Стояли первые дни ноября, а земля ещё не была укрыта снегом, но на местных прудах уже блестел лёд. Был он чистым скользким и хорошо держал человека. Мальчишки обозначили на нем ворота, гоняли, резали его коньками. Были слышны азартные возгласы,
-Пас-уй Го-о-ол!
Принес и я туда со своей самодельной клюшкой, вырубленной из кривой березки, и обтесанным плоским крюком. Нашел легкую деревяшку, и пошла потеха!.
Стал ее гонять по льду туда- сюда. Хорошо она скользила, но вдруг нырнула в прорубь. Я подошел к ее краю и потянулся к своей игрушке рукой, но тут же потерял равновесие и очутился в воде. Я не успел почувствовать ее холода,
изловчился, уцепился руками за кромку льда. Даже крикнуть не успел, как меня заметили хоккеисты. Они кучей подъехали ко мне с одной стороны, до сих пор помню, как глухо под ними затрещал лёд. Подумал, а вдруг не выдержит, и рухнет вся кампания посыпется ко мне в полынью. Обошлось.
Самый взрослый паренек наклонился и протянул мне крюк своей клюшки. Я крепко схватился за него, как за последнюю соломинку. Вытащили меня. Наверное, с испугу я тогда и спасибо забыл сказать своему спасителю. Побоялся идти домой..
Подумал, что станет ругать мама за мою неловкость, за намокшую одежду и сырые валенки. Спрятался в штабеле бревен, что лежали возле забора недалеко красного уголка мебельной фабрики. К счастью опять повезло. Мимо меня по улице проходил мальчишка, заметил меня и увел к моему дому. Он знал, что я живу в крайнем доме Лесной улицы.
Я ожидал разноса от мамы, но ничего подобного не случилось. Ни одного возмущенного слова с ее стороны не прозвучало!. Она снимала с меня мокрую одежду, развешивала её сушить возле русской печи. Не знаю, видно и, правда, Богу было угодно сохранить мне жизнь. Живу вот, радуюсь много лет благодаря его доброте.