Осенью 1734 года начальником казённых горных заводов, а фактически — наместником обширного Уральского региона — был вторично назначен В. Н. Татищев. В 1735 году на Юге Урала началось Башкирское восстание Юлдаш-муллы... 9 мая 1738 года Татищев доносил императрице Анне:
«о успокоении башкирцов, паче всякого чаяния, весь мой должной труд уничтожился, и они начали новые нападения чинить».
20 апреля 1738 года в центре основанного Татищевым Екатеринбурга был сожжён на костре 40-летний башкир Тойгильды Жуляков (другая транскрипция его фамилии — Юлаков), проживавший в Теченской слободе амнистированный повстанец. В ряде документов Жуляков именуется "татарином". Точных сведений о его национальности нет, но достоверно то, что он был уроженцем Башкирии и участником восстания Юлдаш-муллы. В указе по Главной Горной канцелярии, за подписью Татищева, вина Тойгильды Жулякова была сформулирована следующим образом:
«ты, крестясь в веру греческого исповедания, принял паки махометанский закон, и тем не только в богомерзкое преступление впал, но яко пес на свои блевотины возвратился, и клятвенное свое обещание, данное при крещении, презрел».
Вот какими грязными словами порой изъяснялся в своих указах юрист и историк В. Н. Татищев (1686 — 1750), прославленный целым сонмом русских авторов как редкий энциклопедист и даже как веротерпимый администратор. Новейшие историки (путинского пошиба) порой оправдывают Татищева тем, что, дескать, Жуляков «казнён был по совокупности преступлений, не только за измену православию, но и за нападение на гренадеров» (в ходе неудачного побега). О, лукавые умы! Ваш же кумир Татищев более чем ясно выразился: за то, что «принял махометанский закон», а не за что-то другое, был заживо сожжён Жуляков. За то, что вернулся в родную исламскую веру, которую хвалёный "веротерпимец" Татищев нарёк в своём указе «богомерзкой»!!!
Все башкиры и татары, каких удалось разыскать в Екатеринбурге и его окрестностях, были 20 апреля доставлены к месту сожжения Тойгильды. Включая, конечно же, и членов его семьи. Дети мученика были обращены в крепостное состояние и по распоряжению Татищева были вместе с обозом Екатеринбургского монетного двора отправлены в Москву. Для продажи на невольничьем рынке! Далее следы Якшигуля, Кутлумбая и Якшимбая Жуляковых теряются.
* * *
Полезно поразмыслить над тем, а что это было за такое "православие", которому изменил Тойгильды Жуляков?
А это было никонианское "православие".
В 1666 году никонианами был заживо сожжён старообрядческий проповедник Вавила.
4 декабря 1670 г. в городе Темников была сожжена в срубе доблестная Алёна Арзамасская — соратница донского походного атамана Степана Тимофеевича Разина, «казацкая Жанна д’Арк». Ну, а князь Ю. А. Долгоруков, руководивший казнью пленных повстанцев, по справедливости должен быть наречён «никонианским Кошоном».
В 1671 году сожжён был старообрядец Иван Красулин. В том же году в Москве были сожжены в срубах старообрядцы Авраамий и Исайя.
В 1682 году в Пустозерске были сожжены в срубах Святые Аввакум, Лазарь и Епифаний — столпы истинно-православной веры.
В 1700 году были подвешены над костром старообрядцы Григорий Талицкий и Иван Савин. Для усугубления их мучений в костёр были добавлены травы, дававшие едкий дым.
Итак, для никонианской религии, представлявшей собой ИСКАЖЁННОЕ православие, была в первое столетие её бытия характерна практика физического уничтожения истинно-православных христиан. Включая сожжения заживо!
Вот какова была ТА САМАЯ церковь, которую отверг или (по выражению Татищева) «презрел» рождённый в исламе Тойгильды Жуляков.
* * *
Полезно вспомнить и татищевскую оценку деятельности Святого Далмата Мокринского (1594 — 1697), казачьего национального героя (В. Н. Татищев был лично знаком с его сыном). В 1675 году, будучи вызван на допрос к тобольскому архиепископу, угрожаемый кнутом и дыбой, 8О-летний игумен Далмат не устоял в древлем благочестии. Или, как выразился Татищев, был Далмат «от заблуждения обращён».
