Трава, замёрзшая от ночного холода и, как серебряной россыпью, покрытая инеем, сухо шелестела под ногами. Бледный диск солнца, уже не согревая, робко выглянул из-за горизонта. Ночная прохлада стылого воздуха бодрила. Всё, в том числе несильный, но резкий и контрастный ветер, наводило на мысль, что в ближайшее время земля покроется первым снегом наступающей зимы.
На военном полигоне уже с утра шла напряжённая боевая подготовка – проводились сборы руководящего состава разведки. Офицеры различных родов Вооружённых Сил и Военно-Морского Флота СССР изучали новые образцы вооружения и военной техники, на практике проверяя их возможности.
После выполнения стрельб все участники сборов перешли на следующее учебное место. Перед ними скромно прижалась к земле новая модель двухместного мотодельтаплана. Как летательный аппарат, смотрелся он невзрачно. На лёгкой тележке с шасси были размещены небольшой двигатель, воздушный винт и два сиденья. Обвисшее крыло, удерживаемое тонкими трубчатыми опорами, выглядело хрупким и ненадёжным.
Корреспондент газеты, допущенный на полигон, недоверчиво потрогал рукой тонкую ткань дрожащего крыла. Его жест выражал явное сомнение в ожидаемых возможностях аппарата.
- Да… - произнёс он задумчиво и со скептицизмом. – На таком далеко не улетишь. Чем-то напоминает допотопную телегу для Конька–Горбунка. Не внушает доверия. Только в последний полёт и можно на нём отправляться.
- Если не верите ни в Бога, ни в чёрта, то свой полёт или прыжок с парашютом можете называть как угодно, - не удержался от реплики седовласый полковник с голубыми просветами на погонах. – Полёт же или прыжок другого исполнителя потрудитесь называть не последним, а крайним, - нравоучительно добавил он.
- А в чём разница? – удивился с виду невзрачный, рядом с полковниками в высоких папахах, но шустрый и бойкий корреспондент.
- К слову последний надо относиться весьма осторожно, - поделился стоящий рядом коренастый, как литой, с резко очерченными скулами лица подполковник. – Мой товарищ–десантник за период службы совершил более 2000 успешных прыжков. Уже находясь в приказе вышестоящего штаба об увольнении, он с нетерпением ожидал выписку из него. А в это время в части начались прыжки. Он и расслабился… «Всё, - говорит, - теперь я гражданский! Прыгаю последний раз». Прыгнул. Лежит, не встаёт с земли. Подбежали, а у него сложный перелом голеностопного сустава. Полгода в госпитале отмучился. Вот таким оказался последний прощальный прыжок. Нет, нельзя этим словом бросаться. В лексиконе десантников оно отсутствует, и эта традиция строго соблюдается всеми.
Поддержал разговор и полковник с лётными крылышками на погонах:
- Правильно сказано о наших традициях. Надёжное и верное слово крайний. Наш заместитель командира бригады по парашютно-десантной службе был отличным воином и крутым десантником. После совершения им 5000 прыжков решили это событие отметить и поздравить юбиляра. Под крики «Ура» и овации стали подбрасывать его вверх. Дружно подбросили первый раз, второй, а стоявший рядом его гражданский товарищ возьми и крикни: «Последний, третий!» Подбросили, а никто и не подхватил. Лежит боевой офицер и стонет. Подняли – перелом ключицы. Всю жизнь совершал прыжки и ни одной травмы, а здесь сказали: «Последний» - сразу перелом.
- Однако, теперь жди неприятностей, - заметил седовласый полковник, косо взглянув на сконфузившегося корреспондента.
Капитан 2 ранга Василий Черкашин, не вмешиваясь в разговор, внимательно слушал опытных коллег, а затем, не выдержав, высказал и свою точку зрения: «А по мне хоть горшком назови, только в печь не ставь».
- Товарищи офицеры, начинаем лётные испытания мотодельтаплана, - властный голос руководителя сборов генерал-майора Кудрявина оборвал все разговоры. – Практическое ознакомление с характеристиками летательного аппарата проведёт инструктор майор Иванов. Отдельные разведчики смогут совершить с ним испытательный полёт.
- Товарищ генерал-майор, разрешите мне первому совершить полёт? – вперёд из строя шагнул Черкашин. – Для многих присутствующих офицеров это привычное дело, а для моряков – экзотика, - добавил он, видя неопределённость и даже сомнение начальника в выборе кандидата.
