Голодные призраки вторая часть

Войдя в свое жилище, Ирина застала там одну бабушку.  Отец все еще, не вернулся с объезда участка. Катерина, ушла к берегу озера, нарезать серпом, травы для ночного подкорма домашней живности.

Увидев сияющие глаза внучки, Антонина усмехнулась.
«Глазоньки у тебя внуча, что небеса открытые. Все в них прочесть можно. Ты уж не маленькая. Надо учиться,  немного таить  от людей  свои чувства.  Кто-то порадуется твоей радости. А кто-то,  из зависти, недоброго тебе  пожелает. Таких завистников хватает.
Вижу все в порядке у твоего Гоши?»
«С чего это он моим сделался? – притворно обиделась Иринка. – И не какой он не мой. Я бы за любого так порадовалась».
-Спеша уйти от щепетильной темы, Ирина спросила бабушку, не желает ли она, пойти вместе с ней, к зимовью.
- «Отчего же не пойти. Свои обещания выполнять надо.  Все равно, кому они даны. Человеку ли,  дереву, или  Митьке, оленю твоему. А уж перед душами страждущими, тем более, надо ответ нести.                Я вчера, детишкам поселковым  конфетки-то,  раздала. А вечером,  блинов горку напекла. Тоже  людям  разнесла.   И с собой немного прихватила».
Уложив в плетеную корзину,  поминальные гостинцы, бабушка с внучкой отправились к зимовью.

По дороге к лесной избушке, Антонина поведала внучке о том, что в поселке их, к сожалению, не осталось никого из тех немцев, что были сосланы сюда, во время войны.   Многие из прямых участников тех событий, умерли, не  пережив тяжелых  военных и после военных лет. Оставшиеся в живых,   дождавшись  указа об их  реабилитации,  разъехались кто куда.

Многие из  сосланных, вернулись    в те места, откуда их вырвали против их воли. Но большинство, осели в Нижнекаменке, поближе к  школе, больнице и прочим благам  цивилизации.
Ведь первоначально, их сослали в это село. А  потом уж, из Нижнекаменки,  несколько семей, перекинули в поселок,   где проживала Антонина.
«До первого сентября  не много осталось.  А ты же нынче, в Нижнекаменскую школу пойдешь.  Вот и разыщи в Каменке тех, кто лично знал Браунов. Поди, не все перемерли.  Точно знаю, что   Бухманы и Кляйны там осели. В войну им лет по сорок было.  Возможно,  немногим меньше. Не должны бы помереть…  Вот и займись реабилитацией  несчастной Эрны с семьей. Если тебе, интересно, конечно.
Гошка твой из Нижнекаменки родом. И родители его там живут. Пораспрашивай его , авось знает чего…
Сейчас  такие  дела,  наоборот, приветствуются. Не  то что раньше. Мы не только гОлоса, головы поднять не смели, чтобы  за немцев заступиться.   
Не за фашистов проклятых. Будь они трижды прокляты. А за наших, Советских немцев».
«Ну бабуля , ты снова за свое… Никакой мне Гоша не «мой». Выдумаешь тоже…
-  Иринка  отвернулась от Антонины, чтобы скрыть  неудержимую, предательскую улыбку. 

 За разговорами,   они  не заметили, как добрались до склона оврага, где стояла лесная избушка.
 Они  остановились у знакомого поваленного дерева,  с которого Иринка сделала  свой роковой выстрел в дверной проем  избушки.
Антонина, присев на  отполированный временем, ствол поваленной сосны, потянула Иру за руку.
Молча похлопав  ладонью по дереву, бабушка заставила внучку присесть рядом.
«Помолчим. – прошептала она на ухо Иринке.-
-Слова добрые про себя шепчи. Мысленно поговори с Генрихом. Объясни ему,  что с добром пришла.  Сладости принесла ему и родителям его. А главное, прощения попроси за то, что по глупости и незнанию, покой их нарушила. Скажи, что не хотела мол, плохого им причинить. И пугать выстрелом их не собиралась.
Они при жизни, тех выстрелов наслушались по самое «не могу»».

Антонина перекрестившись, безмолвно зашевелила губами, молясь за упокой душ погибших в зимовье людей.
Ириной вновь овладела паника. Не такая сильная, как в первый день ее присутствия на этом месте. Но все же, на сердце девочки было не спокойно. И даже те искренние слова, что произносила она в себе, не помогали ей избавиться от чувства острой вины перед замученными страдальцами.
Благородное, сострадательное сердце девочки не могло спокойно биться,  помня  то печальное повествование, что поведала ей бабушка.

 Ее, сначала пионерское,  потом комсомольское воспитание,  в этот момент, бунтовало в  сознании. Ирине трудно было воссоединить в одно правильное понимание  то, что происходит.
Хрущев, пришедший на смену Сталина, развенчал  «отца народов», приказав выкинуть того из Мавзолея. «Культ личности»  Сталина, долгое время, был самым лакомым кусочком  СМИ  всех Союзных республик СССР.
Ходили какие-то слухи о грядущей реабилитации,  не правомерно репрессированных.


Скорее всего, были в СМИ. какие-то статьи , ссылки и прочее, по поводу  не существующих «врагов народа», замученных в ГУЛАГах,  тайно расстрелянных, сосланных на вечное поселение в «места не столь отдаленные».
Но в школьной программе, до сих пор,  со смаком  клеймили «врагов народа» .   Фильмы, соответствующие  духу того времени, переполняли копилку Кино прокатов.
И в  этот момент, сидя у  своеобразной могилы,  несчастных сосланных, Ирина с ужасом осознавала, что    сейчас, в ее сердце,  с грохотом рушатся некоторые идеалы. Ранее казавшиеся ей , бесспорными и единственно верными.
Не замечая  обильно текущих из глаз слез, Ирина  мысленно  взывала к   Генриху и  всем замученным , умоляя простить  неразумных людей, одурманенных самодурами от  Высшего руководства  Страной Советов.
 Тихий голос бабушки, не сразу вернул Ирину в действительность.

«Иринка, пойди ближе к избушке.   Сама  иди, без меня. Мальчонка,  по всей видимости, к тебе душенькой прилип. Едва ли я ему там нужна.  Иди без страха, с добрыми намерениями. Положи  к порогу  сласти.   Аккуратно положи, на тарелочку.  Скажи, мол,  здравствуй, Генрих. Прими  подношение мое от чистого сердца. Тебе покоиться век, а мне жить в мире. Оставайся, мол, тут. Не ходи ко мне сам. Я к тебе ходить буду.
 Поклонись и  спокойно  -  назад.  Иди обратно, не оглядываясь.

Ирина приняла из рук  Антонины  бумажный  пакет с конфетами и  принесенными бабушкой, блинами.  В свободную руку внучки, бабушка сунула  большую плоскую тарелку с  золотистой каемкой.-
- Лучшую из  дома прихватила.  Последняя тарелка из довоенных…»,- шепнула бабушка.

Страха, в душе девочки, не было. Лишь глубокая печаль,   острыми когтями,  не переставая, терзала ее доброе сердечко.
Приблизившись к  пустому проему  лесной избушки,  Ирина  поставила у порога тарелку. И вдруг, по какому-то внутреннему наитию, совершенно неожиданно для себя, она неумело перекрестилась.
И тут же, словно устыдившись непривычного поступка, принялась выкладывать на тарелку принесенные сладости.
Закончив  с приношением, Ирина осмелилась заглянуть  внутрь избушки.  Глаза девочки,  не успевшие привыкнуть к  темноте  после яркого дневного  света, ничего кроме  полумрака, не  увидели.
Невольно отшатнувшись от пугающего мрака, Ирина проговорила:
 «Генрих, пожалуйста, очень тебя прошу. Прости  всех, кто причинил тебе боль. Они понесут жестокое наказание. Большинство из  них, уже понесли его.   Нет  прощения  тем, кто виновен в вашей гибели И во всех смертях безвинных людей.
Но все же, прости их, если сможешь. Бабушка говорит, что тяжело на том свете тому, кто не простил своих обидчиков.
И меня прости, если обидела чем твою память.
 Ты ко мне не ходи сам.  Ты пугаешь наших животных.  А я к тебе буду приходить  Только когда я в школе буду, ты потерпи, ладно? Кушай конфеты. И папу с мамой угощай. Милый Генрих, мне очень жаль…»,
 -  всхлипывая,  Ирина повернулась спиной к двери избушки.

И в ту же секунду, кто-то или что-то, ощутимо подтолкнуло ее  сзади. Будто короткий,  но очень сильный порыв  холодного ветра,  дунул ей в спину из раскрытого дверного проема избушки.
Огромным усилием воли, Иринка сдержала  , готовый вырваться наружу, испуганный вопль .
Ноги сами понесли ее прочь от  жуткого  зимовья.
Не задерживаясь ни минуты, Антонина с внучкой    покинули место   покоя мертвых.
Когда они отошли на приличное расстояние, Антонина спросила, не ощутила ли Ирина, чего- то необыкновенного,  в тот момент, пока была на пороге зимовья.


«Кто-то толкнул меня,  бабуля.   Сердито так. Будто не конфеты я им принесла, а  грязи чашку. Мне кажется, что не успокоится Генрих.
Не понравились ему, видно мои слова. Я его попросила, чтобы он, постарался обидчиков своих простить. Ты сама  говорила, что ну… типа - Бог,  всем судья.
 Но Генрих,  наверное,  сам отомстить хочет за смерть родных. И за себя тоже. А может быть, это не он?»
«Не знаю, внучка. Мне кроме ощущений, ничего в этом деле, не поддается. На тебя  мальчонка, свою энергию направил.  Родители его, скорей всего, смирились со своей смертью. А он не желает. Но это я так думаю.  Чтобы не происходило, ты  мне  обо всем рассказывай. Надо понять, что ребенку надо. Иначе, он так и будет тебя изводить».
Дойдя до   поросших молодыми сосенками, старых вырубов, Антонина предложила внучке, побрать   брусники.
«Надо ж нам перед Катериной, оправдать наши вылазки в лес. Мать  твоя,  Иришка, ни в коем случае, не должна знать о нашей тайне. Катерина и так меня не очень жалует. Считает меня шарлатанкой.  Но ты внучка, на мать не сердись. На  о она и мать, чтобы детей от  любых бед остерегать. А   тот дар, что в тебе открылся, - это и есть беда…»
Брусника в этом году, удалась на славу. На открытых  солнцу вырубах, она  наросла особенно крупной.
За пару часов, Антонина  с внучкой, набрали  большую, двух ведерную корзину,    хорошо вызревшей ягоды.
Ухватившись с двух сторон, за удобную ручку корзины, они направились кордону.
Первым, кого Ирина увидела в ограде кордона, оказался Георгий.
Он сидел на березовой чурке, почесывая спинки, суетящихся у его ног, кабанят.  Малыши, потешно отталкивая друг друга пятачками, доверчиво жались к  сапогам егеря.
Увидев входящих в ограду  женщин, Георгий поднялся с чурки, опираясь на удобную палку.
«День добрый, добытчицы! -
- Гоша   прищурился  от яркого солнца, бьющего прямо в его глаза. –Ух ты, ягода какая рясная! На вырубах брали?
 – Его  взгляд, не на долго задержался на потупленном личике Иринки.  Подняв глаза, она тут же вновь опустила ресницы,  опасаясь, что Гоша   увидит ее смятение.
-  «На вырубах, – отозвалась Антонина. – Хороша ягодка.  Да корзинка мала.  Ну как нога, Георгий Иванович?»
 - скосив глаза на  молчавшую внучку, бабушка понимающе усмехнулась.

«Спасибо вам огромное, кудесница вы наша,
- еще больше оживился Гоша.  – Не представляю,  как бы я выкручивался без вашего волшебства. Я почти не чувствую боли.
- Георгий, в подтверждении своих слов, лихо прошелся перед  женщинами, слегка лишь, помогая себе палкой.
Антонина, польщенная похвалой егеря,  довольно  рассмеялась. Но оборвав смех, попросила егеря, не очень увлекаться ходьбой.

- Пару деньков,  отдохни, парень.   Ногу побереги.  Сейчас ты молод да горяч. А к старости, все прошлые болячки, как правило, вылезать наружу начинают. По себе знаю».
Потянув на себя корзину с ягодой, Антонина ушла в дом, оставив Иринку стоять у  сарая.
Не зная что говорить, как повести себя с  соседом, И рина присела перед  кабанятами на  корточки.
Упорно избегая  взгляда Гоши, она  принялась гладить малышей.

«Иришка, ты им имена не придумала? Смотри, это брат с сестрицей! Давай имена им дадим», -
Голос егеря, лаская слух, проник в самое сердце влюбленной девочки. 

«Давай!  Давайте, - тут же поправилась Ира. Робко  взглянув в смеющееся лицо Гоши, она торопливо отвела взгляд.

-Ира, ну хорош тебе  «выкать». Почти четыре года,  мы с тобой на «ты» были. Ты же для меня, что младшая сестренка…-
Георгий замолчал на полуслове, натолкнувшись  глазами, на обиженный взгляд девочки.
- Ни какая я тебе, не сестренка.  Тоже мне,  братик нашелся .. – звенящим от близких слез голосом, сердито выкрикнула Ирина. Крутнувшись как юла, на пятках, она пробежала мимо  Гоши и  скрылась в сенях дома.
-Дела… протянул егерь.  – Вот и поговорили..
-Опустившись снова на чурку, он обратился к мирно  пасущимся поросятам.
—Ну и что нам дальше с этим делать, Мишка с Машей? Как вам  имена, нравятся?»
Спрятавшись от посторонних глаз в полу темной кладовке,  Ирина несколько минут, отчаянно боролась с беспричинными слезами.
Она злилась больше на себя за свою несдержанность. Девочка понимала, что своим поведением она быстро выдаст свое истинное отношение к егерю.
«Гошка наверное, думает сейчас, что я сумасшедшая дура, – уныло рассуждала  Ира.-
-Что к чему? Психанула на ровном месте. И не первый раз уже. Скоро все в доме поймут, что я к нему дышу не ровно. Бабуля уже поняла это. Но она не такая.. Не проболтается. Но мама  ведь, тоже не слепая. Надо как-то, взять себя в руки.
Дура я и  есть.    Перед призраком Генриха меньше трушу, чем перед живым человеком.  Все! Хватит!»
 - решительно  промокнув   подмокшие глазки, Ирина вышла во двор.
Георгия в ограде не было. Не было там и поросят.  Недавно распахнутая дверь сарая, была плотно прикрыта. Поняв, что Георгий ушел к себе в дом, Ира  поплелась к озеру.

