34. Часть 37. Глава 34. Эдна и Альбьери. Побег в райские кущи.
Покинув территорию клиники, Эдна остановила машину, почувствовав, что не в силах дальше ехать. Ее била нервная дрожь. Эдна пребывала в каком-то полубезумном состоянии, опасаясь, что ее вот-вот догонят, схватят, отберут украденного младенца и вызовут в полицию. Она не заметила проехавшую мимо машину, где сидели Лео и Самира. Не обратила внимания. Но если бы увидела – всё тогда могло сложиться иначе и для них с Альбьери, и для новорожденной девочки. Но...
Но они с Альбьери просчитали всё – шаг за шагом, действие за действием. Ей всего-то предстояло отвести ребенка в отель, где был снят номер, выждать несколько часов, когда появится Альбьери, а потом они поспешат в аэропорт на самолет. Билеты, забронированные на свободную дату вылета, но подтвержденные в тот час, когда Назира позвонила доктору, чтобы сообщить- она едет в клинику.. Билеты лежали в ящике стола в их номере теперь уже с вписанным номером рейса и местами.
Если Альбьери заподозрят (в чем он сомневался) и пустятся в погоню, ничего у преследователей не выйдет. Дом Альбьери заранее продал, но с оговоркой в договоре, что освободит его в определенный день, когда решит один важный вопрос. И сегодня, как только в клинику поступила лара Назира, Альбьери и Эдна тут же окончательно перебрались с чемоданами в номер отеля, где проживали уже несколько дней. Нужно было запутать тех, кто бросится по их следам.
Как же Эдна не одобряла замыслы Альбьери! Но как она могла бы пойти против мужа? Она навсегда запомнила историю с Лео, когда не поддержала Альбьери, а он счел ее отступничество предательством. Повторить старую ошибку она не могла. Оставив за собой собственную маленькую квартирку в Леблоне, которую они с Альбьери много лет сдавали, Эдна последовала за мужем, становясь соучастницей. Будь что будет!
Возможно, ей удастся как-то исправить ситуацию, в которую фанатично влип Альбьери! Он же ученый! Не смог остановиться, следуя желанию исследователя. Клонированием доктор занимался всю жизнь. Сначала клонами становились телята в хозяйства синьора Леонидаса Ферраса. Потом был создан Лео. Вот тут Альбьери совершил ошибку.
Эдна, как ни странно, узнав правду, отнеслась к созданию клона Диого-Лукаса с пониманием. Не сразу, а когда поверила, что такое возможно, что это вовсе не какая-то фантастика. Она не осудила мужа за сотворение копии любимого племянника, со временем перестала считать аморальным клонирование человека, но все равно не понимала, как Альбьери мог выбрать в качестве суррогатной матери Деузу! Ту самую Деузу, маникюршу, которая раз в неделю бывала у них дома!
Почему именно эта женщина должна была родить клона? Почему Альбьери не выбрал незнакомку, которая была бы для них совершенно чужим человеком? Даже сама Эдна, убеди ее Альбьери, могла бы родить клона Диого! Ну, хорошо, муж объяснил ей, что это вышло случайно: Деуза явилась на процедуру искусственного оплодотворения, а его помощница перепутала эмбрионы, которые хранились в холодильнике... Кстати, Эдна потом выяснила - вовсе не перепутала, потому что Альбьери увлекся и использовал для эксперимента все яйцеклетки несчастной Деузы, оставил в холодильнике уже клонированный материал, который собирался уничтожить, начисто забыв, что пациентка придет на процедуру.
Но Альбьери не сделал выводов из чудовищной ошибки и снова не стал искать подходящую мать для ребенка клона, решил занести оплодотворенный эмбрион в чрево доны Назиры. Той доны Назиры, у которой столько влиятельных родственников! Один ее брат Саид Рашид чего стоит.
А если произойдет разоблачение, в семье Феррасов узнают, что один из детей – это ребенок Лео и Самиры, то страшно представить гнев синьора Леонидаса, который обрушится на несчастного Альбьери!
Но доктор успокоил Эдну: вот для этого им и предстояло покинуть страну. Они улетят далеко от Бразилии, где будет куплен домик, где пальмы и волны океана, где много фруктов и тепло... И где их никто не станет искать. Там они прожить смогут долго, потому что всё дешево, их средств хватит на много лет!
Эдна очень надеялась на это! Потому что оказаться в тюрьме на старости лет не желала! Лжеплемянница Алисинья писала ей жалобные письма из тюрьмы, где описывала ужасы заключения. Эдна ужасалась, зачем-то читая послания, но ни разу не ответила.
Леонидас Феррас их не пощадит. История с Лео закончилась не так плохо только потому, что Лео вырос копией погибшего Диого, по которому много лет скорбел несчастный отец, потому что не мог смириться с гибелью любимого сына. И вот Альбьери вернул ему парня! Но сколько лет Леонидас упустил, не видя, как мальчик растет, как мужает. Эдна сочла, что так было даже лучше: Лео вернулся в жизнь Феррасов в том возрасте, в каком Леонидас потерял сына. Лео стал как бы его продолжением...
Леонидас не сразу принял истину, что Лео – не Диого и никогда им не станет. Это другой человек! Но как Леонидас боролся за отцовство, как добивался, чтобы мальчик – уже взрослый парень! – считал и называл его отцом!
А как отнесется старинный приятель Альбьери к внучке? Если мальчики, рожденные Назирой, это биологические дети Самиры и Миро, то девочка - дочь Самиры и Лео. Нет, Леонидас слишком любит свое потомство и не откажется от дочери Лео. И теперь он не простит Альбьери!
Эдна всё это прекрасно понимала, но ничего не могла поделать. Ее начало нервно трясти с момента звонка Альбьери, когда он сообщил, что в клинику привезли дону Назиру, она вот-вот родит. Это был оговоренный сигнал. Значит, ей предстояло начать действовать. Она взяла себя в руки и прошла несколько этапов в заученном алгоритме. И вот ребенок уже у нее на руках. Альбьери повезло, ему всё удалось. Теперь была ее очередь исполнить задуманное, действуя и дальше по алгоритму.
Эдна остановила машину в условленном месте, а точнее – у проданного дома, где они с доктором прожили столько лет. Бросить машину, чтобы преследователи решили, что доктор и его жена сюда ещё вернутся.
Затем Эдна прошла несколько улиц, держа девочку на руках и неуклюже поправляя то и дело спадавший ремешок сумочки, перекинутый через плечо. Потом остановила подвернувшееся такси. На это и был сделан расчет. Машина довезла ее почти до отеля, высадив на соседней улице. А уже до нужного места она снова добиралась пешком. Им бы только несколько часов переждать в отеле! И как же им повезло с билетами: были забронированы на открытое число, но именно сегодня на ночной рейс оказалось два свободных места на нужное направление. Пусть и дальше им сопутствует удача! Альбьери, где ты?!
Уложив девочку на кровать, поменяв крохотный подгузник для новорожденных, который она достала из огромного чемодана, набитого всевозможной детской одеждой и подгузниками на первое время, Эдна, с усилием продолжая держать себя в руках, приготовила первую в жизни малышки смесь, чтобы накормить ее.
Потом она устало опустилась в кресло. Обвела взглядом вещи: их чемоданы ждали наготове. Вот этот – ее чемодан, а тот – Альбьери. В нем помимо самых необходимых вещей лежал пустой пока ещё фотоальбом и толстая тетрадь для ведения дневниковых записей. Эдна от души надеялась, что Альбьери, едва войдя в номер, не бросится тут же заполнять новый дневник долгожданными заметками о пережитых впечатлениях и первых наблюдениях.
Нет, Альбьери не может быть таким неосторожным! Следует сразу же мчаться в аэропорт! Но и там не стоит привлекать к себе внимания. Впрочем, они позаботились о маскировке: у Эдны появилась новая широкополая шляпа и одежда, какую она в прежней жизни ни за что не надела бы.
Альбьери позаботился приобрести темный парик и собрался приклеить густые усы. Но и одежда на докторе также будет такой, в какую никогда бы не облачился настоящий доктор Альбьери.
Никому в голову не придет, увидев их пару в самолете, что они принадлежат к другому социальному классу. А кто спросит о ребенке, ответят: внучку забрали у дочери, которая оказалась надолго в больнице, за малышкой некому ухаживать.
...Что за шум в коридоре отеля?! О, наконец-то, это Альбьери!
- Эдна, как наша малышка Паулинья? Всё, нам пора! Как бы на самолет не опоздать!
В номер зашли служащие отеля, чтобы вынести их багаж, страшно удивившись, как у так дешево одетых постояльцев такие дорогие чемоданы. Впрочем, нет – почему платежеспособные постояльцы вдруг так преобразились? Но и жили они эту неделю, оплачивая не самый дешевый номер. Однако расспрашивать или комментировать никто не решился. Даже то, что служащие непонимающе переглянулись, Эдна и Альбьери не заметили.
...Только добравшись до аэропорта и пройдя регистрацию на рейс, супруги смогли немного поговорить о последних событиях. Альбьери одернул постоянно оглядывающуюся по сторонам Эдну. А потом рассказал, как всё прошло.
- Не понимаю, как такой сильный укол не до конца подействовал на Назиру. Мне кажется, она не отключилась полностью, могла что-то заподозрить. Всё время спрашивала о третьем ребенке! – переживал доктор, не сразу осознав, что при Эдне не стоило эти подробности обсуждать. Она страшно нервничала, а после его откровений и вовсе изменилась в лице. Пусть поля шляпы и закрывали половину ее лица, но доктор заметил ее состояние и отругал себя за промах. И ее тоже.
- Эдна, прекрати! Не трясись! Никто ничего не поймет, а Назире никто не поверит. А если все-таки задумаются, то вряд ли захотят марать имя клиники. Никто не пожелает потерять работу. Ни медсестра, которой там не было во время родов, ни молодой доктор, оставивший рабочее место, чтобы выпить чаю с юными медсестрами. Всё замнут.
- Но Назира...
- Назира должна быть довольна, что в ее возрасте смогла забеременеть и выносить двоих детей! Разве в договоре не оговаривалось, что будет два эмбриона? Столько детей она родила и получит на выходе из клиники. Какие могут быть претензии? – цинично рассмеялся старый доктор.
- У меня предчувствия, что история закончится плохо. Если не сразу, то в конце концов однажды.
- Нет! Я уверен в обратном! Всё прошло замечательно, так и дальше пойдет. Не может быть иначе. Потому что науке нужны мои исследования: у созданного мною клона родилась дочь! Она вырастет, выдадим ее замуж лет в семнадцать, тогда я смогу увидеть и внуков клона.
- Альбьери, ты уверен, что через семнадцать лет мы все ещё будем живы?
- Конечно! Нам сейчас нет ещё и семидесяти. Через семнадцать лет нам будет за восемьдесят... пять... В наши дни многие люди живут дольше девяноста лет. Почему не мы? Эдна, не будем об этом. Давай верить в лучшее.
Наконец, началась посадка в самолет. Всё проходило штатно, и Эдна успокоилась. В самолете Альбьери сразу же уснул, велев жене повернуть ребенка так, чтобы можно было наблюдать за личиком. Девочка была накормлена, суха благодаря очередному памперсу, поэтому вела себя тихо. Никто вокруг ничего не подозревал, никто не пытался задавать вопросы. Эдна тоже задремала, хотя даже в легком сне помнила о ребенке в корзинке у себя на руках.
В самолете летел на отдых один журналист с женой и пятилетней дочкой. Чтобы ребенку не было скучно, он дал ей свой смартфон и показал, как делать снимки. И вот девочка, бродя в проходах между рядами кресел, «снимала» на телефон то одного пассажира, то другого... Добралась и до задремавших стариков, заинтересовавшись корзинкой на руках женщины.
В корзинке лежал ребеночек. Легкая простынка сбилась на сторону, кофточка на крохотной девочке задралась, обнажив небольшую точку. Дочь журналиста знала, что такая точка называется родинкой. У нее тоже имелись родинки, и не одна, а много! Быстро сфотографировав малыша, у которого была родинка, а вместе с ним и двух пассажиров, с которыми ребеночек летел, неугомонная девочка отправилась дальше по проходу.
Ее отец, когда вместе с семьей добрался до места отдыха, собрался удалить сделанные дочкой фотографии, но прежде решил просмотреть получившиеся снимки. Когда после очередного удаленного фото он дошел до снимка с девочкой в корзинке, что-то его остановило. Наверно, так проявилось журналистское чутье.
Сначала в глаза бросилась родинка на спинке малышки, лежащей в корзинке в неудобной позе. А все потому, что ее бабушка уснула! Журналист осуждающе покачал головой. А если бы пожилая дама уронила корзинку с ребенком?
Но когда он рассмотрел сидевшего рядом с синьорой старика, ему показалось его лицо знакомым. Причем, сразу подумалось, что человек этот был замешан в огромном скандале! Давно, да, но это было! Вот только Жулио никак не мог вспомнить, кто это. А что на нем за одежда? Такое впечатление, что на голове пожилого мужчины не свои волосы, парик. Даже не зная, кого он видит на снимке, журналист решил, что не стоит удалять фото, догадавшись, что дело нечисто. Сосед синьоры с малышкой бежит из страны после очередного скандала? Такое фото может пригодиться!
Если чему научила его работа в журнале из разряда желтой прессы, где он некогда подрабатывал автором статей о скандалах из жизни знаменитостей и даже криминальной хроники, то тому, что не стоит отмахиваться от деталей и мелочей, которые чем-то зацепили. Не сейчас, так потом он вспомнит, где он видел лицо человека. И случайное фото, сделанное рукой дочери, может очень даже пригодиться. Возможно, это пролог к будущей сенсации! Но кто же на фото? Если лицо женщины оставалось скрытым шляпой, то мужчину можно было отлично рассмотреть. И если мысленно убрать парик, а это явно парик, то кем окажется старик?
Но это произошло позже. А пока самолет летел к месту назначения. Альбьери спал спокойным счастливым сном, в котором он снова принимал роды у Назиры, сердясь и недоумевая, что на женщину плохо подействовал укол – вовсе не так, как рассчитывал доктор. И во сне он, передав одного из детей Эдне, опасался, что она уронит ребенка, потому что видел, как женщина трясется от страха.
Но о себе даже во сне он думал с восхищением, оценивая, с каким самообладанием всё провернул, как профессионально повел себя, проводя необходимые мероприятия с роженицей и обследуя новорожденных мальчиков. На всякий случай во сне он почему-то проверил, нет ли родинок у двух других детей, хотя даже во сне понимал, что такого быть не может. Эмбрион из клеток Лео и Самиры был только один. Снилось, что «провинившийся» молодой врач был все время рядом. Уже никуда не отходил.
А довольный Альбьери во сне вызвал такси и срочно уехал из клиники. Но перед тем как проснуться, он увидел, как в конце коридора показались Самира и Лео. «Ха, не успели, голубки! Улетела ваша птичка!» - довольно рассмеялся он в своем сне. И проснулся. Он в самолете, рядом Эдна. В корзинке спит девочка. Простынка только сползла.
Альбьери тихо разбудил Эдну и велел поправить одежду на малышке. У Эдны глаза были полны ужаса. Она не сразу сообразила, что ничего страшного не случилось. Их никто не поймал. Переложив ребенка и всё поправив, Эдна нервно попросила мужа больше не будить ее так внезапно. Она очень испугалась!
Потом она уже не смогла уснуть, хотя Альбьери не только спокойно спал, но и храпел. Она же вспоминала, как он в отеле перечитывал старый дневник, который начал вести, когда родился Лео. Как он рассматривал, изучая, запоминая каждую деталь на старых снимках Лео, сделанных в разном его возрасте.
Альбьери сожалел, что не умеет пользоваться компьютером настолько хорошо, чтобы скачать и воспользоваться программой, с помощью которой можно было бы, подставив лицо человека, увидеть два варианта обличия – женское и мужское. Но нетрудно и без программы представить лицо Лео девичьим. Так вот какой будет дочь клона! В юности она станет красавицей. Лукас и Диого, как и Лео – красавцы. А Паулинья – их клон. Об этом он говорил Эдне.
Эдна не знала, какое имя придется дать ребенку. Родилась девочка, но как же ее будут звать? Альбьери отмахнулся. В том документе, который ему удалось достать на малышку для перелета, как и на себя и Эдну, девочка была названа Паулой. Доктор провернул аферу с документами, едва узнав, что один из эмбрионов женского пола. Но на всякий случай он получил и документ на мальчика по имени Фред. Денег пришлось заплатить много. Документы обошлись ему дорого.
Эдне страшно не понравилось это имя. Паула, Паулинья! Но все-таки это было лучше, чем предложение Альбьери назвать ребенка именем некогда погибшей его невесты – Лауриньей, т.е. Лаурой!
Только не это! Эдна так долго терпела портрет умершей соперницы на столе у Альбьери в его рабочем кабинете в клинике, что не желала слышать это имя снова! Пусть будет Паулиньей, Люсиндой или как-то ещё! Но это по документам, а в жизни девочку можно будет называть более благозвучно. Например, Кларой или Кларисси. Так звали бабушку Эдны.
Летели долго. Очень долго. Эдне перелет казался бесконечным. Скорее бы ступить на твердую землю, добраться до купленного бунгало, спрятавшегося среди пальм. Альбьери показал ей фотографию их будущего дома. Скромного очень, а вокруг – пальмы, шелест которых сливается с шумом океанских волн. Пляж там совсем рядом, а их укрытие находится на острове...
И только теперь Эдна с ужасом поняла, во что она ввязалась. Провести остаток жизни в незнакомом непривычном месте без надежды вернуться в любимый Рио, справляться с трудностями быта и болезнями, которые непременно нагрянут, ведь они с Альбьери не молоды, а болезней будет становиться всё больше. А ребенок, который тоже будет болеть всеми детскими болезнями? О, Эдна, если бы могла, прямо теперь развернулась бы и помчалась обратно в Рио к синьору Леонидасу с признанием в преступлении. И будь что будет!
Всё это из-за безумств Альбьери! Теперь она предпочла бы ничего не знать о его планах украсть ребенка Назиры! Не знать и остаться в стороне! Как она была возмущена в прошлый раз, когда Альбьери скрыл от нее создание эмбриона клона и его рождение, так теперь ей хотелось не знать! Но она, разумеется, ничего не посмела высказать вслух.
Но все-таки в ее голове зароились тревожные мысли о том, как поступить, если что-то пойдет не так: они не справятся с уходом за маленькой девочкой или что-то случится с самим Альбьери... Как тогда ей придется поступить? Кому вернуть девочку, но без скандала: Самире и Лео, так как это их биологическая дочь, или доне Назире? Но тут уж без скандала не обойтись.
Или пусть сам Леонидас Феррас занимается возвращением увезенной внучки из-за приступа безумства своего старинного приятеля? Да, именно Леонидас сможет согласиться пойти на компромисс, чтобы избежать огласки и скандала. Разве это не внутрисемейное дело? Эдна покосилась на крепко спящего мужа, будто опасаясь, как бы он не догадался о ее крамольных предательских мыслях.
С тяжелым сердцем в который раз Эдна задала себе вопрос: почему она сама не родила ребенка? Пусть даже это был бы ребенок-клон? Почему Альбьери не пришла такая простая мысль - сделать ЕЙ этого ребенка. Это было бы безопасно во всех отношениях. Альбьери мог бы вести наблюдения за ее сыном сколько угодно. Она все равно считала бы ребенка собственным. Доктору не пришлось бы бегать в поисках мальчишки, когда Деуза увезла сына из Рио.
Но потом Эдна вспоминала, что Лео-клон родился в день ее свадьбы с Альбьери. А ведь он мог бы решить жениться на ней и одновременно провести эксперимент с рождением клонированного малыша, но только с ней! И вся их жизнь сложилась бы иначе. Возможно, им пришлось бы уехать из Рио, чтобы Леонидас не узнал в их подрастающем сыне маленького Диого-Лукаса.
А если бы Альбьери честно признался Леонидасу Феррасу, повинился, что клонировал его погибшего сына, а Эдна его родила, то Леонидас простил бы их. Они сблизились бы, став родственниками. Сколько раз Эдна обдумывала упущенный шанс, не единожды обсуждая это с Альбьери! И каждый раз разговор с мужем на эту тему ее расстраивал, потому что доктор всегда находил аргументы, почему нельзя было бы так поступить.
Но теперь они оказались в ужасном положении. Альбьери пока ещё ослеплен удачным побегом с новорожденным ребенком, о котором он бредил последние месяцы. Он не понимает, с какими трудностями им предстоит столкнуться. И каким ужасным может оказаться конец у этой истории.
Наконец, самолет благополучно приземлился. До последнего мгновения Эдна не была уверена, что всё закончится благополучно. В аэропорту их не встречали полицейские с наручниками. Не было и разгневанных родственников Назиры, обличающих их с доктором в похищении ребенка. Но как бы они могли прилететь на остров раньше них? И как узнали бы, куда она и Альбьери направляются по фальшивым документам?
Эдна несла корзинку с малышкой. Рядом шел Альбьери, продолжая грызть многострадальный ноготь большого пальца, и без того изгрызенный во время его нервных размышлений. Перед ними вез тележку с багажом нанятый носильщик. А вот и стоянка такси... Ехали не так уж долго. Но и остров не очень большой, как выяснилось. Наконец, добрались до своего бунгало.
- Альбьери! Мне что – соорудить набедренную повязку из пальмовых листьев? – простонала Эдна, узрев их новое жилище, имеющее почти первобытный вид.
- Эдна! Уверен, мы здесь будем счастливы, - осматривая ветхий редкий забор из бамбуковых кольев. Само бунгало было стилизовано под национальные постройки, на что понадеялась Эдна, едва увидев новое жилище. Пусть окажется только СТИЛИЗОВАНО, построено в общем стиле, а не перекуплено у местного жителя, предки которого и возвели огромный шалаш из найденных на острове бамбуковых палок!
Войдя внутрь, женщина была также разочарована. Но у Эдны не было сил, чтобы расплакаться. И потом: лучше уж жизнь в бунгало из бамбука и пальмовых веток, чем пребывание в тюремной камере! А вот Альбьери все ещё находился в состоянии эйфории, выхватив у Эдны их рук малышку Паулинью и с восхищением разглядывая ее личико.
- Нет, это наваждение! Альбьери, что с нами будет дальше? – простонала Эдна, не разделяя его прекрасного настроения.
- А дальше всё будет хорошо, лучше и лучше! – ответил доктор. - Мы вырастим дитя Лео. Зачем этот ребенок старой Назире? У нее уже есть один ребенок – девочка. А теперь она родила ещё двоих сыновей. Им с Миро хватит забот о них. Я не обделил Назиру! Она получила ровно столько детей, сколько мы договаривались! А то, что она выносила ещё одного младенца для меня – так я мог бы ее отблагодарить, если бы это не было для меня опасно. Пусть ничего не узнает! К тому же, она и оплатила совсем мало денег, ей дали огромную скидку на услуги клиники!
- Альбьери! Мы будем жить в ежедневных мыслях о надвигающейся опасности. Сколько я смогу выдержать? Мои нервы – они не железные!
- Эдна, ты сама согласилась, я тебя не принуждал. Поэтому теперь держи себя в руках! – жестко ответил старик и продолжал: - Назира почувствовала третий плод, но пусть теперь думает, что ей показалось. Он не имеет к ней никакого отношения. Она всего лишь инкубатор для потомка от клона. Мы вырастим Паулу, а я буду вести за ней наблюдения и сравнивать с тем, как рос Лео. Теперь я смогу наблюдать с самого рождения ребенка. У меня не получилось это с Лео из-за Деузы.
- Альбьери, не обольщайся. Ты не успеешь увидеть, как родятся внуки клона.
- Эдна, я надеюсь на лучшее, но тоже думал о таком варианте. Значит, надо найти клинику и врача, который сможет продолжить мое дело. Я готов предоставить ему все материалы. Но не сейчас. Сейчас Паулинья – моя, это моя добыча! А потом другой доктор, также заинтересованный в клонировании, может даже согласиться жениться на подопытной Паулинье...
- Альбьери, ты себя слышишь? Ты говоришь о ребенке, который вырастет, станет девушкой, может полюбить и перестать тебя слушать! Она полюбит мужчину и сбежит из дома, а ты останешься ни с чем! Она человек, а не подопытная, как ты изволил выразиться.
- Эдна! – Альбьери пришел в ужас от ее слов. – Не смей рушить мои мечты!
- Но девочка должна узнать правду, кто мы, кто ее настоящая мать и обо всем остальном. Ты думаешь, что, узнав правду, Паулинья (или как мы ее станем звать в дальнейшем) не отвернется от нас? Она может проклясть и тебя, и меня! Мы украли у нее настоящую судьбу!
- Эдна! Она и станет жить настоящей судьбой, потому что ее судьба – это ты и я. Она была создана как раз для того, чтобы я смог продолжить исследования! Я думал, что ты всё понимаешь и принимаешь мои решения! Но вижу, что ошибался. Не мешай мне, Эдна! Я так долго ждал этого! С Самирой и Лео ничего не вышло, но так даже лучше! Девочка полностью моя!
- Ты и в этот раз ошибся, Альбьери! Ты обязан был рассказать Леонидасу, что сделал ребенка клона. Он должен знать, что у Лео есть дочь, рожденная от суррогатной матери, которая не знала, как ты решил ее использовать!
- Вот как ты теперь заговорила, Эдна! – с горьким осуждением произнес Альбьери. – Поздно, дорогая! И даже не думай меня предать! А Леонидас... Думаешь, он позволил бы мне проводить исследования? Нет! Думаешь, кто-нибудь отдал бы мне созданного мною младенца?! Узнай всю правду, ни Самира, ни Лео, ни Назира не подпустили бы меня и близко к ребенку. Надо было изобрести искусственную матку для клонирования людей. Но я поздно додумался до такого!
- Я в ужасе, Альбьери! Только сейчас пелена спала с моих глаз! Мы преступники! Мы украли ребенка!
Альбьери, почувствовав опасность в словах Эдны, попытался ее успокоить.
- Когда девочке исполнится 18 лет, мы расскажем ей всю правду. И о нас, и о Назире – ее суррогатной матери и о других ее детях – сестре и братьях нашей малышки, о Самире и Лео – ее биологических родителях, о Леонидасе Феррасе – ее родном дедушке. Что ещё ты хочешь от меня, Эдна? Или лучше, по-твоему, оказаться в тюрьме, а не жить на этом чудесном райском острове? Ходить на пляж, есть фрукты, жить в праздности и радости! Здесь нас ждет жизнь как в раю. У нас хватит денег на несколько десятилетий скромной жизни. Эдна! – умоляюще закончил он.
Но женщина стояла с бледным лицом, закрыв глаза, сжимая и разжимая пальцы. Она была в нерешительности, и Альбьери это видел. Как легко управлять Эдной! Ещё немного, и он сможет ее убедить! Но потом все равно не стоит спускать с нее глаз, надо контролировать все ее движения! Иначе она вполне может позвонить в Бразилию или отправить Леонидасу письмо по электронной почте. Да, он совсем не ожидал, что ему придется опасаться Эдны! А он-то думал, что прошлый урок она усвоила.
- Что будет с этим ребенком, когда нас не станет? Альбьери, мы умрем, а деньги закончатся. И ребенок окажется в нищете, хотя она родная внучка могущественного Леонидаса Ферраса. Тебе не кажется это не справедливым?
- Ты совершенно права, дорогая, - согласился Альбьери. – И хотя я не собираюсь умирать в ближайшие лет двадцать, но ты права: мало ли что может случиться в жизни. Кокос на голову упадет, ха-ха! – принужденно рассмеялся он.
- Поэтому я оставлю у нотариуса письмо на тот случай, если со мной что-то случится. В письме я во всем признаюсь. Одно письмо будет храниться у нотариуса для Леонидаса Ферраса, второе письмо – для дочери клона. Я расскажу ей правдивую историю ее появления на свет и о том, почему мы с ней так поступили.
- Нет, Альбьери, не мы, а ты. ТЫ! Я раскаиваюсь, что поддержала твою фанатичную идею украсть у Назиры ребенка. Но как бы я теперь ни была против того, что случилось, это уже произошло. Мы преступники, мы украли ребенка. Но я не хочу оказаться в тюрьме, поэтому я останусь с тобой на этом острове в ужасном бунгало, лишая себя многих благ цивилизации...
- Эдна, не прибедняйся! Ты не знаешь, как живут настоящие бедняки! У нас есть своя крыша над головой и деньги. Мы не будем голодать! Если бы ты согласилась продать квартиру в Рио, мы смогли бы купить здесь дом. Денег за МОЙ коттедж должно хватить нам на проживание в течение многих лет. Но купить себе жилье мы не сможем. Только снимать бунгало.
- Нет, Альбьери, что-то мне подсказывает, что не стоит этого делать. Я не стану продавать квартиру. Не то чтобы я надеюсь вернуться в Рио, но деньги от аренды моей квартиры нам не станут лишними!
- Как хочешь, дорогая, - смиренно произнес доктор. – Надеюсь, твоя квартира не наведет на наш след, когда ты захочешь снять деньги от аренды.
И в этот момент на кровати заплакала проголодавшаяся Паулинья. Альбьери ловко приготовил детскую смесь и сам принялся кормить малышку.
Эдна с удивлением наблюдала за ним, распаковывая чемоданы и раскладывая вещи на полки ненадежного на вид шкафа. И вообще, в бунгало все казалось ненадежным, шатким, вот-вот готовым рассыпаться. Особенно пугал Эдну потолок. Ей казалось, что первый же сильный ливень промочит крышу насквозь. И что тогда?!
35. Часть 37. Глава 35. Подозрения лары Назиры.
Миро и Лео с Самирой приехали в клинику рано – к моменту ее открытия для посещений. Доктор Альбьери ещё не появился, а врач, который дежурил накануне, повел себя как-то странно, что сразу заметила Самира.
- Неужели что-то не в порядке с тетей Назирой? – пробормотала она.
- Когда нас к ней впустят? – забеспокоился Миро.
- Вы же слышали, Медсестра сообщила, что дона Назира ещё не проснулась, - сказал и Лео.
Наконец, им разрешили войти к родственнице, даже посмотреть сквозь стекло на новорожденных, которых поместили отдельно – для наблюдений и чтобы взять анализы. Так положено – пояснил другой врач, заступивший на дежурство в этот день.
Когда лара Назира проснулась, то в первые мгновения не вспомнила, что накануне родила. Она привычно положила руку на живот, но не обнаружила его. Назира удивленно распахнула глаза, рот ее невольно округлился, она готова была закричать от ужаса, но... Память вернулась к ней, и женщина закрутила головой в поисках младенцев.
Детей в палате не было!
- Где? Где они? – запаниковала Назира. – Где мои сыновья?!
Она нервно нажимала на кнопку вызова медсестры, начиная паниковать. Тогда-то и вбежали в палату не только врач и медсестра, но и Миро с ребятами.
- Тетя Назира?! – настороженно воскликнула Самира, видя перед собой родственницу, с которой накануне вечером вроде бы всё было в порядке. Но почему же тогда она испуганно озирается по сторонам?
- Мои дети пропали!
- Не пропали, Назиринья! Мы видели мальчишек, нам их показали! – сказал расчувствовавшийся Миро, бросившись к ней с объятиями. – Наши сыновья прекрасны! Я видел их через стекло!
- Почему они не со мной? Что-то не так? – не могла успокоиться мамаша.
- Всё в порядке. Дети родились абсолютно здоровыми, все анализы мы уже сделали. Можете сегодня возвращаться домой, - успокоила ее медсестра.
- Сколько детей родилось? Двое или все-таки трое? – спросила Назира, впиваясь глазами в медсестру и сразу переводя взгляд на доктора.
Она лежала в постели, прикрываясь простыней. А рядом с кроватью потрясенно застыли Лео и Самира.
- Ты не помнишь, сколько раз ты рожала? – осторожно спросила Самира.
- Помню! Но я уверена, что родила троих! А доктор Альбьери уверял, что родились два мальчика. Но я помню, что был третий раз, а потом Альбьери унес ребенка, и я слышала, как он произнес: «Девочка!».
- Назира, тебе почудилось! Роды, как я слышал, страшная вещь. Очень болезненная, не все выдерживают. У кого-то могут случиться галлюцинации, наверно..., - вкрадчивым тоном заговорил Миро.
Им в клинике только что официально сообщили, что родились два мальчика. А накануне Лео позвонил из этой самой клиники и тоже сказал, что он, Миро, стал отцом двух сыновей! Почему Назира сомневается? Как такое возможно?
Но женщина настаивала, подтверждая слова фактами:
- Мне доктор вколол какой-то препарат – якобы обезболивающее средство. Но у меня затуманилось в голове, я сразу едва не уснула. Но я не уснула! – погрозила пальцем сестра Саида. – Я всё помню! Как в тумане, но помню! Родился третий ребенок. А доктор пытался меня запутать. Он показывал мне то одного малыша, то другого, то первого хватал и показывал мне, то второго. А когда я спросила: «А третий? Где третий?», то он разозлился, да-да, именно так! Ему не понравился мой вопрос, и он ответил, что не было никакого третьего ребенка!
- Тетя Назира, ты ничего не путаешь? Ты во время беременности внушила себе, что по ощущениям в тебе три плода, а не два. Вот ожидание тебя и обмануло.
- Нет, Самира! Почему вы мне не верите? Я уверена, что родила троих. Но где мой ребенок? А почему унесли близнецов? Хочу их увидеть!
- Конечно, тетя Назира, увидишь, теперь они будут рядом до конца жизни!
- Заберите меня отсюда, мне здесь не нравится! – взмолилась Назира. И Миро тут же ее успокоил, что за ней и детьми он и явился.
- Но я хотела бы поговорить ещё раз с доктором Альбьери. Возможно, он забрал третьего ребенка потому, что в договоре с клиникой мне было обещано только два эмбриона, только двое детей. Третий был сделан, как я теперь думаю, «про запас», на всякий случай, но все дети прижились, и теперь двоих детей мне отдали, а третьего – нет. Миро, узнай, сколько нужно доплатить, чтобы нам вернули и этого ребенка! Он тоже мой! Наш! Я всё свое золото отдам, если понадобится.
Миро беспомощно оглянулся на врача, который присутствовал в палате, стоя с непроницаемым лицом. Самира и Лео переглянулись. Назира не бредит, но что-то с ней не в порядке. Поговорить с Альбьери им тоже хотелось даже по этой причине – что с Назирой не так? Однако доктор все ещё не прибыл в клинику. Проспал? Они с Лео видели, как Альбьери уходил – но почему-то по запасной лестнице.
Доктор Жовенал, который утром принимал дела у «ночного» врача, уже знал о странном происшествии с данной пациенткой. Дело пахло криминалом: что-то будет дальше? А пока предстояло успокоить женщину и отправить ее без скандала домой. Впереди – служебное разбирательство. А что мог подумать доктор, проработавший в данной клинике несколько лет? До сих пор всё было в порядке, никаких происшествий.
Он уважал доктора Альбьери, но был наслышан о скандале в клинике, в котором тот был замешан несколько лет назад. Альбьери уже стар, у него возможны ошибки в медпрактике. Огромный опыт уже ни при чем. Прошедшей ночью, скорее всего, и случилась какая-то оплошность с его стороны. Но и роженица сильно возрастная! Как вообще ей удалось вынести процедуру ЭКО? Это чудо, что эмбрионы прижились, что женщина выносила и родила двух мальчиков, причем – совершенно здоровых! И вовремя. Так он сначала подумал.
Но что-то произошло: и доктор Фернандес, ещё не очень опытный, молодой, но всё замечающий, внимательный к деталям врач, и дотошная и ответственная медсестра Селени рассказали о подозрительных фактах, с которыми они столкнулись после родов у доны Назиры и спешного отъезда из клиники доктора Альбьери.
Доктор Жовенал осмотрел сохраненные плаценты и флакон из-под средства для стимуляции родов. Возможно, Альбьери прибег ещё и к снотворному – иначе почему пациентка настаивает, что ее сознание было затуманено? По словам Селени, роженица после родов быстро уснула и крепко проспала до самого утра.
Всё было одновременно и ясно, и непонятно. Альбьери провернул какое-то дело, но что это было? Для чего? Был третий ребенок, был! Доне Назире не показалось! Возможно, ребенок умер – сам, сразу после рождения или был мертворожденным, а мог и доктор проявить неловкость, и произошел несчастный случай. В этом следует разобраться!
Это объясняет, почему Альбьери все ещё нет на рабочем месте. Конечно, руководитель клиники может порой позволить себе вольное посещение. Но ведь произошло чрезвычайное происшествие! Доктор Жовенал пришел в ужас, мысленно представив новый скандал в клинике! А если учесть, что пострадал ребенок, имеющий родственное отношение к спонсору клиники – самому Леонидасу Феррасу, чей сын сейчас прибыл в учреждение вместе с женой – племянницей пациентки, то...
Но дона Назира во время родов пребывала в таком состоянии, что не может быть точно уверена, что родился ещё один ребенок. Иначе скандал пожаром уже полыхал бы на всю клинику! Так пусть скорее дона Назира покинет их заведение, пусть едет домой с детьми, а они выяснят, что случилось.
Появится доктор Альбьери, и они всё у него узнают. Он не станет скрывать от коллег, что произошло. Тем более, когда ему предъявят улики – пустой флакон, который достала Селени из мусорного ведра, шприц, порванную упаковку от медикаментов, как и плаценту, убранную для сохранности вместе с двумя другими в морозильную камеру.
Вот потому семейство Миро с детьми и Самиру с Лео вежливо выпроводили из клиники, вызвав им две машины такси, согласившись на заявление Самиры, что они вскоре вернутся для разговора с доктором Альбьери.
...В Сан-Криштоване все уже знали, что Миро стал отцом двоих сыновей. И если Ферюзу Миро с женой родили в Марокко и привезли в Бразилию, то эти двое мальчишек родились в Рио и стали урожденными кариоки. Неважно, что их мать – марокканка! Миро-то всегда был бразильцем!
В баре доны Журы готовились к большому празднику, который состоится вечером. Площадь и пальму решили не украшать флажками, как это делалось перед Рождеством или карнавалом, но жители района жили ожиданием танцев и бесплатных напитков от хозяйки бара!
Самые любопытные из соседей ждали, когда Миро привезет жену и детей из клиники.
...Назира вернулась из клиники уже к полудню. Она, Миро и двое ее малышей. И, конечно, Самира и Лео. Ферюзу на время отсутствия матери отнесли к Муне ещё накануне. На этом настоял – по словам Мустафы – сам Мухамед. Он не желал, чтобы с ребенком нянчилась дона Ноэмия: ведь тогда она непременно занесла бы малышку в бар к подруге, решив поболтать с доной Журой.
Маленькая девочка, которую мать с раннего детства одевала в крохотный хиджаб, могла оказаться в заведении, где торгуют алкоголем! Нет-нет-нет! Мухамед решил не допустить такого харама! И по его просьбе Муна вызвалась забрать Ферюзу к ним домой, пока Назира будет оставаться в клинике и рожать.
И вот два такси подкатили к дому Миро. Из машин выбрались Самира и Лео, а также Миро с Назирой, на руках которых лежали запелёнатые младенцы, которых оба тут же передали молодым родственникам. Ключ от дома достала Назира после долгих поисков внутри сумки. И пока она пыталась открыть дверь, Миро доставал ее сумку с вещами из багажника такси. Машины уехали, а лара Назира всё никак не могла попасть ключом в замочную скважину, пока не помог муж.
Назира нервничала, а Самира боялась, что толпа любопытных, придя в себя, хлынет в их сторону, чтобы взглянуть на детей Миро. Лео же испытывал шквал чувств, держа на руках биологического сына любимой женщины. И ещё ему хотелось заглянуть под пеленку, чтобы убедиться, есть у ребенка родимое пятно на пояснице или нет. Или оно имеется у малыша, которого теперь бережно держит на руках Самира?
Жура, наблюдая за событием с порога бара, заметила, что вид у парочки с малышней на руках такой, как будто это они стали родителями, а не дона Назира. Уж у Самиры точно вид неопытной взволнованной матери, которая держит своего первенца, боясь уронить. Но и у Лео вид какой-то неуверенно-потрясенный!
- Пора бы им обзавестись собственными детишками, - пришла к выводу Жура, поправляя яркую повязку на голове, за которую зацепились новые серьги. Мелкие камни в необычного дизайна сережках подходили под цветочный принт из мелких алых розочек на черном фоне на привычного покроя сарафане доны Журы.
Сегодня ожидался праздник, и хозяйка бара решила нарядиться в обновку. Новое платье, новое украшение в ушах. И новые легкие туфли, простые и не дорогие, но удобные.
Когда соседи скрылись за дверью, дона Жура довольно хмыкнула и тоже вернулась в бар за стойку. Включила радиоканал на телевизоре. По заведению разнеслась мелодия одной из самых ее любимых песен – «Корковадо». Написал ее в 1960 году Том Жобим. В песне говорится о горе Корковадо в Рио-де-Жанейро, на которой стоит статуя Христа.
Кажется, ее исполняли во время заставки в каком-то сериале в девяностые годы, и каждый вечер она звучала во всех бразильских домах. И ведь не надоела! Да-да, Жура любила эту песню. Женщина молча наслаждалась прекрасным голосом из радио.
Зато Флавия не стеснялась подпевать, неумело выводя хрипловатым голосом слова песни. А когда затих последний аккорд, женщина вспомнила знаменитую «Ламбаду» и запела:
- Плакать будет тот, по которому я плакала тогда...
Плача, будет он вспоминать о любви,
Что когда-то не смог уберечь...
Память обо мне будет с ним, куда он ни пойдет,
Память обо мне будет с ним, пока он не умрет...
Этот танец наш, солнце, море и пляж...
Дона Жура решила не обрывать неумелую певунью. К чему портить настроение человеку, душа которого просит песни?
Но тут к Журе подскочил Базилио – как всегда неожиданно - и принялся трясти край полотенца, перекинутого хозяйкой через плечо.
- Базилио, в чем дело?! – разозлилась женщина. Она успела стольким посетителям продать порции капириньи и кашасы, что со счету сбилась, в уме подсчитывая расходы. А тут Базилио! Опять! Ну, что случилось на этот раз?! Кто-то не рассчитался? Тарелку уронил-разбил? Или стакан? Не напасешься посуды с такими посетителями. Что за люди!
- Дона Жура! Назира вернулась! Миро привез ее и детей!
- Знаю, Базилио, видела! Парень, иди и работай!
- Нет, дона Жура! Вы не видели, как дона Муна, неся Ферюзу, вошла в дом доны Назиры, а потом быстро вышла, и тогда к Назире пошел сам синьор Мухамед! Очень спешил! Что у них случилось?
Официант выразительно смотрел на хозяйку, но потом сам предложил:
- Может, им пирожки отнести? Дона Назира любит пирожки!
- Да? А она что – заказывала пирожки? Нет заказа – не пойдешь. Это вам не шутки! Работай, Базилио!
- Но зачем туда побежал синьор Мухамед? Он очень торопился, я видел!
- Это не наше дело! Базилио, тебе заняться нечем? Я тебе работу найду!
Парню пришлось отступить. Но его так и разрывало от любопытства. Нет, неспроста в соседний дом так торопился синьор Мухамед! Он даже остроносый домашний тапок с ноги уронил перед дверью дома сестры. По улице и в магазине сосед не ходит в национальных бабушах. Базилио знает, наблюдал!
Синьор Мухамед долго ловил бабушу босой ногой, держась руками за стену дома. А если бы не устоял и упал? Базилио широко растянул рот, стараясь не расхохотаться в голос, когда представил соседа, рухнувшего посреди улицы. Ему было бы трудно самому подняться. Сколько человек потребовалось бы, чтобы за руки поднять такую тушу?
36. Часть 37. Глава 36. Мухамед у сестры Назиры.
А в соседнем доме происходило вот что...
Да, в клинике Назира под утро едва отошла от непонятного укола, который ей сделал доктор Альбьери ещё поздно вечером во время родов. Но все равно и теперь голова казалась тяжелой, а сознание - довольно мутным. Временами случалось головокружение. Вот потому она и ключ в сумке не смогла сразу найти – мутило, кружилась голова. И она не переставала думать, был ещё один ребенок или нет.
В клинике кормить грудью Назире запретили. Впрочем, у нее не было своего молока – оно ещё не пришло. Или его вовсе не прибудет? Ее предупреждали, что может не быть, но Назире хотелось верить, что ее дети не останутся без грудного молока.
Самира догадалась купить молочные смеси по совету матери и тети Жади. С этими банками она и появилась в клинике в палате тети Назиры.
Жади и Латифа тоже собирались приехать если не в клинику, откуда Назира начала рваться домой, то в Сан-Криштован. Жади решила увидеть Назиру после тревожного звонка Самиры, намекнувшей матери и тете о некоторых странностях не только в поведении тети Назиры, но и в необъяснимом отсутствии доктора Альбьери, которого никто с раннего утра не мог найти ни в клинике, ни дома, ни по телефону.
В дом детей внесли Самира и Лео. И пока тетя укладывала малышей в кроватки, а Миро благоговейно наблюдал за ее действиями, девушка отвечала на звонки Жади, Хадижи и других родственниц, узнавших радостную новость о родившей ларе Назире. Наконец, пришла Муна с полусонной Ферюзой на руках.
Обняв и расцеловав дочь, показав малышке ее братьев в кроватках, лара Назира попросила Муну об одолжении: детям все ещё никто не прочитал на ушко необходимые новорожденным мусульманам молитвы. В клинике сделать это было некому. Даже Миро к ней вчера не впустили, отправив ночью домой, даже не позволив ему увидеть сыновей. Утром Миро попал в клинику вместе с Самирой и ее мужем, но...
- Самира и Лео никаких нужных молитв не знают, как и мой муж, - пожаловалась Назира соседке. – Но Лео христианин, а моя племянница...
А к кому ей обратиться? Даже Мустафы нет. Он отправился к знакомому торговцу, чтобы договориться о покупке барашков для обряда на седьмой день после рождения детей. Это не Марокко, в Бразилии купить двух баранов сложнее.
- ...и вот я подумала, почему бы не попросить моего брата Мухамеда или племянника Амина? Лучше Мухамеда никто с этим не справится.
Муна тут же поспешила домой – за мужем.
И вот уже Мухамед одышливо поднимается по достаточно крутым ступеням на второй этаж дома сестры. Самира и Лео отошли в сторону, чтобы не мешать и не смущать. Дона Ноэмия просочилась следом за синьором Мухамедом и тоже тихонько встала рядом с девушкой и ее мужем. Миро стоял тут же и беспомощно рассматривал новорожденных сыновей, не зная, что делать.
Мухамед совершил то, о чем его просили. Но дал мальчикам имена вовсе не те, которые подсказывала ему Назира. А она не посмела с ним спорить. Миро же, кажется, и вовсе не понял, что и почему произошло.
Так в присутствии Миро его сыновья получили имена Мехди (праведный) и Ахмат (превосходный). Назира не стала возражать, решив, что они с Миро будут называть детей, как понравится им, а в религиозном плане - да, пусть малышей будут называть – Мехди и Ахмат.
Мухамед сделал вид, что не заметил ни дочь, ни тем более зятя. Но зато заглянул в личико каждого младенца. Одобрительно кивая, он сказал:
- Дети пошли в тебя, Назира. Только цвет волос будет от их отца, более светлый, чем у тебя, но черты лица наши – семейства Рашидов!
Такой вывод сделал он, не обратив внимания, как по лицам дочери и Лео прошла тень.
Миро тут же добавил, что у обоих мальчишек ЕГО уши. Это их семейные мочки и форма ушных раковин.
Мухамед снисходительно усмехнулся. Но напомнил, значимо потрясая указательным пальцем:
– Теперь на седьмой день состригите волосы и взвесьте локоны. Сколько граммов получится – столько золота надо раздать нищим...
- Знаю, Мухамед, - нервно ответила Назира. – Я всё это знаю!
- О барашках я не буду говорить, потому что сам отпустил Мустафу, который поехал договариваться о покупке. Желательно в тот же седьмой день совершить жертвоприношение акика. Назира, если твои дети родились вчера поздно вечером, то день уже засчитывается в число семи дней. Сегодня уже второй день. Вот и посчитай, когда будет седьмой.
Он повернулся к зятю.
- И помни, Миро, что при рождении мальчика предпочтительно зарезать две овцы, а при рождении девочки одну. В крайнем случае, можно и за каждого мальчика зарезать по одной овце.
- Керим говорил о баранах. Не об овцах.
- Аллах! Это одно и то же. Но если у вас пока нет средств на покупку если не четырех, то хотя бы двух баранов, то акику от имени ребенка можно совершить не сейчас, а отложить даже на после совершеннолетия детей. Время не ограничено. Но лучше сделать это сейчас.
Встрепенулась Назира, взяв на руки Ферюзу:
- Мы не делали акику для нашей дочки. Но... Нам пять баранов сейчас не купить. Даже трех! Очень большие расходы, Мухамед.
- Ничего страшного, сестра. Я тебя хорошо понимаю. Амин тоже отложил акику. У него есть и дочь, и сын. Но есть и долги, большие долги. И для Абдульчика я тоже не стал делать. Отложил. Устрою праздник вместе с Амином. Помнится, когда родился Амин, мы с Латифой разносили чашки с вареной бараниной здесь в Рио, но в то время мало кто понимал, зачем мы это делаем. А теперь... мы так давно здесь живем, что соседям можно объяснить, какой у нас обычай. Но тоже нет денег. Но мы обязательно сделаем всем детям акику.
- Мы с Назирой решили, что лучше сделать это сейчас, не откладывая. Пусть и не так богато, как положено, не четырех или пяти баранов пожертвовать, а только двух...
