочь в Нижнекаменскую, сельскую больницу.
Ожидать начала предродовых схваток в лесу, было бы опасно.
В положенное природой время, Людмила сравнительно легко произвела на свет крепенького, спокойного мальчика.
Все то время, пока сестра мучилась в родовых схватках, в коридоре стационара, дежурила встревоженная Ирина.
Она не стала звонить на кордон родителям. Пожилая акушерка, единственный на все село, женский доктор, убедила Иру, что с Людой будет все в порядке.
Опыту простого женского фельдшера, можно было доверять. Об этом Ирина знала со слов матери и своей квартирной хозяйки.
Узнав о рождении племянника, Ирина быстрее ветра, помчалась в местное Отделение Почты. Надо было, как можно скорее, сообщить на кордон радостную весть.
Дождавшись ответа оператора связи, Ирина нетерпеливо крикнула в трубку: «Алло».
Ей ответил, ничуть не измененный расстоянием, голос Гоши: «Егерь Добрынин слушает».
Вместе с электричеством, на лесной кордон, связисты протянули телефонный кабель.
Василий с Георгием получили от администрации Лесхоза, по новенькому дисковому аппарату.
«Гоша это я , Иринка. Мамы с папой, наверное дома нет. Я хотела их новостью обрадовать. У них первый внук появился. Мальчик. Три шестьсот. А у меня, первый племянник.
Гоша, это наш с тобой племянник». – Иринка слегка смутилась от собственной смелости.
«Конечно наш, Ириска, - без тени иронии отозвался Гоша. – Катерину Леонидовну, я сам с утра увез в поселок к бабушке. У Иосифа Карловича, день рождения сегодня. Получается, что он с нашим племянником, в один день родился. Только на 77 лет, дед раньше на свет появился –
Весело ответил Гоша.-
-Милая, я поздравляю тебя с племянником. Я очень люблю тебя, моя Ириска. Постараюсь завтра же приехать. Скорее всего, вместе с твой мамой».
Людмила одна лежала в палате и молча смотрела в заледеневшее окно. В данный момент, никого из других рожениц в сельской больнице не было.
Отдельного родильного дома, в сравнительно не большом поселке, не было. Для рожениц в стационаре больницы, имелся отдельный вход прямо со двора.
Родильная комната, две палаты на три лежачих места каждая. И крохотная боковушка с маленькими детскими кроватками. Вот, собственно, и весь «родильный дом» села.
Но зато, доктора в сельской больнице, ничуть не уступали врачам больших городских больниц.
Все они давно обрасли семьями, личным хозяйством и хорошим рабочим опытом. Две основных организации села, «Совхоз» и «Леспромхоз», очень не плохо содержали сельскую больницу. По распоряжению директора «Леспромхоза», всем семьям медицинских работников села, были предоставлены добротные дома.
Люда не спала, не смотря на много часовые схватки, что порядком вымотали ее силы. Едва ли не впервые, она наконец-то, задумалась над тем, что ожидает ее впереди.
Мать, конечно, не откажется оставить у себя новорожденного внука. Лучшей няньки и воспитательницы, чем Катерина, Людмиле было бы, не отыскать.
И она прекрасно это осознавала. Люда пока, не могла понять своего отношения к новорожденному сыну.
В данный момент, ей больше всего, хотелось отмотать время назад. С какой радостью, она снова бы, окунулась в городскую жизнь, ставшую для Людмилы привычной. Ей снова хотелось в институт.
Но ребенок нарушил все ее планы. И Людмиле это не нравилось.
Совсем некстати, ею снова овладела тоска по Вадиму. И где-то, в самой глубине ее мыслей, появилась слабенькая надежда на то, что Вадим заинтересуется их ребенком.
Люда тяжело вздохнула и повернулась лицом к двери, собираясь поспать.
И в эту минуту, в палату зашла медсестра с ребенком, лежащим на изгибе ее руки.
Сердце Людмилы вздрогнуло. И она невольно потянулась к сыну.