Ей захотелось побыть совсем одной. Ни мать, ни бабушка не смогли бы помочь ей, справиться с  томящей  сердце печалью.
В не большом шалашике у берега озера, хранились рыболовные снасти обитателей кордона. Здесь были самодельные удочки, плетенная из ивовых прутьев, «морда», сачки, банка с червями и прочие мелочи.
Выбрав   для себя удочку и прихватив банку с червями, Ира   занялась рыбалкой   Она не редко  приходила сюда. В основном, в минуты душевного волнения.

 В глубь  озеро,  уходило несколько деревянных мостков разной длинны. От  трех и до семи метров.
С самого короткого мостика,  рыбачили  обычно весной, по самой глубокой воде.
К осени  уровень воды в озере, заметно упал.  И  Ирина   отправилась  на самый длинный мостик.
Умело насадив извивающегося червя на крючок, она  ловко забросила леску,  распустив ее по всей длине.
Всунув  противоположный конец удилища,  между досками мостика,  Ирина присела на специально сколоченный для рыбалки стульчик.
 Судя по солнцу,  времени было не менее  пяти вечера.  Ирина вспомнила, что  кроме легкого завтрака, ничего сегодня не ела. Но мысль эта, быстро  пролетела, не задержавшись в сознании. Есть девочке, совершенно не хотелось.
 Оглядывая берега озера, Ира с грустью думала о том, что   через несколько дней, она  уедет  в село Нижнекаменку.   Последнее лето,  по ее мнению, пролетело слишком быстро. Гораздо быстрее, чем все предыдущие  летние каникулы.

Возможно от того, что уходящее лето, как ни одно другое, оказалось наполненным необыкновенными событиями. И какое из них, было самым  волнующим, Ирина не могла определить.
Самым  необычным и странным, было бесспорно, появление в ее жизни  необъяснимого, связанного с  лесной избушкой.
Но от чего-то, это событие, от чего-то,   не очень  сильно удивило девочку. Возможно,  ее дар позволил ей, воспринять его, как нечто  неизбежное. Возможно, что  внутренний мир ясновидящей,, был неосознанно готов к принятию такого дара.
Но  сердечные переживания, связанные с Гошей,  занимали воображение Ирины, куда больше, чем  «встречи» с ночными призраками.
Она заранее была внутренне готова к новому видению.  И девочку эти видения, возбуждали и пугали меньше, чем то непонятное, что творилось в ее сердечке, при встречах с егерем.


«Иришка,  у тебя поплавок утонул.  Проснись,   рыбина удочку утащит!
-   от голоса Гоши за своей спиной,  Ирина  вздрогнула так, что едва не свалилась со стульчика. Сжавшись в комочек, она  прижала руку  к сердцу, пытаясь успокоить его бешеный стук.

Георгий, откинув в сторону палку, тяжело прошел мимо Ирины. Вытянув из воды леску, он снял с крючка крупного  окуня, отливавшего  зеленью.
- Хорош  молодец.  Граммов  на семьсот потянет. А то и больше. Мне редко таких удается выудить. Фартовая ты у нас, красавица!»
В голосе егеря слышалось не притворное восхищение

«Окунем любуется. А меня красавицей, в шутку назвал, -  снова закипая не понятной обидой, подумала Ира.
- Сцепив зубы она заставила себя немного успокоиться –
 -Вы, Георгий Иванович, наверное, оговорились. Это я, рыбина. А окунь, красавец!»
 - Ирина попыталась придать голосу шутливый тон. Но ее,  слегка охрипший от волнения голосок, предательски дрогнул.

Георгий бросил рыбину подальше в траву на берегу. Нагнувшись, он приподнял пальцами подбородок девочки.  Серьезно глядя в ее расширенные зрачки,  Гоша спросил:-
«Ирка, что  тобой происходит? Ты не заболела ли, девочка моя хорошая? Прекрати дуться. Мне  твоего общества не хватает, честное слово».

От прикосновения к подбородку, его сильной руки, от  тихих, проникновенных слов Гоши, в груди  Ирины,   сделалось горячо.
Ее, давно просившиеся наружу слезы, растопленные этой теплотой, обильно хлынули из глаз.
Уткнувшись лицом в его ладонь, Иринка плакала  сама не зная о чем.

«Дурочка ты маленькая,-
- смущенно бормотал Гоша,  неумело вытирая   рукой горячие слезы первой девичьей любви
.-. Сестреночка ты моя.  Красавица!  Надумала ты себе все. Я же, старый.  А ты такая юная, невинная, как ангелочек. Ирочка, постарайся выкинуть все из головы.  Недостоин я тебя, поверь. У тебя все еще впереди.  И любовь, и счастье. Но сначала школу надо закончить».
Подняв на Гошу залитое слезами личико, Ира  выкрикнула прямо в глаза мужчине.
«Ты всего на тринадцать лет меня старше.. Всего! Просто ты не любишь меня.. У тебя Вика есть.  Только ты ей передай. Пусть на кордоне не появляется.  Я ей глаза выцарапаю. Понял?  Я скоро вырасту.. А она – старая..»
 - Вскочив со стульчика, Ирина не отдавая себе отчета в своих действиях,  со всей силы толкнула  егеря в грудь.  Взмахнув руками, Гоша не удержав равновесия, свалился в теплую, озерную воду.
Убегая с берега, Ирина услышала его громкий смех:
«  Сумасшедшая!  Вот и женись на такой! Утопит  или прибьет в гневе…  А Вика мне  никто..»

Антонина долго не  уступала просьбам Ирины, остаться на кордоне, хотя бы, еще на сутки.
Дома ее ждало хоть не большое, но живое хозяйство.  Уезжая  к сыну на этот раз, она крикнула соседке через забор, что задержится на кордоне, всего на одну ночь.
Но  обещанная ночь, грозила  затянуться на двое, а то и трое суток. Антонина понимала, что ее внучке,  действительно нужна помощь чтобы наконец, разобраться с «голодными призраками».
Какой бы крепкой не оказалась психика ее внучки,  девочка была слишком юна  для того, чтобы в одиночку справиться с   тем, что выпало на ее долю.

Никому из родных, кроме бабушки, Ирина не смогла бы доверить своей тайны. По той простой причине, что  родители могли бы не поверить дочке, 

Они могли посчитать ее сумасшедшей. Не смотря на то, что  у матери Василия, был очевидный дар , сын ее,  никак не мог в это поверить.Он считал Антонину    умной и проницательной женщиной, мудрой и много знающей. Но не более того. Ни в какую мистику и прочие паранормальные явления, Василий не верил.
Катерина тоже, была под стать мужу.
Она была прекрасной хозяйкой. Василию откровенно завидовали многие из мужского населения поселка, в котором он вырос. Далеко не каждая женщина,  отважилась бы годами жить в лесу.

  В свое время, Катерина закончила тот же лесной техникум, что и ее будущий супруг, Василий.  Она собиралась стать экономистом  в каком ни будь, «Лесхозе».  Но вместо этого, стала женой лесника. Искренняя любовь к мужу, побудила ее стать не только прекрасной женой, но и отличной хозяйкой.
Катерина  без колебаний, отправилась  вслед за Василием  на лесной кордон.  Она родила двух прекрасных дочерей. И  охотно «увязла» в домашних хлопотах.
Супруги жили вместе,  около 20 лет. Но за все это время, Василий ни разу не заметил тени недовольства на лице своей любимой жены.
Но не большой недостаток, или наоборот, достоинство в характере Кати присутствовало.
Она не считала нужным вмешиваться в личную жизнь и привязанности своих дочерей.
Катя выросла в Детском Доме. С раннего детства, она привыкла сама отстаивать свои убеждения и склонности. 
И считала, что дочери ее, должны сами  принимать  определенные решения.
Катерина давно заметила, что что-то мучает ее  любимицу, младшую дочку. Но она не собиралась вмешиваться в ее внутренний мир.
Пятнадцати летний подросток, в понимании детдомовской воспитанницы,  был уже взрослым человеком  И дочь ее, должна была сама  решить свои проблемы. Тем более, как считали мать, все проблемы Иринки, исходили из ее переломного возраста.



«Уговорила, коза. Останусь на ночь. Но не более того. Попробуем вместе понять, что твоему другу надо. Почему он  снова кушать просил. Ведь  покормили мы его душеньку. И  помянули славно». – шепнула внучке бабушка, согласившись  остаться на кордоне.
Провести последующую ночь, они решили на сеновале, под крышей сарая.  Одной Иринка не согласилась бы там больше ночевать. Слишком свежи были в ее памяти, переживания прошлой ночи.

На ужин, Катерина приготовила ароматную наваристую уху. В качестве основного навара, в рыбный суп пошел почищенный Гошей, окунь. Тот самый, что попался  Ирине  на удочку. Георгий принес его   соседям, вместе с десятком не больших карасиков, что поймал сам. Уху решено было приготовить  в чугунном казане, подвешенном над  открытым огнем, посреди ограды.
Антонина выдала снохе, каких-то ароматных трав, известных только ей.  Добавленные в  казан, эти травы придали   ухе такой запах, от которого у сытого могли побежать слюнки.
Георгий не редко, трапезничал вместе с соседями. При  этом, он добросовестно  пополнял их продуктовый запас, своими вкладами. Иногда, егерю удавалось отбить у браконьеров, тушу убитого ими животного.
В этих случаях, Гоша отделял для общего с соседями стола, кусок мяса.  Остальное, сдавал в Лесхоз. Собранные между делом,  дары сибирской тайги, Георгий, частично отвозил родителям в Нижнекаменку.
Часть грибов, ягод, выловленной в озере рыбы, егерь приносил Катерине.
Отдавал он соседке так же,  часть продуктов, купленных в магазине.
У Катерины была семья. И она, в любом случае, постоянно готовила  для них пищу. 
Покормить соседа она бы, никогда не посчитала за труд. Даже в том случае, если бы он не стал приносить ей продукты, Катерина  позвала бы его к ужину.
Мать Иринки была из тех женщин, которым стоять у плиты, было в удовольствие.

Для ужина под открытым небом, Катерина накрыла самодельный стол, сколоченный мужем, под  навесом у стены дома.
Иринка, тайно предвкушая новую встречу с егерем, охотно помогала матери. Она принесла из дома, большую новую клеенку. Накинув ее на шершавые доски стола, девочка любовно разгладила руками, все   её складочки.

В последнее время, настроение девочки, могло меняться по несколько раз в день. После вспышки обиды и близких слез, ею могла завладеть  беспричинная радость. В такие минуты, Ирине хотелось расцеловать каждую букашку, погладить  любую травинку под ногами.  Но буквально через минуту, она могла вновь впасть в уныние и депрессию.
Расставляя по периметру стола,  красивые тарелки из праздничного сервиза, Ирина беспечно напевала  какую-то веселую мелодию. Она  улыбалась своим  тайным мыслям. Ее слух все еще ласкали слова Георгия, что он сквозь смех, выкрикнул ей  , барахтаясь на мелководье озера. «Вика мне никто..»
«Конечно, никто.- ликовала Иринка.
- Попробовала бы он, быть тебе «кто»!» 

Но вскоре   девочка сникла.
Вспоминая о том, как она плакала, уткнувшись  носом в ладини Гоши, Ирина вновь и вновь, переживала приступы стыда.
Своей недолгой слабостью, неудержимыми слезами, она невольно выдала свои чувства   к егерю.
«Дурочка  маленькая.  Сестреночка ты моя. Я же старый,-  снова прозвучал в головке Ирины смущенный голос Гоши.
«Сам ты дурачок,- мысленно топнула  ногой Иринка.
- И никакая я тебе, не сестреночка.-
Она не представляла, как ей в дальнейшем, держать себя в присутствии Георгия.  Ведь он догадался, что  она влюблена в него.
-Ну и пусть, -  упрямо подумала Ира.  -
- Пусть знает, что я не собираюсь уступать его, никаким  Викам и  прочим  «старухам».  Он мой. Просто Гоша, сам еще об этом не догадывается»

Ирина выйдя из-под навеса, незаметно посмотрела в сторону дома егеря. Пора бы ему, уже появиться на крыльце. Но  дверь его дома, по прежнему, оставалась закрытой.
«О! как вкусно пахнет.  Не иначе, как Антонина Никифоровна, своих волшебных травок в уху добавила. -    Ирина вздрогнув от неожиданности,  быстро обернулась на голос, пронзивший ее  сердечко.

Гоша вошел в ограду, через  мало заметную  калитку, позади дома.
Мало кто, кроме жителей кордона, знал о запасном входе во двор. Этой калиткой, пользовались, когда надо было пройти к озеру.
«Он  у озера был - Поняла Ира.
- Встретившись взглядом со смеющимися глазами егеря,  она покраснела до кончиков пальцев. Даже ее аккуратные ушки, загорелись, как вызревшие ягоды калины.

-Чего он на меня так смотрит? Смеется над моими дурацкими излияниями там, на мостках! -  эта мысль  мгновенно отрезвила Ирину.  Гордо вскинув подбородок, она демонстративно повернулась спиной к Георгию.
Но он, словно не замечая ее непримиримого жеста, обошел девочку и снова оказался перед ее глазами.
«Иришка, идем с утра за брусникой, сестренка.  Я сегодня на горельниках был. Чуть  дальше того места, где вы с бабушкой, ягоду брали. Давно  я не видел такой сильной ягоды.
Пока сезон и погода позволяет, можно  брусники набрать. И для себя, и для сдачи.
 Странно, что  поселковые до сих пор, её не выбрали . Я вам с бабушкой,  совки дам. Недавно привез из Лесхоза».

Слушая его пространственную речь, Ира собралась ответить  егерю что ни будь колкое.    Слово «сестренка», снова больно укололо девочку.  Этим обращением к ней, Георгий  словно  подчеркивал, что она  «маленькая дурочка».
 Но услышав, что он приглашает ее за ягодой  вместе с бабушкой,  Ира передумала язвить.
«Ладно, - пробурчала она.
 – Я бабулю спрошу. Если согласится, то пойдем».
  Той брусники, что собрала Катерина и сама Ира с бабушкой, вполне хватило бы для зимнего пользования. Но  будущей девяти класснице, ужасно хотелось приобрести   школьную папку под учебники. Все, что потребовалось бы   Ире  для школы, было давно готово.
Но  мать снова  приложила к стопке ее вещей, надоевший аксессуар, в виде школьного портфеля. С этим, крепким на вид, кожаным портфелем,  Ирина   четвертый  год подряд, должна будет, отправится в школу.

