Голодные призраки часть третья 3

Приближаясь к  кордону, Василий увидел стоявшую у ворот, оленью упряжку.
Его быстрая на ногу теща, врачевала  раненого егеря.

Ирина усердно помогала бабушке. Они так увлеклись своим занятием, что не нашли времени, встретить у ворот лесника с его «гостями».
Катерина, заслышав лай Цезаря, выбежала за ворота. Неприязненно глядя на   спотыкающихся браконьеров, она спросила мужа, куда он собирается поместить «этих упырей».


Незваных гостей Василий поселил в вольере, где в дневное время, жил Цезарь.  Лесник бросил охапку сена «господам», привыкшим к роскошным постелям и надежной крыше над головой.
«Располагайтесь, товарищи бандиты. Воды  ведро принесу вам, так и быть. Наша скромная пища, едва ли вас насытит.  Мы мяса летом почти не видим.  Так что питайтесь воздухом. Он тут сытный.
 А мне еще назад ехать надо. Лося беднягу, прибрать.  Пули ваши вырежу из туши для следствия. А мясо настоящим товарищам отвезу. Тем, кто на Советских полях, в поте лица трудится».

Измученные   трудной  дорогой «господа», имели  слишком  жалкий вид.
Не возражая хозяину кордона, они попадали на  сено и затихли.
  В другой обстановке, Василий  смягчился бы над этими, растерявшими привычное чванство, «хозяевами» жизни. Но они посмели угрожать жестокой расправой его дочери.  Они стреляли в егеря. Они, просто так, ради развлечения,  убили   украшение  тайги, прекрасное и редкое  животное.
Ни капли жалости не пробилось в душе лесника. И только чувство  презрения и гадливости, никак не оставляли сердце Василия.
 
Надежно закрыв дверь вольера снаружи, он вошел в дом.

Катерина хлопотала у  стола, собирая мужу ужин.
В смежной комнате у постели Георгия,  проворно орудовала Антонина. Она  промыла рану пострадавшего  спиртовым настоем лечебных трав.   Затем смазала  поврежденное пулей плечо, целебной мазью, приготовленной своими руками.
Оставив Ирине  возможность, самой перебинтовать рану егеря, Антонина вышла в кухню к  сыну со снохой.
Сидя у стола, Василий нехотя ковырял вилкой пышное картофельное пюре с жареными боровиками.

«Катенька, мама  я  поеду  лося приберу. Придется в темноте потрудиться. Жаль  тушу   оставлять на порчу. Можно   весь поселок, целую неделю,   одним мясом   кормить. В поселковую  столовую тушу сдам.
Сейчас как раз, страда осенняя подходит. Колхозная столовая не очень то, шикует. Мясо там сейчас, очень пригодится.
-Помолчав, Василий с горечью добавил,-
 - Сволочи проклятые.  Самца  производителя загубили. Таких крупных как он, во всем бору  всего с десяток насчитается».
«Вас с Гошей только лоси да сосны интересуют… А то, что они твою дочь едва не погубили, это  нормально?»- обижено откликнулась Катерина.
Антонина, не вмешиваясь в разговор сына с женой, молча принялась ужинать.  Ее внучка, успела по дороге на кордон, подробно во всех красках, нарисовать ту страшную ситуацию, в которой ей сегодня, довелось оказаться.
Ирина  убедила бабушку, что ее родители не должны  были узнать о намерении   бандитов, лишить ее  чести.
«Папа сразу же, перестреляет этих сволочей. И сам в тюрьму сядет. Они же не простые рабочие.  Такие обычно, всегда правыми остаются… Генрих отомстил за меня и за Гошу. Хоть бы они, слепыми на всю жизнь остались. А слепошарым гадам и без тюрьмы, жизнь медом не покажется»,
– всхлипывая от пережитого ужаса,  заключила Ирина..
Бабушка полностью была согласна с внучкой.  Антонина не стала  указывать Иринке  на  ее словесную грубость.
По ее мнению, браконьеры, были не просто «гады», а самые настоящие подонки и уголовники.
 Она тоже посчитала, что Катерине с мужем не обязательно было знать все подробности нападения  преступников на их дочь и Георгия.


Василий, прихватив с собой керосиновый фонарь, уехал  на место  преступления браконьеров. Он не мог допустить, чтобы напрасно пропало более центнера  сочной сохатины.
Жене Василий наказал  ложиться спать, не дожидаясь его.
Работа ему предстояла серьезная. Надо было разделать тушу сохатого, перевезти мясо на кордон и поместить  до утра, в  так называемый «ледник».
«Ледник « представлял собой, глубокую яму, вырытую  в тени деревьев.   Весной, когда начинал таять снег, яму плотно забивали  льдом.  Сверху её укрывали опилками,  брезентом, хвойным лапником и досками. Поверх укрытия,   яму накрывали кусками оцинкованного железа, отражающего солнечные лучи.


Проводив мужа в наступающую ночь, Катерина некоторое время, стояла за воротами, глядя вслед Василию. Она давно привыкла к частым отлучкам мужа. Он мог подхватиться среди ночи и умчаться в тайгу.  Только от того, что  ему почудился вдали, стук браконьерского топора. Спасать   мясо от пропажи, по уставу, обязан был егерь. Но на то она и существовала крепкая дружба между лесником и егерем, чтобы выручать друг друга, в особенных ситуациях.
Серьезная рана Георгия, не позволяла ему, до конца выполнить свои обязанности.

Катерина вернулась в ограду. На тайгу стремительно наступала ночь. В Сибири  даже летние ночи, бывают достаточно темными. И только в северных широтах,  летние ночи светлы настолько, что при желании можно читать, без дополнительного освещения.
Подойдя к собачьему вольеру, Катерина посмотрела сквозь щели в высоком заборе, на лежавших на сене, бандитов.
Ее материнское сердце, едва не останавливалось при одном только воспоминании о том, что эти  казалось бы, уважаемые представители рода человеческого, собирались убить ее дочь. И  за какие преступления?
Только потому, что  егерь с Ириной, могли  помешать им  и в дальнейшем, убивать лесную живность, ради сомнительного удовольствия.

«Мерзавцы – прошептала Катерина. – Моя бы воля, я бы вас прямо там, в лесу перебила бы»..
Видимо услышав шорох за оградой вольера и шепот женщины, один из ослепших, поднял голову.
«Эй, кто тут? Хозяин или кто?  Вы нам доктора вызвали? Нам холодно. И если честно, то и жрать хочется….Вы бы не зарывались, товарищи.. В моих силах повернуть все так, что сами сядете за неоказание помощи пострадавшим представителям  Высших Властей.
Какое вы имеете право бросить нас без помощи. Да еще под открытым небом? Вы что себе позволяете?
Я требую врача.. Я ни черта не вижу»…-  требовательный голос говорившего  взвился до визга.
«Не визжи, свинья. Накормить  могу только  оглоблей вдоль хребтины. Ах ты мразь.  Недавно ты собирался убить мою дочь и законного представителя охраны лесо заповедника… А сейчас изощряешься тут в словоблудии. За все ответите, преступники..
Если не перед вашим продажным прокурором, то перед Господом. А его суд, пострашнее будет суда людского..»

Не слушая больше воплей   браконьеров, Катерина ушла в дом.
Увидев   тихонько переговаривающихся между собой свекровь с дочерью, Катерина  крепко  обняла Ирину.
Она никак не могла представить себе, что могло случиться с ее милой девочкой, если бы  не  внезапная слепота преступников.
Усадив дочку рядом с собой, Катерина вновь принялась  уговаривать  Иру признаться,  как она сумела ослепить  злоумышленников. Катерина знала свою дочь. И предполагала, что это Иринка  сумела бросить что-то, в глаза браконьерам.

Но все ее уговоры, оставались без определенного ответа.
«Мамочка, я ничего не делала. Меня за руки держали. Уверяю тебя, они сами ослепли. Возможно, перед этим  съели что-то не то. Мухоморов или  волчьей ягоды. - Ирина смотрела в глаза матери, своими ясными глазами, в которых все еще,  таился ужас пережитого
.- Мамочка, давайте спать. Надеюсь,  те  упыри не  смогут  вылезть из  вольера"
.
«Не бойся милая.  Они совершенно беспомощны. И Цезарь сторож надежный.  И папа наш собирается спать в сарае, чтобы ночью нас не тревожить».

Ночью, Цезарь несколько раз принимался громко лаять. Но уставшие за день люди в лесном доме, крепко спали в своих постелях.
Они знали, что хозяин кордона, отец, муж, сын и  добрый товарищ тех, кто находился в доме, не позволит никому застать спящих врасплох.
Василий  управившись с  не простой работой,  отправился   на сеновал под крышей сарая.
Оттуда, через чердачное окно, открывался отличный обзор всей усадьбы кордона. По двору свободно разгуливал Цезарь. Время от времени, он подходил к закрытым воротам в вольер и громко лаял. Пес словно предупреждал  своих временных квартирантов, чтобы сидели тихо и не действовали на его, собачьи нервы.

Василий проснулся поздно. Сказалась почти бессонная ночь. Солнце стояло достаточно высоко над верхушками сосен.
«Часов десять не меньше,-
 безошибочно определил лесник. Выйдя из сарая, он подошел к вольеру, чтобы  удостовериться в том, что его «гости» живы.
Каково же было его удивление, когда он увидел их сытые, довольные рожи. Сидя на охапке сена, они  о чем-то, негромко разговаривали.
Тот,  в котором Василий угадал старшего, посмотрел на вошедшего в вольер лесника, совершенно осмысленным здоровым взглядом.
«Эй мужик, ты кто? Первый или  тот, что нас как  скотинку  на привязи пешком до дома своего тащил. А сам  как барин, верхом на коне ехал?

«Так вы прозрели? -вопросом на вопрос, с сожалением   протянул Василий. – Жаль, не скрою"..
 -Себя скоро жалеть будешь! – прорычал старший.    -Это я, Павел Андреевич Кулагин тебе  обещаю.Слышал о таком?»
« Как не слышать?- усмехнулся Василий.  –Громкая фамилия. Интересно, а твое руководство областное, твои подчиненные в курсе того, что руководящий товарищ  Областного Комитета Партии,  уголовный преступник?»
-Лесник смело смотрел в глаза взбесившегося Кулагина. Язык мужчины не поворачивался, чтобы обращаться на "вы" к этим,   не вызывающим ни малейшего уважения, мерзавцам.

«Мужик, ты всерьез считаешь, что  твоя хилая плеть, перешибет мой стальной обух? Да кто ты вообще, такой? Маленький ноль без палочки!
Твой подельник и  малолетняя свиристелка, напали на уважаемых представителей Партийного Комитета, находящихся на отдыхе. Какое твое гнилое дело,  зачем мы сюда прибыли? Лесом полюбоваться, свежим воздухом подышать.
Лося завалили, не спорю. Но лишь потому, что он видимо, бешеным был, как твоя дочь. Он пер прямо на нас. И башку с рогами опустил. Если бы я не выстрелил, тот лосяра, распорол бы нас своими рогами.
Твой подельник выскочил откуда-то, как черт из табакерки. Давай у меня  винтовку из рук выворачивать. В итоге, сам себе, н в плечо выстрелил.
Мои товарищи все подтвердят.
А дочь твоя, на шею мне прыгнула. И плечо прокусила. У нее бешенство, как и у лося вашего.-

Василий смотрел на беснующегося Кулагина,  со все возрастающим интересом.    Лесник понимал, что такого наглеца, да еще и обладающего не малой властью, победить в судах, будет очень не легко.

- Поесть принеси нам, для начала. А там посмотрю, что с тобой делать! Могу денег дать на новую «Волгу». И подстреленному   хороший куш перепадет. Иди к нему и обрадуй мужика. Я не жадный.  Просто, не желаю по судам мотаться.  – Самоуверенная ухмылка искривила   полное лицо Кулагина.

«Поесть вам, я конечно дам.  Только рябчиков с ананасами, у нас не водится. Картошку с груздями изволите откушать, господа буржуи?- изо всех сил сдерживая ярость, ответил Василий.-
-А что касается «Волги…»,  позвольте поинтересоваться. Вы в самом деле, полагаете, что мы с раненым  вами егерем,  продаемся?» - Раздувая ноздри, как лось перед схваткой с соперником, Василий ждал  ответа.

  -Продаются все без исключения.  Только у каждого цена своя, – уверенно отозвался Кулагин.
 -Так вот, товарищи из Обкома, ни я, ни Георгий  Иванович, не продаемся ни за какую цену.»
Не дожидаясь ответа, Василий  вышел из вольера.
«Цезарь, сторожить! – громко выкрикнул он. Кобель высунув нос из будки, громко зарычал в ответ. Он давал хозяину понять, что прекрасно понял его приказ.
 Услышав от мужа просьбу «скромненько покормить бандитов», Катерина возмутилась.
 «Углей раскаленных могу им предложить».
«Будем выше этой дряни, Катюша.  Положи в чашку  картошки отварной. Груздей в тарелку и по куску хлеба. Зпьют завтрак водой из ведра».

Из смежной комнаты, где лежал раненый егерь, вышла  Ирина.
«Папуль, зачем  ты их кормишь? Пусть их в милиции кормят».

«Не скоро попадут они в ту милицию, дочка, – не весело ответил лесник.- В одном правы эти упыри. Плетью обуха не перешибешь. А кормлю я их потому, что  мы с вами, родные мои, прежде всего, люди. Пусть они остаются нелюдями, сволотой законченной. А мы люди. И ими должны оставаться.   Каке Гоша себя чувствует? Времени нет заглянуть к нему…».

