В такую пору кажется, что весь мир прислушивается к шепоту трав. Птицы ночные перекликаются между собой, точно ища тут одну единственную для себя. А ещё есть звездное небо. Звезды среди черни ночи на нём точно нарисованные. Они горят каким то не греющим огнём. Идти по тропинке к озеру легко. Думается, что ты тут можешь что то понять, среди вот этого ночного покоя. А понять очень хочется! Понять, ради чего жил. Когда от тебя уходят, вдруг, это желание становится главным. Когда ты думаешь, что тебя никогда не предадут, и привыкаешь к этой мысли, то отдирать её от своего сознания, как старую кору от дерева тяжело, и вот только в такую ночь у озера кажется ты понимаешь, что есть и ты - и ты достоин что то лучшего! Что жить ради другого человека это важно, но понимание потери очень больное понимание...
Тебе ведь всегда казалось, что ты любим. И ты всегда относился к ошибкам родного человека с пониманием, думая, что это поможет ему стать сильнее - твоё великодушие. Но ты играл своим ощущением - ты не мог простить... Тебе просто так было удобно, чтобы человек оставался рядом. И только когда человек сказал, что не любит тебя, - осталась эта тропинка волшебная к озеру.
Он разделся, и подошёл к воде по мягкой траве. И вошёл в ее сильную холодную ширь, и поплыл от берега, - и ему показалось вдруг, что берега нет! А плыть надо долго- долго - долго... Плыть до изнеможения... Чтобы забыть о мире. Чтобы стать частичкой воды...
Но озеро успокаивало, оно шептало, подумай, вот есть я, и вот есть ты, и я буду рядом с тобой молчаливым другом...
И он поплыл назад, и сил становилось всё меньше, ибо уплыл он достаточно далеко, - он экономил силы, прислонялся щекой к воде, только желал чтобы она поласкала его, и вода молча поддерживала его, - вода не предавала...
Но берега все не было и не было, и ему даже показалось, что он запутался, и плывёт к другому далёкому берегу озера... Но вода подстёгивала его... И только тогда, когда неожиданно он понял, что он плывёт к тому берегу который ему нужен - он успокоился - кто то разговаривал, там на берегу, и огонёк сигареты вспыхнул как земная звездочка надежды...
Он доплыл до берега, и обессиленный лежал на краю озера, приходя в себя, - голоса стихли, точно их и не было, точно это ангел хранитель помог ему - и светлячок надежды пришёл к нему - когда сил было очень мало... Пришла мысль о ней... Тяжелая мысль, точно пригвоздила его к мягкому песку, у края озера. Выходить из воды не хотелось. И звёзды были над головой. И озеро манило своей прохладой. Но уже было понимание, что надо жить дальше, несмотря ни на что, жить дальше!
Царица
Картина была старая, судя по обветшалому багету, обрамляющему изображение. На картине была изображена девушка в тунике, с лицом безучастным и прекрасным - раскосые глаза смотрели призывно и страстно. Мистическое окружение этого изображения подчёркивалось тёмной цветовой палитрой, в которой выступали тараканы, жуки, окружающие трон. Это была царица. Царица мира природы. И сверху трона, на котором она сидела шли с небесной глубины два серебряных луча, обрамляющих трон. На царице была туника, подчёркивающая красоту юного тела. Он повесил картину неподалёку от постели. И дивясь её силе, магнетизму картины пытался расшифровать тайный смысл изображения. Но вначале весь смысл приковывался к красоте царицы, необычайной, влекущей, магнетической. Потом картину пытались купить. Денег давали всё больше, и всё больше он понимал, что не продаст картину.