«Ну что, Людочка, будем с тобой, постигать науку материнства. Молоденькая ты у нас совсем. Ну, это не страшно. У тебя такая мама, что можно только позавидовать. Выпишешься , она тебя научит что и как…».
Люда присела в постели и с жадностью впилась глазами в личико сына, которого медсестра, положила ей на колени.
Ребенок крепко спал, откинув назад крохотную головку, опушенную темными, тонкими волосиками.
«Спит, как Вадим. И ушки такие же, прижатые к головке»,- остро кольнул в сердце девушки. К горлу Люды подступил ком. Нежданно вспыхнувшая нежность к сыну, захлестнула все ее существо.
В носу ее защипало. Люда с трудом сдержала слезы.
«Грудь ему дай. Он от запаха молочка проснется. Ребеночку кушать пора,- ласково проворковала медичка.
«Можно, я сама?, -застыдилась Людмила. – Вы идите. Я справлюсь».
«Ну, ну, - с пониманием усмехнулась женщина. -
-Ты главное, грудь поддерживай так, чтобы носик у ребеночка дышал». - Женщина покинула палату роженицы.
Оставшись наедине с сыном, Люда с любопытством и нарастающей нежностью, принялась рассматривать ребенка. Каких -то, три часа назад, извиваясь от боли, она думала о нем, почти с ненавистью.
Ребенок рвавшийся наружу, причинял ей невыносимую физическую боль. В коротеньких перерывах между схватками, Люда беззвучно шептала:
«Зачем мне оно надо? ОНО рвет меня на части. Какая же я была дура, когда отказалась от аборта. Если выживу, отдам матери и бегом отсюда. Не нужно мне ЭТО недоразумение».
Сейчас,глядя в крохотное личико ребенка, Люда казнила себя за глупые, необдуманные слова в адрес сына.
Освободив грудь, она удивилась ее виду. Грудь молодой мамы разбухла и округлилась, как воздушный шарик.
На кончике торчащего соска висела крупная белая капля.
Ребенок на руках матери, закряхтел и приоткрыл неожиданно ясные, синие глазки. Люда охнув, непроизвольно прижала его к себе. Таких, необыкновенно синих глаз, не было ни у кого из ее родни.
У Вадима были карие глаза. У самой Люды, как и у ее сестры, цвет глаз был скорее серый с голубоватым отливом.
Но таких, удивительно чистых глаз, цвета весенних фиалок, ни у кого не было.
Люда вспомнила, что мать говорила ей о том, что все дети рождаются с неопределенным цветом глаз . И настоящий их цвет, может проявиться только через несколько месяцев.
Но Катерина упомянула и то обстоятельство, что у новорожденных деток, глазки слегка замутненные и скорее сероватые. Взгляд ребенка, может казаться рассеянным и даже неосмысленным.
Но сынок Люды, очень даже осмысленно смотрел на свою маму, удивительно красивыми, чистыми глазками.
Малыш некоторое время, словно изучал Людмилу, приводя ту в состояние некоторого замешательства и умиления.
Прикрыв глазки, ребенок завозился, словно пытаясь вырваться из плена свивальников. Поводя носиком словно принюхиваясь к чему-то, он сморщил личико и заплакал.
«Он же кушать просит»,- поняла Люда. Придерживая отяжелевшую грудь, она приподняла сына и неумело приложила к груди.
Ребенок жадно прихватил губками сосок. Он зачмокал так, будто не впервые утолял голод материнским молоком.
По всему телу Людмилы, разлилось необъяснимое блаженство. Непроизвольные слезы хлынули из глаз молодой женщины, впервые открывшей для себя, высокое чувство материнства.
Вдоволь напившись материнского молока, ребенок одарил Людмилу взглядом своих удивительных глаз. Людмиле показалось, что ее сынок, словно пытается сказать ей «спасибо». Уж слишком умен и красноречив был взгляд младенца.
«Я тебя Васильком назову. В честь папы. И в честь твоих глазок, крошка моя. Надеюсь, они не поменяют цвета».
Людмила нехотя передала уснувшего младенца, вошедшей в палату, медсестре.