Назира горячо поддержала:
- Да-да! Я благодарна Всевышнему, что послал мне, пусть и так поздно, моих детей. Надеюсь, Он мне поможет вернуть ещё одного ребенка!
Мухамед решил, что ослышался. И спешил донести родственнику, как правильно провести важное мероприятие.
- Мустафа отлично знает, как нужно выбирать барашка, как его резать, как готовить его мясо... Попрошу, чтобы он пришел к тебе, Миро, и всё рассказал. И если ты не против, то пусть он проследит, чтобы всё было правильно, как положено.
- Конечно, я не против. Всему, что я знаю о религии, меня научила моя Назира, - с благодарной улыбкой повернулся Миро к жене. – Но пусть будет сделано всё так, как требует ваш обычай.
- Не «ваш», а наш, - поправил его Мухамед. – Ты ведь тоже принял ислам, женившись на моей сестре?
- Да, всё верно, - смутился Миро.
- А где финики, где мёд, который я специально припасла для тахник?! – опомнилась Назира. – Брат, в клинике даже тахник мы не смогли сделать.
- Тахник – это что? Назира, но финики ты сама съела на прошлой неделе. Они были последними, а купить ещё я забыл. Забегался.
- Тогда мёд! Можно использовать мёд!
Пока Миро шагнул в сторону кухни, чтобы принести мёд, хотя и не совсем понимал, для чего он нужен Назириье, Самира опередила его, ловко скользнув в кухню, где хозяйничала дона Ноэмия, занявшись приготовлением как чая – на плите закипал чайник, так и детскими смесями для младенцев, которым пора было уже проголодаться. Чистые новые бутылочки стояли в ряд на столе.
- Мёд! Я знаю, где у тети Назиры стоит банка с медом! – объяснила Самира свое появление.
- Доне Назире теперь не всё можно есть, если она собирается кормить детей грудью.
- Не думаю, что у нее получится. Но мед нужен для другого: есть такой обычай – тахник, когда новорожденным смазывают десна или разжеванным фиником, или медом, - объяснила девушка, доставая с полки небольшую банку, когда открыла очередную дверцу одного из настенных шкафчиков.
То же самое Мухамед толковал Миро.
- Это сунна по случаю рождения ребенка. Когда дают имя, то протирают мякотью спелого финика десны новорожденного. Протирают справа и слева. Но если нет фиников, можно использовать мед или изюм.
- Вот мёд! – Самира протянула банку Миро, потому что Назира была занята девочкой.
Мухамед взял всё в свои руки: забрал у зятя банку, подошел к кроваткам, где лежали дети Назиры, и сам проделал с ними тахник под пристальным наблюдением сестры и ее мужа.
Лео и Самира тоже во все глаза смотрели, как мальчикам проводят тахник, что в переводе с арабского - «укрепление нёба» и ещё - «обучение жизни».
Проделав всё это, Мухамед назидательно произнес:
- Вот так и Пророк Мухаммад (мир ему), разжевав финик, вложил немного образовавшейся кашицы в рот ребенку, помазав ему этой кашицей нёбо, а потом дал ему имя. Об этом сказано в Коране.
- Но мы сначала дали детям имена, а потом сделали тахник, - сказал Миро, почесав голову. Это была старая привычка спортсмена – Не замечая, Миро прибегал к ней, когда чем-то озадачивался или смущался.
- Но мы сделали, и теперь всё правильно, - сказал Мухамед, которого что-то цепляло. Но что? Назира... Казалось, ей что-то не давало покоя, а он не понимал, в чем дело. Но Миро ничего не беспокоило. Так в чем же дело? Или с сестрой не всё в порядке после родов? Здоровье? Ей уже сколько лет? Даже Муна, которая моложе сестры, не рискует рожать, но и не получается забеременеть. А Назира удивила так удивила!
- Мухамед, а ты не знаешь, дают ли имя мертворожденному ребенку? Дядя Абдул никогда об этом при мне не говорил. Или я не помню. Ты знаешь что-нибудь? – неожиданно задала вопрос сестра.
Мухамеда поразил ее вопрос. Но он ответил.
- Да. Дядя Абдул о многом говорил со мной, когда прилетал в Бразилию. Он боится, что далеко от Марокко я могу оторваться от веры. Мы обсуждали вопрос, когда у Лейлы случился выкидыш.
- У Лейлы был выкидыш?
- Да, она вела себя неосторожно. Упала на лестнице... Наш дядя пояснил, что сунной является давать имя и выкидышам, и тем, кто родился мертвым. Но когда невозможно понять, что мальчик это или девочка, то следует выбирать такое имя, которое подходит и для мужчин, и для женщин. Например, Асма, Хинд, Хунайдат, Хариджат, Талхат и им подобные. А почему ты спросила?
- Асма? Я выбрала бы это имя для дочери.
- Что?! Назира, о чем ты говоришь? Аллах! Что у вас случилось? Я же чувствую, что что-то не так! Миро? Назира! - Мухамед переводил взгляд с сестры на зятя и обратно. Но те молчали.
- Что случилось, Назира? Разве роды не прошли благополучно? – настаивал Мухамед.
- Не знаю даже, как рассказать, брат. Мне никто не верит! Если я расскажу тебе, ты тоже можешь решить, что у меня не в порядке с головой! Но я не сошла с ума! Мне кажется, что у меня украли третьего ребенка. Я уверена, что родила двух мальчиков и девочку!
Миро тут же отозвался:
- Дорогая, я не говорил тебе, что не верю. Надо встретиться с тем доктором и послушать, что он может сказать. Ты ведь и сама не совсем уверена...
Мухамед от ее неожиданного признания вытаращил глаза – ну просто как Мустафа.
- Что-что?! Аллааах!
Но Назира всё мялась, боясь начать говорить.
- Аллах! Да что произошло? – возбужденно теперь уже вопрошал Мухамед, почувствовав, что дело серьезное. Назира, конечно, та ещё актриса, вот только он слишком хорошо знал сестру и мог читать по ее лицу, всегда понимая, когда она шутит или притворяется, а когда серьезна. Сейчас он видел ее сомнения и нечто такое в ней, что его испугало.
- Аллах! Говори, Назира! – уже нахмурившись, деловито произнес он. – Если надо поговорить наедине, то пусть остальные выйдут.
Но Назира покачала головой, а глаза ее налились слезами. О! Сестра искренно, по-настоящему плакала очень-очень редко. Неужели она изменилась с того времени, как стала женой бразильца? Если же нет, то произошло что-то страшное.
- Пусть Самира и Лео останутся. Они знают, что произошло, и кое-что сами видели.
Впервые после своего прихода в дом Мухамед исподлобья хмуро посмотрел на парня с дочкой. На Ноэмию снова не обратили внимания. Впрочем, она вновь шмыгнула на кухню, чтобы заварить свежего чаю. Назира вернулась из клиники, в доме жарко, пить же захочет, но что-то произошло настолько серьезное, что новоявленная мать даже о еде и питье не вспомнила.
И детям скоро следует бутылочки с молочной смесью сделать. Только немного остынет вода. Как только Самира вошла в дом тети, она выложила из полотняной сумки на стол банки с сухой смесью для новорожденных. Теперь Ноэмия мучилась сомнением: приготовить бутылочки с разведенной смесью или пусть сама Назира всё сделает? Не слишком ли она хозяйничает в чужом доме?
Дона Ноэмия все-таки занялась мелкими делами, но из соседней комнаты до нее доносились голоса, и ей всё было слышно. Впрочем, никто и не пытался говорить тише. Какие секреты внутри родни? Мустафа как брат Мухамеду. А она его жена. И если скажут, что не стоит о чем-то рассказывать той же доне Журе, она пообещает. Но потом, конечно, обсудит проблему с подругой, зная, что из доны Журы тайну не вытащит никто. Главное – чтобы Базилио их разговор не услышал!
И вот Назира поделилась с братом своими подозрениями: когда она ждала детей, то была уверена, что будет тройня. Даже вопреки тому, что доктор уверял, что в ней только два ребенка.
- Но ты родила, и теперь уж ты точно должна знать, сколько детей у тебя родилось! – воскликнул Мухамед.
- Вот именно! Но мне сделали какой-то непонятный укол, утром врачи не смогли объяснить, зачем мне вкололи это лекарство! Но я не уснула, я точно помню, что родила троих. Мухамед, родилось трое детей! Но доктор Альбьери заявил, что я родила двоих. Аллах! Вот этих сыновей, и что остальное мне показалось! Но это не так. Я родила троих.
- Аллах! Но... Ты уверена? – растерянно спросил Мухамед, не зная, что и думать. Сестра не шутила.
- Уверена! Могу поклясться Всевышним, что было трое родов. Я помню, что доктор Альбьери взял одного ребенка – того, третьего – и понес к двери. Я ещё хотела спросить: куда? Но у меня горло перехватило, я ни слова не могла произнести. Я плохо помню...
- Назира, - перебил ее Миро, собравшись возразить, но женщина продолжала:
- Альбьери быстро вернулся, но уже с пустыми руками. Стал по очереди показывать мне детей и не захотел слушать мои возражения, что я чувствовала, знаю, что родила троих. Где ещё ребенок? Он сказал, что мне всё почудилось! Он снова показывал то одного ребенка, то другого. Как будто пытался запутать.
- А утром? Когда ты проснулась утром, что тебе сказал этот доктор?
- Ничего! Его не оказалось в клинике. Он ночью уехал домой к жене. Утром сквозь сон я услышала разговор другого врача о том, что Альбьери исчез, ему никто не может дозвониться. Ни ему, ни его жене. Телефоны не отвечают, как будто номеров больше не существует. У них дома телефон тоже отключен... Брат, моего ребенка украли. Моего третьего ребенка украли! Аллах! Что мне теперь делать?
- Назира, тебе стоит успокоиться. Иначе как ты сможешь ухаживать за детьми? Я пришлю к тебе Ханин – пусть поможет. Ты одна не сможешь справиться с тремя детьми! У тебя сейчас трое маленьких детей! Одной стирки будет сколько!
- Но моего ребенка могли украсть! Уверена – и украли! – рот Назиры некрасиво искривился, и она начала плакать.
Миро обнял ее и сказал:
- А могло и показаться! Некоторые лекарства вызывают галлюцинации. Тебе могло привидеться то, что ты ждала. Ты хотела родить троих! Надо разбираться, Назира. Не накручивай себя раньше времени! Давай надеяться на лучшее!
Мухамед с сочувствием посмотрел на сестру и сказал:
- Давай так поступим: я позвоню Саиду, он подскажет, как узнать, что случилось в клинике. Назира... А что, если ты родила троих, но тот ребенок... хм...хм...не пережил родов... Умер? Чтобы ты не нервничала, врач тебе ничего не рассказал, а сам ребенка унес... Твой муж прав. Надо разбираться! Предоставь это нам с Саидом, хорошо? И положись на Всевышнего. Обещаю, что мы не станем тебя обманывать, мы расскажем правду, когда докопаемся до нее.
- Умер?! Мой третий ребенок умер?!
- Но это объясняет, почему врач отрицал его появление. Ты могла родить нежизнеспособного ребенка. Двое родились живыми, а третий не пережил рождения. Подумай, сестра! Вот объяснение. Это лучше, чем если бы у тебя его украли, Назира!
Миро забрал у жены Ферюзу.
- Мухамед! – глядя на него с ужасом, процарапывая себе лицо ногтями, хрипло проговорила, плача, Назира. – Умер? Украли? Где мой ребенок? Что они с ним сделали? Кто его похоронит, если ребенок умер? Ему даже имени не дадут!
- Назира, успокойся. Вот что значит – не рожать дома, в присутствии родственниц. Я всегда знал, что однажды такое может случиться. И вот оно!
– Аллааах! Где мой ребенок?! - рыдала Назира. – Что делать? Если он умер, его надо срочно похоронить. И дать имя – Асма.
- Ничего тебе не надо делать! – рявкнул на нее Мухамед. – Мы с Саидом сами все узнаем, разберемся и тебе расскажем. И ребенка найдем! Если он вообще был. У тебя истерика. И ты могла всё выдумать!
- Я не могла выдумать, Мухамед! Не могла! Ничего я не выдумала! Потому что другой врач увидел на УЗИ тройню! Спросите у Жади. Она была тогда со мной! – рыдала Назира.
Самира не вмешивалась, стояла, перекрестив руки на груди и кусая губы. Лео тоже отвернулся. Они вообще чувствовали себя лишними. Почему Назира оставила их в комнате? Почему не попросила уйти?
- Жади? Опять Жади! - хлопнув себя по ляжкам, разозлился Мухамед. – Где Жади – там и происходят разные ужасы. Ну, всё, Назира, не стану больше терять времени, пойду звонить Саиду. Успокойся. Тебе надо заботиться о детях. Пришлю Ханин!
Он кивнул всем и потопал из гостиной к выходу – его тяжелые шаги послышались с лестницы. Миро поспешил следом, чтобы проводить родственника.
Самира быстро подошла к тете и обняла.
- Тетя Назира, успокойтесь. Мы с Лео тоже займемся расследованием и поисками!
Но та, плача, только качала головой и причитала:
- Брат мне не поверил! Мне никто не верит! А моего ребенка могли украсть! Я видела документальный фильм по телевизору, как воруют детей сразу после рождения!
- Мы с Лео верим! И отец тоже поверил, я его знаю. У него было такое лицо! Он сейчас позвонит дяде Саиду. Мама с тетей Жади тоже едут сюда. Но вот Эмми и Халису лучше не впускать. Нет, так не получится... Но ничего им не рассказывать! Не нужно, чтобы новость разнеслась сначала по всему Сан-Криштовану, а потом по Фесу. Когда здесь появятся жены Амина, лучше не показывать вида, что произошло непонятное. Вытрите слезы, тетя Назира! – и девушка сама стерла с ее лица мокрые дорожки.
Бумажную салфетку подал Лео, достав ее из сумочки Самиры, когда она кивнула ему на сумку.
В детской спальне жалобно запищали малыши, закряхтела Ферюза на руках Назиры. Из комнаты выплыла дона Ноэмия, о которой просто забыли.
- Детишек пора кормить. Назира, я невольно всё услышала, но будь уверена: никто ничего от меня не узнает. Это твоя тайна, я не стану ни с кем делиться ею и что-либо обсуждать.
- Да, никому не рассказывай, Ноэмия, - скорее жалобно простонала, чем проговорила Назира. И добавила:
- Хорошо, что Мухамед не отказался прийти. Нужно срочно было прочитать молитвы для младенцев, чтобы защитить их от нечистой силы и дать имена.
Вернулся Миро, закрыв дверь за Мухамедом.
- Миро, поговори потом с Мустафой, как посоветовал брат, - Назира умоляюще посмотрела на мужа, как будто он мог ей в этом отказать!
Когда дона Ноэмия ушла, а вместе с ней и ребята, супруги остались одни и смогли поговорить.
Конечно, Миро хотел дать другие имена сыновьям. Но Назира уверила – они и будут называть детей иначе. Эти имена – религиозные, данные с молитвой для новорожденных, а они с Миро в документах официально запишут детей, дав другие имена – как захочет Миро.
Но Назира снова вернулась к больной теме:
- Дорогой, я точно помню: когда Альбьери уносил третьего ребенка из зала, где я рожала, он воскликнул: «Девочка!». Теперь я уверена – родилась девочка, и ее у меня украли. А Мухамед предположил, что ребенка не украли, он мог родиться мертвым или умереть сразу после рождения. Как несправедливо!
Миро не знал, что говорить и делать. Оставалось только успокаивать и ободрять Назиру. Сегодня он уже три раза слышал историю о пропавшем ребенке. Всё возможно, но только Назире следует успокоиться и ждать, иначе она может сойти с ума. Пусть переключится на заботу о детях, которые с ней рядом. А с доктором он ещё разберется!
В соседней комнате снова требовательно закричали близнецы. Назира встала, чтобы пойти приготовить смеси. Но готовые бутылочки, приготовленные руками доны Ноэмии, ждали на столике.
Миро подошел к кроваткам и стоял, переводя взгляд с одного мальчишки на другого.
- Мои сыновья! – с удивлением проговорил он. – Смотри, Назира, у них точно мои уши! Нет, это точно наши «фамильные» мочки ушей! – уже в который раз повторил восхищенный отец.
Назира улыбнулась, взяла бутылочку и передала Миро, который успел достать из кроватки одного сынишку. Второго женщина взяла сама и тоже дала ему бутылочку.
- Миро, я теперь не смогу вспомнить, кого из них Мухамед назвал Мехди, а кого – Ахматом. Надо было как-то их пометить, но я думала о другом. А теперь – ты только посмотри на них – они же похожи, как два финика!
- Разберемся! Сами переназовем.
- Да, лучше самим. Если снова позвать Мухамеда, брат обидится, скажет, что я плохая мать! Но при этом сам не сможет определить, кто из детей кто. Но Всевышний разберется, а мы дадим им другие имена.
О дочери они тоже не забыли: пока кормили малышей, то и дело посматривали на Ферюзу, улыбаясь ей и подбадривая, чтобы девочка не ревновала. Потом накормили и ее. Этим занимался Миро, пока Назира укладывала новорожденных, меняя им первые памперсы.
...Выбравшись на улицу, дона Ноэмия направилась в бар, где ее ждали и подруга Жура, и сгоравший от любопытства Базилио.
- Ну, давай рассказывай, Ноэмия! Не тяни! Как дона Назира себя чувствует? Как дети? Ты их видела? На Миро похожи? Ты говорила, что для ЭКО брали его клетки. Вот кто стал донором яйцеклеток – неизвестно.
- Родила она вчера. Ночью к ней никого не пустили – ни племянницу с мужем, ни ее собственного мужа. Миро вернулся вчера ни с чем. Но ты итак это знаешь, - напомнила Ноэмия, но потом вдруг начала запинаться:
- В клинике..., как я поняла..., произошло недоразумение... Назира рассказала при мне об этом Мухамеду, а Самира и Миро уже знали, но я не всё расслышала...
- Ноэмия, а в чем дело? – нахмурилась дона Жура. Она не очень-то верила, что в таком возрасте соседка сможет благополучно родить. Так и вышло!
Оглянувшись на Базилио, который в дальнем углу зала приводил в порядок столик, но бросал жгучие взгляды в их сторону, не имея возможности хоть что-то услышать, Ноэмия уже спокойно, не опасаясь, что ее слова услышат, сказала:
- Кажется, Назире что-то вкололи, отчего ей показалось, что она родила не двух, а троих детей.
- Так она и во время беременности так считала! Наверно, не показалось? Но тогда где ещё ребенок?
- Вот в этом и дело! Ох, Жура, я уже ничему не удивлюсь: сколько было случаев, что детей воровали, чтобы продать бездетным или на органы. Но чтобы такое случилось в дорогой клинике?
- Но кто мог бы украсть у Назиры ребенка? Это точно? А если она мечтала о тройне, и поэтому ей показалось, что родилось трое? А на самом деле было двое? – размышляла дона Жура, задумчиво вертя пальцами опустевшую кофейную чашечку.
- Возможно, что и так. Мы узнаем, что произошло, когда Самира и Лео сегодня съездят и вернутся из клиники, поговорив с тем доктором, который принимал роды. Они его утром не смогли найти. Они же к Назире поехали, чтобы навестить ее, узнать, все ли в порядке. А ее взяли и выписали. Отпустили домой. Подождем, когда она придет в себя после родов, успокоится и все сама расскажет. Тогда станет понятно, привиделось ли ей это или что.
- Конечно, привиделось! И даже лучше, чтобы оказалось, что почудилось. Иначе как жить матери, которая знает, что ее ребенка украли?! – с чувством проговорила дона Жура.
- Ты права, Журочка. Но что, если это правда?
- А мне интересно, как тогда поступят ее братья? Мухамед и тот ее брат, который очень богатый? – Жура отряхнула с платья крошки пирожка, который она запила крепким кофе.
- Саид Рашид? Увидим... Когда так всё серьезно, то не до обид. Ребенка нужно будет искать!
Жура не стала говорить, что это бесполезно, она лишь махнула рукой, что означала то же самое.
Базилио, наглец, наблюдал за их беседой издали, опасаясь приближаться из-за Флавии, которая в свою очередь не спускала с него глаз. Но в воздухе района уже витало предчувствие надвигающегося катаклизма. Никто ещё не знал, но Базилио было достаточно мелочи, намека, чтобы понять, что на район вот-вот обрушится беда.
37. Часть 37. Глава 37. Жади и Латифа у лары Назиры.
Вскоре к Назире приехали Жади и Латифа. С маленьким сыном Латифы осталась дома сестра Керима.
Бывшие невестки говорили с Назирой добросердечно, исподволь присматриваясь к женщине.
И хотя от Самиры они знали о том, что в клинике случилось что-то странное, а лара Назира была уверена, что родился ещё ребенок, который исчез, как и сам доктор Альбьери, им в это не верилось. Но вид Назиры снова заставил вернуться от сомнений к нехорошим подозрениям. Невероятно, что такое могло случиться! Но если Назира права?
Женщина бросилась к родственницам и обняла обеих, горько рыдая. Что это? Послеродовая депрессия? Шок от пережитых родов? Или случилось непоправимое? Жади с Латифой успели обсудить происшествие после звонка Самиры и пришли к выводу, что ребенок мог и быть, но скорее всего – умер сразу после рождения или родился уже мертвым. Они согласились с версией Мухамеда, который, как выяснилось, приходил в дом Назиры по ее просьбе, чтобы совершить необходимые обряды.
- Жади, ты помнишь, как другой врач – моложе Альбьери – взглянул на экран во время УЗИ и сказал, что увидел три плода? – плача, спросила Назира.
- Помню, лара Назира. Это был доктор Жулио, кажется. Но зачем Альбьери соврал? Украсть он не мог. Зачем ему нужен чужой ребенок? Он уже стар, его жена тоже, им не до заботы о грудных детях! – постаралась успокоить ее бывшая невестка.
- Жади, малыша могли продать! На усыновление, на органы! – повторила Назира услышанные где-то ужасы.
Латифа ахнула. Она спустила платок с головы, ещё не успев снять его окончательно, и теперь прижимала угол платка ко рту.
- Не говорите так, лара Назира! Даже не думайте об этом! – воскликнула она.
- Это дорогая клиника! Ее курирует отец Лукаса. Разве могло бы там такое случиться? – старалась успокоить родственницу и Жади.
Назира поделилась с ними воспоминанием, как Альбьери воскликнул: «Девочка!».
- Это могла быть девочка! Моя доченька!
- Надо разобраться, нанять частных сыщиков. Я поговорю с Лукасом. Его отец имеет отношение к клинике. Он же спонсор. Если оттуда начнут пропадать младенцы...
- А где доктор? Разве его не нашли и не расспросили? Пусть объяснит, как проходили роды. Что могло случиться с ребенком, если он был, - строго рассудила Латифа.
- Вот и ты мне не веришь, Латифа! – снова заплакала Назира.
- Нет-нет, лара Назира! Я лишь хочу сказать, что нужно выяснить в клинике, что там было. Самира рассказала, как они с Лео ночью успели заметить спешащего уйти Альбьери, но он не видел их с Лео...
- Что? Почему твоя дочь мне ничего об этом не рассказала? – возмутилась женщина. Латифа же поздно сообразила, что проговорилась, подставив Самиру. А ведь договаривались не рассказывать ларе Назире, чтобы не накручивать ее ещё больше!
- Назира, успокойся! Если ребенок пропал, то ты слезами не поможешь, - ринулась на защиту племянницы Жади. – Сейчас Самира и Лео поехали на поиски Альбьери. Они побывают у него дома, снова заедут в клинику, поговорят с людьми. Возможно, доктор отправился на фазенду, где он ставит опыты над коровами, как мне однажды рассказывал Лукас.
- На фазенду? Вот там он и спрячет мою девочку! – тут же отозвалась несчастная Назира, глаза которой лихорадочно заблестели. – Там нужно искать!
- Назира, успокойся! Тебе нужно заботиться о малышах! Если станешь так нервничать – не придет молоко! Разве ты не собиралась кормить детей грудью?
- Врач утром сказал, что у меня не будет своего молока, я зря фантазировала, - с горечью пояснила Назира.
- И все равно, тебя ожидает столько хлопот! Мы вчера передали Миро запас памперсов для новорожденных. Кто сможет тебе помогать? Одна ты со всеми делами не справишься.
- Миро поможет! – отмахнулась лара Назира, но потом спохватилась: - Мухамед обещал присылать ко мне Ханин, чтобы она каждый день немного помогала с делами по дому. У моего Миро много дел в спортклубе, но он обещал, что часть дел тоже возьмет на себя.
Жади и Латифа незаметно переглянулись. Они были удивлены. И это они слышат от лары Назиры? Когда они были женами Саида и Мухамеда, то Назира называла обеих одалисками, потому что они чего-то не умеют или делают плохо. Кому бы пришло в голову переложить домашние дела на братьев Назиры?
Но это и не Марокко. А в семье Миро и Назиры начинаются большие житейские проблемы.
Тем временем Назира продолжала говорить о наболевшем:
- Миро предположил, что третий ребенок мог родиться уродом. Ведь что такое ЭКО? Это когда в пробирке смешивают материал от доноров, и там получается зародыш, которого потом подсаживают женщине. А если подсадили неаккуратно, что-то задели, поранили клетку, возможно, даже оторвали кусочек от клетки, вот и вырос у меня в животе ребенок без ручки или ножек...
- Аллах! Лара Назира, не придумывайте! ... Ну и фантазия, лара Назира! – вместе потрясенно воскликнули Жади и Латифа.
- А что тогда мне думать? Что ребенок все-таки украден?
- Ничего пока не стоит думать! Забыть на время, пока Саид с Мухамедом и Самира с Лео не разберутся, что случилось на самом деле! – решительно проговорила Латифа.
- Сейчас у вас столько будет хлопот, что заниматься выяснением произошедшего должны другие члены семьи! – подхватила Жади. – Я доверяю Саиду. Он многое может. Даже нанять частных сыщиков. У него имеется такая возможность. И деньги!
- Да, лара Назира, у Саида всегда всё получалось! – убеждала Латифа.
– Он выяснит, почему доктор Альбьери утверждал, что видел на УЗИ одно, а другой врач сказал иное, - подхватила Жади.
- Но если выяснится, что родился калека, я все равно приму малыша! – всхлипывала Назира. – Это же мой ребенок! Буду растить его, каким бы он ни оказался!
- Конечно, лара Назира! Никто не сомневается, что так и будет!
- Аллах! Жади, Назира, будем надеяться, что ребенка не постигла такая ужасная судьба! Его или не было вовсе, или..., - запуталась в сострадательных речах Латифа.
- Что? Что его украаалиии?! – взвыла опять Назира.
- Если украли, малыша найдут, а Альбьери за это заплатит! – жестко сказала Жади.
- Мы с Миро решили дать имя пропавшей девочке: Асма. Я не знаю, жива ли она или родилась мертвой, но пусть Всевышний знает, что ей дано имя Асма.
Женщины пили чай с привезенным Латифой печеньем. Рассмотрев новорожденных и положив каждому в кроватку подарочки, среди которых были и амулеты в виде ладони - обереги от сглаза и порчи, теперь Жади, Латифа и мать новорожденных подробно обсудили малышей. И мать Самиры, и ее сестра опасались случайно проговориться. Они знали правду о рожденных Назирой детях, тем любопытнее было увидеть мальчиков, которые оказались биологическими внуками Латифы.
- Лара Назира, у них ваши черты лица! – искренно заметила Латифа, зная, что ее Самира – просто копия Назиры в детстве и юности.
- Да, странно, правда? Кем бы ни была та женщина, у которой позаимствовали для меня яйцеклетку, но мои гены - или как это называется? – все равно побороли пришлые черты внешности. Я рада. Но неизвестно, на кого похожа та... пропавшая девочка?
- Лара Назира, не думайте, просто забудьте на время! – настаивала Жади.
- Как только вам что-то понадобится, лара Назира, тут же звоните нам! Керим сразу же привезет всё, что понадобится. А первые месяцы будут очень тяжелыми – с тремя-то детьми!
- Ханин будет приходить. Она уже сегодня к вечеру придет помогать. Видите: в доме уже начался беспорядок. Вещи лежат не на своих местах. На кухне в раковине тоже собралась посуда...
- Из Марокко ещё не звонили? – поинтересовалась Жади. Она знала, что Хадиже известны новости из Рио, а она созванивается из Сан-Паулу с Зорайдэ, болтает с Каримой... Конечно, новости уже достигли дома дяди Али.
- Нет, пока никто не звонил. А где мой сотовый? Он разрядился! Аллах, я даже не вспомнила о телефоне из-за неприятностей. Наверно, там накопилось много звонков.
- Лара Назира, сосредоточьтесь на детях, думайте о повседневных делах, предоставьте другим заняться вашими... эээ... проблемами. Никто лучше вас не сможет позаботиться о младенцах. Вы теперь многодетная мать! И дети совсем маленькие, - увещевала Латифа.
Но Жади вдруг вспомнила:
- А что там с барашками? Мустафа с твоим мужем, Латифа, ездили сегодня договариваться о покупке животных к нужному числу.
- Да. Керим мне звонил, сказал, что договорились, но им готовы продать живых баранов уже сегодня. Проблема в том, где их держать до седьмого дня, когда будет праздник?
- У нас возле спортшколы есть загон, где живет верблюд Эдвалду, - втянулась в разговор Назира.
- Нет, это не подойдет. Баранов могут украсть. Тот же Базилио расскажет всему району, что Миро привез баранов для праздника, и ночью их похитят. Нет-нет.
- Ты права, Латифа. Рук здесь за воровство не рубят, поэтому такая преступность. Украли ребенка из клиники, баранов тем более украдут, - обреченно сказала Назира.
- Не зацикливайтесь, лара Назира. Не сводите всё к пропаже ребенка. Верьте, что всё разъяснится. Мы узнаем о его судьбе! – опять утешила Латифа.
В доме Назиры было так уютно! Пусть она и расстроилась, что в ее недолгое отсутствие начался беспорядок, но сестры как-то не заметили ничего такого. Но как же было приятно взять в руки красивую подушечку с восточным орнаментом, при том, что все диванные подушки были разные, как по цвету, так и по тому, какими узорами украшены.
- Аллах! Какая чудесная ваза стоит на том столике! Вы привезли ее из Марокко? – приятно удивилась Латифа, заметив знакомую вещь. Такие вазы можно купить лишь там, на ее родине, потому что их делают только в Фесе.
- А! Эту вазу мне собирался купить Миро в магазине Мухамеда. Но брат сам мне ее подарил. И вон тот ковер на полу - тоже!
- О! О! – удивились обе гостьи.
Латифа с опозданием узнала вазу: да, та не только стояла долгое время на полке в «Волшебной лампе», но потом в качестве «подарка» от Мухамеда оказалась в той коробке, куда она, Латифа, складывала приношения Мухамеда.
Но Латифа вернула всё бывшему мужу, все вещи, ту самую коробку Амин помог отнести отцу. Так он, значит, выставил вазу снова на продажу, стремясь избавиться? А Назира, не подозревая о ее истории, захотела купить вещь из Феса. И Миро ей купил приглянувшуюся вещицу. Или сам Мухамед подарил – уже неважно.
Ещё некоторое время сплетничали о знакомых как из Сан-Криштована, так и о семействе Феррасов, о родственниках Лео, о родне из Марокко, обсуждая все последние события. Не забыли осудить Хадижу за желание из упрямства отправиться в безрассудное путешествие в Фес. Рискует собой, не думает о детях и о муже!
- Но нам придется лететь за ними, чтобы иметь возможность вмешаться. Иначе я сойду с ума, не зная, что происходит с Хадижей, - сокрушалась Жади.
- Моя Самира тоже собралась лететь с Лео в Фес. Они придумали отпраздновать в доме дяди Али двойную свадьбу. Я тоже буду переживать, не натворит ли что Фарид. Самира всегда влезает в истории. Но и потом, когда они вернутся в Бразилию, эта неугомонная парочка спланировала поездку на какую-то фазенду к друзьям.
- Свадьба Самиры состоится в Марокко? - разочарованно спросила Назира, поднося ко рту чашку с чаем.
- Не совсем. Сначала они устроят свадьбу в Бразилии – так говорят. Если не передумают. А в Фесе в их честь дядя Али собрался устроить праздник. Но так как они прилетят вместе с Хадижей и Азизом, то праздник будет общий.
- Я так давно не была на свадьбах! У меня не была свадьбы! У нас с Миро не было настоящей свадьбы! – принялась горестно перечислять обиды, нанесенные ей несчастливой судьбой.
- Но ведь никях был? Я знаю, что был никях! И дядя Али и Зорайдэ приезжали, чтобы поддержать вас. Только Кариму не оповещали, чтобы не волновать сплетнями всю медину. Зорайдэ рассказывала, что Карима была страшно огорчена и обижена. Не разговаривала несколько дней, хи-хи, - напомнила Жади.
- Но дядя Абдул все равно узнал и отказался приехать в Марракеш на наш с Миро никях. Он ещё и ругался, называл меня одалиской. Что теперь он скажет, когда узнает, что я родила двух сыновей? Пусть они и не продолжат род Рашидов...
- Да, дядя Абдул напрасно так обидел собственную племянницу, - согласилась Латифа. - Скоро мы узнаем, что думает дядя Абдул о ваших с Миро новорожденных детях. Карима непременно позвонит и всё нам расскажет.
- Я завтра же позвоню Зорайдэ. Самира тоже хотела ей звонить, не знаю, не забыла ли она.
- Зорайдэ! – вдруг всхлипнула Назира. – Если бы Зорайдэ прилетела в Бразилию, я рожала бы у нее. Нет, Альбьери угрожал большим штрафом за нарушение контракта. Но Зорайдэ могла присутствовать при родах, просто сидеть в палате! Смотреть, как я рожаю! И тогда моего ребенка – живого или мертвого – никто не смог бы украсть!
- Успокойтесь, лара Назира! – начала расстраиваться Латифа, потому что, о чем бы они ни говорили, Назира всё поворачивала к пропавшему малышу.
Внизу раздался стук в дверь. Звонок не работал, т.к. Миро убрал его, чтобы не пугать громким звуком и не будить во время дневного сна Ферюзу. Вот и сейчас гостям пришлось бить о дверь ладонями. Теперь тем более звонок не будет нужен.
Оказалось, что тетю Амина пришли навестить его жены Эмми и Халиса. С малышами осталась Ханин, которую отправили в соседний дом именно для этого. А позже, когда матери детей вернутся, Ханин с Муной отправятся помогать сестре Мухамеда: стирать, заниматься уборкой или готовить еду. Конечно же, ухаживать за детьми. Их теперь у соседки много.
При молодых женщинах речи велись на нейтральные темы. Эмми болтала обо всем подряд, рассуждая о родах, о детских вещах, о молочных смесях. Но Халиса, чуткая к настроению других, заподозрила неладное. Что-то не так с ларой Назирой, что-то произошло, что тяжким грузом легло на ее сердце. Но что? Халисе было известно, что свекор приходил к ларе Назире... Вернулся сам не свой и позвонил брату. Говорил недолго и один, отправив Ханин и Муну из дома вместе с Абдульчиком. Это произошло в ее присутствии, когда Халиса зашла к ларе Муне посоветоваться.
Халиса знала: Амину отец расскажет о проблемах, а муж поделится с ней. Возможно, даже Эмми не расскажет, но и ей тоже запретит болтать. Как будто Халиса хоть раз кому-то о чем-то рассказала! А вот у Эмми слишком длинный язык, и она сначала говорит и только потом думает!
Но у Назиры определенно неприятности. Халиса присмотрелась к детям. Неужели с мальчиками что-то не в порядке? Возраст матери мог сказаться на здоровье детей. Но нет, они явно здоровенькие, голодные, вон как тянут смеси из бутылочек! Но, возможно, роды сказались на самой ларе Назире? С ее здоровьем не всё в порядке? Или ее расстраивает то, что не будет своего молока? Так в наше время это не проблема. А что лара Назира ожидала? Ей не двадцать лет!
Так ничего и не поняв, Халиса и ее болтливая соперница ушли, чтобы забрать у Муны и Ханин детей, а также Абдульчика, чтобы в свою очередь позаботиться о нем, пока свекровь и Ханин будут помогать ларе Назире с детьми, а заодно они собирались обсудить, как решить проблему с приготовлением блюд из баранины, которые предстояло раздать людям на седьмой день, отмечая акику. Эмми предвкушала, что грядет большой семейный праздник.
Когда они уже вышли на улицу, Эмми позже вспомнила, что не выяснила кое-что, когда была у соседки:
- Халиса, я не поняла, как будет проходить раздача тарелок с едой? Не в спортклубе Миро, но где тогда? В баре доны Журы – не реально, ведь там харам из-за алкоголя.
- Я спрашивала. Лара Назира ответила, что на седьмой день столик выставят возле входа в «Волшебную лампу». Кто-то будет подходить сам и брать тарелку из рук мужа лары Назиры, кому-то раздадут, пройдя по улице. Но это не точно. Не знаю, как решат родители новорожденных. Будет так, как они сочтут нужным!
- Надеюсь, что Саид Рашид приедет к сиду Мухамеду в гости вместе с женами и детьми. Давно никого из них не видела. А Хадижа? Она успеет вернуться? Праздник состоится через неделю. А кто приготовит баранину? И как ее захотят приготовить? Это будет баранина с черносливом? Или как?
Эмми болтала, не переставая. Халиса не реагировала, не отвечала. Чего, собственно, Эмми и не ждала. Но все-таки смогла зацепить, болтнув:
- Халиса, я рада, что у меня родился один ребенок, а не двойня. Можно сойти с ума, если сразу заботиться о двух-трех детях!
Халиса холодно взглянула на вторую жену, решив ничего не говорить. Стоит ли комментировать каждую сказанную Эмми глупость? А тем более – спорить! Она, Халиса, смогла бы ухаживать за всеми детьми, сколько бы их не послал ей Всевышний.
...Да, Мухамед позвонил брату, как только вернулся домой от Назиры. Услышанное его шокировало. Он и верил, и не хотел думать, что это правда. Однако Саиду он доверял больше, его здравому уму. Пусть брат рассудит, могло ли такое случиться в клинике с их сестрой.
Но Саид был страшно занят, куда-то спешил, попросив брата позвонить в другой раз. Однако поинтересовался, не случилось ли чего-то важного. Да, случилось! Мухамед в двух словах пересказал, что узнал от Назиры, и добавил, что не знает, верить этому или нет. А пока Самира со своим парнем отправились на поиски злосчастного доктора, которого обвиняет Назира.
Саид был ошеломлен, молча выслушав Мухамеда. Но скоро пришел в себя и повторил просьбу позвонить ему позже – вечером.
- Назира все-таки родила! У нее теперь, кроме дочери, есть два сына! – удивился он, сказав об этом перед концом разговора. Мухамеду оставалось лишь повесить трубку и обдумывать ситуацию перед вечерним разговором с Саидом. Сейчас он показал эмоции, а в разговоре вечером стоит выказать дельные предложения. Вот только что он может предложить? Как искать похищенного близнеца? Он подумает над этим.
Но Мухамед снова взял в руки трубку телефона - теперь уже домашнего, стационарного, что стоял на столике в гостиной у дивана. В каждом затруднительном случае он искал поддержку не только у брата, но и у дяди Абдула. Дядя Абдул умел успокоить и дать верный совет – это происходило чаще всего. Но иногда старик обрушивал шквал упреков, порой ругал Мухамеда, даже обзывал по-всякому, припоминая свои советы, которым Мухамед не последовал.
Конечно, брат Назиры понимал, что дядя Абдул придет в ярость при упоминании имени племянницы. Он все ещё не простил Назиру, которая стала женой бразильца. Неважно, что тот перешел в ислам. Дядя Абдул был зол на Назиру за то, что не приняла его поиски мужа для нее, отказывала всем женихам, найденным им, но посмела сделать собственный выбор, который он не пожелал бы одобрить никогда.
Мухамед всё это понимал. Но то, что Назира родила двух мальчиков-близнецов, его потрясло, и ему захотелось удивить этим и дядю Абдула, а также то, что у Назиры пропал в клинике третий ребенок. Мухамед поверил сестре, поверил! Назира ошибиться не могла! И самый близкий родственник должен был узнать о таком происшествии!
Переполняемый чувствами, Мухамед дозвонился дяде Абдулу...
Сид Абдул новость ещё не слышал – наверно, никто не успел позвонить Кариме в Марокко. Иначе она уже рассказала бы ларе Дунии, а та – сиду Абдулу. Мухамед сказал дяде, что до последнего не верил, что постаревшая сестра сможет родить! Но ведь родила, да ещё близнецов! Двух сыновей! Пусть они и не станут продолжателями рода Рашидов, для этого есть Амин у Мухамеда и сыновья Саида, но все равно приятно.
То, что Назира родила в Марокко Ферюзу, к этому факту Мухамед отнесся снисходительно. Хотела сестра иметь семью и детей, вот и получила в мужья Миро. Но теперь Назира выносила племянников на его глазах и родила!
Сид Абдул прервал восторженные излияния племянника, напомнив, что имени Назиры слышать не желает, и то, что она кого-то там родила, ему неинтересно! Он вообще не понимает, для чего Мухамед ему звонит и рассказывает о Назире.
- Но... я решил поделиться радостной новостью. Ведь дети Назиры – это и наша кровь.
- Нет, не наша. Аллах! Какая же она наша? Твоя сестра стала женой бразильца, его кровь и течет теперь в ее детях. Не хочу ничего знать о ней – одалиске, о них - тоже. Хотя...
- Что, дядя Абдул? – с надеждой спросил тот.
- Мухамед, скажи, ты видел тех существ, которых родила твоя сестра-одалиска?
- Видел! Это два мальчика, похожих друг на друга как два финика. Их невозможно отличить друг от друга. Я прочитал им молитвы, дал имена и совершил тахник медом, который нашелся у Назиры.
- Вот как? А не было ли у «детей» рогов или копыт? Ведь это шайтан подсказал способ их рождения. Мне тут все вокруг объясняли, что такое искусственное оплодотворение. Аллах! Нет, племянник, человек рождается только одним способом. А то, что натворила Назира... Их сотворил шайтан! В этих детях спряталась нечисть! И она себя ещё проявит, вот увидишь! Как они вообще смогли живыми родиться? Раз живы, это не спроста! Им шайтан помог.
Мухамед расстроенно проговорился:
- Не знаю, правы ли вы, дядя Абдул! Сами всегда говорили, что на всё воля Аллаха! И вот ещё новость: Назира уверена, что родился третий ребенок, но он пропал. То ли умер во время родов и врачи его унесли, чтобы Назиру не травмировать, то ли он уродом родился.
- А!!! Вот оно! Я знал, что так и будет! – торжествовал сид Абдул. – Ничего о Назире слушать не желаю! Так ей и надо! А кто украл ребенка от шайтана, сделал доброе дело! Или помог шайтану, или сам шайтан это сделал! Даже не пытайся искать его, Мухамед. И Саиду скажи, чтобы не помогал!
Мухамед пожалел, что созвонился с марокканским дядей. Слишком тот стар, чтобы принять новые достижения науки. Да, люди уже могут рождаться в результате ЭЕО. Не сам ли сид Абдул всегда повторял, что всё случается по воле Аллаха? Даже лист с дерева не упадет без Его ведома! Если ЭКО стало возможным, значит, такова была воля Всевышнего!
Мухамед впервые решил ослушаться дядю Абдула и поговорить с Саидом, чтобы обсудить планы поисков пропавшей девочки. Ему очень нравилось то, что Назира и сама не сняла платок, но и Ферюза ее носит хиджаб детского размера, когда родители гуляют с ней на улице. Какой бы «свободной женщиной Каира» не воображала себя Назира, как бы на словах не оправдывала «феминисток Каира», но дочь воспитывала правильно, сама тоже не поддавалась веяниям моды женщин Бразилии.
Выходя на улицу даже в спортивном костюме, Назира всегда надевала на голову сложно скрученную из платков чалму. На балкон тоже не выходит с непокрытой головой. Ферюза вырастит, видя пример матери. Не откажется от платка, как его Самира.
И тут же Мухамед мысленно отругал Латифу, допустившую, что Самира, выросшая в Бразилии, отказалась от платка. Как же так? А если существует украденная дочь Назиры, кто знает, в каком обществе ей придется расти? Нет-нет, ее надо найти и вернуть сестре ради самого ребенка.
Он отправился в магазин. В «Волшебной лампе» было много дел, Мустафы же сегодня с ним не было, что-то долго они с Керимом выбирают барашков. И куда они определят двух баранов? Несколько дней где-то держать жертвенных барашков – это проблема! Не Саиду же в сад особняка загнать! Но там самое надежное место. А резать можно и в закутке возле спортклуба. Но так, чтобы никто из впечатлительных соседей не увидел. Об этом ещё предстояло поговорить с Миро.
Открыв магазин, редко закрывавшийся на дневной перерыв, Мухамед погрузился в многочисленные дела: проверял товары, записывал, что ещё нужно заказать у поставщиков, проанализировать, что хорошо распродалось, а что – наоборот – залеживается. На время он забыл злые слова дяди Абдула о Назире и ее детях.
- А что скажет дядя Али? – вдруг пришло ему в голову, когда он обслуживал очередного покупателя. Мужчина-турист присмотрел себе и жене бабуши. Себе – желтые кожаные, какие видел в Марокко, когда побывал там в путешествии, а жене приобрел с вышивкой бисером. Мухамед не нарадовался: торговля шла бойко благодаря недалеко расположенному отелю. Сегодня продались два блюда под выпечку, несколько платков, которые приобретались для пляжа в качестве парео, о чем Мухамед старался не думать. Платки предназначены прикрывать голову, а не...
Даже ковер купили, причем – местные жители, сказали – на свадьбу в фавеле! И чайник для заварки, и марокканские стаканчики с узором. И несколько колечек с парами сережек.
У Мухамеда было чудесное настроение, пока он не понял, что вечер обещает быть шумным. В баре доны Журы готовились к празднику в честь Миро и Назиры, родившей двух новых жителей Сан-Криштована. О, Аллах! Это значит, что дома им придется перейти ночевать в комнаты, выходившие окнами на другую сторону. Абдульчик не сможет уснуть, как и они с Муной.
А Ханин? Он не был уверен, что в молодой женщине не заговорит любопытство. Для чего родственнице видеть какие-то непотребства, которые непременно появятся в толпе у бара. И эта ужасно громкая музыка, которая способна свести с ума! Конечно, на праздниках в Марокко в доме дяди Али гостей тоже встречали и провожали громкой какофонией звуков, барабанами и улюлюканьем, но здесь...
Даже то, что у звуков самбы все-таки имелась мелодия, не давало оправдания из-за оглушительной громкости. Поэтому Мухамед призвал себя к терпению изо всех сил, стараясь утешиться мыслью, что в этот раз виновником праздника и шума явились его родственники. Только пусть его не пытаются зазвать на праздник! А то ведь кому-нибудь и такое может прийти в голову. Базилио, например!
- И ещё, - деловито подумал Мухамед.- Если Самира со своим... этим... Лео!.. узнают что-то о докторе и ребенке Назиры, я должен как-то узнать об этом до того, как созвониться с Саидом. Но как? Мустафа пусть подговорит дону Ноэмию выяснить все новости и рассказать мне. И как можно скорее! И лучше, если сегодня. Значит, Мустафе предстоит вечером отправиться на праздник в бар, туда же придут Самира с этим Лео...
Мухамед решил, что как только Мустафа что-то узнает, то он сразу же позвонит брату.
38. Часть 37. Глава 38. Лео и Самира. Поиски.
...Лео и Самира побывали везде, где только можно – в клинике, где поговорили с докторами и медперсоналом – с теми, с кем удалось и кто посмел с ними беседовать, зная, что они родственники как вчерашней пациентки, так и спонсора клиники Леонидаса Ферраса.
Затем ребята отправились на поиски Альбьери и Эдны. Но тех не оказалось ни дома, ни на фазенде, куда им удалось дозвониться, узнав номер телефона у Далвы. Она всполошилась, когда Лео ей позвонил. Скоро им начнут задавать вопросы члены семейства Феррасов.
И вот итог поисков: о местонахождении доктора Альбьери не имели представления ни в клинике, ни на фазенде, где доктор частенько наблюдал рождение породистых телят, занимался их клонированием.
- Но почему не отвечает домашний телефон доктора? – недоумевал Лео. – Ни сотовый, ни домашний – все телефоны молчат, как будто их отключили.
- Лео, тебе не кажется это странным? Если бы какой-то один из телефонов молчал – можно было бы решить, что он сломался, а сотовый разрядился.
- Но всё куда хуже! – поделился с женой Лео чуть позже, попытавшись ещё раз дозвониться крестному. - Мне отвечают в трубку, что таких номеров не существует! О чем это говорит?
Они, уставшие, сидели за столиком первого попавшегося кафе, пили кофе, заедая бутербродами и запасшись пирожными.
- Мы проехали на такси мимо дома Альбьери и решили, что у них никого нет дома, потому что телефон не отвечал, а дом показался пустым. А если съездить туда ещё раз? – предложила Самира.
- Я тоже подумал об этом, - нахмурился Лео. – Эдна и Альбьери могут по какой-то причине не отвечать на звонки, не подходить к окнам, но днем не видно, включен ли внутри свет, есть ли движения в комнатах.
- Но и машины доктора не было возле дома.
- Автомобиля доны Эдны я тоже не заметил.
- Поехали? Съездим только туда и потом вернемся в Сан-Криштован. Мы устали, но нужна хоть какая-то определенность, - измученным голосом проговорила девушка.
- Согласен. Допивай кофе, заканчивай с вкусняшками, и едем в гости к Альбьери, - кивнул парень на тарелочку с пирожным перед Самирой. - Если он всех избегает, то случилось что-то очень серьезное.
