В нашем классе были две отличницы. Их учительница вызвала сразу к доске, как полагается, без подготовки, ну, то есть, они готовились, только уже у доски. Я же, глядя на свой билет, не могла ничего вспомнить, правда, определения всех теорем я всё-таки успела выучить и всё. А теорема была что-то про подобие многоугольников. Пока я обдумывала, как мне, что и у кого можно спросить, — в меня полетели записки с просьбами, на которые я добросовестно отвечала и отсылала обратно. И, конечно же, все эти манипуляции заметила учительница:
— Гвоздянская, сейчас же прекрати подсказывать!
На какое-то время всё прекращалось, потом снова возобновлялось, никто не хотел оставаться на второй год. И всеми силами, всячески, как могли, выуживали информацию. На мои же вопросы ни у кого ответа не было.
В очередной раз, заметив меня в "благотворительности", учительница не выдержала и вызвала меня к доске. Крайние доски были заняты отличницами, что очень предусмотрительно: одна — за спиной учительницы, а другая — намного дальше от неё, ближе к входной двери. У обеих очень выгодные позиции, если нужно воспользоваться подсказками-шпаргалками. Я же посередине — центровой!
Пока я шла к доске, успела заметить, что отличницы обе явно в затруднительном положении и решила им, конечно же, помочь, вдруг и они мне что-нибудь подскажут. Записав на доске с того места, с которого шло неправильное доказательство одной из них, я знаками ей дала понять, при этом зачеркнув написанное, ниже написав как надо. Увидев это, она кивнула головой и стала исправлять.
— Гвоздянская, ты опять подсказываешь? Ты уже готова? Ещё раз замечу, готова, не готова — будешь отвечать.
Ну, надо же, вот нюх! И вроде пишу неслышно, и вид делаю, будто я над своим билетом так "думаю". А мне нужно ещё вторую отличницу спасать, у неё вообще доказательство в тупик зашло... Я тем же макаром, как и первой, написала с того места, с которого шло неверно, зачеркнула. Та всё поняла. Пока она у себя стирала, я написала верное доказательство. Правда, писать и стирать приходилось несколько раз, так как учительница нет-нет, да оборачивалась, чтобы пресечь попытки мошенничества. В очередной раз что-то заподозрив, учительница не выдержала:
— Ну, всё, Гвоздянская, отвечай!
А у меня на доске — тишь и благодать! Я даже не знала ещё, с чего начну своё доказательство. Тем не менее, громко и уверенно начала говорить и одновременно писать:
— Дано...
Писала, говорила и по ходу чертила, расписывала доказательство. Вот уже строю доказательство по второму заданию. Третье задание было что-то по задачке, что для меня, как я считала, было труднее всего. Задачки я вообще не повторяла и не знала с чем их "кушают", но и здесь умудрилась свои умозаключения расписать...
— Гвоздянская! — внезапно остановила меня учительница.
В её голосе мне послышалась угроза. "Ну, — думаю, — сейчас вопросами завалит, — и смотрю на свою писанину, где какую ошибку допустила, чтобы начать как-то оправдываться. — Вот что значит, не знаешь, да ещё забудешь."
— Ты чем целый год занималась?
Хм... Вопрос, конечно, интересный. Чем, чем... Да много чем, но школьные занятия, точно, не пропускала. Не дождавшись от меня ответа, она продолжила:
— Ты ответила на "пять", а за год у тебя будет только "четыре"! Ты понимаешь, что оценка в аттестат пойдёт? У тебя могла быть "пятёрка" по геометрии!
"Фу! — облегчённо вздохнула я, — я-то думала..."
Уже в коридоре, ко мне подлетела моя подруга, которую я "подготавливала". На лице улыбка, вся прямо сияет:
— Алла, представляешь, я экзамен сдала! Учительница даже удивилась. Билет попался из тех, что ты со мной успела подготовить. Твёрдая тройка! Ты мне так помогла. Спасибо!
— Да, не за что...
— Ну, ничего себе — не за что! Да я только благодаря тебе сдала.
Надо же, что-то я умудрилась ей вдолбить, что она так счастлива!? А что, мне приятно! Довольные, мы пошли с ней домой.