Я осталась одна посреди незнакомого тёмного коридора. Шаги князя затихли на лестнице, мне стало не по себе. Он сказал: держи меня за руку. Почему? Что-то заподозрил? Или, как всегда, опекал меня в незнакомом месте? Или всё-таки заподозрил? Если заподозрил и не сказал, - ну, всё тогда! Всё!.. Я его… я не знаю, что с ним сделаю!
Обида, так и не изжитая, всё ещё кипела во мне и вспыхивала поминутно. Стоило мне оказаться одной, стоило его магическому теплу меня покинуть, как перед глазами всплывала эта сумасшедшая сцена: двое в одном объятии. И девушка кидается в дверь, едва не сбив меня с ног, а он смотрит на меня странно светлыми, ошеломлёнными глазами. И всё это, словно выстрел, совершенно нестерпимо. Как тогда, зимой, в танце с Вероникой, который я увидела на крошечном экранчике видеокамеры...
Нет, прочь... прочь! Всё это не то, не сейчас. Потом. Сейчас надо понять, зачем я здесь. Что здесь вокруг? Знаком ли мне этот дом? Знаком ли мне этот коридор? Эти двери?
Медленно, осторожно двинулась я по коридору дальше. Это крыло было длиннее левого, потом коридор неожиданно свернул вправо. Ничего себе… А, так дом же угловой. Только что-то уж очень длинно, прямо конца этому коридору не видно. А между прочим, по такому коридору здорово ездить на велосипеде… Трёхколёсный велосипед с коричневым сиденьем, а девочки просили покататься… Не у всех был такой велосипед, а у меня был… Я закрыла глаза и остановилась. А девочки в коробках катали котят… котята выпрыгивали, разбегались, мама не разрешала ездить быстро, чтобы не раздавить котёнка… А сандалики были синенькие… или это не у меня, а у другой девочки были синенькие?..
В конце коридора что-то сильно хлопнуло – я вздрогнула. Господи, что я тут делаю? Ах, да, мне нужна Катя Кальницкая. То есть, Лена. Лена Кальницкая. Мы ищем её бабушку, а бабушка – это по возрасту тот человек, который может помнить семью, где была Белка… Потому что я не могу, не могу поверить, что Белка жила в другом доме. Она здесь была, я это чувствую, она здесь! А там, в пятиэтажке - совсем другая девочка. Искра. Да. И вообще – где здесь четырнадцатая квартира, ничего же непонятно с нумерацией! Вот эта дверь – это какой номер?
Я остановилась и решительно позвонила в дверь.
Дверь открылась сразу, на меня надвинулся детина в майке с полотенцем через плечо.
- Заходи! - решительно мотнул он головой, ни на миг не удивившись.
- Я… - я оробела. – Нет, я на минутку. Какая у вас квартира?
- Чего там «на минутку», - возмутился детина, обдав меня перегарным духом. – Заходи, давай!
Он схватил меня за руку и потянул в дверь.
- Чё ломаешься-то?
- Да вы что себе позволяете! - я возмущённо оттолкнула от себя тяжёлое тело, к моей неожиданности детина потерял равновесие и стукнулся о стенку.
- Ты чё, дура, охренела? – он ошалело вытаращил глаза.
- Сам ты охренел! – огрызнулась я, едва не плача.
- А чё тогда пришла? – он отклеился от стенки и качнулся ко мне.
- Дверью ошиблась! – яростно выкрикнула я и бросилась по коридору, прикидывая в какую дверь стучать в случае нападения. Сердце у меня колотилось. Начинается. Князь ушёл – и вот оно, понеслись проблемы на мою шею!
Я пролетела ещё немного вперёд и приостановилась. Прислушалась. Погони вроде не было слышно. Непонятно, почему я так перепугалась, кругом люди. Заорать хорошенько – и тебя спасут. Да и сам нападающий наверняка, струсит…
За одной из ближних дверей послышался весёлый смех, я приободрилась. Немного отдышалась и позвонила в дверь с аккуратной табличкой «118».
Дверь опять открыли почти сразу, на меня смотрел симпатичный дедушка с седой бородой. Такой Дед Мороз, но в синей «олимпийке» и тенниске с олимпийским мишкой на груди.
- Чем могу служить? – спросил олимпийский Дед Мороз.
- Здравствуйте! Вы мне не поможете?
- Ну, как же можно не помочь такой прекрасной синьорите?
Ага, дедушка был не просто олимпийский Дед Мороз, он был ещё и итальянский олимпийский Дед Мороз. Мне стало весело.
- Извините, я, наверное, поздно…
- Да, боже упаси, какое там поздно, жизнь только начинается…
Чем-то этот дедушка напомнил мне ювелира, и я сочла это хорошим знаком.
- Я ищу одну девушку, Катю Кальницкую.
