Воскресенье, 17 сентября, Москва
– Заходи, – сказал я, вынул ключ из замка и толкнул вперёд открытую дверь. – Мы на месте.
– Ого, – одобрительно отозвалась Лиза, входя вслед за мной и окидывая взглядом внутреннее пространство. – Нефигово тут места у тебя… Кстати, откуда хоромы?
– Отец подарил, – улыбнулся я, закрывая за нами дверь. – У меня же недавно днюха была, помнишь? Да к тому же ещё мне теперь восемнадцать. Вот и подарил. А за коммуналку платить я уже сам буду.
– Тут классно… только как-то пусто.
Лиза прошла через коридор и завернула в одну из комнат, где села на единственный пластиковый стул. Больше мебели в квартире не было вообще.
– Ай, пару биткоинов продам – и все дела, – отмахнулся я, проходя на кухню и ставя на подоконник пакеты с купленными вкусняшками. – Иди сюда, газировку пить будем.
– А что, шампанское только на подиуме, да? – насмешливо спросила Лиза. Я не заметил, как она оказалась рядом.
– Давай не будем о грустном, – улыбнулся я и развернулся к ней. – Ты же знаешь, теперь меня будут устраивать только победы.
Лиза наклонилась ко мне и прошептала на ухо:
– Меня тоже…
Я повернулся к ней, приобнял за плечи, и мы начали целоваться.
Я по-прежнему не находил в этом ничего особенного, но ей, судя по всему, нравилось. Да и я в принципе был не против.
Вскоре мы оторвались друг от друга, тяжело дыша. Наши глаза блестели.
Я вопросительно приподнял бровь. Лиза легонько кивнула.
Что ж, этот день мне нравился всё больше и больше.
Мы вновь слились – и теперь уже не собирались останавливаться.
Полтора часа спустя, вдоволь насытившись друг другом и устроив ещё один «овертайм» прямо в душе, а затем наскоро перекусив, мы уже приехали к моим родителям и разместились перед телеком у меня в комнате, чтобы посмотреть ключевой в сезоне-2017 Гран-при Сингапура. Мама всё ещё была в больнице, а отец занимался какими-то своими делами, так что нам уж точно никто не должен был помешать.
Пока шла реклама и вся эта предварительная ботва, Лиза то и дело стреляла в меня глазками с намёком на продолжение, но я делал вид, что не реагирую. Я уже и так был выжат – и мог думать на эту тему разве что в таком ключе, что делать это на прохладном твёрдом полу или привалившись к косяку двери – не самая удачная затея. Хорошо ещё, что при мне совершенно случайно оказалась с собой пачка «резинок».
Хотя, в целом, всё было довольно неплохо. В конце концов, видеть заигрывающую улыбку на лице Лизы было всё же приятнее, чем насмешливую ухмылку.
Вдобавок – и мы оба это понимали – сегодня наши отношения вышли на совсем иной уровень. Если раньше это была простая симпатия, всего лишь капельку сильнее чем дружеская, то теперь это превратилось в нечто иное, нечто большее. И отпускать это, давать распасться образовавшейся между нами связи ни я, ни Лиза не собирались.
Мы сидели, расслабленные, на диване, и смотрели на то, как пилоты проходят прогревочный круг, когда Лиза спросила:
– Слушай, а чем эта гонка так для тебя важна? В смысле, это просто очередной Гран-при, таких в год по двадцать штук идёт…
– Понимаешь… Я в этом деле чуть больше, чем простой зритель.
Лиза приподняла бровь, и я вкратце поведал ей о своей переписке с Феттелем и о том, как четырёхкратный чемпион отказался от моей помощи в завоевании пятого титула.
– Говоришь, Хэм возьмёт семь личных кубков и позарится на восьмой? – хмыкнула Форман, когда я закончил. – Тогда это имеет смысл. Ну и? Себ типа сказал, что и сам справится?
– По-моему, он не хочет, чтоб ему было стыдно, – ответил я. – И тут я его понимаю. Но блин, это же он водит свой болид, а не я за него… О, всё, сейчас начнётся.
«Только не вылети, – повторял я про себя, вперившись взглядом в экран, на котором перед гонщиками загорались стартовые огни. – Только не вылети…»
Втайне я всё-таки надеялся, что Феттель прочитал моё последнее сообщение.
