Спёртый душный запах в комнате был как приторное вино. Тошнотворное, но сладкое как нега. Смятое бельё, на грубо сколоченной кровати, впитывало приятную тяжесть и тепло сочно-пряного тела молодой нимфы. Не Веста, которая просто физически не может зависеть от мужчины. Недуг разъедал её изнутри. Но аромат выдавливаемого мёда из живого цветка был волшебно сладок.
Нам никогда не быть одним целым. Я оглянулся и вышел вон из комнаты в аптеку за лекарствами.
Как будто выдуманные переулки, нереально пустых улочек, разделённых штакетником условных границ, водили меня, путая, очень долго. Дворняги, опустив головы, гопотой, тянулись ко мне. Я, нажав курок, пустил резиновую пулю в воздух и собаки опомнившись и поджав хвосты, скрываясь за заборами, материли меня, обзывая на своём языке последними словами, которые обозначали только то, что я никто, и мне незачем жить. Я сделал вид что не понимаю их брехливый лай и побродив кругами, вернулся на наш чердак.
Оно не отпускает, дома и улицы меняются местами и держат - сказал я ей. Подождём ещё - нежно и обречённо, сказала она. Я сел рядом.
Истинная ведьма всегда кажется беспомощной перед силами провидения. Но меня не обманешь. Я знал всё. И она знала, что я знаю.
Страх, отчаяние, истерика подкатывали к горлу. Я готов был сорваться и навсегда стать её жертвой. Непонятно что за силы, безусловно мои, но неведомые мне до сих пор, сдерживали меня от вечного рабства, посредством слома и жалкого выяснения отношений.
Но я изображал спокойствие и благородное непонимание. Она тоже. Мы улыбнулись друг другу.
Прошёл ещё один день противостояния.