«Нормально, папа. Бабушка его поит своими отварами. И он, все время  спит».- отозвалась Ирина.
 Приняв из рук жены, простой завтрак для задержанных, Василий отправился к вольеру. Надо было видеть вытянувшиеся от злости, лица голодных «руководителей Обкома КПСС», при виде спартанского завтрака, предложенного им  хозяином кордона.

«Это что за издевательство. У вас тут живности полон двор. Куры по двору бегают . Где яйца? Где молоко? Не усугубляй своего положения, лесник,- заорал Кулагин.-
 -Сам жри это дерьмо,  деревенщина».
«   Мое положение, в отличие от преступников, всегда в порядке.   Яйца и молоко у нас, для раненого вами Георгия ,  напуганной девочки и  других женщин. Я позавтракал такой же катрохой и груздями.  Не нравится, пейте воду, господа».- Василий повернулся спиной к браконьерам, намереваясь уйти.

«Нет, нет оставьте, – примирительно захныкал второй  «руководитель». – Товарищ Кулагин пошутил».
Василий поставил чашки  рядом с браконьерами. Уходя он услышал  невообразимый поток матерщины,  выплюнутой Кулагиным.
«Да! Достойные кадры руководят нашей Партией», – с горечью отметил лесник.



Дожидаться представителей правопорядка, Василий решил дома. Едва ли не впервые за много лет работы в лесу, он не поехал осматривать  тот участок тайги, который контролировал.
Не приученный терять время понапрасну, лесник принялся колоть дрова, заготовленные на зиму.
Он имел не ограниченную возможность, заготавливать для личных нужд,  лучшую березу и сосну.
Но даже в этой малости, Василий вел себя, как законопослушный, рачительный хозяин.
Вместе с Георгием они находили в лесу, засохшие или поваленные ветром, деревья.  А если таковых оказывалось не достаточно, они валили  старые, подлежащие санитарной вырубке, березы.

Иной раз, заготавливать дрова, приходилось далеко от кордона. Но  мужчин не пугали трудности. Два таежных соседа, своим  отношением к  природе, словно показывали пример тем, кто приходил в лес с топором и ружьем.
Антонина со снохой, сновали рядом с Василием. Они подбирали с земли, разлетевшиеся из под топора поленья.  Аккуратная поленница под навесом у дома, подрастала на глазах. 

Ирина осталась в доме ухаживать за раненым. И  хотя, Гоша в особом уходе не нуждался, Ирина  не решалась лишний раз, выйти на улицу.
 Любая мысль о том, что ее вновь, могут рассматривать похотливые глаза злоумышленников, приводили девочку в состояние нервного шока.
Даже по природной  необходимости, она бегала в туалет в сопровождении матери или бабушки. К счастью, при таких вылазках, Ирине не приходилось  ходить мимо собачьего вольера.  Поленница, куда женщины укладывали дрова, была совсем рядом с вольером, в котором находились преступники.
А сегодня, узнав от отца, о прозрении  негодяев, Ира наотрез отказалась выходить во двор.

Георгий почувствовал на своем плече прикосновение легких нежных пальчиков. Открыв глаза, он озорно подмигнул девочке.
«Привет, Иришка! С добрым утром. Хотя,  уже день. Тебе не кажется, что я совсем обленился?  Я здоров, как гончий олень. Пора вставать. Тем более, что сегодня должны пожаловать гости к нам".
Георгий имел в виду  гостей из милиции.
Ирина  смутилась под   веселым взглядом егеря. Но напустив на себя строгий, озабоченный вид, прикрикнула:
«Не думай даже подниматься. Бабуля сказала, что если пролежишь в постели три дня  не менее, то поправишься быстро.  Тебе любые физические нагрузки противопоказаны.  Когда сердце сильнее бьется, есть вероятность,   что рана снова закровоточит».

«Ирочка, не при тебе будь сказано. Но я ведь живой. И мне надо во двор, по естественным надобностям",- смущаясь пробормотал Гоша.
С некоторых пор, рассмотрев в «сестренке» красивую девушку, он стал немого смущаться при общении с Ириной. И это новое, странно волнующее  чувство,   приводило Георгия в некоторое смятение.
Он откровенно не понимал, что с ним происходит. Маленькая, длинноногая «стрекоза»,  незаметно превратилась в прелестную, нежную бабочку.
И эта бабочка волновала его воображение, заставляла непривычно смущаться.

Вспыхнув до кончиков пальцев, Ира вылетела во двор,  забыв про бандитов.
«Бабуля,  поди в дом, пожалуйста.  – крикнула она Антонине. –Гоша встать надумал. Помоги ему … ну сама знаешь..».
Антонина, сообразив что к чему,   направилась в комнату, где лежал раненый.
Ирина, скользнула в дверь, вслед за бабушкой.  Но в дом не пошла. Она  осталась в сенях, давая бабуле время, на решение всех щекотливых вопросов.

Антонина застала егеря, сидящим на лежанке. Лицо его, слегка побледневшее, покрылось капельками пота. Гоша был еще слишком слаб.  Со времени его  ранения, прошли всего сутки.
И организм молодого мужчины, не успел еще выработать достаточное количество крови, вместо потерянной им при ранении.
«Чего это ты разъерепенился, голубок? Хочешь снова кровью залиться? Ведро под лежанкой. Неча тут девицу красную из себя строить.  Справь нужду малую.  А за большой во двор иди. Но только  с сопровождением. Не то голова закружится и упадешь снова».
Антонина выдвинула из-под лежанки Гоши,  накрытое крышкой ведро. Пока он спал  утром, она сама выплеснула в туалет его содержимое.  Сама помыла и вновь поставила его под кровать.
Доверять подобное занятие внучке, Антонина посчитала не приемлемым.
Смущенно поблагодарив заботливую бабушку, Георгий дождался ее ухода.  Справив малую нужду, он прикрыл крышкой ведро и задвинул его под лежанку.   Голова его, непривычно закружилась.  Гоша упал на постель и застонал от злости и бессилия.
Не привык полный сил, молодой  и гордый мужчина, к тому, чтобы за ним ходили, как за несмышленым ребенком.
И если Антонину, он мог принимать за вторую маму,  то  Иринку он стыдился до колик.
Эти чувства вызывали у Гоши, очередные приступы ненависти к  браконьерам. Желание наказать преступников по достоинству, не покидало его ни на минуту.
«Надо все таки, по немного подниматься и ходить. Иначе, залежусь. Потом, тяжело будет входить в нормальный ритм  жизни», - приняв подобное решение, Георгий решительно поднялся. Посидев немного в постели, он спустил ноги и встал на подрагивающие ноги.
Голова кружилась. Все находящиеся в комнате предметы,  поплыли перед глазами егеря.
Сделав пару шагов, Георгий понял, что падает. Уцепившись руками за край стола, он  постоял  неподвижно, ожидая пока плывущие предметы не встанут на свои места.
И в эту минуту, в комнату вошла Ирина.

«Гоша, ты чего надумал? – Иринка, обхватив Георгия за пояс, помогла тому добраться до  постели.
-Хочешь чтобы я папе пожаловалась?  Попрошу его, чтобы он тебя к лежанке, вожжами привязал",
- голосок девочки, задрожал от близких слез. Она вытерла теплой ладошкой обильный пот, выступивший на лбу раненого.
Георгий неожиданно для себя самого, перехватил руку девочки. Он прижался  пересохшими губами к ее руке. Но тут же, устыдившись собственного порыва, выпустил ее руку из своей.
«Иришка не сердись. Больше не буду».. – Что он подразумевал под этим извинением. Что он не будет. Вставать или целовать ее руку?
Замерев от этой  неожиданной ласки, Ирина во все глаза, смотрела в смущенное лицо Гоши.

Напряженную ситуацию, разрядил вошедший в дом, Василий.
Чтобы не мешать отцу, Ирина вышла из комнаты. Она была благодарна его появлению. Иначе, смущенная до нельзя девочка, не знала, как выйти из того неловкого положения, что возникло между молодыми людьми.

«Ну как ты тут, дружище, выздоравливаешь? – спросил Василий.
 -По всему лесу сороки трещат. Видимо, едут наши доблестные и неподкупные блюстители порядка. -
-В голосе лесника, послышался плохо скрытый сарказм.  Он не верил в справедливое расследование,  в  непростом деле  с покушением на жизни его близких людей. Не те  люди  сидели  в его вольере,  которых станут судить по всем  Советским законам.

«Готовься сосед,  к большому бою. И к поражению, тоже готовься.
Наше спасение, только в  добропорядочном следователе. И в справедливых судье с прокурором.  Хотя, честно говоря, сомневаюсь я в том, что дело до суда дойдет. Слишком нагло и уверенно ведут себя наши «гости». Они мне такую версию свою озвучили, что просто волосы дыбом.
Ты, по их измышлениям, сам себя  подстрелил, когда кинулся на «несчастных» винтовку отнимать. И лося-то они застрелили, в целях самообороны. В общем, готовься к войне, Гоша».

За окнами послышался гул  машины. Не дослушав возмущенных реплик егеря, Василий вышел встречать   представителей правопорядка.
Из остановившегося у ворот милицейского УАЗа  вышли,  двое мужчин в  соответствующей форменной одежде. 
Еще двое милиционеров, прибыли на желтом, как одуванчик, мотоцикле с коляской.
В одном из прибывших на машине, Василий распознал по знакам отличия, старшего лейтенанта внутренней службы.
Протянув  руку Василию, лейтенант привычным  командным тоном, представился :
-«Старший лейтенант Районного ОВД,  Сазонов Михаил Дмитриевич».
«Лесник вверенного мне участка, Родников Василий Павлович, – скромно произнес Василий, пожимая протянутую ему руку.
-Раненый злоумышленниками егерь, находится в доме. Он пока, не в состоянии вставать. Браконьеры заперты мной в вольере. Больше негде. Они опасны для людей…»
От вольера долетел визгливый голос  Кулагина:
 Товарищи  оперативники! Мы из Обкома! Требуем   немедленного освобождения  и справедливого разбирательства.  Нас держат тут, как собак цепных…».
«Насколько они опасны, определять нам, слугам Правопорядка..- невежливо перебил Василия Сазонов.
Резко вырвав свою руку из руки Василия,  он отправился к вольеру.
Но лесник успел заметить на лице старшего оперативника, подобострастную улыбку, предназначавшуюся  преступникам из Обкома.

Василий нахмурился. Высокомерный  вид « слуги Правопорядка», его брезгливо поджатые губы, начальственный голос,  но главное  улыбка, предназначенная Обкомовцам,   дали понять леснику, что  едва ли   можно надеяться на справедливое разбирательство в  деле браконьеров.
Посаженный на короткую цепь пес, яростно зарычал, натягивая цепь.
«Убери собаку хозяин, иначе пристрелю», - не оборачиваясь крикнул лейтенант. Катерина наблюдавшая всю эту сцену, метнулась к собаке.
Она затолкала Цезаря в будку:
«Нельзя, песик. А то ведь, настоящие псы, застрелят тебя и не охнут»,- прошептала женщина на ухо собаке.
Катерина ногой подкатила к себе  сосновую чурку.  Присев на нее, она спиной закрыла вход в собачью будку.   
Женщина, как и ее муж, не верили в справедливость возмездия для таких  высокопоставленных «господ», как те, что сидели за высокими стенами собачьего вольера.
Сазонов отодвинул мощный засов на воротах и шагнул в вольер. До ушей Василия, долетел его возмущенный выкрик: -
«Товарищ Кулагин! Это вы? В таком месте? Да как они посмели…
- Лесник перехватил безнадежный взгляд жены. Закипая справедливым гневом, он приблизился к вольеру.
«Товарищ старший лейтенант, повторяю. Эти  преступники, без разрешений и лицензий, убили лося.  Это произошло на глазах местного егеря и моей, несовершенно летней дочери.
Вот этот, - Василий указал в сторону Кулагина, - стрелял в егеря. Он ранил его в плечо»…
Сазонов  обернулся к леснику. Осмотрев его  злым взглядом, он резко ответил:..
 «Отойдите в  сторону. По законам следствия, вы не имеете права  вмешиваться в  беседу следователя с опрашиваемыми.  Их вину надо еще доказать. А ваша вина очевидна. Высокое руководство Партийного Комитета области, вы держали  под замком в открытом загоне, как каких-то преступников.  Не много ли берете на себя, гражданин Родников?»
«Нет не много! Они и есть преступники. Причем уголовные. Они покушались на жизнь моей дочери и  нашего егеря…

Молчавшая до сих пор Антонина, приблизившись к вольеру, взяла сына за руку.
« С сильным не тягайся, с богатым не бодайся, – глубокомысленно произнесла бабушка.
-Уйди Васенька. А то и впрямь, тебя же и обвиноватят. Бог подлецов сам накажет.
 – Антонина глядя  прямо в лицо  Сазонова, никак не могла поймать его ускользающего взгляда.
-Чего глаза  бесстыжие прячешь, блюститель порядка? Али совесть проснулась? Не верится мне что-то, что у таких продажных, как ты, она вообще имеется.  Сколько бы ты, не подлизывал зады своим благодетелям, правда матушка все равно наружу выйдет.
 Ответишь ты перед законом Господним за все. И твои благодетели ответят.Сволочи, чуть девочку с  нашим егерем, не сгубили.  Чудом спаслись они от смерти лютой.  Господь отвел! Ослепил подонков. Тьфу».-
- Антонина смачно плюнула под ноги  опешившему  лейтенанту. Василий подчиняясь матери, вместе с ней, отошел к Катерине.
«Дура старая! Я тебя посажу» … заорал вслед им  Сазонов.

-Вот вот… Нутро твое поганое из тебя полезло,..  усмехнулась Антонина.-
Посади, коль сумеешь… Да только кишка у тебя тонка. Не такие пытались в войну посадить. А только зубы обломали».