И… поехали!
Феттель хорошо стартовал, отрываясь от всех с поула. Но там и Кими с внутренней стороны обходил Макса за второе место…
Контакт!!!
«Феррари» финна закрутило с почти оторванным колесом.
Я вцепился ногтями в обивку дивана.
Только бы не…
Но Кими всё-таки задел болид Феттеля, и тот, замедляясь, покатил вперёд, пропуская «Мерседес» Хэмилтона!
– Су-ка!
Я со всего размаху запустил пультом в телевизор.
Пульт ударился в стену и упал на пол – вместе с выскочившими батарейками.
– Ааааааррргх…
Согнувшись, я обхватил голову руками. Комментаторы уже вовсю обсуждали последствия этой аварии (при этом упоминая и продолжение инцидента, когда неуправляемый Райкконен снова влетел в Макса, заходившего в поворот, а тот заставил подпрыгнуть и развернуться Алонсо).
Я же был в жесточайшем тильте.
Потому что знал, что борьба, по сути, окончена.
На Гран-при Японии Феттель сойдёт из-за проблем со свечой зажигания – и всё, шансов отыграться у него больше не будет.
В той вселенной его пятый титул похоронила ошибка в Азербайджане. Здесь – случайность, от которой он не смог защититься.
Время как будто нарочно стремилось идти везде по одному варианту. И далеко не на всё я мог повлиять своими силами.
– Я так понимаю, гонку дальше можно не смотреть, – сказала Лиза, подходя и выключая телек.
Затем она направилась обратно, и чёрт возьми, я впервые увидел, насколько же соблазнительной может быть простая походка.
Лиза вновь опустилась рядом со мной и прошептала на ухо:
– Что ж, может, тогда займёмся чем-то другим?
Я поцеловал её, а затем прижал палец к её губам:
– Не здесь. Мы же не хотим глупо спалиться, как подростки в третьесортной комедии? Поехали обратно. Только возьмём с собой… что-нибудь мягкое. Спальный мешок, например.
Ответом мне была довольная игривая улыбка.
* * *
После первого заезда на Нюрбургринге я всерьёз рассчитывал на то, что по дождю смогу хорошо квалифицироваться снова и приехать оба раза на хорошие очки. Может, даже побороться с кем-то из «Карлина» за победу.
Но случилось то, о чём я меньше всего думал последние полгода.
Я разбил машину.
Трасса была влажной, но я уверенно прибавлял с каждым кругом. Но примерно за девять минут до конца на торможении я занёс слишком много скорости в заключительный поворот. В результате я заскользил на поребрике, и меня к чёртовой матери сорвало в разворот, отчего болид выехал в гравий и докатился аж до барьера.
На пару минут вывесили красные флаги, пока убирали мою машину. Потом сессия возобновилась, и в улучшившихся условиях (проще говоря, дождь стал слабее) остальные гонщики продолжили обновлять времена.
Но на момент аварии я шёл хорошо. Поэтому меня не запинали в самый конец решётки. Как итог – двенадцатое и четырнадцатое место на старте оставшихся гонок.
Мне нужно было прорываться – и блин, я делал это! Обходил пару-тройку на старте и постепенно «съедал» одного за другим по ходу дистанции, поднимаясь всё выше и выше, ближе к подиуму.
Но этого было недостаточно.
Гонки проходили под полным контролем двух «Карлинов», по их сценарию. Разве что Хьюз смог выиграть одну, оторвавшись от них двоих с поула. Но в остальном Ландо и Лиза не оставляли никому даже шанса.
В том числе и мне.
Я смог приехать четвёртым и третьим – но всё равно позади них, что ещё сильнее отдалило их от меня в личном зачёте.
За два этапа до конца сезона я проигрывал тридцать три очка Форман и пятьдесят – Норрису. Пятьдесят, Карл! Надо было приложить поистине титанические усилия, чтобы отыграться за шесть боевых заездов.
Но меня утешало то, что в Шпильберге и Хоккенхайме мы должны быть быстры. Твою мать, да Йоэл остаток сезона на равных боролся за победы с Норрисом! А значит, и я должен проехать не хуже.
Иначе мне просто незачем будет переходить в более высокие серии.
Доказывать, что ты лучший, стоит в первую очередь самому себе.
А остальное приложится.
