"По вере вашей да будет вам!"
От мерного стука колес меня всегда клонило в сон. Должно быть это из далекого детства, когда эта дорога казалась бесконечной как сама жизнь. За окнами проносились виденные прежде десятки раз полустанки, убогие деревянные, почерневшие от времени домишки, люди с растерянными лицами и потухшими глазами. Даже у собак на станциях какой-то настороженный пронзительный взгляд. Неужели и они теперь думают только о хлебе насущном? На столике купе стоит начатая бутылка коньяка "КВ". Это из старых запасов. Сбереженная на крайний случай. Напротив меня сидит мой бывший сотрудник, Николай. Сказать, что он классный программист - ничего не сказать. Есть профессионалы от Бога, неважно кто они: печники, или киллеры. Хотя, что же это я такое несу? Все так смешалось в жизни и в головах. Люди теперь не гнушаются ничем - лишь бы выжить. Хотя нет, даже это не всем нужно. Вот, Сашка, еще один мой бывший сотрудник, ему даже это уже не нужно. Не поехал с нами. Обозвал авантюристами на прощанье, сказал, что предпочитает умереть не бог знает где, под забором, но дома, на своем диване. Что ж, я пытался так умереть. Когда не стало моих родителей, а жена с ребенком уехала к своим в Москву. У меня не получилось. Голодную смерть ни в коем случае не назовешь легкой. На третьи сутки есть уже, конечно, не хочется. Но вот кишечник, его не выключишь усилием воли. Когда на третье утро нечем сходить по большому... Можешь биться головой об стену, легче от этого не становиться...Может быть поэтому, я и пошел на эту последнюю авантюру. Нет, правильнее все-таки "мы пошли на эту последнюю авантюру". Колька всегда выручал меня в трудную минуту, вытаскивал из таких ям, откуда спасения, кажется, уже и не могло быть.
Когда нам нужно было за три дня найти все ошибки в чужой программе на ассемблере, а там было почти десять тысяч строк, мы не спали с ним вдвоем трое суток. И все же мы это сделали! На полгода это оттянуло конец нашей фирмочки из трех человек. А потом заказов и вовсе не стало. Огромное здание института, где я отработал более десяти лет незаметно как-то обезлюдело. Старушки-вахтерши уступили свой, казалось, бессменный пост, отставным офицерам. Руководство же все чаще появлялось в окружении странных личностей, фотопортреты которых в былые времена скорее можно было встретить на вокзалах, на стендах "их разыскивает милиция". Потом Николай придумал "сдавать металл". Старые приборы мы разбирали буквально до винтика. Платы прожаривали на огромной трамвайной электропечи, одним ловким ударом вышибая из нее все микросхемы в корпусах ДИП. Каждый прибор давал нам примерно неделю жизни и работы на единственного остававшегося у нас заказчика, да и тот обещал заплатить только в случае, если работа наша окажется лучше и основательней, чем у конкурентов по "тендеру". Я представлял себе, что где-то такие же мы несчастные бедолаги пытаются выиграть в изнурительной схватке с нами этот вот самый пресловутый "тендер". И тогда я решил. Как на войне сейчас нельзя останавливаться ни перед чем! Мы ленинградцы. У нас в крови - жечь дорогую мебель, книги, чтобы спасти самое драгоценное, человеческую жизнь. И мои люди должны быть, несмотря ни на что, каждый день сыты. У них должно быть к столу сладкое, и еще что-нибудь рыбное, иначе перестанет соображать голова, ослабеют проворные пальцы, станут слезиться и быстро уставать глаза. А все это должно работать как часы, иначе не победить нам наших конкурентов. А мы должны выиграть этот тендер, чего бы нам это не стоило! Ведь у Кольки дома голодные дети, жена, родители. На дворе 1995-й год.
А тут эта чёртова посылка. Было у меня предчувствие, что принесли её не к добру. Но если ощущаешь себя в черной воронке жизни, то внутреннему голосу, пытающемуся тебя спасти, уже не внемлешь. Адрес на ней был хоть и похож, но в качестве адресата был указан странный "отдел 7 нейроинформатики". Для 1995 года во всяком случае. Посылку мне вручил вахтер, которого мы на беду свою научили извлекать микросхемы из плат с помощью трамвайной печи. Он загадочно улыбался и словно намекал, что нечто в коробке, гораздо перспективней для выживания.
Было это в пятницу. А в тот злосчастный понедельник, не дожидаясь прихода своих подчиненных, я с нетерпением вскрыл коробку. Упаковка была необычной формы и сделанная из неведомого материала. Запечатана она была наклейкой с голограммой. Когда хотел ее вскрыть, то внезапно почувствовал тепло и трепет во всем теле. "Может все-таки не вскрывать? Или хотя бы дождаться своих парней?"-пронеслось в голове. Но все произошло как бы само собой, помимо моей воли. И вот я держу первый раз машинку в руках. С виду это был кусок пластика, с гладкой, матовой поверхностью, но стоило мне поднести к нему руку, как в голове помутилось, словно я был сильно пьян, а потом...
Потом неведомо откуда взявшаяся боль в ступне правой ноги, завывание ветра, собачий холод и еще зловонный запах от гниющей человеческой плоти. Я лежал среди окровавленных, перебинтованных кое-как мужиков в огромных санях, которые еле ползли среди дремучего неизвестного леса. Где-то вдалеке раздавался вой волков и еще незнакомый возница на чем свет клял лошадей и, не жалея их, охаживал хлыстом. Видно колеи не было и сани волоком шли по неглубокому снегу. Мне жутко захотелось пить и я поднес свою руку к лицу.