Не спрашивая позволения хозяев,  Сазонов повел своих подопечных в дом. Через несколько минут, он выскочил на крыльцо.
«Эй, лесник, веди моих людей к тому месту… И без третьего   товарища, что твой егерь в тайгу угнал, не возвращайся».
Василий хотел было возразить лейтенанту, ответив что он не обязан подчиняться его приказам.
Но Антонина    посоветовала сыну, «не злить бешеных собак».
«Ступай с Богом, сын. Не зли воронье. Сыщи беглого. А то и впрямь, на Гошу навесят вину за того   бегунка».
За воротами   к Василию подступили  оставшиеся там, рядовые милицейские служаки.

С опаской поглядывая на дверь дома, за которой скрылся Сазонов, молоденький «опер» спросил Василия, что за «птицы» задержанные им браконьеры.
Василий с сомнением посмотрел на молодых милиционеров.  Ему приходилось сталкиваться с бестактностью представителей закона. Но  Сазонов оказался самым  неприятным изо всех.  Леснику не хотелось снова пересказывать историю о бесчинствах «руководящих товарищей». Но еще больше он опасался  недоверия и скептицизма, со стороны представителей  правопорядка.
«Наш следователь, тот еще самодур.   Ему до пенсии пару лет осталось дотянуть.  Так он, изо всех сил, старается угодить всем, кто имеет статус хоть чуточку выше, чем у него»,- - вполголоса пробормотал один из   ребят.
Эта реплика, брошенная молоденьким милиционером,  притушила сомнения Василия, по поводу честности   ребят.
«Я на лошади поеду. А вы следуйте за мной, на своем драндулете. Половину пути до зимовья проедете. А вторую половину, пешочком промаршируете», - дружелюбно   отозвался   лесник.
По дороге к зимовью, Василий подробно рассказал милиционерам, обо всех подробностях, вчерашнего происшествия.

«Ничего удивительного, – хмуро  проговорил один из ребят.
-Не так давно, наш доблестный следователь  оправдал сына одного из Обкомовцев.  Тот девчонку изнасиловал.  Так ее бедную, Сазонов так замордовал постыдными допросами и угрозами, что она  написала,  будто сама с ним, по доброй воле…Короче, девчонке, вместе с родителями, из района бежать пришлось.
Я знал ее очень хорошо. Скромная, домашняя девочка.
Следователю честь и слава. Насильнику свобода и полная реабилитация. А бедной девушке,  позор и разбитая жизнь».

Оставив мотоцикл на лесной прогалине,  у подножия частого сосняка,  ребята пошли рядом с лошадью Василия, держась за стремена его коня.
За разговорами, они не заметили, как добрались до оврага, на склоне которого прилепилась избушка с призраками.
«Фу ты, устал как. Будто сто верст пехом по бездорожью пропахал -  пробормотал один из парней.
 «Точно!  - Отозвался его напарник.                – И голова, что-то кружится.   И в висках давит».

Слушая ребят, Василий понял, что  все  неприятные ощущения вблизи зимовья, ему не причудились.  Молодые милиционеры  тоже  почувствовали на себе, действие каких-то, негативных сил,
Но каких? Василий до сих пор, не удосужился стать обладателем тайны,   старого зимовья.
Подняв ружье вверх Василий выстрелил в воздух, надеясь что убежавший в лес «подельник» браконьеров, как-то даст о себе знать.
Он долго прислушивался к звукам тайги. Но ничего, похожего на человеческий голос, не уловил.

До глубокой темноты, три человека, обшаривали окрестности  леса. Кричали, стреляли.  Но все их попытки отыскать заблудившегося, остались безуспешными.
Когда в лесу полностью стемнело, Василий на правах старшего, позвал молодых ребят на кордон.
«В темноте нам тут делать нечего. Надо в поселок смотаться. Может  наш потерянный, давно чаек попивает у какой ни будь, сердобольной бабушки".

Приближаясь к кордону, Василий увидел в окнах дома егеря,  яркий свет. Похоже, что в доме соседа, горело сразу несколько керосиновых ламп.
В доме самого Василия, не ярко светилось окно комнаты, в которой лежал Гоша.
Под навесом, там где стоял стол, горел не большой костер. У огня  мелькали  силуэты женщин. Катерина готовила на костре  ужин для мужа и его помощников в поисках пропавшего.
Антонина сидела за столом подперев руками щеку. Ирины с ними не было. Видимо она   присматривала за раненым.
Спешившись с  коня., Василий напоил его и стреножив, отправил на ночной выпас.
Антонина, увидев сына, встрепенулась и  шагнула ему навстречу.
«Ну наконец-то! Давайте к столу все.  Катя лапшу домашнюю сварила со шкварками».

 Из слов матери, Василий узнал, что в  его отсутствие, на кордоне побывал егерь с соседнего участка.  Он заехал к ним, по дороге из поселка.
Оказывается, что егерь обнаружил в лесу  третьего подельника  браконьеров.  Он с трудом выловил, похоже сошедшего с ума,  «руководящего товарища».
Бесновавшегося человека,  удалось  связать вожжами. Егерь отвез его в поселок и сдал фельдшеру. Та, в свою очередь, вызвала из  Сузуна   медицинскую бригаду.

«Так что, зря вы ноги по тайге  били. Определили бегунка куда надо.  Соседний егерь, едва вырвался от наших дознавателей.
Слава Господу, они в Гошин дом переселились. Водку жрут  с уголовниками, да тушенкой закусывают.  Все лампы к себе перетащили. Завтра, даст Бог, уберутся с кордона».
После сытного ужина, Василий увел милиционеров  на сеновал.

Загасив костер, он с женой и матерью, отправились спать в свой дом.


В доме Василия, вскоре наступила тишина. Лесник, уставший за день, крепко спал, обнимая сонную  жену.  Василия не мучили  угрызения совести или раскаяния, от каких либо, не правомерных действий.  Он был чист перед людьми и собственными поступками. Как и перед словами, сказанными им  в лицо Сазонову. Потому и сон его, был глубоким и чистым.
 Тихонько посапывая, спала Катерина. Она успела за день,  переделать все то, что намечала с утра. Ее любимый муж живой и здоровый спал рядом с ней. Ее дочь  избежала  серьезной опасности. Участь  преступников, мало волновала  женщину. Главное, они были переданы в руки законных представителей  милиции.  И завтра они освободят кордон.

На лежанке, устроенной за печью, спала  мать  Василия.  Антонине,  как и ее сыну, не за что было краснеть перед всем светом. Она не боялась  каких либо, негативных последствий, за то, что высказала в лицо старшего лейтенанта, все что накипело на сердце.
Женщина была уверенна, что трусоватый  угодник начальству, не посмеет  «копать» под  нее.   Слишком непререкаем был авторитет  Антонины, перед людьми и  собственными делами.
Но, как ей показалось,  преступная  четверка, не на шутку  струсила после ее слов о магии.
Слегка одурманенный  успокоительными отварами бабушки, спал Георгий.

С вечера, он долго и шумно возмущался тем, что   Сазонов, не посчитал нужным, опросить его, главного свидетеля бесчинств матерых преступников.  Антонина, опасаясь, что  Гоша  снова  «начудесит», выпоила ему двойную дозу успокоительного отвара.

Под крышей сарая, на душистом сене, спали трое  рядовых милиционеров. Третьим был водитель УАЗа. Такой же простой служака, как и те молодые пареньки, что  искали третьего браконьера.     Водителю приходилось возить в своем УАЗе,  не только преступников. Для них имелось в машине,  специальное отделение, отгороженное от  переднего  отсека, прочной металлической стенкой.
Рядом с водителем, чаще всего восседало серьезное, милицейское начальство.
И не молодой   водитель, по имени Александр Григорьевич,  научился отлично разбираться в людях.  Сазонова он невзлюбил сразу же. За его подобострастие по отношению ко всем, кто был хотя бы   рангом,  выше  самого Сазонова.
И за   чванливость и неприкрытое презрение,  по отношению к простым гражданам. В том числе, к водителю.   

 В доме, в своей комнатке, не спала лишь Ирина.  Из открытого окна  соседнего дома, доносились взрывы пьяного смеха и выкриков  ее обидчиков. Но не страх перед  неудавшимися убийцами, испытывала сейчас девочка.
Сазонов, старший лейтенант Внутренних Дел,  дававший присягу честно служить законам Правопорядка,  пил и смеялся вместе с преступниками. Мало того,  он не собирался вести никакого расследования их преступления.
Это Ирина поняла еще днем, когда  трое преступников  вместе с Сазоновым, находились в доме ее отца.
И Ирина с Георгием,  сидя  в соседней комнате, слышали каждое слово их доверительного разговора.
Сазонов,  елейным голоском, успокаивал   «партийных работников», обещая им, что обязательно разберется с «этим быдлом, посмевшим  раскрыть пасти на высоко поставленных  руководителей».
Георгий услышав подобное кощунство, не выдержал.  Сломив сопротивление девочки, пытавшейся его удержать, Гоша сорвался с постели и  буквально, выскочил из комнаты.
«Что происходит?- закричал он.-
-Вы следователь или подхалим  начальственных преступников? Опросите меня.  Возьмите показания у Ирины, дочери лесника. Ваши опекаемые, намеревались убить нас, как свидетелей. А   главный негодяй,  распорядился сначала девочку изнасиловать».
«Гоша не надо!» – дико закричала Ира, пытаясь  втолкнуть побледневшего от слабости   егеря, снова в комнату.
С  ненавистью сверкнув глазами в сторону   Сазонова «со товарищи»,  она  своим  хрупким телом, постаралась прикрыть Гошу от кажущейся ей, опасности.
«Советую тебе послушаться девчонку. Мне достаточно того, что я уже выслушал.  Коммунисты, да еще и областное  руководство Обкома, врать не станут. А твоя роль, егерь, в этом деле, заслуживает пристального внимания Правоохранительных Органов. - злобно прорычал  Сазонов. -
 -Так что, мужик, заткни фонтан и не вякай. Суши сухари, дикарь.  Или тебе их, твоя малявка  насушит?». – мерзко оскалился «блюститель порядка».
Сжав кулаки, Гоша  шагнул к столу, за которым сидела вся четверка его врагов.

Ирина, потрясенная выражением его лица, повисла на  здоровой  руке егеря.
«Гоша, прошу тебя… Им же только этого и надо».
Неизвестно, чем бы закончился этот неравный бой, если бы не вошедшая в дом Антонина.
Оценив возникшую обстановку, она  помогла  внучке, втащить обессилившего раненого, обратно в  комнату.
Вернувшись в кухню, Антонина проговорила, отчеканивая каждое слово: 
-«Итак, господа  уголовнички, для начала  убирайтесь из дома моего сына.  Пока Васенька разыскивает третьего  преступника,  разрешаем вам,  тихонько посидеть в доме раненого  егеря.
Имейте в виду. Один выпад  в сторону честных людей, и вы будете иметь дело со мной. У меня, гражданин  Сазонов,  трудовых наград, куда больше, чем у вас всех,  вместе взятых.
Причем, награды мои заслуженные. Потом и   кровью, а не  подхалимажем и  лже свидетельствованиями, как у вас.
А для кого это не аргумент, так  меня по всей округе, ведьмой не напрасно кличут. Эти вот, -  Антонина протянула руку в сторону Кулагина, -               
 -на своей паршивой шкуре, испытали мою магию».


 Из горла Кулагина вырвался испуганный вскрик. Схватившись руками за лицо, он  трусливо спрятал голову за спину  Сазонова.

-«Правильно, живодер. Не забывай про глаза…», невозмутимо улыбнулась Антонина.  Повернувшись спиной  к  притихшей четверке  мужчин, она вышла из дома.
  –«Прости  Генрих, за то, что я  присвоила  себе, твое наказание негодяям, - прошептала бабушка.  – Не сердись, сынок. Надеемся, что   не удастся уйти им от гнева  людского, суда праведного. И твоего наказания,  Генрих».


Ирина откинула в сторону легкое одеяло. Сердце девочки горело от справедливого  возмущения. Ей, молоденькой комсомолке, неопытной и доверчивой,  трудно было понять происходящее.
Как же так? Вместо  тщательного допроса и ареста,  старший блюститель правопорядка,  готов был  на любые унижения и попирание Советских законов. Все для того, чтобы угодить  высоко поставленным  негодяям.
Прижавшись лицом к прохладному стеклу окна, Ирина до боли в глазах, всматривалась в черноту ночи. Стояли последние дни августа. Безлунная ночь над тайгой , сегодня  выдалась непроглядно темной.

«Генрих, друг мой! Я не успела как надо, поблагодарить тебя за наше спасение, - громко прошептала Ира.-
-Генрих, ну зачем ты  вернул им зрение? Пусть бы оставались слепошарыми.  А так, они еще и нас всех тут, норовят виновными сделать.    Я за Гошу боюсь. Он никогда не смирится с этой несправедливостью.    Помоги нам! Где же ты, мой заступник?»
 - Почти выкрикнула  Ирина.  Горячие слезы, полные горечи и обиды, хлынули из глаз девочки.
Шмыгая носом совсем по детски, Ирина вернулась в постель.  Укутавшись одеялом с головой, чтобы не слышать не утихающего веселья пьяной четверки, она попыталась уснуть.
Но едва она смежила веки, перед глазами вырос, знакомый по прошлым снам, образ Генриха.
«Не плачь. Ты хорошая . Все будет хорошо. Вот увидишь. Я не люблю, когда убивают. Все равно кого.  Людей или зверей.  Ты мой друг.  Тот лось, тоже был моим другом. Он меня верхом на себе катал. Когда мама с папой уснули и играть со мной не хотели больше.  Скоро узнаешь…»
«Генрих!»  - Отбросив одеяло, Ира бросилась к окну.  Но сколько она не пыталась отыскать  глазами голубое свечение, его нигде не было.
Обессиленная слезами и  горькими мыслями, Ира уснула под утро.
Она проспала отъезд «высоких»  гостей с кордона.  После того как девочка проснулась, бабушка во всех красках, описала ей это «торжественное» событие.

