Начало:http://proza.ru/2023/10/16/1628
Одержаша мя болезни смертныя, и потоцы беззакония смятоша мя: болезни адовы обыдоша мя, предвариша мя сети смертныя. Псалтирь (Пс. 17:6)
Ночью к Дэвису наконец пришла Смерть. В полумраке он разглядел возле своей постели женскую фигуру в тёмном платке. Лица её не было видно, одна темнота.
- Хорошо, что ты пришла, - прошептал он, - забери меня поскорее.
- На кой ты мне сдался, - невежливо ответила Смерть. – Давай лучше, перевернись на живот. Так тебе легче будет.
Дэвису показалось это странным. Он как-то по-другому представлял себе эту встречу. Но раз так надо, значит надо. С трудом он перевернулся. Смерть стащила с него рубаху и водила руками по его спине, что-то прикладывала. Руки у неё были прохладные и Дэвису были приятны эти прикосновения.
- Ну что? – услышал он голос Кауле.
- Плохо дело. Хрипит у него с обеих сторон, - услышал он голос Смерти. – Я здесь на три дня останусь, а вы готовьтесь мне помогать. Через три дня либо станет легче, либо…всё.
«Удивительно, - подумал Дэвис, - Кауле и Аксинья тоже видят мою Смерть, разговаривают с ней». До него вдруг стало доходить, что это вовсе не Смерть, а какая-то женщина, вероятно травница или знахарка. Потом, выныривая из своих мутных удушливых снов, Дэвис всё время видел в изголовье женскую фигуру в чёрном платке, без лица. Она приподнимала его голову и поила каким-то снадобьем, от которого утихал кашель и сознание путалось, да что-то прикладывала к его спине. На третий день он буквально плавал в поту, но жар уменьшился, голова прояснилась и дышать стало немного легче. Смерть присела, как всегда, у него в изголовье и Дэвису вдруг невыносимо сильно захотелось увидеть её лицо. Какое оно – молодое или старое? Он смотрел на её руки – маленькие, с аккуратно подстриженными ногтями. Кожа на них была гладкая, да и фигура гибкая и стройная. Низкий звучный голос – ровный, без старческого дребезга. Но вот лицо, лицо было всегда под платком так, что тень от платка закрывала и лоб, и глаза. Вот если бы его отодвинуть, этот платок. Толком не осознавая, повинуясь внезапно возникшему желанию, Дэвис протянул руку к лицу целительницы. Та отпрянула, словно в испуге,
- Ты зачем это? Не надо!
Дэвис послушно убрал руку.
- Значит интерес появился, - уже другим голосом, слегка насмешливо заговорила целительница, - Это хорошо.
Она ушла, а Дэвис вдруг почувствовал запах хлеба, который Аксинья поставила в печь. Впервые за долгое время. Такой одуряющий, ароматный, наполненный жизнью. Кауле принёс ему горячий, пахучий кусок и Дэвис не осилил его весь, а так и заснул с этим куском в руке.
Выздоравливал он долго. Первое время только ходил на трясущихся от слабости ногах до нужника, держась за стенку. Целительница больше не появлялась. Кто она была такая выяснить не удалось. Кауле и Аксинья утверждали, что её прислал Протасий и она никогда не открывала при них лицо, не называла своего имени и ничего про себя не рассказывала. Зато много спрашивала.
- Что спрашивала? – интересовался Дэвис.
- Про тебя спрашивала. – отвечал Кауле, - что ты за человек, хороший или плохой. Обижаешь ли нас, хороший ли ты друг, жадный или щедрый, добрый или злой.
- Зачем?
- А я почём знаю? – пожимал плечами Кауле, - говорила, что ей надобно знать, чтоб лечить тебя, ну я и рассказывал.
- Представляю, что ты ей наговорил.
- Только истинную правду – что выпить любишь и дурь куришь всякую, что чердак у тебя частенько едет и по бабам…
- Кауле, чёрт!!!
- И что шуток не понимаешь тоже говорил… - невозмутимо продолжал Кауле, ловко уворачиваясь от летящего в него валенка.
Дэвис удивлялся тому, что тайна, которая окутывала целительницу, по сути вытащила его из лап смерти, пробудив интерес к жизни. Он нисколько не сомневался, что судьба его обязательно когда-нибудь сведёт с этой загадочной женщиной.
