REX LUPUS DEUS
Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа.
«Рима сыны, владыки земли, облаченные в тогу», с шутливым презрением, традиционно испытываемым гордыми гражданами «столицы обитаемого мира» ко всем прочим народам, не столь взысканным, по твердому убеждению исполненных «высокомерия силы» представителей римского «народа-господина», безграничной милостью бессмертных богов, именовали территории, расположенные к северу и к западу от Альп, «волосатой (длинноволосой, косматой) Галлией», или, по-латыни – «Gallia comata». У данного древнеримского выражения был, очевидно, тот же нехороший привкус, что у распространенных среди наших, «третьеримских», не слишком «политкорректных» и «толерантных» современников выражений типа «Чуркистан» или, к примеру, «Мухосранск». Этой некультурной, нецивилизованной и вообще «дикой», по мнению «просвещенных» римлян, «волосатой Галлии» гордые потомки Ромула противопоставляли расположенную за Альпами (если смотреть, так сказать, «снизу», из Италии), то есть, по-латыни, Трансальпийскую (Трансальпинскую) «Галлию, облаченную в тогу», по-латыни – «Gallia togata» -, то есть «давным-давно», а если быть точнее, то с начала девяностых годов I века до Р.Х. - романизированные области Северной Италии, расположенные между рекой Пад (сегодня – По) и Альпами, известную как Приальпийская, или, по-латыни, Цизальпийская (Цизальпинская) Галлия.
Между тем, «волосатые» галлы в действительности вовсе не были ни «дикарями», ни даже «полудикарями». В своей родной стране они отнюдь не продирались через непролазные лесные дебри с каменными топорами и дубинами в поисках диких зверей, чтобы, загнав или заманив в западню, пожрать их сырыми (или, в лучшем случае - слегка обугленными на костре – естественно, без соли!), а прилежно и умело разводили скот и обрабатывали землю. Галльская культура, несмотря на все свое своеобразие, во многих отношениях ничуть не уступала римской. В 387 (или 390) году до Р.Х. перешедшие Альпы и захватившие весь север Апеннинского полуострова - «Итальянского сапога» - галлы под предводительством воинственного Бренна, разбив римские войска, захватили Рим (кроме Капитолия, спасенного, по легенде, гоготом священных гусей богини Юноны, супруги верховного бога Юпитера, вовремя разбудивших римскую стражу; так что в действительности, вопреки пословице, гуси спасли не Рим, а всего лишь его «кремль»), перебили всех сенаторов, гордо отказавшихся покинуть Вечный Город, и принудили отсиживавшихся в этом «кремле» римских консулов и прочих магистратов (государственных чиновников) к выплате огромной дани, или выкупа в тысячу фунтов золота. Однако принесенные галлами гири для весов оказались фальшивыми, и, когда доставивший дань римский трибун отказался их использовать, заносчивый галл, - если верить Титу Ливию, автору «Истории (Рима) от основания Города» - «Аb Urbе condita» - бросил на весы еще и свой тяжелый меч, как самый веский аргумент. Тогда-то и прозвучали невыносимые для римлян слова: «Горе побежденным!» (вошедшие с тех пор в пословицу у римлян). Правда, римские историографы постарались из патриотических соображений смягчить для потомков горечь понесенного их предками от галлов поражения, поставив все, как говорится, «с ног на голову»: «Но ни боги, ни люди, не допустили, чтобы жизнь римлян была выкуплена за деньги». Неожиданно появилась армия римского «дукса» Марка Фурия Камилла, избранного диктатором и своей высшей, диктаторской властью объявившего решение осажденных Бренном римских консулов о выплате галлам дани недействительным. Согласно Титу Ливию, да и и Плутарху, доблестный Камилл велел римлянам готовить оружие к бою и сказал: «Освобождать отечество надо железом, а не золотом, имея перед глазами храмы богов, с мыслью о женах, детях, о родной земле». Эти гордые слова вошли не только в античную историю, они вдохновляли писателей, поэтов художников на протяжении нескольких веков. Позднее комментаторы от себя добавили еще одну деталь: Камилл, произнеся замечательные слова, бросил на другую чашу весов свой железный меч». Вот как пишется (и переписывается) порой история… В действительности «волосатые» галлы, дошедшие в свое время до Греции (где они разорили и разграбили храм Аполлона в Дельфах) и Малой Азии (под именем «галатов»), где их с величайшим трудом одолел на поле брани и «посадил на землю» царь эллинистического государства Пергам (повелевший именно в честь победы своих войск над галльскими «вооруженными мигрантами» соорудить знаменитый Пергамский алтарь изображением Гигантомахии), еще долго не давали эллинам и римлянам покоя. Но это так, к слову…
Хорошо известно, что у «волосатых» галлов имелись многочисленные и многолюдные укрепленные города (или поселения городского типа, по-латыни – «оппидумы»), широко разветвленная дорожная сеть, кораблестроение, оживленное судоходство, процветающая торговля, всевозможные ремесла, чеканка монет и медалей, налаженное производство покрытых красивейшими узорами керамических изделий, всемирно известных дорогих эмалей, высокоразвитая металлообработка. Именно галльские оружейники первыми в Европе начали изготавливать кольчуги, позаимствованные впоследствии у «волосатых» галлов римлянами. Галльские кузнецы ковали превосходное оружие, галльские ювелиры изготавливали столь же превосходные украшения, в том числе – золотые шейные кольца, или обручи – гривны. Гривна (лат. torquеs) служила отличительным признаком принадлежности к галльской аристократии.