УАЗ, в котором прибыл Сазонов, предназначался для перевозки задержанных. Но в отсек для задержанных,  сел  браконьер.   Тот, что был рангом ниже Кулагина.  Сазонов сам помог взобраться ему на ступеньку  перед задней дверцей машины. С полупоклонами и горячими извинениями, он  униженно просил прощения у матерого уголовника, «за  вынужденные, доставленные неудобства».
Сам Сазонов сел за руль машины. Довольный Кулагин, не скрывая торжествующей улыбки, удобно расположился рядом с  Сазоновым.
Водитель УАЗа и двое молоденьких «оперов»,  уехали вслед за УАЗом, на желтом милицейском мотоцикле с коляской.
Никто из обитателей кордона, не вышел за ворота,  проводить  «высоких» гостей.
 Василий,  с первыми лучами солнца, уехал на осмотр своего участка.
Катерина, занятая приготовлением завтрака на костре, сделала вид что это ее не касается. Антонина, вышедшая на крыльцо, недвусмысленно плюнула вслед  отъезжающему УАЗу. Но тут же, одарив приветливой улыбкой тех, кто устраивался  на мотоцикле, помахала им рукой.
Георгий, как и  дочь лесника, крепко спал под действием чудесных напитков бабушки Тони.
Егерю необходимо было, как можно скорее, встать на ноги.
Впереди его ждали, оставленные без присмотра, семьи лесных обитателей.
И не факт, что где ни будь, в глубине тайги, в этот час,  не погибал от рук бесчувственных «хозяев жизни», очередной лось или кабан.

Проснувшись, Ирина с затаенным удовольствием выслушала  почти веселый рассказ бабушки  о «проводах»  не званных гостей.
«Молодец ты у меня, бабуля. Надеюсь, что эти  варвары, больше не сунутся к нам. Мне лично обидно, что  их судить не будут. Но все же, это лучше, чем  раскрывать душу перед такими, как этот  Сазонов.
Следователю придется ведь, все рассказывать. И про их жуткие намерения, относительно меня. Да я скорее умерла бы, чем призналась такому вот следователю.   Боюсь, что Гоша не согласится со мной. Очень не хотелось бы мне, перед ними, наизнанку сердце выворачивать».

Антонина постаралась успокоить внучку, обещая, что сама убедит егеря,    «не связываться с дерьмом».
Жительницы кордона, занялись своими,  привычными делами.  Ирина решила сходить к озеру. Она надеялась наловить  карасей. В ходе последних событий,   она забыла  про свое   любимое  занятие. Рыбалка не только стала  приятным  время провождением,   почти всех жителей кордона.  Полакомиться свежей рыбкой, никто бы из них, не отказался. Больше всей остальной рыбы, водящейся в озере,  Ирина любила   икряных карасей, запеченных в домашней сметане.

Она имела неосторожность, поведать Гоше о своем намерении, сходить на рыбалку.
«Иришка, я с тобой. И не спорь со старшими. Я осторожненько. Слово даю!»
«Пусть он  идет, внуча. Ему полегоньку расхаживаться надо». – поддержала Георгия Антонина, услышав  реплику егеря.
Притворно  надув губки,  Иринка проворчала, что Гоша еще слаб. Но  сердечко ее сладко замерло.  Посидеть рядом с любимым мужчиной на тесной скамье мостка,  было куда волнительнее и приятней, чем видеть его беспомощного  в своем ранении, в постели.

Антонина  собралась к себе в поселок. Она не стала дожидаться, пока ее сын вернется на кордон, чтобы отвезти  мать в поселок.
Пройтись пешком,  какие-то пять километров, для бабушки не составляло особого труда.
 Но прежде, чем отправиться в не далекий путь, она подробно объяснила внучке, когда и какими отварами трав, надо поить Гошу.  Какими настоями промывать рану.
Хотя, Ирина и так уже не плохо переняла   у бабушки, навыки травницы.
Проводив бабушку до ворот, она вернулась в дом.  Гоша  осторожно прохаживался по комнате, разминая затекшие ноги. Чувствовал себя, он почти сносно. Слегка лишь кружилась голова.
Но Георгий не желал больше лежать в постели.
Придерживаясь за Иринкино плечо, он сошел со ступенек крыльца.
Ира тревожно посмотрела в лицо егеря. Оно было спокойно. Не заметив признаков боли или напряжения, Иринка   рассмеялась.
-«Вперед  на борьбу с лишними в озере, карасями. Но все же, ты держись за меня. Или палочку тебе дать?»

Молодые люди  отправились к озеру.  Слегка придерживаясь за руку девочки, Георгий ступал осторожно.  Тоненькие пальчики Иришки, подрагивали в его ладони. И эта дрожь   действовала на егеря, словно слабые разряды тока.
Если бы Ирина оглянулась назад, она бы увидела  свою маму. Катерина, прикрывшись ладонью от солнца, с грустной улыбкой, смотрела вслед удаляющейся пары.
«Рано заневестилась, моя девочка.    Хорошо хоть, что Гоша  твой избранник. Он  сам тебя не обидит. И никому другому в обиду не даст. Интересно, сам-то он  понимает, что маленькая глупышка влюбилась в него?  Хотя,  на личике твоем, все легко прочесть..» - по щеке матери, прокатилась слезинка.

За старшую Людмилу, она особо не переживала.  Дочь ее была как говорится, "себе на уме". А вот Иринка,  доверчивая, бесхитростная, нежная ее девочка, не умела прятать  своих чувств.

Ира отыскала в прибрежных камышах свои удочки. Приказным тоном она велела Гоше «не путаться у нее под ногами».
«Устраивайся на лавочке, Гоша. Доски скользкие.  А ты еще слишком слаб».  – Ира помогла егерю  присесть.
 Георгий и сам чувствовал, что недостаточно еще окреп после ранения. Вновь закружилась голова.  В висках резкими толчками,  больно  запульсировала кровь.
Ирина ловко насадила на крючок наживку и забросила леску в озеро. Она надежно закрепила удилище  в щели между досками  мостка.
Точно так же она поступила со второй и третьей удочкой.  И только после этого, Иринка присела рядом с Гошей.
Георгий замер. Тепло девичьего тела, исходящего от Иринки, пробудили в нем щемящее чувство   тихой нежности и почему-то, грусти. Скосив глаза, он перед самым лицом, увидел ее  маленькое ушко. Сквозь тонкую  мочку ее уха, казалось, просвечивает солнце.
Волосы девочки в солнечных лучах,  отливали золотом.  Легкая прядка волос, выбившись из ее косы, коснулась лица Георгия.
Ветерок шевелил эту прядку, приятно щекоча губы егеря.
В горле мужчины  неожиданно пересохло. Голова опасно закружилась. Но уже не от слабости .  Он, незаметно для Иры, поймал языком ее волосы.  Из груди  Георгия вырвался  вздох.
 
Ирина казалось, внимательно следила за поплавками удочек.
Но  она их почти не видела. Теплое дыхание Гоши, оседало на ее щеке  жаркими поцелуями, которые она себе,  вдруг представила.
Ей неудержимо захотелось повернуться  к нему лицом и самой, поцеловать его прямо в губы.  Краска  стыда залила  лицо Иринки.
Стремительно вскочив со скамьи, она  без надобности, принялась дергать удилища.
«Иришка, не тронь удочки. Не клюет же.  Тоже мне, рыбачка. Эдак, ты всех карасей перепугаешь».
-  Хрипловатый голос выдал  волнение мужчины.  Гоша  был смущен   не меньше Иринки.
«Стоп! – в мозгу егеря, вспыхнуло чувство опасности.
 – Нельзя позволять этой соплюшке, приближаться ко мне, слишком близко. Что-то дурь в башку саданула. Жениться мне надо. Иначе,  сорвусь"

Гоша мысленно представил себе лица, потенциальных невест, оставшихся в Нижнекаменке.  Но  все они, знакомые девушки, не обремененные семьями, вызвали у егеря, лишь чувство досады.
И только   эта вот «соплюшка», что бестолково дергала удочки, пытаясь скрыть свое волнение, будила в душе мужчины сложные  переживания.
 Он  чувствовал к ней, безграничную нежность, желание защитить ее от любой опасности. Но в то же время, что-то темное, неуправляемое зрело в его груди, заставляя Георгия мысленно  застонать.  И это чувство, ему совсем не понравилось.

."Милая глупышка, я скорее, нос себе откушу, чем  позволю себе, даже взглядом тебя обидеть. А того, кто  глянет на тебя не так, собственными зубами загрызу" - беззвучно прошептал Георгий.


Иринка  наконец, оставила удочки в покое. Она снова присела рядом с Гошей. Но  девочка вся подобралась, стараясь не касаться его тела.
Чтобы освободиться от  темных мыслей, Гоша заговорил с девочкой  о   том, что волновало их обоих.
«Антонина Никифоровна  настаивает забыть о том, что произошло здесь у нас. Я ее, с одной стороны, понимаю. Не тронь дерьмо, оно меньше вонять будет. Но с другой стороны.. Как можно прощать такое… Это же не просто  рядовой случай браконьерства. Это преступление уголовное. Нас с тобой, убить собирались. Вполне серьезно. А главное, кто?  Люди, поставленные руководить,  едва ли не страной.  Те, кто личными примерами, должны показывать Советским людям, как надо правильно относиться к жизни.  Разве такое можно прощать или спускать на тормозах?
Бороться надо, Иришка. Идти до конца, чтобы показать подобным мразям, что мы не Сазоновы.  Как считаешь,  сестричка?»

Иринка все еще находившаяся в напряженном состоянии, умоляюще прошептала.
«Не зови меня сестренкой. Мне это не нравится. – Ира встала со скамьи. Повернувшись к собеседнику, она с сомнением проговорила:
«Гоша я не знаю,  честно, не знаю, как лучше.  Но  точно, мне не хочется после всего, что произошло, давать противному  Сазонову, какие-то показания. И вообще. Не хочу я и не могу, разговаривать на эту тему. Особенно,  с ментами».
… - Иринка отвернулась к удочкам. С воплем, «Ой, клюет», она ловко выдернула на поверхность,   крупного серебристого карася.

И в этот момент, они обои,  ясно услышали близкий треск мотоцикла.


Рядовой следователь районного ОВД, Сазонов Михаил Дмитриевич, довольно ловко вел УАЗ по неровной, лесной дороге.
Управлять автомобилем, было пожалуй, его единственным занятием,  с которым он легко справлялся.
 Еще в годы войны с фашистами, районный прокурор  Сазонов, отец  Михаила, пристроил своего  сыночка  водителем в Милицию. Это дало ему возможность, сделать бронь своему, не очень благополучному отпрыску.  Участие в ВОВ, Сазонову младшему, удалось избежать.  Сам он не стремился ни к учебе, ни к работе.

Работа простым водителем , его вполне устраивала. Но отец настоял на поступлении Михаила в Школу Милиции.  И сынок не смог воспротивиться воле  всемогущего батяни. С горем пополам, он закончил  Школу. 
К новой работе  оперативного участкового , Михаил привыкал со скрипом и   ропотом. С подачи отца,  , после трех лет работы участковым, Михаила перевели     в  ОВД,  назначив его рядовым  следователем.
Не очень сообразительный от природы,  Сазонов однако, крепко усвоил  одну истину:   Блат и поддержка «сверху», это самое важное в работе и карьере любого службиста.

Он тихо ненавидел своих коллег по работе. Его ровесники  раскрывали запутанные дела, получали повышения по службе и  обретали искреннее уважение в коллективе.
А он, имея хорошего заступника в лице отца, долгое время оставался  в звании, которое было ему присвоено автоматически .  То есть,  вместе с вручением диплома об окончании Школы  Милиции.
Ненавидя более удачливых коллег, Сазонов тем не менее, откровенно заискивал перед ними. 

Только по той причине, что все они имели более высокое положение по службе.
 Сазонов успел отработать, (вернее   числиться) в ОВД, пять лет, когда  не стало его отца.
Поневоле  младшему следователю, пришлось срочно взрослеть, чтобы хоть как-то, удержаться на работе.
 По настоянию матери, женщины властной и склочной,  Сазонов женился на женщине, почти на десяток лет, старше себя.
Причиной материнской заботы о «семейном счастье» сына, послужил  тот факт, что его некрасивая, болезненная супруга, являлась единственной дочерью,  Секретаря Районного Комитета Партии.
Но в отличие от папы прокурора, тесть Михаила,  не спешил  повлиять на  карьеру  зятя неудачника. Он оказался  честным и ответственным работником,   не признающим никакого блата.

Звание старшего лейтенанта,  Сазонов получил только после сорока лет. И только по той причине, что руководство ОВД,  посчитало неприличным держать на службе, вечного младшего лейтенанта.
Это вроде бы,  принижало статус РОВД.  А отправлять в отставку недалекого следователя, как будто бы, не за что.
На работу он приходил всегда во время.  В кабинете, постоянно чем-то занимался.   Или делал вид, что работает. А  то, что ему не доверяли никаких серьезных расследований,  было как бы, не в счет.

 Болезнь жены не позволила  Сазонову стать отцом  законным. Но это не помешало ему, завести  ребенка на стороне. Причем, в удаленном от района поселке.    Никто из сослуживцев, не догадывался о двойной жизни, малоуважаемого следователя. Сазонов настолько запугал мать своего сына, что простая деревенская телятница, не смела никому  открыться, кто отец ее ребенка.
На своего сына подростка, Сазонов возлагал большие надежды  Его Марик был единственным на свете,  14 летним человечком, которого по настоящему, любил закоренелый эгоист и блюдолиз.
Внешне его Марик,  был маленькой копией своего отца.    Но добрый свой нрав, он взял от  матери. И это  временами, бесило Сазонова.