- Неужели доктор совершил ошибку, а в результате умер третий ребенок тети Назиры?
- Думаешь, он испугался? Да, он уже стар, мог что-то упустить...
- Испугался моего дядю Саида? Ведь он самый близкий родственник тете Назиры, - неожиданно предположила Самира.
- Нет, что-то не верится. Врач всегда найдет объяснения и оправдание своему промаху. Но мы неспроста не можем связаться с Альбьери. Чувствую, что здесь явно что-то плохое, - не согласился Лео.
Он невольно залюбовался женой. У Самиры волосы не были заколоты или стянуты резинкой, а падали красивыми волнами по спине. Умело подкрашенные длинные ресницы делали ее лицо таким трогательным и беззащитным! Тушь - единственная косметика, которой пользовалась девушка. Иногда, правда, она подводила на глазах специальной палочкой «восточные стрелки», как у тети Жади. Небольшие серьги в аккуратных ушках, милые редкие конопушки на носу...
Самира была одета как обычно – светлая футболка с заумной надписью на английском, а вместо привычных джинсов – оливкового цвета брюки с множеством карманов. Лео забыл, как называются эти модные штаны. И любимые Самирой босоножки, в которых ей было комфортно.
Лео тоже носил удобную одежду: футболку и легкие джинсы, но теперь он носил вещи уже не растянутые, не полинявшие от стирок и заношенные, а вполне себе хорошего качества и ухоженные. В нем мало что осталось от того путешественника-дикаря, с которым Альбьери когда-то столкнулся среди песков в Мараньяне.
- Я готова, идем! – отодвинув от себя тарелочку с крошками от пирожных и подхватывая сумочку, сообщила Самира. Лео тоже поднялся из-за стола.
Они направились на остановку транспорта, куда подъехало заказанное по телефону такси.
Добравшись довольно быстро до престижного района, где находился коттедж доктора Альбьери, ребята предусмотрительно не отпустили машину, пошли к дому. Им не пришлось даже входить в ворота, впрочем – запертые на замок. Но не это удивило Лео и Самиру.
Приближаясь к коттеджу, они с недоумением гадали, что за табличка появилась на воротах? Как они могли не заметить ее утром, когда проезжали мимо? Но тогда, не обнаружив автомобили Альбьери и Эдны, ребята просто решили, что тех нет дома. Но машины и теперь на месте отсутствовали. А когда Самира и Лео подошли вплотную к наглухо закрытым ажурным воротам, сквозь которые просматривался пустой двор перед входной дверью коттеджа, то смогли, наконец, прочесть написанное на металлической пластине.
- Лео! Дом продается?! Как это?
- Альбьери мне ничего не говорил об этом! Что значит – продается? – поразился и Лео.
- Здесь указан телефон, по которому потенциальный покупатель может связаться...
- Но это не номер Альбьери! – определил парень.
- Я позвоню! – сказала Самира, уже набирая номер на сотовом.
Поговорив с неизвестным обладателем номера, она с округлившимися глазами воззрилась на мужа.
- Лео! Ты не поверишь!
- Что?!
- Дом был выставлен на продажу даже не вчера! Дом уже продан Альбьери! И табличку с объявлением повесил сегодня уже новый владелец дома. Альбьери договорился с ним, что будет жить в проданном доме до некоторой неопределенной даты, а потом освободит и тут же сообщит об этом новому хозяину... Он так и поступил: вчера объявил человеку, который купил дом, что жилище освобождено, тот может въезжать. Но тот человек решил перепродать коттедж. Вот так. Табличку с объявлением повесил, скорее всего, даже не Альбьери.
- Но... как Альбьери всё это объяснил своему преемнику?
- Как? Что они с женой решили перебраться в дом поменьше, т.к. оба уходят на пенсию и не могут себе позволить содержать большой коттедж.
- И куда же Эдна с Альбьери переехали? Он не сказал?
- Нет, - помотала Самира головой. – Но знаешь, что я думаю? Альбьери не сказал этому человеку ни слова правды. А выжидал он... день, когда начнутся роды у тети Назиры.
- И что из этого следует? – задумался Лео, сведя хмуро брови. Рука его потянулась к правому уху.
«Сейчас он потянет за мочку уха так же, как это делает Лукас. Мне всегда почему-то становится не по себе, когда я это наблюдаю!» - подумала девушка. Но придираться к привычке Лео не стала. У каждого свои особенности натуры. У нее тоже, наверно, есть что-то такое, что может раздражать или озадачивать, но Лео никогда ее не одергивал.
- Похоже, что твоя тетя Назира может оказаться права: Альбьери дождался рождения РЕБЕНКА КЛОНА – то есть моей дочери, НАШЕЙ дочери, украл ее и сбежал. И Эдна вместе с ним! Они сообщники!
- Но мы уже подозревали, что именно так всё и произошло? Где-то внутри себя я уже знала правду. И тетя Назира несколько раз повторила свою версию.
- Теперь это очевидно. Самира, мы могли задержать Эдну! – с досадой проговорил Лео.
- Она проехала мимо нас с украденной малышкой на руках! Почему мы ее не остановили?! Если бы знать!
- А как мы могли догадаться? И потом... Самира, если бы она нас заметила, если бы поняла, что мы ее увидели, то могла сорваться с места и попасть в аварию. И в итоге - могли погибнуть и она сама, и ребенок. Но она ехала в шоке от того, в чем Альбьери заставил ее участвовать, и не обратила внимания на встречную машину.
- Думаешь, дона Эдна была против его плана? Но теперь она, Альбьери и похищенная малышка находятся неизвестно где. Где их искать? Рио огромен. И Бразилия тоже. Сколько времени пройдет, пока мы или полиция нападем на их след!
- Самииира! – протянул Лео. – Какая полиция? Что мы можем предъявить в полиции против Альбьери? Подозрения врачей из клиники? Утром эти люди были в шоке от происшествия и опасались за свои рабочие места! Только поэтому они с нами откровенничали. Но поверь: в полиции они откажутся от всего, что нам рассказали. Или найдут подходящие объяснения всем фактам.
- Ты плохо думаешь о людях. Есть те, кто уважает Закон.
- Мой прошлый жизненный опыт бродяги-путешественника говорит о другом. Кто-то уважает, не спорю. Но в данный момент на первом месте окажется репутация клиники, которую однажды уже подводил Альбьери. Второй скандал медклиника не переживет.
- Но нам рассказали о третьей плаценте, а детей родилось двое. Где третий? Медсестра намекнула на шприц в мусорном ведре, непонятном уколе, сделанном тете Назире...
- И каким образом мы сможем это использовать? Где эта плацента и куда выбросили шприц? Их могут просто уничтожить, чтобы спасти клинику от скандала. Нет, это факты для... частного детектива. Не для полиции.
Раздался сигнал такси. Это значило, что или машину следует отпустить, или вернуться в такси и ехать дальше. Конечно, ребята не захотели оставаться возле дома, который больше не принадлежал семье Альбьери.
- Едем в Сан-Криштован! – дал указание водителю Лео.
В салоне машины они вполголоса продолжали беседовать, не имея терпения дождаться возвращения домой.
- Тете Назире пока лучше не знать ничего из того, что на сегодня нам стало известно, - почти шепотом предложила девушка.
- Согласен. Но как нанять частного детектива? Расследования такого рода не только дороги, но и должны получить одобрение у того же Леонидаса Ферраса. Ведь дело коснулось его подопечной клиники.
- У твоего отца? Разумеется, ведь он спонсор. Мы всё ему расскажем. А что делать?
- Да, мы не сможем сами заниматься расследованием, у нас нет ни опыта, ни средств, ни возможностей, - согласился Лео.
Самира выжидающе на него посмотрела. Но потом сказала:
- И значит – следует посоветоваться с твоим отцом, а так как дело касается моей тети, то и с дядей Саидом. Не знаю, звонил ли отец брату. Но дядя Саид не станет сам заниматься такими вещами, он обратится в частное детективное агентство. Конечно, если поверит в такую невероятную историю.
- Но ты же понимаешь, что тогда может всплыть часть нашей тайны?
- Тише! – посмотрела Самира в спину водителя. Но тот внимал новомодной песне, которая неслась из радио в машине. - О чем ты говоришь? Как и кто сможет узнать?
Лео стал говорить тише.
- Почему Альбьери обманывал Назиру, уверяя, что она ждет двух детей, хотя знал, что на самом деле их должно родиться трое? Потому что третий ребенок был оплодотворен из наших с тобой клеток. Ребенок клона! Поэтому Альбьери и ждал его рождения, чтобы украсть и спрятаться там, где его никто не найдет, чтобы вести наблюдения за ребенком.
- Негодяй! – в сердцах воскликнула Самира, но тут же притихла, чтобы не привлекать внимания таксиста. Она вспомнила, как давала себе слово, что ее дети, если однажды родятся, никогда не станут «подопытными крысами» для Альбьери. Но случилось иначе и против ее воли.
- Надо найти девочку не только ради Назиры, но и ради нас, ради нее самой. Ты можешь представить, какая судьба ее ждет? – вдохновенно предложила Самира.
- Могу. Я сам едва не оказался в его руках. Только теперь я понимаю мать и бабушку! Они не признавали меня клоном, не знали, что это такое. Но они интуитивно опасались Альбьери. Теперь я благодарен матери, что увезла меня из Рио в провинцию к бабушке Мосинье.
- Лео, но тебе пришлось много путешествовать, ты был неприкаянным бродягой.
- Я бунтовал против решения матери увезти меня подальше от доктора с его дорогими игрушками, но теперь не жалею об этом. Иначе я не стал бы проводником в джунглях, не побывал бы во многих интересных местах. Кто вырос бы из меня рядом с доктором?
- Однажды ты узнал бы правду и..., - не посмела закончить девушка.
- А я и узнал! Узнал и поверил, что я не человек, а клон!
- Ты – человек! Лео! Клоны - это тоже люди. Мы уже не раз это обсуждали! Но хорошо, что ты встретил Леонидаса Ферраса. Он порядочный человек, а Альбьери обманывал его и подставил. Доктор не просто «сделал» его второго сына, подобие погибшего сына Диого, но растил тебя тайком от него, близкого друга, который так ему доверял! Прости, если тебя задевают мои слова!
Она взглянула в лицо Лео. Но тот слушал ее, улыбаясь. Лео всегда боялся, что Самира в глубине души могла считать его клоном, не человеком, а искусственным созданием. Нечто сродни роботу, но живому роботу с искусственным интеллектом. Самира же только что назвала его подобием Диого, которого Лео видел только на фотографиях, зная, что погибший брат-близнец Лукаса - это как второй Лукас, его копия, но с иным характером.
- Ты почему улыбаешься? – подозрительно поинтересовалась девушка.
- Так просто, - увильнул Лео и тут же посерьезнел: - Наша дочь, она же дочь тети Назиры, должна быть найдена. И мы это сделаем. Нашелся же сын Хадижи.
- Лео, я вот что вспомнила: помнишь, когда мы сидели за столом на следующий день после дня рождения доны Иветти, Альбьери и Эдна что-то такое говорили про остров и бунгало, песок и волны и океана... Описывали, как бы они могли жить в свое удовольствие, уйдя на пенсию, оставив работу в клинике?
- Думаешь, Эдна невольно проговорилась? Нет, не может быть! Если Альбьери не волновали мелочи быта, то Эдна непременно обдумала бы, как жить в таких условиях с ребенком. Но мы, конечно, ничего не станем исключать, когда примемся за поиски.
- Да, Лео. Всё возможно. Но что именно мы можем рассказать, чтобы тетя Назира не узнала правду о том, что я дала яйцеклетки? Она сойдет с ума, узнав, что биологически ее сыновья – мои и Миро. А украденная девочка – наша с тобой дочь. Она вообразит себя инкубатором. Если поверит!
- А как отнесется к такому твой отец? – насмешливо сузил глаза Лео. Он старался не говорить плохо о синьоре Мухамеде, но тут не смог сдержаться. Как ни противились Саид и Мухамед Рашиды вхождению Феррасов в их семьи, но судьба как будто в насмешку сначала свела Жади и Лукаса, потом его и Самиру, а теперь ещё и Назира родила ребенка с кровью Феррасов, не подозревая об этом.
Самира всё поняла, но не обиделась и тоже усмехнулась, глядя на проносившиеся за стеклами такси магазины и кафе, прочие заведения с яркими рекламными вывесками. И сколько же на улицах людей. Все куда-то спешили до наступления вечера, пока на город не опустилась темнота.
- Это то, о чем никто не должен узнать: ни тетя Назира, ни мой отец, - ответила она мужу после небольшой паузы.
- Но твоя мать и Жади знают.
- И только они! Никто больше. Пусть всё так и останется. Пусть тетя Назира никогда не узнает об этом, найдется украденный ребенок или нет.
- Самира! Как бы ты назвала девочку? Какое имя дала бы ей? – вдруг расчувствовался Лео.
- О, нет! Даже думать об этом нельзя! Пусть имя своей дочери дает тетя Назира. Она и ее муж Миро. Лео, это не наш ребенок. Мы не можем на что-то претендовать. У тети Назиры было ЭКО. Она по закону даже не суррогатная мать. Давай так и будем думать.
- Значит, Леонидас Феррас ничего не узнает? И как тогда мы подтолкнем его к поискам?
- Иветти знает правду. Я рассказала ей, - призналась Самира, покраснев.
- Иветти? О чем знает? Что ты дала яйцеклетку или... всё остальное тоже?
Самира прикусила губу, набираясь решимости признаться. Но Лео итак всё понял. Сказал:
- Леонидас Феррас организует расследование, чтобы выяснить, было ли похищение младенца в стенах ЕГО клиники. Подозрения падают на доктора, который однажды уже был связан со скандалом в клинике. Его станут искать, его и ребенка, если он существуют. А нам нужно именно это – узнать, куда скрылся Альбьери, и забрать малышку, вернуть девочку матери – Назире.
- Вот именно! Лео, я рада, что ты меня понимаешь и согласен со мной.
- Согласен или нет, но я на твоей стороне, и так будет всегда! – сказал Лео и обнял ее.
- Что ты почувствовала, когда у тебя на руках оказался один из детей Назиры? – провокационно поинтересовался он в свою очередь.
- Я рассматривала мальчика, чтобы понять, что он мог унаследовать от Миро, а что - от меня, - просто ответила она. – Это из чистого любопытства.
- Ты же слышала, что заявил Миро в баре доны Журы: у детей форма ушей – их семейная. И я тоже это заметил. И оба темно-русые, как Миро. Но как ни удивительно, дети похожи на Назиру. Разве нет?
- Конечно! Я похожа на молодую тетю Назиру! Видел бы ты ее старые фотографии, где она снята в моем возрасте! У нас обеих волосы густые, волнистые, но у меня они перекрашены. Удивительно, что в подростковом возрасте я едва заплетала тощие косички. Просто не старалась ухаживать за волосами так, чтобы они стали гуще. В нашей семье у всех густые волнистые волосы: у мамы, у тети Жади, у тети Назиры.
- Но что ты почувствовала? Это твои сыновья не от меня, а от другого мужчины! – с некоей долей ревности проговорил молодой мужчина.
- Лео! Лео, прекрати думать об этом! Во мне всегда говорит голос разума, а не чувства. И я знаю, что дети – не мои! Их родители - моя тетя и ее муж. И точка. Я подарила, пусть и анонимно, свои яйцеклетки. Они во время ЭКО были уже не мои!
- Хорошо, я понял, - выдохнул Лео, как ни странно, испытав облегчение. – С моим отцом Леонидасом всё понятно, но что мы можем рассказать твоим родственникам? Что должен будет узнать твой дядя Саид Рашид?
Самира задумалась. Она не пожелала признаться (ей было стыдно!), что выболтала их с Лео тайну Фатиме. Конечно, она считала Фатиму своей подругой, но все же не была уверена до конца, что эта девушка, будучи женой ее дяди, не расскажет ему о том, ЧТО она узнала из пьяных откровений Самиры.
Зачем она тогда выпила?! Как она могла быть такой неосторожной?! А если дядя Саид уже знает ее тайну? А ведь это чудовищная правда, которую невозможно уложить в голове: его сестра родила детей, которые на самом деле дети ее мужа и родной племянницы, а пропавший ребенок – порождение ее племянницы и сына злейшего врага их семьи.
- Станет ли дядя Саид искать пропавшего ребенка? Или он, наоборот, сделает всё, чтобы концов не нашли? – невольно пробормотала она, выбираясь из машины, пока Лео расплачивался с водителем.
- Что ты сказала? Прости, не расслышал! – догнав ее, спросил Лео, когда они уже шли к дому.
- Нет, ничего, я сама с собой рассуждала, - смутилась девушка. – Нам нужно составить план дальнейших поисков. Нужно не упустить ни одной детали.
Дома важный разговор продолжился. На кухне, занимаясь приготовлением ужина, Лео бросал взгляды на окна соседнего дома, где Миро и Назира наверняка были погружены в заботы о младенцах и Ферюзе.
Лео ловко работал ножом, рубя зелень для салата, пока Самира в раковине мыла овощи, которые намеревалась потом нарезать.
- Ты заметила, как Миро рассматривал детей? – не выдержал он, вспомнив, как они с Самирой забежали к Назире на минутку перед тем, как ехать в клинику, чтобы разобраться в случившемся. Миро был дома и заботился о малышах.
- Да, - ответила, кивнув, Самира. – Он смотрел на них, приговаривая, что дети похожи на него, это его дети! Но он любит Ферюзу, как родную, и теперь у них с «Назириньей» трое малышей!
- Он такой человек..., хороший человек..., порядочный. Если он произнес то, что мы услышали, это не значит, что он отказывается от приемной дочери, которую все вокруг считают его родным ребенком. Он сказал это без доли сомнения! - заметил Лео.
- Нет-нет! Я тоже в этом ничуть не сомневаюсь! Он не станет ставить Ферюзу ниже сыновей. И уверена, что ни он, ни тетя Назира не станут теперь делить детей на рожденных ею и на купленную у бедуинки Ферюзу. И мы тоже должны забыть об этом, похоронить тайну рождения их марокканской дочери!
- Самира, ты что делаешь? – возмутился парень, заметив, как небрежно, вкривь и вкось она режет овощи. – Я не эстет, не перфекционист, но все-таки...
- Ах, Лео, я задумалась и не заметила, что делаю что-то не так!
- Завари лучше чай, салат я сам доделаю! – в сердцах распорядился Лео.
- Как восхищалась тетя Назира, что дети похожи на нее! Но ведь она может знать только то, что в ЭКО участвовала чужая яйцеклетка! – не могла успокоиться Самира, набирая воду в чайник. – Значит, у детей не может быть сходства с НЕЙ! Чужая яйцеклетка передаст сходство с биологической матерью.
- Наверно, твоя тетя думает, что, даже рожая после ЭКО, она все равно передала своим детям свою генетику. Как-то так.
- Пожалуй. Иначе она могла бы догадаться. Лео, заварить чай зеленый или черный? Или улун? Или с мятой – по-мароккански? А мяты у нас и нет. Но ты ведь любишь с мятой...
- Давай заварим улун, - предложил Лео.
Самира поставила чайник на плиту и подошла к шкафчику, чтобы достать две кружки.
- Даже не представляю, как я смогу рассказать тете, что доктор Альбьери сбежал неизвестно куда.
- Да, это трудно. Позвони матери и Жади, посоветуйся с ними. Выработайте общую линию действий.
- Мама и Жади недавно уехали от Назиры. Но, Лео, ты читаешь мои мысли. И знаешь что? Мы скоро летим в Марокко, и я предлагаю поговорить с дядей Али. Мы расскажем ему всё или почти всё. Но главное – спросим, как найти Альбьери! Дядя Али знает его с очень давних времен, и я думаю, что дядя Али может предположить, где Альбьери захочет спрятаться.
- Ты права! Я тоже хорошо знал Альбьери, но что-то ничего не приходит в голову, где он может найти убежище. Но дядя Али должен обо всем узнать и подсказать нам, где искать ребенка. Чьим бы он ни был – нашим или твоей тети Назиры...
- Лео! – выразительно посмотрела на него Самира. – Меня настораживает, что ты уже не раз произнес, что ребенок наш с тобой. Ты хочешь иметь детей? Хорошо, мы их родим. Я согласна! Когда? Если через девять месяцев, то все наши ближайшие планы рухнут! Ты хочешь, чтобы так случилось? Нет, я не согласна.
- Любимая, я тоже не хочу рушить планы, - струсив, промямлил Лео.
- У меня было столько надежд, когда мы обдумывали наши совместные дела. Но представь, что у нас вот прямо сейчас появится ребенок, кто бы его ни родил... Лео, кто его станет воспитывать, если мы начнем воплощать свои замыслы? Если мы прямо сейчас не сделаем себе имя, откажемся от карьеры, то через несколько лет станем лузерами. Какое противное слово, но это правда!
- Ты права, Самира!
- У нас с тобой БУДУТ дети, если ты, конечно, однажды не захочешь меня бросить к тому времени. Мало ли что может случиться в жизни. Дети в моих планах есть, но не сейчас. Или ты не согласен?
- Согласен, - тихо и почти обреченно ответил Лео.
Он все понимал и на самом деле понимал Самиру. Она права, сейчас им не до детей. Конечно, Далва и Иветти не отказались бы воспитывать малыша и без них, но это уже не то. Ребенок будет расти без родителей. А дона Деуза? Имел бы он право вешать такие заботы на других, окажись его ребенок в доме матери и далеко не молодых бабушки с тетей? У Жади и Латифы свои семьи, дети и заботы. Поэтому пока никаких детей! Самира права.
После ужина ребята занялись каждый своим делом. Лео было необходимо разобрать фотографии, которые накопились на нескольких флешках. Самира, сделав нужные для будущих статей записи, решила позвонить тете Жади.
Жади в этот вечер была свободна. У нее разболелась голова после возвращения от лары Назиры, поэтому она отказалась ехать с Лукасом в дом Леонидаса Ферраса, хотя и расстроилась, что не сможет увидеться с Иветти. С Иветти стоило обсудить историю с их общей знакомой. Дона Иветти знает Назиру!
- Тетя, если тебе нездоровится, я позвоню в другой раз. Выздоравливай!
- Но ты ведь не просто так мне позвонила? – насторожилась женщина.- Что вы с Лео узнали?
- Мы с Лео сегодня весь день мотались по городу, выясняя, куда исчез доктор Альбьери...
- И что вам стало известно? Что сказали в клинике? И... что значит ИСЧЕЗ?
- Альбьери, в самом деле, исчез! И тетя Назира в своих подозрениях может оказаться права.
Самира услышала, как тетя ахнула, упомянув Аллаха.
Девушка описала все их с Лео передвижения по учреждениям и городу, всё, о чем они узнали в клинике, как искали, не дозвонившись, Альбьери и Эдну, как оказались перед пустым и уже проданным бывшим домом доктора...
- Мы с Лео не остановимся и продолжим искать Альбьери. А когда прилетим в Марокко, то поговорим с дядей Али. Обсудим с ним всё. Надеемся, что он сможет подсказать, где искать старого приятеля. Но Лео поговорит также с Леонидасом Феррасом.
- Самира, верно. Непременно поговорим с дядей Али. Он подскажет! – согласилась тетя Жади. Но она не могла успокоиться, причитая: – Альбьери исчез! НО отец Лукаса и Лео тоже может подсказать, куда направился его старый приятель.
Потом предупредила:
- Самира, ничего не рассказывайте ларе Назире! Не нужно ей знать ни о плаценте, ни о том, что Альбьери продал дом. Давайте дадим ей время на то, чтобы она привыкла к сыновьям, вошла в колею, ухаживая за двумя новорожденными. О, я заговорила словами Иветти.
- Но доне Иветти можно рассказать. Мы с Лео решили, что поделимся всеми новостями с его отцом. Леонидас Феррас может нанять частных детективом. Для этого нужны большие деньги, у нас с Лео нет таких возможностей.
- Да, придется расширить круг посвященных. Иветти итак всё было известно с самого начала. И она человек сообразительный, непременно предложит неординарный выход. Но как отреагирует отец Лукаса?
- Тетя Жади, я тоже опасаюсь, как синьор Леонидас воспримет новость, что пропавшая девочка не только дочь моей тети, но и биологический ребенок его Лео. А если потом он станет судиться, когда девочка найдется?
- Да, вопрос. Но все-таки... Надеюсь, что отец Лукаса не станет этого делать, потому что не захочет испортить отношения с Лео. А ты не думала, что синьор Леонидас уже знает о том, чьи дети родятся у Назиры?
- Почему ты так думаешь, тетя? Неужели Иветти могла с ним поделиться ужасной тайной?
- Потому что Лукас недавно сетовал, что Далва задает ему странные вопросы. Кружит вокруг да около, но не спрашивает напрямую, на что-то намекает... И об отце Лукас тоже рассказывал, как если бы синьор Леонидас желает, но не решается о чем-то поговорить.
- Иветти проболталась? Так и есть!
- Не расстраивайся, Самира. Даже если так, это к лучшему! Не придется искать слова, рассказывая, чтобы вас с Лео поняли.
- Тетя Жади! Мне страшно!
- Главное, Самира, чтобы об этой истории не узнали в Фесе. Не о пропавшем младенце, не о докторе, нет, я имею в виду – о тайне ЭКО у Назиры. Дети ЕЕ и Миро. В Марокко могут не понять, что произошло на самом деле. Навыдумывают всякое. Кариму не знаешь? А доктор сошел с ума и украл ребенка – вот что должны знать наши родственники в Фесе и сплетники на медине.
- Тетя Жади! Но Кариме даже этого лучше не знать! Она так всё извратит, такого наболтает всему Фесу, что мы не сможем сделать ни шагу, когда прилетим в Марокко. Нас сметет шквал вопросов от любопытных.
- Тогда пусть в Марокко пока никто ни о чем не узнает. Но как закрыть рот Эмми? Она такая болтушка! – задумалась Жади.
- Да, вот именно, потому что Халиса не станет сплетничать и разбалтывать семейные секреты. Но сама тетя Назира может поделиться подозрениями с Каримой, - предположила с опаской Самира.
- Если уже не рассказала! Карима, узнав, что Назира родила, обязательно позвонит с поздравлениями. Или уже позвонила.
- А если предупредить Зорайдэ? Рассказать не всё, но что-то из уже известных всем фактов, которые не сможем скрыть от тети Назиры?
- Да, верно, Самира. Пусть Зорайдэ поговорит с Каримой, обсудит с ней всё и убедит не сплетничать. Я сама позвоню в Марокко и поговорю с Зорайдэ. Я знаю меньше, чем ты, поэтому нет риска проболтаться, сказать лишнее.
- О, тетя Жади, сделайте это! Позвоните Зорайдэ! А маме? Моя мама пока тоже не всё знает. Мы с Лео недавно вернулись домой, поели, решили, что я позвоню тебе. Думаем, что ещё делать.
- Хорошо. Отдыхай, Самира. Я, кстати, поговорю с Лукасом, расспрошу его, не знает ли он, где может скрываться Альбьери. Доктор может улететь из страны!
- Да-да! Тетя Жади, расспросите! Улететь из Бразилии? Тогда плохи дела. Как искать ребенка по всему миру? А Лукас... Он столько лет знаком с доктором, что может о чем-то догадаться! Мог случайно узнать о тайном убежище Альбьери. Впрочем, Лео ничего не мог припомнить.
- Они знакомы с рождения! – нервно рассмеялась Жади. Но, конечно, было не до смеха. И предложила:
- Позвони мне завтра!
- Конечно! Обязательно позвоню! – согласилась Самира, прощаясь.
Потом обе отключились от связи.
Поговорив, Самира подошла к окну, из которого была видна площадь перед баром, а также дома как отца и Муны, так и дом тети Назиры и Миро. Внизу собирался народ, устанавливались музыкальные колонки, двери бара были гостеприимно распахнуты. Шум с улицы долетал в комнату в открытое окно.
- Что за праздник у доны Журы? – удивилась девушка. Но потом сообразила: Сан-Криштован готов праздновать рождение близнецов Миро, которого все в районе знают много лет, любят и уважают! Тем более теперь, когда он стал владельцем спортшколы, спортклуба, спортзала!
И только тут до Самиры дошло, что именно сегодня Миро и ее отчим Керим собирались договариваться о покупке барашков, чтобы по обычаю на седьмой день после рождения детей накормить соседей! Дона Ноэмия утром намекала, что столики выставят у дверей «Волшебной лампы». Они с Лео пропустили такое событие! Выбор животных! Через семь дней будет устроен праздник или когда?
Вечером ожидались танцы у бара. Девушке показалось, что это сомнительное удовольствие для родителей двух новорожденных. Им бы сейчас отдохнуть самим и как-то оградить детей от очень громких звуков с улицы.
Самира решилась выйти на балкон. Она опасалась, что там ее увидит тот же неугомонный Базилио и начнет орать на всю площадку, чтобы они с Лео спускались – ведь праздник же! Поэтому девушка лишь на минутку выглянула с порога балкона, чтобы взглянуть на окна домов родственников.
Так и есть! Окна в доме Амина были темны. Значит, Эмми и Халиса перебрались в комнаты, которые выходят окнами на менее шумную на данный момент улицу, чтобы не испугались их дети и смогли уснуть. Правда, кухня в доме Амина была немного освещена – туда доходил свет из коридора или других комнат. Так Амин уже вернулся из магазина и поужинал? А на их балконе болтались на теплом слабом ветерке забытые детские вещи, которые не удосужилась вовремя снять Эмми. А кто же ещё?
Самира окинула быстрым взглядом и окна отцовского дома, где прошло ее детство. Там за легкими шторами метались тени. Скорее всего, отец велел Муне с Абдульчиком тоже временно занять другие комнаты. Наверно, и Ханин переселил, чтобы не только не слышала ужасную грохочущую музыку, но и не рискнула проявить любопытство – подсмотреть из окна за тем, что будет происходить внизу у бара. Самира не сомневалась, что отец закрыл наглухо балконную дверь, чтобы ни у кого не появилось соблазна выйти и наблюдать с балкона за пусть и не совсем чужим праздником.
И вдруг краем глаза Самира увидела, как в доме Назиры вспыхнул свет в комнате с балконом. Она повернула голову в ту сторону.
- Не может быть! Нет, тетя Назира не выйдет на балкон, чтобы полюбоваться на праздник, пусть и в честь рожденных ею же сыновей Миро! – пронеслось в голове девушки. Но ни Миро, ни тетя Назира на балконе не появились.
Правда, позже муж тети Назиры все-таки спустился во двор, к бару. Праздник был дан в его честь. Он стал отцом близнецов! Не появиться среди людей внизу было бы неуважением к соседям и лично к доне Журе.
Самира увидела его в окно некоторое время спустя, когда с улицы донеслись крики, разные голоса взывали к нему, чтобы он показался собравшемуся народу.
- Лео, почему мы не там? – вернувшись к мужу, спросила Самира, примостившись рядом с ним на диване. Парень все ещё щелкал мышью по файлам и папкам, склонившись к ноутбуку, стоявшему на низком столике перед диваном.
- Потому что мы устали... А ты хотела бы пойти?
- Нет, мне не хочется танцевать, радоваться и праздновать, обнаружив, что произошло в клинике. Бедная Назира! Когда она узнает, что Альбьери исчез, она сама обо всем догадается. Нам даже рассказывать не придется.
- Посмотрим, какие сплетни разойдутся по району после праздника в честь Миро и его сыновей. Базилио не упустит случая преувеличить всё, что услышит.
- Главное – чтобы несносный Базилио не приставал к тете Назире с дурацкими вопросами и пересказом слухов, - озабоченно проговорила Самира.
39. Часть 37. Глава 39. Сан-Криштован. Сплетни в районе.
...Да, сплетни действительно разлетелись по Сан-Криштовану. Лео на следующий день встретился с Миро в баре доны Журы за чашкой кофе и бутылкой пива с пирожками, пока Самира занималась срочными домашними делами, а затем побежала навестить тетю Назиру, чтобы хотя бы чем-то помочь.
Лео же, как они с Самирой договорились, должен был побеседовать с мужем Назиры, поделиться некоторыми фактами. Миро не должен был считать жену сумасшедшей. Пусть знает, что она права. Был ещё один ребенок, но его судьба пока никому неизвестна. Поэтому Самира посоветовала Лео рассказать Миро о третьей плаценте и уколе.
Миро, конечно, знал больше, чем стало известно Назире. Но муж, как мог, оберегал женщину, родившую ему детей. Если сначала он не поверил, что пропал третий ребенок, которого якобы родила Назира, то потом, поразмыслив и припомнив многие странности в этом деле, тоже начал сомневаться и что-то подозревать. Но пока не понимал, что можно предпринять.
Зная, что Лео с женой ездили накануне в клинику, чтобы выяснить, о чем рассказывает родственница, а также поговорить с неуловимым доктором, которого Миро так и не смог застать, мужчина ждал, что парень поделится с ним информацией.
Лео рассказал ему всё, что им с Самирой удалось узнать.
- Доктор продал дом и исчез?! – переспросил Миро, услышав об этом после детального рассказа Лео. – Это не случайность. Если были намеки на то, что родился ещё один ребенок, и в этом уверены доктор и медсестра, то Назире не привиделись ни третьи роды, ни то, что врач унес ребенка из палаты.
- Да, всё говорит о том, что было так, как утверждает дона Назира.
- Лео, но что ей вкололи? Я думал, что это результат укола, от которого у нее начались галлюцинации. Что за препарат?
- Молодой доктор нехотя признал, а медсестра потом подтвердила, что это препарат для стимуляции родов. Альбьери спешил. Но он также добавил успокоительное со снотворным эффектом. Такие препараты не имеют права колоть роженицам, чтобы не навредить ребенку.
- Негодяй! Он всё заранее продумал! Не пожалел ни мою Назиру, ни детей. Что это за доктор? Как можно так делать? – негодовал Миро. Он так резко поставил на столик бутылку с пивом, что она просто чудом не треснула от удара.
- Я давно знаю доктора Альбьери. Но меня тоже удивил его проступок.
- Зачем ему нужен чужой ребенок? Назира уверяет, что это была девочка!
- Да, нам она тоже говорила об этом.
- Зачем? Лео, я не понимаю: зачем? Зачем ему наш с Назирой ребенок?! Моя жена плачет, она ухаживает за малышами, но то и дело начинает рыдать. Что мне делать? Как успокоить ее? Почему доктор так поступил?
- Но ты как думаешь? Возможно, сам Альбьери что-то говорил доне Назире? – с трудом сдерживаясь, чтобы не рассказать правду.
- Нет, ничего такого она не припомнит. Разве что... Назира предполагает, что в договоре с клиникой было указано, что гарантируется два оплодотворения, то есть родятся двое детей, если приживутся. Но прижилось три зародыша. Вероятно, его подсадили для подстраховки.
- И что? Ты думаешь, что Альбьери решил забрать третьего ребенка, так как тот не был указан в договоре? Это чушь. Такая ситуация регулируется иначе и на основе законодательства. Нельзя вот так просто забрать из кювета новорожденного и унести. Так не бывает. Не должно быть! – говорил Лео, презирая сам себя, но делая это в качестве утешения. Назира на нервах, она страдает, но и Миро – не меньше переживает.
- Но ведь случилось! Значит, можно? Или доктор сошел с ума? Или он совершил преступление. Возможно, этот Альбьери связан с криминалом. Клиника дорогая, поэтому – вне подозрений. И ему так повезло: Назира рожает внезапно, привез я ее поздно вечером, когда там и медперсонала почти не было. Этот Альбьери воспользовался ситуацией. Наверно, заранее сговорился с какой-нибудь парой, которой нужен был ребенок... Продал мою дочь... Теперь с деньгами сбежал. Как его найти? Попадись мне доктор, я лично вытряс бы из него все сведения, он рассказал бы, кому продал, имена покупателей...
Лео видел, как сжимаются кулаки у отчаявшегося отца.
- Самое страшное – это неизвестность. Если бы ребенок умер по какой-то причине, то его тело отдали бы родителям... Так нам объяснили в клинике. Никто не стал бы прятать мертвого ребенка от роженицы. Возможно, ей сообщили бы позже.
- А если родился уродец? Возможно, ребенок жив, тогда куда Альбьери его отправил? Назира боится, что его разобрали на органы.
- Если только на органы... Но это маловероятно. Нет! Не думайте об этом - ни ты, ни Назира. Вот на такое Альбьери точно не способен!
- Этот доктор сумасшедший, - настаивал Миро. Он допил пиво из бутылки, закусил пирожком, резко схватив его с тарелки и нервно и грубо жуя.
- Миро, постарайся успокоить жену. Пусть дона Назира пока забудет о том ребенке, который был или его не было, пусть занимается детьми, которые уже есть. И сам успокойся. А мы с Самирой продолжим расследование. И мой отец Леонидас Феррас... Я попрошу его обратиться за помощью в детективное агентство. Самира тоже надеется на помощь родных - ведь у ее дяди Саида большие возможности.
- Я не очень верю в то, что малышка найдется. Столько таких случаев было, о чем говорили в новостях на ТВ, но я никогда не слышал, чтобы ребенка возвращали. Украли – всё, концов не нет.
- Сейчас главное – найти доктора. Найдется Альбьери – узнаем, что он сделал с девочкой.
- Я от него мокрого места не оставлю! – пообещал Миро. – Только предупреди меня, когда узнаешь, где прячется мерзавец, предупреди раньше, чем до него доберется полиция.
- Боюсь, что Альбьери уже нет в стране. Если он заранее спланировал кражу ребенка и побег, то он нашел прибежище заграницей. Он столько поездил по миру в своей жизни, что, наверно, давно присмотрел, куда сможет сбежать и где пережить опасность.
- Но человек всегда оставляет следы! Если бы у меня были возможности дяди твоей жены, я настиг бы мерзавца!
И тут Лео совершил промах. Он не выдержал и признался:
- Когда я родился, то доктор тоже пытался отобрать меня у матери. Не открыто, но заманивая дорогими игрушками, красивой комнатой и одеждой. Вещами, которые моя мать не могла позволить себе купить.
- Но для чего ты был ему нужен? – удивился Миро.
- Для наблюдения. Он вел дневник наблюдения, потому что моя мать тоже сделала ЭКО, - немного исказив правду, пояснил Лео. - Как и дона Назира родила после ЭКО. Я надеюсь, что Альбьери и в этот раз украл ребенка, чтобы просто наблюдать, как тот растет, записывая свои мысли в специальную тетрадь. Я видел такую тетрадь, когда Альбьери сам мне признался, что делал записи о том, как я рос и развивался, пока мать не увезла меня в провинцию к бабушке. Он потерял связь со мной и не мог вести наблюдения. Теперь он решил повторить опыт.
Лео не рассказал всей правды о себе и о пропавшем ребенке, но услышанное произвело на Миро сильное впечатление.
- Как?! Он сделал Назире ЭКО, а сам задумал украсть ребенка, чтобы проводить опыты?
- Какие опыты? Ему просто нужно вести дневник наблюдений.
- Я же говорю: он сумасшедший. Как его допустили к работе в клинике?!
- Он был владельцем этой клиники, кажется. Точно не знаю, - принялся выкручиваться парень, уже пожалев о своем порыве. Теперь Миро расскажет эту версию Назире, что даст ей новую пищу для фантазий и переживаний. Но продолжил:
- Миро, пусть лучше ТАК случится, потому что тогда есть надежда, что девочка жива, а не стала жертвой черной трансплантологии, что ее не продали заграницу незаконным усыновителям. Это значит, что, добравшись до Альбьери, мы найдем и ребенка, заберем вашу дочку. Как бы убедить в этом твою жену?
- Я постараюсь. Это самая хорошая версия. Она даст Назире надежду. Я ей расскажу.
- Расскажи, - вынужден был одобрить Лео. - А пока надо ждать. Как быстро мы сможем найти беглецов? Через несколько дней, недель или месяцев? Но все равно мы отыщем их или сыщики нападут на следы Альбьери. И Альбьери не один – с ним жена: искать придется пожилую пару с младенцем. Это сузит круг поисков. Так и скажи доне Назире.
- Скажу. Но доктора нужно вернуть в Бразилию и судить! Он преступник. Даже если у него найдутся влиятельные друзья!
- Не беспокойся, он ответит за совершенный проступок.
Миро кивнул и вдруг уставился куда-то за спину Лео. Тогда повернулся и он. За ним застыл Базилио, раскрыв рот, держа в руках поднос с пустыми стаканами и грязными тарелками.
- Базилио, что тебе? Опять подслушивал? – рассердился Миро.
- Если ты что-то услышал из нашего разговора, лучше молчи, никому не рассказывай. Иначе, парень, я могу и разозлиться! – пригрозил Лео, сам себе удивляясь. Но как иначе вести себя со сплетником? И почему нигде невозможно поговорить, чтобы не выросли из-за угла уши Базилио? В прекрасный бар доны Журы по этой причине не хочется заходить – понял вдруг Лео.
- Я..., ничего я не слышал! И не подслушивал! Очень надо! Я уже итак всё знаю, без вас!
- Базилио, от кого всему району стали известны подробности покупки жертвенных барашков? Люди ко мне вчера подходили и расспрашивали, ссылаясь на тебя. Уверяли, что ты им рассказал!
- Я?! Я ничего ... эээ... не слышал... Не помню, чтобы рассказывал... Вы же сами меня прогнали... Мустафа или синьор Мухамед могли рассказать! Сначала друг другу, а потом дона Ноэмия пришла в бар и обсудила каждую мелочь с доной Журой и Флавией. Я так думаю.
Миро смотрел на струсившего лжеца, прищурившись, переплетя руки на груди, но сжимая кулаки. Лео тоже не поверил в версию болтливого официанта.
- Только посмей сплетничать, что моего ребенка украли! Я тебе язык вырву, - пригрозил Миро. – К Назире тоже не смей подходить, а пирожки для нее я теперь сам буду покупать. Ты уяснил?
- Да, - быстро сказал Базилио и немедленно исчез.
- Это бесполезно. Сейчас Базилио испугался, но как только найдет свободные уши, тут же выложит новости, - с досадой сделал вывод Миро.
- Тогда приготовься, что весь Сан-Криштован будет обсуждать, как у тебя украли ребенка. Ничего не поделаешь, - согласился Лео.
- Так даже лучше. Назиру перестанут считать сумасшедшей. А то уже намекают, что на почве поздних родов она умом тронулась.
Мужчины, наконец, встали из-за столика и разошлись, кто куда.
Когда Самира вернулась от тети, быстро вымотавшись, хотя даже двух часов не пробыла с детьми, Лео отправил ее в бар за едой, так как есть в доме было совершенно нечего, как и не из чего было приготовить хоть что-то, а в супермаркет они пока не сходили. Но и в баре Лео даже пирожков купить не догадался из-за внезапного появления Базилио. Пришел домой с пустыми руками.
Договорились, что Самира купит мясную поджарку и пирожки – куда же без них! И соки – разные.
- Я хотела бы равиоли с крабами или хотя бы с мясом крокодила, - помечтала девушка.
- А бамбуковых побегов в салат тебе не добавить? – мягко съязвил Лео. – Послушай, кстати, какие сплетни успел разнести Базилио.
И Лео рассказал о разговоре с Миро и о том, что они в пылу обсуждения проблем не заметили подкравшегося Базилио. Теперь приходится ждать последствий неосмотрительности.
Вскоре Самира вернулась – с двумя порциями поджарки, с парой баночек сока, с пакетом горячих пирожков с треской и сыром.
- Рассказывай! – забирая у нее покупки, потребовал Лео. По ее лицу он понял, что новости имеются. Так и оказалось.
- Базилио поведал доне Журе и доне Ноэмии, что Назира родила троих детей, но два мальчика оказались нормальными, а вот с девочкой... Мало того, что она родилась уродливой, так ещё и сразу умерла, а доктор решил не показывать ее тело Назире и унес из палаты, украл, чтобы потом провести с трупиком страшные опыты. У него якобы где-то есть тайное укрытие, где он проводит опыты для криминала. Вроде бы даже вырезает органы и отдает их бандитам для пересадки. Представляешь, что я услышала?
- Даже так?
-Ах, да! В клинике врачи якобы выгораживают доктора, уверяя, что тело ребенка потеряли, поэтому тете Назире и сказали, что не было никакого третьего ребенка. Не было, и всё! А доктор со страху то ли сбежал, то ли занят опытами у себя в укрытии. Ещё и записи ведет, дневник наблюдений! Он кому-то его даже показывал.
- Что-что?! Ну, Базилио! Услышал одно слово, другое, потом еще фразу ухватил – и сочинил такой казус.
- Это ужасно, Лео! Теперь все соседи только об этом и говорят. Меня пытались расспрашивать. Ещё и радуются, что у Назиры уже есть девочка – здоровая во всех отношениях. Вот же люди!
- Люди ни при чем. Верят сплетнику Базилио, который убедил, что лично слышал наш с Миро разговор.
- Кошмар! – покачала головой Самира, вымыла руки и села к столу. Пока ее не было, Лео успел заварить чай и накрыть на стол, положив приборы, расставив пустые тарелки и стаканы для сока и кружки для чая.
- Какой же ты молодец!
- А что у доны Назиры? – улыбаясь ее похвале, спросил Лео.
Они быстро сели за стол, разложив покупки из бара.
- Ууу! Это счастье, что к отцу приехала Ханин. Нормальная такая тетка, оказывается. Всё умеет, с детьми всех возрастов прекрасно ладит.
- Но разве ты не говорила, что ее выдают замуж? – поднося ко рту вилку с кусочком мяса, напомнил муж.
- Да, собираются. Но свадьба – дело не такое быстрое, как хотелось бы. Ей итак сократили срок подготовки к никяху до полугода, если я верно поняла, потому что жених не желает ждать. А пока она с радостью помогает измученной прошедшей ночью ларе Назире. Миро тоже, кстати, не остается в стороне. Участвует, как может, хотя ему приходится заниматься и спортклубом, чтобы зарабатывать деньги.
- И в чем состоит его помощь? Неужели меняет подгузники? – усмехнулся Лео.
- Не только. Ах, наш дядя Абдул был бы вне себя от злости, если бы узнал, что происходит в семейной жизни тети Назиры. Пусть не узнает! – пожелала Самира, не подозревая, что ее надежды уже не оправдаются. Дяде Абдулу стало всё известно от ее отца.
В тот же день Самира, когда они с Лео вернулись из магазина с полными сумками продуктов, забежала в бар, чтобы поболтать с доной Журой и доной Ноэмией и поделиться с ними правдивыми сведениями. Пусть узнают и жители района верную версию, а не то, о чем болтает Базилио. Кстати, ему тоже кое-что следовало высказать! Нечего выдумывать, когда не сумел узнать правду.
Так Самира и сделала. Нашла подруг за вип-столиком в углу бара, куда ее тут же пригласили. Дона Жура знаками велела Флавии принести девушке кофе и угощение. Базилио тоже увидел новую посетительницу и ринулся к их столику.
- Базилио, ты что здесь забыл? – сдвинула брови дона Жура.
- Я... так это... тряпка грязная... хочу помыть...
- А что, ты видишь рядом с моим столиком раковину? – и хозяйка бара вскинула правую бровь.
- Нет, но...
- Иди, работай, Базилио! И не смей подслушивать. Пусть Флавия найдет тебе занятие. В баре работа не убывает.
Парень разочарованно поплелся прочь.
- Ты же слышала, что он рассказывает о Назире? Никак не успокоится. С ним уже и Миро беседовал. Но ему всё неймется, - кипятилась Жура.
- Да, мне пересказали сплетни. Но я хочу рассказать, что произошло на самом деле. Ребенок был и да - его украли.
- Что?! Как?! Вот это да! – не смогли сдержаться приятельницы. – Рассказывай, Самира! Откуда тебе это известно?
Девушка обрисовала им их с Лео поиски, поведав то же самое, о чем Лео утром рассказал Миро.
- Поставить укол!.. Вынести ребенка на глазах матери! – возмущались подруги.
- Это как он был в себе уверен, что даже не подчистил за собой улики! – покачала головой дона Жура.
- Каков мерзавец! Вот и доверяй докторам, - возмущалась дона Ноэмия. – Назира так слушалась доктора, так ему верила. Теперь я понимаю, что прав был синьор Мухамед, который предлагал устроить домашние роды.
- Но ты же говорила, что дона Жади уговаривала Назиру сделать УЗИ в другой клинике. Прислушайся она к родственнице, сделай УЗИ, которое показало бы троих детей, тогда никто бы у нее ребенка не украл! Доктор не осмелился бы. А теперь докажи, что было ещё дитё.
- Ты права, Журочка! Права! Но дона Назира бывает такой упрямой. Я заметила, - сочувственно кивала Ноэмия.
- Если бы знать... Но какие бы меры Назира не предприняла, если доктор замыслил воровство новорожденного и побег, ему это удалось бы. Просто в том случае преступление было бы очевидным, а теперь – это лишь догадки. Доказательства придется искать – если поверят. В полиции – вряд ли. Какие улики ему предъявят?
- Думаешь, Самира, врачи уничтожат шприц, плаценту?
- Я не знаю, что думать. Но мы с Лео хотим завтра поехать к его отцу и поговорить с Леонидасом Феррасом. Рассчитываем на его помощь.
- Конечно, стоит попробовать попросить такого важного человека о помощи, - жеманно проговорила дона Ноэмия, правда, сама не замечая своих ужимок, дурной привычки. – Он должен согласиться: ведь это твоя тетя, а ты – жена его сына.
- Ну, а брат твоего отца? Знает уже? – перебила подругу дона Жура. - А что твоя свекровь думает об этом?
- Ох, да! Дона Деуза и Эдвалду – это же твои свёкры, Самира. И Назиру они знают. Жили в Сан-Криштоване, - вспомнила Ноэмия.
