Выбор
Конечно, было бы хорошо сесть, как в прежние времена на кухоньке, приглушить свет, на стол поставить бутылочку красного и неспешно поговорить. Но как это сделать в присутствии Вадима? В последнее время он почти всё время дома. Сидит за компом и переводит, переводит, переводит.
Его мнение мне хорошо известно, но это такой случай, когда решение должна принять я и только я. Для меня было важно посоветоваться с девчонками. Ведь, если что, я могла рассчитывать только на них.
Ну, если кухонька отпадает, то хотя бы в каком-нибудь уютном месте. Чтоб не на юру. Выбрала “Шоколадницу”. Ту, что около нашего метро.
Села у окна и, глядя на промозглое снежное пространство за окном, стала ждать. Тёмно-серая мгла и только у торгового центра слабый проблеск неба. У автобусной остановки, как всегда, толпа. Заказала пирожные, кофе. Первой прибежала Вика. Как же она хороша! Ей так к лицу её новая светло палевая дублёнка. Распущенные светлые волосы! Румянец!
- Привет!
Она, как обычно, чмокнула меня в щёку. Быстро разделась, села рядом.
- А вон и Маришка!
И эта очень мила! Тоже светленькая. Какие они у меня хорошенькие! В меня! Помню отец говорил: “Жаль, что ты не на врача учишься. Такая войдёт в палату, все мужики сразу здоровыми станут”.
- У меня сегодня у Петушка родительское собрание, я долго не могу, - объявила Вика.
- Я тоже, - добавила Маришка, - меня Ромик к себе пригласил. Хочет с родителями познакомить.
- Я вас ненадолго задержу.
И рассказала, что вчера была у врача, и что та определила у меня беременность, что дала мне направление в больницу и велела не откладывать.
- Вот я и решила с вами посоветоваться. Вы молодые, современные. Да, и помощь может ваша понадобиться. Мало ли что.
- Мам, ты что? – в один голос огорошили меня дочки. – У тебя сейчас самое время собой заняться, саморазвитием, мир посмотреть. А то состаришься и будешь, как наша бабушка, дремучей.
- И понимаешь, - с испугом глядя на меня, сказала Вика, - В таком возрасте уже не рожают, будет какой-нибудь даун.
А Маришка жалобно протянула:
- А где же мы с Ромиком будем жить? Я думала, что у нас.
И после паузы робко, опустив голову:
- Мне кажется это стыдно, в таком возрасте.
- Да, вы правы, конечно, - улыбаясь, сказала я, - Ну, что ж разбежались…
И они понеслись. Молодые, красивые…
Поплелась и я к своему шалашу и всё вспоминала то разговор с врачихой, то моих выросших дочек.
“Даже не думайте после сорока вообще не рекомендуется. А вам пятьдесят. А ваш муж? Он же старше вас на десять лет! Вот направление. Печать поставьте в регистратуре”
.
Утром, когда я стала собираться на процедуру, Вадим, подошёл ко мне почти вплотную, сузил глаза и зыркнул на меня так, как если бы у него в руках был нож или пистолет. Отделяя одно слово от другого, процедил:
- Пойдёшь туда, тогда всё. Значит, не мой и между нами всё кончено! Всё! Ты меня знаешь. Повторять не буду!
Развернулся и, хлопнув дверью, так, что посыпалась штукатурка вышел.
С радостью и облегчением я вздохнула, повертелась у зеркала, надела любимую норку, подарок Вадима к новому году, и поехала на работу.
С моими сотрудницами у меня отношения доверительные, они не ожидали в этот день увидеть меня на работе. Я звонила моему заму сразу после посещения врача и предупреждала, что задержусь или не приду. Когда же я вошла в отдел, все встали, заулыбались.
- Правильно, - говорят, - решила, молодец.
- Это не я, это Вадим. Теперь уж, что будет.
Беременность я отходила хорошо. Только один раз в автобусе закружилась голова и пришлось попросить молодого человека, чтобы уступил место. Он оглядел меня с ног до головы, губы в гримасе скорчил:
- Ну, садись, бабка.
Но встал.
И с родами обошлось всё благополучно. Правда, дали глотнуть кислорода, это сказали для мальчика вашего, надо ему помочь. Мы про то, что будет мальчик знали ещё раньше, УЗИ. Не то, что раньше, с девочками. Когда ждала Вику обещали мальчика: головка крупная. Ну, а с Маришей, как обещали, так и вышло. Только Вадим всё надеялся на мальчика.
Теперь вообще всё иначе. И палата отдельная, и кроватка рядом с моей. Если вспомнить, как я рожала девочек… Вот это был ужас! С мальчиком, Илюшей (Вадим захотел его назвать в честь отца, героя Великой Отечественной Войны) всё иначе. Даже боли почти не ощутила, очевидно, укол сделали.
- Смотрите, мамочка, мальчик-то у вас какой справный! – сказала сестричка и положила рядом. Я смотрела на него и глаз не могла отвести. Бывают же такие дети! И вдруг меня осенило “А, ведь, его могло не быть!”
Когда нас выписывали, пришли все: и моя мама, старенькая, в новом платочке, по старой крестьянской привычке, старомодная такая, и Вика с Петушком, и Маришка с женихом, и даже старший брат пожаловал на самом первом правительственном Аурусе. Вадим, как только ему протянули сыночка, приподнял краешек конверта и зашептал:
- Здравствуй, сыночек, вот я тебя и дождался, всю жизнь ждал. Наконец-то.
И вижу, чуть не плачет. Такой к старости чувствительный стал!
Илюша пошёл рано, а к двум годам начал говорить. Здоровеньким рос и самостоятельным, всё “Сам” да “Сам”. В детский садик его отдали в пять лет, до этого я его отводила к маме, а после работы забирала. В детский садик ходил хорошо, не болел, не плакал.
Как-то Вадим зашёл с Илюшей, ему тогда лет шесть исполнилось, ко мне на работу. Как раз в то время, когда к нам в кабинет заглянул директор. Увидел мальчика, протянул ему руку:
- Здравствуй!
А мой-то выпрямился, как на параде, руку ему протягивает и называет свою фамилию…
Два года назад, в феврале, Вадим пошёл в магазин. Вернулся весь зелёный, свалился прямо в коридоре и больше уж не вставал. Сказали – инфаркт.
Вика ещё до смерти отца уехала с мужем и сыном в Англию. Мама давно умерла, Мариша заходит время от времени. У неё две дочки и она спокойна.
А я, как когда-то свекровь, вяжу носки, отправляю их на фронт нашим деткам и молюсь за моего сыночка. Как-то он там? И всё вспоминаю…