«Я шум моря на рассвете, я холод горного ветра, я твое отражение...»
/дневники Александры/
--------------
До встречи с ней он был уверен, что такие люди существуют только в романах Джека Лондона. Живая «дочь снегов», подумал он, не в силах оторвать глаз от нее, но разве могут такие люди существовать в наши дни? Сто лет назад она могла бы ездить на упряжке, запряженной собаками, по бескрайней снежной равнине, которую автор называл «белым безмолвием», где за многие сотни километров не встретишь ни одной живой души, ночевать под открытым небом, переходить бушующие горные реки вброд, готовить ужин на костре, задумчиво наблюдая за всполохами северного сияния.
И шептать странные слова, приходящие ей в голову сами собой, странствуя в одиночестве по этой прекрасной, дикой и величественной земле, расположенной на самом краю мира – там, где никогда не ступала нога человека. Никогда бы не поверил, что такие люди существуют в наши дни, подумал Александр, если бы не столкнулся с таким человеком в реальной жизни. Но вот она сейчас сидела перед ним, не вымышленная, а живая, со всей сложностью своих чувств и мыслей, способная любить по-настоящему, жить по-настоящему, дышать полной грудью и не бояться свежего ветра. Он немного задумался, глядя на гладь залива, и ветер шевелил его волосы.
«Нравится ли она мне? – подумал он, пытаясь понять суть этого явления, с которым столкнулся впервые в жизни. – Наверное, да. А что именно нравится? Наверное, ее прямота, искренность, открытые чувства, но еще и какое-то внутреннее тепло, смешанное с грустью, выдающей сложные переживания. И еще привлекает, что она не стесняется показать это людям. Не каждый будет говорить с незнакомыми людьми о том, что у него глубоко в сердце. Наверное, она верит людям, и эта вера придает ей сил. И в то же время есть в ней какая-то странность, то, чего я до конца не понимаю. Есть в ней что-то очень живое, настоящее, что меня притягивает. Но что это такое?»
Александр задумался. Он подсознательно продолжал смотреть на сверкающую гладь пролива Аскольд, и голос Александры доносился до него издалека, словно с другой планеты. Этот тихий, задумчивый шелест травы и осторожные прикосновения ветра незаметно слагались в его сознании в странные узоры, переплетения которых были прекрасны. Он словно легко скользил по паутине светлых снов, стараясь не задеть ни одной нити, наслаждаясь каждым оттенком далекого света, проникавшего в его сознание помимо его воли. Впрочем, никто кроме него не видел сейчас ни этих сверкающих искр, ни этого далекого света, никто не слышал этих волшебных голосов, проникающих в самые глубины его сознания.
Ответ пришел сам собой. Именно сейчас, слушая ее рассказ об истории острова, он впервые почувствовал в ней эту глубину – ее знакомые отголоски, интонации, переливы. Эта сила проявлялась во всем – в тембре ее голоса, в ее движениях, в том, что она говорила и как говорила, в том, как она мыслила. И эта ее некоторая отстраненность от жизни, задумчивость, меланхоличность, легкая грусть в глазах – ну как же он не понял этого сразу? Странно, подумал он, еще утром в машине она показалась ему обычным человеком, но потом, немного поговорив с ней, он вынужден был признать, что ошибся. Внешность иногда бывает очень обманчива…