А после, была достаточно болезненная процедура по сцеживанию лишнего молока. Справившись с этой важной задачей, Людмила смогла наконец, хорошо выспаться.
За все дни, проведенные в больнице, Людмила больше ни разу не вспоминала о Вадиме. Он, словно напрочь, выпал из памяти молодой мамы. Все мысли Люды были заняты ее удивительным мальчиком, ее сыночком.
Ей было легко и радостно находиться рядом со своим Васильком.
Люда не понимала и не хотела понимать, что произошло с ней. От чего, она так изменилась с рождением сына.
Но с каждым днем, она все больше радовалась жизни и тому, что у нее есть сынок, лучше которого, не было никого во всем свете.
Она с нетерпением ждала часов кормления Василька. Людмиле не терпелось снова и снова, посмотреть в удивительные глазки своего малыша. Взгляд Васеньки, странно мудрый и все понимающий , заставлял молодую маму, трепетать от приступов нежности и огромной ответственности. Не только к сыночку, но и ко всем, кого она невольно или вольно, обидела в своей жизни.
Крошечный, беспомощный младенец, явно имел над матерью странную, но приятную для нее, власть.
Вместе с нежданной любовью к ребенку, к Людмиле пришла любовь и чувство вины ко всем ее родным людям.
Катерина, оставив хозяйство на мужа и свекровь , на целую неделю, переселилась в дом родителей Гоши.
Она ежедневно навещала старшую дочь, проводя в коридоре родильного отделения, по пол дня.
В больнице не большого села, не очень соблюдались обще принятые, больничные правила.
Люда выходила к матери. И они по долгу разговаривали обо всем, что тревожило их в данный момент.
Удивительно похорошевшая Людмила, была неизменно весела и полна оптимизма.
О своем Васеньке она могла говорить сколько угодно времени.
Но показать ребенка матери, Люда отказывалась.
«Насмотришься дома, мамуля. Васенька может простыть. Здесь, в коридоре, кажется сквозит».
В день выписки Люды из больницы, у порога родильного отделения, собрались почти все члены ее семьи. И только бабушка Антонина, вдвоем с Кляйном, остались на кордоне.
Свое не большое хозяйство, Антонина, как обычно, оставила на покладистую соседку.
Валентина Прокофьевна настояла, чтобы все семейство Родниковых, осталось до утра в ее доме.
До Нового Года оставалось всего несколько дней.
Вечером, закрывшись в тепло натопленной кухне, Катерина с Валентиной купали малыша.
Васенька пуская пузыри, резво вращал ножками и ручками, умиляя своих нянек.
«Ты смотри, какой шалунишка. Будто не неделя ему, а месяца три. – шепотом удивлялась Валентина.
«Вы на его глазки посмотрите. Сроду таких умненьких глазок, как у Васеньки, я у деток его возраста, не встречала».-
Вторила Валентине счастливая Катерина.
После купания, малыш, насосавшись материнского молока, крепко спал в необычной для нового поколения, подвесной кроватке.
Родители Гоши заблаговременно позаботились о спальном месте для новорожденного малыша.
«Люлька» давно отслужила свой срок. Но у родителей Гоши, не поднялись руки, чтобы выбросить красивую, резную качалку.
И сегодня вновь настал ее срок.
«Люлька» раскачивалась на толстом крюке, вбитом в потолочную «матицу».
В этой подвесной кроватке, в свое время, спал Гоша.
Иван Андреевич принес «люльку» из кладовой, где она пылилась уже много лет. Он сам, своими руками, ладил эту кроватку из выдержанного, просушенного дерева.
От бывшей кроватки, осталась лишь рама, украшенная искусной резьбой. Но сшить основу, обтянуть ею раму, Валентине труда не составило. Вместе с рамой сохранилась легкая упругая пружина и крепкая бичева для подвешивания «люльки» к крюку.
Вместо матрасика, хозяйка положила в кроватку, сложенное в несколько слоев, махровое покрывало из натуральной ткани. Специальная детская клеенка, покрытая фланелевой пеленкой, довершили «королевское» ложе маленького принца.
Радушная хозяйка пригласила всех, за празднично накрытый в зале стол.