* * *
Четверг, 21 сентября
Шпильберг (Австрия)
Ветерок мягко дул вдоль длинной прямой, постоянно пролетая мимо точки торможения в карман безопасности. Конечно, границы трассы не были для него преградой; невидимый воздушный гонщик точно знал, что его некому будет оштрафовать.
Вверх в горку шли люди – много людей. Обычное предгоночное паломничество от стартовой черты до последнего апекса. А именно – обход трека пилотами и персоналом, чтобы, возможно, внести какие-то изменения в план подготовки на уик-энд.
Шли по командам, но даже среди тех, кто носил одни и те же цвета, чётко прослеживалось разделение на небольшие группы. Даже кое-где парочки.
В частности – немного в стороне от своих шагал плечом к плечу ведущий дуэт гонщиков «Карлина».
– …Не люблю прямики, – покачала головой Лиза и, за неимением чего-нибудь, чтобы пнуть, с силой шаркнула ногой по асфальту. – На них скучно. И всё, по сути, от машины зависит…
– Ну, даже на не самом быстром болиде можно какое-то время крыться, – заметил Ландо и поправил кепку, чтоб солнце не било в глаза. – Хотя да, на мотор и аэродинамику завязано практически всё. А в том году команда здесь не блистала…
– Но мы пока впереди, – пожала плечами Лиза. – Так что можем себе позволить поэкспериментировать. Удержим отрыв от «Мотопарка» и «Премы» – а там и за личный титул сразимся…
– Тут уже впереди я, – усмехнулся Ландо и чуть повернул шаги вместе с изгибом трека. – Но и ты близко.
– Не знаешь, в команде не говорили о том, чтобы кого-то из нас замедлить? Ну, если потребуется поддержать одного…
– Да вроде не слышал, – мотнул головой Норрис и указал на табличку с цифрами 150 – метрами до вершины ближайшего поворота. – Думаю, стоит тормозить или здесь, или чуть дальше…
– Ха, слабак! А от сотки не хочешь? Оттормозиться по внешке – и нырнуть в ранний апекс…
– Ты сумасшедшая! Смотри, как надёжнее…
Двое подростков прошли через поворот, показывая друг другу что-то руками.
Всё выглядело мирным. Но в глубине каждый знал, что всё только накаляется.
* * *
Суббота, 23 сентября
Я приехал сюда побеждать.
Пожалуй, в этом сезоне подобная мысль приходила ко мне не единожды, однако только теперь я понял, насколько это для меня важно.
Ведь если я выиграю хотя бы четыре гонки, а Ландо приедет в них на одну позицию ниже, чем в известном мне варианте событий, то этого будет достаточно, чтобы перебить всё накопившееся отставание.
К тому же, Норрису ещё надо будет приспособиться к этой трассе, в то время как я на ней уже выступал…
Но я не знал, как проявят себе Лиза и Йоэл.
Рыжая чертовка уже ясно дала понять, что вторым номером ни за что не будет – даже под угрозой разрыва контракта и конца карьеры. И с напарником она будет бороться жёстко. Так же, как в том году рубилась со Строллом.
А вот что насчёт Йоэла?.. Швед уже должен был понимать, что фактически потерял реальные шансы на титул, – но большую часть чемпионата именно он был лидером «Мотопарка». И то, что я его обошёл, не могло не задеть его самолюбие. Вероятно, мне тоже предстоит острая борьба вместо слаженной командной работы.
И меня до сих пор беспокоил Пауль. Даже несмотря на мой, по сути дела, шантаж с требованием не мешать мне, я не был уверен, на чью сторону встанет гоночный инженер. Вполне возможно, что именно его действия сыграют решающую роль в нашем внутрикомандном сражении.
В остальном же всё было хорошо… ну, почти всё. Соня так до сих пор не оправилась после смерти Гордея – и всё ещё пребывала в депрессии. Даже со всех подработок уволилась, проводя целые дни в одиночестве у себя в квартире. Но было непохоже, чтобы она собиралась сорваться. Наверное, ей просто нужно было побольше времени.
Отец был занят делами – поэтому опять не мог приехать, чтобы посмотреть на мои выступления. Для меня стало неожиданностью узнать, что он мутит что-то с Игорем, моим бывшим гоночным инженером в SMP Racing, а ныне инструктором на одном из пригородных картодромов. Может быть, это станет их каким-то совместным проектом на следующий год. Но чем именно они занимались, я не знал. И просто ждал случая, когда отец мне сам обо всём расскажет.