Проснулся он ночью. Свет от фонаря за окном едва проникал в комнату и только подчёркивал идущую тьму в мире. Он жил один. Он привык к одиночеству, дающему ему покой. Но свет шёл не только от окна. Свет шёл и от серебряных нитей на картине. Он это понял, но не испугался. Он не принял это за чудо, потому что ждал чего-то необычного от картины. Девушка заговорила с ним. Это была телепатия. Контакт шёл в мысли. Отчётливо он услышал обращение к нему. И улыбнулся. " Ну что же, здравствуй, царица!" " Здравствуй, земной человек". " Кто ты, царица?" " Завоевательница вашего мира". " Не слишком ли молода для этой роли?" " Внешность обманчива". " Ты кокетка". " Ваш мир давно в низких вибрациях. Со времён Христа, вы поклоняетесь тяге тела. Это ваша основная религия. Музыка. Искусство. Быт. Всё в поклонении телу. Поэтому вы слабы". " А вы сильны?" " Природная сила в целесообразности и гармонии". " В природе немало жестокости" . " Жестокости в природе нет. Есть жёсткая гармония. В природе нет бессмысленного уничтожения. Поэтому природа, космос, представляют единую систему существования". " В природе нет любви!" " Любовь в природе есть. Любовь ко всему живому. Это высшие вибрации . Они доступны немногим из землян. Людям религиозным, живущим в отшельничестве. Великим отшельникам. Пророкам. " " А смысл существования простых землян?" " В размножении" . " Зачем ты пришла ко мне?" " Вразумить". " Я, конечно, не такой умный как ты, прекрасная незнакомка, но по-моему тебе одиноко?" " Одиноко". " Значит мир наш не так и плох. "" Вы тщеславные! " " Но мы умеем любить, не то что эти смоляные жуки, что окружают тебя". " Это мои попутчики". " Не очень приятную компанию ты себе выбрала, красавица". " Почему ты не боишься меня?" " Осталось мне только боятся красавиц". " Ты улыбаешься, ты рад?" " Конечно рад, теперь я не один. Жаль, что ты не можешь убираться в квартире". " Ты шутишь? Я, царица, и убираться!" " Ну не злись, не злись, а то ты начинаешь мне напоминать жену". " Почему ты один?" " Ты же сама говорила о высоких вибрациях. Я хочу быть ближе к Христу. " " У тебя получается?" " Иначе бы ты не пришла ко мне. Ведь правда". " Да". " Если ты отпустишь этих страшных жуков, нам станет веселее". " Не говори так. Это попутчики". " Я всё-же боюсь, что они заползут ко мне в кровать".
Лучи на картине заискрились, точно через них пропустили небесный электрический ток. Это было даже похоже на какой-то небесный звонок.
" Мне пора". " Не уходи, я не хочу быть один!". " Ты же стремился к высоким вибрациям". На картине девушка улыбнулась. Лучи больше не искрились небесным серебряным свечением.
" Я всегда стремился к любви. Но это оказалось, как ты говоришь, низкой вибрацией, ведущей вот к такому прозябанию вместе с жуками и тараканами, как у тебя". На картине щёки девушки покрылись румянцем. " Ты интересный". " Ты тоже". " Ты что пытаешься закадрить меня, так у землян это выражается?" " Ну почему же нет?" " Ты ничего не боишься". " Я устал бояться, красавица". " Чудной ты". " Я тебе нравлюсь?" " Твои вибрации, как симфония, то они высокие, то низкие. Но мне пора. Портал закрывается". " Ты придёшь ко мне!" " Приду. только не предавай меня. Как земных женщин". " Они меня предавали тоже". " Я не предам. не бойся. Я никогда не предам". Свет на картине исчез. Остался желтоватый скучный свет от фонарного столба за окном. Близился рассвет. На противоположной стороне от его дома через дорогу стоял многоэтажный дом, и в нём уже точно светлячки загорались окна - люди просыпались. Наступал очередной обычный день на Земле.
2
В эту ночь он проснулся от золотистого света в комнате, свет шёл от картины - от лучей спускающихся к трону, - на котором была царица. И он, довольный чудом, мысленно поздоровался. Но, Она будто не слышала его. Она говорила. " Наступают последние времена. Будьте добрее друг к другу. Каждый день воспринимайте, как праздник. Прежняя ваша жизнь уходит. Уйдут многие ваши привычки. Вы станете другими" " Это плохо?" " Да. Эволюция завершится. " " Помогите нам"- зачем то сказал он - "Вы сильнее нас!" " Мы стараемся, но даже наших сил не хватает. Вы должны каждый бороться за себя! Тогда это может остановить губительную перемену". Лучи на картине погасли, и в комнате стало очень темно. Казалось, что вся чернота мира пришла сюда. Он лежала на постели, и не отрываясь смотрел на картину, но она была обычной картиной на стене. И это была последняя ночь, когда царица выходила на контакт. И порой ему казалось, что всё происшедшее с ним, какой-то фантастический сон. Но он смотрел на картину, и понимал, что это было реально - и разговор, и жизнь описанная царицей уже стучалась в его тихую квартирку.
Огонь в печи
После зимнего холода уставший, но довольный приходил я в этот дом, где ждали меня жена и маленькая дочка. Сам дом согретый их заботой обретал какие-то мистические черты - был аккуратным, чистеньким. И поев я ложился на ковёр рядом с печкой и её теплота давала ощущение непередаваемой неги. Потрескивали берёзовые поленья в печке, точно выстрелы, а с улицы доносился вой вечернего ветра - неуспокоенный вой холода. Зимние вечера всегда наполнены вот этой непередаваемой грустью. А вокруг был застывший мой город - здесь я вырос, и здесь не нашёл счастья, и может потому этот старинный город мстил мне такими болями, такими испытаниями, но этот домик на горе продуваемый всеми ветрами успокаивал по вечерам, и давал надежду, что мир не всегда будет так ко мне жесток.