В мгновение ока всё исчезло, и я снова оказался в своем теле, в привычной мне комнате, в своей группе лаборатории автоматизации.
"Вот так посылочка. Откуда, кстати, она?"
В комнату нашей группы ввалились с мороза мои парни.
- О, привет, шеф. Ты что все же не удержался? Вскрыл эту посылку без нас?!
- Привет! И не только вскрыл, но уже и испытал на себе.
- И что это?
- Какая-то фантастическая хрень. Может и ты, Николай, попробуешь?
- Сейчас. Давайте только кофе выпьем. На улице такой дубак.
В этом весь Николай. Неторопливый и основательный. За кофе возник не очень приятный для меня разговор.
Когда я был таким же программистом и разработчиком как они, мой бывший шеф искал и брался за любые фантастические проекты. То автоматизации высокочастотной сушки древесины. Летали с ним в Архангельск. Встречались с ведущим специалистом, с виду конченным алкашом. Оказалось только он может работать на этой установке. Определяет качество сушки по выделяющимся там спиртосодержащим парам.
-Ну и где нам такой датчик взять?- спросил я в самолете в Ленинград моего бывшего шефа.
-Конечно негде, - отвечал он,- зря только слетали.
То автоматизации сварки труб большого диаметра в городишке под Екатеринбургом. Просто мы себе не представляли, что такое этот стан, когда по нему летит с огромной скоростью не труба, трубища, причем стальная. А если ошибка в программе или сбой? На кого повесят ущерб и погубленные человеческие жизни? Уж лучше сидеть голодными на воле, чем в тюрьме.
Ну а теперь придумывать что-то для моих ребят приходилось мне. И надо признать, придумывалось очень скверно. Все же начальника и распорядителя денежных средств делают его связи. А откуда нужные связи у бывшего исполнителя? Вот и перебивались втроем, что называется "с хлеба на воду".
- И как мы будем жить дальше, шеф? - промолвил Николай, допивая кофе.
- Заказов новых нет, - честно отвечал я, - а по тому, что сейчас работаем, больше половины денег забрали авансами...
- И перспектив по нему никаких нет, - это уже Алекс, наш электронщик и программист "железа".
Я и сам знаю, что впереди тупик. Максимум достижений был с яйцом, которое оставалось цело при СВЧ нагреве. А тут нагрев химикатов. Нужна наука и серьезные алгоритмы управления, которых у нас нет. По-хорошему разбегаться нужно было уже давно.Тем более, что работа по специальности, которой каждый из нас занимался в благополучные 80-е годы, давно уже стала чем-то вроде хобби, а шансов выиграть "тендер" были невелики. Арендная плата от института росла в геометрической прогрессии и почти все доходы уходили на ее погашение.
- Вот, что мужики. А не написать ли нам статью или даже брошюрку про вот эту "коробочку"? Популярно, сразу для нескольких изданий.
- Шеф, с чего это вдруг попало в круг твоих интересов?
- А что такого? Каждый выживает как может!
Тут Сашка поднялся из-за стола, пожелал нам удачи и ушел навсегда.Он еще много чего наговорил про меня лично. Но ничего такого, что я сам о себе не знал. Когда мы остались вдвоем с Николаем, я решил поставить все точки над "и".
- Если и ты теперь уйдешь, я не посчитаю это предательством.
Николай вместо слов протянул руку к Машинке. Он успел упасть в свое рабочее кресло, не на пол. Лицо его покрылось мертвенной бледностью, на лбу выступил пот, глаза были плотно закрыты. Казалось, что он не дышит. Ужас овладел мной! Я представил, что сделает со мной его жена, вдова, нет все-таки жена. Пульс у него очень слабый, но прощупывался.
Я сообразил, не медля, поднести его руку к машинке. Пульс вскоре пришел в норму. Николай глубоко вздохнул и пришел в себя. Спустя какое-то время он произнес.
- Ты знаешь, это чудовищно занятная штуковина. И в ней есть не только пользовательский режим.
- Понятно. Только ты из-за этого только что чуть не отдал Богу душу. Если бы не я...
- Спасибо тебе. Но я, зная что ты рядом, и решился на смелый эксперимент. В общем так. Сейчас это китайское чудо техники настроилось индивидуально на тебя и воссоздаст, фрагментарно правда, мгновенья жизни твоих предков и их мира.
Будешь шевелить пальцами рук, когда надо будет экстренно вернуться в нашу реальность.
- Что значит экстренно вернуться?
- А то и значит, что ты там не пассивное лицо, и твои способности, уж извини, могут оказаться не совсем равными тем, что были у твоих предков, которые благополучно все, даже смертельные преграды преодолели. А погибать или получать тяжелые ранения там ты не должен, иначе при возвращении это все обнаружится и здесь. Я буду рядом.
- А китайцы здесь при чем?
- О, это долгая история. Как-нибудь в другой раз. А сейчас, продолжи пожалуйста прерванный тобой ранее сеанс. Иначе попадешь в другой эпизод и не поймешь толком уже ничего!
- То есть ты хочешь сказать, что эта штуковина завладела нами и мы теперь от нее зависим?
- Ну почему же зависим? Могу еще раз отправиться я и сделать так, чтобы эта история навсегда закончилась. Может это будет и к лучшему и ее владельцы-китайцы, возможно нас отблагодарят.
- Нет, подожди, бабуля покойная мне что-то говорила, что предки у нее были совсем не бедные люди, и при большевиках отняли далеко не всё...
- Ну, вот видишь, значит игра все-таки стоит свеч!
( Продолжение следует )