Мама быстро шла на поправку. Недавно она запостила у себя в соцсетях короткое видео, где она, поддерживаемая кем-то из врачей, делает первые осторожные шаги ногами, с которых уже сняли гипсовые «колодки».
Поразительно: ещё каких-то два года назад мне было бы плевать – а теперь родственные чувства буквально зашкаливают. Не думаю, что моя шумиловская часть была этому рада, но она уже растворилась в моей новой объединённой личности, так что сейчас ни на что не влияла.
Тем не менее, на концовку сезона в Хоккенхайм родители обещали приехать. И я должен буду сделать всё возможное, чтобы их не разочаровать.
Равно как и руководство программы «Ред Булл», которое пристально за мною следило. По сути, от ближайших гонок зависело, в какой дивизион я смогу попасть.
Останусь ли я в «Ф-3»… перейду ли в «Ф-2»…
Или, может быть, в «Ф-1».
Ведь даже в футболе порой есть место маленькому хоккейному чуду.
А в гонках примером такого чуда стал Макс Ферстаппен.
Почему бы и мне не попробовать повторить этот путь?
Начинал первую гонку этапа я с третьей позиции – в эту пятницу добиться большего было решительно невозможно.
Удивительно, как четыре передних ряда распределились между командами: первый полностью заняла «Према», второй – уже «Мотопарк», третий – «Карлин», и четвёртый – «Хайтек». Временем поула было 1:23,301, и я со своими 1:23,456 не мог тогда претендовать на большее. Но каждый круг по трассе, возможно, приблизит меня к тому, чтобы отыграть во второй квале эти лишние полторы десятки.
Сидя в кокпите на стартовом поле, я буквально спиной чувствовал взгляды соперников, оказавшихся прямо у меня позади. Йоэл, Лиза, Ландо… На что они пойдут, чтобы отобрать у меня это место и не дать прорваться на самый верх? Думаю, на многое. Вопрос только в том, сможет ли кто-нибудь из них вовремя остановиться.
Я покачал головой и крепко дал «пять» механику, который как раз закончил финальную доводку машины. Тот показал мне большой палец и вместе со всеми направился к дверце, ведущей на пит-лейн.
Приятно знать, что в команде есть люди, которые на моей стороне. Механикам после махинаций Пауля, разумеется, стало обо всём известно – ведь они сами в этом принимали участие, и гоночного инженера они до сих пор недолюбливали.
Я вздохнул и надвинул визор.
К чёрту всё. Время побеждать.
Погнали.
…И я победил.
Сегодня, пожалуй, это было даже слишком просто.
Филигранно прорвался на старте между двумя «Премами», по оптимальной траектории зашёл в поворот – и уже не упускал лидерство до конца гонки.
На первых кругах, правда, на меня попробовал поднадавить Айлотт, стартовавший с поула, но я легко отбился от всех атак. Скорости в тот день мне было не занимать; я чувствовал, что настало моё время.
И никто не мог отобрать у меня право на этот триумф.
По сути, в гонке не произошло вообще ничего; разве что провалился на старте Макс Гюнтер из «красно-белых», да Ландо на последних кругах заборолся с японцем Макино за шестое место – и только благодаря ошибке последнего смог вернуть себе эту позицию.
Мой отрыв на финише составил секунды три – по меркам младших серий, довольно много. В душе я ликовал: за одну гонку получилось отыграть сразу треть отставания по очкам!
«Блестящая работа», – поздравил меня на круге заезда Пауль. В этот момент я был готов простить ему всё, что было: настолько сильно я радовался.
И в первую очередь тому, что я вновь начал побеждать.
А дальше всё по накатанной: обнимашки с командой в закрытом парке под объективами камер, российский гимн на подиуме, обливание шампанским вместе с Каллумом и Йоэлом…
Но главное – это уверенность в своих силах.
И знание, что меня им не победить.
* * *
Воскресенье, 24 сентября
После победы мне вновь улыбнулась удача. Поул, да ещё и двойной, причём на трассе, где мы оказались сильны! Можно ли мечтать о большем?..
Шучу, конечно. Можно – например, конвертировать его в ещё два первых места.
