УЧИТЕЛЯ ПУШКИНА Круг чтения
На неделе закончил читать томик избранного Байрона. Прочитал в итоге всё, от корки до корки, включая дневники, комментарии и послесловие. В том включено всё значительное, что вышло из-под гусиного пера Байрона, в течение пяти последних лет его жизни.
До этого не один раз открывал, пробовал читать, но, не получалось, «не катило». А теперь, похоже, просто время пришло. Точнее, на ферме у меня есть возможность неспешного чтения. Сначала Вальтер Скотт, его раннее прочитал, теперь Байрон, его позднее. Оба они старшие современники нашего Александра Сергеевича. Он их весьма уважал. Читая, почему-то время от времени Пушкина вспоминал, сравнивал с «нашим всё». Написал и вспомнил ещё одного англоязычного классика, самого Вильяма Шекспира, на которого Евгений Евстигнеев «замахнулся» в известном старом фильме «Берегись автомобиля».
Как ни странно, говорят, что Пушкин как поэт, не столь популярен на западе. Феномен русского языка. Чем сложнее язык, тем труднее с переводом на иностранные. С прозой проще, с поэзией – сложнее. «Нюансы» при переводе не воспроизводятся, мелодия теряется, в стихах это, считай, главное.
При переводе с английского на русский, наоборот, талантливый переводчик как бы обогащает исходник, делает его более ярким. Не знаю, английским я не владею, в своё время в анкетах писал «читаю и перевожу со словарём». Сейчас и это утеряно. Но чувство, чисто субъективное, такое.
Вот и Байрон. «Манфред», «Каин» в переводе нашего Ивана Бунина, - это уже, быть может, совсем другой, немного русский Байрон.
С Пушкиным такое, наверное, не получается. Потому он и есть «наше всё» только для нас.
Написав, вспомнил филолога Марину Славянку, моего виртуального друга на «Прозе Ру». Интересно, как она на это отзовётся?