- Мы ещё не звонили матери Лео, но дяде Саиду мог сообщить мой отец. Возможно, когда отцу станут известны детали – о шприце и плаценте, он отнесется серьезно к ситуации и обратится к дяде Саиду.
- Самира, я поговорю с Мустафой. Это ведь не секрет? Ему можно рассказать то, о чем мы сейчас говорили? Про укол мне Мустафа рассказал, но я и сама присутствовала, когда Назира жаловалась брату, вернувшись из клиники. А вот о плаценте – нет. Но это и есть прямое доказательство рождения третьего ребенка! Плацента есть, а ребенок исчез. Где младенец?
...Позже Ноэмия зашла в магазин, где Мустафа и Мухамед перебирали товары. В «Волшебной лампе» посетителей не было. И это порадовало дону Ноэмию. Теперь можно свободно поговорить. Она и рассказала о том, что сообщила ей Самира.
Мухамед изменился в лице.
- Значит, правда. Назира не придумала, - придушенно проговорил он, озираясь по сторонам. Как всё плохо!
- Мухамед, звони брату! Звони! Ты же собирался! – живо отреагировал Мустафа. Ноэмия наблюдала за разыгравшейся сценой, участницей которой стала сама.
- Позже позвоню, брат. Саид ещё не вернулся домой. Когда он у себя в офисе, то не так внимателен к семейным проблемам. Вот приедет домой, поужинает с женами, тогда позвоню. Давай дальше работать, что там у нас на очереди? Проверим, сколько чего было за месяц продано из бижутерии. Серебро идет неплохо. Стоит закупать в Марокко больше.
Ноэмия, поняв, что ей здесь больше нечего делать, ушла.
А Мухамед, занимаясь делами, не переставал обдумывать ситуацию сестры. Он позвонил Муне и попросил ее испечь пирог, чтобы отнести Назире. Заодно поговорить, послушать, что она может ещё рассказать. Тем более, появились новые факты. А если Назира ещё что-то вспомнит?
Муна бросила все домашние заботы и принялась за выпечку бестеллы. Это марокканский пирог с курятиной, сладко-соленый, национальная выпечка. Ларе Назире должно понравиться. И возможно, хотя бы чуть-чуть ее утешит, поднимет настроение. Муна тоже не могла решить, верить или не верить в то, что услышала от мужа, как и от Назиры, и от доны Ноэмии, которая знала все местные сплетни, бывая в баре – рассаднике всех местных новостей.
Мухамед поделился с ней, что стало известно от Самиры, накануне занявшейся поисками доктора, побывав в клинике, где поговорила с кем только возможно. Шприц? Плацента? Но шприц мог оказаться случайно в мусорной корзине, а вот плацента – это серьезно. Это доказательство!
Поэтому теперь Муна смотрела на родственницу другими глазами – с состраданием. Пирог был готов, пусть и приготовлен на скорую руку. Рецепт пришлось упростить для скорости. И к закрытию магазина Муна, заглянув к Мухамеду и продемонстрировав ему блюдо с пирогом, дошла до двери Назиры...
Вернувшись, накормила ужином мужа, одновременно докладывая ему о встрече с его сестрой.
- Назира ведет себя совершенно нормально. Рассуждает здраво. На нее хорошо повлияло то, что муж рассказал ей об обнаруженных фактах, которые подтвердили, что ничего ей не показалось – был ребенок, был! Она успокоилась, поняв, что теперь ей поверят. Она не фантазирует, это не родильная горячка, не бред. Но теперь она жаждет найти и вернуть малышку.
- Но как такое могло случиться? Я как чувствовал! Рожала бы дома – все дети были бы на месте!
- Домашние роды -это опасно, Мухамед. Здесь нет опытной повитухи. Кто смог бы принять у Назиры роды? Тройня! И возраст у нее опасный для рождения...
- Муна, а теперь что нам делать? Мнения Саида я пока не знаю, но ребенка надо искать, если он был.
- Мухамед, ребенок был. Но... если он родился мертвым или умер? Тогда понятно, что ей ничего решили не говорить.
- Сначала – да. Но куда тогда делось тело? Позже должны были сказать о трагедии отцу, например. Ведь следует похоронить...
- Назира говорит, что никто ничего ни ей, ни Миро, ни Самире не предлагал.
- Значит, все-таки врач украл ребенка. Весь район говорит об этом. Обсуждают, выдвигают разные версии – одна страшнее другой. Советы дают, как искать. Одно хорошо – Назиру больше не считают сошедшей с ума после рождения детей.
- Да, муж. И на ее счастье есть Ханин – она помогает, иначе Назира падала бы с ног от усталости.
- Понимаю! Где сейчас Ханин?
- Ещё не вернулась. Но она тоже устает, хотя для нее это радостная усталость.
- Из внучки дяди Абдула получится чудесная мать! Кстати, я звонил сегодня дяде Абдулу. Лучше бы я этого не делал! И хорошо, что я забыл рассказать ему, что Ханин помогает Назире!
- А что сказал тебе сид Абдул?
- Ох, Муна, я такого наслушался!
И Мухамед повторил жене все обидные слова, услышанные от марокканского родственника.
- Аллах! Назира так ждала рождения детей! Ничего ей не говори! Она не общается с дядей Абдулом. Пусть не узнает, - посочувствовала Муна и мужу, и его сестре. – Но знаешь, муж Назиры рассказал, что доктор тот ведет записи, в которой наблюдает за детьми, рожденными с помощью метода, к которому прибегла Назира. Неужели он тоже в чем-то сомневается? Но он ученый, и сам проводил процедуру ЭКО.
- А! Эти ученые..., - скривился Мухамед. - Я им не доверяю. А если тот доктор проделал с пропавшим ребенком какой-то запретный эксперимент, поэтому и сбежал с младенцем?
- Не просто сбежал, он продал дом, отключил телефон, забрал жену, он пропал! – делилась Муна услышанным от Назиры.
- Мне неизвестны такие подробности! Саид должен поговорить с Самирой, чтобы она ему все-все рассказала сама. Я не могу собирать крупицы истории из чужих сплетен.
- Конечно, пусть он ей позвонит или она с ним свяжется, - согласилась Муна, сажая на колени проголодавшегося Абдульчика. Каша его была готова, но мальчонка тянул ручки к чашке с соленостями. Распробовал и понял, как это вкусно – квашеные овощи, среди которых лежал и соленый лимон. Не его ли хочется попробовать малышу?
- Муна, я так с тобой счастлив! – заявил вдруг, расчувствовавшись, Мухамед, наблюдая за этой сценой. Муна не рожала Абдульчика, но он для нее как родной.
- Я тоже счастлива, хабиби, - улыбаясь, ответила женщина.
На следующий день Мухамед решил поддержать Назиру, выбрал в магазине три – нет, четыре! – подарка от себя и отправился к сестре. Выбрал он медальончики от сглаза с «рукой Фатимы». Два амулета были с синим «глазом» – то есть внутри «зрачка» был вставлен синий камешек, а два других - с красными.
Но оказалось, что его опередили бывшие родственницы: Жади и Латифа уже одарили малышей средством спасения от порчи и дурного глаза. Но как порадовалась Назира, что амулетов было не два или три, а четыре! Ферюза уже носила на одежде такой амулет, но сестра прикрепила к ее юбочке ещё один – подарок Мухамеда. Младенцам медальоны положили в кроватку под матрасик. А четвертый Назира прижала к губам...
- Мухамед, ты поверил? Девочка была, моя дочь! Я буду звать ее Асмой. Стану называть это имя в молитвах Аллаху. Все решили, что мне пригрезилось. Но теперь Самира узнала, что есть доказательства. Доктор попадется и расскажет, он всё мне расскажет, куда дел мою дочь, что он с ней сделал!
- Назира, теперь тебе полегчало? Успокойся, мы с Саидом подумаем, чем можем помочь в поисках доктора-шайтана.
- Самира сказала, что они с Лео сегодня же поедут к его отцу. Ты наверняка слышал о нем. Это Леонидас Феррас. Они надеются, что он наймет частных сыщиков, которые смогут напасть на следы Альбьери. Альбьери – старый приятель сида Али. Когда Самира с мужем полетят в Марокко, они намерены поговорить с дядей Али и узнать, где может прятаться доктор. Почему-то Лео уверен, что Альбьери нет в Бразилии.
- Альбьери! Так вот откуда мне знакомо это имя! Это друг дяди Али. Понятно! Только бы дядя Абдул не узнал..., - поразился Мухамед.
- А что дядя Абдул? Он уже знает обо мне и детях? Что он сказал? – встрепенулась Назира.
- Нет-нет, мне ничего неизвестно, я ему ещё не звонил, - нагло соврал Мухамед. И тут же трусливо сменил тему:
- Тебе понравился пирог, который испекла моя жена?
- Мухамед, спасибо! Шукран! О, Аллах! Очень понравился! Когда найдется Асма, иншалла, я устрою такой праздник! Напеку много пирогов в честь ее возвращения!
- Амин с женами тоже собирался к тебе прийти. Не сегодня, но как сможет. На седьмой день, когда будем устраивать акику, его жены и Муна помогут приготовить баранину. Мустафа расскажет Миро, как баранов правильно превратить в мясо по-мусульмански.
- Миро не один будет заниматься баранами. Он опасается, что не сможет. Керим приедет и всё сделает. Зарезать барана не так просто. Надо уметь.
- Да-да! Я и сам хотел бы поприсутствовать, чтобы проследить за соблюдением традиции.
- Конечно, Мухамед, и ты приходи. И Мустафа. И Амин.
- Амин останется присматривать за «Волшебной лампой». Свой магазин закроет на несколько часов.
- Пусть мой племянник приходит посмотреть на своих кузенов.
- Придет, обязательно придет! – уверил Мухамед и, выпив предложенного чаю, ушел.
Он был рад, что Назира не узнала, почему Амин не смог прийти вместе с ним, хотя собирался сегодня увидеть малышей родной тети. Но он так расстроился, что лучше было вовсе никуда не ходить. И всё из-за его жены Эмми.
Глупая женщина! Когда Амин узнал подробности, которые раскопала Самира, то принялся размышлять, что могло случиться с доктором и ребенком. И безголовая вторая жена ляпнула, что девочку уже разобрали на органы – это точно! Жаль, конечно, но Назире не стоит говорить об этом. Но от ребенка уже не осталась ничего, искать бесполезно, младенца не вернешь, но тетю Назиру не нужно лишать надежды. Пусть продолжает ждать!
Она беспечно несла ужасную чушь, от которой у Халисы, находившейся тут же, случился шок, она бешено вращала глазами за спиной Амина, заставляя Эмми замолчать, но девчонка не понимала ее сигналов. Слов у первой жены не нашлось! Зато Амин, когда до него дошел смысл сказанного Эмми, молча ударил ее по губам. Он тоже не смог найти слова. Пришлось хлестнуть пальцами по рту безмозглой девчонки. Как Эмми может не понимать, не думать, что можно говорить, а когда лучше прикусить язык?
Начался семейный скандал. Эмми не поняла, почему Амин так с ней обошелся. Начала бурно рыдать. Но он не стал ничего объяснять, ушел к отцу, пожаловался, поэтому Мухамед и знал, почему планы Амина изменились. Парня трясло! Потом Халиса объяснила второй жене, что произошло, раз сама Эмми не догадывается. Но девушка долго плакала и не соглашалась, что не стоило повторять в семье то, о чем сплетничают жители Сан-Криштована.
- Какая же ты бесчувственная! Эмми, не вздумай пересказывать версии соседей ларе Назире! Она с ума сойдет, если такое услышит.
- Но она сама об этом говорила! Предполагала!
- Лара Назира была не в себе в тот день, когда ее только привезли из клиники. Она могла наговорить что угодно, а потом ничего не вспомнить. Но теперь уже ясно, что ребенок был рожден. От этого ещё страшнее! Теперь остается только верить, что преступного врача найдут, а вместе с ним и живую дочь лары Назиры!
- Пусть дядя Саид наймет детективов!
- Эмми, пожалуйста, проявили понимание: не лезь к ларе Назире со своими советами, предположениями. Прошу тебя! Впрочем, нет: приказываю! Как первая жена – запрещаю тебе без меня ходить к ларе Назире. Ясно? Дел дома столько, что вдвоем не переделать, а ты почти ничем не занимаешься. У нас слуг нет!
- Из-за тебя! Служанку не взяли, потому что ты против. Можно попросить отправить женщину из Марокко нам на помощь! А ты...
- Ни за что! Сами справимся! Вот купит тебе наш муж отдельный дом, там и содержи прислугу, а здесь я буду решать, нанимать служанку или нет!
Амин не слышал, как они ссорятся. А склока бушевала долго.
...И вот наступил вечер, Мухамед достал сотовый, набрал номер Саида. Брат ответил тут же, как будто держал телефон в руке, ожидая его звонка. Теперь Саид внимательно выслушал Мухамеда. Сестра родила, в клинике случилось происшествие, доктор Альбьери сбежал с третьим ребенком, которого украл у Назиры, а ее перед тем, как украл девочку, пытался убедить, что родились только два мальчика.
- Самира рассказала, что врач продал дом, отключил телефоны, бросил или продал автомобили свой и жены... Он исчез вместе с ребенком!
Также брат Назиры поделился новостями о найденных в клинике доказательствах. Шприц и плацента.
В ответ услышал из телефона опровергающие доводы:
- Брат, подумай сам: шприц мог оказаться там случайно и не иметь отношения к Назире. Плацента – да... А что за доктор?
- Тебе не знакомо имя Альбьери? Это старинный друг дяди Али. Дядя Абдул не раз проклинал этого Альбьери за то, что он привел в дом дяди Али Лукаса, который перевернул жизнь нашей семьи. Именно он виноват в том, что Жади познакомилась с Лукасом в доме Али.
Мухамед не видел лицо брата, но пожалел о сказанном. Зачем он упомянул Жади и Лукаса? Испортил Саиду настроение. Речь о Назире. Так для чего он приплел одалиску?
Но Саида его слова не задели. Он будто ничего не заметил, равнодушно отнесся к напоминанию о роковой встрече Жади и ее любовника, ставшего теперь ее мужем.
- Хм, доктор снова вмешался в наши жизни – украв ребенка Назиры. Кто знает, брат, чего ещё мы не знаем, и не дай Аллах нам это узнать! – только и сказал Саид.
Мухамед что-то заподозрил:
- Брат, тебе что-то известно? Аллах! Почему ты так говоришь? Не скрывай, я тоже имею право знать! Но Назире пока не всё стоит рассказывать!
- Нет-нет, я пока ничего не могу тебе сказать, - стушевался Саид. И незачем Мухамеду знать правду! Фатима поделилась секретом, который он из нее вытянул. Но Мухамеду пока (или вообще!) не стоит рассказывать. Поэтому он выкрутился:
- Я опасаюсь, не Фарида ли рук это дело? А если он знаком с доктором и сговорился с ним? Но денег у него нет, чтобы выкупить ребенка у этого Альбьери. Думаешь, Фарид, договариваясь с Альбьери, мог провернуть обман, солгать, действовать якобы от имени дяди Али?
Это был самый настоящий бред, но Саиду требовалось, чтобы Мухамед забыл его слова. Конечно, Фарид ни при чем.
- Саид! Я не верю. Фарид... Он же... нет, он бы не смог такое устроить! – сразу же повелся Мухамед.
Саид довольно хмыкнул, чем озадачил брата.
- Я подумаю, что можно сделать, кто и как поищет беглеца. Возможно, найму людей, которые займутся поисками профессионально.
- Сделай это, брат. А я помогу, чем смогу. Как я понял, парень Самиры тоже собрался просить отца помочь в поисках.
- Леонидас Феррас будет нанимать детективов? Что ж, посмотрим, кто найдет Альбьери первым. Кстати, кое-что я вспомнил: Альбьери не только старинный знакомый нашего дяди Али, но он – приятель Леонидаса Ферраса. И Леонидас или поможет нам, нашей сестре, с поисками, или, наоборот, ещё лучше спрячет своего друга.
- Вот как?! – поразился Мухамед. – Какой жук этот Альбьери! Как всё переплелось! Пока, Саид. Созвонимся, когда ты что-то решишь.
- Хорошо, Мухамед! Я приеду на праздник акики, о котором ты мне говорил, когда звонил ранее.
- Конечно! Приезжай сам и возьми с собой жен и детей. Это важный семейный обычай. Пусть увидят и запомнят.
- Ты звонил дяде Абдулу? – спохватился Саид.
- Да, да, брат, звонил, - как-то смутился Мухамед. – Но разговор оказался нехорошим. Дядя Абдул не обрадовался появлению детей Назиры. Предложил поискать у них рога и копыта, назвав их детьми шайтана.
- Дядю Абдула я иногда не понимаю! Не стоит ему больше ничего рассказывать. Иначе он всей медине наплетет про нас и Назиру такого, за что нас на медине камнями закидают, когда мы появимся в Фесе.
- Я не ожидал такой реакции от дяди Абдула. Но ты прав, брат. Пусть ничего не знает о нашей сестре. Мы поговорим с дядей Али.
- Я поговорю, Мухамед, давай Я поговорю. Пусть расследованием занимается кто-то один из нас. Сначала я поговорю с дядей Али!
- Хорошо, брат. Так и сделаем.
Отключив сотовые, каждый из них продолжал думать о проблеме. Мухамеда удивило, что Саид заподозрил Фарида. Но как бы тот смог добраться до клиники доктора? Однако смог подобраться к Хадиже с черными цветами на ее свадьбе!
Саид же понял, что ему совсем не хочется, чтобы в дела Назиры вмешивался Леонидас Феррас. Сыновья могут попросить его, ведь Назира – родная тетя Самиры. Но если девчонка расскажет ему правду об ЭКО? Тогда у их сестры появится ещё одна проблема, потому что за ребенка может начаться судебная тяжба.
- Аллах! Когда же кончатся неприятности, связанные с этим семейством, которые тянутся полжизни? Кстати, Альбьери мог украсть ребенка для Леонидаса Ферраса, если тот узнал, что один из детей – его внук, - размышлял Саид.
Захваченный неожиданной догадкой, он не выпускал из рук телефон.
-... Доктор точно определил, кто из тройняшек – ребенок Лео, и устроил похищение младенца! Назире никогда не найти украденного ребенка, а Леонидас вырастит девочку, как когда-то по слухам вырастили его собственного младшего сына - того самого Лео! Но если тогда Альбьери зачем-то украл его для себя, то теперь – для Леонидаса. Наверно, чтобы рассчитаться за старый обман?
Эта версия показалась логичной, но Саид понимал, что всё было не так. Нет, он обратится в хорошее детективное агентство, и пусть опытные люди ищут дочь Назиры. А он посмотрит, до чего они смогут докопаться.
40. Часть 37. Глава 40. Марокко. Новости о Назире.
Риад сида Абдула в этот день, казалось, пропах на всех этажах тушеным мясом со специями, которые, не пожалев, всыпала лара Нурия. У хозяина дома было прекрасное настроение в ожидании, когда же будет готово любимое, но весьма редкое в его семье блюдо. Сид Абдул не ел каждый день баранину, поэтому и готовили ее несколько раз в месяц. А по пятницам – только кус-кус, блюдо, которым старик лакомился, возвращаясь из мечети, с пятничной молитвы.
Но замечательное настроение и разгулявшийся аппетит были испорчены звонком Мухамеда из Бразилии.
- Мои племянники там, в Рио, совсем от рук отбились! – заявил сид Абдул, поговорив с близким родственником.
- Так взрослые они уже, - едко заметила лара Дуния, стоя у плиты, где лара Нурия готовила соус, а рядом в таджине тушилась баранина. Женщина держала пакетик со специями в ожидании, когда Нурия велит подать ложку и раскрытый пакетик. Старая она уже, не набегаться от плиты к столу или к шкафу, к сундуку, где хранятся свертки с разной мелочью. В этом помогала ей более молодая и шустрая Дуния. Женщины начали прекрасно между собой ладить.
- Аллах, как удачно в этот раз получилось! Соус - что надо, в меру густой и ароматный, - радовалась первая жена. Дуния вдыхала вкусные запахи и тоже ждала, когда же будет всё готово.
Они не сразу заметили, в каком отвратительном настроении муж пришел на кухню.
- Всевышний, дай мне силы! – воздев руки к небу, запричитал он сердитым тоном.
И тогда обе его жены резко повернулись к нему, а лара Нурия едва не уронила большую деревянную ложку на длинном черенке – специально предназначенную для помешивания при варке соусов. Дуния подхватила, не дав упасть, но с ложки капнуло на чистые плитки пола несколько крупных красных пятен.
Нурия проигнорировала беспорядок, потому что всё ее внимание было обращено на мужа:
- Что случилось, сид Абдул?
- А вот случилось! Аллааах! Мухамед позвонил, чтобы сообщить, что их с Саидом сестра, чье имя я давно не произношу, родила.
- Назира родила?! – не удержалась от радостного восклицания Дуния. Впрочем, она это сделала также и назло Абдулу. Знала, что он будет задет.
- Не смей упоминать при мне имя этой одалиски!
- А что не так, сид Абдул? – осторожно поинтересовалась Нурия. Раз муж заговорил таким тоном, значит, что-то не в порядке.
- Родилась тройня, одного ребенка украл врач, который принимал роды. Вот так-то! Муж ее мною не одобрен, затем – ребенка захотела сделать не по-человечески, рожала не у родственниц, доверилась какому-то врачу не нашей веры. И вот как это всё закончилось! Семью она хотела иметь, мужа, детей... Получила, одалиска!
- Хм, Абдул, так ты сам виноват! Кто Назире должен был найти хорошего мужа? Красивого, богатого и не старого? – с удовольствием завелась Дуния, предвкушая помимо таджина из баранины замечательный скандал. А новость-то какая! Если Карима ей все ещё не позвонила, значит, она ничего пока не знает! Дуния ей расскажет!
- Что? Как это - украли ребенка? – потрясена была Нурия. Назиру она знала с рождения. Сколько лет была служанкой сида Абдула! Знала и родителей Назиры и двух ее братьев. Всегда сочувствовала красавице Назире, что не смогли ее вовремя выдать замуж. И потом не везло: сид Абдул, когда искал племяннице мужа, ждал от женихов вовсе не того, чего хотелось самой Назире.
До сих пор люди в Фесе вспоминают, как Назира отказалась стать женой уважаемого старика, явившегося сватать ее с двумя сыновьями. Назира и жених друг друга не поняли, и несостоявшаяся невеста устроила истерику прямо при гостях. Позор какой! А потом племянница Абдула решила сама найти себе мужа. И стала женой бразильца, тренера из Рио-де-Жанейро. А теперь родила? Троих?!
Нурия не успела умилиться новости, как до нее дошло: как это – украли ребенка? А лара Дуния уже несколько раз провопила о том же: как это - украли? Кто? Точно – врач? Почему? Зачем? Нашли ребенка или нет?
- Я не выяснял подробности, - злорадно отрезал старик. – Мне это не интересно! Одалиска вышла замуж, родила в пожилом возрасте – как такое возможно? Разве что шайтан помог. Это его дети, не человеческие. Для этого она и делала... как это Мухамед назвал?... Искусственное ЭКО. А теперь шайтан забрал своего детеныша. Его унес, а остальных одалиска держала обеими руками, потому и остались с ней. На третьего не хватило ещё одной руки.
- Абдул, что ты мелешь? Иногда я тебя слушаю, и мне кажется, что ты бредишь! Позвоню Кариме, пусть мне правду расскажет!
- Запрещаю! И телефон твой у меня, я забрал со столика. Хватит тратить деньги на глупую болтовню. И как ты посмела со мной ТАК разговаривать?- спохватился он.
- Глупую болтовню?! Я хочу узнать, что на самом деле у Назиры случилось. Ей позвоню! – уперлась Дуния.
- В Бразилию?! Нет, огромная сумма денег уйдет на международный разговор. И нечего говорить с одалиской! Не дам тебе твой телефон!
- К шейху жаловаться пойду! – сурово сдвинув брови и уперев руки в пышные бока, пригрозила лара Дуния. – Сходила раз, теперь я туда дорогу знаю! Снова на тебя пожалуюсь.
Та странная склока, вспыхнувшая в доме сида Али, закончилась именно так: Дуния поговорила с шейхом в мечети, которая находилась на полпути к дому. По дороге она туда и зашла. Долго жаловалась на Абдула, но встретила понимание, получила совет и вернулась в риад в состоянии умиротворения.
Молодой шейх был знаком с ее сыном Икрамом, поэтому приложил все усилия, чтобы успокоить мать приятеля, не дать разгореться семейному скандалу непонятного происхождения. Женщина даже причину ссоры не смогла объяснить кроме той, что сиду Абдулу не нравится ее планшет, он ненавидит современные гаджеты.
Теперь Дуния сцепилась с муженьком, надеясь, что тот найдет повод прогнать ее из дома, отправив на медину за чаем редкого сорта или за мятой, которую хорошо покупать рано утром, когда у торговцев она очень свежая, а к обеду уже никакая, и Дунии нужно было бы найти пучок мяты, который устроит вредного Абдула. Он всегда так поступал, как будто устраивал ей испытания – как в старинных марокканских сказках.
Но ларе Дунии нужно было встретиться с Каримой, за чем бы ее ни отправили на рынок.
Однако в этот раз старик проявил редкое терпение.
- Я спросил у Мухамеда: нет ли у новорожденных рогов и копыт? Не пробивается ли хвост? Не имеется ли других нехороших признаков? Но Мухамед, похоже, не рассмотрел порождения шайтана, зато распереживался из-за пропавшей девчонки, рассказывал мне, что Нази..ра.. ээээ..., его сестра не в себе была, не уверена, был ли ребенок или ей это привиделось. Я слушать его не хотел, но он всё рассказывал и рассказывал!
- Сид Абдул! Тебе совсем не жалко племянницу? А если правда, что ребенка украли? Не пойти ли мне в мечеть, не спросить ли у шейха совета? - продолжала его задирать Дуния.
- Иди, одалиска! Заодно зайди к моему приятелю Али, узнай, не у него ли тот шайтан прячется. Тот, что ребенка унес?
- Сид Абдул! – ахнула лара Нурия.
- Что? С каких пор шайтаны прячутся у Али в доме? – возмутилась и Дуния. Пусть Али и дал ей развод, но остался отцом ее сына Икрама и других детей. - Это клевета!
- Клевета? У шайтана есть имя – Альбьери. Мухамед сам не заметил, как назвал мне имя-фамилию врача-вора. Я давно знаю это имя. Альбьери всегда был шайтаном. Много лет назад пришел к Али с человеком, который украл потом жену у моего племянника Саида. Врач он, скажете? А сам занимался сотворением детей «в пробирках». Это харам! Альбьери - шайтан! Не удивлюсь, если в его штанах спрятан хвост, в ботинках – копыта!
Женщины притихли и смотрели во все глаза на Абдула, красноречиво описывающего проступки приятеля сида Али. Так вот кто Лукаса привел в дом, где тот столкнулся с Жади. Дунии становилось всё интереснее. Пусть и была лара Дуния в те далекие времена женой сида Али, но жила в отдельном доме, поэтому не всё ей становилось известно. Скорее бы встретиться с Каримой! Даже лучше, что нет телефона, потому что делиться новостями глаза в глаза это не то, что болтать по сотовому телефону.
- Иди к Али! По пути купи цейлонской корицы. Нурия, ты говорила, что для выпечки того печенья, которое мне больше всего нравится, нужна корица?
- Да, сид Абдул. Нужна, потому что закончилась купленная мною месяц назад цейлонская корица. Лара Дуния знает ту лавку, где специя продается хорошего качества. Пусть сходит.
- Убирайся, Дуния, и без корицы не возвращайся. А про сестру Мухамеда мне ничего потом не рассказывай! – добавил старик. И лара Дуния поняла: всё как раз надо сделать наоборот. Разузнать новости и ему рассказать, но не прямо ему, а ларе Нурии, но чтобы он услышал или Нурия потом пересказала.
- О, Аллах! Ничего никому не скажу! Узнаю – сама знать буду, а тебе, Абдул, незачем о Назире знать! Уже иду! Сколько корицы купить, Нурия? – подмигнула она первой жене.
- Средний пакетик – такой же, как в прошлый раз. Ты знаешь, - сурово ответила ей преданная по жизни рабыня сида Абдула, глядя на вторую жену испытывающе, наверно, боясь, что Дуния, и правда, ничего им не расскажет.
...А лара Дуния, быстро заскочив в лавку со специями и купив нужное, чтобы потом не забыть про корицу, поспешила в район кожевенников, где находился дом сида Али.
Позвонить Кариме, чтобы где-то встретиться, Дуния не могла – телефон отобрал Абдул. Но она зашла к сыну в мастерскую, где выпила чаю и одолжила у Икрама сотовый, пытаясь вспомнить номер Каримы. Дозвонилась!
Карима, узнав, что у Дунии особенные новости, немедленно согласилась встретиться. Но договорились посидеть в знакомом кафе, чтобы Дунии далеко не тащиться - нужный район не рядом, а она ногу натерла, как назло. И хотя Ариба после ее жалоб на мозоль принесла аккуратные мягкие бабуши, идти ещё несколько улиц Дунии не хотелось. А кафе находится на соседней улице. Вот пусть Карима и прибежит за сплетнями!
Когда служанке из дома сида Али удалось выбраться на медину, лара Дуния успела выпить чашку кофе с несколькими «рожками газели» и парой пончиков, похожих на «сфенджи», но облитых розовой глазурью.
- Я здесь! – шлепнулась Карима на соседний стул, заказала: - Мне стакан чаю!
Лара Дуния гадала: знает Карима уже новости про Назиру или нет?
- Давно звонили из Бразилии? – спросила она. – Что там у Назиры?
Карима подавилась чаем.
- У Назиры? А что? Ничего не слышала. Почти каждый день с кем-то говорю! Карима про всех в Бразилии знает!
Лара Дуния победно усмехнулась.
- Странно! Может быть, не хотят рассказывать, чтобы на медине не болтали? Они же все скоро прилетят в Марокко.
- Что? А что там случилось? - ухватилась Карима. – Ничего не рассказывали. Ах, да! Назира вот-вот родить должна. Мне сама Назира пыталась позвонить, зная, что у меня теперь нет такой возможности, но связь была ужасной, а у Назиры был такой голос... Что?! Что-то случилось?
Дуния кивнула.
- Так вот..., - с загадочным видом начала лара Дуния. И описала события в риаде Абдула, о звонке Мухамеда, о том, что наговорил Абдул о том, что ему рассказал племянник...
- Как? Назира родила? Тройню? А ребенка точно украли? Или ей показалось?
Дуния пожала плечами и развела руками, сколько позволяло пространство за столиком и правила приличия.
- Тише говори! – оглянувшись по сторонам, посоветовала она. Карима вскрикивала так, что к ним начали прислушиваться. Кафе было для женщин, забегавших на медине по пути чаю-кофе попить, вкусненьким перекусить. И послушать новости.
- А мне никто не позвонил! Обидно! Когда Назира родила?
- Так если она вчера-позавчера родила, не успели поделиться новостью. Я первая тебе рассказываю.
- Со мной – нет, а с Зорайдэ? Дяде Али почему не позвонили? – злилась Карима.
- Успокойся. Сама позвони Назире, - предложила лара Дуния, забыв о финансовых трудностях приятельницы. - Хотя ей не до разговоров. Не тревожь ее. Самире позвони! Абдул что-то пробурчал про девчонку, что она ездила за Назирой с детьми. Мухамед наябедничал дяде Абдулу.
- А я позвоню! Только... у меня на сотовом почти совсем нет денег. Муж мой теперь следит за звонками. Ахмету не нравится, сколько я денег трачу на разговоры.
- Бедная! И тебя муж контролирует! Ладно, Карима, как только узнаешь подробности – сообщи мне. Позвони ларе Нурии, чтобы узнать, как у нас дома дела. Я буду знать, что это сигнал встретиться с тобой в этом кафе. Я тоже осталась без связи. Икрам обещал купить мне который уже по счету дешевый сотовый, о котором Абдулу не стоит знать, тогда сама тебе позвоню.
- Везет же тебе! Сын позаботится! – вздохнула Карима.
- А тебе сложнее, конечно. Но у меня Абдул уже два телефона вот так обнаруживал и отбирал. И с концами. Куда он их прячет? Или на медине продает? Или дарит кому-то?
- Какие события в Бразилии происходят, Дуния! - покачала головой сплетница.
- И вот что ещё! Чуть не забыла! Абдул назвал имя врача, которого Назира подозревает в краже дочери: Альбьери. Это тот самый приятель сида Али, помнишь? Он ещё Лукаса привел к Али, и началась у них с Жади любовь!
- Тот доктор? Друг сида Али?! Ты чуть не забыла рассказать мне самое важное!
- Но сказала же! Но больше ничего мне неизвестно. Теперь надежда на тебя! Карима, звони! Номер моего нового телефона будет тот же, сын знает, как это устроить, – и Дуния тяжело поднялась из-за столика. От ее прыти не осталось следа: натертая нога даже в мягких бабушах давала о себе знать острой болью. Хорошо, что корицу заранее купила – как чувствовала!
Карима умчалась быстрее, чем лара Дуния вышла из кафе на улицу. Женщина теперь уже не спеша возвращалась в риад.
... А Карима неслась, как будто жгло пятки. Если бы не пустой счет на телефоне, она сначала позвонила бы в Бразилию, чтобы узнать ещё больше подробностей. Но не теперь. Зорайдэ отпустила ее на медину, чтобы она купила лейкопластыри для мелких ранок. Карима даже палец слегка порезала для достоверности, чтобы ее отпустили в аптеку, зная, что у Зорайдэ кончился запас медицинских средств.
И вот, забыв, зачем ей понадобилось выйти в аптеку, Карима влетела во двор риада. Уже более спокойно прошла в дом мимо фонтана, который сама утром украсила свежими лепестками роз. Зашла в дом и заспешила в гостиную, откуда слышался голос сида Али:
-...В конце концов, Всевышний не создал ночь без рассвета, бури - без затишья, молнии - без света Солнца за ней. Жизнь всегда была так устроена, и у каждого будут свои взлёты и падения, моменты, когда Всевышний гневается на нас и когда бывает доволен, периоды, когда мы будем терять себя и возрождаться из пепла...
Сплетницу остановила Зорайдэ.
- Тише, Карима! Не мешай сиду Али, он скоро закончит занятие с детьми.
- Зорайдэ, у меня такие новости! Страшные! Аллааах! Трагические! Ох! И опасные для дома сида Али! Не знаю даже, как сообщить!
- Что ты говоришь?! Какие новости? – сразу подобралась Зорайдэ.
- А тебе никто не звонил из Бразилии? Ничего не рассказывали?
- Карима, идем! Расскажешь! Не стоит пока отвлекать сида Али. Может, ты глупость какую-то услышала! – схватила Зорайдэ Кариму за плечо и повела в укромное место, чтобы не помешать сиду Али.
- Ничего не глупость! Мне лара Дуния рассказала, а она от дяди Абдула услышала! А ему Мухамед позвонил! Там все в шоке! Назира – больше всех! Родила она! Ребенка украли! И кто? Тот Альбьери, с которым сид Али дружит! А если доктор сюда приедет и спрятать его с похищенным ребенком попросит?
- Что ты несешь? – изменилась в лице жена сида Али. Кто такой Альбьери, она знала прекрасно. Но о чем говорит Карима?
- Аллах! Зорайдэ, я все тебе сейчас расскажу! Так ты ничего не знала? Вот видишь! Значит, там такой ужас происходит, что даже тебе боятся позвонить! Надо Жади звонить, Латифе звонить надо, Самире! Мухамед знает, Назира – бедненькая! За что ей такое? О, Аллах!
- Хватит, Карима! Прекрати причитать, рассказывай!
Мимо них шумной стайкой пробежали дети, покидая риад после урока изучения Корана и бесед с шейхом. Показался следом за ними и сам сид Али.
- Что случилось? – спросил он, догадываясь, что Зорайдэ не просто так увела крикливую сплетницу из гостиной во двор.
- Сид Али! Такое случилось! Аллах! Такооое! – размахивая руками, принялась повествовать сплетница. – Сид Али, вора вы знаете! Он столько раз бывал в вашем доме, Лукаса привез! А теперь украл ребенка у Назиры и сбежал. Он может и сюда прийти. Сбежал из Бразилии, окажется в Марокко и к вам придет, чтобы попросить приютить его или спрятать с ребенком и со старой женой.
Сид Али молча слушал бред, который несла Карима. Но его брови поднимались всё выше, а глаза расширялись всё больше. Потом он внимательно посмотрел на Зорайдэ, которая верно истолковала его взгляд, но только пожала слегка плечами.
- Карима! Я ничего не понял. Идем в гостиную, расскажешь по порядку!
Вернулись в огромную гостиную. Зорайдэ сходила на кухню, велела принести чай и выпечку. Сид Али устал, долго говорил – теперь ему чаю нужно было выпить. Вскоре на столике перед диваном поставили большое серебряное блюдо-поднос с печеньем и стаканчиками чая. Зорайдэ лично налила воду и мятную заварку в любимый узорчатый стакан мужа. Он отпил половину, давая Кариме собраться с мыслями.
- Не знаю, сид Али, что так напугало нашу Кариму. Ты же в аптеку сходить отпрашивалась! Купила пластыри? - уличая, напомнила Зорайдэ.
Но служанка отрицательно покачала головой.
- Не до аптеки мне стало, когда я услышала новости от лары Дунии!
- А что лара Дуния делала в нашем районе?
- Так она... эээ.. Икрама и Арибу навещала, - нашлась Карима.
- Понятно. И что она тебе сообщила? Только рассказывай так, чтобы нам с Зорайдэ было всё понятно, - потребовал хозяин дома.
Тогда Карима уже спокойно и с удовольствием передала услышанное от лары Дунии, но с большим состраданием повторила новость о том, что у Назиры родилось трое детей, а осталось двое, потому что третий пропал. Но это вроде бы девочка. А вот дядя Абдул... И тут уж Зорайдэ с мужем узнали от Каримы мнение старого знакомого о шайтане, воре, которого знает сид Али.
Зорайдэ, услышав, что тот самый приятель сида Али, которого она когда-то так боялась, что именно он помог сделать Назире ребенка в ПРОБИРКЕ (!), и не одного, а сразу трёх, которых она и родила чудесным образом. А потом этот доктор сам же одного ребенка украл! Услышав такое, Зорайдэ едва удержалась на ногах, ухватившись рукой за спинку дивана, за которым она стояла, пока Али беседовал с Каримой.
Ох, не напрасно, она ВСЕГДА боялась Альбьери! Ее не превратил в козу, так сделал тень Лукаса, помог родиться Лео, а теперь провернул дело с ларой Назирой. Неужели это правда? Украл ее ребенка? Или Назире так показалось? Он мог навести на нее морок. Сид Абдул прав: шайтан он, этот Альбьери!
- Всё, Карима? – подытожил разговор сид Али.
- Всё! Сид Али, звонить в Бразилию нужно! Срочно звонить!
- Я разберусь, - кивнул старик. – Иди на кухню, Карима. Успокойся, чаю выпей, потом займись делом. Но не болтай. Поняла? Ещё ничего неизвестно. Нам рассказала ты. Тебе – Дуния, ей – сид Абдул, ему – Мухамед. А все может там быть иначе.
- А если Альбьери постучит в ворота? Что делать? Карима не знает, что делать! Карима боится вора! Украсть ребенка Назиры!
- Карима, замолчи! Или мне попросить Ахмета посадить тебя в женскую комнату, где когда-то сидела Жади, когда она попалась, возвращаясь из касьбы?
- Нет, сид Али! Умоляю, не говорите ничего Ахмету! Он может, МОЖЕТ меня там закрыть! Он может Кариму закрыть, чтобы наказать! А Карима ничего не сделала! Карима только новости рассказала! Как Карима могла бы утаить от вас такое?!
- Всё, Карима. Если хоть слово сболтнешь, там и окажешься. Лично проверю, как Ахмет замок на ту дверь повесит! – серьезно пригрозил хозяин дома.
Карима ушла, что-то возбужденно бормоча под нос. Сид Али велел Зорайдэ сесть рядом.
- А если Карима права? Тот... доктор... прилетит в Марокко и попросит укрыть его в нашем доме? – нерешительно спросила старая женщина.
- Зорайдэ, я немедленно выясню, что за историю мы только что услышали! И если правда, что у Назиры украли ребенка, если это сделал Альбьери, то я не стану укрывать преступника, даже если это мой старинный приятель. Но мне эта история кажется неправдоподобной.
- Даже не знаю, верить или нет. Я никогда не доверяла вашему другу.
- Только не гадай на кофе, Зорайдэ. Это харам. Уверен, что тебя об этом попросят. Не поддавайся.
Зорайдэ тихо сидела рядом, пока сид Али обзванивал родственников. Начал с Мухамеда. Услышал не только то, что тот рассказал дяде Абдулу, но добавились и новые сведения.
Назира, оказывается, родила пару дней назад! Скоро уже будут проводить обычай акики. И волосы срезать. А Самира кое-что обнаружила, и теперь нет сомнения, что ребенок родился, но пропал. Альбьери тоже исчез, продав дом и машины – свою и жены. В клинике о нем ничего не знают, «испарился» в неизвестном направлении!
- Как себя чувствует лара Назира? – спросил дядя Али у бывшего мужа Латифы.
- Лучше, когда узнала, что мы с Саидом решили нанять частных детективов, чтобы нашли и Альбьери, и ребенка.
- Мухамед, у меня слов нет. Но Всевышний поможет отыскать и преступника, и ребенка.
- Вот таким оказался ваш знакомый. Он сошел с ума – в этом уверены Назира и ее муж.
- Думаю, что так и есть. Но я тоже проведу расследование. Пока ничего не говори Назире. Постараюсь дозвониться Альбьери. А если он посмеет явиться в мой дом, то тут же вызову полицию. Его схватят.
Потом он позвонил Самире, подробно расспросил ее, поговорил с Жади, узнав заодно о Латифе и Хадиже. Наконец, рискнул позвонить ларе Назире, чтобы то ли поздравить с рождением детей, то ли выразить сочувствие в связи с трагическим происшествием. В любом случае - подбодрить, вселить надежду.
Лара Назира разговаривала просто, повторила всё, о чем сид Али уже знал от других. Конечно, на сида Али вылился поток ее эмоций, но женщина сдержалась, не стала рыдать. Наверно, все слёзы были уже выплаканы, и она поняла, что остается только ждать, когда Альбьери поймают. Сказала, что ей помогают с детьми Ханин и Муна, иногда – Самира. А брат Мухамед подарил ее детям амулеты от порчи. Они с Миро готовятся к празднику акики. Уже заказаны барашки.
После родственного обзвона сид Али распорядился быть внимательнее. Если Альбьери настолько самоуверен, что рискнет прийти к нему за помощью, надеясь, что никто не расскажет Али новости из Рио, или в убеждении, что его здесь не выдадут, найдут ему убежище, не признают преступником, то он, Али, должен узнать об этом немедленно. Если всё правда, то Альбьери преступник. Ему нет оправдания.
- Даже если кто-то из вас заметит Альбьери на медине Феса, я должен об этом узнать. Его нужно будет задержать! А ребенка найти и вернуть Назире!
- Конечно, сид Али! – согласилась Зорайдэ. Разве могло быть иначе?
Но и Ахмет, и Карима, и служанки, помнившие гостя сида Али из Бразилии, который пришел однажды с будущим мужем Жади, видевшие доктора Альбьери в лицо, тоже услышали приказ сида Али. Впустить Альбьери и задержать до прихода хозяина дома.
Сид Али не успел закрыться у себя в кабинете, чтобы обдумать проблему и способы ее решения, как ему позвонили Самира и Лео. Не всё так просто в этой истории, догадался сид Али. Лео не говорил прямо, но старик понял больше, чем парень мог открыто сказать в телефонном разговоре. Самира также сообщила, что они намерены признаться во всем Леонидасу Феррасу – отцу Лукаса и Лео, попросить о помощи. Стоит нанять сыщиков для поисков доктора, чтобы узнать о судьбе девочки.
- Назира назвала ее Асмой. Мы не знаем точно, жива ли ещё девочка или нет. Есть версия, что Альбьери допустил ошибку, поэтому ребенок не выжил, а доктор испугался и сбежал, бросив всё!
- Когда вы прилетите в Марокко, мы серьезно поговорим, - предложил сид Али.
- Именно об этом мы хотели попросить – выслушать нас, потому что нам есть, в чем признаться. Мы в затруднительном положении. Мы не знаем, как быть. То есть знаем, но не уверены, правильно ли это или нет. Нам нужен Ваш совет.
- Хорошо, я жду вас, - озадаченно ответил сид Али.
И тогда он задумался: что происходит? Что случилось в далекой Бразилии? Что на этот раз натворил Альбьери? А то, что всё связано с доктором, он не усомнился. Сид Али помнил, на что решился Альбьери много лет назад. Примерил на себя роль Всевышнего, попытался сделать клона человека и сделал, ему удалось!
А потом клон вырос и стал мужем дочери Латифы. Впрочем, сколько ни наблюдал сид Али за Лео, ничего странного за ним не заметил. Это был молодой парень, современный, здоровый, умный, абсолютно нормальный. Сид Али, обнаружив это, постарался вникнуть в научные труды по клонированию. Но никто из ученых не описывал клонирование человека. Официально клоны не были созданы.
А когда Самира стала женой Лео, чтобы не выходить замуж за нелюбимого Имада, навязываемого влиятельным родственником, сид Али снова перевернул все новые исследовательские труды на эту тему.
Лео ничем не отличается от обычных людей. Если не знать правду о его рождении – не поймешь, что он не такой, как все. Он уникален. Но Лео – прошлый опыт Альбьери. Чем старинный приятель занялся теперь? Почему именно Назира? Она тоже выносила клона? И чей клон был создан в этот раз?
Сид Али понял, что ему не хватает какого звена в логической цепочке. О чем намерены с ним поговорить Самира и Лео? Или к случившемуся имеет какое-то отношение Лео? Но каким образом? Али так давно не общался с Альбьери!
Но он пришел к выводу: Альбьери снова что-то исследует, он опять решился на какой-то эксперимент. Но что может быть общего между Лео и ларой Назирой? Мать Лео и Назира делали в его клинике ЭКО. Или есть другая причина. Связующим звеном между Лео и Назирой является Самира. Она – племянница Назиры и любимая женщина Лео, его жена. Но что она значит для Альбьери, как он может ее использовать? Дело в клонировании, но какой аспект интересует Альбьери?
Сид Али совсем запутался, поняв, что у него очень мало информации.
На пороге кабинета появилась Зорайдэ, решив узнать, не надо ли ему чего-нибудь.
- Заходи, Зорайдэ. Я тут всё думаю, думаю... Вот так: открыв свой дом человеку, которого считал своим другом, я невольно впустил большие неприятности в собственную семью. Я говорю о том, что не будь в моей жизни Альбьери, у Жади была бы иная судьба. У Самиры тоже. А теперь и у лары Назиры.
- Вы не верите, что тот... доктор... похитил ребенка у лары Назиры?
- Верю. Есть доказательства. Его будут искать.
- Но где он может прятаться? Он никогда не говорил, сид Али, о каком-нибудь тайном убежище? – спросила Зорайдэ, надеясь, что муж подтвердит то, на что она надеялась. Пусть у страшного человека, создавшего тень, найдется тайное место. Зорайдэ была в ужасе от мысли, что Альбьери появится у дверей их риада. Пусть окажется где-нибудь подальше от них.
- Нет, ни о каком укрытии Альбьери мне не рассказывал. Но он... в юности он мечтал... о хижине на далеком острове, о морских волнах, теплом песке, чайках и кокосах. Мечтал доживать именно в таком спокойном и красивом месте. Не могу представить, чтобы в его возрасте, с немолодой женой и похищенным ребенком Альбьери обосновался на полудиком острове вдали от цивилизации. Он не для этого украл новорожденного.
- А для чего же? Что он намерен сделать с ребенком? – испуганно спросила Зорайдэ, судорожно прижимая руки к груди..
- Я думаю, он хочет вести какие-то наблюдения. Но это только мои предположения. Я не Всевышний, не могу видеть, что в голове у этого ненормального. Я уже не могу сказать, что знаю этого человека.
- Сид Али, женщины там, на кухне... Они поют. Не мешают?
- Я хотел спросить, что за шум я слышу, что происходит?
- Кто-то из работниц прознал, что лара Назира, которую все в нашем доме знают, родила двух сыновей, теперь у нее трое детей. Ведь есть ещё девочка, которую она родила здесь, в Марокко. Женщины радуются за нее и поют в ее честь.
- Что ж, Зорайдэ, давай и мы порадуемся счастью лары Назиры. Всё-таки у нее появились дети. А ту, пропавшую дочь непременно найдут. Найдут, если ее забрал Альбьери, а не взял к себе Всевышний.
- Неужели Карима потихоньку разболтала? Ничего ей нельзя доверить, - подосадовала Зорайдэ.
- Но, Зорайдэ, она принесла новости с медины, сплетни пошли от Дунии из дома Абдула. Карима знает только два факта: Назира родила, пропал один их детей. Скоро об этом будет сплетничать весь город. Ничего не поделаешь. Абдул обсудит новости с приятелями на медине, Дуния тоже многим расскажет.
- Сид Али, не хотите поговорить с сидом Абдулом?
- Если Абдул ругался так, как рассказала Карима, то не хочу. Он остынет и сам позвонит или придет в гости и поделится новостями. Э... Это не твое имя я слышу?
Зорайдэ прислушалась.
- Карима меня зовет. Что опять? Пойду узнаю.