- Хорошо! – одобрил Кудрявин, окинув взглядом чёрную шинель капитана 2 ранга с жёлтыми просветами погон, контрастирующую с серым фоном и голубыми просветами погон его товарищей. – Вылет разрешаю! Приступайте к отработке упражнения, - скомандовал он инструктору.
Майор Иванов, одетый в лётную меховую куртку, с готовностью щёлкнул каблуками сапог и сразу же занял место пилота, пригласив Черкашина занять второе сиденье.
Короткий разбег и мотодельтаплан неожиданно быстро стал набирать высоту. Японский малоформатный и облегчённый металлокерамический двигатель, находясь за спиной экипажа, пел тонко и нежно. В его негромком стрекотании ощущались нотки ненадёжности. Шум винта, накрывая все звуки, заглушал их. Над головой зябко трепетала полупрозрачная ткань крыла, чем-то похожего на лёгкие и нежные крылья стрекозы.
Черкашин чувствовал себя непривычно и неуютно. Холодный жёсткий поток встречного воздуха резал лицо и выдавливал слёзы из глаз. Справа от него в шлемофоне и очках находился инструктор. Лёгкая подвесная система с сиденьем из брезентовой ткани мягко раскачивалась над бездной высоты, порождая сомнения в её надёжности, так как отсутствовала привычная жёсткая опора. Облегчённая экипировка – без основного и запасного парашютов, должна была способствовать удобству полёта, но всё было как раз наоборот. Их отсутствие в случае аварийной ситуации на высоте лишало экипаж последней надежды на спасение. Всё это не вселяло спокойной уверенности в благоприятном завершении эксперимента. Полы чёрной шинели капитана 2 ранга тревожно развевались на ветру.
Резкий провал дельтаплана, а затем раздавшийся скрип стойки заставили вздрогнуть. Черкашин вопросительно взглянул на Иванова. Тот беспристрастно, как изучая, смотрел на необычного пассажира, только в глубине его глаз плескались искорки задорного смеха.
Внезапно двигатель, как захлебнулся, раз-другой чихнул и заглох. Винт, сделав несколько оборотов, сиротливо замер. Тишина, до звона в ушах, да свист ветра не порадовали капитана 2 ранга. Летательный аппарат клюнул носом и с ускорением начал заваливаться к земле, которая, стремительно расширяясь и занимая уже всё поле зрения, неслась навстречу. Очертания деревьев и всей местности внизу, как фокусируясь, становились всё более чёткими и резкими. Сердце Черкашина тревожно ёкнуло. «Нет, только не последний… Крайний, пусть будет крайний», - мелькало в его сознании. Невозмутимость майора в данной ситуации не успокоила Василия, а его бездеятельность в этот момент даже возмутила.
Выдержав томительную паузу, инструктор спокойно, как волшебник, выровнял летательный аппарат и перевёл его в режим планирования. Упруго вздрагивая, дельтаплан был послушен пилоту. Внизу, как в фильме, медленно поплыли поля и перелески.
Черкашин чувствовал себя зависшим над пропастью в тревожно замершей тишине. Над головой, жалуясь на неподъёмную тяжесть нагрузки, нервно полоскалась ткань крыла, да поскрипывали с виду ненадёжные трубчатые опоры.
Вновь заурчал двигатель, и зашумел винт. Их звуки порадовали, но резкий набор высоты вжал тело Черкашина в сиденье. Раздался треск, ткань под ним, не выдержав нагрузки, лопнула. Рывком просев вниз, Василий интуитивно дёрнулся к кольцу парашюта, но тут же осознал его отсутствие и повис на ремнях безопасности.
Майор, уже без улыбки, одобрительно поднял большой палец сжатой в кулак руки вверх…
Замёрзший, испытавший новые впечатления и яркие чувства в полёте на мотодельтаплане Черкашин с облегчением ступил на твёрдую землю.
- Как прошёл полёт? – поинтересовался руководитель сборов.
- Отлично, товарищ генерал-майор! – бодро доложил капитан 2 ранга, а сам подумал: «Надо исключить из лексикона коварное слово «последний». Крайний – это надёжнее!»
- Действительно, прекрасный полёт! – подвёл итог Кудрявин, а затем толи одобрительно, толи с неким намёком добавил: «Снизу вы смотрелись красочно».
- Как большой чёрный ворон летал, - заметил кто-то из участников. – Любого противника полами такой шинели распугал бы.
- Товарищ генерал-майор, эксперимент по проверке страховочного крепления в условиях перегрузок прошёл успешно, ткань же сиденья требует усиления, - доложил майор Иванов.
- Хорошо! Представьте в письменном виде имеемые предложения по доработке мотодельтаплана.