Какая жестокая реальность стоит за этими словами! Заплечных дел мастера — трусливые шакалы — имели все основания праздновать победу над престарелым казаком, коий смолоду выходил невредимым из боевых стычек. Впрочем, их "победа" была неполной... Ибо, сделав формальную уступку никонианской вражьей силе — в душе Далмат Мокринский не покорился своим мучителям. Отречение от старой веры было чисто-внешним: сиё доказывается хотя бы тем, что никого из своих монахов Далмат не принуждал к подобному же отречению.
Итак, в системе отсчёта В. Н. Татищева истинно-православная вера являлась «заблуждением». А "правильной" для него была бесчеловечная религия никонианских палачей.
* * *
И 8 февраля 1739 года в центре того же Екатеринбурга была сожжёна на костре 60-летняя башкирка Кисябика Байрясова.
«Пойманную башкирку, которая была крещена и дано ей имя Катерина, за три в Башкирию побега и что она, оставя Закон Христианский, обасурманилась, за оное извольте приказать на страх другим казнить смертию — сжечь, дабы впредь, на то смотря, другие казнились» — написал Татищеву генерал-майор Леонтий Соймонов, начальник Комиссии башкирских дел. Татищев «изволил приказать».
Мне вообще неприятны великорусские шовинисты. И меня глубоко раздражает пущенное ими в оборот словосочетание «Дикая Башкирия». Ибо, как показывают вышеупомянутые факты, ДИКОСТЬ в эту уральскую страну экспортировалась из Москвы и Петербурга.
* * *
А через 15 лет после казни Кисябики в деревне Текеево родился Салават Юлаев из клана Азналиных.
В 1773 году, в царствование узурпаторши Екатерины II, его отец Юлай Азналин вступил в судебную тяжбу с купцом Я. Б. Твердышевым, пожалованным в коллежские асессоры. Твердышев получил от губернской администрации землю под Симский завод, а также деревни, часть из которых ранее была пожалована старшине Юлаю Азналину. Добиться в судебном порядке возвращения жалованных земель (изъятых и отданных братьям Твердышевым под Симский завод с нарушением юридических процедур) Юлаю не удалось. "Крапивное семя" в очередной раз взяло верх...
«Юлай был вотчинник, человек богатый, умный и влиятельный. Местные <русские> власти относились к башкирскому старшине с доверием; недаром же Юлай участвовал в погоне за калмыками и ходил в Польшу усмирять польских конфедератов. Но башкирский старшина в действительности далеко не был тем, чем он так искусно умел казаться. На глазах у Юлая пылали башкирские селения, разорялся край; у него самого купцом Твердышевым отнята земля под Симский завод. Истый башкир, горячо любивший родину, Юлай не мог оставаться равнодушным зрителем; он маскировал свои чувства, но в душе оставался недоволен и таил месть. От такого отца родился Салават». — писал историк Филипп Нефедов.
17 сентября 1773 года Яицкое казачье войско выступило на стороне Петра III, основателя Голштинской ветви Дома Романовых, благородного Государя, остановившего в 1762 году российский кровавый кошмар... а в 1773 году словно бы воскресшего из мёртвых.
11 ноября 1773 года Юлай Азналин и 19-летний Салават, в составе Стерлитамакского иррегулярного Башкирско-Мещеряцкого корпуса, посланного против казаков-повстанцев, перешли на их сторону и встали под знамёна Петра III. В Бердской крепости Юлай и Салават Юлаев были представлены Емельяну Пугачёву.
Как сказал впоследствии пленённый секретарь пугачевской Военной коллегии Алексей Дубровский:
«Во всем возмущении и начатии дела состоят причиною яицкие казаки, которые, сообщась заедино думою с башкирцами, хотели отменить учиненную якобы им обиду от бояр...»
Так вот. Среди яицких казаков численно преобладали старообрядцы. Но немало было и мусульман. И никогда внутри Яицкого войска не вспыхивала вражда мусульман с истинно-православными. Хотя с башкирами у яикцев случались конфликты, враждовали башкиры и с мусульманами-мещеряками. Теперь же имя гуманного и просвещённого царя объединило их всех.
В конце ноября 1773 года Пугачёв отправил Салавата на территорию Сибирской дороги. Салават Юлаев стал энергично привлекать население к участию в восстании посредством рассылки "царских" манифестов. Вторую половину декабря 1773 и начало января 1774 года Салават посвятил формированию крупного отряда, с которым он и начал действовать на Сибирской дороге. Вскоре он со своим отрядом захватил здесь волостной центр — большое село Сарапул.