Василий сообщивший в район о задержанных браконьерах, не  стал распространяться о том, кто они. Только по этой причине, начальство Районного ОВД,  отправило на  поиски  сбежавшего браконьера,, простых оперативников. Сазонову предстояло  запротоколировать первичный опрос  задержанных и свидетелей.
И затем, общими силами  сотрудников ОВД, доставить задержанных в милицию. 
Кулагина, руководителя Областного Комитета Партии, Сазонов узнал сразу же.  Память на начальственные лица, у Сазонова была отменной.
Никаких опросов подозреваемых в покушении на людей и незаконном отстреле лося,  он вести не стал. Опрашивать пострадавших и свидетелей, запутанной истории, он тем более, не посчитал нужным.
Сазонов хоть и был неопытным, бесталанным следователем, но все же догадывался, кто тут прав, кто виноват.
Но ему  и в голову не пришло, провести справедливое расследование.
Всеми  правдами и неправдами, обелить  Высокое Партийное Руководство, было единственным желанием  продажного  следователя.
Энергично вращая баранку автомобиля, Сазонов подобострастно извинялся перед Кулагиным , уверяя того, что «быдло, свое получит». Дай только срок.
Сазонов надеялся, что его непосредственное руководство, обязательно поддержит его версию о виновности егеря и лесника.
По другому, в его понтии,  не должно будет  случиться.


Вдруг, перед капотом, слишком разогнавшейся машины, словно из-под земли, вырос огромный лось, с окровавленной мордой.
Сидящие в  машине  «товарищи», одновременно вскрикнули , увидев   залитые  кровью, глаза животного, которое смотрело  прямо на них.  В почти человеческих  глазах раненого сохатого,  они увидели  боль и  укор.

Уходя от столкновения с лесным  великаном, Сазонов резко вывернул руль. УАЗ  на всем ходу, врезался  в ствол вековой сосны,   росшей у самого края лесной дороги.
Последнее, что почувствовал в своей жизни Кулагин, была мгновенная резкая боль в виске. Там, куда глубоко  вонзился острый осколок разбитого, лобового стекла.
 Оперативники, ехавшие  следом на мотоцикле,   успели затормозить. Водитель УАЗа, первым подбежал к пострадавшим.

Заглянув в  боковое стекло, он увидел ужасающую картину.  Лицо  Сазонова, лежащего на рулевом колесе, представляло собой изрезанную осколками стекла, жуткую, кровавую маску.
Лицо Кулагина было почти чистым, но очень бледным. Он лежал, откинувшись на сидение.
Заклинившую дверь УАЗа, удалось открыть не сразу.  Убедившись, что  израненный осколками, Сазонов жив,  водитель выволок неподвижное тело  на дорогу. Там его подхватили   молодые оперативники. Пострадавшего следователя, усадили в коляску мотоцикла.
Открыв дверцу машины с другой стороны,   водитель понял, что   пассажир  милицейского, УАЗа, безнадежно мертв. Из его окровавленного виска, торчал  длинный осколок стекла.
На всякий случай, проверив пульс Кулагина, водитель,  на правах старшего, запретил молодым оперативникам, трогать труп.

«Надо срочно вызывать милицейскую бригаду и «Скорую», - хмуро сказал он  ребятам. -
-Рация в машине не работает. Едем срочно на кордон».


Ошарашенные увиденным, оперативники не сразу вспомнили о втором  браконьере, запертом в отсеке для задержанных.
Запертый в  машине пассажир, вел себя подозрительно тихо.
Задняя дверца машины, имела съемную ручку и  открывалась только наружу. 
Водителю УАЗа не сразу удалось отыскать ручку от дверцы. Она оказалась в кармане следователя.
 Пассажир заднего отсека для задержанных, оказался жив. Но он хорошо приложился головой о металлическую перегородку в машине. Когда  водитель открыл дверцу, «руководящий товарищ», вывалился  на землю.  Он отчаянно тряс головой и невнятно мычал. Из ушей  и носа « товарища» текла кровь. Но он был в сознании.
Немного опомнившись, браконьер категорически отказался возвращаться на кордон. Новая встреча с теми, кого он собирался убить, пугала его куда больше, чем перспектива  ждать  машину Скорой помощи у разбитого УАЗа.
«Товарищ» переполз на расстеленную  оперативниками  на траве, плащ палатку.  Не смотря на ужас пережитого, он мгновенно уснул. Скорее всего,   «товарищ» получил не слабое сотрясение  своих скудных мозгов.


«Александр Григорьевич, зачем Сазонов так резко руль вывернул? Дорога здесь нормальная…  Такое впечатление, будто они испугались чего-то…».
Водитель пожал плечами. В исправности своего УАЗа, он был уверен.
Никто из тех, кто был на мотоцикле,  не увидел ничего такого, что могло спровоцировать  страшную аварию. Ни какого лося на дороге не было.  Мотоцикл ехал в каких-то, 20 метрах позади УАЗа. И не увидеть огромное животное, выбежавшее на дорогу,  оперативники, просто не могли.
Оставив одного из молодых парней у  машины, водитель УАЗа  сел за руль мотоцикла.  Второй оперативник, устроился позади него.
Всю обратную дорогу до кордона, он придерживал  бесчувственного  Сазонова, полулежащего в коляске мотоцикла.

Перед кордоном, раненый  следователь пришел в сознание. Кровь, заливавшая его глаза, мешала ему понять, где он находится.
Первым вопросом очнувшегося Кулагина, было «Где лось?»
За треском мотоцикла,  молодой милиционер, не расслышал вопроса следователя. Наклонившись к   Сазонову, он  крикнул ему в ухо, прося потерпеть.

Мотоцикл остановился у ограды кордона, заставив удивленную хозяйку усадьбы, подойти к воротам.
Увидев окровавленное лицо  Сазонова, Катя тот час, забыла все  обиды на  раненого.
Всплеснув руками, она поторопилась  распахнуть ворота перед мотоциклом.
Сазонова внесли в дом лесника и уложили в ту постель, с которой недавно поднялся раненый егерь.
«Ирочку надо позвать. Она умеет  … А я нет, - бестолково  заметалась по комнате Катерина. - И  свекровь,  как на грех, к себе  домой ушла». 
В эту минуту, в дом  буквально влетела Ирина. Следом за ней  вошел Георгий.  Едва разобравшись в ситуации, Ирина  без раздумий, принялась обрабатывать многочисленные раны  следователя.  К счастью для пострадавшего, все они оказались несерьезными.  Большая часть осколков лобового стекла машины, вылетела  наружу.   В момент  удара о сосну, Сазонов    по инерции  резко подался вперед. При этом он «проехался» лицом по  мелким осколкам,  просыпавшимся на  приборную панель машины.
Лицо его, было  безнадежно подпорчено порезами. Но никакой опасности для жизни,  для  мужчины не было.  Ирине не пришлось даже, бинтовать его раны.
Морщась от боли, Кулагин словно в забытье,  без конца повторял одну и ту же фразу.
«Лось  выскочил на дорогу. Сволочь. Огромный, как слон. И морда вся в крови».
Водитель УАЗа,   стоявший рядом с кроватью раненого, в недоумении лишь пожимал плечами.

Кулагину в этой странной аварии, не повезло. Как установила потом, экспертиза,    он  собственной головой, выбил остатки  стекла в машине.    Один из  осколков,  похожим на узкий стилет,   вонзился в висок Кулагина. Смерть его наступила мгновенно.
Выслушав сбивчивый рассказ водителя УАЗа, Ирина без всякого злорадства  поняла, что  тут не обошлось без вмешательства ее призрачного друга.
Приснившийся ей прошлой ночью Генрих, пообещал,  что все будет хорошо. «Скоро узнаешь…».

Узнала значения его слов, Ира  действительно , очень скоро. Но никакой радости или тайного удовлетворения от гибели своего врага, она не почувствовала.
Оставив  пострадавшего одного в комнате, Ирина  с водителем вышли   из дома.
Георгий  с двумя оперативниками, о чем-то оживленно говорили, сидя под навесом у стола. Катерина, горестно качая головой,   чистила картошку.   Едоков  на кордоне, снова прибавилось.   Один из них, был  более, чем неприятен обитателям кордона. Но он был ранен.
И  сквозь чувство неприязни, в сердцах добрых женщин, зрела невольная жалость к изуродованному Сазонову.

«Александр Григорьевич, -Ирина доверчиво тронула руку водителя УАЗа.
-Скажите, а лось не пострадал?»
«Какой лось? Не было никакого лося. У  товарища следователя, на почве стресса и болевого шока, видно  последние мозги выветрились. Я мотоцикл вел  метрах в пятнадцати, позади машины.  Допустим, я отвлекся на дорогу. Но мои парни  смотрели вперед. Да и  я,  тоже.
 Не  видели мы ни лосей, ни других зверей.  Но УАЗ мой несчастный,  прыгнул на сосну совсем без причины. Видно   наш хваленый   Сазонов   «белку»  от вчерашней пьянки, за лося принял.-
- Поймав недоумевающий взгляд  девочки,  водитель пояснил,
 - -Белка. В смысле , белая горячка. Только   вот, она бывает у людей со слабой психикой, после длительных запоев.
За  нашим  горе следователем, такого не водится.   Выпивает он редко и в меру. И психика у него, крепче моей будет. У людей без совести,  переживаний не бывает. По тому, и  психика крепкая.
А вчера он пил видимо, из солидарности со своими покровителями.   Что  на самом деле заставило  Сазонова руль вывернуть, думаю эксперты разберутся».

Откровения водителя, еще раз убедили Ирину в том, что авария, повлекшая за собой, смерть главного негодяя, произошла не случайно.
«Генрих отомстил за  нас с Гошей .- И снова,  эта уверенность , ничуть не принесло Ирине радости. -
 -Лучше бы эти сволочи, слепыми на всю жизнь остались. А то, муторно как-то, на душе».

«Ирочка, может быть, съездим на место аварии. Ты смотрю, девочка умная.  Ловко с ранеными управляешься.  Посмотришь второго. Уж очень он вялый. И кровь из ушей течет. А потом мы в поселок смотаемся. Звонить надо, Скорую вызывать». -   обратился к Ирине водитель.
Перед глазами девочки  всплыла мерзкая, масляная ухмылка  бандита, оставшегося у  машины.
Это он, тогда у зимовья, первым предложил остальным  «поиграть с девкой».
«Нет, не хочу,- в панике выкрикнула Ирина. – Не могу  видеть этих мерзавцев».

Георгий услышав выкрик девочки, немедленно направился в ее сторону. Узнав  причину   ее испуганного возгласа, решительно заслонил Иринку своей спиной. 
«Вы хотя бы представляете, что пережила эта девочка? Нас с  ней  едва не убили ваши подопечные уголовники.  Если бы не случайность,  с этой малышкой  могли сотворить самое  ужасное. А вы ей предлагаете  черт знает что..  Своими руками лечить   того, кто желал  не только ее смерти… но и кое чего страшнее».

-Гоша  взял дрожавшую ладонь Ирины в свою сильную руку. Не   обращая внимания на извинения водителя, он увел ее   ближе к матери.
Александр Григорьевич вышел за ворота. Кляня себя за неосмотрительность, он завел мотоцикл и отправился в поселок за помощью.
У самого въезда в поселок, он нагнал Антонину. Бабушка неторопливо шагала, слегка выгнувшись в строну, под тяжестью ведра, полного брусники.
Как обычно, не желая напрасно терять время, по дороге в поселок, она успела собрать целое ведро  хорошо вызревшей ягоды.
С Антониной Никифоровной, Александр успел познакомиться еще  вчера .
  Не оборачиваясь,  бабушка отступила в сторону, давая возможность  проехать транспорту. Она естественно, не могла предположить  , что нагоняет ее знакомый, желтый мотоцикл.
Остановив мотоцикл рядом с бабушкой, Александр  вежливо поздоровался с немного опешившей Антониной.
«Присаживайтесь в коляску, уважаемая, доставлю  вас  до дома. Все расскажу по дороге».

  По  пути,   он  коротко поведал  бабушке  о  несчастье, случившемся  с ними,  на лесной дороге.
Остановившись у сельской почты,  водитель   отправился звонить в районное  О.В.Д.
«Вот  она, месть маленького ребенка, вырванного из жизни, такими же подонками, как этот Кулагин», -  решила про себя Антонина, уверенная в своей правоте.
В отличие от Иринки и ее матери,  бабушка  не почувствовала  никакой жалости к пострадавшим в аварии.  Она была уверена, что преступников и их укрывателя, покарал не столько Генрих, сколько сам Господь Бог.
Сообщив своему начальству о произошедшем несчастье, Александр вернулся к мотоциклу.
 Антонина Никифоровна, пригласила водителя в свой дом. Она  тот час, принялась печь блины, чтобы покормить, порядком проголодавшегося мужчину.

 За столом, по настоянию бабушки, Александр,  расписал  произошедшую аварию,  во всех подробностях.
Услышав о привидевшемся Сазонову лосю, Антонина вздрогнула.
«Так вы уверены, что никакого лося там не было?» - воскликнула бабушка.
«Более, чем уверен! И парни, что со мной в мотоцикле были, тоже в этом уверены. Привиделся он, нашему следователю. А может врет, чтобы собственную оплошность  оправдать!»
Оставив водителя одного Антонина вошла в свою спальню.
 Упав на колени перед иконой Божьей Матери, Антонина принялась истово молиться, прося  Заступницу о ниспослании прощения   врагам  ее семьи.