Недавно, ее сестра Людмила, прислала  письмо. В нем она с восхищением описывала   новые вещи, что приобрела для нее тетка.
Среди них, особое место, занимало описание супер модной   папки на молнии.  Это приспособление для переноски школьных учебников,  выполненное из кожзаменителя или грубого пластика, стало настоящим «писком» школьной моды шести десятых лет, прошлого столетия.
Неудобную папку, без ручек, можно было носить только подмышкой.  Обыкновенный портфель с  ручками, был куда удобнее.
Но мода, есть мода.  А Иринка хоть и опережала своих  сверстников во многом, но она все же, оставалась обыкновенной школьницей.
 И ей, как любой  девочке, хотелось иметь   в личном пользовании, что то современное и  модное.
Любой ребенок на ее месте, попросил бы  родителей,  купить ему  определенную вещь.
Но Ира была не такой, как другие подростки. Она могла и имела возможность, а главное   желание, самой заработать на покупку не только папки. Но и сапожек, отороченных мехом. Таких, как были у ее сестры.   Восемь лет, с первого и по восьмой класс, Ира  все зимы,  щеголяла в самокатных валенках.
Василий сам катал валенки для всей семьи.  Из под его рук, они выходили куда аккуратнее и пригляднее  фабричных.
Сапожки на ногах школьницы, воспринимались окружающими, как нечто недосягаемое и вожделенное.
У Максима, мужа тетки Елены, имелись определенные связи в городе. И он мог «достать» дефицитную обувь.

Поздний ужин  под открытым небом, прошел весело. Даже Ира, не смотря на то, что сидела напротив егеря, чувствовала себя расковано.  Отец с Георгием, выпив по стопке крепкого самогона, сыпали шутками и остро сюжетными историями о борьбе с браконьерами всех мастей.
Забыв о предосторожностях,  Ирина с восхищением смотрела в раскрасневшееся  лицо Гоши.  Мужчина, отчаянно жестикулируя, с юмором рассказывал совсем не  смешную историю о том, как однажды, чуть не стал добычей  разъяренной рыси.
Ранней весной, он неосмотрительно вторгся во владения  матери рысихи,  имеющей двух недельных котят.
Разъяренная самка, прыгнула егерю на спину с верхушки большого дерева.
И если бы не мгновенная реакция и  хорошая физическая форма, лежать бы Георгию под тем деревом, с  разорванным горлом.
На личике девочки отражалась вся гамма ее чувств. От восхищения до  переживаемого её страха за его жизнь.

Слушая егеря, Ира  не замечала внимательного,  погрустневшего взгляда Катерины, устремленного на ее счастливое личико.
«Неуж-то, влюбилась моя глупышка? Но она же, совсем ребенок.  Едва пятнадцать минуло. Я в ее годы,  дралась с пацанами. Ни о каких чувствах и не помышляла. 
Мужчина он, конечно порядочный. Ничего дурного сделать ей не сможет. Но сердечко дочушке разобьет. Любовь у человека, может быть только одна. А все другое, это баловство одно.
Жаль, что не пара он ей. Не сегодня завтра, женится.   А с Иркой что будет?  Ладно, если это просто блажь детская. А если нет…?
Надо свекрови как-то намекнуть, чтобы поговорила с Иришкой . У нее это, лучше получится».

После ужина, мужчины отправились на озеро, проверить  закидушки  настроенные днем Гошей. 
Глядя им вслед, Ира  долго ловила  звуки  их удаляющихся голосов, и взрывов смеха.
От чего-то, ни отец, ни  сосед не позвали ее с собой, как бывало  раньше.
«Бабуля, где мы с тобой спать будем сегодня? – уныло спросила она, обращаясь к тихо беседующим женщинам.
-Пойдем на сеновал»

«Ступай, детонька. Я сейчас приду», – откликнулась Антонина.
 Но Ирина не смогла пересилить  надвигающийся страх.  Чем темнее  делалось вокруг, тем неуютнее становилось на  душе  девочки.
«Ну иди, внуча. Чего заступорилась? Мы с матерью вот, пошушукаемся. И приду сейчас», - прикрикнула на нее Антонина.
Но Ира так и  могла пересилить свой страх.  Отойдя подальше от стола, она присела на ступеньку крыльца дома.
Перед глазами девочки, снова замелькали события прошедшего дня.
Кто же и зачем, так не ласково, толкнул ее сегодня у зимовья,  в спину.   За что сердится на нее призрак бедного мальчика?
А в том, что он не доволен ею, Ирина была уверена. Наступающей ночи, она боялась так, как не боялась вчера или еще раньше. Ни добрые слова, ни «кормление» призраков, на   Генриха не действовали. Ирина в душе  хотела, чтобы «голодные призраки» оставили ее в покое.
Не смотря на свое, искреннее сопереживание мучениям   немецкой семьи, Ирине ни чуть,  не доставляло радости общаться с неведомыми и страшными силами.

Катерина с бабушкой, понизив голоса почти до шепота,  о чем-то, с увлечением беседовали. Иру не интересовали их перешептывания. Не тем была заполнена ее головка. Ира не подозревала, что речь идет как раз о ней.
Со стороны озера до ее слуха, долетели голоса,  возвращающихся на кордон, мужчин.
В высоком, все еще светлом небе, кое где неярко просматривались первые звезды. Озерные лягушки, притихшие было, в присутствии  на озере людей, с новой силой возобновили  свой концерт.

Сидя в тени дома, не замеченная мужчинами, Ирина с  тоской смотрела на высокого егеря, прошедшего к освещенному лампой столу. Василий  минуя  навес,  ушел стреножить пасущегося рядом с домом, своего коня.
Гоша чуть заметно прихрамывал.  Он положил на стол связку слабо шевелящихся рыб.
«А сестренка спать уже ушла?» –  вопрос егеря, обращенный к женщинам, мгновенно прогнал девчоночью печаль.  Ирина затаив дыхание, ждала продолжения разговора.
«Так нет же. На крылечке вон сидит,
- живо отозвалась Антонина.- Иринка поди сюда. Рыбку почистить бы надо. Устала я. И матерь свою  пожалей.  Молодые ручки быстрее наших управятся. – Антонина с нарочитыми охами, поднялась из-за стола.
-Пойду я Катерина,  спать. Завтра пойдем за брусникой. Отдохнуть надо», - Антонина направилась к сараю.

Катерина, подождав пока дочь подойдет к столу, строго глянула в ее лицо.
«Не мешкай тут. А может, я почищу рыбу?
«Как хочешь, мама,- с  притворным равнодушием протянула Ира. -Давай вместе почистим. Если мне не доверяешь этих карасей несчастных».
«Почему же они несчастные? - рассмеялся Гоша. Обернувшись к Катерине, он добавил:
.-«Отдыхайте, Катерина Леонидовна. Я помогу сестренке. И спать отправлю во время. Не переживайте».

Пристально взглянув в глаза егерю, Катерина вздохнула. Она отлично понимала, что ей не о чем переживать. Георгий был слишком порядочным человеком. И он скорее умрет сам, чем позволит себе, хоть чем-то, обидеть свою «сестренку».
«Ладно, Георгий Иванович. Чистите рыбешку. Солью посыпьте да вон в ту кастрюльку уложите.  Ирку только не задерживай. Пусть  выспится хорошенько…», -женщина, не оглядываясь, скрылась за дверью своего дома.
«Сиди, Иришка. Не к чему тебе ручки острыми шипами колоть. Я сам управлюсь. А ты посиди со мной, чтобы мне не скучно было».
Георгий привычно принялся за несложную процедуру.
Сидя на скамье, Ира с нежностью смотрела в затылок его головы, склоненной к тазику с рыбой. 
«Ты бы мне хоть песенку спела, что ли… Молчишь, как эта рыбка. Эдак, я усну над этим тазом, – пошутил Гоша. Вскинув голову, он взглянул в лицо Ирине.
-Ирка,  а у тебя звезды  в глазах отражаются. И вообще, ты красивая девчонка. И дерзкая. К тому же,  здорово от   сверстников своих отличаешься.   Кто ни будь, кроме тебя, умеет так стрелять метко? Я имею в виду, твоих одноклассников? А верхом на лошади скакать по  10 километров за один раз? А разбираться в таежных хитростях?  В лечебных травах?
Я уверен, что таких, как ты, очень мало.-



-Отложив в сторону нож, которым потрошил рыбу, Гоша присел на скамью рядом с замершей девочкой.
-Ты сейчас, сестренка, помолчи. Ладно? У тебя ведь, хватит ума, на мою голову, всю эту рыбу вывалить. Просто послушай меня, Ириш. Я ведь старше тебя. И естественно, мудрее кое в каких, житейских делах.
Тебе сейчас кажется, что я какой-то не такой, как все.  А я совершенно приземленный, обыкновенный   человек. Это ты, не земная! Свежая, чистая, ранимая, как ранняя зорька.
Сестренка, ты даже не представляешь, какая прекрасная жизнь, ждет тебя впереди.
Закончишь школу, поступишь в институт. И совсем другими глазами мир увидишь. Ты такая красивая, добрая, милая…               
К твоим ногам, не старые бирюки, типа меня, попадают. А молодые, успешные. Какие ни будь, доктора наук и прочие  парни.
И поверь мне, солнышко, через каких-то пару лет, ты будешь стыдиться  своего детского увлечения старым егерем…».

«Замолчи! – некрасиво взвизгнула Иринка, срываясь с места.- Идиот,  дурак, полный кретин.  Да как ты можешь так говорить?. Я никогда… никогда.. Слышишь ты?   
Я никогда тебя не разлюблю. И никогда не променяю на самого известного доктора  наук. Ясно?» -  на одном дыхании,  выкрикнула Ира эти слова в  в лицо Георгию.
Оставив ошеломленного мужчину сидеть на скамье, она скрылась за дверью сарая.

«Да! Достанется заноза какому-то бедолаге,-
 – потрясенный егерь    посмотрел на захлопнувшуюся дверь сарая. -Сумасбродка, выдумала себе, какую-то любовь  в пятнадцать лет..».  – Расстроенный выходкой  девочки, мужчина снова принялся  за рыбу.

 Но тут, проснувшаяся память, услужливо вернула его на много лет назад.
Он вспомнил себя, четырнадцати летним подростком.  Вот он   бредет  по осенним лужам, позади   девочки Вики и ее подруги.  В каждой его руке, по портфелю. Новенький малиновый портфель принадлежит ей. Той заносчивой девчонке, что  весело щебечет с подругой, не обращая никакого внимания на вздыхающего позади них, мальчишку.
Сверху на школьников, льет противный, холодный дождь. Но девочки, одетые в   плащики, вдобавок прячутся под большим зонтом Вики.
И зонт, и прорезиновые плащи девочек, в селе, в после военное время, были огромной редкостью.
Гоша, не смея присоединиться к девочкам,  молча ежится,  под ледяными  струями  дождя.
Оглянувшись на  замерзшего, промокшего ухажера,  Вика   довольно усмехается. Она что-то шепчет на ухо подруге. 
И вдруг, театрально взмахнув руками, Вика со всей силы топает  по луже  ножкой, обутой в красный резиновый сапожек.
Фонтан грязных  брызг  летит в лицо,  и без того промокшего Гоши.
«Я нечаянно!  Поскользнулась, извини», – бросает она через плечо. Обе девочки  весело хихикают.
Гоша молча глотая обиду, плетется за смеющимся девчонками.
В этот момент, он похож на бездомную, промокшую собачонку.
У ворот  своего добротного дома, Вика принимает из рук мальчишки свой портфель.
«Молоток, Гошка!  Ты выдержал  рыцарское испытание. Если будешь паинькой,  то я возможно, пойду с тобой в кино в воскресение».-  Смазливое лицо девочки, озаряет благосклонная улыбка.
И от этой улыбки, сердце Гоши  заходится в сладкой истоме.

«Неужели,   в свои  четырнадцать, я  любил  Вику? А ведь любил же. Как дурак был. Не замечал,  как она надо мной издевалась. И до сих пор, любил бы, если бы она, не показала свое истинное нутро во всей «красе».

Иришка наверное, действительно влюбилась в меня. Конечно! Она же не пустышка, как  Вика.                Такая девочка может любить только всерьез.
Иришка настоящая! В ней нет ни капли фальши или притворства.
Умная,  уважительная, хозяйственная девочка, с большим добрым сердцем.   Такая не предаст и не продаст. Настоящая  королева леса. И красивая!
Из таких, как она, получаются самые лучшие, самые верные жены.
Жаль, что не по годам я ей. Ей, минимум как пять лет, расти еще надо».
 Посолив почищенную рыбу, Георгий плотно прикрыл ее от  кошек и прочих любителей  дармового угощения.
Отправляясь на отдых, он погасил фонарь на столе. Электрического света на кордоне, все еще не было. По этому поводу, лесник с егерем, написали не одну жалобу   своему начальству.  Но  воз, как говорится, и поныне был там.
 
 Ирина осторожно,  чтобы не разбудить бабушку, забралась к ней под одеяло.
Как и в прошлую ночь, сон никак не желал  прийти к ней. Рядом тихонько посвистывала носом ее бабушка.

Внизу, на стене сарая, как и в прошлую ночь, не ярко горел  фонарь. В слуховое окошко, заглядывали любопытные звезды.
Закрыв глаза, Ирина лежала без сна. Мысли ее были заняты  егерем. Обида все еще терзала сердце девочки.
«Кто ему дал право учить меня жизни. Без него знаю, что мне делать дальше. И пусть даже не надеется, что я  отдам его какой ни будь   охотнице . Гошка  только мой. Просто он сам еще, этого не понимает» .
-  Мысли о Гоше, вытеснили из груди девочки, все остальные чувства. Она, на какое-то время, забыла о другой своей, не менее важной проблеме.
Недавний страх перед надвигающейся ночью, не на долго  отступил., уступив место   сердечным переживаниям Иринки.
Где-то, совсем рядом, нудно  на одной ноте, «пиликала» не видимая ночная птица.
Лягушачье кваканье, переплетаясь с цвирканьем   ночных цикад и с высоким, однотонным голосом птицы,  добавляли  тоски не спокойному  влюбленному сердцу .
И вдруг все эти, привычные, ночные звуки разом смолкли.
Стих даже никогда не смолкающий шум огромных сосен, растущих у самых ворот ограды.
Наступившая тишина  показалась  Ирине   какой-то, осязаемой и тяжелой.
Она приподняла голову и прислушалась.  До ее обостренного слуха, донеслось испуганное, приглушенное  поскуливание  Цезаря.
Похоже, собака забилась в угол своей большой будки.

