Приехали мы с младшим братом к бабушке в деревню. В Забайкальский край.
Было мне лет десять, брату – восемь.
Как-то раз я нахулиганил и решил спрятаться от бабушки. Бабушка с младшим моим братом пошла меня искать: «Мишка, пойдём, покажешь, где твой брат сидит? Куда он спрятался?»
Они с бабушкой пришли в скверик. А в скверике был турник. Я залез наверх, на турник, и сижу наверху.
Брат ходит вокруг, и, чтобы не выдать меня, говорит: «Бабушка, холодно… теплее… Ещё теплее… Будет горячо, когда ты посмотришь наверх!»
А бабушка видела плохо и ходила с палочкой: «Куда же я посмотрю?»
Брат опять: «Бабушка! Ты прошла…»
А я сижу на деревянном столбе турника, ничем себя не выдаю, да посмеиваюсь над бабушкой.
Наконец, бабушка увидела меня на турнике, и я слез. Бабушка нас обругала, велела идти домой.
А дома взяла веник и ну им нас «обхаживать»!
Я веник у неё отобрал.
Тогда она взяла швабру, и ей попыталась нас научить уму-разуму.
Я и швабру отобрал.
Она стала бить Мишку. Он залез под кровать, она стала его гонять тряпкой.
Я и тряпку отобрал.
Тогда бабушка расплакалась и ушла. Ушла плакать…
…Бедная бабушка!..
А мне сейчас так за это стыдно! За это, и за многое другое… Я сейчас и сам дед, но вот стыдно мне до сих пор…
А ещё стыдно за то, что мы деду не помогали по хозяйству. На это и требовалось не так много – два-три часа в день: привезти сено, дрова… Дрова попилить, огород вскопать…
Но я этого не делал.
И теперь мне так стыдно за это!
Я со стыда горю, но нет уже этих людей, и не перед кем покаяться.
И могила их за семь тысяч километров от меня. Даже на могилу к ним не могу сходить.
Я вот лежал, болел, и мысленно у всех попросил прощения.
Сколько же я за эти дни всего передумал!
Сколько же я за эти дни всего переосмыслил…
Простите меня, все мои, кого обидел, кому причинил зло, вольно или невольно…
В ноги кланяюсь вам, мои родные, услышьте меня!
2020