Мой авторский сайт: https://www.danberg.net/
Авиталь и ее отец
Глава 7
1
В своих перманентных интеллектуальных беседах Авиталь и Соби выработали приблизительно одинаковый взгляд на мирную жизнь, как наилучшую альтернативу войне.
С романтической верой в успех задуманного предприятия они условились отговорить своих отцов от намерения воевать друг с другом, убедив, каждый своего родителя, в преимуществах мира перед войной.
Соби долго настраивал себя и собирался с духом – чтобы начать такой разговор с самоуверенным отцом требуются логичные доводы, серьезная ораторская подготовка и смелая решимость. Кроме того, следовало выбрать благоприятный момент, когда Наас пребудет в мажорном настроении. Тогда он соблаговолит выслушать и будет готов усвоить новые идеи. Основательный Соби не хотел спешить и терпеливо дожидался счастливого совпадения всех предпосылок.
Задача Авиталь была, пожалуй, потруднее, чем у Соби. Если утилитарный Наас руководился только вещественными выгодами войны, то благородный Ифтах вдобавок к приземленным целям имел еще и горние помыслы. Денно и нощно на него оказывали духовное давление Бог, первосвященник, и, что главное, собственные убеждения. Всё это вместе добавляло упорства его воинственному настрою.
Казалось, ничего не смущало быструю разумом Авиталь, и она уж вполне приготовилась к беседе с отцом. Но тут случилось нечто непредвиденное, а обстоятельства этого рода всегда, смешивают планы. Первосвященник явился к Ифтаху с искательством. Авиталь невольно подслушала, как ее родитель лихо отмел хитроумные резоны визитера и подчинил старика своей воле.
Гордость за отца и вместе с нею необъяснимая неприязнь к посланцу Господа жили в душе девицы одновременно. Поэтому словесная победа родителя подбросила дров в очаг дочерней любви и удержала Авиталь от немедленного разговора с Ифтахом. Хотя, задержка не означала отмены.
2
- Гляди, какое волшебное утро! - прощебетала Авиталь, - снимай скорей с широкой своей спины мою музыкальную чудо-торбу, ставь вот здесь, открывай крышку и живо доставай инструмент!
- Готово! – ответил Соби, - хочешь поиграть на цимбалах?
- Природа вокруг нас ликует, душа музыки просит!
- Играй, Авиталь, нежные звуки и на меня сведут благолепие.
- Сейчас молчи и слушай!
- Неужели всё? – удивленно спросил Соби, - ты и трех минут не играла, а я приготовился вкушать долгое удовольствие!
- Не вкушать, а терпеть, лукавец ты этакий! Знаю: ты музыку не любишь, снисходишь ради меня!
- Музыку люблю, но сдержан в выражении эмоций – расплывчаты они. А ради тебя я на все готов! Кажется, делом доказал, не так ли?
— Это правда! Играла я коротко и не мучила тебя слишком долго, потому что одолевают меня мрачные мысли о скорой войне. Сошедшее на меня благолепие, как ты выражаешься, быстро испарилось.
- И меня эти мрачные мысли точат.
- Ты еще не говорил с отцом о войне и мире, так ведь Соби?
- Пока нет. Аргументами я запасся. Речи свои отрепетировал и на возможные отцовы возражения ответы приготовил. Теперь вот жду подходящего настроения родителя.
- Думаю, дождешься скоро. Лазутчики уведомили Ифтаха, что Наас весьма доволен покупкой боевых колесниц. Собирается даже пир устроить.
- Чем бы ни тешился… А тебе, Авиталь, тоже покамест не представился случай говорить с Ифтахом?
- Я совсем уж было с духом собралась и матушку подговорила помогать мне – она союзница моя в этом деле – но тут случилось событие, коего я никак не ожидала, и дело несколько осложнилось.
- Выкладывай!
- Первосвященник Гилада, старый и немощный, из последних сил взобрался в горы к батюшке моему и стал просить его повести армию против Аммона, и разбить войско отца твоего, и захватить землю аммонитян, и изгнать твой народ, и заселить покоренную страну иудеями. Так, дескать, Бог велит.
- Просьба не малая, что и говорить. Горазд, однако, ваш Божий посланец чужими руками жар загребать!
