Не море, не земля;
Корабли не плавают,
А ходить нельзя.
Стоит старик над водой,
Трясет бородой
Народные загадки
Иль у болот проводишь ты часы
Унылой песне тростника внимая,
Там, где от века буйно расцветал
Разросся трубчатый болиголов,-
И вспоминаешь, как среди кустов
Прекрасная Сиринга убегала.
Джон Китс
А Игорь-князь поскакал
горностаем к тростнику
и белым гоголем на воду.
«Слово о полку Игореве»
Сегодня речь пойдет о самом таинственном растении на Земле. Позвольте, подумаете вы, как может быть таинственным растение, обитающее на всех материках и воспетое в мифах с античных времен и времен Игоревых? И, однако, это так. Может ли сегодня городской житель с уверенностью отличить тростник от камыша или рогоза? Да не все ли равно, что там гнется и шумит при звуке ветерка? Интереснее кто там гуляет до утра. Даже в русском народе растение это забыто. Откройте словарь Даля. Сколько названий тростника вы найдете? Ничего. Давно молчат даже русские загадки, хотя бы те, что взяты для эпиграфа. Что за старик с бородой стоит над водой. Разгадкой может быть и тростник и … водяная мельница. А многие ли из нас видели водяную мельницу? Я ни разу. А кто из нас может сделать знаменитую свирель из тростника и сыграть нехитрую мелодию? Даже крестный отец тростника изгнан из нашей памяти и известен только ботаникам, а зря. Тростник достоин хвалебной песни.
Да и как не удивиться самому большому злаку нашей природы? Представьте себе Останкинскую башню. Оставьте ее высоту, а основание уменьшите до одного метра. Устоит ли она? А вот тростник высотой в пять метров крепко стоит на ногах при диаметре стебля в сантиметр. Гнется на ветру, да не ломается. Само латинское название с почтением объясняет – полый стебель его разбит на узлы и междоузлия, на отсеки, как в подводной лодке. А если бы он был не полым, а цельным, сразу сломался бы. Да еще в тонких стенках трубки распложены сверхкрепкие хитроумные перегородки. И ветер ему не страшен, каждый лист может повернуться к ветру ребром. Кстати, у низкорослого камыша и листьев то нет, так, чешуйки одни. А корни тростника так глубоко идут в землю, что не поймешь, сам он селится у воды, или вытягивает воду из глубины.
Крестным отцом тростника, конечно, был немец. Двести лет назад, когда своих ботаников у нас не было, ехали немецкие врачи и ученые попытать счастье на русской земле. Вот и Карл Триниус, выпускник трех знаменитых университетов, приехал в нашу столицу и удивился, Страна богатая, а растения вокруг обеих столиц никто не изучал. Бросился он собирать гербарий и собрал тысячи листов. Многие из них хранятся в наших университетах. Любимцами его были злаки, в том числе тростник. Разобрался он в запутанной классификации злаков и дал им научные имена. Но особого почтения Триниус заслужил созданием первого и до сих пор единственного в нашей стране ботанического института. Ботанических садов уже и тогда было много. Но что такое музей? Это хранилище природного и культурного наследия народа. Зоологических музеев тоже много, стоят в витринах многочисленные чучела, а разве растения не достойны такого внимания, тем более в стране полгода покрытой снегом. И сегодня с удовольствием ходят в Петербурге жители в музей в Аптекарском саду, до этого долгие годы закрытый для посетителей. Триниус основал музей, собирал и оформлял коллекции более десяти лет, но через год после открытия заболел и умер, похоронен в Петербурге, забыт, а честь основания почему-то принадлежит уже другим директорам. Когда мы создавали школьный экологический музей, о Триниусе ничего не знали, но действовали по наитию. У нас тоже есть коллекция плодов, конечно, не в тысячу образцов, как в Петербурге. Но разве не интересно сравнить шишки местных сосен и пиний из Италии, шишек нашего кедра и настоящего кедра ливанского? Сегодня привезти кокосовый орех из поездки не проблема. Разве не интересно изучать историю поселка по кольцам-спилам деревьев? Увы, тополя и даже березы в поселке пилят по плану и с удовольствием, о природном наследии не задумываясь, но доставляя невольно экспонаты для нашего музея.
И, конечно, трудно в южной Сибири представить болото без тростника. Нет, это болота не северные, молчащие, моховые, скудные и мрачные. Это болота богатые пищей для любого растения, не только для тростника, веселые, шумливые, укрывающие всякую живность, особенно птиц. Когда решали полстолетия назад, почему надо охранять болота, то именно птичьи колонии стали причиной. Жаль только день болот в феврале. Да разве забудешь миг летом, когда раздается странный клич, когда раздвигаются тростники как декорации в театре, и плавно поднимается к небу огромная серая цапля? Нет ничего величественнее, чем полет цапли над тростниками. Увы, болота и правда нужно охранять. Если стоят сухая осень, или сухая весна, все сибиряки предаются древней первобытной забаве – поджигают сухую траву. Покосы горят тихонько, степенно, но горение тростников это катастрофа, как извержение вулкана. Клубы дыма поднимаются в голубое весеннее небо к редким облакам и сливаются с ними. Люди радуются. Как ни странно, тростники выживают и вновь отрастают, укрывая и птиц и растения. Не знаю, что за болиголов увидел в тростниках Джон Китс, наверное, знает переводчик, но вот в нашем школьном заповеднике в тростниковом болоте скрываются орхидеи.
Тростниковых болот много, но такого как у нас в школьном заповеднике нет нигде. Тысячи диких северных орхидей скрываются совсем рядом с федеральной трассой, отделенные от нее речушкой, бездорожьем и болотами. Александр Блок посвятил свою поэму Ночной Фиалке. Уверен, внук великого ботаника знал, что такое орхидеи, фиолетовые ятрышники, называемые теперь пальчатокоренниками за сходство клубней с человеческой рукой. Стоят они по краю тростников как безмолвные часовые, опустив клубни-руки вниз, в переплетение корней. Тростники, не такие густые, продолжаются и в березовом лесу, что окаймляет болото. И кочки в этом лесу такие высокие, что приходится пробираться в них как в лабиринте, и фиолетовые и желтые венерины башмачки смотрят на пришельцев сверху. Мы надеемся, что когда-нибудь о заповеднике будут знать не только студенты и научные сотрудники, но вся Россия, и ни одна орхидея не будет выкопана на дачи.
Спасибо тебе, тростник, ты достоин хвалебной, возвышенной песни. Ты хранитель традиций русского языка, пословиц и песен, ты хранитель судеб ботаников и поэтов. Ты будешь хранителем зеленых растений, в том числе наших орхидей, до тех пор, пока люди не поймут, что любая травка, независимо от той пользы, которую ей хотят приписать люди, достойна внимания.