Наступило раннее солнечное утро. Медленно кружились листья осенние и тихо ложились на землю донецкую. Из второго подъезда пятиэтажки вышла женщина в годах с пышными формами, овальным лицом,черноволосая, с темными яркими глазами. Рядом с ней семенила небольшая мини-овчарка на поводке. Они не спеша пошли вдоль дома, словно по ковру, выстланному из кленовых и липовых листьев. Раиса Зорина радовалась осеннему убранству, а Дик с удовольствием обнюхивал широкие кленовые листья и липовые сердечки. Наступило прекрасное время. В шахтерский поселок пришла настоящая золотая осень. Зорина решила погулять с Диком побольше. Муж пришел из шахты поздно. Ему надо спокойно поспать. Вышла за посадку. Сняла с Дика ошейник. Он с радостью помчался по убранному полю. Рядом никого. Для него авторитетов нет. Ведь даже жильцы из своего дома боятся его. Только подойди к хозяйке — тут же секанет очередью что тебе из автомата. Вот покусать кого-то — ни в жизнь, случая такого не было. И, главное, росточка-то небольшого, ну не больше лисы, а агрессии — как у бультерьера. Правда, окрас имел, как у самой что ни есть настоящей овчарки, что сынок её родной. До него у Зориной еще были собаки.
Первую собаку, в детском возрасте, помнит хорошо. Жила она тогда у бабушки, в городе Кинеле, что возле Самары. То была большая овчарка, действенная охрана от местной пацанвы. Никто не смел обидеть Райку. А в Стаханове, уже будучи замужем, она завела себе дворняжку. Что примечательно, где бы Зорина ни жила, везде ее сопровождали собаки. В шахтерской Карловке она чуть притормозила. Но, как только муж стал работать на шахте, и они наконец получили квартиру, тут же в семье появилась настоящая овчарка. С ней уже в основном занимались дети. Но они выросли, разъехались, и не стало собаки. Прошло несколько лет, и Раиса без собаки заскучала. Вот и в этот раз она достала щенка. Дик, благодаря заботе Зориной, вырос, окреп и стал "грозой" для соседей...
Дик, набегавшись, сам прибежал к хозяйке. Она надела на него ошейник, и они пошли домой. Дик, видать перегрелся, он бежал с открытой пастью и даже розовый язык выглядывал. Зорина не сообразила прихватить бутылочку с водой, "Да что теперь сожалеть, — подумала она, — мы уже пришли."
Едва они вошли в квартиру, как к ним подошел муж Зориной Олег, мужчина среднего возраста, широкоплеч, лысоват и, улыбаясь, заговорил:
— Где это вас носило? Я уже собрался вас искать.
— Я специально задержалась, что бы ты выспался. Ладно, Олег,напои собаку. Ты позавтракал?
— Да, Рая. Я все нашел: и салат, и котлеты, и картошку.
— Олег, сегодня у тебя выходной. Может сходишь на огород?
— Что там за дела?
— Соседка, Зина Климова, дала мне чеснока. Ну лишний у нее. Я добавлю своего и тебе на грядку как раз хватит. Посадишь, и все дела.Не более чем на час работы. Я бы сходила с тобой, но мне надо борщ доварить.
— Рая,что-то с памятью твоей стало,— произнес Олег.— Неделю назад мы с тобой посадили там две грядки чеснока и договорились, что нам хватит.
— Олег, ну как же, там возле забора осталась полоска, на целую грядку земли. Вот там и посади. Что тебе стоит. За это я тебе приготовлю яблочный пирог с черникой и кексов с изюмом, сырников со сметаной.
— Хорошо, Рая, уговорила. Давай свой чеснок и я пойду, а то во рту уже стало сладко.
— Вот возьми под зеркалом, и Дика возьми, пусть еще прогуляется.
Олег с Диком вышли из дому и по знакомой тропинке пошли до камыша. Там рядом находился их огород. Это недалеко. До этого этим участком владел один пенсионер. Когда обострился у него силикоз, то он по дешевке уступил его Зорину. Сам участок где-то около трех соток, но обнесен заборчиком. Правда, земля там хорошая. Зорин с Раей выращивали там лук, морковь, картошку, капусту, помидоры. Еще при входе в камыш была копанка с водой для полива.
Придя на участок, Зорин снял с Дика ошейник и отпустил на свободу, а сам занялся грядкой. Граблями выровнял ее, тяпкой нарезал бороздки и стал сажать зубчики чеснока корневой стороной вниз на глубину 6-8см. На последней операции Зорин действовал особенно аккуратно, другой стороной граблей, что бы зубчики не повытаскивать из земли.
Зорин уже собрался домой, но Дика не было, то прибегал, а тут вдруг куда-то исчез. Он стал его звать, проходя вдоль камыша, но тщетно. Тот как сквозь землю провалился. Зорин вошел в густой и высокий, трехметровый камыш и, раздвигая сухие стебли, начал кричать во весь голос: "Дик! Дик! Дик! Дик!" Кричал и прислушивался. До него доносились лишь невнятные звуки, или ему показалось, что он слышит глухое собачье тявканье. И он пошел на эти звуки. Чем глубже он пробирался через камыш, тем яснее различал эти глухие хриплые звуки и ближе приближался к ним. Он уже не сомневался, что это был голос Дика. Зорин, метр за метром, все решительнее пробирался к этому голосу. Сквозь просветы камыша он хорошо рассмотрел перепуганного Дика. Тот изо всех сил держался за пустые глазницы черепа коровы, выступающего из болотной трясины, и жалобно рычал... а всем своим тельцем уже был намертво объят болотом. Вокруг Дика на изогнутых камышинах сидели крупные лягушки в зеленых панцирях с немигающими, большими, темными глазами. Они, как судьи, на своем телепатичеком языке,уже решили судьбу Дика. Их шайка ждала захода солнца. Зорина с Диком разделяли каких-то пару метров. Дотянуться до собаки он не мог. Ноги его засасывала болотная трясина. Цепляясь руками за камыш, он как-то вытянул ноги на более устойчивую почву. Решение, как спасти пришло само собой. Выбравшись из зарослей, он позвонил Рае и попросил ее взять в гараже косу и принести ему. Не теряя времени, он приготовил колья, взял их из забора. Тут же Раиса доставила косу. Зорин, накосив камыша, тут же проложил в камыше мостик. Освободил дрожащего Дика. Вынес наконец его на твёрдую почву. Раиса, радуясь со слезам на глазах, прижала его к груди как малое дитя.