- За это и не люблю первосвященника и выучеников его длиннобородых. Однако отец мой здорово отделал бывалого святошу!
- Вижу, ты воодушевлена, Авиталь. Гордишься отцом. Расскажи подробнее.
- Для сохранения тайны переговоров, папаша, как и положено, удалил нас, женщин, то бишь меня и мать. Мы привычные. Я расположилась у задней стены шатра и навострила уши. Первосвященник призывал отца возглавить армию Гилада и разгромить аммонитян. Лестью взять хотел: дескать, кроме Ифтаха никто для исполнения сей цели не годится. А взамен – одни обещания.
- Знакомая вещь. Умники, хоть ваши, хоть наши, одинаково думают: мол, обещает человек, а исполнять будут Небеса!
- Вот именно! Как говорится, посулил и забыл. Но отец мой не простак!
- Сие несомненно! Проверено и доказано.
- Справедливых обид и законных претензий у родителя пропасть. Увидал отец, что переговорщик в безвыходности, и положение его шатко. Поэтому потребовал награду предельную. Первосвященник сперва возмутился, потом заупрямился, а батюшка живо укоротил его: “На нет и суда нет!”
- А каковы они, справедливые обиды и законные претензии Ифтаха?
- Тебе, Соби, околичности дела без надобности – то заморочки семейные. А вот действительно важно то, что любовь моя дочерняя с новой силой возгорелась. Потом, как узнала я, первосвященник принял все отцовы условия. Сам понимаешь, Соби, пришлось с серьезным разговором повременить.
- Сдается мне, что Ифтах не столько рад победе над первосвященником, сколько счастлив исполнить хищные заветы Бога вашего. А если так, то убедить отца отказаться от войны трудненько тебе будет.
- Я умная. Справлюсь.
3
- Отец, я вижу ты сегодня весел! – сказал Соби родителю, вернувшемуся домой после пира.
- Да, я весел. Скорее, навеселе! – ответил Наас.
- В честь чего пировали? Колесницы?
- Точно! Огнедышащие драконы войны! И египетские продавцы оружия не жадные, цену назначили умеренную. Я и воеводы мои устроили совместное с египтянами возлияние. Угощение было отменное. Торжество удалось на славу.
- Заметно по тебе, батюшка!
- Эх, Соби, Соби! Может, все-таки, вступишь в мое войско? Назначу тебя для начала малым командиром, превзойдешь военную науку – станешь полководцем. Ты ведь царский сын – положено тебе!
- Отец, тебе известны мои склонности.
- Не склонности это, а причуды! Ну, да ладно. Мать твою обожал, потому и тебя принимаю, каков ты есть.
- Спасибо, батюшка, на добром слове. Надеюсь, не последнее оно.
- Я к тебе расположен, ты знаешь. Вот и скажи мне откровенно, как младший старшему, как неискушенный умудренному опытом, как любимый сын любящему отцу, наконец! Что за шашни у тебя с девчонкой Ифтаховой? Не запирайся, однако, мне многое известно!
- Обижаешь, отец. Нет у нас с Авиталь никаких шашней, и слово это слышать из твоих уст досадно мне. Я не такой, и она не такая. Мы дружим, встречаемся, гуляем, рассуждаем. Как раз о рассуждениях наших хочу с тобой поговорить.
- О рассуждениях поговорим потом, сперва о серьезном. Жениться, что ли, на ней собрался? Учти: холостая жизнь – ад, а женатая – чума! Хотя, если вдуматься, хоть у семейного и немало огорчений, зато холостячество начисто лишено удовольствий!
- Женитьба есть совершенно вероятное событие, но нельзя торопиться.
- Не по годам ты осмотрителен, Соби. Погоди-ка, вот я, как государь, дам повеление жениться всем, решительно всем, чтобы у меня в государстве не было ни одного холостого человека! Что тогда запоешь?
- Я полагаю, ты шутишь, отец?
- Не бойся! Конечно, шучу!
- Тогда давай все-таки говорить о серьезном.
- Ну, давай, коли припала тебе охота.
- Ты ведь слыхал, отец, что гостили в земле Тов купцы из Вавилона?
- Конечно, слыхал! Я к ним своих гаремных жен посылал. Они у этих справных и сытых торговцев всякие женские безделицы покупали. Помню, говорили мне потом мои чаровницы, мол, красиво в Вавилоне люди живут.