Ирине до сих пор, не удавалось, как следует рассмотреть своего маленького племянника. Наскоро перекусив, она незаметно проскользнула в спальню хозяев туда, где легонько покачивалась подвесная кроватка.
«Люльку» повесили в спальне хозяев там, где в потолочную «матицу» был вбит специальный, надежный крюк.
Ирина, с замирающим сердцем, приблизилась к ложу племянника. Мягкий, приглушенный алым абажуром свет, неназойливо освещал спокойное личико младенца.
Сегодня за день, Ирина наслушалась речей матери и сестры, о необыкновенно синих и умных глазках Василька.
Но ей никак не удавалось близко рассмотреть эти глазки. Ребенок то спал, то кушал и снова, спал.
Ире не терпелось самой увидеть эти милые глазки. Но малыш крепко спал. Дыхание мальчика было настолько невесомым, что Ирине пришлось низко склониться к его личику, чтобы почувствовать кожей, теплое дыхание ребенка.
От ребенка исходил , ни с чем не сравнимый запах младенца, способный растопить сердце любой женщины.
Ирина распрямилась и тихонько рассмеялась.
В сердце женщин любого возраста, даже совсем юных, живет материнское начало. Недаром девочки так любят играть в куклы.
«Какой он миленький, мой племянничек. Годика через три четыре и у меня такой же будет».
-Придвинув ближе к «люльке» стул, Ирина присела и снова впилась глазами в личико спящего младенца.
«Я всегда буду с вами. Я вас всех люблю», - совсем рядом прошелестел едва слышный, но очень знакомый мальчишеский голос.
Ирина вздрогнув от неожиданности, посмотрела вверх. Ей показалось, что голос Генриха исходил откуда-то, сверху.
«Генрих, это ты? Но как ты попал сюда? Или ты мне снишься? – Ирину в этот раз, почему- то, ничуть не испугал голос призрака, прозвучавший у нее в голове.
Наоборот, она почувствовала что-то, похожее на радость. Как будто, она нежданно, встретила потерянного было, хорошего друга.
«Я останусь с вами», -снова тихо прозвучало в мозгу девушки.
«Я буду рада, Генрих. Только ты пожалуйста, не пугай моего племянника. И всех остальных. Не показывайся им. Хорошо? Говори только со мной».
Ирина перевела глаза на личико младенца и снова вздрогнула. Ребенок смотрел прямо ей в глаза. В полутьме она не могла рассмотреть цвета его глазок.
Но она, всеми своими, обостренными чувствами, уловила притягательную силу его взгляда.
«Генрих, это ты? - изумленно прошептала девушка.
-Твоя душа в Васильке? Генрих, милый, если я права, умоляю тебя, не делай ничего плохого Васеньке».
Младенец широко зевнул и снова уснул. А в мозг ясновидящей девушки, снова проник тихий, немного обиженный голос призрака.
«Я всегда буду с вами. Я буду вас всех оберегать». Ирина долго еще сидела у кроватки спокойно спящего ребенка.
Но голоса Генриха ей больше услышать не пришлось.
Людмила не узнавала самое себя. Ей хотелось любить весь мир. Хотелось обнимать всех, кто встречался на ее пути.
Даже старика Иосифа, Люда, при встрече на кордоне, обняла от души, без тени притворства. Но в этом состоянии приятной эйфории, что овладела молодой мамой, не было места тому, кто когда-то, сводил ее с ума.
Но она все же, была благодарна Вадиму за ребенка, который перевернул весь ее внутренний мир.
Ирина вернулась домой на время летних каникул. Наблюдая за неожиданной метаморфозой, в поведении сестры, она поняла, что это светлая душа Генриха, каким-то образом, повлиял на свою новую маму.
Ира пользовалась каждым удобным моментом, чтобы побыть рядом с Васильком. Она приходила в восторг, когда ребенок просыпаясь, осмысленно смотрел на нее своими необыкновенными глазками.
Ирина шепотом обращалась к душе своего маленького друга, пытаясь вызвать того на разговор. Она хотела попросить Генриха, чтобы тот постарался навсегда оставить Людмилу такой, какой она стала после родов.