Но я понимал, что и соперники после вчерашнего сделали выводы. И, безусловно, будут готовы преподнести мне что-нибудь неожиданное.
Моё время составило в итоге 1:23,2 и какие-то там тысячные для обоих быстрейших кругов. То есть я нашёл не просто полторы десятые, которых мне тогда не хватило, а сразу две: за счёт более удачного прохождения «Кастрол Эдж», максимально позднего торможения перед «Ремусом» и точного контроля на выходе из «Рауха». Если буду ехать так и в гонке, то меня точно уже не догонят.
Мы с Паулем обсудили возможную тактику на старте. Трасса была широкой, но у меня при достаточно быстрой реакции будет некоторое преимущество. Поэтому сошлись на том, что мне надо будет сместиться к центру и не пустить никого ни внутри, ни снаружи, а там уже самому проскочить через апекс на внешнюю траекторию и хорошим выходом обеспечить себе комфортный отрыв.
Комплект шин, правда, у меня был немного прикатанный в квале – впрочем, как и у остальных из лидирующей группы. Разве что «прематы», квалифицировавшиеся ниже на уже использованном, стартовали на свежих шинах, рассчитывая на прорыв.
Но на их месте (снисходительная усмешка) я бы не надеялся.
Хотя… в гонках всегда, если что, есть место случаю.
И это в полной мере показала оставшаяся часть уик-энда.
Как только погасли огни, я сразу же сорвался вперёд, переключая вверх передачи.
Мы с Йоэлом стартовали с первого ряда лучше, чем Ландо и Лиза со второго, поэтому оставили тех двоих позади разбираться с Айлоттом и Мазепиным. Швед в первые мгновения остался чуть позади, поэтому всё же сместился на внешку и попробовал без долгих ожиданий меня продавить. Пришлось подрезать в ответ, закрывая калитку.
Норрис и Форман, получив немного лишней скорости за счёт широкого выезда в первом повороте, попытались навязать нам борьбу на прямой. Ландо какое-то время даже рубился с Эрикссоном колесо в колесо, пока я ещё не мог найти темп, чтобы с кайфом от них уехать.
Вскоре «Карлины» чуть подотвалились – буквально на несколько десятых, чтобы общая дуэль распалась на внутрикомандные «спарринги».
Мы выжимали, думаю, процентов девяносто восемь от своего максимума, так что отрывы немного погодя стабилизировались: мой в полсекунды от Йоэла, его в восемь десятых от Норриса, ну и у того – ещё четыре десятки от Лизы. На первых кругах никто больше не прибавлял: все берегли шины для финального поединка.
Минут через десять Ландо как будто приблизился. И ещё – нам даже показали на пит-борде, что у того лучший круг, 1:23,771. Чёрно-лаймовый «Карлин» вновь повис на хвосте у чёрно-красного «Мотопарка».
И под прицелом у них обоих находился ещё один «Мотопарк».
Мой.
Мы провели ещё несколько напряжённых минут, всеми силами контролируя темп. Любая ошибка могла стать роковой. Никто не хотел уступать – особенно теперь, когда осталось всего ничего до финала.
Минут за десять до конца основного времени Ландо и Лиза вновь отвалились – теперь уже окончательно. Видимо, ушли шины, растраченные в безуспешной борьбе за места на подиуме. Причём Лиза обогнала Ландо, что было мне только на руку.
Но Йоэл не отставал. После третьего места вчера он явно рассчитывал сегодня на большее – а может, просто хотел доказать, что и он тут не второй номер. Как бы то ни было, мы ехали в полную силу, понимая, что это будет сражение до самого финиша.
Последний круг…
Мне уже сложно было контролировать всё идеально. От изношенной резины пошли вибрации, и приходилось чуть точнее отлавливать болид в поворотах. Йоэлу же как будто было всё нипочём: швед включил настоящий «режим убийцы», приближаясь ко мне по доле секунды на каждом изгибе трека.
Заключительный сектор. Чёрт, это же победный дубль, если мы довезём всё до финиша! Мы с Эрикссоном буквально бок о бок: он внутри, я на внешке.
Последний, самый последний поворот…
И машины соприкоснулись!!!
Меня подбросило на поребрике и закрутило, отправляя прямо в барьер безопасности!