«Началось»,- холодея от  нахлынувшего на нее страха, поняла Ира.
В глубине души она надеялась, что мятежный призрак Генриха, получив  щедрые подношения, оставит ее в покое.
Но такого не случилось.
Ирина пока еще не слышала  его голоса в своей голове. Но по   всем признакам, он был уже где-то, близко.
Грудь девочки сдавила тяжесть. В голове  зашумело так, будто за дверью сарая  заработал  мощный вентилятор..
Ирина заставила себя приподняться в постели. Прятаться от надвигающейся проблемы, не имело смысла.

«Поиграй со мной. Где мои самолетики?- ясно прозвучал  в ушах девочки,  ставший уже знакомым, голос. 
Сквозь жалобные, плаксивые интонации, Ирине почудились низкие вибрирующие звуки. Будто кто-то,  далеко на заднем плане, тронул струны расстроенной бас гитары.
При  прошлых, двух встречах с призраком,  голос Генриха звучал дружелюбнее и мягче.
Ирине стало страшно по настоящему.
«Бабуля он пришел. Он злой какой-то,- жарко зашептала она на ухо Антонине. – Проснись, бабушка. Мне страшно!»

«Ну чего ты, егоза? Спи давай,- сонно проворчала Антонина. Но она тут же открыла глаза. -
-Генрих тут? Ого! Я кажется, тоже его чувствую. Чего  говорит-то? Чего дрожишь, как  листок осиновый. Мальчишка  не был злым. Ничего он нам плохого не  сделает.
 – Антонина нашарив рукой, свалившийся с головы,  ситцевый платок, повязала им растрепавшиеся волосы.-
-Чего он просит на сей раз?»
- «Он играть меня зовет. Самолетики какие-то, требует с меня».. – Ирина готова была расплакаться.
-«Помню его самолетики,- шепотом отозвалась Антонина. -
-Когда  отец мой, привел его к нам, в кармане у мальчонки, два  деревянных самолетика было.  Он все время  их потом, в руках держал. Дорожил ими сильно. Говорил, что их  для него, его папа сладил.  Помню, все твердил, что как вырастет, летчиком станет.  Бедный ребенок!-
 – Антонина  вытерла рукавом набежавшие на глаза слезы.-
Надо  бы, как-то, сладить для него самолетики. Внученька, спроси,   что он  хочет, чтобы мы сделали для него. Что-то мальчонке  надобно от  тебя. Да только что, понять надо. Иначе, изведет он тебя совсем».
«Бабуля, а кто нам  сделает те самолетики?  Он наверное, такие же захочет, как были у него?»
«Не знаю внуча. Самолетики были   деревянные,  в ладошку мою длиной. Обыкновенные, в два крыла.    Не крашеные. На старые кукурузники похожие».
  Антонина,  точно так же, как Ира прошлым вечером,  ползком подобралась к окну.
Ира последовала за бабушкой.
Выглянув в окошко, Ирина почти сразу же, увидела знакомый, слабо светящийся силуэт мальчика.
Он стоял в тени дома лесника. Ирина не смогла бы, на таком расстоянии, да еще ночью, рассмотреть его лица.  Но сейчас, девочка смогла бы поклясться, что отлично видит глаза Генриха,  устремленные на нее. 
«Поиграй со мной»,  - потребовал вновь, дребезжащий  голос в голове Иринки.  При  этих словах, глаза призрака,  загорелись недобрым огнем.
«Бабуля, ты слышишь? – сипло прошептала Ирина.  Её горло  пересохло от волнении и страха.
«Я его различаю. Он там у дома. Но не слышу ничего, -  так же тихо откликнулась Антонина. -  Касаясь губами уха внучки, она торопливо зашептала.
-Иринка, спроси, почему он один? Где его родители. Пусть ответит определенно, что он хочет от тебя. Кроме еды и  игры».
Ирина не успела ни о чем спросить мятежного призрака. Она не успела еще, как надо, осмыслить слова бабушки, как уже получила ответ от Генриха:
«Мама с папой спят.   Они устали. Они больше  не хотят играть со мной.    А я никак уснуть не могу. Мне скучно. Я хочу играть. Или спать , как мама с папой…»
«Генрих, я не могу играть ночью. Скоро  ты получишь  свои самолетики. Я   поищу их.  Или куплю...
-  прошептала  Ирина. . Подняв вялую руку, она прижала пальцы к губам бабушки, вынуждая ее молчать.
-Генрих, иди к себе. Туда, где папа с мамой.  Я завтра обязательно с тобой поиграю».
« Я верю тебе Ты хорошая…» -
Ирина едва разобрала удаляющиеся  слова призрака. Его силуэт у стены дома, потускнел и вскоре, исчез.
«Бабушка, он ушел. Я поняла, - он слышит мысли не только мои, но и твои. Он мне сказал, что ему скучно. От того, что его родители устали. Они спят и не хотят больше с ним играть… Но как быть? Я же пообещала ему, что завтра поиграю с ним…». -  В словах девочки прозвучал страх и отчаяние.
Ира не знала, как ей быть дальше. Похоже было на то, что призрак  замученного ребенка, в скором будущем, не собирается покидать   свою новую подружку, в лице  живой девочки Иры.

«Да,  чудны дела твои, Господи… потерянно пробормотала бабушка. -
-Прости Боже,- тут же поправилась она.
 - Не Божьи  это дела. Да только чьи они? Непонятно.
Внуча, ты бы уснуть попробовала. Не то, разгуляются нервы, не уймешь. Утро вечера мудренее. Ты спи, а я помозгую, что к чему.  У старости сон короток».

Как ни странно, но Ирина уснула достаточно быстро. Видимо,    молодой организм  девочки, стараясь избежать стресса, сам позаботился о себе.
Антонина поднялась с постели,  до утренней зорьки. Едва ли, не раньше петуха, горласто оравшего в соседнем,  не большом загоне, где жила домашняя живность Василия.
Бабушка бесшумно спустилась   по лестнице с сеновала.  Выскользнув за дверь сарая, она поежилась от  предутренней свежести. Обильная роса, покрыла  все, что находилось не под навесами.
Отметив про себя, что  по  всем приметам, день предстоит ясный, Антонина пошла к колодцу.   Она  намереваясь прогнать  остатки сна, холодной водой.
Пожилая ясновидящая,  с детства предпочитала  принимать по утрам,     бодрящие процедуры..  До шести десяти лет, она ежедневно обливалась холодной водой. При  чем, в любое время года.
Делала она это, обычно у колодца в собственной ограде.  Такие процедуры, помогли Антонине  до  сего дня, оставаться сравнительно здоровой и бодрой. Ее отличной памяти ,  смекалке и физической выносливости, могли позавидовать    те, кто был гораздо моложе бабушки Тони.
Колодец,  вырытый  в конце ограды, ближе к бане, был обнесен широким срубом. Над ним  гордо возвышался «журавль», предназначенный для подъема  воды из колодца.

Кто не помнит тех   длинношеих  «журавлей», нашего деревенского детства?»
Отполированный прикосновениями тысяч хозяйских рук, толстый и  очень длинный деревянный шест, крепился , на   своеобразных шарнирах на «ножках», так чтобы легко  «ходить» вниз-вверх.
«Ножки»  шеста, вкапывались в землю, вплотную к срубу колодца.
К одному  концу  «журавля» , на цепи или толстой  пеньковой веревке, надежно крепилось ведро. Другой конец с тяжелым грузом, служил противовесом.
От чего-то, чаще всего, противовесами у «журавля", служили старые тележные колеса.
Чтобы опустить ведро в колодец, приходилось прилагать некоторую силу, для преодоления тяжести противовеса.
Зато,  ведро, полное воды, «вылетало» из колодца, влекомое тяжестью груза  противовеса.
Часто, у уличных колодцев, лежали так называемые «колоды». Это были поилки для животных, вырубленные в цельных стволах деревьев.
 Любой  сельчанин, пришедший «по воду», считал своим долгом,  наполнить колоду водой.
Возвращающиеся из стада, буренки кормилицы, с благодарностью к людям, останавливались у колодцев, испить  холодной водички.

Достав из колодца воды, Антонина с удовольствием умылась.  Ледяная вода мгновенно прогнала остатки сна и  взбодрила мысли  пожилой женщины.
 Из дома вышла сноха Катерина. Приветливо пожелав свекрови доброго утра, она отправилась доить коз.
Из-за острой кромки  соснового леса, появилось  огромное, краснощекое солнце.   Оно не на долго зависло  над горизонтом.  Видимо, убедившись в том, что ему очень рады на земле, солнце  уверенно поползло вверх.
Одуревшие от  собственных, ночных концертов, озерные лягушки, выползли на солнышко, чтобы молча  понежиться в его лучах. Зато  птицы, мирно спавшие   ночью,  принялись славить новый день, звонкоголосым пением.
Антонина сидела у   стола,  с затаенной радостью, слушая, как просыпается природа.
Все ее ночные  страхи, сомнения и не веселые мысли, ушли на задний план.
Вскоре проснулись    все оставшиеся обитатели кордона.  Василий, не дожидаясь остальных,  наскоро позавтракал парным молоком с куском вчерашнего рыбного пирога.

Он сегодня планировал посетить самые дальние границы своего участка.
Вчера  лесник обнаружил там несколько свежих, березовых пеньков.  Какой-то злоумышленник  из  незаконных порубщиков, успел срубить и увезти из леса,  несколько не толстых берез. Видимо, на дрова.
Законопослушный  лесник, кипел праведным гневом. Он получил указание от начальства "Лесхоза", с определением   точных границ разрешенных порубок.
Несколько дней назад, Василий со специалистом по лесоведению, пометили краской старые березы, подлежащие санитарной вырубке.  Эти деревья,  были отведены под  дрова для населения поселка.
Но   не всем нравились коряжистые, старые деревья.  Молодые,  гладко ствольные березы, украденные      браконьерами, были куда удобнее старых.
Но законопослушный лесник, не разделял пристрастий  лесных вандалов.

Молодые деревья, должны были, еще  много лет  украшать    народные леса.  Очищать  землю от   вредных испарений и газов, наполнять  атмосферу кислородом.
Для этого он, Василий Родников, был поставлен государством на стражу заповедного Караканского  бора.
Лесник привык добросовестно исполнять свои обязанности. И сегодня, собираясь на обход, он хотел, во что бы то ни стало, отыскать   не законных порубщиков берез..
Егерь в этот день, собирался с утра, отправиться с Антониной и Ирой  на горельники, где созрела брусника.
Мать Гоши   просила сына, набрать для них, хотя бы ведро ягоды.
В  самое ближайшее время, Георгий собирался съездить в Нижнекаменку к родителям. Он давно уж сговорился с Катериной о том, что   уговорит своих родителей, взять себе на квартиру, будущую девяти классницу,  Ирину Родникову.
Сама Ира  об этом, еще не знала.

 Приближалась осень. А вместе с ней,   сезон открытия охоты на боровую живность. От одного воспоминания об этом, у Гоши портилось настроение.
Он искренне считал, что если Караканский бор, является государственным заповедником, то и охота на  зверье и птиц, в заповеднике, должна быть под запретом.
Но выше стоящее начальство, обожающее убийства беззащитных зверей,   так  не считало.

Катерина планировала сегодня, заняться большой стиркой. Василий для этой цели, еще с вечера,  заполнил все  домашние емкости, колодезной водой.
Антонина  за завтраком,  думала о том, как  лучше претворить в жизнь  то, о чем она додумалась ночью.
Проснувшаяся позже всех Иринка,  «досыпала», сидя над чашкой рисовой каши.  Она ни о чем особенном, не думала.  Зевая, девочка откровенно досматривала ночные сновидения.
Через час, взбодренная  прохладой раннего утра, Ирина шагала следом за Георгием,  в сторону  горельника.   Так назывался участок    давно сгоревшего леса. И хотя,  там давно уже, поднялся новый, молодой сосняк, люди по привычке, называли  его – горельником.
Чуть отстав от егеря с внучкой,  неторопливо шагала Антонина.
Лесной путь, по  не очень ровной местности, не располагал к задушевной беседе.
Добравшись до намеченной цели, Георгий предложил женщинам немного передохнуть.
«Вы посидите на   дереве, а я пройдусь. Поищу, где ягода самая привлекательная».
 Оставив у поваленного дерева, свой рюкзак с самым необходимым запасом  для лесных вылазок, Гоша  скрылся за стволами молодых сосен.

 Ирина, не сводя глаз с сосен, за которыми скрылся егерь,   спросила:
 « Бабуль, что делать мне, подскажи.  Я Генриху пообещала, что поиграю с ним. Боюсь я его, бабуля. Сильнее, чем в первый раз, когда увидела его.  Он тогда добрее был, чем вчера».

«Я думаю, Иринка, что захоронить их кости надо. Не просто зарыть в лесу. А похоронить по всем немецким правилам. На кладбище в поселке. Рядом с теми лесорубами, кто помер  во время войны.   Или после  нее.
 У нас те немцы, отдельной кучкой  покоятся.  Кресты бы,  Генриху с родителями  поставить. И имена   их указать.
 Жалко, что никого из тех  сосланных, у нас не осталось. Я давно об этом думаю. Но кому заниматься столь хлопотным делом?.  Секретарь Поссовета, у нас, так себе. Одна видимость. 
И народу , что  хорошо помнят  беды  немцев тех, мало  осталось. А молодые,  на    те годики,  не своими глазами смотрят. Вам   ведь, что в школе по учебникам вдолбили, тем вы и живете… - Антонина тяжело вздохнула. -
-Хорошо бы, Гошке обо всем рассказать. Поверит, нет ли в призраков, это его дело.  Но от   настоящих, не призрачных костей, он едва ли, отмахнется.
Может быть, удастся уговорить  парня, чтобы он через Каменский "Лесхоз",  как-то, попросил, чтобы похоронили бедняг, за счет  организации. Ведь, если разобраться, немцы те  в  Каменском «Лесхозе»  работали.
У нас здесь, только филиал от Нижнекаменского  « Лесхоза» был.  -

- Между сосен показался Георгий. Увидев его, Антонина  шепнула
Ирине, что сама поговорит с егерем.- - А про призраки, Гоше говорить не стоит. Только испортим все».
Георгий вскинув на плечо рюкзак, предложил женщинам, следовать за ним.  «Там такая ягода, что мы за час, по паре  ведер наберем».
 На обширной, лесной прогалине, куда привел женщин егерь, некуда  было поставить ногу, чтобы не   наступить на кустик   крупной, хорошо   вызревшей  ягоды.   
 Позабыв об бо всем на свете, Ира принялась   рвать  бруснику.  После верховой езды, сбор ягоды, был самым любимым занятием девочки.
Антонина оставив внучку , отошла ближе к егерю.
«Слыш,  парень. Рядком рвать будем. У меня к тебе, очень серьезное дело назрело. Уж такое серьезное, что дальше некуда. Помощь нам с внучкой, нужна твоя.  Ты главное, слушай не в пол уха.»
И бабушка вполголоса принялась рассказывать егерю, обо всех приключениях внучки, связанных с тайной лесного кордона.
Но вначале, она  рассказала  предысторию,   связанную с  появлением скелетов немецкой семьи, в избушке.  Себе в этом  повествовании, Антонина отводила самое скромное место. Она ловко обошла все острые углы, связанные с призраком маленького Генриха».
« Иринка натолкнулась случайно, на те скелеты. А теперь ночей спать не может. -

Позабыв о  ягоде,  заинтересованный необыкновенными   событиями военного времени, Георгий, стоя на коленях, среди   брусничного поля, во все глаза смотрел на  расстроенную  Антонину.
-Так вот, мил человек. Помощь твоя нужна. Похлопотать  бы надо, чтобы  мучеников тех, на настоящем кладбище захоронить . Хорошо бы, в Каменку их перевезти.  Там немцев полно. Есть такие, кто лично знал Браунов.
 Ты уж,  Георгий Иванович, похлопочи  перед начальством, чтобы вывезли косточки страдальцев да в гробы положили.  Доски-то подходящие у «Лесхоза» в руках. И  умельцы есть по гробовой части. Поди не дорого обойдутся похороны. Ведь люди они, не зверье, чтобы без погребения  оставаться. И не фашисты. А наши Советские , хоть и немцы».