Тем временем наступила весна и можно было делать множество удивительных дел - погреться на солнышке, слушая перестук капели, вдыхать запахи прелого конского навоза и оттаявшей земли, наблюдать, как купаются в луже воробьи. Смотреть, как просыпается жизнь после выморочного зимнего сна.
Как-то раз, когда Дэвис разбирал бумаги, которые дал ему Туда-Менгу, к нему подсела Аксинья.
- Меня Коля замуж позвал. Ты как думаешь, идти?
- А что тут думать? Совет да любовь. – Дэвис посмотрел на Аксинью с недоумением.
- Мы всё ждали, когда ты оклемаешься, не сговаривались.
- Зря ждали. – пожал плечами Дэвис, - Жить надо было, а не ждать.
- Так это… мы жили. Я вот ребёночка жду. – потупив глаза призналась Аксинья.
- Ну так женитесь уже наконец! Блудники! Хоть какая-то радость. Не всё ж похороны. – воскликнул Дэвис.
Аксинья поднялась, крепко обняла Дэвиса и поцеловала в макушку:
- Хочешь, я тебе тоже невесту найду? – предложила она.
- Нет, нет, и думать забудь! Не гожусь я для семейной жизни – отмахнулся от неё Дэвис, - я вот лучше тут с вами, как котейка на печке греться буду, а в ваши шашни меня не втягивайте.
Чтобы чем-то заняться полезным, Дэвис начал учить грамоте Илью. Учил его чтению, письму, счёту, показывал разные карты и страны на них, рассказывал, как действуют законы механики. Илья оказался на удивление смышлёным и любознательным. Его прежняя робость ушла, когда мальчик почувствовал себя в полной безопасности, среди близких ему людей. И теперь Илья в полной мере мог открыть для себя радость познания окружающего его мира.
За этим занятием их однажды застал Протасий, пришедший проведать Дэвиса.
- Стало быть холопьих детей учишь, - констатировал он.
- Будут у кошкиных детей способности, я и их учить буду, мне без разницы, - с вызовом ответил Дэвис.
- Ладно, не заводись. – Протасий был настроен миролюбиво, - У меня таких способностей дома полна коробочка бегает. Дьяк об них все розги изломал. Возьмёшься?
- Ну знаешь, я розог в доме не держу.
- Вот и договорились. Завтра своих пришлю. Хорошо. А что там татары? Что нам от них ждать?
- Пока ничего. Сейчас друг друга перережут и перетравят, потом замятня уляжется, Ногай пойдёт в Персию улус Хулагу воевать. Москва им неинтересна, да и в целом Русь. Дань платится исправно, а разорять уделы себе дороже. Какой дурак будет резать курицу, которая яйца несёт. Если князья наши, конечно, разборки не устроят. Но тут уж ничего не поделаешь, в голову к ним не влезешь. – Дэвис глухо закашлялся.
- Скажи, почему князь Чёрный не стал у Тохты ярлык на великое княжение просить?
- Так он ему без надобности. У него и так земель поболе будет, чем у Александровичей вместе взятых. Надо будет – ещё прихватит. А ярлык – это так, сегодня дали, завтра отняли – одна морока, выгоды почти никакой, а ежели что - ответственность. Я знаю, он сына хотел ханом поставить, да посмотрел на этот гадюшник и передумал.
Протасий, слушал, что говорил Дэвис, расхаживая по своему обыкновению взад-вперёд и, поглаживая жидкую бороду.
- Ты не думай на меня, что я тебя Чёрному сдал, – наконец, сказал он, - про Димитрия я сам поздно узнал, не успел упредить. Видно какие-то его письма в чужие руки попали. Так что вина моя, ты прав.
- Ладно, не будем про это, - примирительно махнул рукой Дэвис, - скажи лучше, что за знахарку ты ко мне послал? Кто она?
- Она не велела говорить, и я обещал ей, что не скажу. Забудь, не нужно это тебе. - махнул рукой Протасий.
- Ладно, не хочешь говорить, как хочешь, сам отгадаю.
Вельямин выразительно глянул на него, но сменил тему.
- Что за грамоты тебе Туда-Менгу отдал?