Но поселившийся в Васильке Генрих, упорно молчал.
Много лет ученые разных стран и сообществ спорят на тему риекорнации. Существует ли в мире переселение душ от умерших людей в новорожденных младенцев?
Большинство религий отвергают подобные переселения. Но тем не менее, за многие годы, накоплено не мало фактов воспоминаний маленьких детей о прошлых жизнях.
В описываемое время воинствующего атеизма, подобные высказывания жестко пресекались в СССР.
Ни в одних СМИ, нельзя было встретить чего-то подобного. Но Ирине, обладающей природным даром ясновидения, не нужны были никакие подсказки ученых.
Она знала, воспринимала своими экстрасенсорными чувствами, тот бесспорный факт, что душа ее призрачного друга, стала душой ее любимого племянника.
Но Генрих молчал. Возможно он уже сказал Ирине все, что намеревался сказать. И решил, что пора забыть о прошлой жизни так, как со временем забывают о своих прошлых жизнях, маленькие дети.
Если бы люди не забывали о том, что с ними когда-то происходило, то планету заселяли бы, одни ума лишенные.
Сама природа и Высшие Небесные силы, позаботились о том, чтобы люди помнили только настоящую жизнь, но не прошлую, в другом теле.
Быстро пролетели зимние каникулы и пришла новая весна.
Ирина приехала в родительский дом, чтобы здесь, в привычной обстановке, подготовиться к экзаменам.
Она не боялась предстоящих испытаний. Ира была слишком самостоятельной и целеустремленной девушкой. Она твердо шла к намеченной цели. И никакие соблазны не могли повлиять на ее отличную успеваемость в школе.
Ира сидела у озера на своей любимой скамье у самой воды. На коленях девушки, лежал раскрытый учебник математики.
Георгий с отцом, как обычно, объезжали свои участки в лесу.
Ира повторяла знакомые формулы, изредка заглядывая в учебник. День стоял как на заказ, теплый и безветренный.
От воды веяло легкой прохладой и свежестью. Сотни стрекоз, разбуженных щедрыми лучами солнца, кружились над водой, охотясь на мошек. Посреди озера, плавали десятки диких уток, наполняя окрестности призывным кряканьем.
Георгию не мало пришлось потрудиться, чтобы отвоевать единственное в округе озеро, от любителей дикой утятины.
Он написал в Министерство не одно письмо, с просьбой запретить охоту в заповедном, Караканском бору.
Пока он добился запрета на охоту на водоплавающую дичь. Эта небольшая победа вдохновила егеря. И Георгий не терял надежды на получение полного запрета на любую охоту, в черте заповедника.
Для охоты на пернатую дичь, имелись другие, более частые и обширные водоемы за пределами бора.
Со стороны дома, послышался треск мотоцикла. Ирина с любопытством, посмотрела на дорогу, ведущую к кордону.
Не слишком часто, посторонние люди появлялись в их дворе.
Между деревьев мелькнул желтый мотоцикл с коляской, в котором Ирина узнала транспорт участкового Сергея Полякова.
«Уж не случилось ли чего?» – встревожилась Ирина. Захлопнув учебник, она поспешила к дому.
Новая, безымянная могила на сельском кладбище, не стала тайной для поселковых жителей. Но Антонина сумела убедить их, что в могиле захоронен городской гражданин, ее родственник.
Якобы, человек он одинокий и хоронить в городе, его было некому.
Люди посудачили, поудивлялись тому, что такое серьезное событие, как похороны, обошло их внимание. И на том, со временем, успокоились.
Ирина знала об этом, но мало ли что.. Вдруг, какой ни будь, дотошный правдолюб, докопался до истины. И теперь участковому грозит неприятное разбирательство.
И не только участковому, но и всей семье Родниковых, пришлось бы давать объяснения в не очень располагающих к беседе, инстанциях.
Войдя в ограду, Ира увидела участкового под навесом их импровизированной, летней кухни. Он сидел за столом, держа за руку Людмилу, сидевшую напротив него.