Но молитва помогла мало.  В глубине души, бабушка  чувствовала  торжество. Но, по ее глубокому убеждению,  все обиженные, должны прощать своих обидчиков.  Видимо, слишком глубоко обидели   негодяи, самых родных членов ее семьи, если сердце доброй женщины, не сумело справиться с  «грехом непрощения».

Водитель УАЗа, Александр Григорьевич, сообщил в район  не только  об аварии в лесу. Он назвал имена пострадавших «руководящих товарищей» из области.  Александр, зная нерасторопность и   волокиту своего начальства, осознанно пошел на это. Будь на месте погибшего, рядовой гражданин,   расследование аварии, могло затянуться.

 Имена и должности уголовных «товарищей»,  оказались слишком громкими.  На место несчастного случая, примчалась целая делегация. При чем, не только из районного поселка, но и из областного города Новосибирска.
Высоко квалифицированный эксперт  дорожных происшествий, районное и областное  милицейское и партийное начальство, представители ГАИ, и две машины «Скорой помощи», прибыли к месту аварии, в рекордно короткое время.
У разбитого УАЗа их приезда дожидались оба  молодых оперативника, сам водитель машины и  лежащий под деревом,    пострадавший.
Он был непривычно тих. Отказывался от  пищи, и почти все время спал нездоровым сном, постанывая и подергиваясь во сне.
«Похоже на сильнейшее сотрясение с частичным кровоизлиянием в мозг», - констатировал состояние пострадавшего, опытный фельдшер   областной  «Скорой Помощи».
«Товарища» погрузили в машину и не теряя время на его  опрос, отправили в город.
Погибшему Кулагину предстояло ехать  обратно, в менее комфортабельном автомобиле,  районной  «Скорой Помощи». Ему было уже все равно.
Вслед за второй машиной «Скорой помощи», в качестве почетного эскорта, отбыло областное, партийное  начальство.


На месте событий, остались два следователя, (областной и районный). Представители ГАИ,  а так же свидетели произошедшего, в лице Александра Григорьевича и  молодых оперативников.
 После тщательных осмотров, замеров, опросов и прочих,  необходимых, в таких случаях действий, оперативники были отпущены домой к своим семьям.  Измотанные и голодные, они  с радостью убрались  из бора на своем мотоцикле.
Водитель УАЗа  вынужден был остаться при  своем, разбитом  транспорте.
Покончив с  самыми неотложными делами на месте аварии,  дознаватели,  всем коллективом, отправились на кордон.


К приезду  коллег  по расследованию, Сазонов    успел немного прийти в себя.
Изрезанное осколками стекла, лицо следователя, распухло до неузнаваемости. Но серьезной угрозы здоровью, Сазонов избежал.
Едва веря в то что остался жив, он почувствовал в себе, незнакомое желание  выговориться.  Кроме того, ему нестерпимо захотелось покаяться в своих немалых грехах.
Сазонов не понимал, что с ним происходит. Но он, впервые в жизни осознавал, что хочет извиниться перед теми, кому принес  неприятности.
Никто на кордоне, кроме сердобольной Катерины, не пожелал пообщаться с  неприятным человеком. Ирина,  обработав раны Сазонова,  вместе с Георгием ушла  к озеру.
Василий  до вечера  дома не появлялся.

Не найдя других собеседников,    Сазонов принялся изливать хозяйке  душу.
Неожиданно  для самого себя, он рассказал женщине о своих родителях. Затем перешел к своей личной жизни.
Катерина  чистила рыбу и  молча слушала жалобы следователя. А тот рассказывал ей про  нелюбимую жену,  про  сослуживцев, которые   ненавидят его,  «принципиального следователя».
Воодушевленный молчанием женщины и ее согласными кивками, он  не заметно для себя, рассказал  Кате о  своем  внебрачном  сыне.

«Кому  я  теперь  нужен, с такой рожей? - плачущим  голосом,    воскликнул он. – Скорей всего, из милиции  меня попрут. Я и так, там на птичьих правах держусь.
-Жене  я уже давно не нужен.    Она мне, - тем более.
Тесть меня презирает. Лиде, матери Марика, я тоже не нужен. Сам  виноват.  Обижал ее ни за что, ни про что. Понимаете, хозяйка, я только сейчас понял, что на самом деле, любил ее. Но злился за ее  малограмотность.  За то, что   она  слишком простой  мне казалась. И слишком покорной.
Но больше всего, я злился на Лиду от того, что меня к ней тянуло. Но я до смерти боялся, что   кто ни будь, из моего окружения, узнает о нашей с ней  связи.  Я бы тогда лишился  парт. билета. И любой поддержки  тестя. Хотя, он и  без того, ничуть не посодействовал  росту  моей карьеры.
К чертям бы всю эту, неудавшуюся карьеру.

Думаете, я из подлости  старался покрыть   преступников, что ваши мужики задержали? Думаете я не понимал, что они  виноваты?
Все я видел и все понимал. Но выслужиться хотел перед   высокими  чинами. Мне шестьдесят без малого, а я все еще, в  старших лейтенантах хожу.
Очень уж мне,  хотя бы  в старости  , очередное звание получить хотелось.
 Ехал назад с «товарищами»  из области, и    лебезил перед ними. Не мог заткнуться никак. Едва замолкал, так совесть, будь она  не ладна,   точить   меня начинала.
А тут лось перед  капотом! И морда вся в крови!  Но больше всего, взгляд зверюги меня потряс. Смотрел прямо в душу и  будто упрекал в чем-то!
А дальше, удар, дикая боль и чернота…

Все, что с ними случилось, все это закономерно.
Кулагин погиб.  Кривошеин с ума сошел. А Гурских, что  в  будке для задержанных сидел,  башку едва не проломил в машине. Мозга видимо, основательно стряс.
И я вот он! Во всей красе перед вами тут,   плачусь на свои беды. А еще этот лось… Странно все это. Почему никто кроме меня, не увидел его? Возможно Кулагин еще видел. Но  он, ничего сказать уже не сможет… А может, прав мой водитель и   ребята «опера».   Может быть,  действительно не было там никакого лося?
Но что это тогда было? Может все же, совесть моя продажная,  мне в душу заглянула в образе лося, убитого моими подзащитными?» -
Сазонов    смолк, видимо сам потрясенный, только что сделанным открытием по поводу совести.  На его обезображенном шрамами лице, лихорадочно блестели  глаза .

Катерина была потрясена признаниями следователя, который, совсем недавно, показал себя, с самой отвратительной  стороны. Забыв про карасей , что принесли ей Ирина с Гошей, она во все глаза смотрела на кающегося  Сазонова.
«Вы Михаил Дмитриевич, оказывается,  нормальный человек.  Я не хочу вас упрекать. Вы не молоденький. Ничего  прожитого, изменить нельзя. Но если вам нужен мой совет, то пожалуйста… Уходите   с вашего поста.
Поезжайте к Лиде с сыном. Мне кажется, они вас любого примут… А что кается  тех…  То они Богом наказаны уже. А Вас  Господь, только предупредил. Шрамы на лице  мужчины, это  не смертельно».


К тому времени, когда    дознаватели прибыли на кордон,  все его постоянные обитатели, находились дома.

К их  удивлению,  оба следователя, оказались вполне адекватными  людьми.  К тому же, отличными специалистами в своем деле.
Весь  остаток вечера, они то сразу вдвоем,  то поодиночке,  допрашивали всех участников непростых событий,  произошедших у  лесной избушки.
Георгий с Ириной, смогли    проникнуться  доверием к следователям.   Они правдиво  поведали  дознавателям, обо всем, что произошло у  таежной избушки.  Но  истинную причину временного ослепления    двоих браконьеров, и  причину сумасшествия третьего , они  сумели  скрыть
«Не знаю, не понимаю  в чем дело. Наверное эти  люди  наелись каких-то,  ядовитых ягод, -
- упорно твердил Гоша.  Примерно то же самое, «предполагала»  Ира.
.
По настоянию Ирины, Гоша  ни слова не проронил о  намерении бандитов, «поиграть с девочкой».
Невыносимо омерзительно и страшно было
Ире,  вспоминать о  пережитом ею ужасе.  На фоне которого, даже возможная смерть  казалась ей, не столь страшной.
Василий с Георгием, предупрежденные Катериной, не стали вдаваться в подробности,  «очерняя» Сазонова.
Сказали лишь, что  тот не захотел как надо, выслушать их объяснений.

  Как бы то ни было, но покидая кордон на следующий день, следователи пообещали  его обитателям, что   расследование преступной деятельности   подозреваемых, будет проведено по справедливости.
Но справедливое возмездие уже постигло    преступников.
Судить, по большому счету, было некого.    Главный преступник погиб в аварии.  Второй, по фамилии Кривошеин,  потерял дееспособность. Он не мог отвечать за свои поступки, по причине полной невменяемости.
Гурских, заместитель Кулагина по служебному положению,  надолго угодил в больничную палату   . Из больницы, он инвалидом с металлической пластиной в голове.
Как после узнали  жители кордона,    его без лишнего шума, уволили со службы и постарались поскорее забыть о  криминальном сотруднике.
Суд над браконьерами не состоялся. Но все они были достойно наказаны  судьей по имени "Жизнь".


За пару дней до начала учебного года, Гоша с Катериной отправились в Нижнекаменку.  Для этой цели,  егерь запряг в легкую повозку,  всеобщего любимца, оленя Митьку.
Соответствующие документы, для зачисления в девятый класс Нижнекаменской, средней школы, Катерина отвезла в село, еще месяц назад.
Она отправилась  с егерем в село затем, чтобы подыскать квартиру для дочери.
Гоша давно уже обещал родителям Ирины, что поселит девочку в доме своих родителей.
Но Катерине хотелось самой убедиться в том, что ее дочери будет хорошо и комфортно на новом месте.   Ей хотелось поближе познакомиться с будущими хозяевами квартиры, где будет жить ее дочь. Кроме того, Катерина не хотела, чтобы Иринка  жила там на полном обеспечении хозяев. Не смотря на протесты Гоши, она собиралась договориться с его родителями об обязательной квартплате.

Ну и конечно же, ей, как любой женщине, хотелось пройтись по магазинам . Хотелось порадовать обновами, всех членов своей семьи, включая старшую дочь.
 Заработанная плата мужа, поступала  на его сберегательный счет в  сберкассе села.   У Кати в сумочке лежала долгосрочная доверенность на  пользование счетом Василия.
Сама Екатерина  тоже имела не большой заработок.
Имея  техническое образование, она числилась в «Лесхозе», простой подсобной рабочей.  Должности экономиста, на кордоне не предусматривалось штатным расписанием .
 Но Катя, за эту, фактически фиктивную должность, была благодарна руководству «Лесхоза» .
Любимый муж, ее ненаглядные дочки,  жизнь на лесном кордоне,  все то, что окружало Катерину в повседневной жизни, было ей слишком дорого. И она ничуть не сожалела об   избранной ею, доли простой домохозяйки.
 Прежде, чем отправиться в дорогу, Гоша загрузил в  плетеную повозку,   предназначенные родителям, дары   тайги.  Здесь было ведро хорошо просоленных груздей и корзина отборной брусники.
  Загрузил он и те  припасы, что  необходимо было сдать  в соответствующие организации..   

Сухие белые грибы, брусника, соленые грузди, все это тщательно упакованное,  было предназначено для сдачи в  сельский пункт «КООПТОРГа.  Во времена СССР, подобные приемные пункты, существовали во многих населенных пунктах  страны.
В «Заготконторах», «Коопторгах»,  зачастую прямо в магазинах, от населения принимали любые качественные продукты питания.
 Домашние заготовки,   мясо, яйца, соленое сало, дары леса, все это охотно принималось  государственными пунктами приемки.   Деньги   сдатчикам,  платили небольшие.   Но тем, кто выполнял план сдачи той или иной продукции, выделялись некоторые дефицитные товары .

У постоянно занятых сельчан, не было времени  реализовать излишки   продуктов домашнего хозяйства, через рынки. И они сдавали эти излишки,   нередко только потому, чтобы  они не испортились.
В некоторых случаях, сдача продуктов питания государству, являлась обязательной.   Лесники, егеря и прочие служители леса, и многих других организаций,   подписывали специальные договора на сдачу определенного количества лесных даров и  продуктов домашнего хозяйства.
Советское государство, было еще не настолько богатым, чтобы    снабжать   горожан,  качественными продуктами питания.

Быстроногий, выносливый олень, быстро домчал повозку до села Нижнекаменка.
Прежде, чем  отправиться к родителям, Георгий остановил смышленого Митьку у  магазина с вывеской   «КООПТОРГ».
Вместе с небольшой суммой денег, Катерина получила на руки, парочку  специальных талонов на приобретение дефицитных  товаров.
  В селе, КООПТОРГ, был самым большим магазином смешанных товаров. Список имеющегося в наличие дефицита,  можно было  получить у продавцов магазинов.
Увидев в списке    «сапожки  войлочные», Катерина обрадовалась. Наконец –то, она сможет  купить для дочери  красивые и аккуратные сапожки .

Это в наше время, подобное приобретение  может показаться смешным. Но в конце шестидесятых, прошлого столетия,  войлочные сапожки, утепленные настоящим  овечьим мехом,  имелись далеко не у каждой женщины.
А уж у школьницы, тем более.
Кроме  сапог для Иринки, Катерина приобрела    меховую шапку для мужа. Довольная  покупками,  она   отправилась на почту, чтобы снять денег  на другие расходы.
 
Сделав все намеченные дела, Катерина  позволила Гоше, отвезти ее в дом его родителей.
Кате пришлись  по душе немолодые но   достаточно энергичные родители Гоши. Иван Андреевич  и Валентина  Прокофьевна Добрынины,  обрадовались  предложению сына, поселить у себя  школьницу. Тем более, что их жилплощадь позволяла им это сделать.