- Иди, Зорайдэ.
Оказалось, что женщины развесили постиранную одежду на веревках на плоской крыше их риада. Но ветром сорвало и снесло к фонтану – и хорошо, что в их дворе! – платье Зорайдэ. Теперь оно плавает в воде среди розовых лепестков. Карима спрашивала, что делать с платьем.
- Как это - что делать? Достаньте, перестирайте и снова повесьте сушиться, - негодовала жена сида Али.
Она вышла во двор и увидела, как Ахмет палкой выловил ее просторную джеллабу, которую Зорайдэ давно собиралась постирать. И вот!
Карима уже сбегала за девчонкой, помогавшей на кухне, которая пришла с тазом, куда и была переложена джеллаба хозяйки. Воды с нее натекло много. Таз оказался тяжелым. Вот если бы отжать мокрое одеяние, выкрутить покрепче. Но кого попросить об этом? Ахмета? Ой, куда он делся? Только что здесь стоял! Карима заметалась, обнаружив, что Зорайдэ тоже ушла.
Скопившуюся под джеллабой воду в тазу Карима вылила обратно в фонтан, собрала прилипшие к ткани лепестки, которые пришлось выбросить, потому что они уже никак не годились для украшения фонтана. Потом они с девчонкой отнесли полегчавший таз на крышу, где снова повесили одежду Зорайдэ на веревку, закрепив более крепкими прищепками.
- Высохнет - выхлопаю джеллабу палкой. Перестирывать – нет уж! Сойдет и так. Зорайдэ не узнает, - понадеялась Карима, зная, что у жены сида Али столько дел и без того, чтобы следить ещё за вещами, вывешенными после стирки.
Когда Карима уже спускалась с крыши по лестнице в жилую часть дома, в ее кармане зазвонил сотовый....
41. Часть 37. Глава 41. Марокко. В доме Фарида.
В доме Фарида никто не знал новостей из Бразилии. Но их это и не касалось. Хватало своих проблем.
Этим утром, пока Фарид и сид Рахим занимались делами на медине, а Лейла отлеживалась в своей новой неуютной комнате, Зухра расположилась вовсе не у себя в прежней отвоеванной комнате, а поднялась на крышу и разлеглась на диване в любимом уголке, по которому скучала все месяцы своего отсутствия в риаде Фарида.
Она успела захватить из кухни чашу с выпечкой, пока не видела лара Джабира, потому что копалась в хозяйственной комнате, где стояла стиральная машина. Свекровь разбирала грязную одежду мужчин, с радостью загружая вещи в барабан машины, потому что почти месяц стирать приходилось вручную.
Нет, со стиральной машиной было всё в порядке. Пострадала электропроводка. Фариду хватило средств, чтобы провести электричество только на первый этаж. Жилые комнаты на втором этаже освещались по вечерам светильниками, в которые вставлялись толстые свечи из соседней лавки. Семью это устраивало.
И вдруг что-то случилось с проводкой! Мыши погрызли провода? Фарид не стал сам заниматься ремонтом, но нашел мастера, и тот, наконец, всё исправил. Три недели не было электричества! Три недели Лейла и мать Фарида страдали без телевизора! Зухра посмеялась, услышав стенания Лейлы, предположившей, что она не думает на козни сида Абдула только потому, что его не было в Мекнесе, когда испортилась проводка. Но старик настолько ненавидит телевизор! Но кто мог подгадить семье? Произнеся это, Лейла многозначительно посмотрела на свекровь, и все поняли, кого девчонка имела в виду.
- Вот твое слабое место, - подумала Зухра, наблюдая за соперницей. – Захочу нагадить - даже ломать телевизор не придется, а только лишить дом электричества. Да-да! Испорчу проводку! Останется Лейла без кино, а стирать ее заставят в тазике.
Но стирать пришлось бы и Зухре. Она стала второй невесткой, теперь и ей достанется часть работы. Та женщина, лара Софие, которую наняли для работы по дому в помощь ларе Джабире, занималась многими делами, но всем распоряжалась свекровь. Она и решала, кто и что будет делать в наступивший день.
Сегодня Зухре досталось мести двор. Фу! Опять? Служанкой была – подметала двор, стала женой Фарида – и снова метлу в руки?!
Вот потому, зная, что Лейлу отправили отдыхать, она тоже скрылась с глаз лары Джабиры, устроившись в своем укрытии на крыше. И теперь она, попивая чай и откусывая маленькие кусочки от печенья, вспоминала, как прошел ее очередной никях с Фаридом.
Да, вытащить из Фарида золота удалось совсем немного, когда возвращались из мечети после никяха. Скромное платье, купленное накануне, сумку, обувь – всё она получила недорогое. Нечем было уесть Лейлу.
Никях прошел без торжества. Даже «рожки газели» не свекровь с Лейлой пекли, как мечталось Зухре, но праздничная выпечка была куплена у жены владельца соседней пекарни, которая как раз имела в этом маленький бизнес. Никто, кроме Зухры, не захотел прикасаться к «рожкам газели», хотя песочные полумесяцы с ореховой начинкой оказались ароматными и вкусными.
Сейчас Зухра их и доедала, вспоминая другое лакомство, которое когда-то они с матерью Фарида пекли специально к празднику Рамадан. Это были такие маленькие пирожные, старательно украшаемые ими цветком или узором. Делали они каждое пирожное из нескольких тончайших слоев теста. Слой с молотыми миндальными орехами в одних пирожных, с грецкими орехами, с арахисом, с кокосом – начинка в других. Вкус был изумительный!
Если бы умела их делать Зухра, это стало бы ее бизнесом. Но она только помогала ларе Джабире и не старалась запомнить даже то, что приходилось делать самой.
Зухра тут же вспомнила, как в Марракеше тратила деньги на разные вкусности, когда продала украденные у Лейлы браслеты. Она так утешала себя, увидев однажды, как Фарид накупил Лейле несколько пакетов с выпечкой в лавке, где торговали местными сладостями.
Потом Зухра стала зарабатывать деньги продажей «чудодейственного» крема и мазей, и пусть она жила в жуткой развалюхе, ходила в потрепанной одежде, но баловала себя лакомствами: покупала овсяное печенье гхурибу, хрустящее печенье бешкито, мханшу с миндальной начинкой, лакомилась разными блинчиками – багрир, бастийей, ргаиф... Кажется, она даже вес набрала впервые за долгие месяцы.
Отказываться от вкусных угощений она не собиралась. Не купит Фарид, так она сама найдет средства на сладости для себя!
Фарид оставался все таким же прижимистым, не желавшим тратить деньги на ерунду, каковой он считал конфеты, сладости и выпечку, если она не была приготовлена руками матери или женщин семьи, а куплена в лавках на медине.
Зухра поняла, что от него не дождется лакомств. Лейла назло ей не станет ничего у него просить, чтобы Фариду не пришлось покупать и Зухре то же и столько же, сколько и ей. А Зухра обязательно потребовала бы справедливости! И Лейла это поняла. Себе не попросит, чтобы только Зухре не досталось! А вот когда выскажет свои пожелания Зухра, то Фарид вряд ли согласится. Он и слушать не станет!
Вспомнилось, как молча шел Фарид из мечети. Она, став его женой, брела следом. Говорить не хотелось. И не надо! Она добилась, чего хотела. Фариду нужна помощница? Цена помощи - никях. Теперь она его вторая жена. Если бы Лейла не была беременной, то уже почувствовала бы, что она не единственная у Фарида. Но Зухра все равно придумает, как отыграться за месяцы, когда Лейла издевалась над ней, беззащитной служанкой. Как унижала, как напоминала при каждом случае о ее несчастье с волосами после пожара...
И теперь Зухра прикрывала глаза от удовольствия, придумывая и представляя, как станет мстить Лейле.
Снизу во дворе раздался возмущенный голос свекрови.
- Зухра! Зухра, где ты? Аллах! Ослушаешься, не выметишь двор, будешь наказана! – сердилась, стоя в занесенном песком и разным мусором дворе риада, пожилая женщина.
Но вскоре Зухра, и не подумав отозваться и спуститься к свекрови, услышала, как по плиткам двора сердито заскребла жесткая метла. Новоявленная невестка лишь усмехнулась. Теперь прав у нее больше, чем у служанки. Даже перед свекровью.
Мать, конечно, нажалуется Фариду, но тот так нуждается в помощи второй жены, что не посмеет ее наказать. Вчера Зухра поняла, что он в ее руках, когда они возвращались домой после никяха. Фарид шел впереди, судорожно сжимая-разжимая кулаки, но, не говоря ни слова, а она тоже не пыталась с ним разговаривать. Наслаждалась победой, своей властью над ним!
По пути заглянули в ювелирную лавку, и сам Фарид выбрал для нее украшения, не дав ей и рта открыть. Вот и получила она очень скромное золото, пусть это были ожерелье, серьги, браслетик и колечко. Всё недорогое, невысокого качества. Но Фарид счел, что и этому Зухра должна быть рада.
«Подожди, дорогой, я ещё заберу у тебя кольцо с бриллиантом! Заберу! Пусть ты и взял с меня слово не прикасаться к шкатулкам Лейлы, к ее одежде, ее вещам, ведь она ждет от тебя ребенка! Я придумаю, как забрать у нее куда больше! Тебя, Фарид, заберу, тебя! Вместе с кольцом Хадижи. Я имею на него прав куда больше, чем глупая Лейла», - то злилась, то злорадно строила планы Зухра, идя следом и впирая взгляд ему в спину.
Наконец, добрались до знакомого риада. Пройдя в ворота, укрылись, наконец, от хаоса улиц, царящего вне его стен. Шумные, узкие и грязные улицы остались за крепкими старинными створками ворот.
Лежа на диване, обмахиваясь потрепанным веером, поглядывая на кривые улиц Мекнеса поверх стены риада, Зухра расстроенно думала, что сегодня ей так и не удалось улизнуть на медину. Лара Джабира с самого утра находила для нее дела, давая понять с первого дня ее нового замужества, что невестка у нее больше не забалует. Лара Джабира в доме главная.
Не желая до поры ссориться со свекровью, Зухра обдумывала, как в один из следующих дней выбраться из дома. Ей очень нужно было побывать в прежнем жилище – не только забрать то, что она оставила там – крема и прочее, но сдать и расплатиться с хозяином за арендованную комнату, а главное - выкопать розы, ее любимые черные розы! Она собиралась засадить ими клумбу-«фонтан». И не только его!
...В один из следующих дней она так и поступила: ушла на медину, выкопала кустики роз и принесла в риад, где и посадила любимые растения везде, где смогла: на клумбе, у стен риада, за домом, если пройти мимо загородки ослов, туда, где когда-то она закапывала черного петуха, колдуя против Хадижи.
Ее поразило, как взбесилась Лейла, когда она принесла букет черных роз. Насмешничая, Зухра хотела поставить цветы с распустившимися бутонами в вазу, но лара Джабира, увидев реакцию Лейлы, у которой как будто появилась аллергия на розы, велела Зухре унести вазу с розами в свою комнату.
Зухра подчинилась, но Лейле не поверила и задумалась: как использовать против девчонки ее слабое место? Странно, ещё недавно никакой аллергии у Лейлы вообще ни на что не было! Беременность повлияла? Тогда придется действовать иначе. Но ведь соперница притворяется!
И Зухра каждый день принялась заходить в соседнюю комнату, которая пустовала в ожидании возвращения Хадижи. Потом, возможно, бывшая жена будет наказана Фаридом, отправлена в заточение в «женскую комнату», но пока Зухре и Лейле было известно, что эта комната все ещё принадлежит взбунтовавшейся невестке, которой ещё предстоит вернуться. И Хадижа возвратится не одна, а с двумя сыновьями Фарида – так надеялся их муж.
Зухра заметила, что Лейла с удовольствием там отдыхает, садясь на новый диван, откидываясь спиной на подушечки, расставляя руки, упираясь ими в упругое сидение.
И тогда Зухра по вечерам стала оставлять черную розу на бывшей кровати Хадижи. Она подсматривала за суеверной Лейлой и видела, как та пугалась при виде черного цветка на постели. Но прикасаться боялась – опасалась наведенной порчи, не иначе. А то бы уже выбросила через порог и галерею во двор!
Зухра изловчилась бывать на медине почти каждый день, где иногда и находила в известных только ей местах разросшиеся кусты любимых роз (ею же посаженных в разное время!), срезала несколько цветков, которые потом и использовала для воздействия на нервы злосчастной соперницы.
Фариду она объяснила: это такой ритуал, чтобы заставить Хадижу вернуться. Колдовство, верит Фарид в это или нет. Заговор на розу притянет хозяйку постели, и она, жертва колдовства, даже будучи вдали, будет думать о прежней семье, а не о молодом муже. Уверения Зухры убедили Фарида не запрещать бросать на кровать заклятые цветы. Очень хотелось ему досадить Хадиже хотя бы удаленно. И вернуть, заманив в Мекнес. Но в колдовство верилось не очень.
А вот Лейла верила, что ведьма принялась за любимое занятие. И не боится же! Ведь это смертный грех, страшный харам! Лейла сначала мечтала, чтобы ей разрешили переселиться в эту комнату – временно, пока не вернулась Хадижа. Но теперь, видя на кровати то бутон черной розы, то крупный цветок, то кустик с цветущими розочками, даже заходить в комнату стала всё реже. Ей теперь было страшно!
Зато Зухра видела ее впечатлительность, чувствовала ее страх, но и то, как неуютно Лейле в той комнатушке, куда ее переселили, что не упускала случая поддразнить соперницу, спрашивая, довольна ли первая жена новым помещением. Лейла злилась, но не смела пока ослушаться приказа Фарида – не скандалить с противницей. Гордо отмалчивалась.
Но однажды Зухра ее все-таки сильно зацепила.
- С тобой случится то же, что с Хадижей. Она вошла в эту семью первой женой и думала, что так будет всегда. Но я вернулась после развода с Фаридом, стала второй женой, вот как теперь. А потом Я стала первой женой, а она - второй. Вот и с тобой такое же произойдет! Да-да! Верь мне! Потом Хадижа получила развод, и я осталась единственной женой. Тебя я тоже выживу, клянусь!
- Нет, не выживешь! Замолчи! – ощетинилась девчонка.
Но Зухра рассмеялась, мотая головой. И продолжала дразнить:
- Фарид вышвырнет тебя, забрав сына, которого ты ему родишь. Он терпит тебя только ради будущего ребенка! А воспитывать твоего сына буду я. Но я слышала, что тебе дети не нужны: там, в Рио, у тебя уже есть один ребенок, которого ты оставила бывшему мужу. Ты и теперь не сильно расстроишься, когда Фарид выгонит тебя, забрав сыночка? Я права?
Зухра говорила это обманчиво-ласковым тоном, что особенно бесило Лейлу.
- Ничего у тебя не выйдет! Ты здесь недолго задержишься! Как только ты поможешь Фариду в его делах и завлечешь Хадижу в этот дом, он тут же выбросит тебя на улицу. Даже пинка тебе даст под зад, как уже было! Он мне сам рассказал, как поступит с тобой, - проболталась Лейла, забыв о предостережении Фарида, что следует молчать об этом.
Но Зухра всё поняла. Она и сама догадывалась, как с ней намерены поступить. Поэтому Фарид такой покладистый, потому что уверен, что Зухра уже скоро поплатится за унижения, которые он переносит по ее вине. Капризы, покупки, навязанный и ненужный ему никях. Он всё ей припомнит! Зухре стало не по себе, а потом она поймала взгляд наблюдавшей за ней Лейлы, увидела растянутую на губах ехидную улыбку и ещё раз подумала, что она всё верно задумала!
А задумала она отомстить не только Хадиже, но и этим двоим – Лейле и Фариду. Даже на Хадижу она не была так зла, как на этих двоих. Лейла утратит свою красоту, свои волосы, которыми она так хвастала перед ней, дразня тем, что с Зухрой случилась беда. Фарид же заплатит ей и за тот пинок, который она получила недавно, и за намерения, о которых проговорилась Лейла.
«Подождите, и вы увидите, что я с вами сделаю!» - думала Зухра, сузив глаза, в которых запрыгали шайтаны. У Лейлы при виде выражения ее лица сползла с губ улыбка, сжалось сердце.
Лейла понимала, что Зухра не упустит случая отомстить ей за насмешки, за всё, что она ей сделала. Кто же знал, что судьба так зло над ней подшутит и вернет Зухру уже второй женой Фарида?! Такого и в дурном сне не могло присниться! Но даже если бы она знала, что так будет, Лейла все равно поиздевалась бы над Зухрой-служанкой. Не удержалась бы!
Лейла знала, что Зухра без разрешения уходит на медину. Иногда лара Джабира даже не подозревала, что Зухры нет в доме. Потом та возвращалась, и Лейла боролась с собой, не зная, рассказать ли Фариду о похождениях его второй жены или нет. Но потом решила, что Зухра сама должна попасться. Так будет даже лучше.
Как-то раз Зухра вернулась с медины, когда сид Рахим и Фарид уже были дома. Но это не она не рассчитала время, а мужчины возвратились домой раньше. Фарида как будто не заинтересовало, где пропадала Зухра. Но она сама со смехом описала приключения.
Оказалось, что на медине она встретила бывшего поклонника, того самого жениха, сына владельца лавки специй, который едва не взял ее четвертой женой!
- Фарид, представь, как только он меня увидел, то едва не бросился бежать! Не знаю, что ему могли обо мне рассказать, но он так испугался при виде меня! И поспешил прочь, а я сделала вид, что собираюсь его догнать! Я его преследовала несколько улиц, а он шел и оглядывался и шел всё быстрее.
Рассказывая о проделке, Зухра заливисто смеялась. Но Фариду было не смешно, а сид Рахим слушал ненавистную невестку с нескрываемой неприязнью.
Но Фарид должен был что-то сказать.
- Не делай так больше! Теперь вся медина будет обсуждать, что моя жена бежала следом за... как его звали?
- Фарид, это было так смешно! Наверно, он поверил, что я ведьма! Ха-ха! Ха-ха!
Потом Зухра захотела увидеть кольцо с бриллиантом.
- Покажи, Фарид. Я хочу его примерить! Лейла даже носила то кольцо, я тоже хочу. Ведь теперь я тоже твоя жена.
Лейлу удивило, как их муж стал послушен Зухре. Фарид подчинился, позвал жен к себе в комнату, которую называл кабинетом, достал из простенького сейфа кольцо и протянул его Зухре. Сейф был не такой современный, как у Мухамеда в Бразилии. Здесь не нужно было набирать шифр, а потом открывать ключиком замок во внутренней дверце. Фарид открыл его одним поворотом ключа.
Лейлу передернуло от отвращения, когда она увидела любимое кольцо, которое стала считать своим, на пальце Зухры! Это Хадижа знала Зухру как бывшую жену, которую приняли обратно в семью. Но для Лейлы знакомство с ведьмой случилось, когда Зухра появилась в доме в качестве служанки, постоянно обижаемой и угнетаемой Фаридом. А теперь злодейка надела ее кольцо себе на палец!
- Ты мог бы заменить мой махр этим кольцом, - игриво заметила вторая жена, любуясь украшением на тонком пальце, вытянув руку. У Лейлы дух захватило, когда бриллиант вдруг сверкнул, стоило Фариду посветить на кольцо масляным светильником, который он поднял с пола.
- Всё, хватит. Верни мне кольцо! – потребовал он. Зухра, кокетничая, прижала к себе руку, отказываясь отдавать, мотая головой.
- Оно мне очень нравится. Не отдам! – заявила она, смеясь. И тогда Лейлу прорвало!
- Верни, или я тебе палец сломаю, но кольцо сдеру! – шагнула она к сопернице.
- Что-что? – безмерно удивилась Зухра. – Так отними же!
И Зухра, как шустрая обезьянка, отскочила от Лейлы, сжав в кулак руку с кольцом.
Лейла поняла, что силы не равны. У нее не получится забрать кольцо.
- Фарид, почему ты медлишь? Хватай ее, отними бриллиант!
- Лейла, выйди. Мне нужно кое-что обсудить с Зухрой.
- Какие у тебя могут быть от меня тайны? – воспротивилась Лейла.
И это не понравилось Фариду.
- Выйди, я сказал! – уже жестким тоном произнес мужчина.
- Забери у нее кольцо! У меня ты силой кольцо отобрал, так почему с ней ты так же не поступишь? – проговорилась Лейла. И поняла это, когда Зухра насмешливо вздернула брови.
Лейла была вынуждена покинуть кабинет мужа. И в окно не могла подсмотреть, ни подслушать. О чем они собрались разговаривать, что – обсуждать без нее?
Лейла ушла в свою комнату и закрыла плотно дверь. Она была слишком зла, чтобы расплакаться или рыдать. Слез не было, ее трясло!
...Фарид же не стал церемониться с Зухрой, когда они остались вдвоем.
- Я никогда не любил, когда меня дразнят. Ты забыла? Тебе палец оторвать вместе с кольцом или сама положишь кольцо на стол?
- Вот, забери. Пошутить нельзя! – и Зухра с сожалением стянула с пальца украшение и положила на стол.
- Что ты хотел мне сказать без Лейлы, хабиби?
- Ничего. Только напомнить, чтобы ты не забывала: Лейла ждет от меня ребенка. Я очень хочу иметь наследника! Хадижа родила мне двух сыновей, и где они? Лейла пусть родит хотя бы одного ребенка. Зухра, не мешай ей выносить младенца. Иначе ты пожалеешь, если она его потеряет!
- Конечно, я ничего не стану ей делать, верь мне, Фарид! Но, хабиби, я тоже требую право на материнство! Я твоя жена, что бы ты там ни думал. Был никях! Был! Ты должен поделить ночи между мною и Лейлой. Скажи ей сам, иначе мы с ней снова поссоримся.
- Тебе нужны ночи со мной? – усмехнулся Фарид.
Сначала он хотел посмеяться над Зухрой. А что она о себе думает? Где ее красота, без которой она не нужна ни ему и никому! Но потом увидел перед собой стройную женщину, закутанную в черную одежду, закрытую настолько, что только в прорези для глаз можно было что-то увидеть. А видел он давно знакомые ему смеющиеся глаза прежней Зухры. Одного ее взгляда когда-то было достаточно, чтобы Фарида обжигало страстью и желанием.
И когда Фарид заглянул в прорезь между кусками ткани, увидел ее смеющиеся глаза, он вдруг почувствовал прежние ощущения. Сам того не желая, сказал:
- Согласен! Дели мои ночи с Лейлой! Завтра твоя очередь. Сегодня вы идете с матерью в хамам? Нет, сегодня и буду ждать тебя. Лейла пусть побережет ребенка. Пусть все ночи станут твоими.
- Но твоя первая жена из вредности не захочет мне уступать ночи. Поговори с ней, Фарид!
- Ладно, иди. Но на материнство – не надейся.
- Почему же?
- Потому! Зухра...
- Ладно, не будем об этом. Всё в руках Судьбы. Если суждено, то...
- Вот именно! Но я к тебе сегодня приду, жди.
Вот так Зухра вернулась к Фариду, получив и право на его ночи. Лейла негодовала! Разве Зухру Фарид взял в жены по-настоящему? Делить ночи с Зухрой?! Она всё высказала Фариду, когда он пришел в ее комнату, чтобы сообщить о праве Зухры на близость с ним.
- Ты могла бы отдать Зухре все свои ночи до того, как родишь.
- Она так долго проживет у нас дома? А разве...
- Хорошо! Только до того времени, как я решу вопрос с Хадижей, а Зухру выгоню, дав ей окончательный развод.
Лейла была вынуждена согласиться. Одно утешило несчастную: она видела, что кольца ни на одном пальце Зухры не было.
Но потом она передумала. Все ночи она не отдаст! Но придется поделить их. Перед тем, как отправиться в хамам, Лейла решила зайти ко второй жене и поговорить. Сказать, что ночи с мужем они будут делить. Ночи Зухры будут через день! Лейла не откажется от своего права на мужа, даже если Фарид будет приходить в ее очередь, чтобы просто полежать рядом.
Но когда она вошла в комнату Зухры, то обнаружила, что та... готовится к танцу! Нет, таз с пакетом нужных вещей для хамама был приготовлен, ждал у двери. Но на кровати был разложен костюм для танцев (старый и потрепанный!), рядом блестели медные сагаты, а также лежал и РЕК – египетский бубен. Лейла знала такие мелочи из горького опыта путешествий по пустыне. У одной из женщин в караване были и цимбалы, они же сагаты, и бубен, с которым та не расставалась.
Зухра стояла перед разложенным костюмом, закрепив на пальцах – большом и среднем пару маленьких металлических тарелочек – ещё пару сагатов, кроме той, что уже лежала возле костюма.
Обнаружив, что в комнате появилась Лейла, устремившая ревнивый взгляд на разложенные на кровати вещи, Зухра сообщила:
- Хочу танцевать для нашего мужа танец с канделябрами. Но где их взять? Завтра поищу, переверну весь дом и найду. Помню, что где-то были. А сегодня буду танцевать с сагатами. Тоже красивый танец.
- Шамадан – это танец для свадебной процессии. Я как-то его разучивала. Зачем Фариду видеть такой танец? – выдавила из себя Лейла, удивляясь себе же.
- О! Надо было тебя попросить станцевать для нас с Фаридом свадебный шамадан! Но где тебе теперь удержать на голове канделябры. Уронишь. Фарид считает, что будет лучше, если ты все свои ночи отдашь мне.
- Нет! Ни за что!.. А... Ты наденешь этот костюм? Ха-ха, Зухра! Ты же кутаешься с ног до головы, чтобы никто не увидел следов пожара на твоем теле! Как же ты будешь танцевать!
- Что? Мои танцы понравятся Фариду больше любого твоего. Даже теперь, и неважно, что с моим телом под платьями. Так всегда было: Фарид таял, когда я для него танцевала. И сейчас, увидев меня в танце, он забудет о том, что под джеллабой!
И разгорелась ссора, пресекла которую лара Джабира, заставив разойтись и спуститься во двор: пора идти в хамам!
Но вот уже вернулись из хамама. Зухра поспешила к себе в комнату готовиться к приходу Фарида, а Лейла, бросив в кладовке таз с неразобранными влажными и даже мокрыми вещами, затаилась у себя в комнате. Но только до поры, когда она сможет тихо выйти и осторожно пройти по галерее к окну Зухры, чтобы посмотреть, как ведьма станет танцевать. Так ли она хороша, как хвастает.
Ждать пришлось недолго: Фарид старался ложиться спать раньше, чтобы утром рано вставать. Поэтому у Зухры он появился вскоре после их возвращения из хамама и позднего ужина.
Лейла не решалась выйти из комнаты, чтобы не оказаться застигнутой кем-то из них. Но любопытство гнало ее на галерею, тянуло к оконному стеклу. Металлический звон сагатов она услышала, даже не успев приблизиться к месту. Значит, оба заняты внутри, подстерегать ее некому.
Но Лейла боялась себя выдать, поэтому могла лишь быстро выглядывать из-за стены и недолго смотреть в окно. Видела только, как мечется тенью Зухра, взмахивая руками, как внутри комнаты что-то мелькает, как по стенам бегают тени от узорчатых светильников, пламя которых колышется из-за быстрых движений танцующей.
- Кобра! Она отбирает у меня мужа! Даже представить не могла, кто посмеет перейти мне дорогу! Служанка стала женой, уродина займет мое место в постели Фарида!
Лейла готова была кричать от горя и злости! Но вынуждена была заткнуть рот кулаком, впиваясь зубами в пальцы. Казалось, голова расколется от звона сагатов! Ещё и бубен схватила, в него бьет! Но что успела заметить Лейла и что ее порадовало: Зухра танцевала не в костюме для танцев, а двигалась в своем черном одеянии, прыгала, как ворона на помойной куче!
Поняв, что по лицу неудержимо заструились слезы, Лейла поспешила вернуться к себе. Уже свалившись на кровать, она лихорадочно искала способ мести за этот вечер: портить костюм или прятать его не имеет смысла, он Зухре оказался не нужен, а вот украсть сагаты, бубен, что там ещё у нее отыщется в комнате, это возможно!
- Как жаль, что у меня нет помощницы! Нет ни одной подруги! Предательница Ариба вышла замуж, думая только о себе. Сначала меня подсунули старому Мухамеду, потом отдали замуж за Фарида, но теперь я должна терпеть его вторую жену-ведьму. Мне нужен кто-то рядом! Чтобы помогла, защитила! Пожалела!
Но Арибы нет, никого нет! И тут же Лейла вспомнила слова Зухры, которые ее ужаснули, потому что теперь Лейла поверила, что так может случиться. Зухра пророчила, что Фариду нужен только сын, а ее он выгонит, отобрав ребенка сразу после его рождения.
- Нет! Сначала он прогонит Зухру! Но вдруг он так же поступит и со мной?
И Лейла залилась горькими слезами! Теперь она вообще часто плакала.
... На следующее утро Зухра с довольным и сытым видом хвалилась, как чудесно прошел ее вечер и особенно ночь. Как понравился Фариду ее танец. Как он пылал к ней страстью, о! И так будет теперь каждую ночь! Лейла, прочь с дороги! Беги, девчонка! Не тебе с Зухрой тягаться!
Они находились на кухне, где помогали свекрови готовить обед. Лейла слушала молча, лишь судорожно сжимая нож, которым при этом рубила зелень для салата и будущего таджина. Зухра шептала гадости каждый раз, стоило только ларе Джабире немного отойти от стола и плиты или выйти из кухни. Вот и теперь кто-то постучал медным молотком с «рукой Фатимы» в дверь с медины, и женщина вышла, надеясь, что это почтальон принес письма от дочерей.
- Лейла, у тебя не было таких ночей, я уверена. Почему я не догадалась подсмотреть и подслушать, что происходило в вашей с Фаридом спальне, когда я была здесь служанкой? Но уверена: такой страстью Фарид к тебе никогда не пылал.
Зухра томно вздохнула, мечтательно возводя глаза вверх.
- Вернулись наши прежние ночи! Я так танцевала – и Фарид забыл обо всем. А когда он погасил светильник, то и о следах пожара на моем теле забыл. Ведь в темноте ничего не видно!
Лейла молча смотрела перед собой, поворачивая пальцами нож в ладони. Зухра заметила это и заливисто рассмеялась.
- Я ещё и ребенка ему рожу!
- Фарид не захочет от тебя сына!
- Это не ему решать. Рожу, даже если Фарид выгонит меня из дома, как ты мне сказала. Узнает потом, что я родила его сына, тоже начнет искать меня с ребенком. У меня родится красивый здоровый малыш, а вот у тебя... Бойся меня, Лейла! Я могу незаметно навести порчу так, что ни ты, ни Фарид этого не поймете. Выгоните меня, я исчезну, вы не сможете меня найти, чтобы умолять снять проклятие с вашего сыночка!
Лейла побледнела от страха и сдерживаемой ненависти. Она резко повернулась к противнице и готова была ответить. И неизвестно, каким кровавым побоищем закончилась бы ссора, спровоцированная Зухрой, но вовремя вернулась лара Джабира.
- В чем дело? Аллах! Вас ни на минуту оставить нельзя! Зухра, где нарезанные овощи? Почему кабачки нарезала крупными кусками? А ты, Лейла? столько зелени просыпала на пол со стола! Да что с вами?
Но молодые женщины поняли, что наказание им сегодня не грозит. Лару Джабиру не подвело предчувствие: пришли письма от двух ее замужних дочерей. Более тонкий конверт – это от старшей дочери из Египта. А пухлый красивый конверт из дорогой бумаги - это их Арабских Эмиратов от младшей. И если старшую сестру Фарида Лейла не видела вовсе – только на фотографиях в альбомах, то с младшей познакомилась, когда та приезжала в Мекнес не так давно. И не одна, а с одной из жен своего мужа – очень богатого араба.
И пусть Лейла оказалась ее противницей, т.к. Дайнаб – давняя подружка Зухры, но ее фотографии было интересно рассматривать, когда свекровь открывала фотоальбомы, чтобы вставить на пустые страницы новые снимки дочери и внуков, которые та часто присылала матери.
А ещё лара Джабира любила перечитывать письма дочерей, при этом одобряя присутствие невесток рядом в качестве слушательниц. И Зухре было любопытно узнать, как живется подруге во дворце богатого мужа. Но и Лейла внимала чтению свекрови с затаенной завистью. Это как же некоторым везет! Стать женой чужого жениха (а эту историю ей рассказал однажды сам Фарид!), удачно родить ему сыновей-близнецов, получить за это в подарок настоящий восточный дворец со слугами, много золота, а любое ее желание исполнялось немедленно!
И эта везучая девчонка смеет ещё жаловаться матери на свою жизнь?! И всё потому, что другие жены мужа знать ее не желают. Одну из жен Лейла видела. Она сразу определила, кого та ей напоминает: тех женщин из Бразилии – Самиру, дочь Мухамеда, а ещё бывшую жену Саида Рашида, некую Жади, с которой Лейла по глупости даже подралась.
Но что-то Лейле подсказывало, что с такими, как они, общаться можно, если не враждовать. Нет в них того, что сидит в Зухре. Но Лейла порадовалась, что сестры Фарида вышли замуж до того, как он на ней женился. Иначе сейчас ее окружали бы одни враги.
Лейла верила и не верила Зухре. Фарид был счастлив провести ночи с уродиной? Он же сам насмехался над ней! А не врет ли ведьма?
И в одну из следующих ночей Лейла решила узнать правду, то есть увидеть всё собственными глазами.
Когда наступил поздний вечер, семья разошлась по своим комнатам, а на галерее слабо засветилось окно Зухры, освещаемое изнутри толстой свечой в узорчатой медной лампе, так знакомой Лейле.
Тогда-то она и выбралась, чтобы подсмотреть за любовниками. Девчонка шла очень осторожно, крадучись, боясь случайно задеть одеждой за ограждение вдоль галереи или споткнуться о неровность в полу.
За стеклом ее бывшей теперь уже комнаты шло веселье. Фарид хохотал и хлопал в ладоши. Зухра танцевала какой-то быстрый и вовсе не национальный танец, тряся головой с распущенными волосами. Наверно, так ведьмы пляшут. В первое мгновение опешившая Лейла не сообразила, что волосы Зухры – это парик, подаренный Дайнаб. Нижнюю часть лица ведьмы закрывала черная маска, усыпанная блестками, с дрожащими висюльками по краю маски.
- Змея, она даже о маске смогла подумать! – разозлилась Лейла. Она долго ещё стояла под окном, забыв, что следует скрываться, потому что из комнаты ее могли бы заметить. Но те двое были настолько увлечены друг другом, что не заметили бы ее присутствия, даже если бы она вошла и встала перед ними! Или если бы скребла ногтями по стеклу!
Звучала музыка, которую Фарид включил на плеере, принесенном из бывшей комнаты Дайнаб, мелодично звенели сагаты, шуршала ткань джеллабы на теле разошедшейся Зухры. Ее ноги стучали о пол – там, где не было ковра, который мягко скрадывал звуки там, где был постелен.
- Аллах! Я не вынесу этого! Знать, что Фариду нравится, как кобра танцует для него... Моим танцам он никогда так не радовался! Неееет! Я тоже буду танцевать для него! Завтра же потребую свои ночи у Фарида! – кипело всё внутри Лейлы.
Она вернулась в комнату, но не смогла уснуть. Ждать под окном продолжения не имело смысла – те двое, устав от танцев, погасят лампу, а что будет потом – итак известно. Вот только Лейле не увидеть подробностей – в комнате будет слишком темно. Ни к чему подставляться. Фарид взбесится, если поймет, что она подглядывала за ним в такие минуты.
Она металась по комнате, держась рукой за живот. Живот-то теперь уже подрос! Уже понятно, что она ждет ребенка. Лара Джабира даже посоветовала одеваться на улицу иначе – в более просторные платья и джеллабы, чтобы ее не рассматривали соседи на медине. У Лейлы нашлась такая одежда. «Наследство», доставшееся от Зулейки, не пожалевшей для нее старых платьев. Впрочем, они все оказались в прекрасном состоянии, мало отличались от новых платьев.
Но из Бразилии в своих многочисленных чемоданах и сумках, которые Мухамед не стал запрещать ей забирать с собой в Марокко, были и костюмы для танцев. Некоторые из них Фарид уже видел. Но среди привезенной одежды был почти новый костюмчик для восточных танцев – ее любимый, ярко-сиреневого цвета, усыпанный блестками. Лейла уговорила Мухамеда купить ей его, но ни разу в нем для него не танцевала. Берегла для своих фантазий. В нем она «репетировала» танцы.
Лейла помнила, как, делая вид, что разучивает новые танцы, она в любимом костюме танцевала у себя в комнате, бросая взгляды на окна Амина, когда он уже перешел жить в дом напротив вместе с Халисой, но ещё не было той, другой жены. Как же ее звали? Лейла не смогла вспомнить! Ее жизнь настолько изменилась, что не стало места ни Амину, ни Халисе. Ни всем другим, кто остался в Бразилии. Подумать только, она мечтала об Амине, грезила им и в грезах придумывала разные истории, где она и Амин становились возлюбленными.
Но теперь в этом костюме она станцует для Фарида. Как получилось, что она раньше о нем не вспомнила? Лейла решила завтра же отыскать костюм, не помня, в какой чемодан его могли засунуть, когда собирали вещи перед поездкой в аэропорт. Аллах! А если дядя Абдул велел выбросить из вороха ее вещей тот костюм? Он же был уверен, что женит на Лейле того гнусного типа в очках! Но не вышло. Имад получил отказ от самого дяди Абдула!
Но потом она вспомнила и о том, как Карима и лара Дуния не раз помогали ей разбирать чемоданы и сумки, сначала – собирая ее пожитки перед тем, когда ее сослали в караван в пустыню, а потом – когда выдавали замуж за Фарида. Лейле припомнилось, что тот костюм для танцев оба раза мелькал среди вещей.
- Утром непременно его найду! – пообещала себе Лейла. Она ещё долго металась по комнате, не находя себе места, кусая пальцы, грызя ногти, не имея сил смириться с тем, как изменилась ее судьба.
Она не заметила, что за ее метаниями с галереи наблюдала Зухра. теперь наступила ее очередь. Как только Фарид уснул после проявления пылкой страсти, Зухра сразу же выскользнула на галерею и подкралась к окну Лейлы. Там не горел светильник, но... Светом полной луны в эти ночи были залиты и двор риада, где можно было разглядеть каждый куст и узор на стенах риада и воротах, и застекленные окна комнат на галерее.
Но лунный свет проникал и внутрь помещений. И если приблизить лицо к стеклу, то можно рассмотреть, что происходит внутри комнаты. Зухра осторожно заглянула к сопернице. Увидела, как нервно Лейла вышагивает по маленькой комнатке от кровати к двери, не замечая, что за ней наблюдают.
- Но я тебя заметила! Лейла, как же ты глупа и самоуверенна! – тихо проговорила сама себе Зухра, с ухмылкой припомнив, как во время танца обнаружила тень за стеклом. Кто-то стоял на галерее и следил за происходящим у них с Фаридом. И кто бы это мог быть? Лейла, конечно! Кто же ещё?
Это придало ещё больше вдохновения Зухре. Она вложила всю страсть в танец, что передалось и Фариду, который не заметил за окном тень первой жены. Зухра же решила не выдавать подсматривающую первую жену: знала, почему Лейла пришла – убедиться, что Зухра сказала правду о страстных ночах с Фаридом. Пусть, пусть посмотрит, пусть увидит и убедится, что с ней не сравниться. И пробовать не стоит!
Но Зухре этого было мало. Теперь уже ей самой захотелось увидеть, чем занята Лейла у себя в комнате. Она видела, как поверженная соперница ушла, не дожидаясь, когда Фарид погасит свечу в лампе. Тень несчастной скользнула в сторону и растаяла в темноте галереи.
Ах, какое счастье, что Дайнаб привезла в подарок чудесный парик, так похожий на ее настоящие волосы, какие когда-то у нее были! Кажется, в эти ночи Фарид напрочь забыл, что волосы не ее.
А теперь Лейла страдает, увидев то, что увидела. Зухра рассмеялась, подумав, что соперница обязательно потребует завтра же свою ночь. Но чем она может порадовать Фарида? Неужели захочет танцевать для него? Зухра едва сдержалась, чтобы не залиться хохотом в ночной тиши. Но все-таки позволила себе хлопнуть ладонью по стеклу и быстро отойти, поспешив по галерее к двери своей комнаты, где громко храпел СНОВА ЕЕ Фарид.
...Да-да, Зухра оказалась права! Лейла уже утром на кухне заявила ей, что очередная ночь будет ее. Они не раз спорили, деля ночи. Когда Фарид слышал их споры, то довольно усмехался. Ему это льстило: видеть, как жены грызутся за право быть с ним. Конечно, никаких четных-нечетных ночей не было. Зухра не согласилась, но и Фарид дал понять Лейле, что она должна отдать свои ночи молодой жене. Ведь совсем недавно у них с Зухрой был никях, ха-ха.
Но Лейла недолго выдержала договоренность. Зухра же, услышав претензию первой жены, решила не спорить, но теперь самой посмотреть, что выйдет у Лейлы. После жаркой ночи Фарида с Зухрой что может быть у Лейлы с мужем? Он ведь станет сравнивать... Лейла ничем не отличается от Хадижи, проводя ночи с Фаридом. Им такое не дано! Судьба отдала Фарида Зухре, а те двое – случайность в его жизни. Зухра радостно предвкушала поражение соперницы, забывая о том, ЧТО узнала о планах коварного мужа на их отношения после того, как Зухра не будет ему нужна.
Лейла отыскала сиреневый костюм, который оказался в отличном состоянии, не порван, не было облетевших блесток или пятен. К тому же он не был ей мал, несмотря на выпирающий уже живот.
Фарид был предупрежден, что сегодня ее ночь. Зухра подыграла: да, хабиби, ЭТА ночь – Лейлы, они же как сестры, без ссор будут делить ночи с ним. Удивившись тому, что происходит между его женами, Фарид решил посмотреть, что из этого выйдет, подозревая, что не все так просто, если Зухра оказалась такой покладистой и не стала возражать Лейле – хотя бы назло той.
Лейла встретила мужа в костюме для танцев. И даже плеер не был Зухрой сломан, как можно было предположить. Полилась красивая восточная мелодия, под которую Лейла начала двигаться. Фарид изумлялся всё сильнее, ожидая подвоха, подстроенного Зухрой. Но Лейла танцевала, изо всех сил стараясь обворожить его плавными движениями в такт музыке. Лейла танцевала красиво, пленяла, но Фарид понял, что никакой страсти в нем проснуться не сможет.
Он начал зевать. Лейла занервничала. И... подходя к нему, принялась трясти беременным животом. Он испугался: а если это повредит его ребенку?!
- Стоп! Хватит! О чем ты думаешь? А если потеряешь ребенка? Зачем так сотрясать живот? Ребенок в тебе бултыхается, как лед в той штуке в баре, что вы с матерью видели в сериале! – вдруг припомнил Фарид сцену в телевизоре, когда недавно заглянул на кухню в поисках сида Рахима.
Лейла испуганно опустила руки и замерла, тут же положив ладонь на живот.
- Не смей рисковать моим сыном! Пока не родишь, какие могут быть танцы? Совсем глупая? И не пытайся сравниться с Зухрой! Тебе никогда этого не достичь! – выговаривал ей тем временем мужчина.
А за окном что-то чавкнуло, что-то стукнуло – в точности как ночью, когда Лейла никак не могла уснуть. Потом что-то мелькнуло на галерее, какая-то тень заметалась за окном.
- Зухра посмела подсматривать за нами! В мою ночь она пришла посмотреть на нас под окно моей комнаты!
- А мне Зухра намекала, что ты делаешь то же самое, - скривился Фарид. – Ладно, я спать пойду. Не воображай, что у тебя могут быть такие же ночи, как у меня с Зухрой. Не стану рисковать будущим сыном. Я пойду к себе, хочу выспаться, наконец.
- Фарид, но ты и в моей комнате можешь уснуть!
- Здесь? Так тесно, кровать узкая. Мне будет неудобно.
- Но ты сам выбрал для меня эту комнату! С этой кроватью!
- Потому что тебе и не нужна пока большая кровать! Дождись, когда родится ребенок, тогда переселю тебя в другую комнату – более удобную для тебя и ребенка.
- В какую? Почему мне нельзя уже сейчас туда перебраться?!
- Всё, Лейла. Хватит! Я устал. Больше не зазывай меня к себе. Думай о моем сыне!
И Фарид ушел, оставив Лейлу одну. Даже не оглянулся, чтобы увидеть, как после его равнодушных слов девчонка беззвучно плачет, растирая кулаками глаза и некрасиво кривя рот.
В следующие дни Зухра торжествовала! После того, как она снова стала женой Фарида, в ней что-то изменилось. Это заметила семья. Взгляд у Зухры стал уверенный, как и голос – спокойным и порой требовательным. Она казалась Лейле победительницей. И вела себя так же.
Если бы ни лара Джабира, которая, видя в Зухре изменения, старалась незаметно то и дело ставить негодницу на место, Лейла совсем приуныла бы. Теперь даже сид Рахим относился к Лейле более доброжелательно, показывая этим, что одну невестку он признает, а вторую – нет.
Между Зухрой и Лейлой то и дело вспыхивали ссоры из-за любой мелочи. Зухра всегда находила повод зацепить первую жену, напоминая, что она – вторая, но тоже жена Фарида.
42. Часть 37. Глава 42. Фарид обдумывает планы. Зухра и Лейла.
Но вскоре Зухра «подставилась».
Фарид вернулся с медины вне себя от злости и тут же велел Зухре спуститься в гостиную, где уже собрал остальных членов семьи. Мать Фарида и Лейла сидели на одном диване, на другом расположился со стаканом чая сид Рахим. Фарид нервно вышагивал перед ними, ожидая появления Зухры.
Та медлила, наверно, зная причину его злости. Впрочем, у сида Рахима был такой вид, как если бы он тоже услышал о чем-то, побывав на медине.
Зухра, наконец, пришла. Вошла в комнату, остановившись недалеко от порога, как будто из предосторожности, чтобы можно было спастись бегством, как только возникнет опасность.
- Ты ведь знаешь, о чем я хочу тебя спросить? – сузил глаза Фарид, тут же сжимая кулаки.
- Что я сделала, хабиби? – с притворным недоумением спросила она.
- Тебе следовало бы отрубить руку! – заявил он. И лара Джабира вскрикнула, всплеснув руками и закрывая ладонями щеки.
- Не понимаю тебя, любимый! – нагло заявила Зухра, но теперь без какого-либо удивления в голосе. Значит, она знала, почему Фарид так говорит.
- Ты воровка! Женщина, которую я сам того не желая, сделал своей женой, оказалась воровкой! Ты для этого требовала никях, чтобы опозорить меня? На медине мне несколько человек рассказали, ЧТО ты украла в лавке торговца нижним бельем!
- Наверно, трусы? – раздался радостный и довольный голосок Лейлы. Не сдержалась!
- А тебе откуда это известно? Зухра поделилась с тобой планами? – повернулся Фарид к девчонке.
- Нет, но... у нее нет трусов. Она..., - принялась мямлить уже испугавшаяся Лейла.
- Что случилось, сын? – с тревогой спросила лара Джабира, уже начиная кое-что понимать. Ведь и в доме кое-что произошло в эти дни!
- Рассказывать особо нечего: Зухра попалась, украв несколько трусов в лавке Махмуда. В наглую взяла в руки посмотреть несколько женских трусов и просто вышла, не заплатив. Ее догнали и отобрали товар. Она вовсе не забыла заплатить, даже солгала, что у нее ничего нет, но вот не повезло – жена Махмуда ловко дернула за ее пакет, а оттуда выпало украденное.
И дальше Фарид не стал ничего говорить, он неожиданно для Зухры схватил ее за шиворот джеллабы и начал бить.
- Внук, Фарид, бить надо плетью, как учит сид Абдул! Как ты это делаешь, это харам! – засуетился старик вокруг дерущихся. Зухра не стала терпеть удары, она сопротивлялась. Она по-змеиному изворачивалась, извивалась в руках Фарида, порой казалось, что она сама осмелится нанести удар Фариду. Но нет, понимала, кобра, что это станет ее последним днем в семье...
Лейла с восхищением наблюдала за дракой. Точнее – за избиением Зухры. Хотя... сколько раз мужу удалось ударить Зухру? Он замахивался, а бил по воздуху, или его кулак скользил то по руке Зухры, то ударял в бок, уже ослабев, потому что метил Фарид в спину Зухры, а она удачно для себя вывернулась...
А как переживал сид Рахим! Он двигался как на ринге, потрясая указательным пальцем (переняв привычку у друга!) и оглашая громким голосом гостиную:
- Мой приятель однажды чуть не отрубил руку Лейле, когда та украла браслет в его доме! Его слуга уже занес топор, чтобы отрубить ей кисть руки, но... Абдул проявил милосердие, решил простить на первый раз. Лейла вряд ли когда-нибудь осмелится ещё что-то украсть. Но Зухру стоило бы лишить руки!
А бедная Лейла теперь сжалась на диване рядом с потрясенной ларой Джабирой. Женщина или не знала о той неприятной истории, или забыла за большим количеством скандалов в семье. Как бы сид Рахим мог не рассказать в семье о вопиющем происшествии в прошлом их невестки?
Но Лейла поняла, что у Зухры появился новый повод для насмешек над первой женой. Несчастная невольно обхватила левой рукой правую кисть, прижимая к себе, не замечая, как по лицу заструились слезы досады.
- Что?! Почему я не знаю об этом? – поразился Фарид настолько, что выпустил рукав джеллабы, за который удерживал Зухру, и даже перестал ее молотить свободным кулаком.