- Катю Кальницкую я не знаю, а вот Лену Кальницкую знаю очень даже хорошо, - благодушно сообщил Дед Мороз..
- Ой, да! – я досадливо махнула рукой. – Конечно, Лена, я перепутала. Правда, знаете? Ну, наконец-то, а то тут никто не в курсе.
- Конечно, не в курсе. Леночка тут не проживает, вот никто и не в курсе. Тем более, на нашем этаже... Да вы заходите.
Я обрадованно шагнула в тесную прихожую, потом – в более просторную переднюю, устеленную половичками.
- Чаю не угодно ли? - поинтересовался Дед Мороз.
- Да нет, я только спросить, - заторопилась я. - Раз вы знаете Ка… Лену Кальницкую, может, вы знаете и её бабушку?
- Антонину Григорьевну?
- Антонину… Как?.. – я ошеломлённо замолчала, глядя на Деда Мороза во все глаза. - Антонина Григорьевна? – переспросила я с изумлением. - Печёрская? Со второго этажа?
- Именно так. Антонина Григорьевна Печёрская со второго этажа, - покивал бородой дед.
- И она – бабушка Лены?
- Ну, она не строго её бабушка. Леночка – внучка её родной сестры, а Тосенька, Антонина Григорьевна, с войны одинока, вот её Леночка и навещает. Леночкиной-то родной бабушки давно уже на свете нет, а Тосенька была ей с детства за вторую бабушку. Вот Леночка теперь её и опекает своими молодыми силами. В магазин, в аптеку, то, сё… Я-то Тосеньку четверть века уже знаю, так что мне вся эта семья знакома. Так вам бабушку или внучку?
- Мне… - я неуверенно пожала плечами, - мне уже, наверное, никого. Я знаю, где живёт Антонина Григорьевна. Так что теперь найду. А вы не знаете ещё случайно кого-то из жильцов, кто здесь жил до войны?
- До войны не знаю, а из послевоенных – на первом этаже кто-то жил. Поспрашивайте там, внизу. И у Тосеньки, конечно. Она ж из старожилов. У нас тут бесполезно искать, наши этажи – как отдельные вселенные. Сплошные переселения, ремонты, расширения… Движения, так сказать, народов. Не всегда и представление имеешь, кто там у тебя за стеной.
- Спасибо большое, - искренне поблагодарила я. – Ещё не подскажете, где здесь квартира четырнадцать в довоенной нумерации?
- Не у нас, - развёл руками дедушка, - Или на первом или на втором. Если она вообще не обнулилась за время ремонтов. У нас, видите ли, как раз нумерация весьма оригинальная. Что довоенная, что нынешняя. Наша, вот, сто восемнадцатая квартира, а откуда она тут взялась, скажите на милость, у нас на этаже всего, дай бог, двадцать квартир сейчас. Ваша четырнадцатая должна быть на первом по идее. А там кто её знает, куда её отнесло. Это надо вам в домоуправление идти.
Я вышла в коридор с новыми чувствами. Это надо же! Как все в жизни складывается. Оказывается, синяя девушка – внучка Тосеньки. И можно было это вчера прекрасно выяснить. Хотя, откуда ж я могла знать вчера, что об этом нужно было расспрашивать молчаливую Тосеньку.
В общем, круг замкнулся. Только результатов не дал. Мы нашли только синюю девушку. Синюю птицу. Шли-шли за синей птицей мы длинной вереницей и… ничего не нашли. Потому что бабушка Синей Птицы уже нам всё рассказала, что знала. Про совсем другую девушку…
Но всё равно, всё равно надо всё это быстрей рассказать князю! Я прибавила шагу.
Князь… Господи, ну, зачем я на него налетела? Он же хотел помочь. Он всегда хочет помочь. Всегда приходит на помощь. Верный рыцарь. Айвенго. Сколько он меня уже выручал! Таскался со мной до поздней ночи на метро, когда я потеряла папку. Чинил мне сорванную дверь. Выхаживал, когда я болела. А сколько всяких продуктов притаскивал, спасал от голода, необыкновенные подарки сочинял... А я... Ну зачем, зачем я так…
Я ещё прибавила шагу. Коридор всё тянулся, и я вдруг сообразила, что иду в другую сторону, Как вышла из квартиры Деда Мороза, так и пошла по инерции, а надо же назад.
Я круто повернула обратно. Сидит сейчас один на лестнице, курит, ждёт… да чёрт с ней, с этой синей девушкой и черт с ней, с этой другой девушкой, ну, подумаешь, поцеловал. Мало ли мы в школе с кем целовались. Ничего ужасного в этом же нет! Вот, если бы он секрет мой выдал этой девушке... Нет, обидела я его, надо быстрей к нему! Сидит сейчас один, ждёт меня, переживает!
А если не сидит?!