Изумленная Ирина, не замеченная сестрой, остановилась на полпути. Люда с Сергеем о чем-то, весело болтали.
На столе между ними, лежал букет первых лесных цветов огоньков. Или жарков, как многие их называют.
Видимо, Сергей по дороге на кордон, насобирал цветов для Люды.
Ирина тихонько пробралась в дом.
Пяти месячный Василек не спал. Он лежал в своей постельке, трогая пухлыми ручками яркие погремушки, подвешенные над кроваткой.
Пеленка под малышом промокла. Но он, словно не замечая подобного неудобства, играл с погремушками.
«Ах ты, ангелочек мой, - умилилась Ирина.- Красавец ты наш любимый. –
Ребенок повернул головку на звук голос юной тети и разулыбавшись, энергично заработал ручками - ножками.
Ира подняла малыша на руки и прижала к груди:--Тяжеленький стал. Богатырь, да и только.-
-Понизив голос , Ира с мольбой прошептала, глядя в небесно синие глаза малыша:
- Генрих, друг мой, ангелок наш семейный, сделай так, чтобы Люда с Сергеем были вместе. Пусть она полюбит его. Он такой классный!»
- Девушке показалось, что в глубине безмятежных глаз племянника, на секунду вспыхнул синий огонек. Василек перестал улыбаться. Он затих и странно напрягся. Ирина почувствовала это всей кожей.
«Генрих, ты здесь? – сдавленно пробормотала Ирина, с надеждой всматриваясь в глубину серьезных неправдоподобно синих, глаз племянника.-
-Прошу тебя, ответь мне. Сделай свою маму счастливой. И меня тоже. Я очень переживаю за Людочку».
И тут же, до внутреннего слуха Ирины, легким дуновением ветерка, донесся знакомый, едва слышный голос, рожденный в глубине ее мозга.
«Я люблю вас. Я всегда буду с вами. Все будет хорошо».
Василек вновь энергично засучил крепенькими ножками. Его пухленькие губки растянулись в доверчивой улыбке, обнажив розовые, беззубые десна.
«Ангелок ты наш! Спасибо, родной. Я больше не стану тревожить тебя, Генрих», - со слезами на глазах, прошептала Ира.
Она сменила мокрую пеленку в кроватке и уложила племянника назад, в его уютную постельку.
Василек тут же зевнул и смежил реснички. Через минуту он уже спал, едва слышно посапывая носиком.
Ирина вышла в сени и столкнулась с матерью, намеревавшейся пройти в дом.
Вместе с матерью, Ира вернулась в дом. Она вчера только приехала из Нижнекаменки. И до сих пор, не выбрала время, чтобы от души, поговорить с мамой.
« Мамуля, прости, я тут с своими экзаменами, совсем тебе не помогаю, -
Ира ласково погладила руку Катерины
.- Мамочка, а Сергей у нас часто бывает?»
Катерина, думая о чем-то своем, рассеянно кивнула головой.
-Ну мамочка, расскажи. Людмилу я не смогу растормошить. Мне кажется, у них отношения зарождаются…»
Катерина словно очнувшись от собственных мыслей, вздохнула.
«Он бедный, и так к ней, и эдак. Но Люда пока, форс держит. На молоке обожглась, теперь на воду дует. А парень хороший во всех отношениях. Мы с мамой Бога молим, чтобы он Людмилу образумил. Сегодня смотрю, за руки держатся. Может наладится у них. Сережа с Васеньки пылинки сдувает, как говорится. Хороший отец моему внуку, из парня получится. Сережа ради Люды, готов в районный поселок перебраться. Только бы им с Васильком, хорошо было.
Людмилку, он по настоящему любит. Это любому видно».
Во дворе послышался удаляющийся треск мотоцикла. И тот час в дом, легкой походкой впорхнула Людмила. Она прижимала к груди букет огоньков.
Округлившее ся после родов личико Люды, освещала загадочная улыбка.
«Мама, Иринка, а мне Сережа предложение сделал – смеясь воскликнула девушка.
«А ты ?" – разом откликнулись Катерина с Ирой.