 "Странно, – словно рассуждая про себя, пробормотал Георгий. -
-Я не раз видел то зимовье. Но ни разу не вошел внутрь. Атмосфера там слишком тяжелая. Почему-то,  мне каждый раз, поскорее уйти от того зимовья хотелось…»

«А  в этом деле,  парень, странного более, чем надо, – откликнулась Антонина.
-Так ты берешься помочь нам с Иринкой?  Это ведь  наша задача номер один. Девчонка больно добра да  сострадательна.  Не уймется, пока  несчастных мучеников, земле не предадут».
Заручившись клятвенным обещанием егеря,  заняться  организацией похорон Браун,  Антонина принялась за ягоду.

Проворно собирая ягоду, Ирина то и дело, посматривала на Георгия. Он, ловко орудуя ягодным совком,  обирал брусничные  кустики, неподалеку от нее.
Сама Ирина, не любила никаких посторонних приспособлений для сбора ягод. Ее  быстрые, ловкие ручки ничуть не уступали   любому совку.   
Ира не слышала  недавнишнего разговора Гоши  с бабушкой. Но она  догадывалась,  о чем шел тот разговор.
Вечером прошлого дня, Ирина выплеснула на   Георгия, весь свой запас скопившихся в душе эмоций.
Но, как обычно, быстро остыв и прокрутив в голове, все свои слова, она устыдилась собственной  несдержанности.
Сейчас ей  больше всего, хотелось примирения.   Вспомнив о том, что в рюкзаке  егеря, имеется фляжка с водой, девочка направилась к нему.
«Гоша,  дай попить, пожалуйста, - как ни в чем не бывая  скромно попросила девочка.  Она подняла на егеря свои небесно голубые глаза, в которых светилась сама кротость.
«Не перестаешь ты меня удивлять, Иришка,
- усмехнулся Георгий, протягивая ей холодную фляжку.   Притворная покорность в глазах девочки, не сбили Георгия с толку. Он знал, что от этой занозы, можно ожидать  чего угодно.  Сейчас  она выглядит    хорошей девочкой. Через минуту, может выплеснуть в лицо мужчины весь тот  негатив, что скопилось в ее сердце.

-Признавайся, сестренка, что на этот раз, уготовила ты для меня…
Ой, прости, прости, я хотел сказать, Иришка, а сказал «сестренка»,- едва сдерживая улыбку поправился Гоша, во время  заметив в глазах Ирины опасный блеск.
 Пить совсем не хотелось. Но  Ира  для приличия, сделала пару глотков из фляжки .
«Гоша, о чем вы так увлеченно  говорили с бабушкой? О тех  скелетах, что в избушке? – Увидев его утвердительный кивок,  Ира быстро затараторила: -
-Гоша, их схоронить надо. Обязательно.  Тот  маленький  , который Генрих, он все время, мне снится. Бабуля тебе о нем рассказывала? А еще, он  очень просил меня, чтобы я ему подарила самолетики из дерева. Ты умеешь вырезать  фигурки?  Сделай мне пожалуйста, два маленьких самолетика. Типа кукурузников.   Я их к зимовью отнесу. Сделаешь?»
 Ира  впилась  взглядом в лицо егеря.

«Ирочка, это только сны. И они рождаются в нашем сознании, под влиянием наших чувств и  эмоций.  Ты чувствуешь себя виноватой перед тем мальчиком? Но это надуманная вина.
Ты хоть и хорошая заноза, но доброкачественная.
В смысле, - ты добрая девочка. Твое сердечко, полно сострадания к  безвинно погибшим людям. Я понимаю. И разделяю твои чувства. Но ты ни в чем не виновата.
Я сделаю  для их достойного погребения все, что только в моих силах.
Но прошу тебя, не надо так серьезно относиться  к  словам, приснившегося тебе  мальчика.  Как говорится, Царство ему небесное.  Но не стоит тебе, милая девочка,     приближаться к той избушке.
Даже мне, взрослому мужику,    плохо было, когда я случайно там оказался оказался…-
-Так ты сделаешь мне их, или нет? -  не дослушав, перебила Ира.
Несколько  долгих  мгновений, Георгий пытливо, без тени улыбки, смотрел в взволнованное лицо Иринки.
-Хорошо, - вздохнул он.
 – Я сделаю тебе эти фигурки. Сегодня же вечером займусь   игрушками. Но  только дай мне слово, что пойдешь к зимовью только со мной!»
-Даю  самое честное слово»,-   не скрывая радости выкрикнула девочка.
 
Достаточно быстро, набрав полные корзины брусники, ягодники вернулись на кордон.
Ирина в этот день, пребывала в прекрасном настроении. Она примирилась с Гошей.  Он без единого слова упрека, простил ей  «идиота,  кретина»  и прочих эпитетов, которыми Ира наградила вчера егеря.
Кроме того, устроившись за столом, во дворе дома, он принялся мастерить  заказанные Ириной, самолетики.
 Он вырезал из кусочков дерева корпуса  игрушек. Крылья, хвостовое оперение, колеса и пропеллер, Георгий  смастерил из фанеры. Отполировав заготовки куском наждачной бумаги, Гоша аккуратно склеил между собой, все детальки.
Мужчина никогда раньше не занимался подобными делами. Но как ни странно, игрушки получились у него, вполне сносные и аккуратные.
Весь остаток дня Антонина Никифоровна, помогала Катерине провеивать собранную бруснику. К вечеру Василий отвез мать домой.
Ирина осталась один на один с ночными кошмарами, что могли вновь повториться. Уезжая в свой поселок, бабушка посоветовала внучке, постараться не думать о Генрихе.
«Успокойся внуча. Постарайся  не думать о нем совсем.   Мы сами, своими мыслями и состраданием, притягиваем к себе обитателей потустороннего. И хороших, и злых духов. Займи головку чем ни будь, полезным.  Книжки почитай.. Но о  немцах не думай. Если крепко привяжется к тебе  Генрих, трудно  будет отбиться от него. И погребение в таких случаях, не всегда помогает
. Он ребенок, волей судьбы, жестоко вырванный из жизни. Его родители, похоже, смирились со своей участью. Они ушли туда, где положено быть покойным душам. А Генрих все еще,  не может понять, что мертв».

Вечером, управившись с домашними делами, Ирина   отыскала среди своих книг, любимый роман «Петр 1» Толстого.
Из художественной литературы,  она предпочитала исторические  произведения.
Иринка   улеглась в постель сегодня пораньше.  Она много поработала в  этот день. Несмотря на юный возраст и   выносливость,   она почувствовала не большую  усталость и приятную истому во всем теле.

На ночь сегодня, она устроилась в доме. Ночевать одной на сеновале в сарае, она бы не отважилась. 
Стационарного электричества на кордоне не было. Но позади дома, в небольшой пристройке, имелся старенький электродвижок, работавший на  жидком топливе.
Он часто ломался. Василий включал домашнее электричество, только в самых необходимых случаях. Сегодня как раз, был такой случай.
Катерина под  навесом, торопилась перебрать и откатать собранную за несколько дней, бруснику.    Света простых керосиновых светильников, для такой работы, ей не хватало.
Пожалев уставшую в лесу дочь, она отослала ее отдыхать, уверив что одной ей сподручнее  сортировать ягоду.
Воспользовавшись случаем, Ирина включила перед своей постелью небольшой «ночничок».
Она улеглась под одеяло и раскрыла книгу.  Года три назад, она прочла этот неповторимый роман. Но будучи еще совсем маленькой девочкой,  Ира  не до конца осмыслила прочитанное. Но все же, книга ее зацепила, еще при первом прочтении.
Прочтя несколько страниц книги, Ирина поняла, что никак не может полностью отдаться чтению.  Как ей казалось, она не думала о надвигающейся ночи, с ее возможными  последствиями.
Но  чувство тревоги и неуюта, никак не могли оставить ее сердца.  Отложив книгу, Ира  выключила ночник и попыталась уснуть. Но сон никак не хотел  подчиниться желанию девочки.
Еще совсем недавно, она засыпала, едва коснувшись головой подушки.  Но с момента  ее встречи с призраком Генриха, Ира потеряла  эту детскую, беззаботную  способность.
Тревожное ожидание новых,  не очень приятных визитов призрака, гнали сон, нагнетая в сердце девочки, страх перед  дальнейшей неизвестностью.
Чтобы хоть как-то, отвлечься от мыслей о Генрихе, Ирина принялась мысленно напевать    модную песенку, - «Жил да был черный кот за углом…».
Вскоре  она уснула.   Ира не слышала, как  мать с отцом, вернувшись в дом, легли спать.
Проснулась она глубокой ночью от жажды.
 С вечера Ирина  с удовольствием, поужинала карасем в сметане.   А рыбка, как известно, любит воду.
Сквозь тонкий тюль оконных штор, в комнату заглядывал узкий, но очень яркий, серпик месяца.  Электро движок за стеной дома, молчал. Василий выключил его за ненадобностью.


 Ира включила  фонарик, что всегда находился у нее под руками. Взглянув на стену, где висели часы, она отметила, что идет четвертый час ночи.
«Кажется, пронесло на этот раз! – подумала она. И тут же снова,  про себя, запела песенку, чтобы не вспоминать о призраке.
 Накинув поверх ночной сорочки  халатик, Ирина прошло в кухню. Но воды в доме не оказалось. Родители, заработавшись до поздна,   не побеспокоились о подобной мелочи. Ведь у крыльца дома, накрытая крышкой, всегда стояла деревянная кадочка с питьевой водой. 
Отворив дверь в сени, Ирина долго прислушивалась к привычным звукам ночи. Густо шумели сосны,  предвещая усиление ветра. Цезарь, бренча цепью, привычным дозором, обходил двор.
И это,  мирное  бряканье цепи, окончательно успокоило  трусившую Иринку. Выскользнув за дверь, она откинула с кадочки крышку.  Не обнаружив рядом ковша,  Ира нагнулась и с удовольствием напилась воды, втягивая ее в себя и фыркая, как козочка.
За подобную вольность, она бы получила нагоняй от матери, заметь  та такое безобразие.
Ирина   сладко потянулась всем телом, выгибая спинку, как породистая кошечка.
Откуда-то издалека, до ее ушей,  долетели едва слышные раскаты грома.  Легкий, пока еще не сильный порыв ветра, коснулся разгоряченного сном, тела девочки.
Настоянный на  сосновой хвое,  смолистый воздух,   целебным нектаром проник в ее легкие. Ирина окончательно проснулась.
Остатки суеверного страха улетучились из ее сознания, как остатки  ночного сна.
Присев на крыльцо, Ирина  предалась далеко идущим мечтам. В ее мыслях, на этот раз, не было  покойного ребенка. Ира думала  о Гоше.  Краснея от своих смелых мыслей, она представляла  себе, как будет жить под одной крышей с егерем.
Почему-то,  будущая  ее жизнь с егерем, казалась девочке, закономерным, но пока отдаленным событием.
Она  упорно гнала от себя все мысли о том, что Гоша может жениться, не дождавшись, пока подрастет его юная «невеста».
Она давно уже решила стать  «звериным доктором».   
«До Москвы  дойдем с ним, но отменим любые  разрешения охотиться в заповеднике. И никакое, самое высокое начальство, не должно совать в наш лес, свои  носы.  Надо добиться,  чтобы на законном основании, каждого, кто входит сюда с ружьем, считали государственным преступником, - размечталась девочка.-
- Гоша с папой, перестроят  наш с ним дом. У нас будут три комнаты. В двух из них, будут спать наши дети. Сын Георгий Георгиевич.И дочь Катюша или Тоня, как бабушка. Моя дочь выучится на ветеринара, как я. А сын станет знаменитым егерем или лесничим
. Не к чему нашим детям жить в городах, дышать отравленным воздухом. К тому времени, к нам проведут электричество. Проложат хорошую дорогу.  У нас будет самый  современный телевизор. И кинокамера, чтобы снимать фильмы о нашем заповеднике….» 
 Огромный черный пес, казавшийся в темноте еще больше, подошел к хозяйке, насколько позволяла ему цепь.
«Ну что Цезарь, сторожишь? Молодец!» – Ира встала с крыльца, намереваясь погладить собаку.
Но пес,  проигнорировав ласку хозяйки, взвизгнул по щенячьи,  метнулся к воротам.
Проследив взглядом за собакой, Ирина увидела высокую, темную фигуру человека,   подходящего к ограде.
От неожиданности и вновь нахлынувшего страха, Ирина громко вскрикнула. Ноги ее подломились. Ира едва удержалась, от падения, схватившись рукой за перильца крыльца.