Обобщенные под введенным археологами названием Латенской культуры характерные особенности галльской культуры и галльского образа жизни дают нам вполне адекватное представление о высоком уровни развития, достигнутом галльской, или, в более широком плане - кельтской, цивилизацией (именуемой, в силу особенностей ее развития, некоторыми исследователями «ползучей»), к моменту появления светлоглазого «потомка богини Венеры» Гая Юлия Цезаря в Галлии в качестве римского проконсула в I столетии до Р.Х.
До его появления римляне владели на территории «длинноаолосой» Галлии, именуемой официально, разумеется, иначе, а именно, как говорилось выше - «Заальпийской (Трансальпийской) Галлией», только узкой полосой побережья в ее юго-восточной оконечности между Альпами, рекой Роданом (современной Роной) и горным хребтом Цевенной, или же Кевенной (современными Севеннами). Овладев ею, римляне могли эффективно защищать безопасность своих дорог, ведущих в Испанию. Процветающая, некогда греческая, колония Массилия (или Массалия – современный южнофранцузский порт Марсель) и основанный римлянами город Нарбон(а), давший свое название всей этой галльской провинции Рима – «Нарбонская Галлия» - были местными центрами римской власти, из которых римские меркаторы-купцы и земельные спекулянты отправлялись по своим делам в не зависимые от римлян галльские «грады и веси». Эти ловкие и оборотистые коммерсанты импортировали вина и другие продукты изобилующей благами земными страны материковых кельтов и оседали в торговых поселениях – факториях – всегда служивших ядром римских (а, впрочем, и не только римских) колоний.
Свободную (от власти «цивилизованных», «культурных» римлян) «волосатую», «дикую» Галлию населяли остатки разрозненных племен, входивших в состав великого некогда кельтского народа, чья зона расселения первоначально простиралась от Пиренеев и Атлантики, включая Британские острова с Гибернией, Ибернией или Иернией – современной Ирландией - до устья Пада-По и до Гема (позднейших Балкан). К моменту начала галльских походов римского проконсула Гая Юлия Цезаря эти племена кельтов-галлов на Юге смешались с народами иного происхождения – иберами, составлявшими основную часть населения Испании (таких «метисов» называли кельтиберами) и лигурами (лигурийцами). В Альпийской области народности ретов (рециев) и иллирийцев частью вытеснили чистых кельтов, частью – ассимилировали их, растворили в себе. На северной границе «волосатой» Галлии» уже появились германцы, традиционно внушавшие страх и ужас соседям.
Следует особо подчеркнуть, что свободная «дикая» Галлия (на свою беду) не представляла собой единого, хотя бы мало-мальски централизованного государственного образования. Разные племена «длинноволосых» галлов находились на разных ступенях развития. Некоторые из них все еще никак не могли вырваться из тисков родоплеменного строя. Другие уже достигли уровня «протогосударственного» развития или, по крайней мере, имели к тому все предпосылки. Между отдельными галльскими племенами то и дело вспыхивали кровопролитные территориальные конфликты. Эти постоянные кровавые междоусобицы делали «волосатую» Галлию идеальным «опытным полем» для опробования римлянами их знаменитой тактики «dividе еt impеra», то есть – «разделяй и властвуй» (или, в более жестком и откровенном варианте: «убивай одних варваров руками других варваров к вящей славе великого Рима!»). В каждом более-менее «продвинутом» галльском племени имелся свой правящий слой привилегированной знати (именуемый Гаем Юлием Цезарем в его «Записках о галльской войне» римским термином «всадническое сословие», «ордо эквестер», хотя, пожалуй, было бы точнее называть галльских аристократов не «всадниками», а «патрициями»; но Цезарь, видимо, не решился на такую «литературную вольность» чтобы не обидеть подобным «оскорбительным» сравнением своих римских собратьев по патрицианскому сословию), подчинявшейся (с большей или меньшей охотой) племенному вождю. Основная же масса кельтского населения находилась в зависимости (вполне сравнимой с рабством) от этой родоплеменной аристократии.