-А я сказала, что подумаю. Но ответ дам, когда Васильку год исполнится. Рано мне замуж. Я в институте восстановиться хочу».
Прошел месяц. Ирина прекрасно сдала экзамены. И легко поступила в Новосибирский Сельско хозяйственный институт.
Пока она сдавала экзамены в институте, ей пришлось всю неделю прожить у Елены с Максимом.
Узнав о том, что она зачислена в ВУЗ, Ирина купила торт и поспешила на квартиру к тёте.
Она открыла дверь квартиры запасным ключом, что дала ей Лена. Ирина вошла тихо. Снимая обувь в коридоре, она услышала громкий разговор, доносившийся из кухни.
Под вешалкой для одежды, стоял чей-то, объёмный чемодан.
Незнакомый мужской голос, умолял Елену не «гнать его из квартиры».
«Куда мне еще пойти, если не к брату. Ближе Максима, у меня нет никого в городе», - плаксиво проговорил незнакомец.
«А мне какое до этого дело? – послышался недовольный голос Елены.- Не надо было молоденьких студенток в постель таскать. У меня племянница жить будет. Да.да! Не смотри так на меня, Вадька. Иринка, родная сестра Люды, которую ты обрюхател, дрянь.
И я уверена, что мой муж будет солидарен со мной. А если нет, то я вас обоих за дверь выставлю. Но не позволю тебе жить у нас».
Вадим? Тот самый? Отец моего племянника?» - вихрем пронеслось в голове девушки. Не желая более скрывать свое присутствие, Ира решительно распахнула дверь кухни.
На звук отворяемой двери, обернулся сидящий у стола, молодой, приятной внешности, мужчина.
Хотя, плаксивое, обиженное выражение его холеного лица, заметно портило эту внешность.
При виде молоденькой красивой девушки, Вадим быстро взял себя в руки.
«Распушил перья, петух щипаный. - Зло пробормотала Елена.
-Не по твоим зубам моя племянница»..
«За меня не переживайте, тетя Леночка. - Ира с презрением смерила глазами поникшего мужчину. – Люда удивляется своей неосмотрительности. Как , говорит, я с таким уродом, связаться могла. Сейчас и я вижу, что за неприятный фрукт, мне тут глазки строить пытается».
-«И я о том же,- поддержала Ирину Лена.
Обращаясь к покрасневшему Вадиму, она твердо попросила его «закрыть дверь с другой стороны».-
-Барахло свое прихвати. Все равно, ты здесь жить не будешь!» - крикнула она в спину уходящего мужчины.
Едва за Вадимом закрылась дверь, Елена нервно рассмеялась.
«Изольда выгнала своего благоверного. Какая-то беременная студентка, явилась к директору НИИ, где Вадька работает. Вернее, работал. А директором там, отец Изольды.
Так вот, эта девушка заявила, что Вадька отец ее будущего ребенка. Он в отказ было пошел. Но девчонке той, свидетели нашлись. И хозяйка квартиры, у которой Вадька комнату, для встреч со студенткой снимал, все подтвердила.
Молодец девушка. Собирается на алименты на нашего ловеласа подать.
Короче, загремел наш попугай из дома, с работы и из Партии, заодно. Приполз с чемоданом. Пустите мол, пожить временно..
Давай тут у меня, меня адрес Людочки пытать. Мол, поеду к ней, в ножки поклонюсь.. Я мол, согласен в деревню к жене с сыном перебраться. Я адреса не дала, естественно. Но думаю, что написать ей обо всем надо. Пусть сама решает».
«Тетя Леночка, я поступила в институт. Домой завтра еду. До занятий еще месяц. Не надо ничего писать. Я сама Людмиле все расскажу».
Вернувшийся с работы Максим, выслушав историю, приключившуюся с братом, полностью поддержал жену в ее отказе, пустить Вадима на постой.
А спустя сутки, Ирина шагала по лесной дороге, направляясь к родному
кордону.
Прошло три года. Ирина стояла перед большим, в полный рост, зеркалом.
Она с удовольствием рассматривала в стекле свое отражение. Ирочке очень шло подвенечное, пышное платье и воздушная фата.