- Это глупая история, Фарид. Ничего я не украла! Просто моему отцу нужно было избавиться от меня после развода с Мухамедом Рашидом, вот дядя Абдул и придумал, как это устроить!
- Лейла, я узнаю подробности той истории, поэтому лучше молчи. Не люблю, когда мне лгут!
Зухра тем временем сбежала, но с порога комнаты бросила такой ехидный взгляд на Лейлу, что той захотелось швырнуть в нее вазой со столика. Кобра! Признание сида Рахима спасло Зухру от расправы, но дало оружие против Лейлы! Сама Лейла успела забыть о том страшном случае в Фесе в риаде дяди Абдула. И вот...
Фарид возмущался долго. Мать рассказала ему, что с нижним бельем у Зухры начались проблемы ещё дома.
- Помнишь, сын, когда ты выгнал Зухру, она успела украсть у невестки платье и много чего из ее комода. О, Аллах, даже стыдно говорить о таком. Но она вынесла на себе с десяток трусов твоей жены.
- Это правда! – Лейла подала голос с дивана. – Выбрала самые лучшие, дорогие и красивые. С кружевами!
- Так вот, недавно Зухра постирала свои вещи и отнесла на крышу, чтобы просушить на веревках. А Лейла увидела и забрала оттуда те, которые когда-то ей принадлежали.
- Почти все были мои! – уточнила девчонка.
- Зухра разозлилась. Решила выяснить отношение с твоей первой женой. Фарид, они едва не подрались! Вхожу в комнату Лейлы, а там потасовка: таскают друг друга за тряпки, выхватывают из рук друг у дружки!
- Но это мои вещи! Фарид, почему я не должна была забрать у нее украденные трусы?!
- Забрала? – спокойно спросил Фарид.
- Да! И порвала их в клочья. Не стану же после нее носить, - едва не фыркнула Лейла.
- Тогда зачем забирала, если они тебе не нужны были? Если потом порвала? Думаешь, у меня деньги лишние?
- Так и это не всё, сынок, - продолжала жаловаться лара Джабира, сделав невестке знак замолчать. – Я подсказала Зухре, что в кладовке остался целый мешок на тряпки, где есть и оставшиеся после Хадижи трусы. Их там полно. У нее же столько было вещей! Зухра ещё не успела порыться, как Лейла ее опередила – добралась до пакета с тряпками, нашла трусы и все их порезала. Зухра приходит ко мне, показывает разрезанные дорогие трусы. Как так можно? Лейла, зачем так делать?
Но девчонка сидела, хотя и опустив глаза, но задрав упрямо подбородок.
- И тогда Зухра решила украсть белье на рынке! – найдя объяснение в услышанном, произнес Фарид. – Зачем ты так сделала? Лейла, ты становишься вредителем в семье! Сама не захотела носить вещи, которые были твоими, но стали ее, так надо было уничтожить, чтобы ни ей, ни тебе?
- А ты как хотел? Она воровка уже давно! Сколько раз она воровала, и не только у меня! Да, за украденные у меня и на медине трусы ей должны отрубить руку! Должны отрубить!
- Сынок, думаю, Зухра специально стащила вещи в той лавке. Не нужны ей были трусы, она хотела показать, что ей носить нечего. Отомстить Лейле, что лишила ее давно присвоенных вещей. Сделать так, чтобы и ты обо всем узнал. Понимала, что ни я, ни Лейла тебе рассказывать не станем.
- Ясно! О, Аллах! Снова расходы, о которых я даже не думал.
Что имел в виду Фарид, стало понятно, когда на следующий день Фарид днем в необычное время вернулся с медины с парой свертков.
Один отдал матери, попросив передать Зухре.
- А что в пакете? – поинтересовалась Джабира.
- То, чего так хотелось Зухре. Можешь заглянуть. Подозреваю, что теперь вся медина станет обсуждать мою покупку. От злости купил, когда на медине соседки начали меня подкалывать.
Мать позже развернула сверток и убедилась: в свертке лежали женские трусы. Самые простые и дешевые.
Другой пакет Фарид сам отнес в комнату Лейлы.
Девчонка полулежала на кровати, обхватив живот руками, и плакала, зажав в кулаке какую-то тряпку.
- Что случилось? – сразу же нахмурился мужчина. – Что-то с ребенком?
- Нет! – уже рыдая при появлении зрителя, ответила Лейла. – Зухра... порезала... мой... костюм для танцев! Мой... лучший... и любимый... костюм! Я его постирала, повесила на крыше, а когда пришла забирать, на веревках болтались одни лоскуты.
- Вот, Фарид, смотри! – протянула она ему сиреневого цвета ткань с блестками.
- Значит, Зухра тебе отомстила? Ты ведь тоже порезала белье, на которое она надеялась! Как вы обе мне надоели! Вот верну Хадижу, потом дождусь рождения ребенка и вышвырну вас обеих из своего дома!
Он, кажется, даже забыл о свертке в руках. Говорил в сердцах, что он сделает с обеими женами. Лейла даже замолчала, перестав рыдать.
- Обе надоели, обе! Выгоню вас, а потом сам присмотрю себе пару невест, не стану просить дядю Абдула. Он кого найдет, потом проблем не оберешься! Одна хуже другой. Сам стану жен себе искать!
Развернулся, чтобы уйти. И тут вспомнил о пакете. Бросил Лейле на кровать со словами:
- На! Купил тебе и Зухре одинаковые трусы. И по количеству, и по качеству, и по цвету. Носите! – сказал и сразу вышел.
Лейла пододвинула к себе сверток, дернула за оберточную бумагу, откуда вывалилось несколько трусов, которые не понравились ей с первого взгляда. И мнение не изменилось после того, как она рассмотрела все вещицы одну за другой. Потом брезгливо отодвинула от себя всю кучу.
- Вот чего я теперь буду достойна из-за этой кобры! Фарид так и станет покупать дешевку ей и мне, чтобы недорого было и всё поровну. Змея! Когда же это закончится? Пусть Хадижа возвращается скорее, а Зухра пусть получит пинок под зад!
Но, не смотря на дневные и вечерник скандалы, ночи у Фарида, Зухры и Лейлы шли своим чередом. Когда мужчине хотелось выспаться, он шел вне очереди к Лейле, где и храпел рядом с ней всю ночь. Лейла с досадой замечала, как под окнами медленно проплывает туда-обратно черная тень джеллабы. Зухра никак не успокоится!
Но на следующую ночь Фарид заходил в комнату Зухры. О том, что она недавно была им бита, уже не вспоминали. Но в те ночи покоя не было уже Лейле. Она тихонько проникала в соседнюю с Зухрой комнату – ту, что ждала Хадижу, распластывалась по стене, стараясь плотнее прижаться ухом, чтобы лучше услышать, о чем говорят те двое...
Зухра каким-то образом об этом узнала, и они с Фаридом принялись развлекаться. Зухра оставалась в комнате и притворялась, как если бы разговаривала с Фаридом, а он не отвечал. Но в это время Фарид выходил из комнаты и крался к дверному проему соседнего помещения, откуда и наблюдал за раскинувшейся по стене Лейлой, не замечающей никого вокруг, потому что ловила каждое слово Зухры за стеной...
Потом Зухра и Фарид менялись местами, и тогда уже Зухра, тихо посмеивалась, наблюдая за девчонкой, пока Фарид имитировал беседу.
Но время шло, и вот уже пришли новости из Бразилии, что родила там какая-то родственница сида Абдула, что вот-вот там отпразднуют день, когда режут барашков для проведения акики, а уже после праздника Хадижа со своим так называемым «мужем» прилетят в Марокко – через несколько недель. Никто пока не знает точно дату их прилета в Фес. Могут снова задержаться. И это злило Фарида.
Он задумался, что от угроз и неясных планов отмщения стоит уже переходить к конкретным решениям. Мститель ещё не знал, каким способом сможет заманить Хадижу в Мекнес – одну или с «мужем», но начал искать возможности.
Поэтому, достав из сейфа кольцо с бриллиантом, он велел обеим женам прийти к нему в комнату, которую он называл своим кабинетом.
Когда молодые женщины сели на разных концах дивана, он показал им кольцо.
- Видите это? Отдам той, которая придумает ловушку для Хадижи. А если это сработает, то куплю золото, а если устроите так, что Хадижа привезет ко мне ещё и моих сыновей, то одна из вас получит самое лучшее золото, какое пожелает!
- Но кольцо дороже, чем самое лучшее золото! Ведь оно с БРю—лли-лян-том! – от волнения на этот раз с трудом выговорила глупая Лейла.
- Я не намерен оценивать и сравнивать кольцо и золото! Кажется, я понятно сказал: придумайте, как заманить к нам Хадижу, и не одну, а с детьми. Кто из вас окажется сообразительной и ловкой, та получит всё! Думайте, а я завтра вас выслушаю. Надо торопиться.
И вот когда в доме сида Али обсуждали, как Миро и Назира собираются устраивать праздник в честь детей, в риаде Фарида зрели гроздья мести.
Фарид тайно от матери и деда вновь собрал у себя жен. Зухра появилась не с пустыми руками. Принесла какую-то колбу с мутной зеленоватой жидкостью.
- Это что? – тут же насторожился Фарид.
- Это средство... мне дала моя тетка-шуафа. Ты ее знаешь, Фарид. Она очень умелая. Много знает, и мы с ней вместе придумали, как Хадижу уговорить привезти в Марокко детей, как заставить ее прийти к тебе, а потом все просто – мы тебе поможем переместить Хадижу и детей в этот риад.
Лейла же ничего не смогла придумать, и теперь при виде колбы в руках Зухры кусала губы, досадуя, как та смогла ее обойти. Зухра трясла колбой с непонятной жижей перед лицом Фарида, и он верил ей.
Лейла же смогла только выдавить из себя умную фразу, услышанную в доме дяди Абдула. Точнее – попыталась повторить – что-то про льва, про умную мысль, которой можно заманить любого в сети. У дяди Али она звучала как: умом можно пленить и льва, а силой не поймаешь и муху. Но, конечно, Лейла запуталась и вслух произнесла полную чепуху. Зухра и Фарид с удивлением на нее уставились.
- Лейла... Если бы твои мозги были у птицы, то она летала бы задом наперед. Не можешь ничего предложить, лучше просто помолчи, - посоветовал Фарид и повернулся снова к Зухре с ее бутылью. Она встряхнула содержимое, открыла пробку, и тут же оттуда вырвалась жуткая вонь.
- Фу! Зухра, ты не дуришь ли меня? Как вот этим ты собралась кого-то заманить? Если только насильно напоить до потери сознания и тогда перенести в нужное место!
- Нет, Фарид. План так прост! Удивительно, как тебе самому в голову не пришло! – для убедительности Зухра чмокнула у рта по сложенным пальцам. - Но я не расскажу, пока не получу всё, что мне полагается и как жене, и как твоей помощнице.
- Чего ты ещё хочешь? Нет у меня больше денег! – взбесился Фарид.
- И не нужно. Вот только Лейла носила в доме кольцо с тем сверкающим камнем, теперь я хочу походить с ним на пальце. Она даже двор подметала с дорогим кольцом!
- Зухра, но если ты получишь кольцо, ты не сможешь выходить из моего дома. Ты это понимаешь? Я не доверяю тебе. Выпорхнешь с кольцом на медину, и ищи тебя как ветра. Продав кольцо, обеспечишь себя до конца жизни. Уж нет.
- Верь мне, Фарид. Можешь даже сфотографировать меня с кольцом на пальце, отправить дяде Абдулу с сообщением, что теперь я твоя жена, но ты все ещё ждешь, когда вернется Хадижа. Она - к тебе, а ее кольцо – к ней. Хадижа должна знать, что я снова стала твоей женой.
- А в этом что-то есть, - задумчиво и с одобрением кивнул ей мужчина. – Подумаю, как донести до неверной Хадижи эту новость.
Но все равно кольцо Фарид закрыл в сейфе. Зухра была разочарована. А вот Лейла немного повеселела.
Но никто не знал дня прилета из Бразилии молодоженов, и жизнь в семье Фарида шла своим чередом. Зухра интриговала Фарида обещанным планом. Он же занялся делами бизнеса, которые почти забросил. Теперь требовалось наверстывать. Однако он упросил сида Рахима рассказать сиду Абдулу, что внук снова женился на Зухре. И кольцо может оказаться у второй невестки, если Хадижа не вернется.
Да, это была особенная просьба Фарида, что касалась кольца, оставленного Хадижей. Теперь оно будет отдано Зухре. «Якобы отдано Зухре!» – утешил внук дедушку, потому что кольцо у Зухры могло быть только на словах и на паре сделанных на телефоне фотографий.
На снимках счастливая Зухра в новом платье и в парике с частично закрытым маской лицом выставила вперед кисть руки с расставленными пальцами, и на одном из них сверкало чужое кольцо с бриллиантом.
- И пусть дядя Абдул расскажет об этом родственникам в Бразилии. Пусть Хадижа узнает!
Сид Рахим и сам собирался поделиться с приятелем горькими новостями. То, что Фарид снова устроил никях для Зухры, что она стала его женой, было для сида Рахима не выносимо. Почему внук не взял в жены пусть даже сразу трех жен? У соседей столько юных дочерей!
Но Фарид уперся и заявил, что дождется возвращения Хадижи – по-хорошему или по-плохому. И взял и женился на Зухре. Ещё и кольцо ей собрался подарить. Сошел с ума парень! Чем мог его утешить сид Абдул? Мог ли дать совет, что делать, как-то успокоить и подать надежду!
А Лейла тем временем искала способы досадить Зухре, зная, что у нее есть защита, что бы она ни сделала: ее беременность.
Наконец, кое-что пришло ей в голову. Лейла явилась к ларе Джабире, принесла растерзанные ножницами лоскуты, ранее бывшие ее костюмом для танцев.
- Лара Джабира! Прикажите Зухре сшить все, как было! Она испортила мой костюм, разве ее не стоит наказать? Мне плохо становится, когда я вижу кучу тряпок вместо костюма. И жалко вещь: она больших денег стоила.
Но свекровь ее просьбу отвергла.
- Лейла, у нас в доме много дел. Тебе не нужна эта испорченная вещь, я уверена. Ты не подумала, что Зухра может за время починки переделать много других нужных дел. О, Аллах! Когда между вами наступит мир и понимание? Вы живете под одной крышей, но вредите друг другу!
Лейла прикусила губу. Она теперь так часто это делала, что на нежной коже губ появились ранки. Так сильно ей приходилось прикусывать то верхнюю губу, то нижнюю. Но ее просьба не осталась без внимания Зухры. Она услышала разговор свекрови и Лейлы, и вот... придумала ответ!
Когда Лейла вернулась в комнату, собрала лоскуты от разрезанного костюма в кучу, потом достала уцелевшие мелочи – рукава, пояс, платок, вытянула шаровары, которые она, правда, не собиралась надевать, танцуя для мужа... Но она представила, как красиво могла бы смотреться, если бы, надев костюм, украсила себя золотом: и шею, и руки, и уши, талию, лодыжки. У нее для всех частей тела хватит украшений!
Взяв в руки шаровары, она повертела их в руках, единственную уцелевшую крупную часть костюма, как ей думалось. И... Что это?!
Там, где штанишки должны были закрывать ее небольшие ягодицы, зияли две дыры, небрежно вырезанные тупыми ножницами в форме сердечек. Зухра – а кто же еще? – искромсала и шаровары!
- Змея! Кобра! Она заходит ко мне в комнату и роется в вещах! – взвыла Лейла, схватила, подняв вещь, которую сначала выронила на пол, выбежала из комнаты и понеслась вниз, чтобы пожаловаться ларе Джабире, которая возилась одна на кухне.
Лейла надеялась, что застанет там и подлую Зухру, чтобы бросить ей в лицо то, что осталось от костюмных штанов! Если бы Фарид относился к Лейле по-прежнему, то мог бы заставить Зухру танцевать для него в этих порезанных шароварах. И без трусов. Пусть бы она виляла задом с дырами, которые сама же и вырезала в ткани.
- Змея! Мерзкая кобра! Я закопаю эти штаны на ее могиле! – бушевала она, услышав от лары Джабиры то же, что и всегда. Ничего нового! Никто за Лейлу заступаться не намерен!
- Ладно, идем, я поговорю с Зухрой. Что это такое? Так вы скоро начнете резать не вещи друг друга, а скатерти, подушечки на диванах, матрасы... До чего ещё вы доберетесь?
Пришли к Зухре. Застали ее не вовремя. Или наоборот – очень даже вовремя, чтобы узнать, чем она занимается.
Зухра, как оказалось, купила в аптеке тесты на беременность. На столике у дивана лежала целая пачка, а один тест был уже использован. Тот, который Зухра задумчиво держала в руке, когда Лейла ворвалась к ней в комнату, а следом вплыла свекровь. Зухра тут же спрятала в карман тест с результатом анализа. Даже не смутилась из-за того, что ее застали за таким интимным делом.
- Зухра, тебе не кажется, что кто-то из женщин семьи должен при этом присутствовать? – недовольно сказала лара Джабира, догадавшись, что происходит. Она не стала спрашивать, что показал тест. Скоро итак узнают, если тест положительный.
- Зачем это? Фарид не хочет, чтобы я рожала. Для него ничего не изменится, даже если тест покажет две полоски.
- До чего мы дожили! Узнаем о беременности не от врача, не от повитухи, а при помощи каких-то бумажек! Всё теперь происходит не по обычаю!
- Прогресс! – презрительно сумничала Лейла, припомнив слово, услышанное в доме Мухамеда.
- Тебе здесь что нужно? – зло спросила Зухра у Лейлы, забирая со столика оставшиеся тесты. Денег хватило на самые дешевые. Зато их несколько.
- Змея, ты хочешь родить ребенка? – гневно потребовала ответить Лейла.
- А тебе какое дело? Имею право! Фарид мой муж. Я хочу стать матерью. Это естественно! И стану!
- Фарид выкинет тебя из дома, если у тебя все получится, и он узнает! – уверенно заявила Лейла.
- Даже если мне придется бежать из этого дома, оказавшись беременной, я уеду, спрячусь и рожу сына. И обязательно сообщу Фариду о его рождении. Но пусть ищет нас как угодно долго, не найдет! Но он с ума будет сходить при мысли, что где-то живет его сын. Так было с Хадижей, так могу сделать и я.
- Я не дам тебе родить! Не хочу, чтобы у моего сына был брат, рожденный от ведьмы! – разозлилась Лейла.
Свекровь смотрела на обеих с ужасом, не успевая вставить ни слова в их чудовищный разговор.
- Перестаньте! Хватит! Мой сын узнает, ЧТО я только что услышала!
Но невестки уже не обращали на женщину внимания. Обе задыхались от взаимной ненависти настолько, что могли слышать только друг друга.
- Не дашь мне родить? Как? Что ты со мной сделаешь? – шипела, и правда, как змея, Зухра.
- Сделаю что-нибудь!
- Нет... Это Я, Я могу сделать с тобой и твоим ребенком всё, что угодно! Я украду у тебя твоего сына! Украду и продам тем же торговцам детей, к которым Шурук отвезла сына Хадижи! Принцесса из Бразилии тоже думала, что может переходить мне дорогу, враждовать со мной. И поплатилась! И ты заплатишь за всё, что мне сделала!
Лара Джабира видела, что ещё немного – и женщины набросятся друг на друга, сцепятся, подерутся...
- О, Аллах! Лейла, уйди из комнаты! Приказываю! – твердым голосом потребовала Джабира, собрав всю силу воли в кулак. Чем дальше, тем хуже и страшнее становится в доме рядом с двумя соперничающими девчонками. Но сын должен узнать про угрозы, которые она услышала от Зухры.
Зухра вовсе не шутила, а то, что у Хадижи уже похищали ребенка, и это было делом рук подружки Зухры... Всё это может оказаться не просто словами. Это же исходит не от болтающей глупости Лейлы, а от Зухры, которая на многое способна!
Вот поэтому вечер закончился скандалом. Лара Джабира выдержала время, чтобы семья спокойно поужинала, но потом женщина заявила, что должна поговорить с сыном. И тут выложила историю, приключившуюся с Лейлой и Зухрой сегодня днем. Повторила каждое слово как Лейлы, так и Зухры.
- Одна твоя первая жена грозилась что-то такое сделать с Зухрой, чтобы та не смогла выносить ребенка, если он все-таки будет зачат, а Зухра пригрозила украсть ребенка Лейлы, твоего сына, как это было с Амранчиком. Фарид, мне не выдержать такого нервного напряжения! Этих женщин, пока не поздно, надо расселить. Пусть одна живет в риаде, другую отвези в жилье на медине. Зухре не привыкать. Если они не способны ужиться, то...
- А почему это меня хотите переселить в жалкую халупу на медине? – неожиданно возмутилась Зухра. И хотя имен лара Джабира не называла, но было понятно, с кем и как она предлагает сыну поступить.
- Вы! Обе! Будете! Наказаны! Клянусь! – разъярился Фарид. Он уяснил из рассказа матери, что спровоцировала поход в комнату Зухры именно Лейла. Но то, что угрожала сделать Зухра с ЕГО сыном, с ещё одним его сыном!.. это...
- Зухра, я найду тебя и уничтожу, где бы ты ни была, если ты осмелишься что-то сделать против моего сына!
- Если Лейла навредит мне, то я ей отвечу!
- Надо было тебя придушить ещё тогда, когда я нашел тебя после пропажи Амрана. Как я мог простить тебе его похищение? Ты подбила Шурук украсть моего сына. Это из-за тебя я расстался с Хадижей, потерял двух сыновей! Ты во всем виновата!
Лейла была счастлива! Она ликовала, слыша ненависть к Зухре в голосе мужа!
И просчиталась!
Потому что Фарид внезапно повернулся к ней и увидел радость в ее глазах, на ее лице.
- О, Аллах! Ты радуешься, не понимая, чем может закончиться твоя ссора с Зухрой? Или тебе будет все равно, если она украдет моего сына, когда он родится? Одного ребенка ты оставила в Бразилии и даже не вспоминаешь о нем! Но мне нужны мои сыновья! И те, которых прячет от меня Хадижа, и те, что ещё родятся!
- Сынок! – шагнула в его сторону мать.
- Внук, выгони Зухру или даже обеих одалисок! Дай им развод, а жен тебе мы с Абдулом найдем! – вмешался и сид Рахим.
- Вот что я решил: Лейла поедет в Фес и будет жить в своем риаде. Я стану навещать ее, даже могу жить там пару дней в неделю. От Мекнеса ехать до Феса примерно столько же времени, сколько я по медине добираюсь вместе с ослами в лавку за кормом. Могу почти каждый день ездить туда-обратно.
- Как? – поразился дед. – Ты оставишь с нами свою ведьму?
Зухра довольно усмехнулась, но понимая, что Фарид что-то задумал. Если Лейла будет отправлена в Фес, значит, он построил план заманивания Хадижи.
У Лейлы вытянулось личико.
- Но как же я буду жить одна?! Я же... беременна!
- Дядя Абдул найдет тебе помощницу. Я попрошу его об этом, - пообещал, блестя глазами, Фарид. У него родилась идея. Это стало понятно всем. Но что он задумал? Каждый пытался это понять. Но только Зухра и Лейла могли бы догадаться, зная кое о чем немного больше, чем мать Фарида и его дедушка.
Они все долго препирались, а мать с дедом убеждали Фарида пожалеть Лейлу, напоминая, что из двух невесток самостоятельность присуща Зухре. Добились только, что Фарид решил не отправлять Лейлу в ее риад завтра же, а сделать это несколькими неделями позже. Он обещал подумать, как наказать скандалисток.
В последующие дни женщины так же ходили на рынок за покупками, готовили еду, бывали в хамаме, варили домашнее мыло, занимались порядком в доме и во дворе... Стирали, мыли, сушили вещи на крыше. Больше никто не портил ни чьих вещей. Фарид заявил, что не станет разбираться, кто первый начал и кто виноват, не станет покупать новой одежды, так как денег нет. Но он разорвет в клочья вещи обеих жен и выгонит на медину в том, что будет на них надето.
Лейла переживала, что будет вынуждена уехать в свой дом в Фес, оставив в доме мужа Зухру, которая уже чувствовала себя победительницей в поединке. Она останется в риаде, а не будет отослана в халупу, когда Фарид отвезет Лейлу в тот полуразвалившийся риад. Зачем только она вспомнила о махре от Мухамеда?!
Впрочем, позже наедине муж объяснил им собственный план: поездка Лейлы в Фес будет очень кстати. Поживет там до рождения ребенка. Но это версия для сплетников на медине. На самом деле, как Фарид утешил первую жену, Лейла вернется домой сразу же, как только Хадижа окажется в ловушке и отправлена сюда же – в Мекнес, где ей и место.
Зухра, часто задерживая взгляд на ларе Джабире, когда они на кухне занимались приготовлением еды, наконец, предложила Фариду хорошую идею.
- Хадижа не попадется в западню, если ее зазывать в гости будешь ты. Но она не поверит ни мне, ни Лейле. А вот если твоя мать исподволь начнет подготавливать бывшую невестку, мать ее внуков, к будущей встрече, это может сработать.
- Что? Аллах! Ты думаешь, я позволю втянуть в эту историю мою мать? – тут же рассердился Фарид.
- Лара Джабира и знать не будет ни о чем. Выслушай же ты меня! Пусть сначала лара Джабира попросит Хадижу прислать ЕЙ фотографии внуков. Это будет искренняя просьба. Разве свекрови неинтересно увидеть, как подросли, какими стали Амран и Джамиль?
Фарид, поведя шеей, молча кивнул.
- Потом пусть лара Джабира чаще звонит ей и просит привезти детей, чтобы она смогла увидеть мальчишек. Это же ее внуки, имеет право желать знать о них, видеть внуков, общаться с ними. Пусть о тебе не говорит ни слова или, наоборот, ругает, осуждает тебя! Хадижа должна поверить в ее искренние намерения.
- Мать никогда не согласится причинить зло Хадиже, но и побоится ее отца.
- Фарид! Пусть лара Джабира верит в то, что Хадижу надо всего лишь уговорить прислать фотографии, попроси созваниваться с бывшей невесткой...
- Не бывшей! Хадижа – все ещё моя жена! Сейчас у нее временный муж, который должен ее вернуть в мою семью!
- Не в этом дело! Хадижа должна поверить твоей матери, а лара Джабира на радость себе и сиду Рахиму получит фотографии внуков! А ты объясни матери, что просишь об этом из собственного желания увидеть сыновей хотя бы на фотографиях. Но разве ТЕБЕ Хадижа захочет прислать снимки детей? Нет. А вот ларе Джабире - вполне может согласиться.
- Понял. А ты права! – похвалил Фарид хитрую Зухру, которая улыбнулась ему одними глазами из своего черного никаба. Она продолжала ходить по дому в закрытом одеянии.
-...А потом Хадижа может расчувствоваться и тогда согласится прилететь в Марокко с детьми. Когда твои сыновья окажутся в Фесе, станет намного проще их у нее забрать!
- Как их заберешь? Напасть, когда она с детьми будет идти по медине Феса к дому ее дяди Али? Уверен, что ее отец организует для нее и внуков хорошую охрану.
- Нет, зачем же? Хадижу придется похитить, но сначала обманом заставив прийти в дом..., дом Лейлы или ещё куда-то. А когда она окажется в месте, о котором никто не знает, будем держать ее так долго, пока Рашиды не перестанут искать. И тогда отвезешь Хадижу в Мекнес. А потом она сама не захочет расставаться с детьми и попросит временного мужа привезти близнецов в твой риад. Ха-ха! Фарид, если она все ещё твоя жена, то вы с ней... сможете зачать ещё детей, пока ее будут искать. Тогда она точно не будет нужна «временному мужу».
И Зухра насмешливо посмотрела на тихо стоявшую рядом Лейлу. Увидела, что права, надеясь на ревность глупой девчонки.
Лейла кусала губы, не решаясь вмешаться. Но после последнего предположения Зухры нашлась:
- Фарид, а если Хадижа УЖЕ ждет ребенка от Азиза? Она ведь уверена, что он стал ее настоящим мужем!
- НЕТ! Такого не может случиться! – наорал он на несчастную ревнивицу и обратился ко второй жене. – Зухра, ты ведь знаешь травы, которые помогут избавиться от... Ты меня понимаешь?!
- Да, понимаю, да, я знаю такие травы, - отвечая, протянула Зухра, взглянув почему-то на Лейлу.
- На что ты намекаешь? – испугалась первая жена. – Только посмей подлить мне отраву!
- Зухра, не шути так, чтобы не пожалеть! – тут же разозлился Фарид, догадавшись, что хотела сказать Зухра, но не осмелилась, наверно.
- Ничего я не имела в виду. Посмотреть на Лейлу уже нельзя? – притворно возмутилась ведьма, вскидывая руки и шевеля пальцами обеих рук.
- Тогда ладно. Мда... Зухра, молодец, в твоем плане что-то есть.
- Кольцо мое? – радостно воскликнула Зухра, а у Лейлы брови взлетели вверх. Она впилась возмущенным взглядом в мужа.
- Кольцо? – усмехнулся Фарид. – Нет, не твоё. Когда дело будет сделано, когда Хадижа будет сидеть вот в ЭТОЙ комнате, несчастная, испуганная, раскаивающаяся в предательстве, и умолять АЗИЗА или отца привезти сюда моих детей, тогда я при Хадиже вручу тебе ее кольцо.
- Обманешь! – вскипела Зухра. Лейла с надеждой усмехнулась.
- Может быть. Но у тебя есть надежда. А вот Лейла ничего не получит. От нее я не услышал ни одного полезного предложения.
Зухра снисходительно посмотрела на соперницу.
- Но ты же намерен воспользоваться ее риадом в Фесе. Кстати, очень удобно: у тебя всегда будет объяснение твоим появлениям в городе. В Фесе будет жить твоя жена. У матери и дедушки не будет вопросов, зачем ты едешь в Фес.
- В риаде – кстати, очень запущенном, требующим большого ремонта, жить сложно. Лейла долго там не протянет. А с ребенком – тем более. Но всё закончится задолго до ее родов, я надеюсь. Ха, во дворе ее риада есть полезная вещь. Огромная клетка для домашней птицы, в которой обычно продают живых кур на рынке.
- Да-да, и что? Как ты решил ее использовать? – спросила Зухра, стараясь не проговориться о том, что уже побывала в Фесе и выяснила, где находится риад соперницы.
Она всегда считала, что чем больше знаешь о враге, тем лучше. Но ещё и любопытно стало, что за дом у Лейлы в Фесе. Даже у Хадижи в Марокко не было своего дома. А у Лейлы есть! Когда Зухру с позором изгнали из риада, она, прожив какое-то время у тетки в Марракеше, перед возвращением в Мекнес отправилась в Фес, чтобы взглянуть на имущество Лейлы.
И как же она порадовалась, обнаружив не крепкий, пусть и старинный риад, а практически развалины. Это не дом. Использовать его можно было не как жилье, а под склады для фруктов. Фариду это подошло бы больше для его бизнеса. Зухре давно хотелось подсказать Фариду эту мысль, ведь риад в Марракеше пострадал после пожара, но и перешел в руки отца Хадижи, кажется... Где он теперь станет хранить урожай своих апельсинов? Зухра ничего точно не знала. Но подать мысль о лучшем использовании дряхлого риада в Фесе она тоже не могла, не выдав себя. Иначе откуда бы Зухра могла знать, каково имущество Лейлы в Фесе, если не видела риад?
Но теперь он сам заговорил об этом. И Зухра после вопроса о клетке подсказала Фариду идею насчет склада для цитрусовых.
- Это ты хорошо придумала. Но...
- Но это твое дело, Фарид. Так зачем тебе нужна клетка?
И Фарид с удовольствием поделился задуманным. В клетке будет сидеть Хадижа - до тех пор, пока не согласится вернуться к нему, отказавшись от Азиза, признав его временным мужем, и не попросит родственников привезти детей.
- Но если будут знать, что ты позволил Лейле жить в ее доме, что ты часто там бываешь, то догадаются, где ты держишь Хадижу.
- Надеюсь, что я нажму на Хадижу, напугаю ее, сломаю, добьюсь своего и тут же перевезу ее в Мекнес. Посадив ее в клетку, я хочу ещё и унизить Хадижу, показать ее ничтожность. И ты мне поможешь. Вам с Лейлой я позволю поиздеваться над ней, пока я стану отвлекать внимание ее родни, когда люди ее отца и дяди Али бросятся на поиски. Я видел, как они могут искать, когда пропала моя сестра Дайнаб.
В глазах Зухры загорелись огоньки. Замысел Фарида ее заинтересовал.
- Угу. Я даже знаю, что я скажу Хадиже и что с ней сделаю!
- Ты ничего не станешь с ней делать, ясно? Можешь унижать ее как угодно, но только словами. Она должна оставаться живой и здоровой, чтобы заботиться о детях. А потом, когда они подрастут, тогда предательница и отправится на долгие годы в «женскую комнату». Просидит там до самой смерти!
Зухра не была с ним согласна, однако не подала виду, решив, что всё произойдет, как ЕЙ надо, пока Фарид будет рыскать по Фесу, следя за Саидом и мужем Хадижи.
- Вот как? Такой у тебя план? Но есть ее отец. Он не успокоится. Фарид, всё хорошо в твоем плане. Но отец и этот ее... «временный муж»... могут помешать. И полиция тоже. Разве они не обратятся в полицию, если Хадижа пропадет?
Фариду так хотелось верить, что у него всё получится, что он лишь пожал плечами.
- Надо продумать все детали. Например, куда она может пойти вечером по медине, чтобы мы подстерегли ее на безлюдной улице, схватили, потащили к риаду Лейлы...
- Потащили, Фарид?! Не лучше будет закатать ее в ковер? Заклеить рот, связать и нести, как ковер кому-то в подарок. Своей жене Лейле якобы ты несешь подарок! – со смехом сказала Зухра, представив эту картину.
- Мне не нужны такие подарки! – возмутилась девчонка, не понимая чужих злых шуток.
- Это тоже отличная мысль! Но я ещё сто раз всё продумаю, а вы обе мне поможете! – повеселев, закончил мстительный мужчина. – Кстати, Хадижа может нести фотографии моих сыновей, чтобы показать матери. Мы ее обманем, а мать даже знать не будет ни про Хадижу, ни про фотографии в тот вечер.
- И пусть лара Джабира приедет в Фес, но остановится в риаде сида Абдула. Хадижа не побоится пойти в гости к родному дяде ее отца, - подсказала Зухра. – По дороге мы ее и схватим. Но с ней может пойти та служанка, которая везде сует свой нос. Забыла ее имя.
Фарид не уставал хвалить новоявленную жену. Зухра оказалась очень полезной.
Но и в его голове рождались всё новые идеи. Он не переставал думать о расправе над предавшей его Хадижей. Но приходилось ждать.
...Сид Рахим перезванивался с сидом Абдулом, оба обменивались дурными новостями. Абдул жаловался на некую Назиру, чье имя он не мог произносить без осуждения. А сид Рахим сетовал на скандальных невесток, из-за которых нет покоя их семье.
Зухра и Лейла продолжали грызться.
Вот и теперь на кухне Зухра только и ждала, чтобы в отсутствии лары Джабиры шепнуть Лейле придуманную обидную гадость. Но свекровь увлеклась тем, что перебирала пакетики и баночки со специями, пытаясь обучить Лейлу, где что лежит, какая специя для чего и как их совмещать, чтобы еда была съедобной и вкусной. Лейла старалась или делала вид, что внимает свекрови, запоминая услышанное.
Вдруг Лейла припомнила:
- У Халисы, невестки моего бывшего мужа, был какой-то секрет в составлении специй. Мухамед так ее хвалил! Но жена Амина ни с кем не делилась, даже Арибе не удалось узнать состав ее букета из специй. Букет специй – вот как она называла смесь, которую сама же и составляла.
- Всё правильно! Халиса наша родственница. Дальняя, правда, но у их семьи и нашей есть общий секрет состава специй. И ты, когда узнаешь в свое время, никому не должна о нем рассказывать!
- Как чудесно! Ариба лопнула бы от злости, поняв, что мне стал известен тот секрет. Бедняжка так полюбила те специи, аромат которых сводил с ума всех на кухне. Когда сын Мухамеда перебрался в свой дом, исчезли и специи вместе с Халисой.
- Твоя родственница Ариба была такой завистливой и нехорошей?
- Да, лара Джабира, ещё какой завистливой! Она так злилась на меня, что ее отправили со мной в Бразилию, - начала врать неблагодарная, но вскоре поняла, что лара Джабира ей не очень верит, но ей и не интересно об этом слушать. Ведь вот-вот по телевизору должен был начаться их любимый сериал.
- А пока, Лейла, давай смешаем специи для супа. Мы сегодня будем варить хариру. Нам понадобится красный перец, ещё более острый суданский перец – возьми тот зеленый пакетик, шафран, куркуму, анисовое семя. Наш сид Рахим любит именно в таком составе, чтобы суп был остреньким.
Лейла подала свекрови все пакетики, на которые та указала.
- Сама смешаю, но ты внимательно смотри! А... ты, Зухра, почему не учишься? Стала женой моего сына, так старайся всему учиться, пока здесь есть я. Никто так не глух, как тот, кто не желает слушать.
- Я всё это уже умею. Сколько лет я живу в вашей семье – и как невестка, и как служанка? – огрызнулась Зухра.
Лара Джабира лишь сердито поджала губы, решив пока не связываться с нахалкой.
Она заторопилась сообщить о планах на кухне, зная, что пора включать телевизор.
- Так вот, сид Рахим отправился на рынок за курицей. После того, как сварим хариру, будем готовить таджин с курятиной. Но и ты, Зухра, будешь помогать! Приготовим маринад, и ты будешь натирать им куски курицы.
- Сделаю, - с легкой усмешкой согласилась ведьма, обнаружив, что Лейла то и дело обливала соперницу ненавидящими взглядами.
- Можешь уже сейчас собирать на стол нужное: мед, горчицу, соевый соус, чеснок... Этот рецепт не нашего обычая, но соседки поделились, уверяют, что вкусно. А мы на всякий случай добавим к маринаду наших семейных специй. Иначе дедушка не признает еду без привычного аромата.
Зухра, конечно, и видела, и чувствовала на себе обжигающие ненавистью взгляды Лейлы, но она уже придумала страшное наказание, которое очень даже заслужила обидчица. Та клетка... Перед глазами Зухры стояла железная клетка, которую она видела во дворе риада в Фесе. Та, о которой рассказывал Фарид, та самая, куда он планировал засунуть Хадижу.
«Не только Хадиже там посидеть придется. Но почему бы и Лейлу туда не затолкать, когда Фарида не будет рядом? И не только это. Я знаю, что сделаю с ними обеими. Пусть Фарид не думает, что я всё забыли и простила. Но вместо Хадижи я лучше втолкнула бы в клетку самого Фарида. Никакой любви больше нет. Даже ночью, когда он и я... Я с ним не из любви, а чтобы почувствовать, что снова его победила. Вернула его. Но я знаю, что он меня использует...»
- Зухра, о чем задумалась? Достань тот таджин с полки! И крышку почисти, она грязная! Кто поставил на полку недомытую посуду?! Почему я всё ещё должна проверять за вами?
Зухра повиновалась, мысленно возвратившись затем к своим мыслям.
«Знаю, как горько мне будет, когда он снова вышвырнет меня из своего риада. И я не должна забывать: он это сделает! Поэтому стоит выждать нужный момент, чтобы отомстить обоим – и Лейле, и Фариду. А Хадижа... не знаю, стоит ли мне ей мстить? Что она сделала мне плохого? Это она должна держать на меня обиду», - так раздумывала Зухра, с нетерпением дожидаясь, когда лара Джабира, наконец, пойдет к двери на медину, чтобы забрать у сида Рахима или посыльного купленную курицу. И тогда Лейла кое-что от нее услышит!
Как только лара Джабира поспешно вышла из кухни в коридор, а потом шлепанье ее домашних бабуш раздалось во дворе по направлению в двери на медину, Зухра, оставив чистку крышки таджина, подскочила к Лейле, которая выполняла то, что велела свекровь – помешивал суп в кастрюльке на плите.
- Отойди от меня, кобра! – предупреждающе воскликнула она.
- Боишься меня? Хм, правильно, так и делай! Потому что скоро ты покинешь этот дом. Я придумала такое, что тебе некуда будет деться, кроме как сбежать от Фарида.
- Что? О чем ты, ведьма? Я скоро рожу Фариду сына. И ещё выше в этой семье поднимусь над тобой. Не смей со мной равняться!
- Лейла, судьба так переменчива... Вот увидишь: Фарид даст тебе развод и выгонит из дома. Почему? А я придумала такой план, где тебе придется или помогать Фариду, но тебя поймает полиция и посадит в тюрьму, потому что я сделаю так, что все подумают на тебя. Виновата будешь ты! А если откажешься ему помогать – выгонит. Или тебе придется выдать Фарида полиции и родне Хадижи, но тогда ты потеряешь Фарида, а его семья тебя все равно вышвырнет.
- Лучше я выдам тебя, Зухра! – противным голосом пригрозила Лейла.
- Не получится: я сбегу до того, как появится полиция. Схватят тогда тебя и Фарида, если он не поторопится сбежать вместе со мной. А ты будешь за всё отвечать!
- Я всё Фариду расскажу! Надо его предупредить!
- Неужели? – скорчила рожицу Зухра, спустив пальцами черную ткань с лица. – Он тебе не поверит. Решит, что ты из ревности меня оговариваешь, не хочешь ехать в Фес.
- Кобра! Пусть Аллах накажет тебя! Пусть полиция схватит тебя, а не меня или моего мужа!
- О! Если я окажусь в руках полиции, то выдам только тебя. Скажу, что ты подговорила убить Хадижу, т.к. ревновала к ней как к бывшей жене Фарида. Ты всё организовала, а Фарид ничего не знал!
- Змея! Пусть Аллах нашлет на тебя страшную болезнь! – сознавая беспомощность, Лейла не могла придумать, как ответить подлой сопернице.
Но вернулась лара Джабира с бьющейся в ее руках курицей, связанной только за когтистые лапы. И работа закипела. Но что делать, знала только Зухра. Лейла же ничем помочь не могла. Даже в ее детстве, там, в родной касьбе, откуда они с Арибой были родом, она такими делами не занималась. Кур били и ощипывали, разделывали взрослые женщины.
Вот и теперь она смотрела, как Зухра и лара Джабира ловко управлялись с будущей курятиной для таджина. Вот уже и не жива курица, потому что Зухра свернула ей шею, вот и кровь сливают из отрубленной свекровью куриной шеи, вот и перья уже полетели в специальный пакет, который из кладовой принесла Зухра.
Лейла же будто застыла от ужаса. Ничего из увиденного она проделать не смогла бы. Но умудрялась «одним глазом» смотреть идущий по телевизору сериал. То косилась на экран на стене, то снова наблюдала за ловкими быстрыми руками лары Джабиры и движениями помогающей ей Зухры.
То, как быстро и решительно Зухра расправилась с курицей, испугало Лейлу. Вот так она не побоится зарезать и ее, окажись в руках врагини нож в подходящее время и месте. Она вспоминала ядовитые слова Зухры, которые недавно от нее услышала, и не знала, верить или нет. Зухра на всё способна. Но у Фарида свой план, а у Зухры, оказывается, свой. Она может подставить Лейлу, может! Но что же делать? И не с кем посоветоваться. Иначе придется выдать Фарида. Он такого не простит. Поверит ли ей Фарид, если она решится ему рассказать? Но Зухра ото всего откажется. Она всё продумала.
Лейла делала всё, что поручала свекровь, но ее мысли были о том, что придумать, чтобы замыслы Зухры не исполнились. А Зухра то и дело при каждой возможности шипела ей в ухо гадости, провоцируя на ответ. И Лейла не сдержалась:
- Я всем на медине расскажу, что ты обманщица: твой крем не поможет отрастить волосы. Все узнают, что ты носишь парик. Посоветую, чтобы кто-нибудь сдернул с головы твои «волосы»!
Как раз тогда в кухню, где разгоралась очередная ссора, вошли дед Рахим и Фарид, который услышал сказанное Лейлой. Он тут же велел ей замолчать.
- И не смей никому ни слова говорить на медине! Язык тебе вырву! Поняла?
- Фарид, я знаю, что ты намерен выгнать меня из дома после развода со мной. Зухра мне всё рассказала! – заявила Лейла.
- Что? Так это ты, Зухра, дразнишь мою жену?
- Я тоже твоя жена, не забывай, - заявила Зухра спокойным голосом.
- Что-то ты слишком поверила в себя, - презрительно произнес мужчина, которому очень не нравилось, как вела себя Зухра. У него уже не раз возникало чувство, что он оказался в ловушке. Как он мог позволить ведьме втянуть себя в ее сети? Как бы ему ни нужна была помощница, такая ловкая и сообразительная, как Зухра, но жениться на ней не стоило. И что теперь?
- Накормите нас с дедом и смотрите свои сериалы, не смейте больше ссориться! Я прихожу домой, чтобы отдыхать, а не разбираться в ваших распрях!
- Любимый, так отправь Лейлу в ее дом. Когда же она соберет вещи и переберется в Фес? – притворно-ласковым тоном протянула Зухра.
- Сама убирайся в свою жалкую лачугу! – вспылила Лейла.
- У меня нет никакой лачуги, а у тебя есть огромный дом. Так Фарид мне рассказывал. Он огромный и богатый, наверно. Ведь это махр от брата Саида Рашида. Тебе есть, где жить, если ты не желаешь уживаться со мной в одном риаде.
Зухра откровенно насмехалась над несчастной.
- Ой, что-то с моим животом! – Лейла нашла способ защиты. – Когда Зухра меня дразнит и обижает, я нервничаю, у меня начинает болеть живот. А ребенок в животе дергается. Можно я пойду к себе в комнату, лара Джабира? Мне нехорошо!
- Не ври! Такого не бывает! – тут же попыталась пресечь ее обвинения Зухра, испугавшись, что Фарид поверит.
Но так и случилось. Фарид накричал на обеих и велел каждой отсидеться в комнате, пока лара Джабира не накормит ужином его и дедушку.
- Обе наказаны! Ночей моих вам не видать две недели! – орал Фарид под одобрительные кивки старика Рахима. Но такое наказание касалось только Зухры. Лейла лишалась лишь присутствия Фарида у себя в комнате, когда он храпел всю ночь, а ей приходилось ютиться на диванчике, укрывшись пледом. Кровать была слишком узкой для двоих. Возможно, для беременной невестки это было вовсе не наказанием, пусть выспится!
Разогнав склочниц, Фарид с дедом поели, обсуждая дела в бизнесе и просто поговорив о местных новостях и сплетнях.
Но потом сид Рахим поведал внуку весть от сида Абдула:
- Мой приятель звонил мне сегодня. Нет, нет, он не сказал, когда прилетают те двое с родней из Бразилии, но... Муж Хадижи решил, что в Фесе они с Хадижей обойдут несколько мечетей и поговорят с шейхами, попросят дать им совет, как быть. Азиз не считает себя временным мужем вопреки твоим заявлениям. В Бразилии узнали о твоих притязаниях, Фарид. Саид в ярости. Он заявил Абдулу, что больше не намерен жалеть тебя. Если ты нарушил договор с ним, то и он не станет терпеть твои поступки против него и Хадижи. Теперь он тоже требует вернуть кольцо, которое он купил своей дочери. Если Хадижа забыла дорогое украшение, то его следует вернуть, а не дарить другим женщинам.
- Я и намерен вернуть кольцо Хадиже! Но отдать лично ей в руки! Надеть ей на палец!
- Это неважно. Могу Я передать кольцо Саиду Рашиду, отдать сиду Абдулу или сиду Али. Я тоже знаком с шейхом Али, - старик попытался урезонить Фарида.
Но тот его не слушал.
- Пусть хоть все мечети Феса обойдут, им везде ответят, что Хадижа – моя жена, так как не получила окончательного развода, поэтому этот Азиз – лишь временный муж.
- Не упорствуй, внук! Фарид, ты нарушаешь договоренность с бывшим тестем. А это нехорошо и для бизнеса. Узнав об этом, как другие люди смогут тебе доверять? Если ты посмел обмануть самого Саида Рашида, то как ты поступишь с менее влиятельными людьми?
- Я стараюсь держать данное слово. Но не в этом случае. Это касается моей семьи, а не бизнеса. Это другое.
- Ох, Фарид! Не стоило мне договариваться с Абдулом, чтобы женить тебя на Хадиже. Это принесло нашей семье одни беды и несчастья.
- Но не я в этом виноват! – уперся Фарид.
- Конечно, не ты. Вина на Зухре. Если бы ее не было рядом с тобой и Хадижей, всё наладилось бы после рождения близнецов. Но ты не послушал нас с Джабирой, впустил змею обратно в дом. И теперь ты снова повторяешь ошибку.
- Не Зухра увезла моего сына в Бразилию, даже не рассказав о его рождении! Хадижа так поступила. Она столько раз меня обманывала.
- Нет, о, Аллах! Зухра украла твоего сына! А могла бы украсть двоих детей, если бы Хадижа не отдала сына матери! Я не оправдываю поступок матери Хадижи, но если бы дети остались в Марокко, то Зухра с подругой продали бы двоих, их вряд ли нашли бы те молодожены из Бразилии.
Дед и внук продолжали спорить. И тут старик вспомнил ещё кое-что:
- Саид сказал сиду Абдулу, что не перестанет преследовать Зухру. Теперь он точно знает, где ее искать, потому что она стала твоей женой и живет в твоем доме. Вот так, Фарид! Снова напасть на наши головы из-за этой женщины!
- Пусть попробует сунуться в мой дом за Зухрой!
- Э, нет, Фарид. Если Саидом будет написано заявление в полицию, то Зухру тебе придется выдать.