«Ты чего сестренка? -   услышала она встревоженный голос Георгия. –Испугалась,   глупышка маленькая? Успокойся, это я.
Он подошел к   Ирине и осторожно погладил ее по распущенным волосам.
 –Ух ты, волосы у тебя какие шикарные! Густые, но мягкие как шелк».
Замирая под его невинной лаской, Ирина  опустилась на крыльцо.
«Ты откуда в такое время? - дрожащим от пережитого страха голоском, спросила она. – На свидание с  лосем ходил? – неловко пошутила девочка.
Ей сделалось не по себе от сознания того, что Гоша увидел ее беспричинный испуг.
«Меня гром разбудил.- отозвался егерь.  Зажав винтовку между нрог, он присел рядом с Ирой..-
-Хотя, возможно и не гром вовсе.. Мне показалось, что стреляли в лесу. Обежал округу. Но что увидишь в темноте?  Все, как будто, спокойно..  А вот на душе, что-то, не очень спокойно. Завтра с утра, более тщательно обследую лес.
  А ты чего не спишь?»

"Выспалась я. –Рано легла сегодня. Попить вышла.  А тут ты так неожиданно. Я не испугалась, просто  неожиданно…» -Стушевавшись, Ирина замолчала.

«Бывает! Я часто по ночам ухожу с кордона. Ночь, -  любимое время для всякой нечисти»..
Упоминание о всякой нечисти, вновь напомнили Ирине    о собственной «нечисти» занимавшей ее  воображение.
Ведь по большому счету, бестелесные призраки, видения и прочие «радости» потусторонних миров, можно было назвать «нечистью».
Ведь ясно было, что не сам  несчастный мальчуган, приходил к ней под окна. Это было что-то странное, страшное, остающееся за гранью понимания  Иринки.
Даже все знающая ясновидящая, ее бабушка  Тоня, не смогла как надо, охарактеризовать, что из себя представляют призраки.
Являются ли они душами умерших людей?   Или  это  происки нечистых сил. В том, что такие силы существуют, Ирина больше не сомневалась.
Это  прозрение, пришедшее к ней, вместе с призраком Генри, хоть и потрясло ее до глубины души, но   не выбило из нормального  ритма жизни.   Не привело к умопомрачению и  краху всех  её прошлых представлений о жизни.
  А может быть, под видом призраков покойных людей, скрывается что-то вполне объяснимое? Но пока еще не разгаданное и не изученное.
Ирина решительно повернулась к сидящему рядом, Георгию.
«Гоша, я тебе тайну одну открою. Только предупреждаю. Не вздумай  надо мной смеяться или считать меня сумасшедшей…
-Иришка, прошу тебя, не надо. Я тоже тебя люблю. Но только как самую милую, самую лучшую на свете, младшую сестренку. …
Возмущенная Иринка резко вскочила с места..
«Ты просто остолоп чокнутый, – не помня себя от обиды, закричала она.
- Я совсем не о том хотела тебе сказать.- размазывая по щекам злые слезы, Ира  бросилась в дом.
Обескураженный мужчина,  виновато пожав плечами,  отправился в свой дом. 
Не смотря на то, что спать ему в эту ночь, почти не пришлось, Георгий уснул не сразу.  Перед глазами стоял  немного лукавый, притворно  скромный взгляд Иринки. 
Тот взгляд, которым она смотрела на него сегодня в лесу.
«Действительно, остолоп,- злился на себя егерь.  – Обидел девочку ни за что.  Самое сокровенное чувство ее царапнул своим неуклюжим  «воспитанием».  Как мне теперь, перед ней оправдываться?
А интересно все таки, что она мне сказать собиралась?»

Утром,  выйдя из дома с полотенцем через плечо, Гоша внимательно осмотрелся.  Не увидев в ограде никого, он со вздохом отправился к  озеру. С ранней весны и до первых заморозков, в любую погоду, егерь купался в озере. 
  Раздевшись до трусов, Георгий  шумно плюхнулся в  ласкающие тело, тепловатые воды озера.
Он уплыл далеко от берега. Перевернувшись на спину, Гоша   посмотрел в небо. Из за леса выползала низкая, черная  туча.
«Гроза будет,  – понял Георгий.  - Не напрасно гремело ночью. Но как же быть с Иришкой? Я же обещал ей, что сходим к зимовью»…-
Широко взмахивая руками, Гоша поплыл к берегу. Первые крупные капли дождя, догнали его   у ворот ограды. Минуя  свой домик, Георгий решительно направился к дому Василия. Ему нестерпимо захотелось увидеть Иру..
Вся семья Родниковых сидела за столом.
Увидел Гошу, Катерина приветливо пригласила егеря разделить с ними завтрак.
« Присаживайся к столу, Гоша.   У меня сегодня пирог с брусникой. И омлет  с помидорами».
Георгий не заставил хозяйку долго уговаривать себя. Здоровый мужской организм    требовал подкрепления пищей. Своего завтрака он еще не успел приготовить.
   Присев за стол, он попытался поймать ускользающий, обиженный взгляд  Ирины.
Когда их  взгляды встретились, Гоша умоляюще посмотрел ей в глаза.   Он взглядом попросил прощения у обиженной девочки. Смутившись, Ирина первой отвела свои ясные, синие глазки.
Но Гоша успел заметить ее довольную детскую  улыбку. Она кажется, простила  ему ту обиду, чио сумел нанести ей Гоша ночью.
После завтрака, Ирина собрав посуду, вышла во двор. Кратковременный ливень   успел пройти. Черная туча, зависшая над лесом,  уползла в сторону. Ярко синее, словно умытое дождем небо, снова  раскрылось навстречу новому дню.
Ирина отправилась под навес, чтобы помыть посуду у уличного стола.  Георгий шагнув л вслед за девочкой.
Поставив на стол посуду, Ира обернулась к егерю.
 А он вдруг,  словно  увидел ее, совершенно новыми глазами.
Не девочка стояла перед изумленным мужчиной. А очень юная девушка.  И у этой девушки,  под   простым ситцевым платьем, угадывалась   ладная,  развитая фигурка будущей  женщины.
Ему захотелось сказать, какая она красивая. Но вместо этого, неожиданно засмущавшийся егерь, спросил Иру, собирается ли она пойти к лесной избушке.

«Да конечно!  Я обещала Генриху, что принесу ему самолетики. Ты вчера  не захотел выслушать моего рассказа. Возомнил о себе…». Надув губки, Ира отвернулась от егеря.
«Ирочка, ну извини дурака. Совсем я обирючился видно.
 Разрешаю тебе меня перевоспитать. Честное слово, буду отныне, тебя во всем слушаться».

  После полудня, когда солнце подсушило мокрую после дождя тайгу, Георгий с Ириной отправились к  зимовью.  Егерь с винтовкой на плече, ходко шел чуть впереди Ирины. 
На шее Георгия висел мощный морской бинокль. Звуки, похожие на выстрелы, что он слышал прошедшей ночью, доносились  с той стороны, куда они держали путь.
Иногда  он оглядывался через плечо, чтобы убедиться, что  Иринка не отстала.
  Она,   с легкостью лесной козочки,    перескакивая поваленные деревья  и не думала отставать.
Свое ружье, Ира   оставила дома. С  того рокового дня, когда ее необдуманный выстрел, разбудил призрака,  она   предпочитала обходиться без оружия.
На пол пути, выйдя на лесную прогалину, Георгий остановился.
Ирина подошла к мужчине. Чтобы оправдать перед родителями, в очередную вылазку в лес, она прихватила с собой ведро  . Чем она его наполнит, девочка пока не знала.  Перевернув ведро  вверх дном, Ирина присела на него, почти у ног стоявшего егеря.

Гоша поднес к глазам бинокль. Метр за метром, он осматривал   окрестности. Но  толстые  стволы   сосен, мешали ему  изучить местность  как положено.
И все же, что-то не понравилось егерю.   Несколько сломанных веток кустарника на краю  елани,  свеже вырванный с корнем, кустик травы между корнями сосны.
Опустив бинокль, Гоша подошел к  не увядшему еще,   травяному кустику.
Нагнувшись близко к земле, он увидел отпечаток  копыта взрослого лося.  Явление вполне привычное, для лесной глубинки. 
Но все же, егерь сердцем чувствовал, что не все так просто. За несколько лет работы в тайге, он хорошо изучил излюбленные места обитания  той или иной дичи в местном бору.
В летнее время, лоси и другие крупные животные, предпочитали кормиться там, где неподалеку есть  вода,  много   кипрея и крапивы и  травы и молодых побегов кустарников.

Едва ли, обедненные наземной растительностью, боровые согры, могли привлечь к себе  крупное животное.   Травы здесь, почти не было.  Черничника с брусничником встречалось мало.   Зеленая хвоя, находилась слишком высоко.  Тем более, что хвою, лоси предпочитают жевать  зимой.
Большинство лосей обитало километрах в трех от   согры,  где стоял сейчас егерь.   Лоси, по всему лету, кормились на берегу большого таежного болота. Там,  где было много  молодого осинника, рябины, иван чая и прочих лакомств таежного великана.
Возможно, животное мигрировало  прошедшей  ночью к оврагу, к которому направлялись Гоша с Ириной.
Там  лось нашел бы и воду и прокорм.
Но зачем бы, умное животное, стало покидать  благодатное  болото, где в изобилие  росло все то, чем питались лоси?
Скорее всего, лося кто-то или что-то, спугнуло и погнало в чащу леса.  Егерь склонялся к мысли, что ночные, отдаленные выстрелы, ему не померещились. Он не первый день жил на свете, чтобы спутать  звуки далекого грома, со звуками  винтовочной пальбы.

«Гоша, что ты там рассматриваешь? Пошли скорее к избушке. Мне на обратном пути, надо еще ведро наполнить. Ягоды здесь нет. А на склонах оврага, я ее собирать не буду…» , - нетерпеливо крикнула Иринка.
Георгий решил не посвящать девочку в свои  мысленные подозрения. 
«Успеем,  торопыжка. Я недавно  поляну не тронутой черники нашел. Совсем не далеко от дома. Удивительно, как твои мама с бабушкой, такую красоту не досмотрели.  Сейчас, она  слаще меда. Для компотов даже сахара не надо», - как можно беспечнее откликнулся Гоша.

Георгий решил одному возвратиться сюда, чтобы продолжить   поиски возможных следов браконьеров, загнавших лося в чащу тайги.  Следы, (если они есть),  на влажной после дождя земле, продержатся еще долго.
Но  прежде, надо было выполнить, данное Иринке обещание, дойти до   избушки со скелетами людей.
После этого, он собирался проводить девочку на  черничную поляну, что была в километре от кордона.
Но его  планам, в этот день,  не суждено было сбыться.
Подгоняемый нетерпеливой соседкой, Гоша снова отправился в путь. Вскоре, впереди показалась покосившаяся избушка, стоявшая на противоположной стороне оврага.
«Стой,   -  в пол голоса пискнула Иринка, вцепившись в рукав Георгия.  – Давай здесь посидим чуток».
-Она указала ему на отполированный  временем, поваленный ствол дерева.
- Отсюда я  пальнула из ружья в дверь избушки.  Присядем? Я тебе до конца все расскажу. А там, хоть дурой меня считай, хоть  сошедшей с ума, шизофреничкой
Только ты ко мне наклонись. Я буду шепотом тебе говорить. Страшно здесь».
Георгий хотел было, предложить девочке отложить свой рассказ до вечера. Ему не терпелось, поскорее  заняться изучением подозрительных следов ночных гостей.
Но помня  о  взрывном характере Иринки, он покорился. Кроме того, на него неожиданно  навалилась не понятная тревога.  Хотя, тревога была не совсем неожиданной. Точно такие же, неприятные чувства приходилось всякий раз испытывать егерю, когда он оказывался вблизи этого места.
Ему захотелось вновь,  невольно втянуть голову в плечи и поскорее убраться с этого места.
«Ириша,  жутковато  тут, как-то. Не чувствуешь? Может быть, ты мне на обратной дороге, доверишь свою тайну»,
- как можно мягче, чтобы вновь не обидеть девочку, предложил он.
«Хорошо, - покорно согласилась Ира.
-Здесь не жутковато, а реально страшно. А почему, я как раз об этом, собираюсь тебе рассказать.  К порогу избушки, я пойду одна.
- увидев протестующий жест егеря, Ирина твердо добавила,  -              -Так надо. Потом поймешь, почему».

Ира, легко одолев  не глубокий овраг, приблизилась к зимовью. Сердечко  ее  испуганно  прыгало в груди, как пойманная в силки птичка. Она  постояла у входа в  избушку, негромко  выговаривая слова приветствия бестелесным обитателям зимовья:
«Привет Генрих. Как ты тут? Привет твоим папе с мамой, Я тебе самолетики принесла. Ты только прими их. Тех которыми ты играл раньше, я не сумела отыскать. На егеря нашего Гошу, вы  все, пожалуйста, не сердитесь. Он старался как мог, когда эти самолетики делал. Специально для тебя, Генрих.
Я скоро уеду учиться. Но мы с Гошей, постараемся добиться, чтобы всех вас, переселили ближе к вашим  соотечественникам и землякам.  Генрих, очень тебя прошу, не пугай  меня больше. Ночью люди спать должны. Я ночами, играть с тобой не смогу. Прости и не обижайся на меня. Ты  мальчик. Значит,  должен сам меня оберегать. Я постараюсь бывать у тебя. Но не в зимнее время. Я учиться буду далеко от кордона».
Ирина положила игрушки на порог и повернулась, чтобы уйти. Она увидела Георгия у того места, где они остановились. Егерь стоял, глядя на нее в бинокль.

Почувствовав, как ее губы раздвигаются   в счастливой улыбке, Ирина притворно нахмурилась и быстро пошла навстречу  Гоше. И в  это время, совсем рядом  с ними,  раздался резкий звук выстрела.
Взвизгнув от неожиданности, Ира присела на месте.
В долю минуты, Георгий  сдернув с плеча винтовку,  прикрыл сидящую в траве девочку, своим мощным торсом.
«Тихо,   солнышко.  Ни звука и не движения. Сиди здесь, не поднимая головы».
-«Нет,   не уходи. Я с тобой», - вцепившись мертвой хваткой в руку мужчины,   сипло выдохнула перепуганная  Ирина.
 Георгий не успел ничего предпринять.   Из чащи леса, с той стороны, откуда прогремел выстрел,  прямо  на них,    выбежал  лось.   Его голова, увенчанная породистыми рогами, была залита кровью.   Сделав несколько  шагов, животное упало, едва не придавив собой двух опешивших людей.
Георгий,  оттолкнув в сторону, совершенно растерявшуюся девочку, отскочил сам от опасных копыт животного, бьющегося в предсмертной агонии.
«Спрячься за избушкой, – шепнул он Ирине.
- Мертвые тебе не причинят зла, в отличие от живых мразей».