Я успел убрать руки от руля и зажмуриться. Но всё равно удар в ограждение был довольно сильным. Что-то скользнуло по шлему – наверное, обломок переднего обтекателя, который был просто расплющен о бетонную стену.
– Фак… – пробормотал я, ещё не до конца осознав случившееся. А потом в истерике замолотил кулаками в кокпите: – Фак, фак, фак, фак!!!
– Ты в порядке? – участливо спросил Пауль по радиосвязи.
– В принципе да. Но блин… что это было? Это же… так неправильно…
Я отпустил кнопку связи. Не хватало ещё, чтобы все подряд услышали, как я плачу.
* * *
Атмосфера в палатке была напряжённей некуда. С одной стороны белого пластикового стола сидели Йоэл и его гоночный инженер, с другой – я и Пауль. Между нам в качестве «третейского судьи» занял место глава команды Тимо Румпфкайль.
Определённо, разговор должен был стать той ещё горькой пилюлей.
– В этой гонке, – вдоволь потянув паузу, наконец заговорил директор, – мы должны были привезти победный дубль. А в итоге, – он по очереди грозно посмотрел на нас, – получилось только седьмое место из-за штрафа и сход на последнем круге. Надеюсь, вам не надо напоминать, что такие провалы в концовке сезона недопустимы? Вдруг именно этих баллов нам не хватит, чтобы обойти «Карлин» в обоих зачётах?
– Сэр, да я всё понимаю… – начал было Эрикссон, но Румпфкайль его перебил:
– А мне кажется, нет, не понимаешь!
Шумно вздохнув, директор продолжил:
– В общем, так… Если что-то подобное случится ещё раз, то с вами будут немедленно расторгнуты контракты. С обоими! Не дожидаясь конца сезона. Пусть даже придётся выплатить компенсацию. Мне крашеры в команде не нужны.
– Но тогда вы потеряете вообще любые шансы закончить сезон даже не втором месте! – возразил я. – Разве это стоит того?..
– Пусть это станет нам всем уроком. И вам, и мне. Нам всем.
Настало неловкое молчание.
Я видел, как сдерживались от резких слов мой напарник и его инженер и как по-настоящему грустно стало Румпфкайлю. Именно сейчас был момент, когда обсуждение можно было повернуть в другую сторону.
Вот только кто это сделает?
– Я бы не был столь категоричным, – вдруг сказал Пауль.
Я изумлённо воззрился на него. Вот уж не ожидал, что этот шизоид на сей раз выступит с позиции разума!
– Да, неприятно, когда случаются такие аварии, но кто от них застрахован? И чему сейчас огорчаться? Мы были третьими в прошлом году, а теперь у нас есть шанс побороться за вице-чемпионство с «Премой». Наши гонщики на высоких позициях в личном зачёте, и этот год без преувеличения уже можно назвать успешным. Тот случай – просто гоночный инцидент, и я считаю, не стоит раздувать из этой мухи слона. Борьба за титул, скажем так… немного ослепляет, заставляет не обращать внимания на очевидное в угоду… некоторым иллюзиям, не так ли?
Он с прищуром посмотрел на директора.
Чёрт возьми, да он сейчас по-настоящему улыбался!
– Давайте исходить из того, что мы ещё можем выиграть чемпионат, – продолжал Пауль. – Да, придётся постараться, и вдобавок потребуется немного удачи, но… Точка невозврата ещё не пройдена, и для нас нет ничего невозможного, если мы будем работать вместе. Что думаете?
Румпфкайль молчал. Долго.
Я уж было подумал, что тот сейчас отвергнет позицию моего гоночного инженера, но неожиданно руководитель команды произнёс:
– Хорошо. Давайте не будем рубить сплеча. Просто… – он поочерёдно взглянул нам всем в глаза, – давайте будем хотя бы немного внимательнее.
Когда мы вышли из палатки на свежий прохладный воздух паддока, я обратился к Паулю:
– Вот это было мощно. Спасибо…
Внезапно инженер развернулся ко мне. Теперь на его лице не было и следа того лёгкого веселья, которым он покорил всех во время дискуссии.
– Выиграй этот чёртов титул, – резко ответил он, ткнув пальцем мне в грудь. – Не заставляй меня пожалеть о решении выступить в твою поддержку.
И он, не оглядываясь, направился прочь.
В чём-то он, похоже, ни капельки не изменился.