В рамках крайне рыхлого конгломерата галльских племен, чья рыхлость, несомненно, затрудняла саму возможность политической и военной организации (не случайно территория, занимаемая кельтами, неуклонно сокращалась, как бальзакова «шагреневая кожа»), существовала своеобразная жреческая каста друидов, служившая, пожалуй, единственной духовной скрепой, побуждавшей галлов все-таки осознавать свое единство.
Друидский культ был издревле окутан глубочайшей тайной. Столь же таинственным он, в общем, остается по сей день. Не в последнюю очередь, ввиду почти полного отсутствия достоверных свидетельств о нем современников, но также и потому, что сами представители галльской священнической касты тщательно скрывали от непосвященных (или, как сказал бы на латыни римский жрец – «профанов») подробности своего культа под завесой зловещей таинственности. Можно лишь сказать, что их религиозные представления были преисполнены первобытных, анимистических реликтов, пережитков, унаследованных от самой ранней эпохи человеческой истории. Похоже, галльские друиды не имели рукотворных храмов. Все культовые церемонии, включая человеческие жертвоприношения, совершались ими в лесных дебрях, под «священными деревьями».
Религиозные представления материковых галлов (как и вообще кельтов) были проникнуты мрачными идеями существования, наряду с посюсторонним, земным, еще и потустороннего, загробного мира и ожидающего там всякого умершего неотвратимого возмездия за преступления, совершенные в земной жизни. В этом отношении мрачная галльская религия была сходна со столь же мрачной религией учителей и предшественников римлян – этрусков.
Безоговорочно почитаемые всеми без исключения слоями населения «длинноволосой» Галлии, друиды решали все главные вопросы галльской жизни. Именно друиды воспитывали детей галльской знати. Вожди галльских племен, привычные с раннего детства во всем слушаться своих наставников, покорно подчинялись влиянию друидов (а нередко и сами входили в друидскую касту). Вследствие чего политическое влияние друидов было неоспоримым. Кроме того, именно друиды были в «косматой» Галлии судьями и лекарями. Все это вместе взятое делало друидов практически всемогущими.
«Длинноволосые» галлы были отменными и хорошо вооруженными воинами. Греческий автор римской эпохи Страбон описывал вооружение галлов в следующих выражениях:
«Галльское вооружение соответствует их (галлов – В.А.) большому росту: длинный меч, висящий на правом боку, длинный прямоугольный щит в соответствии с ростом и «мандарис» - особый вид дротика. Некоторые галлы употребляют также луки и пращи. Есть у них еще одно деревянное орудие, похожее на «гросф» (копье с деревянной ручкой толщиной в палец – В.А.). Его бросают рукой, а не из петли, и оно летит даже дальше стрелы» («География»).
Галлы славились как превосходные конники. Страбон в данной связи писал:«Хотя все галаты (галлы – В.А.) по натуре воинственный народ, все же они более искусные всадники, чем пехотинцы». («География»).
Конных стрелков из лука галлы не имели, основным средством нападения галльских всадников были дротики и копья. Судя по археологическим находкам, средневооруженные всадники кельтов, имевших, как упоминалось выше, развитую металлургию, надевали в бою шлемы и доспехи (преимущественно – кольчуги, перенятые, как уже говорилось, римлянами именно у галлов), имели крупные щиты разной формы, мечи, топоры или палицы. В то же время легкие галльские конники экипировались проще и часто вообще не носили доспехов. Так, описывая схватку галльской вспомогательной конницы римского полководца Марка Лициния Красса, победителя вождя восставших рабов Спартака, с тяжелой кавалерией парфян в роковой для римлян битве при Каррах, историк-биограф Плутарх подчеркивает, что «галлы получали удары от (парфянских – В.А.) копий в обнаженные, ничем не защищенные тела» («Сравнительные жизнеописания. Красс»).
В марте (месяце римского бога-воителя Марса) грозового 58 года до Р.Х. римский проконсул Гай Юлий Цезарь прибыл за золотом и «челядью» в важнейшую из переданных ему санатом Вечного Города в управление провинций – Заальпийскую Галлию. К моменту его прибытия по месту назначения «Галлия Трансальпина» была преисполнена внутренних раздоров и междоусобиц, страстного желания галлов вновь обрести утраченную свободу, воинственной отваги и архаичных, казавшихся просвещенному римлянину прямо-таки дикими представлений о жизни и жизненных ценностях. К моменту прибытия Цезаря провинция пребывала в состоянии всеобщего смятения, близкого к хаосу. С севера приходили все более тревожные известия. Племя гельветов снялось со своих насиженных мест и отправилось искать себе новые земли для поселения. Германцы, призванные одними галлами на помощь против других галлов, переправившись через полноводную реку Рен (современный Рейн), продвигались по галльской территории на Юго-Запад. Ничего лучшего Цезарь не мог себе и пожелать!
Здесь конец и Господу Богу нашему слава!