Убедившись в том, что Катерина нашла общий язык с родителями, Гоша вышел из дома.
Он распряг Митьку и завел его в ограду.  Небольшой дворовый песик по имени Кузька, встретил знакомого зверя, как всегда, настороженно. Забившись под хозяйское крыльцо, Кузька  принялся звонко тявкать, стараясь показать оленю, кто тут хозяин.
Но привыкший ко всему Митька,  не обращая внимания на мелкого,  выпил пару ведер воды и отправился под навес, где его ждали ивовые веники.

Иван Андреевич Добрынин, отец Гоши , постоянно пополнял запас ивовых прутьев.  Олень был не редким гостем  во дворе  Добрынина.
Георгий вышел за ограду. Он решил наконец –то, исполнить обещание, данное Иринке. 
Чтобы  организовать захоронение останков  немецкой семьи, надо было получить «добро»  местных властей. Для начала, Гоша отправился к директору «Лесхоза». 
Заодно,  надо было  получить подпись директора под  требованиями на получение необходимого  инвентаря, для работы.

Проходя мимо добротного дома бывшего Зам. Преда Сельского Совета, Георгий столкнулся с матерью Виктории.
«Ох, Гошенька, сынок, какой же ты бравый! Просто загляденье! Маму с папой проведать приехал?  Вот молодец! А  в село  когда   переберешься?
Не гоже, мужику в твои годы, в лесу жить.
 –  Крепко  вцепившись рукой в рукав   Гошиной ветровки, женщина не позволяла   ему   пройти мимо.
-Зашел бы на чаек. Ить, не чужие мы…».
Невольно остановившись у ворот дома бывшей возлюбленной, Гоша постарался припомнить имя ее матери.
«Галина Сергеевна,   простите, у меня очень мало времени. Все успеть надо. К вечеру планирую на кордон вернуться».-
-Гоша попытался вырваться из цепких рук Галины. Но она держала его крепко, не смотря на  хлипкое телосложение.

«Никуда твои козы не убегут. Вам  с Викушкой поговорить надо.  Уж такая любовь была промеж вами.   А тут, на вот тебе… Викуша говорит, «поссорились  по пустякам».
Кто там из вас прав, кто виноват,   забыть пора. Ты там мучаешься, она здесь.. Гордыня вас обуяла.  В любом случае, мужик первым на примирение идти должен. Потому, как мужик, по природе сильнее. А мы что?  Свою слабость ором прикрываем. Так это ж, не серьезно. Поверь  моему опыту…
Викуша отходчива..  Ты ей только, словечко доброе молви.  Мол , прости   и все такое. Она и растает. А там и за свадебку.
Мы не бедствуем. Все расходы на себя возьмем..»

Галина слегка ослабила хватку, позволив Георгию  высвободить  свой рукав из ее пальцев.
- «Простите, с чего вы взяли, что я должен мучиться?- невежливо перебил он словоохотливую  женщину.
-Не собираюсь я жениться на Вике. И не собирался. И в село перебираться не собираюсь.  Еще раз, простите.  Меня дела ждут…».-
Оставив Галину Сергеевну,  с раскрытым от изумления ртом, Гоша  быстренько свернул в переулок.
Ему  было и смешно, и грустно одновременно.  Семейка бывшего Зам. Преда,   видимо никак не могла понять, что кроме достатка,  кроме материальных благ и блатов, существуют на свете, совершенно другие ценности.
И они  гораздо дороже  любых денег и выгод. А ценности эти были древними, как сама Земля. Любовь, дружба, готовность прийти на помощь любому, попавшему в беду человеку.  Человеческую доброту и милосердие,   готовность пожертвовать чем-то, ради  другого,  по мнению таких, как Георгий, стоили несравнимо больше, чем новый дом, что обещали ему Вика с родителями.

Перед мысленным взором  егеря, встало  округлое личико Иришки. Ее огромные, серо голубые глаза,  доверчиво  заглянули прямо в душу Гоши, всколыхнув в его сердце, волну щемящей нежности. Невольно он представил на её месте  высокомерную Вику. В тот момент, когда  Георгий стоял  один на один перед троими  преступниками.
Маленькая хрупкая девочка, бесстрашно прыгнула на спину матерого вооруженного  бандита, наивно пытаясь защитить  своего любимого. 
«Интересно, как бы повела себя Вика,  окажись она на месте Иришки? - усмехнулся Георгий. -
-Ясно, что  убежала бы, без оглядки.  Хотя, едва ли бы, она смогла там оказаться.   Лес, с его неповторимыми красотами,  она воспринимает, как нечто   опасное для жизни».
Георгий  постарался побыстрее прогнать все мысли, о  ставшей ему чужой и неприятной особе.

В кабинет к директору  сельского «Лесхоза», егерь попал без проблем.
Увидев Георгия, директор   с  приветливой улыбкой, поднялся навстречу заслуженному егерю.
«Ты посмотри -ка! На ловца и сам зверь  пришел. А я как раз, пишу  приказ на достойное награждение нашего героя!- воскликнул он, крепко пожимая руку Георгию.
-Наслышан о твоих подвигах! Правда, есть тут  немалая заковыка.  Хотел наградить тебя от имени Партийного руководства области. С телевидением и прочими  почестями. 
Но  обкомовцы стали в позу. Не хотят  выносить сор из  обкомовской избы. Не должно, мол, обкомовское руководство, фигурировать в роли  уголовников. Тем более, что все трое обмишулились дальше некуда. Один помер с Божьей помощью. Второй чокнулся напрочь. Третий, тоже на грани того же.-
-Директор   открыто рассмеялся.  -                - По заслугам получили дутые начальнички.  Жаль конечно, что нельзя открыто, на публику, на всю область, отблагодарить таких, как ты и Василий Степанович.  Дочка его, тоже  геройски показала себя.  Достойные кадры растим,  Гоша.   Спасибо тебе. А леснику с дочкой, особое «спасибо», лично скажу. А Обкомовцев, тоже понять надо. Над ними   свое начальство стоит. -
Он отодвинул от стола удобное кресло и предложил егерю присесть. -
- С чем явился? . Давай твои бумажки на подпись».

Георгий, воодушевленный   благодушным настроением директора «Лесхоза», - выложил ему свою просьбу, по поводу похорон останков немецкой семьи.
Чем дальше выслушивал директор повествование Гоши, тем меньше просматривалось  веселья в его  облике.
«Задал ты мне задачу, парень.   
 Дело-то, политическое.  Это только кажется, что те бедолаги полностью реабилитированы.  Все же, темный у нас народ. Русский человек  самый добрый в мире. Но пойми, дружище. Едва ли не в каждой семье, есть погибшие, искалеченные, пропавшие без вести.     Большинство конечно,   проникнутся, поймут и  пожалеют несчастных переселенцев.   Но боюсь, найдутся такие, что «просигнализируют, куда надо».
Потом доказывай, что ты не козел. Затаскают по  инстанциям, нервы  вымотают, пока докажешь, что доброе дело сделал. Чего тебе рассказывать. Ты сам отлично знаешь, какие бюрократы у нас в руководстве сидят. -
Директор, поймав осуждающий взгляд егеря, сердито отвел глаза.-
-Георгий  Иванович, а  не проще ли, похоронить бедняг там же? Без лишней суеты и шумихи. Я тебе рабочих дам. И гроб  сделаем. Но, прошу тебя, давай не будем привлекать к этому делу, посторонних.
У нас тут много немцев осталось. Из тех, чьи родители были сосланы  в  наши места, против их воли.
И из прямых участников тех событий, кое кто остался.
Стоит ли, напоминать людям о   том, как не хорошо поступило с ними, Высшее руководство Партии.
У нас ведь, сам знаешь. Политика Партии, самая справедливая в мире. И попробуй только,  хоть   чем-то, эту политику задеть.   Ко всем   нациям, у нас  самое  братское и справедливое отношение.   Серьезных преступлений наш советский народ, не  совершает. У нас даже секса нет. Только дети непонятно откуда берутся…
А ты тут предлагаешь жертв Партийной несправедливости,  открыто хоронить. Не получится, Гоша.
Не хмурься Георгий. Но я знаю, что говорю.  Я Член КПСС. И  представляю, чем рискую.
А вот для вас всех, живущих на кордоне у меня  есть новость приятная. Начальство Сузунских электросетей, подписало договор о пробросе  электролинии  на ваш кордон».

Георгий, направляясь к директору, не надеялся на благополучное и быстрое решение, казалось бы, простого вопроса.  Но все же, его неприятно задело то,  что человек,  имеющий возможность  положительно решить насущную проблему,   решил отмахнуться от этой проблемы.
 Только потому, что  кому-то из Партийного руководства, это может не понравиться.

Георгий поднялся. Сгреб со стола подписанные директором, требование на получение спецодежды и    инвентаря для   хозяйственных нужд.
«Да, Анатолий Петрович, не ожидал, что вас мнения   очередных Кулагиных испугают..  С каждой трибуны надрываемся,  кричим о справедливости и   непогрешимости нашей Партии. А на деле что получается? Боимся перед западными буржуями  признаться в немалых своих ошибках?  Но в том и сила державы, чтобы смело признавать свои ошибки. Исправлять их и  двигаться вперед. 
А немцев мы сами похороним, без вашей помощи. И не зароем,, как павших кабанов, в лесу. А на кладбище похороним. По человечески. Как они того заслужили».

Гневный голос  егеря, заставил директора вскочить с места:
«Ты, Георгий  словами –то, не бросайся. Таких, как Кулагин, парочка на миллион честных партийцев найдется. И то вряд ли.  Ты хоть понимаешь, что несешь? На Советскую державу хулу возводишь.  То-то смотрю, что до сих пор,   в Партии не состоишь.   Тебе, вижу, политика наша не по нутру?»

Георгий неожиданно успокоился.  Насмешливо глядя на беснующегося директора,   ответил:
"Ну отчего же? Политика  и весь прописанный Устав Партии, вполне нормальные.
Вот  только те, кто обязан этой политике следовать,  далеко не все нормальные. Трусов, перестраховщиков и даже преступников, таких как Кулагин с Кривошеиным, не парочка на миллион. А миллион на парочку миллионов. От  того,   мы  до сих пор, к Коммунизму не приблизились ни на шаг».

Не слушая больше булькающего от возмущения голоса директора, Георгий покинул его кабинет.
Он ничуть не боялся  последствий своего выпада, против  «трусов и перестраховщиков».   Год назад, из глубоких личных соображений, Георгий отказался вступать в Партию КПСС.
Только по той причине, что  большинство из тех, кто приезжал на кордон с лицензиями на отстрел  зверей, были членами КПСС.
Наблюдая их пьяные оргии, слушая   циничные разглагольствования , он все больше убеждался в том, что в Партии  слишком много тех,  кто живет вразрез с ее законами и Уставом.
Потерять работу, Гоша, тем более, не опасался.  Едва ли,  директор смог бы найти ему достойную замену. 
Получив в кассе «Лесхоза»,  месячный заработок, Георгий отправился  в родительский дом.

«Ничего. Скоро Иринка  переберется сюда  учиться. Пусть поближе перезнакомится с людьми. А потом уж, мы с ней, организуем   нашим   подопечным из зимовья, достойные похороны.
Возможно, это доброе дело, придется оставить до весны. Видно будет».
Катерина ждала прихода Гоши с явным нетерпением. Она прекрасно провела время в обществе его замечательных родителей.
Договорилась о проживании дочери в их доме. И не смотря на упорное возражение   пожилой пары, оставила под клеенкой стола,  несколько десяти рублевых купюр. Из расчета на весь школьный  год. В  селах,  месячное проживание детей на  квартирах, не превышало десятки в месяц. И  это, включая завтраки.

Валентина Прокофьевна  не стала удерживать сына  под своим крылом . Ее милый  мальчик, давно уж превратился в самостоятельного,  серьезного мужчину.  Сам  привык принимать  все необходимые решения.
Вот только с женитьбой, ее  сын  немного затянул. И   только это обстоятельство,  беспокоило добрых родителей Георгия.
Но во всем остальном, Гоша, по мнению  отца с матерью,   и не только их, был примерным  сыном и  очень хорошим человеком.
Он не убежал в город за легкой жизнью. Не бросил на произвол судьбы, своих не молодых родителей.  Гоша  снабжал их дровами . Находил время, чтобы  заготовить сена на прокорм    коровы, с которой Валентина Прокофьевна никак не хотела расставаться. Он собирал для них грибы и  ягоды. Привозил родителям соленую и копченую рыбу, добытую своим трудом.
Был приветлив с друзьями и знакомыми.
 И при всем этом, Гоша считался очень хорошим, неподкупным егерем. 
Ни один человек не мог похвастаться тем, что «уломал» егеря на незаконный отстрел   кабана или косули.
Родители Гоши не напрасно гордились своим сыном.   Георгий стоил их любви и уважения  всех, кто его  знал .
Сытно покормив  дорогих гостей,  родители Гоши, вышли проводить их  в дорогу.
Митька, почуяв работу для своих резвых ног, охотно дал запрячь себя в легкую  повозку.
Прощаясь с Катериной, Валентина Прокофьевна снова  принялась сетовать той на «напраслину».   Под ней, она подразумевала денежный расчет за квартиру для Иринки.

«Мне таки, стыдно, Катеринушка. Прямо не знаю, как быть. Назад денег не берешь никак. Ну да, Бог с тобой. Я твою  дочушку  кормить  буду, как собственное дитя. Все свое, домашнее. И яички, и молочко. И с огорода нынче, урожай хороший взяли. Сынок помог прибрать все, кроме картошки. 
Ее мы  к концу  сентября выроем.  Гошенька поможет».