- Чертежи всякие, схемы. Как земляное масло перегонять, железо плавить, порох делать.
- Нам оно потребно?
- Не знаю пока, вот сижу, разбираю. Нафты у нас нет, камня горючего тоже, дерева извод большой на постройку идёт, а нужен огонь, ещё жарче, чем в кузне. Если пушки, стреляющие огнём из железа лить.
- Лить можно из бронзы.
- У князя много бронзы?
- Да откуда у нас бронза? Она невероятных денег стоит.
- Вот и я о чём. Из железа лить нужно. Оно дешевле.
- Из железа только ковать…
- Кованое не выдержит. Лить нужно.
- Ну что ж, думай, ищи. Я со своей стороны, чем могу…, - отвечал Протасий, - руда же болотная есть.
- Не знаю, смотреть надо, что у нас где есть, - отвечал Дэвис.
Приходили к Давиду и старые знакомцы – Михаил, да воевода Клык, которого Протасий забрал к себе вместе с семьёй насовсем из Серпухова.
Михаил был приближен к князю Даниилу в числе его бояр. В нём появилась какая-то самоуверенная снисходительность. Пока Дэвис рассказывал, как там всё устроено в Сарае, Михаил всё время с лёгкой обидой восклицал – «Нешто у нас хуже? Да, у нас тоже есть!»
- В том-то и дело, Мика, что у нас нету. Мы жжём в печке лес без счёта, вместо того, чтобы греть котёл и отапливать дом по трубам. А из берёзы делать уголь для выплавки железа. Мы строим укрепления из брёвен, вместо того, чтобы делать из глины кирпич и строить из кирпича. Или камень ломать. Так леса скоро не останется.
- А что ж они там в Сарае жгут? Если у них леса нет.
- Горюч камень жгут. И нафту.
- А где ж нам взять горюч камень?
- Искать надо. Он много где есть. Торговать надо.
- Ты так говоришь, будто тут ничего не делается. – надулся Михаил.
- А что делается? Три года как отсюда уехал, даже монастырь не достроили.
- На это время нужно. Это не быстро. – важно отвечал Михаил.
- Ты, кстати, не хочешь узнать, как брата твоего убили, и кто это сделал? – перевёл разговор Дэвис.
Михаил замешкался. Было видно, что вопрос Дэвиса ему неприятен, -– Ну там, говорят, лихие люди… Да и брата уже не вернёшь. Зачем?
- Ну как зачем? Правду узнать, - удивился Дэвис.
- И что потом с этой правдой делать? Мстить?
- Ну да, тут я не подумал, - Дэвис ввернул нотку сарказма, - с правдой придётся же что-то делать. А какое тут делать, если именьице построил и лебедей в пруд запустил. Да?
- Кстати да, терем я построил по литовскому образчику, потому что тебя вечно где-то носит. Так что, милости прошу к нам в гости, как будет время. И пруд, и лебеди, и купальня. Всё есть.
Дэвис пообещал, что обязательно прибудет в гости, как только найдёт время, но время, конечно не находилось.
Воевода всё больше слушал про оружие, да про охоту, чесал бороду и говорил задумчиво – Да-а, умеют же люди, и чего только не придумают.
Серпоховский князь, по его мнению, давно был дурак, но и московский Даниил тоже не лучше, а уж его братья Дмитрий с Андреем - те совсем дураки.
Воеводу возмущало, что князь Даниил не желает тратить средства на укрепы и стены, что оружие ржавое, железа днём с огнём не сыщешь, бояре народ обирают, да воруют, а князь занят охотой, да потехами и так далее. Впрочем, Дэвис понимал, что и сам Клык не шибко заинтересован сдвинуть сей воз с места и ворчит скорее просто по привычке.
- Это, брат, устройство такое. По-другому никак, ништо с устройством не поделаешь, - говаривал он.
Клык был уже в то поре, когда все его мысли были о хорошем месте для детей и внуков, чтобы можно было уйти на покой. Ещё год-другой послужить, а потом передать дела, чтобы тихо доживать среди домашних варений под ненавязчивой опекой супружницы.
Так проходили день за днём размеренной и скучной московской жизни, такой непохожей на ордынские приключения и жизнь эта вполне устраивала обитателей московского дворика.
Продолжение:http://proza.ru/2024/01/01/1338