12 января 1774 года Салават взял без боя Красноуфимскую крепость: местные казаки открыли ему ворота и дали артиллерийский салют за здравие Петра III. В середине января 1774 года отряд Салавата Юлаева вошёл в подчинение «графа Чернышева». Этот псевдоним дал Пугачёв самому надёжному из своих соратников — яицкому казаку Ивану Чике-Зарубину (см.: Кирилл Козубский «Генерал-мученик Иван Чика-Зарубин» — Кимры, 2023). Он осуществлял общее командование отрядами, контролировавшими регион между Красноуфимском и Кунгуром, и державшими в плотной блокаде город Кунгур. Пугачёвцы не раз штурмовали этот город, но взять его так и не смогли.
26 марта 1774 года атаманы Чика-Зарубин, Ульянов, Губанов и Толкачёв были схвачены табынскими казаками, взявшими сторону правительственных войск. Салават со своим отрядом перешёл в прямое подчинение Пугачева.
3 и 5 июня 1774 года объединенные силы Пугачева и Салавата дали два сражения подполковнику И. И. Михельсону, об исходе которых каждая из сторон заявляла как о своей победе. Но так или иначе, сильно потрёпанному отряду Михельсона пришлось отступить в Уфу. Что дало возможность повстанцам уйти от преследования и прорваться к Казани. Пугачев произвёл Салавата в бригадиры. Однако, Салават не смог принять участия в Казанском походе, так как был серьёзно ранен в бою под Осой — и был вынужден отбыть домой для излечения...
Вот одно из стихотворений Салавата Юлаева:
Я гляжу на цепи гор
В нашем благостном краю,
И, вбирая их простор,
Божью милость познаю.
Песней небо раскололось —
Соловей поет в долу;
Как азан, звенит твой голос,
Богу вознося хвалу.
Не зовет ли на молитву
Верных мусульман?
Провожает меня в битву,
Мой Урал, родимый стан.
И Салават Юлаев «вскоре вдел ногу в стремя». В августе 1774 года Салават потерпел неудачу под Уфыой и перенёс боевые действия в северную Башкирию... 8 сентября 1774 года, на Узенях, Пугачёв был схвачен заговорщиками-твороговцами. Так завершился его боевой путь.
А Салават активно продолжал сопротивление на родном Урале. 18 сентября близ села Бураево башкирский батыр внезапно атаковал отряд подполковника И. К. Рылеева, приведя его в смятение:
«Дерзкий прожект столь был сделан с их злодейскими мыслями противу вверенных мне войск вреден, которых я от такого вероломного народу никогда не воображал, однако ныне видел в настоящем деле».
22 сентября у деревни Норкино отряд Рылеева вновь подвергся нападению, о чем тот сообщал:
«Будучи ж на марше, сего ж 22 числа повстречавшим злодеем башкирцом Салаваткою имел прежестокое сражение, у которого было злодейской толпы до трех тысяч человек».
18 октября 1774 года главнокомандующий карательными войсками генерал-аншеф П. И. Панин обратился к башкирам с "последним" ультиматумом, требуя в знак «своего истинного покаяния» выдать «главного между башкирским народом теперь возмутителя Салаватку». В противном случае угрожая жестокой расправой:
«И тогда ж весь тот башкирский народ, который сему не повинуется, мужеский пол до самых младенцев будет растерзан лютейшими смертями, жены, дети и земли их все без изъятия розданы в рабство»
Это не подействовало.
Тогда 27 октября к Салавату от имени Екатерины II лично обратился начальник секретных комиссий генерал-майор П. С. Потёмкин:
«башкирскому старшине Салавату Юлаеву. С крайним прискорбием извещаюсь я, что ты до сего времени в злобе и ослеплении погружаешься, будучи уловлен прельщением известнаго всем злодея, изменника и самозванца Пугачёва, которой ныне со всеми главными его сообщниками пойман и содержится в тяшких оковах и примет скоро мучительную за все злодейства казнь. Чрез рассеянныя манифесты известно тебе, колико Ея Императорское Величество, Всемилостивейшая Государыня, о заблуждении тебе подобных сожалеет, и с каким милосердием приемлет возвращение таковых к должности своей и повиновению Богом поставленной Ея власти. Ты видел уже тому довольные опыты. Я, будучи уполномочен Всемилостивейшею Ея Величества поверенностию, уверяю тебя, что получишь тотчас прощение. Но если укоснеешь еще за сим вещанием, то никакой уже пощады не ожидай».