«Поможет, - тепло улыбнулась Катерина. –Он у вас, золотой души парень. И нам с Василием постоянно  помогает.
Ирочка у меня, тоже хорошая девочка. Она у вас, без дела,, сидеть не станет.
Ее не  придется  понукать. Все сама увидит, что и где сделать надо. С раннего детства приучена по дому хозяйничать. Что сготовить, что прибраться, что постирать.
Так что вы, Валентина Прокофьевна,  не удерживайте Иринку от дел. Пусть помогает. Ей это,  только в удовольствие покажется».


  Самый светлый и не забываемый период нашего детства, это  несомненно, школьные годы.
Сколько волнений и надежд испытывают дети и их родители, отправляясь первого сентября в  школу.  Купаясь,  загорая и предаваясь другим  детским радостям летом,    дети  обычно,   не желают  вспоминать о школе.  Но чем ближе подходили школьные будни, тем с большим нетерпением   ждут они начала учебного года.
Встреча с  друзьями одноклассниками,  новые школьные дисциплины и предметы, новые учителя и новые ученики в классе,   в первые дни, воспринимаются детьми  с энтузиазмом и  большим интересом.
Со временем, этот интерес, обычно притупляется.   Дети  по немного, устают от  школы и снова мечтают о лете.
И слава тем учителям, которые умеют  удержать детей  от усталости  и лени , интересными уроками. И  внеклассными занятиями.


Ирину, в  девятый класс    новой для нее школы, провожали  как новобранца в армию.
В последний день августа, за столом  накрытым под навесом во дворе,  собралась вся ее семья. Василий в этот день, отложил  обязательный обзор  своего участка.
Гоша, которого так же, смело можно было причислить к  дружной семье лесника, тоже  «взял выходной» от  своих обязанностей.
Антонина  пришла  на кордон пешком, еще с вечера .   На торжественном мероприятии в честь будущей девяти классницы, не смогла присутствовать, лишь ее старшая сестра Людмила.

 Но ее отсутствие, было уважительным. Люда в этот день,   с тетей и дядей, отмечала свой день Знаний.
Завтра, она впервые переступит порог Института Общественного Питания.  Поступать в Торговый техникум,  как она намеревалась, Люду отговорила Лена, сестра  Василия , отца девочек.  Елена все лето  занималась с Людмилой, помогая ей готовиться к поступлению в институт.
Бездетная женщина  за два года, на столько привязалась к племяннице, что не смыслила себе,  дальнейшей жизни без Людмилы.

По этому случаю, Антонина по просьбе родителей девочки, отправила ей со своей почты, поздравительную телеграмму и не малую сумму денег.
Люда в общем-то, была очень даже усидчивой и  не плохой девочкой. Единственным ее недостатком, по мнению ее родных, (кроме тети),  было нежелание Люды  посвятить  себя жизни в селе.
Девочка, родившаяся и выросшая среди  естественной природы, на столько не любила леса и  сельской жизни, что  не хотела   возвращаться на кордон, даже во время летних каникул.
С того дня, как старшая дочь  Родниковых, уехала к  тетке, она ни разу не навестила родителей.
Часть летних каникул, Людмила предпочитала проводить в пионерских лагерях. Часть в городе,  или на   даче тетки. Где угодно, но не  на кордоне с родными.
Катерина  несколько раз навещала старшую дочь   у сестры мужа.
И как бы мать не уговаривала  дочь  погостить в родном доме, Люда только недовольно кривила губы и презрительно фыркала.
«Чего я там не видела?  Не поеду я в вашу глухомань. Ни  кино, ни танцев, про театры я вообще молчу.  Со скуки одуреешь..»

Катерина глотала  слезы обиды, покупала дочери обновки и возвращалась  домой.
Она искренне не понимала, как можно «дуреть  со скуки»,  на лесном кордоне. Где еще, как не  здесь, можно  найти  десятки интересных, увлекательных дел? Где можно почувствовать себя   здоровее, как  ни в сосновом бору?

Как и младшая ее дочь, Катерина не  могла понять горожан. Как можно спокойно жить в перенаселенном «скворечнике»?.  Где  сквозь  панельные стены, слышно все, что делается у соседей.  Как можно годами дышать тяжелым, загазованным воздухом?  Ведь эдак и заболеть не долго.
И как жить рядом с соседями, зачастую не зная даже их имен?

Каждый раз, возвращаясь на кордон, Катерина радовалась так, будто она вырвалась из  недоброго плена. И только  страх за   здоровье  Людмилы и ее будущих детей,   омрачал  ее радость.

По случаю праздничного ужина, Георгий позволил себе, подстрелить  четырех    рябчиков.   Птенцы  птиц,  в том числе и боровой дичи,  подросли и  уже не нуждались в  родительской опеке.
Гоша редко позволял себе, охотиться в такое время на дичь. Делал исключение лишь в зимнее время. Но в этот торжественный день, он не удержался, чтобы не порадовать  своих соседей , отличной дичью.   
 Он сам разделал и  опалил их перья.  Готовые  тушки рябчиков, Гоша передал Антонине.
И вот они,  приготовленные на углях, по особому рецепту бабушки, своим одурманивающим запахом,  манили  всех, скорее  присесть за стол.
После сытного, вкусного обеда,  все члены застолья занялись неотложными делами.

Бабушка принялась печь пирожки с брусникой и солеными грибами.  Выпечка предназначалась  для  родителей  Гоши.

Георгий с Василием, верхом на лошадях, отправились   на объезд.
«Не вынесла душа . И дня отдыха нет для наших неугомонных»,- усмехнулась вслед мужчинам, Катерина.
Она ушла в дом и занялась  сортировкой вещей дочери.
Но  все, необходимое для школы, у Иры было приготовлено заранее.
Отправляться в дорогу, решено было к вечеру. Георгий сам вызвался отвезти  девочку в  село.  Родители Ирины не возражали против   предложения егеря.
Он  сам должен был, познакомить будущую квартирантку, со своими  родителями. Кроме того, в Нижнекаменке, у егеря имелись неотложные рабочие дела.
Прибрав со стола посуду, Ирина отправилась к озеру.  После застольной суеты, с поздравлениями и   напутствиями,  Ирина почувствовала   щемящую сердце грусть.

Уходило с земли, еще одно,  очередное  лето  ее пока еще, коротенькой жизни.
Именно это лето, стало переломным в ее  привычных представлениях о жизни.
Она конечно, знала, что в мире существуют преступления и не справедливость. Но все это было где-то, очень далеко.
В школе  восьмилетке, Иру учили  тому, что Советские  законы,   самые  справедливые во всем мире.
Она привыкла считать, что политика КПСС,   самая  правильная. И что члены Партии, неподкупны, справедливы и честны, даже в мелочах. Этому и многому другому, ее учили  не только в школе. Но и во всех, доступных средствах массовой информации.

Юную девушку окружали  добрые, отзывчивые люди. 
Ее родители, ее бабушка,  их сосед Гоша, - все они заботились о ней и не навязчиво поддерживали и помогали Иринке,  абсолютно во всем.
Соседи бабы Тони, городские родственники Иринки, ее учителя и  одноклассники, все они производили впечатление людей достойных подражания и уважения.
И хотя,  иногда ей встречались такие неприятные люди, как Петька Саранцев, Ирина считали их редким исключением в обществе   порядочных людей.

И вдруг, под  действием сначала  призрака Генриха, потом происшествия у   зимовья, Ирина словно проснулась.
Ее затянувшийся счастливый сон, полный эйфории и  восторга,  грубо прервала та страшная правда, что  внезапно открылась девушке, во всей ее неприглядной жестокости.
Для юного сердечка, не подготовленного к подобным проявлениям,   злая правда жизни, оказалась слишком тяжелым ударом.
 Георгий, посвятив ее в суть разговора с директором «Лесхоза»,  сам не понимая того, только добавил горечи в сердце юной девушки.


Иринка не сломалась , не опустила руки .  Она не перестала верить в торжество справедливости    среди людей. Ведь кроме  плохого, этим же летом,  она   испытала   сладостное чувство первой любви. И пусть  это чувство  пришло к ней вместе с  горчинкой.
Но Ира, ни на минуту не усомнилась в том, что ее любовь не окажется напрасным переживанием.   Она искренне верила в то, что Гоша    обязательно, ответит ей  взаимностью. Главное, надо  немного подождать.
Со временем, он поймет, что она не маленькая девочка, но вполне   созревшая умом и телом,  юная девушка.

 Но все же, временами, ей становилось невыносимо тоскливо и больно.
И не только от осознания полной неопределенности,  в их с Георгием, отношениях.
 Замученный мальчик, перестал приходить к ней по ночам, в образе светящегося призрака.
Но Генрих снился Ирине, почти каждую ночь.   И в этих снах,  Ира играла с ним, в какие-то детские игры. Она рассказывала ему о своей жизни и своих планах на будущее. А он,  без конца задавал ей  разные вопросы. И каждый раз, спрашивал, когда он наконец уснет, как его папа и мама.
 Ирина не знала, что отвечать   своему друг по этому поводу. Но она прекрасно понимала, что единственное избавление от   подобных  вопросов, это   достойное погребение останков погибших немцев.


Устроившись на  рыбацкой  лавочке, спиной к озеру, Иринка окинула внимательным взглядом, открывшуюся глазам, привычную панораму окрестностей.
В сотне метрах от нее, выше  по склону, открывался вид на кордон, со всеми его постройками.
А  дальше  кордона, за озером ,  всюду, куда падал взгляд, возвышались вековые сосны заповедника, разбавленные  белоствольными березами.
Ничто в округе, не напоминало о подступающей осени.
Высоко в небе, сияло   по летнему, жаркое солнце.  За спиною  Иринки, в серебристой воде озера,  играла  рыба.
Откуда-то сверху,  со стороны леса и озера, ото всюду неслось  многоголосое, птичье пение.
Ира расплела тугую косу. Встряхнув головой, она кожей почувствовала, как ее густые, русые волосы, рассыпались по плечам.

Она  сидела, закрыв глаза и подставив  солнцу свое миленькое личико.  Родные и до боли знакомые звуки летнего леса, постепенно вытеснили из ее сердечка все  плохое.
И снова привычная радость и счастье единения с природой, затопили все ее существо..  И только легкая грусть от  предчувствия  близкого расставания с  кордоном,   не желала отпустить ее сердца.
Где-то близко, громко хрустнула сухая ветка.   Иринка вздрогнув,   открыла глаза. В десяти метрах от нее стоял Гоша. Улыбаясь, он с удовольствием, разглядывал  юную красавицу с распущенными ,    чуточку волнистыми  волосами.

 Иринка   растерялась от неожиданности и  смущения. 
Одернув на коленях сарафанчик, она быстро поднялась с места. Девушка никак не ожидала прихода Георгия   к озеру. . Она считала, что он  вернется на кордон, только к вечеру. К тому часу, на который была назначена поездка в село.
«Ух ты! – воскликнул Гоша, откровенно любуясь    Иринкой. -
-Настоящая русалка. -  Георгий снял с плеча винтовку и положил ее в траву. Подойдя к  застывшей девочке, присел на  лавочку.. -
-Чего вскочила, лань  быстроногая. Присядь,  не  стой. Ты мне солнышко загородила, русалочка».
 Ира осторожно опустилась на краешек рыбачьей лавочки. – «Чего ты вернулся так скоро? Папа  тоже вернулся?»- спросила она, чтобы не молчать.
«Нет. Я один вернулся.  Василий Павлович,  отправился по  своим делам.
А я решил, что перед дорогой, отдохнуть не лишне будет. В лесу тихо. Браконьеры, в последнее время, стороной наши места обходят .- Георгий  рассмеялся.-
-Видимо,  до них дошла молва о живущей на кордоне, кусачей девочки. Кому захочется  с такой дикаркой дела иметь?»

«Ты снова шутишь», - не понятно на что, обиделась Ира.

«Ну что ты, русалочка! Я горжусь, а не шучу. Пусть хоть один егерь во всем мире, похвастает тем, что  за   его жизнь,     одна маленькая и миленькая девочка,  едва не загрызла насмерть,    вооруженного мужика  браконьера.

Кстати, Иринка, мы с тобой, совсем забыли про   браконьерский арсенал. И    милиция что-то,  про оружие не спросила. .  В общем, смотаюсь я наверное в ближайшее время к избушке.  Подопечных наших проведаю.
Пирожков с брусникой у Антонины Никифоровны выпрошу. И от твоего имени, угощу голодных призраков. -
-Гоша говорил про   призраков, совершенно серьезно. Как ни  старалась Ира уловить в его голосе  скрытую насмешку, она ее не услышала.-
 
 -А заодно, винтовки   отыщу. Не гоже добротному оружию,  пропадать без дела. Почищу, отремонтирую. Да сдам  властям.
Попрошу, чтобы  одну винтовку, в качестве обещанного  подарка, тебе,  моей прекрасной спасительнице, передали.
Авось, выгорит такое дело. Мне ведь,   областной следователь,  награду обещал за поимку матерых преступников. Вот и пусть похлопочет. Ты не против новой винтовки?»
«Конечно не против,- оживилась Ира.  – Давно хочу  винтовку. А  то, с двустволкой приходится  мириться. Винтовка, слишком дорогое оружие. И    не продается она, наверное, любому желающему».

Забывшись, она сжала руку Георгия. И тут же, покраснев до слез, отпустила его сильные пальцы.
Сердце девочки застучало так, что его гул  отозвался в ушах.
Но едва справившись с горячей волной  смущения, Ира нашла в себе смелость,   заглянуть  егерю в глаза.
«Гоша, обещай мне, что не женишься, пока я школу не закончу», - прошептала она, глядя на него сквозь слезы.
«В этом я тебе клянусь, моя милая русалка»,
- без тени улыбки ответил ей  Георгий.