 Не  смея возразить егерю, Ирина  бросилась назад к зимовью. И только укрывшись за его стенами, она сообразила, что ее взрослому другу, может угрожать серьёзная опасность.
 Лось, тем временем, затих. И лишь   сгустки темной крови,  продолжали    редкими  толчками, выбиваться из раны над ухом несчастного животного.
 Георгий отступил за ствол огромной сосны. Держа винтовку на взводе, он приготовился к появлению  незваных гостей.
Они не долго заставили себя ждать.
Из чащи леса, похохатывая  и громко обсуждая «удачную»  охоту, вышли трое мужчин.  Один из них, держал в руках  винтовку.
Другие браконьеры успели свои ружья, убрать за спину.
 Оружие браконьеров,  как определил Гоша, было достаточно дорогим. . Такой же дорогой, была дефицитная экипировка   любителей убийства животных.
Георгий понял, что  перед ним находятся одни их тех,  кто считает  себя полноправными хозяевами жизни и всего того, что находится на земле.
Егерь мог иногда, понять и даже простить,  затюканного  жизнью, многодетного  селянина.  Ему приходилось отпускать с миром, испуганного,  кающегося горе охотника, добывшего косулю или кабана.
Он, узнав о том, что трое или пятеро  детишек мужика, все лето обходятся без мясной пищи,  отдавал горе охотнику его добычу.
Как правило, благодарные нарушители, никогда больше, не повторяли своих, противо законных действий.

Но Георгий искренне не понимал  тех сытых «хозяев»,  что  убивали животных, только ради самого убийства. Не понимал и не прощал.
Самыми  неприятными моментами в его жизни и работе, были    те дни, когда открывались сезоны разрешенной охоты на  зверя.
Самыми  не желанными гостями на кордоне, для  всех его обитателей, были  наезды «лицензированных убийц».
 Так называл Георгий, охотников из «высших кругов», имеющих возможность, покупать лицензии на отстрел животных.
И вот сейчас, такие убийцы, но уже не лицензированные, стояли в каких –то, пятидесяти метрах от него. Любуясь  убитым ими животным,  они не замечали спрятавшегося за толстым деревом, егеря.
Один из браконьеров, снял с шеи висевший там на ремешке , фотоаппарат.  Начавшаяся  фотосессия,  едва ли не в обнимку с мертвым  сохатым,  окончательно взбесила Георгия.
Передернув затвор винтовки, он  шагнул из-за ствола сосны.
«А ну, руки вверх, господа  убийцы,-   твердо выкрикнул Георгий. Неожиданное появление егеря, словно ни откуда,    на какое-то время,  буквально парализовало   вандалов.
Но видимо, в сознаниях начальственных  особ, слишком крепко засело убеждение в собственной все дозволенности.
«А что это еще тут, за хрен с морковкой? – высокомерно осведомился тот, что все еще держал в опущенной руке, дорогую винтовку.
По всем его повадкам, он был главным среди браконьеров, стоявших перед егерем. -
-Шел бы ты отсюда, от греха подальше. Или ослеп? Ты знаешь деревенщина, на кого хайло раззявил? На кого пукалку свою направить посмел?»
- самоуверенный оратор  потянул вверх винтовку.
«А ну, замер!-  без тени страха, еще громче выкрикнул Георгий. –
Еще одно движение и я стреляю. Прописанный законом,   устав егеря, мне позволяет в крайних случаях, применить оружие.
Конечно, я знаю, кто передо мной. Самые настоящие государственные преступники. Брось  винтовку, по хорошему предупреждаю!»
«И что ты сделаешь, если я не  брошу? Выстрелишь? Кишка тонка, прыщ на ровном месте.  Да кто ты такой?  Мои товарищи, уважаемые люди. Известные  не только в нашей области. Они подтвердят все,  что надо. Загремишь на всю катушку, за нападение с оружием, на  высоко поставленных людей. Кто за тебя хоть слово молвит? Этот дохлый лось?»

«Я все  видела и все слышала. Вы преступники. А Гоша настоящий егерь и герой!»
-   Иринка с пронзительным криком, выбежала из-за стены зимовья.
Ее появление,   неожиданное и стремительное, заставило всех четверых мужчин,  обернуться на звук ее  звонкого,  злого голоса.
Даже Георгий, испугавшись за  непослушную девчонку,    на секунду  упустил из вида нарушителей.
Не растерялся лишь    браконьер с винтовкой в руках. Вскинув оружие, он не целясь, выстрелил в сторону Гоши.
Винтовочная пуля,   нестерпимым жаром, обожгла плечо егеря.
 От неожиданности и боли, он непроизвольно выпустил из рук оружие.  Егерь тут же нагнулся, чтобы поднять винтовку. Но  стрелявший  бандит , подскочив к Георгию, пинком отшвырнул его оружие в сторону.
Наступив сапогом на простреленное плечо егеря,   старший браконьер,  придавил того к земле.
 Быстроногая девочка, позабыв всякий страх, тигрицей взлетела на спину браконьеру. Визжа на весь лес, она вцепилась в его волосы,  одновременно зубами разрывая кожу на плече  бандита.
 Подоспевшие  товарищи  браконьера, с трудом оттащили Ирину от  озверевшего  негодяя.

Все это время, Георгий пытался встать на ноги.  Но  стрелявший в него бандит,  с Ириной на плечах,  топтался в его    ногах, не давая егерю возможности   подняться.
 Трое  откормленных,  здоровых мужиков, с трудом справились с   раненым егерем и  извивающейся, царапающейся и кусающейся девочкой.
«Тащим их в ту вон избушку,
 – распорядился покусанный Ириной бандит.  - Там и завалим. И прикопаем под  полом. Чтобы  их найти не смогли».
«А может быть, им побольше  денег дать за молчание  Все же, как-то,  стремно девчонку убивать.  Не по мне это», - несмело возразил один из преступников.
«Да ты на его рожу посмотри! Такого  «идеалиста»,  борца за дутую справедливость, и за миллион не купишь. Правдолюб, черт бы его взял. И маруха его, под стать этому идеалисту. Змея кусачая.-
- Зло огрызнулся  главный бандит. -
 - Оставить их в живых  и самим остаться на свободе при  своих должностях, слишком дорого нам всем,  обойдется. Ни каких денег, на подкупы  прокуроров не хватит».

«Слыш Андреевич, а может поиграем с девкой?  Смотри, какая попочка! А вдруг, она еще целенькая! Вот где кайф будет!» - мерзко ухмыляясь, подал голос третий негодяй.
-«А что, это идея, – согласился главный. –  Я первый ее пробую.. Потащили их в избушке».

«Товарищи, прекратите. Не дело это. Лично я, на такое не пойду».- снова попробовал урезонить   своих подельников  тот, что был против убийства. 
«Ну и черт с тобой. Нам больше достанется», - заржал главный

Георгий, все еще сидевший на земле,  с ужасом слушал бандитские речи.
«Вы что  задумали, - нелюди?   Делайте со мной, что хотите. Отпустите девочку. Она еще ребенок. Она будет молчать.
Ирочка, ты же никому ничего не скажешь?  Пообещай мне». – Гоша с  мольбой взглянул в  побелевшие от ужаса, глаза   Иринки.  Она   затрясла головой не в силах выдавить из себя, хотя бы слова.
«Давай, топай смертник. Если завидно, то перед смертью и ты разговеться сможешь. После нас, разумеется. Я не жадный», –  снова загоготал  главный бандит.
Не помня себя, Георгий   рванулся с места. Ненависть к преступникам и животный страх за Иринку,  удесятерили  силы раненого егеря. Он успел с силой, врезать ногой  в промежность  бандита. Но   тот, что предложил «поиграть с девкой», коротко, без размаха ударил Георгия прикладом винтовки в лицо.
Удар получился не очень сильным. Гоша остался в сознании. Но  хлынувшая из сломанного носа кровь,  заставила его закашляться.
Главный бандит, получивший пинком в чувствительное место,       награждая пленников ударами кулаков,  снова приказал сотоварищам «тащить  их к избушке». 

Находясь на пороге зимовья, Ирина машинально отодвинула ногой в сторону хрупкие самолетики, чтобы бандиты не смогли их растоптать.            И тут, она, вдруг  ясно услышала, ставший ей уже знакомым, голос Генриха, :. «Ничего не бойся. Я здесь».

«Генрих, помоги нам! Спаси  нас, защитник мой!» -
 - Во всю силу легких, закричала Ирина. В эту минуту, она искренне поверила, что  помощь к ним, обязательно придет.
Никто из бандитов не успел отреагировать на крики девочки.   Главный зачинщик всего бесчинства, вдруг с воплем боли, схватился руками за лицо. Упав на землю, он заорал что было мочи.   -«Глаза.. мои глаза».
 Следом, с такими же воплями, свалился второй бандит. И только тот, который протестовал против убийства и изнасилования  Иринки, с недоумением  смотрел на своих товарищей.
 Но тут же, лицо его исказила гримаса ужаса. Глядя в глубь избушки, он  протянул дрожавшую руку .   «Кто это-
прохрипел браконьер.  -Что это ?  Ааааааа!» -  Разнеслось по лесу.
Подгоняемый не замеченным    другими, видением, с  криками  и причитаниями, браконьер скрылся в лесу.

Ира подняла с земли винтовку главного бандита. Несколькими ударами, она разбила приклад оружия о ствол дерева.
Подойдя к вопящим от боли, ослепленным преступникам, она  с презрением  плюнула  в каждого из них.
Две оставшихся винтовки, по совету Гоши, девочка забросила подальше в кусты.


Потом, с истекающим кровью егерем,  держась за руки, они    быстро, на сколько хватало сил, отправились туда, где осталась винтовка Гоши.
Усадив  Георгия на   знакомое дерево, Ира  сорвала с себя  ситцевый платок. Умело перевязав кровоточащую рану на плече  Гоши, Ирина  осторожно поцеловала разбитые прикладом, распухшие губы Георгия.
«Рана сквозная. Заживет быстро», - шепнула она ему , с  трепетом касаясь губами, мочки его уха.
«Что это было,  моя ты родная спасительница?» – прошептал  в ответ Гоша.
«Это та самая тайна, о которой я пытаюсь тебе рассказать . Нас спас мой друг Генрих. Он призрак. Я тебе потом, все  расскажу, без утайки.
 Пойдем домой Гоша.  Я тебя в поселок, в больницу отвезу. И   в милицию позвоню».
В этот момент, Ирина почувствовала себя, как бы, старше и опытнее чем ее любимый мужчина. Она была в ответе за его жизнь и здоровье.
И эта ответственность придавала ей сил и уверенности.

Обратная дорога к кордону, заняла у  молодых людей,  гораздо больше времени, чем  путь к зимовью.  Георгий, не желая показать Иринке своей слабости, крепился изо всех сил.
Горячая кровь из простреленного плеча, насквозь пропитала  тонкую ткань платка. Гоша чувствовал, как она ползет по его  груди, пропитывая  рубаху. С каждым шагом, силы его слабели.
 Не малая потеря крови и  сильная боль в прострелянном плече, буквально валили его с ног.
Когда до кордона оставалось с километр,  Георгий начал терять сознание.
Перепуганная Ирина,  усадила егеря на   удобный пень,  стоявший впритирку   к стволу сосны.
«Привались к дереву, Гошенька. Потерпи, милый мой. Я бегом за  помощью»…- оставив рядом с  егерем винтовку, Ирина бросилась к кордону.
Она бежала  изо всех сил, не обращая внимания на неровности  местности.  Девочку подгонял   страх за жизнь Георгия.
К счастью, Василий в этот раз, оказался дома.
Не теряя время на   объяснения  Ира ворвавшись в дом, выкрикнула: 
«Там в лесу Гоша. Он ранен. Папа, он сознание теряет. Скорей…-  прихватив домашнюю аптечку, Ирина пулей вылетела за дверь.

Лесник сориентировался  мгновенно. Оставив все расспросы на потом, Василий  вскочил верхом на   занузданного коня,  стоявшего у ограды.
 Подхватив дочь под мышки, он легко, как перышко, поднял ее  и усадил в седло впереди себя.
Ирина в трех словах объяснила отцу, куда надо  направить коня.
-Мама,  кровохлебку с тысячелистником завари», - крикнула Ирина  матери, выбежавшей следом за ними из дома.
Когда  Василий с дочерью, подоспели к раненому, Гоша был без сознания.
Василий спешившись с коня, достал из кармана   плотной ветровки, небольшую фляжку. В ней он постоянно держал  немного крепкого самогона, настоянного на лечебных травах.
Приподняв голову егеря, Василий влил ему в рот несколько  глотков своего безотказного бальзама.
Ирина, между тем,  отцовским ножом,  разрезала  рукав рубашки егеря. Осторожно размотав   мокрый от крови платок, она   велела отцу, плеснуть в рану  немного самогона.
После чего, девочка накрепко перевязала  плечо Георгия.
 На этот раз, в ее руках, был настоящий аптечный бинт.

Георгий, все это время лежал рядом  с пнем, с которого свалился в бессознательном состоянии.
Открыв  мутные от боли глаза, Гоша с недоумением посмотрел на Василия, склонившегося над раненым.
«Что произошло, Василь  Степанович? – хрипло пробормотал он. –Переводя глаза на залитое слезами лицо Иринки, он слабо улыбнулся ей:.
-Все   хорошо,  девочка. Не бойся за меня..»
Леснику с дочерью, пришлось потрудиться изо всех сил, пока им удалось  усадить Гошу на спину коня.
Оказавшись в доме Василия, Гоша наотрез отказался ехать к поселковому фельдшеру. Он попросил  Ирину привезти к нему бабу Тоню. И заодно, позвонить в районную милицию.

Пока Ирина  ездила на оленьей упряжке в поселок, Георгий вкратце поведал Василию с женой о том, что с ними случилось. Он ловко обошел мистические подробности их с Ириной спасения.
Свое присутствие на сограх, Георгий объяснил тем, что ночью слышал  звуки выстрелов в лесу.
«Думал, немного пробегусь по лесу и к черничнику вернусь. Иришке пообещал, что ягоду помогу ей брать.»
О том что могло ожидать их дочь, Георгий тоже умолчал, опасаясь реакции родителей Иры.
 
Егерь сам, до сих пор, мало что понимал из того,  что с ними произошло. По крайней мере, он никак не мог найти объяснения внезапному ослеплению преступников.  Тем более , он не мог взять в толк,  что так сильно могло напугать третьего бандита. Не мертвые же кости, полускрытые тряпьем и хвоей.

Обладая достаточно острым зрением, Гоша сам  едва сумел уловить их очертания на  заваленной мусором лежанке. Он увидел кости  только потому, что знал, что они там находятся.
Но как сумел увидеть их «лояльный» браконьер, убежавший в лес?
Тем  более, в отличие от  всех остальных, включая пленников,  он   не переступал порога зимовья. 
В любом случае,  едва ли, вид старых скелетов, мог так сильно испугать человека, готового на преступление против живых людей.