* * *
К третьей гонке у меня начался небольшой мандраж. Отставание от Норриса теперь составляло вместо тридцати трёх очков целых пятьдесят восемь – больше, чем было перед началом этапа. И мне во что бы то ни стало надо было выигрывать, а Лизе – объезжать Ландо, чтобы я мог отобрать титул в самой последней гонке.
Эрикссон тоже всё понимал – но, в отличие от меня, шансов на чемпионство он уже лишился: откатившись после двадцатисекундного штрафа на седьмое место, он проигрывал Норрису сто четыре очка за четыре заезда до конца сезона. Вот и проверим, насколько сильна в напарнике готовность к командной игре.
Происходящее напоминало мне самый первый мой сезон в «формулах»: где я долго сливал, но потом выиграл пять из семи заключительных гонок и на одно очко опередил финна Нико Кари. Только сейчас было ощущение, что ставки намного выше.
«Формула-1» маячила уже перед самым носом…
Осталось лишь протянуть руку и прикоснуться к этой мечте.
Старт выдался не особо удачным: колёса не сразу нашли сцепление, так что к «Карлину» первым подъезжал Йоэл.
Я же решил сделать ставку на выход – а потому выбрал свою траекторию, пролетая поворот по раннему апексу.
Чуть повело на поребрике, но не критично. За счёт раннего разгона я получил неплохую прибавку к скорости – и на главной прямой уверенно накатывал на Эрикссона.
Посмотрев в зеркала, я обнаружил, что и Форман уж тут как тут – легко прошла Норриса, который опять широко выехал, и теперь мчалась за мной как приклеенная.
На торможении мы оба пролетали мимо шведа, который, видимо, решил поосторожничать – и в итоге потерял даже стартовую вторую позицию. С ним уже готовился разбираться Ландо – а я, преследуемый Лизой, нащупал свой темп и стал уезжать.
В целом, эта гонка тоже обернулась донельзя скучной. Не было даже какой-то тактической, позиционной борьбы в пределах топ-группы: к пятому кругу мы с Лизой везли другой паре аж три секунды.
В остальной части пелотона, насколько я знал, с экшеном всё должно было быть нормально. На первом круге в «Ремусе» развернуло Чжоу, потом Айлотт вылетел в гравий и вынужден был сойти, почти тут же столкнулось Пике и Соори, так что между ними чудом смог проехать Флореску (что, кстати, привела к трём минутам жёлтого флага на всём протяжении трека). Немного погодя Хьюз получил проезд по пит-лейну за тот контракт с Чжоу – а ещё через круг сошёл из-за сломанного крыла.
Более того – минут за пять до конца предстояло сломать крыло и Норрису при атаке на Эрикссона, и швед так или иначе заехал бы на подиум.
Но главной интригой оставалась именно моя дуэль с Форман.
Ведь между мной и Норрисом стояла ещё и она. И даже несмотря на то, что у нас были отношения, я не собирался ей так просто проигрывать.
Мы вдвоём проезжали круги всё быстрее, о чём нас обоим регулярно извещали с пит-лейна сообщениями на табличках. Ни один из нас не жалел шин: мы настолько оторвались от других, что к концу гонки это было неважно.
Вот и финальный круг…
Столько надежд на этот заезд я возлагал ещё и вот по какой причине. На последнем витке при торможении перед «Раухом» Арон, преследующий неисправный болид Норриса, ошибётся – и в результате оба останутся в гравий. Основной претендент лишился очков – а я получу возможность отыграть максимум.
Осталось всего несколько поворотов…
Форман близко… Идёт колесо в колесо…
Выход на старт-финиш…
И видя, как перед финальным углом машина Лизы вырывается вперёд по неоптимальной траектории, я уже понимал, что сейчас произойдёт.
Понимал – и не имел ни единой возможности этого избежать.
Моё переднее правое колесо толкнулось в её заднее левое. Индиговый «Карлин» завертелся волчком, отлетая к барьеру.
До финиша Лиза не доехала каких-то сто метров.
Клетчатый флаг пронёсся над моей головой, но я не чувствовал счастья. Из-за того, что случилось, эту победу у меня также отнимут.
Пауль молчал. Все молчали – потрясённые неожиданной развязкой.
«Прости меня, Лиза, – подумал я. – Я случайно».
Но сам я в этом был уже не уверен.