- Вот-вот! А знаешь ли, батюшка, почему купцы вавилонские такие справные и сытые?
- Может, и знаю. А уж тебе-то, конечно, это известно, коли ты с Авиталь встречаешься. Сплетничаете, небось, обо всем на свете!
- Мы не сплетничаем, а обсуждаем проблемы. Один из вавилонян, Кайван его имя, рассказал Авиталь, как богат и прекрасен город Вавилон, и причину назвал. А она мне передала.
- Слышал я про чудеса вавилонские, - сказал Наас, - навоевались их цари в свое время, награбили, теперь живут припеваючи – эко диво!
- Про то, что было, Кайван не упоминал. А сейчас жители Вавилона много трудятся и совсем не воюют – вот отгадка процветания их!
- Отчасти можно принять такую отгадку. Почему бы и нет? Известное дело – труд созидает, а меч разрушает!
- Полагаю, хотел бы ты, чтобы и наш Аммон процветал!
- Хотеть-то хотел бы, да разве с таким соседом, как Ифтах, обойдешься без меча? – риторически спросил Наас, - так и страну потерять недолго!
- А почему не попробовать договориться?
- А потому, что, верные указам своего Бога, иудеи, для которых мы есть презренные язычники, ни в жисть, слышишь ты – ни в жисть, не отступятся от умысла изгнать нас и присвоить себе нашу землю! Они ее Обетованной называют! А ты говоришь – попробовать договориться!
- Так ведь и мы, аммонитяне, на эту же самую землю притязаем!
- Мы другое дело. Мы тут жили вечно. И вот явились они, бездомные и нищие, из песков пустыни бесплодной. Со своим Богом пришли, со своими законами, и говорят нам, мол, убирайтесь, здесь все наше, а вашего ничего нет, и боги ваши не настоящие!
- Да ведь сотни лет с той поры минули, как явились они! Неужто время не вразумляет?
- Нет, сын! Ни века, ни тысячелетия не вразумят сердца человеков, какой народ ни возьми. Людям подавай войну, кровь, золото, женщин, а иудеям вдобавок и Земля Обетованная нужна позарез. Излюбленный гиладянами мудрец изрёк: “Что было, то и будет; и что делалось, то и будет делаться!”
- И мы, аммонитяне, таковы?
- Конечно, таковы! До сих пор правоту сего мудреца никто не оспорил делом – одни лишь слова благомысленные!
- До сих пор никто не оспорил делом? Разве означает это, что и впредь нельзя оспорить? Прошлое будущему не указ!
- Миру поднебесному, может, и не указ, а в голове нашей превращается в указ! Скажи, отчего мы столь уверены, что завтра непременно солнце взойдет? Не оттого ли, что оно и вчера, и позавчера, и всегда по утрам восходило?
- Но ведь невоюющий Вавилон оспаривает слова того мудреца!
- Нет не оспаривает!
- Как же так?
- Погоди, проснется задремавшее ненароком зло в сердцах вавилонян, и снова они, сытые и довольные, воевать станут и скоренько обнищают! – с видом пророка возгласил Наас.
- Выходит, что люди воюют по одной причине – ради всяческих корыстей, а иудеи готовы головы сложить по другой причине – угождая Богу своему, так что ли? – недоуменно спросил Соби.
- Не совсем так. Думается мне, что иудеи воюют по обеим причинам. Отними одну – другая останется, которую ты назвал. А ее-то, другую то есть, никому на целом свете не дано отнять у них!
- А все же мир возможен! Потому что выгоден! Всё передышка усталому от военных трудов злу. Пусть не вечный мир, но хоть на сто лет, или даже на десять, а то и на пять!
- Что краткий мир возможен – согласен я. Вот Вавилон тому образчик.
- Вступи в переговоры с Ифтахом. Может, преуспеете оба!
- Сейчас мы оба с ним на подъеме. Оба надеемся на победу. Трудно удержаться от соблазна войны. Но уж коли ты просишь, сын, то попробую, хоть и не верю в успех. Попытаюсь в память о матушке твоей покойной – она ненавидела войну.
Целиком повесть опубликована здесь: ЛИТРЕС