Салават отверг это предложение. Как затем выяснило следствие, он и его ближайшие соратники дали клятву:
«чтоб им до самой их погибели находиться в беспокойствии и не покоряться»
П. С. Потёмкин прибег даже к явному блефу, угрожая башкирам, что Екатерина может двинуть против них 10 тысяч запорожских казаков и 10 тысяч албанцев-арнаутов. Этому никто не поверил.
25 ноября 1774 года команда поручика В. Лесковского из корпуса генерала Ф. Ю. фон Фреймана, подкреплённая конными отрядами мещеряцких старшин Муксина и Зямгура Абдусалямовых, настигла в горах Каратау Салавата Юлаева с группой оставшихся с ним соратников и после короткой стычки взяла их в плен. В эти же дни Юлай Азналин принёс повинную коллежскому советнику И. Л. Тимашеву и был взят под стражу.
Ещё до ареста Салавата, его жёны и дети были схвачены и привезены в Уфу в качестве заложников. Одна из жён с сыном находилась под караулом у городского коменданта полковника С. С. Мясоедова. Второго сына взял генерал Ф. Ю. фон Фрейман. Салават Юлаев протестовал против незаконного ареста семьи:
«Такого ж указа, чтоб от лишённых жизни семейства отбирать, действительно нет».
В связи с этим он просил родственников и друзей обратиться с ходатайством об освобождении жён и детей в губернскую канцелярию, а если и это не поможет, то и в Сенат, «чтоб государевые рабы у подчинённых во услужении не были».
Началось длительное следствие в Уфе, Казани, Москве, Оренбурге и снова в Уфе. Деревни Текеево и Юлаево Екатерина II повелела сжечь.
По приговору от 15 июля 1775 года Салават Юлаев вместе с отцом Юлаем Азналиным были подвергнуты наказанию кнутом и клеймению, как «тягчайшие государственные преступники». Салават с самого начала восстания не исключал подобного исхода. И в своём четверостишии высказал суровую решимость:
Пусть меня изуродует кнут,
Пусть лицо мне иглою проткнут,
Пусть отрежут мне нос и язык —
Не услышат мой жалобный крик!
2 октября 1775 года скованные по рукам и ногам Салават Юлаев и его отец на двух подводах под усиленной охраной были отправлены на вечную каторгу в балтийскую крепость Рогервик (ныне город Палдиски в Эстонии). Обоз с каторжниками следовал через Мензелинск, Казань, Нижний Новгород, Москву, 14 ноября достиг Твери. Затем были Новгород, Псков, Ревель, и 29 ноября они добрались до самого Рогервика. Здесь Салават и Юлай встретили ранее присланных сюда пугачёвских полковников И. С. Аристова и Канзафара Усаева. Здесь башкирские герои провели остаток своей жизни. Юлай скончался в 1797 году, Салават — 26 сентября (8 октября) 1800 года. Вот последние строки поэта-воина:
Ты далёко, Отчизна моя!
Я б вернулся в родные края,
В кандалах я, башкиры!
Мне пути заметают снега,
Но весною растают снега,
Я не умер, башкиры!
* * *
Когда в башкирской семье рождается мальчик, родные восклицают:
— Салават кыйты! (Будь подобен Салавату!)
* * *
Большевики пытались встроить образ Салавата Юлаева в свои внутренне-противоречивые пропагандистские схемы. 17 ноября 1967 года на высоком берегу реки Белая в Уфе был торжественно открыт конный памятник Салавату Юлаеву, работы дигорца С. Д. Тавасиева, народного художника Северной Осетии и Башкортостана. 12 октября 1993 года был официально утверждён новый герб Республики Башкортостан с центральной фигурой конной статуи Салавата.
Но в настоящее время герб Республики Башкортостан находится под угрозой. Ибо образ Салават-батыра оказался несоответствующим идеологическим установкам необольшевика Путина. Услужливые уфимские чиновники уже пустили в оборот новейший вариант республиканского герба БЕЗ Салавата.
В октябре 2022 г. развязный и безграмотный помощник президента В. Р. Мединский, в ходе встречи с общественностью Уфы, обозвал Салавата «человеком с криминальным прошлым» и заявил:
— Ни к чему возвеличивать такого сомнительного “героя”!
Ещё раньше шоумен Руслан Белый в апреле 2018-го назвал Салавата Юлаева "бандитом".
* * *
А в октябре 2021 г. в Башкирии был запрещён спектакль «Сказ о Кисябике». Что ж. Для НИХ она тоже — «человек с криминальным прошлым». Три побега из рабства, как-никак!
* * *
Текст включён в книгу: Кирилл Козубский «Башкирские записи» (Кимры, 2024)