- Только после того, как я... разберусь с Хадижей, - с трудом сдержался парень, чтобы не проговориться о своих планах, в которых ему понадобится помощь Зухры, но после – неважно, что с ней случится. Она получит развод, а если окажется в полиции – пусть сама выкручивается. Ему нужны Хадижа и его дети! Но он, конечно, не стал делиться с дедушкой задумками. Знает же, что старик не одобрит, ещё и помешает.
- Саид не перестанет охотиться за Зухрой, а про тебя сказал, что создаст столько проблем, что у тебя не останется ни сил, ни времени, ни возможностей вредить Хадиже, вмешиваться в ее жизнь. Зухру ждет арест и тюрьма, а тебя – позор.
Лара Джабира слышала их разговор, снуя из кухни в гостиную, куда перебрались мужчины, и обратно, и снова из кухни в гостиную. Они же пили там чай, просили принести выпечку и снова заварить свежую заварку с мятой. Она была одна, забегалась, пока две скандалистки отдыхали в своих комнатах.
Но наградой за это стали услышанные во время разговора Фарида и отца Джабиры новости из Бразилии. Судьба Зухры ее не волновала. А вот угрозы Саида – ещё как! Она знала своего сына. Если он уперся, что желает вернуть Хадижу и детей, то будет стоять на этом и добиваться, пока не получит желаемого или не потерпит поражение.
Но с чем она была согласна, так это предложение передать злосчастное кольцо сиду Абдулу. Пусть он вернет дорогое кольцо Саиду, а тот продаст его и раздаст деньги бедным. Сид Абдул одобрил, когда Саид ему это сказал. Он отказался возвращать кольцо дочери, так как его носили другие женщины, которые были враждебны его семье, его дочери - Лейла и Зухра.
Да, сид Абдул призвал Саида сделать садаку на деньги после продажи кольца, а тот согласился. Но повинуется ли Фарид? Джабира с досадой сознавала, что Фарид назло присвоит кольцо.
Когда в очередной раз она появилась в гостиной, чтобы забрать поднос с пустыми стаканами, то услышала, как дед говорил ее сыну:
- Не удивляйся, что Аллах не выполняет все твои желания моментально, лучше поблагодари Его за то, что Он не наказывает немедленно за твои ошибки!
- Да, да, знаю: Аллах скор в своих расчетах! Дядя Абдул часто повторяет эту цитату из Корана.
- Вот именно! Нагрешил – получи! Ты, Фарид, сначала обдумай, что собираешься делать, и только потом делай, потому что...
Голос старика становился тише по мере того, как лара Джабира удалялась от гостиной в сторону кухни. Она порадовалась, что ее отец способен доходчиво объяснять Фариду истины, поучать его, давать советы. Возможно, до сына что-то и дойдет. Прислушается к мудростям старшего в семье.
Дара Джабира материнским сердцем чувствовала, что сын задумал недоброе. Она боялась за Фарида. Хотела, чтобы в семье бил мир, чтобы напасти ушли, чтобы сын забыл о Хадиже, чтобы не стал задирать Саида Рашида. Иначе будет им горе!
43. Часть 37. Глава 43. Дуния и Карима.
Кариме позвонила лара Дуния. Кариме и хотелось поделиться с ней новостями, посплетничать, о чем говорят у них дома, но... Жена Ахмета запомнила угрозы сида Али посадить ее в «женскую комнату», где за все последние десятилетия не сидел никто, кроме того случая с Жади.
Какой позор был бы, если бы Ахмет повесил на дверь замок! Он может и развестись с ней после такого. Поэтому даже в разговоре с Дунией Карима смогла придержать язык.
Кажется, лара Дуния на нее обиделась. О чем бы ни принималась расспрашивать жена сида Абдула, Карима отвечала уклончиво или делала вид, что не слышит, не расслышала... Но, понимая, что у приятельницы вырастет огромная на нее обида, Карима все-таки намекнула, что связана словом о молчании.
- Дуния, вскоре я загляну в то кафе, где торгуют тем вкусным печеньем. Тебе тоже стоит там побывать.
Лара Дуния смягчилась только после таких ее слов. По собственному опыту знала, как суров может быть сид Али. А кто ещё в том доме способен запугать Кариму?
- Ну, хотя бы можешь сказать, намерена Назира акику устроить или нет?
- Конечно, и скоро уже! Так жалею, что этот праздник мы не сможем увидеть по интернету! Самиру можно попросить, но согласится ли лара Назира?
- Хм, она же там не одна будет делать акику. Наверно, Жади, Латифа, Самира придут на праздник. Когда они позвонят, тогда расспроси, как всё прошло. Карима, ты слушай внимательно, потом мне расскажешь. Не может быть, чтобы тебе никто не позвонил из Бразилии. Мухамед тоже доложит обо всем дяде Абдулу, но тот всё вывернет на свой лад. А хочется представить, как было на самом деле!
- Вот не позвонили же, чтобы рассказать о похищенном у Назиры ребенке! – посетовала Карима.
- Мне любопытно, как Назира там, в далекой Бразилии, будет покупать барашков в честь новорожденных мальчиков, как барашков будут приносить в жертву, как будут стричь волосы у младенцев, чтобы по весу купить золото для раздачи бедным. И кому они там смогут раздать баранину и золото? Мне всё интересно. Уверена: Абдулу тоже не терпится узнать. Но ему позвонит Мухамед и расскажет. А мы с Нурией услышим только осуждение Абдулом всего и его ругательные комментарии, - страдала лара Дуния.
- Но тебе хотя бы так станет известно, как пройдет праздник! – позавидовала Карима.
- А если бы устроили трансляцию, как со свадьбы Хадижи, так сид Абдул сошел бы с ума, проклял бы одалиску Назиру навечно! Кстати, Абдул возмущается, что Фарид никак не отдаст кольцо с бриллиантом, которое Саид согласился продать и раздать деньги, вырученные от продажи кольца, бедным. Оно дорогое, очень много семей можно накормить!
- Где он хочет раздать деньги: здесь в Фесе или в Бразилии? Там тоже много бедных, – уточнила Карима.
- Здесь, конечно! Абдул сам намерен этим заняться! – удивилась лара Дуния такой наивности Каримы.
- Ох, Дуния, как мне хочется увидеть Сан-Криштован! Я же там бывала несколько раз. Помню и владелицу местного бара, и ее подругу – жену Мустафы. Ты помнишь Мустафу? Работает в магазине Мухамеда. Взглянуть бы на них. Праздник Назира организует возле своего дома.
- Но как они поступят с барашками, если вообще им удастся их купить?
- У мужа Назиры есть спортшкола. Там они держат белого верблюда, значит, места хватит и четырем барашкам.
- Почему четырем? Не слышала, чтобы Назира устраивала акику в честь дочери, родившейся в Марокко.
Женщины так увлеклись сплетнями, что Карима не заметила, как ее застигла за болтовней Зорайдэ. Пришлось срочно прервать связь.
- Карима, если у тебя есть время сплетничать, значит, ты все дела переделала, и я сейчас тебе найду ещё занятие.
- Зорайдэ, я всего минутку поговорила с Дунией. Ничего ей не рассказала!
- А зачем она звонила?
- Ой, она хочет, но боится просить Назиру устроить показ праздника по интернету.
- Аллах! Ох, эти ваши телефоны! – махнула рукой Зорайдэ. – Идем, Карима, поможешь разобрать вещи в шкафу в комнате сида Али.
Женщины ушли.
А сид Али тем временем пытался дозвониться по номеру телефона, по которому раньше всегда ему удавалось связаться с Альбьери. Но не в этот раз. Такого номера больше не существовало. Сид Али пытался отыскать старого приятеля по номеру в клинике, даже воспользовался интернетом, ведь освоить компьютер пришлось, чтобы идти в ногу со временем. Но и на просторах соцсетей, и ни на одном сайте не было никаких новостей о докторе Альбьери. Доктор исчез.
Сид Али уже всерьез задумался, что могло случиться в Бразилии у его приятеля, теперь уже, скорее всего, бывшего друга. Что же Альбьери натворил? Преступил закон, украв чужого младенца. А так и есть, если вдруг доктор исчез.
Сид Али пытался найти способ, чтобы связаться с негодяем, с предателем! А он таков и есть. Предатель! Альбьери не мог не знать, что Назира – родственница его племянниц, что она была частью его, Али, семьи. Да, они все считают, что Назира и теперь остается частью семьи и родственницей.
Как же Альбьери мог преступить через дружбу с ним, зная, кто такая лара Назира? Как посмел что-то задумывать против нее, как посмел забрать ее ребенка? Он не только Назире навредил, он покусился на их многолетнюю дружбу! Нет, сид Али больше не мог считать Альбьери другом. Теперь это явный враг. Хотя не удивился бы, появись Альбьери на пороге его дома.
Но если Альбьери явится не с признанием ошибки и просьбой вернуть похищенную девочку, то Али намеревался немедленно передать предателя в руки полиции. Альбьери предал его, предал их дружбу.
Сид Али сидел на диване в гостиной и нервно потягивал трубку кальяна. Там его и застигла Карима, вывалив на него множество вопросов.
- Сид Али, а может ли муж Назиры купить только двух баранов вместо положенных четырех? А знает ли Назира, что нельзя брать барашка, у которого нет хвоста? Говорят, лучше покупать барашка светлого, а не темного. И чтобы у баранов были рога! Чем больше рога, тем лучше!
- Карима, не докучай сиду Али! – появилась Зорайдэ и попыталась урезонить болтливую служанку. Но Карима настолько прижилась в доме сида Али, что уже была как родная. Этот дом был немыслим Каримы или без ее мужа Ахмета. Поэтому вопросы Каримы нисколько не рассердили сида Али, он и сам хотел бы знать, как Назира справится на чужбине с препятствиями.
Он ответил на вопросы докучливой женщины, желая и сам порассуждать про акику в семье Назиры, ставшей женой бразильца, хотя Али и Зорайдэ уже обсуждали, как может пройти праздник акики в Рио.
- Если муж лары Назиры о чем-то не знает, хотя и стал мусульманином, как нам известно, то ему подскажут. Рядом с ним и Мустафа, и муж Латифы Керим, Но и Мухамед не удержится, чтобы не подсказать, как сделать лучше и как будет правильно.
- Но разве можно обойтись только двумя барашками? Самира не могла со мной долго разговаривать, но даже в спешке сказала, что Назира с мужем могут купить только двух животных.
- Да, можно обойтись и двумя баранами, если у людей мало средств. Если у родителей нет материальных возможностей принести в жертву за мальчика двух баранов, то можно ограничиться одним. Так в хадисе сказано. Значит, муж Назиры может ограничиться покупкой двух баранов.
- А как же украденная девочка? Для нее акика устраивается?- переживала Карима.
- Когда она вернется к родителям – обязательно. И не только бараны или овцы пригодны для этого вида жертвоприношения, которым один год, но можно купить козу или козла, которым два года, но предпочтительнее самца.
- Кастрированного? – уточнила языкастая Карима.
Сид Али кивнул и невозмутимо ответил:
- Разрешается и кастрированное животное, но не кастрированное лучше. Также светлый цвет предпочтительнее темного. Животное должно быть здоровым, целым, упитанным, рогатым, не обладающими недостатками, которые наносили бы вред здоровью животного.
- Карима, тебе ведь всё самой известно, - укорила сплетницу Зорайдэ.
- Но Миро может что-то упустить. У него же опыта нет!
- А как ты поможешь им из Марокко?
- Позвоню Назире и напомню, подскажу, - удивилась дотошная Карима. – Я вот давно не видела, как режут барашка. А Миро откуда это знать?
- Он жил пять лет в Марокко! – напомнила Зорайдэ.
- Но барашков не резал. Даже когда у них с Назирой появилась дочка. Они так поспешно уехали в Рио, что не успели устроить акику для Ферюзы. Сид Али, но теперь-то и для девочки можно провести акику?
- Можно. Надеюсь, в Бразилии так и поступят.
- Я не слышала, чтобы Ферюзе сбривали волосы, когда она родилась! - припомнила вездесущая служанка.
- Карима, занимайся своими делами, не лезь в чужие! И меньше болтай. О чем ты успела сегодня рассказать Дунии? – вмешалась Зорайдэ, которая некоторое время назад задумалась над странностями рождения у Назиры дочери в Марокко: что-то не сходится, что-то не давало Зорайдэ покоя с самого начала.
А то, что о дочери Назиры заговорили после того, как Жади и Самира побывали в Марокко у отверженной частью семьи родственницы, так и вовсе вызывало подозрение. Но старая женщина предпочитала помалкивать. Если там какая-то тайна, о ней лучше не знать. Зорайдэ даже себе иной раз напоминала истину: если Всевышний дал тебе два уха, но один рот, значит, больше слушай и меньше говори. А лучше молчи!
Но сид Али увлекся и начал рассказывать:
- Сунной является, чтобы резать барашка днем и чтобы дали животному попить воды..
- Разве Миро не напоит барашков? Он же верблюду ведрами воду дает пить, Карима так думает! – перебила хозяина дома болтунья.
-... место для забоя животных должно быть мягким.
- Возле спортшколы найдется закуток! – снова влезла с комментарием Карима.
- ...И чтобы уложили барашка на левый бок, мордой к кибле...
- А как Миро узнает? А, да! Мухамед подскажет. У него же есть компас. Латифа рассказывала. Если Лейла не разбила...
- Хватит, Карима! – не выдержала Зорайдэ. – Или молча слушай, что говорит сид Али, или иди на кухню! Там полно работы!
- Оставь ее, Зорайдэ. Мы обсуждаем, как ДОЛЖНО БЫТЬ. Так вот, животному надо связать три ноги, а правую заднюю ногу оставить свободной, и чтобы сам человек, совершающий забой, тоже обратился лицом к кибле и чтобы он произнес имя Всевышнего.
Карима, получив взбучку, осторожно кивала, приговаривая вполголоса:
- А как же иначе? Аллах! Так и должно быть!
- Сунной является, чтобы, сварив мясо для акики, сделать из него блюдо и кушать самым, и накормить бедных и неимущих людей. По возможности не ломать кости этого животного с надеждой, чтобы у ребенка также не ломались кости и чтобы он вырос здоровым.
- Лара Назира знает! Она напомнит мужу. И Латифа тоже знает! У Латифы и Керима у самих не так давно родился сын, они устраивали праздник, в кафе Керима раздавали баранину! Знаю, мне Латифа рассказывала и Жади описывала, какой праздник устроил Керим!
- Аллах! да ты, Карима, всё знаешь лучше других! Нам с сидом Али столько всего не рассказывают наши девочки, сколько удается вызнать тебе! – проворчала Зорайдэ, воздевая руки к небу.
- ...Поэтому тушу животного разделяют по суставам, а после кулинарной обработки мяса кости отделяют и закапывают в землю, где их не найдут люди или животные. Нельзя продавать ничего от мяса жертвенного барашка для акики, - терпеливо повествовал сид Али.
- А где Миро закопает столько костей? - вдруг всполошилась Карима, забыв о Зорайдэ, стоявшей рядом с диваном. – Неужели опять где-то у спортшколы? Но там собаки могут разрыть, разные животные...
Зорайдэ тяжко и беспомощно вздохнула.
- Молчу, Зорайдэ, молчу! Карима ни слова больше не скажет! – виновато пообещала сплетница.
- ...Правую заднюю ляжку этого животного желательно дать акушерке, принимавшей роды.
И тут Карима снова сорвалась: как было не рассказать услышанный от Самиры едва ли не анекдот, когда официант из бара некий Базилио предположил, что Миро придется везти в клинику мешок с бараньими ногами. Парень даже помощь готов был оказать.
- ...А я Самире и говорю: ещё чего! В ту клинику, где у Назиры ребенка украли?! Какой им мешок с дарами? Полицию надо было вызвать!
- Всё, Карима, хватит! На кухне надо помочь Айше. Айша учит новенькую, но дел полно и в комнатах.
- Зорайдэ, я с тобой пойду комнаты прибирать! На кухне много рук, я лучше тебе помогу.
Они ушли, оставив в покое хозяина дома.
И пока женщины занимались тем, что разбирали вещи в шкафах, Карима всё не умолкала.
- Зорайдэ, а мы никаких подарков Назире не послали. Ни ей, ни новорожденным!
- Вот-вот, Карима. Я не догадалась, но и ты не подсказала. Надо отправить Назире посылку.
- Не успеет дойти к празднику! И что можно подарить?
- Как – что? Финики из Басры, медальончики для новорожденных.
- Серебряные медальончики? Это для мальчиков. Золото нельзя.
- Значит, сходим на медину в ту ювелирную лавку, где мы обычно покупаем золото в семью, там и купим, - решила Зорайдэ.
- Но когда мне звонили из Бразилии, то я узнала, что Мухамед сам уже купил для малышей медальончики от сглаза. Не три медальона купил, а четыре! Назира была очень рада! Даже плакала.
- Сколько? Почему четыре? Ферюза и два братика..., - с недоумением посмотрела на нее Зорайдэ.
- А украденная девочка? – живо напомнила Карима. – Она же есть где-то, но пока не с Назирой!
- Верно. Пусть Аллах поможет найтись дочери Назиры, - с сочувствием проговорила Зорайдэ, а ещё произнесла молитву, воздев руки к небесам.
- Как же хочется попасть на этот праздник! – ныла Карима.
- Да, мне тоже было бы любопытно узнать, как справится лара Назира. В Марокко делают роспись хной на руках и ногах, поют, пьют чай со сладостями, готовя одно из наших национальных блюд! А там?
- Да! Что Назира предпочтет приготовить? – подхватила и Карима, радуясь возможности пообсуждать интересную тему.- Надо позвонить туда. Узнать, как что будет!
Она едва не забыла, что на ее телефоне нет денег даже для того, чтобы звонить по Марокко. Но у Зорайдэ есть такая возможность! Пусть позвонит, а Карима рядом постоит и послушает!
- У нас в Марокко столько всегда гостей на празднике, что дома его праздновать невозможно. Снимают зал или ставят шатры на улице. Но как это решить в Бразилии? Или там такое не принято?
- Нет, Зорайдэ. Не получится. Ты тоже ездила в Рио, жила в Сан-Криштоване в доме Латифы и Мухамеда. Вспомни: там только перед баром есть небольшая площадь. Но... Мухамед будет против – ведь в баре торгуют алкоголем! Если бы Назира решила установить шатры, то возле спортшколы место нашлось бы.
- Пусть будет так, как решат Назира и ее муж. Не стоит лезть к ним с советами! Ты поняла, Карима? Не звони туда, Назире без того и плохо, и дел много с двумя новорожденными и маленькой дочкой.
- А что Карима? Карима не будет звонить в Бразилию. Карима ждет, когда ей позвонят. У Каримы денег на телефоне столько нет! – опять заговорила служанка о себе в третьем лице.
Зорайдэ порадовалась ее словам. Как хорошо, что Ахмет контролирует расходы жены. Кариму только это и ограничивает, чтобы не звонить по несколько раз в день в Рио. Есть же люди, которые живут чужими судьбами, игнорируя собственную жизнь.
Вдруг на лице Каримы появилось жалобное выражение.
- Зорайдэ, погадай на Назиру! Умоляю! У тебя получится! Всегда получается! Как ещё мы узнаем, что дальше произойдет с похищенным ребенком?
- Гадание – это харам, - поджимая губы и нахмуриваясь, отвечала женщина, раскрывая пятерню из ладони. – Сид Али меня просил не поддаваться на уговоры! Как знал, что кто-нибудь из Бразилии попросит. Но первой додумалась ты, Карима!
- Вот именно! Ты обещала сиду Али не гадать по просьбам из Рио, но тебя прошу я. Мне погадай. На Назиру и ее дочь, ту, что похитили.
- Ну, не знаю, - с сомнением протянула Зорайдэ. Ей самой страшно хотелось узнать, что ответит кофейная гуща на вопрос о девочке. Но как же просьба сида Али?
- Зорайдэ! Я никому не скажу, если ты сейчас тайком погадаешь. Никому! Никто не узнает! Карима обещает!
В Зорайдэ всегда жил дух авантюризма. Она старалась жить честно и быть праведницей. Но как когда-то Жади умела уговаривать ее, несчастную, помогать ей тайком уходить из риада сида Али на свидания с Лукасом, то самой приходилось ночевать в развалинах из-за той же Жади, то однажды она даже была изгнана из дома сида Али из-за очередной проделки Жади, и некоторое время Зорайдэ была вынуждена работать в чайной, разнося чай посетителям. Сколько всего бывало в ее долгой жизни!
Гадания Зорайдэ страшилась. Удивительно, но ее глазам кофейная гуща в чашках рассказывала о таких событиях в чужих судьбах, которые вскоре сбывались. И ей становилось жутко от совпадений или собственных прозрений.
Но желание узнать о судьбе Назиры пересилило страх перед осуждением от сида Али, если вдруг он узнает о ее проступке. Решившись, Зорайдэ приказала:
- Идем в мою комнату, заварим кофе и погадаем. Только вот хорошо бы найти кружку, из которой пила Назира... Но сколько лет прошло! Где возьмешь...
Карима даже подскочила на месте.
- Есть! Есть у меня такая кружка! Хранится в моей комнате! Пусть нечасто, но я все-таки иногда ночую в прежней комнатушке. Среди старых вещей была красивая чашка, из которой любила пить чай лара Назира! Она ведь и в гости часто приходила, и даже некоторое время жила в доме дяди Али, помнишь, Зорайдэ?
Конечно, та помнила. Не забыть, как Назира хотела выйти замуж, стать четвертой женой сида Али! Сколько ловушек было ею придумано и подстроено! Но только сид Али боялся таких женщин, как Назира. И ничего у нее не вышло, спасибо Всевышнему. А женщина нашла свое счастье с бразильцем. Значит, так и было суждено. Мактуб.
- Как ее кружка у тебя оказалась?
- Вот так и оказалась! Если Назира сбежала с Миро, стала его женой, а дядя Абдул отказался от нее, вот вещи Назиры и были убраны. Мне стало жалко выбрасывать красивую чашку – с цветочками и узорами. Карима тоже такое любит! Решили выбросить – отдали Кариме. А что? Назира всегда любила тонкую посуду, изящные вещи. Зачем выбрасывать? Я забрала!
- Но ты же пила потом из ее кружки?
- Нет. Побоялась разбить. И не хотела, чтобы все знали, что ее кружка у меня. Просто храню. Красивая чашка.
- Ладно, Карима. Неси ее сюда. Посмотрим, что поведает кофейная гуща.
Так и сделали. Вот уже в бывшую, тонкого фарфора, чашку лары Назиры налит ароматный кофе, вот Зорайдэ осторожно вылила содержимое в простую кружку Каримы, вот уже чашка для гадания лежит на блюдце вверх дном...
Карима так волновалась, не сводя глаз с чашки, что в несколько быстрых глотков выпила кофе из своей кружки.
- Что ты наделала?! А если гадание теперь не скажет правду? Хотя бы выждала, когда закончу гадать! – упрекнула Зорайдэ, удивленная таким поступком Каримы.
А Карима испуганно вытаращила глаза, схватившись обеими руками за горло.
- Зорайдэ, что теперь со мной будет?!
- Ничего! Но знала бы – и не взялась бы гадать! – уже сердито и раскаиваясь, ответила жена сида Али.
Карима начала икать. От нервов. Так испугалась.
Наконец, Зорайдэ осторожно перевернула кофейную чашку и заглянула внутрь. Она пристально и долго рассматривала содержимое, все потеки, пытаясь разгадать получившиеся узоры и рисунки, разные фигуры, которые подсказывало воображение как гадальщицы, так и подсматривающей Каримы. Та только и металась за спиной Зорайдэ, выглядывая то из-за одного ее плеча, то из-за другого.
- Не молчи, Зорайдэ! – наконец, не вытерпела она. – Говори, что там увидела! Найдут ребенка?
- Хм... Ужас какой. Сердце Назиры разбито. Вижу, что от него кусок оторван. Она в огромном горе. Но... потом, в будущем, всё хорошо. Ребенок... есть, но он у чужих людей.
- Как ты ребенка увидела? Прямо вот девочку видишь?
- Карима, я вижу кусок, оторвавшийся от Назиры. Разве это не ребенок? Так вот, у нее забрали то, что теперь находится у других – и эти другие сейчас очень далеко. Ребенку там хорошо. Не вижу, чтобы было плохо. Вот только...
- Что?!
- ... ребенок... Ее и не ее. Много людей думают: то, что вышло из Назиры – это и им принадлежит. Ребенок и Назирин, и нет. Но и другим он принадлежит, но и не принадлежит!
- Как это? А кто ещё нацелился на дочь Назиры?
Карима вдруг закрыла рот ладонью.
– Знаю! Поняла! Этот Альбьери украл, чтобы продать! Он продал ребенка Назиры кому-то ещё. Теперь всё понятно!
- Нет, не так, - сосредоточенно всматриваясь в кофейные потеки, рассматривая каждый завиток и загогулину, проговорила Зорайдэ, не отрывая глаз.
- А что ты ещё видишь?
- Тень. Эту тень я уже видела когда-то... Кусок Назиры – это тень от тени...
- Что? – Карима смотрела на женщину так, как будто та тронулась умом. Может, не стоило гадать? Так вот могло подействовать на Зорайдэ гадание.
- Когда Асма была частью большой тени, то эта другая тень отдала ее Назире, а потом у Назиры, когда тень из нее вышла, ее забрали и увезли очень далеко. Но теперь воров и тень тени ищут все – и та большая тень тоже ищет, чтобы забрать...
- Зорайдэ, успокойся. А давай лучше на Альбьери погадаем? Или это ещё страшнее? Я знаю, где найти кружку, из которой Альбьери пил когда-то. Сид Али велел хранить любимую кружку приятеля в известном мне углу на верхней полке в кухонном шкафу. Кружка белая, в полоску и кружочки. Ее ни с чьей кружкой не перепутаешь. Все знают, что ее нельзя трогать.
- Неси, - сказала Зорайдэ, а Карима заметила, какой затуманенный взгляд был у Зорайдэ при этом.
- Уже несу! И кофе ещё принесу. Заварим и на него погадаем!
Карима умчалась, а Зорайдэ опустилась на край дивана. Это Карима ничего не поняла, а до Зорайдэ дошла суть страшной истории с ребенком в Бразилии. Тень от тени... Неужели Лео и дочь Назиры как-то связаны? Но как? Она очень давно гадала Жади и видела, как от Лукаса отделилась тень. И та тень вошла в жизнь Жади... Теперь же эта тень всегда рядом с Самирой, когда Зорайдэ нет-нет, да тайком от сида Али погадает на Самиру. Очень ее интриговала тень. И вот снова она появилась, но уже у тени появилась своя маленькая тень.
О, Аллах! Мысли в голове Зорайдэ все перепутались. Но как разгадать загадку? Карима хорошо подсказала: погадать на Альбьери! Нет сомнений, что это он, сделавший тень Лукаса – то есть Лео; тот Альбьери, который мог в пробирке создавать телят, он снова что-то сотворил, потому и украл ребенка. И сбежал, прячется теперь, бегает ото всех. Но что он сделал с ребенком? Как создал тень от тени? И что собирается дальше делать с ребенком Назиры?
Как только Карима вернулась с кружкой предателя Альбьери, Зорайдэ, которой противно было к ней даже прикасаться, пересилила себя и заглянула внутрь. Кружка так давно стояла на полке, что внутри скопилась пыль, которую Карима не посмела смыть.
- А это чтобы следы доктора не убрать. Вдруг это помешает гаданию? – оправдывалась она.
Зорайдэ молча сварила кофе и залила в немытую кружку. Готовый и настоявшийся кофе слила в принесенный Каримой стакан. Уж этот кофе она не стала бы пить даже по ошибке.
Зорайдэ с отвращением перевернула грязную кружку. Молча ждали, когда можно будет посмотреть, что получилось. Наконец, время пришло.
Зорайдэ взяла кружку в руки и стала медленно поворачивать по кругу, рассматривая то, что получилось внутри из кофейных потеков.
- И что ты видишь, Зорайдэ? – снова не терпелось узнать Кариме.
- Смерть. Я вижу смерть Альбьери.
- Как? – ахнула Карима. – А кто его убьет? Муж Назиры поймает? Кто?
- Колдун Альбьери удерживает маленькую тень. Он украл ее и не намерен возвращать.
- Я ничего не понимаю! – с возмущением сказала Карима.
- А тебе и не надо ничего понимать, - подняла на нее тяжелый взгляд и как отрезала Зорайдэ. - Жизнь сама разъяснит, что мы сейчас видим.
Но сама она так заинтересованно рассматривала кофейную гущу, что Карима догадалась: Зорайдэ поняла больше, чем сказала. Вот как!
- Альбьери украл тень у одного человека, отдал другому. А потом сам украл эту тень и теперь не хочет ее отдавать, прячет ее и сам прячется.
- Какая тень? Что за тень? – металась Карима, заламывая руки от любопытства.
- Он не отдаст тень, даже когда за ней придут большая тень и другие люди, которые тоже захотят забрать маленькую тень. Но у него всё плохо. Ему недолго осталось. Я вижу его смерть. А маленькую тень заберет та женщина, что прячется рядом с Альбьери. Она вернет тень той, у которой сейчас горе, та, которая стала большим комом горя.
- Но что ты увидела, Зорайдэ? Альбьери найдут, он умрет, ребенка у него заберут и вернут Назире? Так?
- Получается, что так, - согласилась Зорайдэ, продолжая что-то обдумывать. Теперь же к ее раздумьям добавилось то, что ей придется молчать о гадании. Но как хочется поделиться подозрениями с сидом Али! Однако муж сильно на нее рассердится. Он же просил не гадать, просил. Это харам! А она погадала и знает, чем страшная история закончится.
- Карима, унеси грязную посуду, - попросила Зорайдэ, поставив на столик кружку доктора. Карима быстро собрала кружки, джезву, пакет с молотым кофе и серебряной кофейной ложкой на длинном черенке.
Вскоре Каримы уже не было в комнате, и Зорайдэ осталась одна – чтобы предаться раздумьям. Как поделиться с сидом Али полученными от гадания знаниями? Он должен узнать, но как это сделать, не признаваясь в содеянном грехе?
...Карима же, быстро разобравшись с чашкой Назиры и кружкой Альбьери, спрятав их у себя в комнатушке, позвонила ларе Дунии, пока никто в риаде ее не хватился.
Жена сида Абдула ответила не сразу. Кариме пришлось приплясывать от нетерпения с телефоном в руке, пока дождалась заветного «Дуния слушает».
- Подруга, я тебе такое сейчас расскажу! – тут же заявила Карима и описала в эмоциях со всеми чувствами, как они с Зорайдэ гадали и что получилось. Только потом Карима опомнилась и взяла с Дунии слово не выдавать ее, чтобы Зорайдэ не узнала о ее длинном языке, и не рассказывать никому о том, что Зорайдэ гадала.
Было слышно, как в трубке лара Дуния что-то бормочет, явно ухмыляясь.
- Дуния, не подведи меня! Иначе Зорайдэ на меня разозлится и не только не станет мне доверять, но и выгонит из дома. Куда я пойду? Приду к тебе и дяде Абдулу и попрошусь в служанки. Ты же не хочешь видеть меня у себя на кухне?
- Почему же? Хочу, - язвительно рассмеялась Дуния. Но потом не стала затягивать шутку и сказала, что не станет никого выдавать. Намного полезнее для нее, чтобы с Зорайдэ и Каримой ничего не случилось.
- Если ты сможешь позвонить в Бразилию, то сообщи Самире или самой Назире, что гадали на пропавшего ребенка (но не говори – кто гадал), и получается, что девочку найдут и вернут Назире! Пусть Назира порадуется и получит надежду. И ждет, когда ее дочь найдется.
- Думаю, у нее появится много вопросов. Но позвонить я не могу. Попрошу сына. Икрам не нищий, как сид Абдул, и не такой жадный. Его попрошу набрать номер Назиры и сама с ней поговорю.
- Аллах! Спасибо, Дуния. Но как бы и мне при этом поприсутствовать?
Подруги принялись строить планы, как выбраться на медину и когда. До праздника акики или после сообщить Назире новость?
Наконец, в телефоне Карима услышала, как чей-то нудный зычный голос зовет лару Дунию. Конечно, это был сид Абдул, кто же ещё? Карима отключила сотовый.
44. Часть 37. Глава 44. Праздник акики. Барашки в Сан-Криштоване.
Несколько дней после рождения близнецов прошли незаметно. Но на седьмой день следовало сбрить волосы с голов сыновей Миро и Назиры, взвесить на весах и раздать серебро или золото бедным в количестве, сколько получится веса волос.
- Назира, но как нам раздать золото бедным? Я не понимаю, - недоуменно вопрошал Миро, когда проходил мимо жены с огромным тазом постиранных пеленок, которые накопились за сутки. Тех памперсов, которые им на первое время привезли Жади и Латифа, больше не было – закончились. А ехать в торговый центр, искать и покупать нужные памперсы им было некогда. Но и стоили они дорого. Поэтому Назира обходилась стиркой, а потом они с Миро сушили пеленки на балкончике. Жители района уже узнавали пеленки по их расцветкам.
Вопрос о волосах тоже тревожил Назиру. Состричь или сбрить волосы можно, конечно. Взвесить в магазине Мухамеда. Но как быть потом? Она посоветовалась с братом. Мухамед подсказал, что следует вес волос перевести в цену золота, а его цену – в размер денежных средств, которые ходят в Бразилии. Деньги отнести в мечеть, чтобы уже там раздали нуждающимся.
Это она и объяснила Миро.
- Понял, - улыбнулся он и продолжил путь к балкону. А пока он развешивал постиранное, Назира успела покормить и второго младенца, а потом и поменять обоим пеленки, надеясь, что Жади и Латифа догадаются привести ещё несколько упаковок нужного размера памперсов. С ними все-таки легче ухаживать за новорожденными.
Хм, вездесущий Базилио предложил им свои услуги по выносу на местную помойку пакета с использованными памперсами. Так делали жены Амина, приплачивая ему несколько монет. Ему не трудно, им выгодно, ему приятно получить монетки.
- Ох, уж эти молодые матери! Платить парню за то, чтобы он отнес мусор к бакам! Лентяйки, - осудила такую практику Назира.
Сегодня им предстояло провести праздник акики. Пока ещё было раннее утро. Праздник собирались устроить после обеда. Но баранов надо было успеть доставить от Керима к спортшколе как можно скорее: предстояло их зарезать, потом приготовить мясное блюдо, затем раздать людям, как требует обычай, но и самим дома отметить за столом, тем более что ожидался приезд Саида – кажется, даже с двумя женами. Впрочем, третья жена Рания находилась в Марокко, о чем Назира вспомнила не сразу.
- Дорогая, я всё развесил. Дождя не будет, высохнуть должно быстро. Пеленок тебе должно хватить. А мы с Мустафой сейчас выезжаем к Кериму.
- Хорошо, я поняла. Но, дорогой, будь внимателен. Осмотри барашков, как я тебя учила.
- Мустафа знает, какими должны быть животные. Но их покупал Керим, он-то не ошибется, опытный.
- И все равно – убедись, осмотри.
Миро успокоил жену, сказав, что всё сделает, как они договаривались.
Внизу у двери дома его ждал Мустафа, который тут же вызвал такси, чтобы скорее добраться до района, где обитали Керим и Латифа.
И пока они стояли в ожидании прибытия машины, обсуждали дела с клиникой, куда Назира рвалась съездить и лично прояснить тайны прошедших родов. Но дети не отпускали жену Миро, как и он сам этому противился. Что может в клинике услышать Назира? Ей ответят то же, что и ему, и Самире с Лео. Врачи разбираются.
Они были так увлечены разговором о горестном происшествии с Назирой, что не обратили внимания на Базилио, который приблизился к ним, направляясь на работу в бар.
Утро. Бар ещё закрыт, но скоро дона Жура его откроет, чтобы подготовиться к началу рабочего дня. Парень увидел ещё издали беседующих Миро и Мустафу. Зная, что мужчины собрались ехать за баранами, которых закупили к празднику, он решил, что они обсуждают, каких животных следует покупать. Миро-то неопытный.
Но когда Базилио поравнялся с ними, то услышал другое: речь шла не о барашках, а о том, что случилось в клинике, где у Назиры украли ребенка или даже его труп. Да-да, Базилио правильно все понял! Доктор мог допустить ошибку, ребенок не выжил. Назире мертворожденного ребенка не отдали, а она теперь переживает, куда дели тело...
Базилио выдал себя, застыв с открытым ртом в паре шагов от Миро. Тогда ему и досталось от обоих – его и Мустафа отругал, и Миро усовестил. А он что? Всего-то хотел узнать новости! Он ведь тоже переживает за дону Назиру! Ребенка украсть – это вам не шутки! Так бы сказала дона Жура!
Но стоило ему вспомнить хозяйку, как та его и окликнула из распахнутых дверей бара. Парень, повернув бейсболку козырьком назад, поплелся к рабочему месту.
Флавии пока не было видно.
- Неужели опаздывает? – с легким злорадством подумал Базилио. Он не желал ей зла, но как-то не складывались у него с этой коллегой отношения. Следит за каждым его шагом! Как будто это она в баре хозяйка. И дона Жура это терпит. А ему сегодня нужно обязательно отлучиться из бара, чтобы увидеть, как будут закалывать или резать барашков. Он никогда такого не видел! Интересно же. Но что придумать, чтобы Флавия от него отстала?
Ему было тяжело работать с такой официанткой, которая сама себя объявила выше него на служебной лестнице. Кто сказал, что она должна им управлять? Это Базилио имеет огромный опыт работы в баре! А она пришла совсем недавно! Ещё и указывает на каждом шагу, что ему делать.
Ни минуты не дает расслабиться, отвлечься, развлечься... Теперь ему только и оставалось, что с другого конца зала наблюдать, как за привычным любимым столиком болтают о чем-то дона Жура и дона Ноэмия. Теперь не было возможности подслушать сплетни, которыми обмениваются подружки.
У Базилио начиналась депрессия, он это чувствовал. Модное словечко он выучил у посетителей бара, которые приходили поправить настроение, а то и здоровье стаканчиком капириньи, а то и кашасы.
Что происходит в районе, теперь Базилио стало не так просто узнавать из-за несносной Флавии. Однако сегодня Базилио ехал из фавелы на автобусе в радостном предвкушении. В Сан-Криштоване будет необычный праздник. Миро сказал, что в Марокко называют этот день акикой. Но самое главное – это доставка к спортшколе баранов, из мяса которых приготовят столько еды, что должно хватить чуть ли не на всех жителей района. Ну, Базилио так понял.
И он с нетерпением ждал, когда вернутся Мустафа и Миро. Как они доставят баранов? Сколько их будет? Сколько баранов Миро решил купить? Базилио был разочарован, узнав, что только двух, а не пять, а то и больше. В его воображении стадо баранов съежилось до всего двух. Но хоть что-то.
А хотелось бы посмотреть, как Миро и Мустафа станут разделывать баранов на мясо. Нет, ну как дона Жура расправлялась с курами или мясом крокодилов, с рыбой – так это ничего удивительного. Но с живыми баранами – это надо уметь. И Базилио обдумал целый план, как пробраться к спортшколе, где затаиться, чтобы ни Миро, ни Мустафа или Мухамед его не обнаружили. Наверно, по их обычаям никто не должен увидеть таинство приготовления жертвенной баранины? Или как?
Потом Базилио предвкушал не столько еду, которую он отведает из той части мяса, что Миро станет раздавать на улицах района, но желал увидеть приезд брата Мухамеда. Саид Рашид - он брат Назиры. В доме Миро будет праздник. Не закажут ли гости пирожки? Почему-то Базилио наивно верил в то, что он сможет доставить заказ прямо к столу с гостями – так ему хотелось увидеть гостей Назиры за столом.
И опять же – после такого праздника не может не появиться новых вестей о пропавшем ребенке доны Назиры.
Вскоре в бар повалили посетители, и парень на время был страшно занят работой, не забывая, однако, поглядывать в огромные окна бара, стараясь не упустить, когда же вернется Мустафа. Не может же он не зайти в магазин Мухамеда, чтобы доложить о возвращении с животными.
Базилио не терпелось увидеть живых баранов! Он так верблюда увидеть не жаждал. Даже напрашивался к Миро побыть сторожем на его участке вокруг спортшколы. Там устроен белый верблюд, туда же привезут и баранов.
Но парню отказали, а Мустафа постарался его утешить, пообещав положить в чашку самый вкусный кусок баранины, когда еда будет готова. Но зачем Базилио баранина в чашке, когда ему хочется увидеть живых барашков?
И вот на улицу из «Волшебной лампы» вышел Мухамед. Завел руки за спину – с трудом! Стоял, чего-то ждал. Базилио приготовился. Тут и дона Жура велела ему отнести заказ – пакет с пирожками в угловой дом на соседней улице. Он быстро с этим справился. Возвращаясь, услышал, о чем бормочет сам с собой Мухамед:
- Барашки – это хорошо. Барашки – это правильно! Это обычай. Обычаи нарушать нельзя! Так и дядя Абдул считает!
Но машины все не было. И тогда Базилио сообразил: машина подкатит прямо к воротам спортшколы! Зачем ей останавливаться перед магазином Мухамеда или домом доны Назиры? Ох, опоздал он! Как бы не пропустить такое зрелище!
А вместо ожидаемой им машины к дому Назиры подкатило такси, откуда появились Жади и Латифа, тетя и мать Самиры! Они не стали навещать юную родственницу, а сразу поднялись к Назире. У каждой в руках было по огромной упаковке памперсов.
И Базилио не услышал, как Латифа успокаивала сестру бывшего мужа:
- Не волнуйтесь, лара Назира, с барашками всё в порядке. Мы с Жади осмотрели животных – все ноги целы, животные здоровы. Теперь только приготовить из них праздничные блюда и раздать, как положено по обычаю.
Жади кивнула, подтверждая.
Но пока у Назиры располагались приехавшие помочь женщины, Базилио умудрился из-под носа Флавии незаметно сбежать к спортшколе. Но это выяснилось не сразу. Когда недисциплинированный официант вернулся в бар из «разведки», то, не обращая внимания на возмущенные вопли Флавии и угрожающе сдвинутые брови доны Журы, он тут же радостно сообщил новости.
- Миро и Керим привезли барашков в спортклуб! Но решили, что будут резать их в том закутке, где никому ничего не видно. Меня отправили прочь. Сказали - чтобы не мешал. Хотят всё сделать без свидетелей. Даже Мустафы там не будет. Только Миро и Керим. И синьор Мухамед.
- А почему без Мустафы? – удивилась Жура.
- Так должен кто-то в магазине торговать! – в свою очередь удивился Базилио. Это же очевидно!
- И когда же они займутся этим? - живо спросила Жура.
- Не знаю, скрывают время, чтобы любопытных не набежало, - разочарованно ответил парень.
- Как же ты переживешь такое, Базилио? – насмешливо поинтересовалась хозяйка бара. – Барашки здесь, как ты и мечтал, но всё произойдет без тебя!
Но по тому, как официант украдкой бросил взгляд на большие часы, висевшие под потолком над барными полками, Жура поняла, что Базилио знает точное время и вовсе не отказался от мысли попытаться увидеть, как разделывают барашков по обычаям из далекого Марокко.
Дона Жура была человеком принципиальным и потому решила, что нечего ее работнику покидать рабочее место, чтобы поглазеть на ужасное зрелище. Вот именно! Кровавое зрелище, как будут резать живых баранов! Зачем это впечатлительному парню? Он итак умом не блещет, а тут вообще переживет стресс! Это же какой удар по психике!
Женщина даже за себя не могла бы поручиться, смогла бы она без содрогания увидеть такое! Куда там Базилио вынести! Так что пусть в баре протирает столики и разносит кашасу с пирожками, обслуживая посетителей.
- Флавия, проследи! – оттянув в сторону угол нижнего века, только и сказала дона Жура главной официантке. Новая помощница всё поняла без ненужных подробностей. Базилио был давно знаком всему Сан-Криштовану. А с доной Журой Флавии удалось найти общий язык, и теперь женщины понимали друг друга с полуслова. Поэтому у парня не осталось ни шанса сбежать, чтобы увидеть, как будут разделывать барашков.
Тем временем, стоя за барной стойкой, Базилио рассказал всему району, что Миро вместе с Мустафой поехали покупать двух барашков. Так положено по обычаю, который существовал много веков на родине доны Назиры! И там, в далеком Марокко, рождение двух мальчиков не обошлось бы покупкой всего-то двух барашков - там Миро пришлось бы раскошелиться на целое стадо! Двадцать барашков, как минимум!
Базилио поделился со всеми желающими интересными фактами, которые выудил у Мустафы, Ноэмии и Самиры. Например, женщинам, которые в арабской стране принимали бы роды у Назиры, надо было бы отдать все бараньи ноги. Да в Марокко Миро пришлось бы отнести на спине пару больших мешков с бараньими ногами по месту жительства акушерки! Представляете?!
Люди слушали и не верили. А Базилио кипятился и пытался доказать, что это правда!
- Спросите у жен Амина! У Самиры узнайте!
- Базилио, где Миро собрался покупать баранов? А где станет их держать? Там же, где у него верблюд живет? – любопытствовали соседи.
- Не знаю, - пожимал плечами парень. – Ему Мустафа дает советы. Но баранов могут и украсть, если их оставить у спортклуба. Не знаю, куда он их спрячет.
- Могут украсть, - соглашались клиенты бара.
- Верблюда не увести так просто, а барашки не такие огромные, как верблюд, - размышлял Базилио, вытирая мокрой тряпкой столики после неаккуратных посетителей. – Значит, дона Ноэмия права: зачем их долго держать? Их сразу на убой, и тут же приготовят специальные блюда, которые раздадут в честь новорожденных.
Жура и Флавия, слушая его бормотание, только и делали, что переглядывались, с ужасом представляя, как Миро станет разделывать бараньи туши у спортклуба или даже у двери соседнего дома.
- Журочка, я полагаю, что барашки будут разделаны не в Сан-Криштоване, а в усадьбе Керима и Латифы, где нет столько желающих увидеть это кровавое действо. Так Мустафа предположил, - успокаивающе сказала дона Ноэмия, когда между делом забежала в бар выпить чашечку кофе и быстро посплетничать о свежих событиях.
- В самом деле, так было бы спокойнее. Иначе посетители в моем баре месяц будут обсуждать это событие, - согласилась дона Жура, пододвигая к подруге тарелку с горячими пирожками, только что принесенную из кухни Флавией.
- Но как же Базилио такое переживет? Уж он-то надеется увидеть, как Миро длинным ножом станет резать барана! Ему же всё хочется увидеть собственными глазами! – с иронией проговорила жена Мустафы.
- И не говори, Ноэмия. Этот пройдоха упрашивал отпустить его с твоим Мустафой и Миро на рынок, чтобы понаблюдать, как Миро станет покупать, торгуясь, двух барашков! Я не отпустила! Ещё чего! – хмыкнула Жура, отпивая кофе из маленькой чашечки.
- А как парень расстроился, когда узнал, что баранов будет куплено всего два! Он представлял, как Миро с моим Мустафой пригонят в Сан-Криштован целую отару!
- Ох, Ноэмия, так и вижу: Миро погоняет хворостиной стадо баранов, пробираясь по улицам Рио! Ну, Базилио, ну, фантазер!
- Баран стоит дорого, а два – тем более! У Миро и Назиры без того будут огромные расходы. Миро привез две кроватки. Насколько мне известно, Назира одну из пустовавших комнат переделала в детскую спальню. Я была у нее в гостях, видела. Даже немного помогла.
...Позже обескураженная Флавия не могла объяснить хозяйке бара, как ушлому работнику удалось обвести ее вокруг пальца и ускользнуть из ее поля зрения перед дневным перерывом в заведении. Жура насупилась и стала ждать появления непослушного работника.
А вернулся Базилио с побелевшим лицом и широко распахнутыми от ужаса глазами, спотыкаясь. Его била дрожь. Дона Жура все поняла.
- Сбежал? Увидел? А я говорила: не ходи туда и не смотри! Теперь трясешься как овечий хвост? – принялась она ругать глупого парня.
- Дона Жура, баранов подвесили на крюки... Но сначала Керим взял острый нож...
- Хватит, Базилио! Не желаю слушать! – замотала головой женщина. – Мне уши заткнуть? Молчи! Иди работать.
Но потрясенный Базилио не мог остановиться. Бедняге нужно было выговориться. Он и пытался описать увиденное, но так неумело, произнося только отдельные слова... Базилио и в обычное время не был хорошим рассказчиком, когда дело не касалось местных сплетен, но теперь парень испытал настоящее потрясение от увиденного. Поэтому не мог связать и двух слов.
- Зачем ты туда ходил? Я поговорю с Миро! Спрошу, зачем он тебя впустил?
- Он... не впускал! Я сам... нашел лаз... и в щель... в ограж...де..де..нии... всё увидел..., - содрогаясь, заикаясь, отвечал он.
- Нечего было подсматривать! Чем тебя успокоить, Базилио? Флавия, свари этому дурню кофе!
- А не лучше ли налить полстакана кашасы?
- Точно! И положи в стакан стручок острого перца! – сердито пошутила дона Жура. – Пусть лучше будет у него ощущение, как если бы сбежал из адского котла, чем трястись, как щенок под холодным ливнем.
Флавия насильно усадила потрясенного Базилио на пластиковый стул за столик в углу бара и принесла стакан с кашасой, наполненный лишь наполовину. Базилио и столько хватит! Класть ли стручок перца, который был в насмешку предложен доной Журой, она пока не решила. Хотя... Парню в самом деле нужна была встряска – злая и горячая!