Чуть позади дочери тихонько вздыхала Катерина, не пряча слез радости и гордости за свою умницу и красавицу дочь.
Катерине было чем гордиться. Ее Ирочка с отличием закончила третий курс института. Но уступив настойчивости Георгия, перевелась на заочное обучение.
Катерина, как женщина, прекрасно понимала и ничуть не осуждала жениха дочери. Георгий перешагнул тридцати летний рубеж. Он был здоровым мужчиной во всех отношениях. И ему конечно, хотелось женского внимания и ласки, Но он оставался верен своей избраннице. И в этом, Катерина ничуть не сомневалась. Жизнь парня протекала на ее глазах.
У ног невесты потешно суетился Василек. Ему исполнилось три с половиной годика. Но мальчик рос, как герой былинных сказок. Не по дням, а по часам. Еще до года, Василек крепко встал на ножки и пошел, уверено топая по теплому полу дедушкиного дома. Он рано заговорил, рано перестал пачкать штанишки.
Две бабушки и два деда малыша, едва ли не боролись меж собой, за право лишний раз приласкать смышленого, синеглазого внука и правнука. А два года назад, у Василька появился папа Сережа и еще одна бабушка и один дед.
Сергей как и обещал, увез любимую женщину с ребенком в районный поселок Сузун. Там ему, как хорошему специалисту МВД, присвоили очередное звание и предоставили ведомственную, благоустроенную квартиру.
Людмила обрела настоящее счастье и заботливого, любящего мужа, и прекрасного отца ребенку.
Принять предложение замужества от Сергея, она решила еще в тот день, когда сестра рассказала ей о полном падении Вадима.
Ничего, кроме брезгливой жалости к бывшему любимому, Люда не почувствовала.
Ира глубоко вздохнула и смело отворила дверь, навстречу своему будущему с самым лучшим мужчиной на свете.
Георгий, изнывавший в ожидании невесты, ни на секунду не спускал глаз с двери дома Василия. У ворот кордона, новобрачных ожидала разукрашенная лентами и колокольчиками тройка сильных лошадей, запряженных в «кошеву».
В ограде, у крыльца, под навесом кухни, у запряженных лошадей, толпилась многочисленные родные и друзья молодоженов.
Здесь были родители жениха, родители Сергея, Антонина со все еще бодрым Иосифом, Елена с Максимом, друзья Гоши и Ирины и многие другие, приглашенные на торжество.
Григорий поднял невесту на руки и понес к свадебной повозке. Над лесным кордоном грянули громкие крики приветствия и восхищения ослепительно красивой парой влюбленных людей.
С верхушек соседних берез и сосен, сорвались десятки птиц. На несколько минут, они зависли над кордоном, словно приветствуя красивое торжество любви над бытовыми невзгодами.
П,С.
Иосиф Карлович проживет до 90 лет. Антонина с детьми и внуками, похоронят его рядом с Лидией, женой старика. Вскоре, следом за ним, уйдет Антонина, не на шутку затосковавшая по человеку, рядом с которым проживет не мало лет.
Ее тоже схоронят на кладбище Нижнекаменки. К тому времени, супруги Добрынины, с сыном Ванюшей и маленькой дочкой Катенькой, будут проживать в селе, в доме Кляйна. Ирина будет лечить не только домашних животных, но и диких найденышей. Ее любимый муж так и останется известным на всю область, неподкупным егерем.
Василек вырастет и станет очень известным доктором педиатром. Василий Сергеевич Поляков, спасет не мало безнадежно больных детишек. Его младшая сестра, Елена Сергеевна, станет помогать своему брату. Сначала медсестрой в его больнице, потом она выучится на врача.
Все в жизни этих людей и их родных, сложиться хорошо.
И возможно, в этом будет больше заслуги их природной доброты и порядочности, чем мистической помощи голодных призраков.
Но как бы то ни было, призрак мальчика Генриха, больше ни разу, не потревожит воображения Ирины. Но он до конца их земной жизни, незримо будет охранять всю их семью от серьезных бед и потерь.