«Чего-то ты темнишь, дружище,  - с сомнением откликнулся Василий, слушая  путаный рассказ егеря. -
Чего-то недоговариваешь, однако. Как это двух жлобов разом, лихоманка непонятная скрутила?. Если только  ответственные «товарищи», бледных поганок вместо сыроежек  изволили на обед скушать.
Подозреваю, что моя сумасшедшая дочурка, какой ни будь фортель выкинула.   Уж она –то, на такое способна!
 Ну да, ладненько. Главное, что вы живы. Пойду я к тому зимовью Проверю, что там  за нелюди  были. Может, до приезда властей, задержать их смогу.   Милиция ранее   обеда, завтра едва ли  доберется до нашей глуши. Им через паром добираться».


Не слушая возражения жены и  Георгия, Василий прихватив  двустволку, вышел   во двор.

Катерина с  мольбой и причитаниями, повисла на плечах мужа.
«Васенька, опомнись. Ты и без того, постоянно под прицелом злых людей ходишь.  Их трое, а ты один. Куда ты, на ночь глядя?».
Но Василий, остался неумолим.
  «Цезаря выпусти в ограду. Пусть без цепи пока бегает. На случай, если кто сунуться к вам посмеет. И Гошке винтовку отдай. И сама с
Иришкиным ружьем не расставайся. Я быстро обернусь. Нечего меня темнотой пугать, как школьника». – С притворной  строгостью, отчитал он жену.
Катерина вернулась в дом.  Наполнив стакан отваром  трав, она подошла к лежащему на  кушетке егерю.
Георгий безропотно выпил  горький  отвар. Посмотрев в измученное переживаниями, лицо женщины, участливо сказал:
«Не бойтесь Катерина.   До полной темноты    не менее четырех часов.
 Василию ничто не угрожает. Когда мы с Иринкой уходили, они находились в совершенно беспомощном состоянии. Кроме того, ваша дочь переломала им  оружие. Огонь, не девочка. С такой, хоть в настоящий   бой, не страшно».
Уговаривая Катерину, Гоша сам  переживал за Василия.  Не будь он ранен он бы, под дулом винтовки, пригнал негодяев к кордону.  Они не имели права уйти от  ответственности за содеянное.

Катерина поставив винтовку в изголовье егеря, вышла во двор. Она открыла  дверь крытого вольера, где свободно разгуливал  огромный кобель.
« Иди, погуляй псина,- ласково позвала она собаку. – Охранять!»
Умный пес пулей вылетел из  вольера. Несколько раз обежав  по периметру двор, он улегся в тени сарая.
Подняв голову Цезарь насторожил уши, давая понять хозяйке, что он готов защищать обитателей кордона, хоть ценой собственной жизни.


Василий знал, где находится зимовье.  Но он, как и другие обитатели кордона, предпочитал   без надобности,  не появляться вблизи избушки.
Места там были не промысловые. Ни ягод, ни грибов не росло на голых сограх, поросших густым сосняком.  И даже звериные тропы,  рядом с избушкой не встречались. Зверь  предпочитал стороной обходить старое зимовье.
По долгу  службы, лесник  иногда  объезжал эти места. Но в самой избушке, бывать ему  не доводилось.
Василий вспомнил свои странные ощущения, когда однажды  намеревался отсидеться в зимовье.
Несколько  лет назад , находясь совсем неподалеку от зимовья , он попал под сильный проливной дождь.
Время  было осеннее. Василий быстро промок и замерз.
Боясь подхватить серьезную простуду, он направил коня к избушке.
Ему оставалось лишь пересечь не широкий овраг, чтобы укрыться  от непогоды. Остановившись у склона оврага, Василий собрался уже привязать  коня под сенью  толстой сосны. 

Неожиданно, затылок его невыносимо заболел. Следом за болью, он почувствовал совершенно необъяснимый, но очень сильный страх.
Василий не верил в сверх естественные способности своей матери. Но в предчувствия он не верить не мог. Антонина Никифоровна, часто ставила его в тупик своими предсказаниями.
И эти  предсказания, касающиеся ее семьи,  непременно  сбывались. Это было еще в детстве.
Он  не перенял от матери ее дара. Но иногда,  находясь не рядом с семьей,  он начинал волноваться и переживать.  А потом узнавал что ни будь не утешительное  (или напротив хорошее),  о своих дочерях или матери. То что происходило в его отсутствие.
 То кто-то из них, заболел. И его девочкам нужна помощь отца. То его мама  в отсутствие сына, прибыла на кордон.  И  сокрушается о том, что снова не застала сына дома. То его любимица Иринка, снова стала первой в школьных, лыжных гонках. Видимо в такие минуты, близкие родные Василия, думали о нем, собираясь поделиться с ним радостью или болью.
Тревоги и  радости жены, Василий улавливать не мог. Видимо от того, что самый близкий ему человек, его Катя,  была ему  не  родной по крови.


Все возрастающее желание поскорее  оказаться дома, заставили Василия, вновь взобраться на лошадь.  Но едва он отъехал от зимовья, страх и волнение оставили его сердце. Войдя в дом, Василий увидел своих девочек и Катерину. Они   дружно пили чай и чему-то, весело смеялись.
Василий присоединился к своим родным. И вскоре выкинул из головы свои не понятные  ощущения, что пережил, находясь у зимовья.
Была еще парочка  подобный случаев. Однажды, он  решил сократить путь до дальних границ своего участка.  Для этого надо было  поехать прямиком через согры. И снова, проезжая мимо зимовья, он почувствовал неприятные ощущения страха. И желание поскорее убраться отсюда.
Эти ощущения бесследно пропадали, стоило ему  оказаться дальше от странного зимовья.

Все это припомнилось леснику по дороге к избушке. Но он, тот час, отмел от себя всякие «бабкины страхи». 
Умный конь лесника, не ожидая понуканий,  ходко шел  туда, куда хозяин делал ему посыл.
За спиной лесника висел рюкзак, с  которым он никогда не расставался, отправляясь на обход участка. Здесь был запас спичек, теплый свитер и шерстяные носки,, на случай ночевки в лесу. Фляга с водой и вторая, - с самогоном.. Здесь же был длинный отрезок веревки, запас  пороха.
На шее лесника висел бинокль. В кармане куртки, покоился компас.   Торс Василия опоясывал патронташ с боевыми патронами. За голенищем высоких сапог,   Василий держал  острый нож в ножнах.
Добравшись до края оврага, он остановился.  Сидя верхом на лошади, он хорошо видел избушку. Сосны здесь, были хоть частые, но голоствольные. Мелкий кустарник рос только на склонах оврага.
Где-то рядом,  из  рассказа Георгия, должен был лежать убитый лось.
По всем охотничьим и чисто  человеческим правилам, лесники и егери  должны в таких случаях,   утилизировать тушу.
Тем более, что погода было теплой. А в данной округе, хищников, которые могли бы быстро съесть тушу,  почти не наблюдалось.
Разлагающееся мясо, могло стать источником заражения всей округи.
Прежде, чем разделать лося, Василий решил заняться преступниками.

Неожиданного выстрела из-за сосен, Василий не опасался. Из слов егеря он знал, что бандиты лишены оружия.
Не увидев ничего подозрительного, Василий отправился к избушке.
С собой он прихватил  оружие и  длинный кусок пеньковой веревки.
За верного коня и  рюкзак, оставленный у сосны, Василий не переживал. Его конь,  не подпускал к себе чужаков.
Ни каких неприятных ощущений, на этот раз, он не почувствовал.
Оглядываясь и прислушиваясь к каждому шороху, лесник вплотную подошел к зимовью. Он собирался уже, зайти внутрь , но вдруг в уголке перед порогом, Василий увидел два  самолетика. Он тот час, узнал в них те игрушки, что вчера, весь вечер, мастерил Гоша.

«Что за ерунда?
Зачем он с собой игрушки носить? Обронил, видно».. – Василий нагнулся, чтобы поднять самолетики.
В ту же секунду, невероятной силы ветер,  толкнул его в грудь с таким остервенением, что  лесник   отшатнувшись от  порога, упал на спину.
Несколько секунд он лежал, приходя в себя. В этот момент, Василий мог бы поклясться чем угодно, что  порыв ветра,  небывалой силы, дунул на него из раскрытого дверного проема избушки.
Как ни странно, но лесник по прежнему, не испытывал никакого страха.  Только одно безграничное удивление. Скосив глаза он увидел, что самолетики остались лежать там, где он их и заметил.
Секундный, ураганный шквал, опрокинув на спину здорового мужика, не затронул легонькие игрушки? Это было непостижимо уму лесника.  Брать в руки самолетики или входить в избушку, у него пропало желание.


Отряхнув с одежды прилипшую хвою,  лесник еще раз, более детально осмотрел окрестности.  У ближайшей к избушке сосны, лежала дорогая винтовка. Осмотрев  оружие, лесник понял, что оно безнадежно испорчено.
Вспомнив совет егеря «ничего не трогать с места преступления», Василий    отошел от находки. Он  намеревался обойти окрестности в поисках следов преступников.
И тут до его ушей, долетел тихий стон.
Он доносился снизу. От туда, где в густых зарослях низкорослого кустарника,  бесшумно тек ручей.
Подобравшись как зверь перед прыжком, Василий двинулся на звук голоса. Сделав несколько шагов, он ясно увидел в траве широкую полосу   смятой лесной подстилки.
Создавалось впечатление, что здесь проволокли что-то тяжелое. Возможно, что тут проползало что-то живое.
Лесник  спустился к ручью,  придерживаясь следов волочения. Раздвинув кусты тальника, он увидел скорчившегося на земле, человека.
Крупный мужчина, одетый в дорогой охотничий костюм, лежал у ручья, лицом вниз. Он негромко стонал, оставаясь неподвижным.
«Эй ты, горемычный, вставай. На кордон тебя сопровожу. Завтра твою судьбу, правоохранительные органы решат. А мое дело, доставить преступника до жилья. А то еще рысь ночью тебя сожрет. Или скорей, кабаны тобой полакомятся.  Водичкой запьют. Они таких  жирных обожают». -
Василий  безжалостно пнул  мужчину носком сапога. Этот  холеный негодяй в дорогой «упаковке», посмел напугать его дочь.
Услышав над собой человеческую речь,  мужчина затих. Не поворачивая лицо  с леснику, глухо проныл:
 « Ты кто?У меня денег много. Отвезите пожалуйста, меня  к врачу. Я ничего не вижу. Боооольно..  Не надо нам милиции. Без нее договоримся»…

 «Договоримся»…  -усмехнулся Василий. – Препираться с человеком, для которого все в этой жизни, решали лишь деньги, не имело смысла. Главное, было доставить  браконьера до кордона.
Мужчина приподнявшись, встал сначала на корточки. Слепо пошарив руками вокруг, он  с трудом поднялся на ноги. На Василия глянули совершенно здоровые    глаза, в которых ясно просматривался ужас. Никаких следов ожогов или других признаков ослепления, на лице преступника, Василий не увидел.
«Врешь ведь, что ослеп. Морда, как у борова. Сытая и  трусливая.
 Нет у тебя ничего. – Василий с трудом сдерживался, чтобы не добавить к сказанному, не печатных эпитетов.
«Не вижу ничего. В глазах будто огонь... - взвизгнул мужик,еще больше добавляя сходства с  домашним откормленным свином.-
-И какое ты имеешь право мне тыкать и оскорблять. Я член партии КПСС.  Руководящий работник в областном Комитете Партии…"

 -А мне все равно, кто пытался убить мою дочь. Дворник или  сам Первый Секретарь. Перед Советским  законом все равны! – невежливо перебил  Василий. -
- Слушай, мужик. Давай не будем…   Я никого убивать не собирался.
-«Руководящий  работник», опомнившись,  заставил себя добавить голосу примирительных ноток.  Ослепший и ослабевший, без оружия и свидетелей, он находился в  тайге, один на один с отцом девушки, которую намеревался убить.  И этот отец, мог спокойно отправить его на тот свет.

-  Я ослеп. Мне доктор нужен. Один звонок в Горком. За мной пришлют машину.  А тебе денег привезут. Много!  Я уеду. А тебе куча денег останется. Ты таких за всю жизнь не заработаешь…»
«Заткнись, подонок. – устало проговорил Василий. - Сиди и жди, пока я твоих подельников поищу. Свяжу вас тварей, одной веревкой. И кнутом впереди себя погоню…"
Не слушая больше  возмущенных реплик слепого  браконьера, Василий пошел вдоль ручья, в надежде, отыскать другого ослепшего.
Он нашел его не очень далеко. Скатившись по склону,   тот  подвывая сидел в траве.
Ткнув бандита прикладом ружья в бок, Василий велел ему подняться.
Лесник сунул в руки  мужчины, конец веревки. «Иди за мной. Упадешь или веревку выпустишь, тут и останешься».
Он подвел одного бандита  ближе к другому. Искать третьего бандита, убежавшего в лес, у лесника не было ни времени, ни желания.
 Через пару часов, в лесу совсем стемнеет.

 Ослепленные   непонятным недугом, совершенно беспомощные «Высшие руководители»,   выглядели жалко.
Находясь в полной власти простого рядового человека, они полностью зависели от его милости.
И не каждый, на месте Василия, удержался бы, чтобы не прибить матерых преступников, посмевших покуситься на жизнь и честь его дочери. Прибить без свидетелей. И без страха быть  вычисленным.
Опытный лесник, прекрасно знал  места, где можно было надежно спрятать останки  негодяев.
  Ибо лучшей доли в этой жизни, они не заслужили. Но Василий был законопослушным гражданином своей Родины. В отличие от тех подонков, которых он  вел к  своему коню.
Незадачливые преступники, видимо тоже понимали это. По крайней мере, они  что говорится, «прикусили языки».
Устроившись в седле, лесник велел браконьерам, ухватиться за стремена, с двух сторон коня.

 Что те и сделали. Неуклюже и бестолково, в полной для них темноте.
Необыкновенная троица людей, с конем в центре, медленно тронулась в обратный путь.   «Руководящие» работники, непривычно безропотно, шагали по тайге, спотыкаясь и падая. Василий останавливал лошадь и молча ждал, пока  упавший  найдет точку опоры.


Восседая над головами высоко поставленных преступников,  лесник не испытывал никакого морального удовлетворения или злорадства.
И лишь скорбь и  глубокое презрение  к тем, кто  имея  власть над  людьми, попирал законы общества,, переполняли его  сердце.