Но в бар повалил народ, и Флавия тут же занялась делом, проследив только, чтобы Базилио поднес стакан с алкогольным напитком к губам и сделал несколько нерешительных глотков.
Жура, работая, наблюдала и за Флавией, и за Базилио. Да, парень сначала опьянел, но позже пришел в себя, повеселел и стал поглядывать на улицу в распахнутые двери бара и через большие стекла окон-витрин.
- Вот шельмец, ведь уже думает, как сбежать, чтобы поделиться увиденным с работягами из автомастерской, - догадалась она, прищуривая один глаз. Но думала об этом с облегчением: значит, с ее работником всё в порядке. Пришел в себя!
Наконец, мимо бара деловито прошел Миро. Поднялся дома на второй этаж. Входя в гостиную, причмокнув губами в воздухе, сказал:
- Назиринья, отличные были барашки! Керим уже их разделывает. Скоро надо будет готовить.
Заметил, что в комнате, кроме жены, присутствуют Жади и Латифа.
- Ну, не буду мешать вам, ты не одна. Пойду к Мустафе, он что-то про столы на улице у дверей нашего дома говорил.
Он ушел. Латифа тут же сказала:
- Конечно, как объяснил нам дядя Али, с которым мы решили посоветоваться, самым предпочтительным барашком является самый дорогой по цене белый красивый баран с большими рогами. Пророк (мир Ему) зарезал для курбана двух белых и рогатых баранов.
Но Назира прервала:
- Мне известно, Латифа, что наши мужчины таких не нашли, поэтому выбирали животных, чтобы хотя бы не выпали передние зубы, не слишком худых, не хромых, не с отрезанным хвостом или отсеченным куском уха. Миро всё потом проверил и мне позвонил. Я так переживала!
- Но он сказал, что у одного барашка ухо было немного порвано? Керим звонил дяде Али, консультировался. Дядя Али сказал, что это не является помехой, если ничего не отделилось от уха.
- Аллах, как я боялась увидеть то, что мужчины будут делать с барашками! Не выношу вида крови!
- Лара Назира, и зачем вам это? Не нужно! У вас итак столько переживаний! Не стоит все-все контролировать, - мягким голосом настойчиво советовала Латифа.
- Ох, да! От ужасных мыслей меня спасает только то, что дети все время требуют внимания. Я так рада, что вы привезли нам памперсы!
- И ещё закажем их доставку! – утешила ее в ответ Жади.
- Уж я-то знаю, - подхватила Латифа. – Мой сыночек все ещё пользуется памперсами.
Их беседу прервало появление Муны и Ханин. Договорились, что Ханин станет заниматься только детьми, всеми детьми, и даже от жен Амина, потому что помогать готовить баранину придут Халиса и Эмми.
- Но я буду приходить проведывать, как мои дети! – заявила Назира. Никто не стал с ней спорить.
Вскоре в доме появились и упомянутые обе жены Амина. Всех детей вместе с Ханин разместили в новой детской. Туда же отправили игрушки, целый мешок которых принесла Муна, явившись вместе с Абдульчиком.
Наконец, женщины занялись мясом.
Латифа заметила на лице Жади странную улыбку.
- Почему тебе так весело, сестра?
- Припоминаю, как кормила бараниной Саида. А как-то пришел в гости дядя Абдул и поел мою баранину. Я едва увернулась от его палки. Как он орал! «Так испортить баранину могла только твоя жена, Саид!» Ха-ха!
- Но я тоже, выходя замуж, не умела готовить, - призналась Латифа. И рассказала историю, как ей недолго удавалось обманывать Мухамеда, пока он не догадался, в чем дело.
Назира слушала их воспоминания молча, но вздернув брови. Теперь это вроде бы не имело уже никакого значения, и все же. Выбрали ее братья в свое время себе невест! Наверно, так решила судьба. Иначе она сейчас не стояла бы рядом с женщинами, которых долгое время называла «одалисками» следом за дядей Абдулом. Теперь и сама удосужилась этого звания. Обидно. Но зато у нее есть любимый муж Миро и дети! Дети, о которых она так долго мечтала! А кто у дяди Абдула не одалиска? Разве есть такая женщина? Кто она?
А вот пришла и Самира!
- Где твой муж? – тут же спросила Жади.
- Ах, Лео стесняется присоединиться к мужчинам. Он думает, что ему не позволено заниматься мясом, раз он не мусульманин. Не знаю, так ли это. Но если в Сан-Криштоване устраивается праздник, он решил стать фотографом на этот день. Тетя Назира, мы сделаем вам на память альбом с фотографиями, в котором будет хронологическая лента со снимками с праздника.
- Спасибо, Самира!
- Хотим вас с Миро порадовать. А мне что сейчас делать? – девушка подошла к столу, где кипела работа.
Женщины объяснили. Работали, весело переговариваясь. Но то Назира, то Халиса ускользали их кухни, чтобы проведать малышей. Принесли Ханин чаю с бутербродами, и маленький Абдульчик тут же потребовал громким ревом себе еды. Муна согласилась помочь Ханин. Женских рук для работы с мясом итак было достаточно. А некоторые вообще мешали. Это если говорить про Эмми.
Но потом кое-что случилось. У Самиры зазвонил телефон. Она решила ответить на звонок. И тут все поняли, что звонят из Феса, а новость потрясающая, иначе почему у Самиры такое выражение лица?
- Что случилось, дочка? – забеспокоилась Латифа, увидев, что Самира, отключив телефон, молча смотрит перед собой, не решаясь говорить.
- Самира, расскажи, кто тебе звонил? – допытывалась и Жади.
Но рядом стояли Халиса и Эмми. Не из-за них ли девушка молчит?
Но нет, Самира все-таки заговорила.
- Не знаю, как вы все отнесетесь к моему рассказу, но это касается тети Назиры.
- Что? Что?! – запаниковала Назира, вообразив, что нашлась ее дочь. Звонок ведь из Феса? Не туда ли прилетел Альбьери, не в доме ли у дяди Али он с младенцем?!
- Нет, тетя Назира. Мне жаль вас разочаровывать. Но Карима попросила лару Дунию позвонить мне, чтобы я услышала и передала вам: Зорайдэ гадала на вас и на Альбьери. Получается, что ребенок у него, но он спрятал малышку очень далеко. Карима многое не поняла, потому что Зорайдэ, когда гадает, говорит много непонятных и странных вещей. Но гадание показало, что Альбьери умрет. И когда он умрет, то женщина, у которой будет ребенок, вернет его вам, тетя Назира.
- Мою дочь вернут? Но когда? Почему та женщина не сделает это раньше? Она знает, что ребенка украли? Как долго мне ждать смерти Альбьери? Он может прожить ещё много лет! – Назира схватилась руками за голову.
- Дочка, не стоило рассказывать тете Назире о гадании, - упрекнула Самиру мать. – Гадать – это харам. Кто сказал, что кофе может что-то знать?
- Латифа, но мне Зорайдэ гадала, и всегда всё совпадало. Я не сразу понимала слова Зорайдэ, но потом всё в точности сбывалось, и всему находилось объяснение, - напомнила Жади.
- Но ларе Назире лучше пока ничего было не знать, - не согласилась Латифа.
- О, нет, я хочу знать всё. Знать обо всем, что касается моей доченьки Асмы! – тут же воскликнула Назира.
- Тогда поверьте гаданию: дочь найдется, а похититель умрет.
- Конечно, найдется! – кивнула Назира и продолжила рьяно перемешивать содержимое большой чашки.
- Зорайдэ никогда не ошибается, у нее дар, - с нажимом произнесла Жади.
А Халиса и Эмми притихли. Но было понятно, о чем они думают. Обеих беспокоила не раз произнесенная Амином угроза взять третью жену, потому что они никак не найдут общего языка друг с другом. Каждая их жен винила в любой ссоре другую. Но появится ли третья? И как попросить некую Зорайдэ погадать им на кофе? Не так все просто. Им известна только одна Зорайдэ – жена важного в Фесе человека, уважаемого шейха Али. А та ли Зорайдэ гадала ларе Назире? Не одна же Зорайдэ в Фесе!
Глядя на невесток, Латифа с тревогой думала, что у Самиры, но прежде всего у любимой Зорайдэ, могут быть неприятности из-за желания успокоить Назиру, облегчить ее участь, узнав будущее. Но Эмми и даже Халиса могут сделать всем плохо. Латифа решила поговорить с девчонками, чтобы те забыли, что они услышали как о гадании, так и о Зорайдэ. И не смели бы пытаться связаться с женщиной, а тем более просить ее погадать!
Самира тем временем уточнила под запись в блокноте рецепт приготовления блюда из баранины, которое готовят для акики.
- Сколько нужно мяса, дочка? – повторила Латифа ее вопрос. - «Треть мяса следует оставить для своей семьи, треть использовать в качестве угощения, а треть раздать нуждающимся». Так нам говорил, цитируя Коран, дядя Али. Я ничего не путаю, лара Назира?
- Мы так и сделаем, - согласилась Назира, не вникая в вопрос.
Ее мысли были заняты словами о гадании. Каким харамом не было бы желание скорейшей смерти Альбьери, но Назира ничего не могла поделать: для нее на первом месте был ее ребенок. Ребенок, похищенный преступником Альбьери! Дочь вернется тем скорее, чем быстрее умрет Альбьери! Где прячется доктор, где он? Назира готова была собственными руками придушить мерзавца.
На кухню вошла Муна, чтобы сообщить:
- Саид уже собирается выехать, через пару часов он и Зулейка с Фатимой будут в Сан-Криштоване. Сначала им надо кое-куда заехать.
Самира знала уже о планах дядиного семейства. Она по-прежнему общалась с Фатимой. Фатима и рассказала о том, что Саид намерен купить в торговом центре подарки для младенцев и Назиры. А Самира подсказала, что подарок, который больше всего порадует тетю Назиру – это памперсы, как можно больше памперсов! У тети уже нет сил стирать пеленки, а у ее мужа Миро – развешивать постиранные на балконе, где не хватает веревок и места.
Фатима была страшно удивлена тем, что Миро помогает жене стирать и развешивать детские вещи!
- У них есть стиральная машина, - уточнила Самира. – Но все равно, с пеленками столько возни!
Фатима обещала лично от себя привезти с десяток упаковок так нужных сестре мужа памперсов.
Этот разговор направил мысли Самиры к синьору Леонидасу и доне Деузе. Когда начнутся поиски доктора Альбьери, правда о рождении похищенной девочки может выплыть, и неизвестно, чем закончится история и какими жуткими поворотами в отношениях всех семейств.
Пока никаких следов вора не находилось. Но если Альбьери решится объявиться в доме дяди Али, возможно, уже раскаиваясь, придя к нему за советом и открыв правду, или сам сид Али сможет догадаться, что и как произошло, даже если Альбьери решит обмануть приятеля, солгав и придумав свою историю.
В гадание девушка не верила. Непонятно, как тете Жади гадание на кофе предсказало общую с Лукасом судьбу, но ведь события в жизни тети Жади, ее собственные действия и поступки и привели к тому, что она и Лукас уже много лет вместе, растят сына Пьетро. Не сделай тетя Жади того, что сделала, не подтолкни тем самым события, ничего бы и не произошло. Жади получила Лукаса благодаря себе самой, а вовсе не коварной судьбе, решившей, наконец-то, сжалиться над влюбленными.
Самира не могла принять, что пропавший ребенок – это и их с Лео дочь. Наверно, потому что она не вынашивала этого малыша. Но они биологические родители Асмы. Самира никогда не назвала бы дочку таким именем. Но теперь – кто она, чтобы вмешиваться в имянаречение? Самира поняла, что переживает за тетю Назиру, желает, чтобы нашли ЕЕ похищенного ребенка, забывая, что мать у девочки не только тетя Назира, но и она.
А вот Лео проживал историю иначе. И то, что подозревала Самира, ей не нравилось. Он молчал, ничего не говорил об отцовстве, во всем соглашался с женой, но... Она чувствовала, что в Лео живет внутренний протест. И девушка очень надеялась, что Лео не сорвется, ничего не расскажет Миро или тете Назире.
Она даже представить не могла реакцию и тети Назиры, и других непосвященных в тайну родственников. Даже вникать не хотела в дебри родственных связей, зная, что тетя Назира родила биологического ребенка Самиры и Лео. Кто кем тогда будет приходиться?! Нет, Самира осознала, наконец, какую ошибку допустила, подарив тете Назире свою яйцеклетку для ЭКО. Ее спонтанное решение помочь любимой тете в итоге обернется чудовищным скандалом и...
- Дочка, что с тобой? – насторожилась Латифа. – У тебя такое лицо! Карима или лара Дуния рассказали тебе ещё что-то? Признайся, мы тоже должны знать, что там происходит.
- Я хочу, чтобы доктор Альбьери прилетел в Марокко и пришел прямо в дом дяди Али, где его и должны схватить, как преступника! – тут же включилась в разговор Назира. – Ведь его же схватят? Жади! Латифа, что вы думаете? Дядя Али не может отпустить Альбьери с миром, даже если тот оставит в риаде ребенка.
Тетю мужа поспешила утешить Эмми:
- Зорайдэ позаботится о малышке, не волнуйтесь, тетя Назира. Я знаю, что это очень добрая женщина. Когда меня ранили на нашей с Амином свадьбе, она так заботливо ухаживала за мной, следила за служанками, чтобы они вовремя приносили мне лекарства и делали перевязки!
Халиса постаралась унять вторую жену.
- Лучше помолчи! Несешь ерунду, даже не подумав! – прошипела она на ухо Эмми. Но та лишь фыркнула в ответ.
Назире же ее слова принесли облегчение.
- Я молю Всевышнего, чтобы моя дочь оказалась в надежном месте – и это может быть только дом дяди Али! Сид Али вернет мне моего ребенка!
«Дядя Али увидит личико девочки и поймет кто настоящие родители Асмы. Он знает правду о рождении Лео, всегда знал. Пусть поймет! Для этого мы с Лео и полетим в Марокко – чтобы получить совет от дяди Али!», - лихорадочно думала Самира.
Готовка баранины подошла к концу. Теперь предстояло раздать порции мяса людям в районе, а потом уже провести праздник в узком семейном кругу. Как поняла Самира, подарки малышам будут дарить, когда приедет дядя Саид с женами. Тогда и волосы с новорожденных срежут или сбреют, точно девушка не уточняла.
...Они с Лео ужасно устали, раздавая одноразовые тарелки с бараниной, разнося их соседям и по ближайшим улицам. Приходилось каждому объяснять, почему и зачем это делается. Лео иногда фотографировал действа для истории в фотоальбом для тети Назиры и Миро.
45. Часть 37. Глава 45. Праздник акики. Приезд семьи Саида Рашида.
Наконец, мясо для раздачи закончилось, а к дому Мухамеда подкатил автомобиль Саида Рашида. Следом за мужем выпорхнула Фатима, а уже за ней выбралась из салона машины степенная Зулейка. Самира помнила, что в начале своего замужества Зулейка была другой. Веселой, обаятельной, более свободной и раскованной, что ли. Но положение первой жены как будто придавило ее.
Зато Фатима подошла к Самире с улыбкой. Они поболтали о пустяках. Фатима с интересом осмотрелась. Заметила и таращившегося на них Базилио. Посмотрела на него с легким прищуром и сразу же отвернулась.
- Правильно! Это местный сплетник из бара доны Журы, - вполголоса прокомментировала Самира. А Фатима тем временем велела водителю достать из багажника упаковки с памперсами. Их, и правда, было не меньше десятка.
- Тете Назире надолго не хватит, ведь малышей двое, но она будет очень-очень рада! – сказала Самира.
- Завтра ещё подвезут, - сморщив носик, обронила Фатима.
Девушка обратила внимание, как красиво одеты жены дяди Саида. На Зулейке был темно-красного цвета дорогой кафтан с отличной вышивкой. Узор понравился даже Самире. А Фатима облачилась в платье из легкой ткани цвета лаванды – так определила бы его название журналистка. Да, закрытое, с длинными рукавами, но настолько изящно выглядевшее, без какого-либо принта, но с необычной отделкой. Явно импортное, от дорогого дизайнера.
Конечно, и обувь, и сумочки, и украшения были под стать одежде. Однако вот насчет украшений всё было скромно. По крайней мере, у Фатимы. Ни в ее ушах, ни на платье, ни на запястьях и пальцах не сверкали бриллианты или массивное золото. Наверно, решено было не дразнить грабителей. Или ее украшения лежали в сумочке!
Впрочем, разве Фатима не была любительницей оригинальной бижутерии? Настолько, что мечтала пообщаться с доной Иветти, которая тоже предпочитала изящным украшениям оригинальные «булыжники» из драгоценных камней.
Но и на Зулейке не сверкали украшения. Правда, в отличии от второй жены, приехавшей без платка, что удивило не только Самиру, первая жена Саида была с покрытой головой – чудесный палантин украшал ее густые волосы, которые угадывались под тканью, но откуда не выбивалось ни пряди. В ушах Зулейки были вдеты скромные крохотные серьги. На пальце только обручальное кольцо, а под рукавами национального платья если и прятались браслеты, то их не было видно.
Женщины тут же зашли в дом Назиры и поднялись на второй этаж. Фатима удивила подругу дважды: Самира никак не ожидала, что Фатима схватит две упаковки памперсов и сама занесет их в дом, тем самым помогая водителю. Тогда и Самира решила в этом поучаствовать, возвращаясь с улицы не с пустыми руками.
Мухамед тоже вышел встречать брата, но тут же нажаловался:
- Мне казалось, я всё предусмотрел, всему научил мужа Назиры. Но... люди, которые брали баранину, многие тут же несли тарелку в бар к доне Журе и там ели, запивая кашасой. Брат! Баранину с акики ели в месте, где торгуют алкоголем!!! Так ещё и алкоголем запивали! Как тебе такое?!
- Мне тоже не нравится. Но разве ты можешь это изменить? Начнешь запрещать – закончится скандалом. Но стоит ли портить Назире праздник? Ей и так плохо.
- Их накажет Аллах! Надо было отнести еду в мечеть и там раздавать мясо жертвенных барашков! – с досадой сделал вывод Мухамед.
- Но так было бы не по обычаю. Что сказал бы дядя Абдул? – с невозмутимым видом проговорил Саид. Мухамед не понял, всерьез брат сказал или с иронией?
Мужчины тоже поднялись к Назире, где теперь все дарили малышам подарки. В комнате был накрыт стол не только с уже упомянутой бараниной. Но на блюдах лежала и выпечка, о которой позаботилась Халиса.
- А где Миро? Разве муж Назиры не с ней?
- Мустафа мне сказал, что Миро... наш зять... отправился с друзьями в бар доны Журы, захватив несколько порций баранины. Назира не стала препятствовать, - с кислым видом сообщил Мухамед.
- Назира – умная женщина. Наша сестра решила не портить праздник, который устроен в честь рождения ее детей, - тихо высказался Саид. – Разве она могла бы пойти против мужа?
- Да, конечно, но она сама выбрала себе такого супруга, - недовольно процедил Мухамед.
Но Саид возразил:
- Если бы мы позаботились о том, чтобы найти сестре хорошего мужа-марокканца, то сейчас всё было бы иначе. Но мы этого не сделали. Это мы виноваты, согласись, Мухамед.
- Брат! Но наш дядя Абдул пытался сватать Назиру разным достойным женихам. Она всем отказала.
- Какие были у нее женихи? Я помню, кого сестра назвала мумией. Если честно, то я с ней согласен. Тот уважаемый приятель дяди Абдула не был парой Назире.
Мужчины тихо разговаривали, стоя у верхней ступени лестницы.
- Идем, кажется, наступило время подарков, - понял Саид, прислушиваясь к гулу голосов в комнате.
- Я уже подарил Назире для малышей четыре медальона от сглаза. Она так рада была, потому что четвертый – это для ее похищенной дочери, которую найдут и вернут ей.
- Брат, ты тоже сообразил? А мы принесли и другие подарки!
Серебряные и золотые браслеты клали детям под матрасики. Не только Мехди и Ахмат получили подарки, но и Ферюза. Ведь акику делали и в ее честь. Она получала золотые украшения. А Назире было подарено изящное ожерелье.
А ещё семья Саида привезла в подарок ковры и скатерти, разные сладости. Дети получили на будущее молельные коврики. И что удивило Муну, жен Амина и саму Назиру – всех подарков было по четыре. Но именно Самира подсказала Фатиме, узнав, что отец пожалел сестру и подарил медальончик и для пропавшей девочки.
Назира, обнаружив, что часть подарков предназначена для Асмы, прослезилась.
- Моя дочка! О, Аллах! Если бы она была со мной сейчас, то у нее была бы шкатулочка с золотом! Я осыпала бы дочку украшениями! Так и будет, когда ее найдут!
- Верьте, тетя Назира! – погладила ее по плечу Эмми. А Фатима стянула с кисти золотой браслет и положила перед Назирой.
- Вот, лара Назира, пусть это будет мой подарок девочке, которая скоро вернется! Не будем терять надежду!
Зулейка сделала то же самое – и рядом с браслетом появился ещё один. Жади сняла с себя витую золотую цепочку, Латифа подарила колечко, Муна вынула из ушей серьги, а Халиса, поняв, что тоже следует сделать подарок, сбегала домой и принесла кулон с розовым камнем. Эмми тут же поссорилась с ней, укорив, что та ей ничего не сказала, а могли бы вместе сходить и принести украшения!
Амин на них цыкнул, но отправился вместе с Эмми домой за подарком. Он устал, работая сразу в двух магазинах, но жены заставляли быть его в тонусе и на празднике. Эмми, порывшись у себя в вещах, решила подарить шкатулочку.
Назира рыдала, глядя на растущую кучку золотых украшений. Их сложили в миленькую небольшую шкатулку, принесенную Эмми. Миро и Керим утешали ее. Миро – поглаживая по руке, на что не мог смотреть Мухамед – отворачивался. А Керим увещевал добрыми словами, стараясь вселить надежду.
- Моя Асма! Где моя девочка?! – завывала Назира.
Ее еле успокоили. Саид сказал, что намерен нанять частных сыщиков, а в ближайшие дни лично побывает в той злополучной клинике. Его слова и обещание сразу подняли настроение сестре.
Назира вытерла слезы и сказала, что теперь им ещё предстоит обрить детям волосы. Мухамед, как оказалось, заранее принес с собой весы, на которых и взвесили волосы. Быстро подсчитав вес в граммах и стоимость грамма золота, брат назвал Назире сумму, которую ей следует отнести в мечеть, чтобы там раздали садаку бедным.
Потом сидели за столом и ели баранину, обсуждали новости. Все желали, чтобы вор Альбьери решил найти прибежище в Марокко, и там его схватить, а не искать по всему свету.
Кто-то напомнил о том, что нагадали Назире в доме дяди Али.
Саид тут же шепотом попросил брата ничего не говорить об этом дяде Абдулу.
- Иначе только подольешь масла в огонь. Дядя Абдул невзлюбил Назиру. Но, узнав о гадании, он устроит скандал в доме дяди Али. Кто мог там погадать? Только Зорайдэ! Дядя Али очень расстроится. Ему итак нелегко из-за ситуации с бывшим приятелем. Этот доктор много лет был его другом, как он считал.
- Ты прав, Саид. Я ничего не скажу дяде Абдулу. Он наговорил мне ужасных вещей про Назиру и ее детей!
Позже Саид попросил Самиру и Лео поговорить с ним. Но только наедине.
- Это касается поисков девочки, но я хотел бы обсудить дела подальше от сестры. Не стоит ее расстраивать ещё больше. Ее ранит любое слово о ребенке.
Ребята, конечно, согласились. Они предложили пойти к ним домой и там поговорить. Саид не был против. Ему было даже любопытно увидеть, как живет племянница. В том доме он бывал, когда хозяйкой являлась Латифа. Но теперь там обитали молодожены.
Да, он даже не удивился, обнаружив аскетичное состояние жилья. В его понимании это была бедность, но ребят обстановка вполне устраивала. Многие вещи остались после отъезда Латифы. Впрочем, откуда могли бы появиться другие? На какие средства? Саид догадывался, что муж Самиры не пользуется деньгами отца.
- Хочу попросить вас держать наш разговор втайне не только от Назиры, но и от всех. Так будет лучше, - сказал Саид, когда ему предложили сесть на диван.
Ребята расположились в креслах рядом и приготовились внимательно выслушать родственника. А Саид начал издалека, выразив удивление, почему на празднике не было ни Леонидаса Ферраса, ни его жены доны Иветти, ни матери Лео.
- Но этот праздник семейный, вашей семьи, - робко возразил Лео.
- Теперь и ты часть нашей семьи, - вынужден был признать Саид. - Кроме того... Дона Иветти познакомилась с моей сестрой в Марокко. Хадижа рассказала, что жена Леонидаса привезла ее вместе с Жади к Назире, где моя дочь и рожала. Твоя мать, Лео, знакома с Назирой. Разве она не жила где-то в этом районе до того, как вы перебрались в другой район Рио?
- Да, это так.
- Так и есть, дона Иветти знакома со всеми – и с тетей Назирой, и с Жади, с мамой и даже с Фатимой. Разве что с женами Амина и Зулейкой лично не познакомилась, - перечислила Самира.
- Твой отец Леонидас Феррас, как я понимаю, тоже вознамерится нанять частных сыщиков для поисков ребенка Назиры. Понимаю: Самира – невестка в его семье, а Назира – ее тетя.
Девушка почувствовала, что дядя Саид осторожно ищет пути, чтобы подобраться к чему-то другому, более важному.
- Лео, мы могли бы объединить усилия с твоим отцом. Мне стало известно, что доктор Альбьери – давний друг Леонидаса Ферраса. Он же и твой крестный. Значит, вам о нем известно куда больше, чем смогут узнать нанимаемые сыщики.
- Да, это так. Альбьери был моим крестным. Мы отдалились после того, как я женился на Самире. И для меня стало ударом то, что человек, которому я доверял, совершил невероятный подлый проступок.
- Лео, есть ещё кое-что, что-то, о чем мы не знаем. Пока не знаем. Скажите мне, иначе потом может быть поздно. Я внимательно рассмотрел детей Назиры, знаю, что она делала ЭКО, но вот что удивительно: если родная дочь Назиры Ферюза похожа на нашу родственницу – тетю Сурию, то мальчики – одно лицо с мужем Назиры, но они опять же похожи на Назиру – и на тебя, Самира.
- Мы же родственники, - стараясь держать себя в руках, ответила девушка, подумав про себя, как легко удалось обмануть дядю, выдав Ферюзу за родную дочь тети Назиры.
- Да, это так. Поэтому вы похожи. Но если было ЭКО, тогда дети не могут иметь сходство с Назирой или с тобой, племянница. Если не ты дала ей донорские клетки.
Этот разговор велся так странно: Самира устраивала словесные ловушки дяде, Саид их ловко обходил, но пытался заставить девушку проговориться о тайне, которую ему сообщила Фатима. Он не хотел выдавать жену, но Самира уже поняла, что дядя все знает, знает их с Лео секрет, потому что Фатима ему всё рассказала.
Сначала она страшно разозлилась на подругу. Но потом решила, что так даже лучше. Если дядя уже знает правду и не сделал ее публичной, то ему можно довериться. Ничего не поделаешь: они с Лео итак собрались обсудить это с дядей Али. Но начать теперь придется с дяди Саида.
- Не только вы, дядя Саид, рассматривали детей тети Назиры. Я заметила, что и Фатиме было интересно их сходство со мной и...
- Только с тобой, потому что третий ребенок пропал. А вот с кем было сходство у пропавшей девочки? С тобой и твоим мужем, не так ли?
Самира посмотрела на Лео. Он сидел бледный, опустив глаза, сцепив пальцы в замок, рассматривая ногти или что там ещё.
- Лео, нам лучше признаться. Дядя, но вы не должны выдавать нас. Это ребенок тети Назиры, хотя мы с Лео невольно стали биологическими родителями девочки. Это наша дочь, но это тетина дочь Асма! Мы не намерены оспаривать у нее материнство. Мы не собирались становиться родителями. Это сделал доктор Альбьери!
- Почему доктор украл именно этого ребенка? Почему не забрал одного из мальчиков? - спрашивал Саид, хотя ответы на многие вопросы уже знал.
И тогда Самира рассказала ему всё с подробностями. Лео иногда вставлял несколько слов, но в основном тоже слушал, не вмешиваясь.
Когда Самира завершила признание, Саид сделал вывод:
- Твой благой порыв обернулся бедой. Кто теперь мне дети Назиры? А твоему отцу? Назира родила не только своих детей, но его и своих внуков! Аллах! Даже в страшном сне такого не увидишь. Но теперь надо искать ребенка. Конечно, тайна и должна оставаться тайной. Но твой отец, Лео, он знает? Ему известно, чей ребенок пропал из клиники близкого приятеля?
- Не должен был узнать.
- Он узнает. Начнутся поиски, и многое всплывет. И нам с ним лучше заранее договориться. Не хотелось бы судиться с Леонидасом Феррасом из-за ребенка.
- Судиться не получится, потому что юридически это ребенок тети Назиры, - уверенно сказала Самира.
- Я смогу убедить Леонидаса не начинать тяжбу против родной тети Самиры, - уверил и Лео.
- Постарайся, - кивнул ему Саид.- Нашим семьям ни к чему скандалы. Я не стал бы афишировать и происшествие с пропажей ребенка в клинике. Для нас главное – найти девочку. И наказать преступника. Но так, чтобы не стать героями скандалов. Вы согласны?
- Разве возможно теперь скрыть от общественности историю с похищением, когда вор – известный врач? – возразила Самира.
- Скрыть можно что угодно. Пока это лишь местечковый скандал в Сан-Криштоване. На страницы прессы ничего не выплеснулось. Назиру мы убедим молчать, если она хочет найти ребенка. В клинике, если там согласятся нам помогать, мы тоже не станем поднимать шум. Нам нужно взаимодействовать с Леонидасом Феррасом и теми людьми, кто хорошо знает этого врача.
- Например, дядя Али. Это его давний приятель - ещё со времен учебы в семинарии, - напомнила Самира.
- Да. Скоро мы полетим в Марокко, я поговорю с дядей Али, сообщил Саид.
- Мы тоже хотели обсудить проблему с дядей Али, - посмотрев на Лео, ответила Самира. Лео грустно кивнул.
- У вас ещё будут дети, - зачем-то добавил Саид, вставая и глядя перед собой. - Так мы договорились? Назире ни слова, а сами будем сотрудничать. Я встречусь с Леонидасом Феррасом, но после того как вы дадите мне знать, что он в курсе того, что случилось. Иначе он сочтет меня ненормальным. История невероятная.
Ребята проводили Саида к его автомобилю. Водитель уже сидел за рулем. Фатима и Зулейка вышли на улицу, и Самира с сожалением поняла, что им с Фатимой так и не удалось пообщаться лично.
- Я пришлю тебе электронное письмо! – знаками она дала понять Фатиме, которая вопросительно смотрела на нее. Всем было интересно, зачем Саид пошел в дом, где живут Самира и Лео.
Эмми и Халиса забрали своих малышей и ушли вместе с Амином домой. Муна и Ханин тоже вернулись к себе. Абдульчик уже спал на руках Муны.
Жади уехала вместе с Латифой и Керимом, пообещав Самире и Лео нагрянуть к ним в ближайшее время, заодно подвезти Назире ещё памперсы. Сестры успели даже заглянуть в бар к доне Журе – по-родственному. Жади рассказала ей о Мэл и ее малышках – внучках доны Журы.
Латифа отыскала Керима и Миро, незаметно улизнувших из дома в соседнее заведение. Здесь ели ту же баранину, но с пивом. Мухамед с ужасом наблюдал из окна дома, как Латифа выходит с мужем из ещё недавно запретного для нее места. Но по тому, как смущенно Латифа оглянулась на бар, Мухамед понял, что ей все-таки неловко!
Миро позже прибежал домой из бара, даже не поняв, какую часть праздника пропустил у себя дома, пока отмечал рождение сыновей в баре. Они с Назирой едва не поссорились. Но жена простила Миро, потому что он не знаком настолько глубоко с марокканскими обычаями, поэтому и решил, что можно подстроить обычай акики под бразильские реалии.
- Но я всё делал, как Керим, - оправдался он.
- Керим! – снисходительно фыркнула Назира. - Он не зашел в наш дом, потому что не захотел сталкиваться с моим братом Мухамедом. Мне недавно рассказали, какие страсти здесь разгорелись между Мухамедом и Керимом, когда им пришлось бороться за Латифу.
- Я ничего не знал. Но в баре тоже был праздник в честь близнецов. Нас все поздравляли. Меня и тебя, моя Назиринья.
Назира решила не спорить. Муж так ничего и не понял. Обычай акики состоял в другом. При чем здесь праздник в баре?
Она очень устала, но дети этого не желали знать. Их нужно было кормить, менять вновь появившиеся памперсы, купать, стирать грязное белье. А тут ещё Миро порадовал новостью:
- Дона Жура была так добра, что тоже решила устроить сегодня вечером праздник в нашу честь: сегодня допоздна будут танцы и музыка!
- Громкая музыка?! О, Аллах! Очень громкая музыка, конечно? – простонала Назира.
- Как обычно! Все будут танцевать и пить капириньо за наше здоровье.
- Ясно, - обреченно отреагировала она и вспомнила: - Миро, давай подумаем, куда мы зароем бараньи кости, а также как поступить с ногами баранов, которые положено отдать акушерке.
- А как надо? – страшно растерялся Миро. Но поговорить об этом не удалось, потому что из детской раздались крики младенцев.
После того, как они накормили, выкупали и переодели троих детей и сами легли отдыхать, тогда и вернулись к обсуждению этих проблем, едва не засыпая от усталости.
Но за окном грянула музыка, от которой оба вздрогнули, и с них тут же слетел сон, пропала возможность хоть как-то что-то обсуждать. Комната детей выходила окнами на другую сторону дома, где музыка была слышна не так громко. Вымотавшиеся супруги перебрались на диван в комнату детей.
Миро уснул сразу же, как только они нашли решение насчет бараньих ног, поэтому не слышал, как Базилио и ещё несколько парней кричали под их окнами: «Миро! Выходи, Миро! Танцы, Миро! Праздник!» И голос Базилио добавлял: «Пирожки! Миро! Пирожки с треской! Я могу принести!»
Назира невольно прислушивалась и даже кое-что расслышала, но будить Миро не стала. Вставать придется рано, мужу надо выспаться. А утром ему предстояло пойти в спортшколу и незаметно зарыть кости барашков под деревом, а сверху посадить куст, который Назира уже давно собиралась пересадить, чтобы тот ветвями не задевал по лицу детей, приходящих на спортивные занятия.
Куда деть бараньи ноги «для акушерки», они тоже сообразили. По соседству жила пожилая женщина. Про нее говорили, что когда-то очень давно она жила на прииске и была медсестрой. Но случалось, что принимала роды у женщин, живущих в отдаленных селениях. Миро предложил отнести ноги ей – пусть приготовит себе что-нибудь. Она же акушерка! Хоть что-то. А уж он ей расскажет про обычай, когда акушеркам положено отдавать ногу жертвенного барашка.
...Накануне вечером Саид и Фатима, выехав из Сан-Криштована, сначала отвезли домой Зулейку, а потом, оставшись одни в салоне, если не считать водителя, успели обменяться несколькими фразами о ситуации с детьми Назиры.
- Зачем Альбьери украл ребенка? Я рассказала тебе, Саид, ту историю про яйцеклетки. Помнишь?
- Да, но сегодня я услышал ее ещё раз – уже от Самиры и ее мужа.
- Хорошо, что она сама тебе рассказала. Пусть не узнает, что я не сдержала обещание и проболталась.
- Ты рассматривала детей, я заметил.
- Да. И сразу появились вопросы. Только Назире, жаждавшей родить детей, они не пришли в голову.
- Но Назира не изучала генетику, не оканчивала вуз, она вообще мало где училась. У нее нет тех знаний, что есть у тебя. Так что ты хотела сказать?
- Саид, допустим, доктору удалось подсадить яйцеклетку, которая не имела отношения к мужу Назиры. Во время родов доктор увидел, какой из новорожденных тот, подопытный. Вот его он и забрал. Оказалось, что это девочка.
- Я не понимаю, зачем ему ребенок? Даже если он что-то намутил с клетками и детьми Назиры, я не представляю, для чего ему чужой ребенок.
- Мда. Вот если бы он свою клетку использовал и клетку Самиры и сделал ребенка в пробирке, которого и подсадил ларе Назире... Тот ребенок родился бы от него...
- Что?!
- Но он поступил иначе: он сделал не просто ребенка в пробирке, а ребенка Лео. А родилась девочка, и теперь он начнет проводить над ней эксперименты. Она нужна ему для опытов!
- Фатима, твои слова меня пугают! Какие ещё опыты?
- Но, дорогой, сам подумай! Логически рассуждая, мы придем именно к этому выводу. Я не утверждаю, что Альбьери станет препарировать ребенка как подопытную лягушку. Но для чего-то она ему нужна. Наблюдать, например. Самира намекнула, что Альбьери вел наблюдения, когда рос Лео. А что ещё можно получить от новорожденного? Не себе же на органы он ее запланировал использовать?
Саид в ужасе покачал головой.
- Надо искать ребенка! В девчонке течет наша кровь! Кровь Назиры, Самиры – это кровь нашего рода! Я не позволю, чтобы моя кровь стала частью экспериментов, в чем бы они ни заключались!
- Саид, только не рассказывай о тайне Самиры своему брату Мухамеду. В тот момент Саид согласился.
Это было накануне вечером.
Но тогда же в Сан-Криштоване в бар, наконец, пришла дона Ноэмия. Это было до того, как окрестности Сан-Криштована оглушила громкая музыка. Иначе им было бы не поговорить.
- Представляешь, Журинья, сколько волос состригли с голов детей – столько золота после их взвешиванья Назира и Миро должны раздать нищим.
- И сколько же это получилось? Я не видела их малышню, но Миро хвастал, что дети лохматые родились. Много денег раздавать придется? Где они столько возьмут?
- Ох, Жура, ничего они не станут раздавать. Это же не Марокко! Они передадут деньги в мечеть, а уж там распорядятся. Нищим, бедствующим раздадут. Но сумма мне неизвестна. У Мустафы потом узнаю.
...Пока Жура и Ноэмия сплетничали о случившемся на празднике, Жади, вернувшись домой, решила позвонить Зорайдэ.
Женщины обсудили всё, что произошло днем у лары Назиры и то, как она себя чувствует из-за происшествия с ребенком. Зорайдэ посетовала, что не успели отправить ларе Назире посылку с подарками, а Жади предупредила, что Назира знает о гадании.
- Карима! Какой длинный у нее язык! – возмутилась Зорайдэ. – Уговорила меня погадать, чтобы самим узнать про Альбьери. Мы так боимся его появления у дверей сида Али.
- Уверена, Зорайдэ, что Назира сама тебе позвонит, чтобы расспросить о гадании.
- Я не смогу рассказать ей ничего нового: ребенок далеко, жив, его найдут и вернут, но Альбьери не смогут наказать, потому что он умрет.
- Значит, Зорайдэ, Альбьери не появится в Марокко? Если ребенок далеко? Далеко от вас?
- Даже не знаю, что сказать. Я столько всего увидела в кофейной гуще, но понимаю только я, а вот рассказать другим не могу. Они не поймут. Только сид Али мог бы, но ему я боюсь рассказывать. Он очень на меня рассердится. Сид Али строго запретил мне гадать. И вот...
- Ну, Карима! Надо было гадать без нее! Теперь по всей медине будет мести языком.
- Я просила ее не рассказывать.
- Да? Но Самире позвонила лара Дуния с просьбой рассказать Назире. Лара Дуния не станет выдавать тебя и рассказывать сиду Абдулу! По крайней мере, Самира попросила ее об этом, и Дуния обещала.
- О, Аллах! Что теперь со мной будет? Что я наделала?
- Не бойся, Зорайдэ. Тебя никто не принесет в жертву, как барашка!
Разговор закончился.
Едва Зорайдэ успела спуститься по лестнице вниз в гостиную, где обычно обитал сид Али, покуривая кальян, как к ней подскочила Карима.
- Что? Тебе Жади звонила, да, Зорайдэ? Что она рассказала?
- Уйди, Карима, не хочу даже с тобой разговаривать! – сердито ответила жена сида Али.
- А что Карима сделала? Карима ничего не сделал! За что Зорайдэ злится на Кариму?
- Давно видела Дунию, сплетница? – обиженно спросила Зорайдэ.
И тогда Карима всё поняла и, ахнув, закрыла ладонью рот.
- Зорайдэ, мы попались? Дуния нас выдала? Дядя Абдул подслушал, как она звонила Самире?
- Замолчи, Карима! Ничего сиду Абдулу пока неизвестно. Молчи, чтобы и сид Али не узнал!
- Молчу, Зорайдэ, молчу!
- Больше не желаю иметь с тобой дел, болтливая женщина!
- Прости, Зорайдэ, прости! Не хотела, но так получилось! – виновато повторяла служанка, преследуя жену сида Али, едва не хватая за одежду. Но та настолько была рассержена, что не обращала на нее внимания, молча шла на кухню, где нужно было проверить, как идут дела и что уже успели приготовить к обеду.
А на кухне Айша умолила хозяйку отпустить ее на медину, чтобы встретить родственниц, которые должны были приехать из Таруданта. Они плохо знают Фес, могут заблудиться. Конечно, Зорайдэ отпустила ее до вечера.
Но почти сразу же обнаружилось, что для таджина не хватает зелени, а ещё – заканчиваются лимоны. Сначала выясняли, кто виноват в таком упущении, а затем Зорайдэ поняла, что отправить за покупками на медину можно только Кариму.
- Если ты и дальше продолжишь болтать, Карима, я тебя накажу. Пожалуюсь сиду Али, а он попросит разобраться Ахмета.
- А что Карима? О чем нельзя рассказывать Кариме? Карима будет молчать!
- Прикуси язык зубами и так ходи по медине. Два уха пусть всё слышат, а язык пусть будет прикушен!
- Зорайдэ, я только куплю зелень и лимоны и тут же побегу обратно.
- Лимоны бери в той лавке, где мы в прошлый раз покупали. Они там самые крупные, самые свежие, и все плоды оказались без изъянов! Нам нужны только такие лимоны!
- Бегу, Зорайдэ, бегу! Эта лавка далеко. Но я схожу за лимонами!
- Карима, я знаю, сколько тебе понадобится времени, чтобы сделать эти покупки. Если задержишься, значит, где-то сплетничаешь.
- Нет, я больше ничего никому не скажу! Пусть меня шайтан раздерет, если обману!
Так получилось, что Кариме удалось выйти на медину по делам, но как удачно! Та лавка, лимоны из которой понравились Зорайдэ, находилась практически по соседству с кафе, где они с Дунией встречались. Едва выйдя на улицу, Карима сбросила звонок Дунии. Та тут же ответила смс, что уже бежит в кафе.
Карима тоже припустила едва не бегом, чтобы и зелень с лимонами купить, и в кафе с Дунией поболтать. Как же хотелось обсудить акику для детей Назиры!
И вот уже Карима пристроила пакет с покупками на соседний стул у столика, который заняла лара Дуния, успев попасть в кафе раньше.
- Рассказывай!
- Дуния, меня беда ждет, если Зорайдэ узнает, что я опять о чем-то болтаю! Ты не предупредила Самиру, чтобы не называла имени Зорайдэ, которая гадала на Назиру. Теперь Зорайдэ знает, что там, в Рио, всем всё известно о гадании.
- Вот сплетники! И Самира такая недогадливая! А ещё университет закончила! Аллах-Аллах!
- Дуния, я расскажу тебе о празднике, но я узнала о нем не от Зорайдэ, а потому что мне сама Назира только что позвонила. Когда Зорайдэ разговаривала с Жади, мне позвонила лара Назира. А Зорайдэ ничего не стала рассказывать!
- Да начни же ты уже! – нетерпеливо сказала лара Дуния.
- Так вот, бараньи ноги они закопали...
И из Каримы полилось очень странное повествование, потому что она вспоминала и рассказывала какими-то «клочьями». Так и бывает, наверно, когда сам не присутствовал где-то, но услышал что-то то от одного, то что-то от другого... А лара Назира отвечала на сбивчивые вопросы Каримы, стараясь удовлетворить ее неуемное любопытство, но в нетерпении расспросить у нее подробности о гадании. Звонить Зорайдэ Назира почему-то опасалась: вдруг та скажет что-то страшное, о чем умолчала Карима или забыла лара Дуния? Или утаила из сострадания Самира? Знать хотелось, но было страшно узнать.
Карима наплела бедной Назире столько непонятного, так ее запутала, что несчастная мать решила: главное – ребенок найдется, дочь ей вернут. А когда? Это зависит от того, как быстро отыщется негодяй Альбьери. Она решила пока не звонить Зорайдэ с вопросами о каких-то тенях в кружке, которые то отдавали что-то, то забирали что-то у кого-то. Наверно, Карима сама не поняла, о чем пыталась рассказать Зорайдэ, а ей придумала про загадочные тени – так решила Назира.
Дуния слушала болтовню подружки, едва не теряя терпение. Карима не умеет рассказывать. Из потока ее слов приходится выуживать главное, а это бывает трудно сделать.
- Говоришь, что Назира собрала шкатулку с золотом для пропавшей дочери?
- Да! Родственники надарили столько украшений! Все верят, что дочь Назиры найдут.
- Ну, ещё бы! Если сам Саид решил нанять сыщиков! Будут искать, у Саида денег много.
- Этот Альбьери может появиться в Марокко, даже прийти в риад сида Али. Зорайдэ так этого боится!
- Карима, я же помню доктора! Давний приятель сида Али. Ну и друг! Сначала семью Саида разрушил, приведя в дом Лукаса. А теперь украл ребенка лары Назиры. Помню, как встречали в доме сида Али этого гостя, как чаем поили, как выпечку ему выносили. Как будто это вчера было.
- Ох, Дуния, я тоже помню. Я и приносила им чай и выпечку.
- Но сид Абдул всегда осуждал дружбу сида Али с этим Альбьери. Представь, как он теперь торжествует! Потому что прав оказался.
- Почему же сид Абдул все ещё не пришел к сиду Али? – удивилась Карима.
- Нога у него разболелась. Целыми днями гоняет нас с Нурией то за местными лекарями, то в аптеки за травами и разными примочками. Пока ничего не помогает!
- Дуния, у тебя новое платье!– ахнула Карима. - И серьги, которые вижу впервые! Неужели сид Абдул расщедрился? А Нурия что получила?
- Нет, какой ещё сид Абдул? – презрительно отмахнулась лара Дуния. – Сын с невесткой решили порадовать. А ещё – вот, взгляни, Икрам купил мне сотовый. Поставили на экран красивую картинку. Мне нравится.
И лара Дуния протянула подруге новенький телефон, на экране которого красовалась фотография прекрасной розы.
- Завидую тебе, Дуния! – вздохнула Карима.- Ой! Пора мне бежать! Зорайдэ меня с часами в руке будет ждать!
- Болтать тебе надо меньше! – усмехнулась лара Дуния, копаясь в сумке. Карима же успела вскочить из-за стола и уже от дверей кафе помахала ей рукой.
Ей и повезло, и нет, когда спешила в риад сида Али. На улице поднялся ветер, закрутил мусор, поднимая в воздух пыль и песок. В глаз Кариме попала песчинка. Вот и явилась несчастная, растирая распухший глаз.
- Аллах! Что случилось, Карима? - вместо упреков вынуждена была расспрашивать ее добросердечная Зорайдэ.
- Песок в глаз попал! Хотела зайти в аптеку, купить капли, но не повезло Кариме! Смотрю – времени нет, надо возвращаться, чтобы ты не ругалась, Зорайдэ.
- Иди на кухню, пусть Айша сделает тебе отвар травы, чтобы глаз промыть. Она знает, что нужно заварить.
Карима была рада, что смогла избежать взбучки: ведь задержалась на медине.
Чуть позже Зорайдэ нашла сплетницу, чтобы узнать, что с глазом. Помогло ли промывание?
Карима сидела, приложив к глазу ватный диск, смоченный травяным отваром.
- Зорайдэ, я знала, что со мной случиться что-то плохое!
- Почему?
- Я видела во сне осла! Сны об осле - всегда к неприятности!
- Конечно, так считают. Но меньше думай об этом! Снам верить не стоит! – заметила Зорайдэ, присматриваясь к «больному» глазу Каримы.
Но на кухне они были не одни. Женщины, которые занимались готовкой, принимали живейшее участие как в лечении Каримы, так и в обсуждении ее снов.
- Какого осла ты видела? Навьюченного? Навьюченные ослы – тебя ждет тяжелая работа, - подсказал одна.
- Если ты со страхом бежишь от осла – значит, о тебе собираются с удовольствием посплетничать, - уверяла другая. – Не только же ты можешь о ком-то болтать!
- Если ты слышишь громкий ослиный рев – тебя могут незаслуженно оскорбить, - тут же подала голос от дальней плиты самая молодая женщина.
- Зато если ты едешь верхом на осле, твердо держа в руках поводок – это успех в чем-то и приятные новости! – снова сообщила первая работница кухни.
- Я увидела белого осла! Дуния говорит, что это к удаче в делах, - проговорилась Карима.
- Значит, ты виделась с ларой Дунией? – понимающе кивнула Зорайдэ.
Карима поняла, что проговорилась, но постаралась выкрутиться.
- Да, мы случайно встретились, когда я лимоны покупала. Она мне их выбирать помогала. А потом я решила вернуться, и мне в глаз ветром задуло песчинку.
- Ох, Карима, ох, Карима-Карима! – сетовала Зорайдэ, прекрасно понимая, что та себе в оправдание придумает какую угодно историю.