Страшная мысль сначала остановила меня, потом судорожно погнала вперёд. Он же однажды уже пропал в этом доме. Его выкинуло на улицу в этом дворе, а вдруг опять? А если опять?! ГОсподи, где же эта чёртова лестница! Нало было хоть крестики на стенах ставить, ничего же не понятно!
Я добежала до поворота, радостно завернула за угол - и остановилась в изумлении: впереди была глухая стена. Тупик. Значит, в другую сторону мне надо! Я развернулась и заторопилась в обратную сторону. Где-то сзади хлопнула дверь, потом мелко-мелко затопали маленькие ножки, я судорожно повернулась на звук - маленький мальчик кинулся мне прямо в ноги, упал и захныкал. Я подняла его на руки с полу. Ему было годика два.
- Ма-ма, - плачущим голосом промяукал он. – Ма-ма, маа-а-ама…
- Господи, ты откуда взялся? Ты чей?
Я оглянулась - все двери были закрыты. Ребёнок плакал и вырывался. Я вновь повернула обратно. Из какой же двери он выскочил? Все двери были плотно закрыты. Может это тот самый Русланчик, про которого девочки-пианистка сказала, что он в коляске? Хотя нет, Русланчик был в левом крыле, а это другое… Ребёнок плакал в голос, странно, что никто не реагирует на плач. Давно бы уж мама должна прибежать. А если его бросила мама? Оставила на чужих людей. А сама… а куда сама? Уехала? В другой город? В другую страну? Так это же я… Это я куда-то уехала и бросила своего ребёнка на чужих людей, но почему, почему так случилось! Не должно быть так! Я металась по коридору, ребёнок орал, можно было просто позвонить в любую дверь, но я не могла этого сделать одной рукой, боялась, что малыш выскользнет, надо было поставить его на пол, но я боялась.
Внезапно дверь в конце коридора стукнула, к нам побежали торопливо. Девушка возникла из сумрака, протянула руки.
- Данечка! Данечка! Ой, спасибо вам...
Девочка была молоденькая, на вид моложе меня, и я не сдержалась:
- Что же вы, мама, за ребёнком не следите!
- Я не мама, я няня...
- А какая разница!
- Да меня к телефону позвали, а он...
- А если бы он у вас в лестничный пролёт упал! Где у вас, кстати, лестница, ничего не поймёшь?!
- Там дверь!
Горемычная няня подхватила рыдающего Данечку и махнула рукой назад. Я кинулась туда. Дверь? почему дверь? А, лестница за дверью, вот почему я пробегала мимо неё! Только вот какая из всех дверей - дверь на лестницу?!
Я начала ломиться во все встречающиеся двери - и в конце концов одна подалась подо мной. Ура, наконец-то! Вот эта чёртова лестница! Где же князь?!
На площадке второго этажа его не оказалось. Чёрные подозрения мои мгновенно сгустились. Одновременно меня не покидало чувство, что лестница какая-то не такая. Как-то не так она ощущалась, как в первый раз. Какая-то она была слишком уж затрапезная и заброшенная, казалось, по ней не ходили уже лет двадцать.
Нет, что-то тут было не то! И самое главное - князя на ней нет!
Холод охватил меня. Я вцепилась в перила. Вот здесь он должен сидеть. Он сказал: я буду ждать. Или, может, он внизу ждёт? В подъезде? С колотящимся сердцем я сбежала вниз – и... не узнала подъезд. Да и не было это никаким подъездом. Ни одной двери. Никаких почтовых ящиков. Вообще нет лестничной площадки. Лестница буквально утыкалась в распахнутый дверной проём. В нём мутно серел свет.
Я выбежала, не чуя ног, на этот свет – и ничего не узнала вокруг.
Ничего не было из того, что было мне знакомо. Ни каменных ступеней, ни двора, который я уже несколько раз обошла и успела полюбить.
Ничего! Слева стена дома, справа – железная решётка ворот. И всё тонет в сумерках. Я пробежала немного вперёд, наткнулась на кусты и мусорные ящики.
Я в ловушке! Зажата в узкой расщелине между воротами и домом. Да это вообще не тот дом!
Я затравленно огляделась. Не может быть, чтобы не было выхода! Раз ворота есть - значит, из них можно выйти. Значит, там, за ними улица, люди! Надо вырываться отсюда!
Я подбежала к решётке, ухватилась за ржавые прутья – нет, не открываются! Я затрясла сворками изо всей силы, ворота загремели, но не открылись. Перед глазами у меня закружилось.
Кажется, я закричала. А потом опять затрясла ворота. А потом опять закричала. И опять. А потом ворота плавно подались подо мной, и я словно куда-то поплыла. И, может быть, даже как-то уснула. И сквозь сон услышала знакомый голос: Белка! Белка!....
Меня затрясли и не дали уснуть, а голос всё бормотал, всё бормотал: Ну, всё-всё-всё-всё, я здесь.... не кричи, всё хорошо, я здесь, всё хорошо…