Когда начальник сказал, что мой вылет – через день, я был к этому морально готов. Оставался день на то, чтобы получить различное имущество, уладить мелкие административно-бытовые вопросы - и вперед. Особенностей, однако, было немало – служить мне предстояло в качестве офицера службы безопасности (СБ) миссии ООН в Багдаде. Собственно говоря, миссии не было - она была уничтожена в результате взрыва заминированного автомобиля в августе 2003 года – это была самая мощная атака на ООН за все время ее существования. Погибли 23 человека, включая спецпредставителя генсека, около 150 получили ранения, в том числе тяжелые и стали инвалидами. Пострадали все, кто находился в тот день на рабочем месте. За их безопасность отвечал американец, которого «строго наказали» – отправили начальником СБ в Каир. Вскоре в СБ ООН решили, что без миссии мира не будет и принялись создавать ее заново. Впрочем, кое-какие уроки были извлечены и выводы сделаны, а потому в новую СБ набрали почти два десятка сотрудников из числа бывших армейских офицеров разных стран.
В соответствии с политикой ООН, состав СБ постарались разнообразить: среди нас были недавние офицеры ВС Канады, ЮАР, Великобритании, Франции, Новой Зеландии и еще нескольких стран, включая Египет и Эфиопию. Рулили, естественно, англосаксы. В отличие от меня, никто из них прежде не был в Ираке, не знал арабского языка (я уж не говорю про иракский диалект), менталитета и местных традиций, но главный вопрос, на который они мучительно искали ответ - зачем здесь русский полковник?
Тут требуется пояснение. В представлении многих СБ – это те, кто поднимает шлагбаум, проверяет пропуска и кемарит в дежурке с пультом. В данном случае в СБ набрали людей, большинство из которых служили в спецслужбах или были с ними связаны, имели звание полковник и занимали серьезные должности. К примеру, трое моих коллег были военными атташе, а француз занимал генеральскую должность, будучи заместителем НГШ по контртерроризму. Но был уволен досрочно, ибо не признавал подтасовок и не прогибался ни перед кем. Отличный, к слову, оказался парень! Начальником СБ назначили канадского полковника, бывшего спецназовца. Это был человек справедливый, за что впоследствии и пострадал.
Но я отвлекся. Итак, я упаковал свой баул, который оказался довольно тяжелым – помимо бронежилета и шлема, там был спутниковый телефон и всякие аксессуары к нему, для личных вещей места почти не осталось. В аэропорт «Марка» (не путать с аэропортом «Королевы Илии», основным в Аммане), нас доставила арендованная машина с обычными местными номерами – все шифровались и скрывали свое присутствие. К моему удивлению, когда мы проходили через рамки, ничего не зазвенело и даже никто не поставил никаких отметок в документ. Как будто нас и не было!
Мы – это я и еще один сотрудник ООН, ирландец по национальности и завхоз по должности. После недолгого ожидания нас провели в автобус и доставили прямо к самолету – этот был военный борт ВВС Нидерландов, что-то типа нашего Ан-26. Экипаж пребывал в приподнятом настроении – они заканчивали срок своей командировки и это был их крайний полет в Багдад. В грузовой кабине находилось с десяток пассажиров, никого, кроме коллеги из ООН, я не знал.
Полет прошел без приключений, они начались вскоре после посадки. Едва мы срулили с ВПП, из кабины вышел командир и, перекрикивая шум менявших режим движков, спросил:
- кто здесь русский?
Я молча поднял руку. Он подошел ближе и прокричал:
- Сэр, вы летите с нами обратно. Я только что получил команду с вышки управления. Мы быстро заправимся, это не отнимет у вас много времени.
После чего обратился к остальным, пояснив, куда им идти. Самолет остановился, открылась передняя дверь. Едва я спустился на бетонку, ко мне решительно направился офицер в форме ВС Австралии в звании полковника. Его сопровождали четверо крепких ребят в песочного цвета форме без знаков различия - они выглядели как классические «псы войны» и находились в стойке и ожидании команды. Полковник представился, добавил, что является офицером связи MNF (многонациональные силы) и подтвердил, что мне предстоит обратный полет этим же бортом. Я достал письмо, подписанное лично генсеком ООН (и это было не факсимиле!). В документе было указано, что я следую в Багдад к месту службы на должность начальника отдела обработки информации СБ и содержалось требование ко всем гражданским и военным властям, включая MNF, оказывать всемерное содействие.
- Да я в курсе, но американцы запретили пускать! Поэтому извините – но придется вернуться.
ЧОПовцы прислушивались, им было явно интересно. А может, они готовились отразить мою попытку прорваться? Я кивнул и спросил полковника, сможет ли он письменно подтвердить сказанное с указанием деталей: кто конкретно отменил решение генсека ООН, согласованное с постпредством США и всеми прочими структурами? Тот согласился и я попросил дать возможность покурить. В этот момент к самолету подскочил топливозаправщик и механики стали подсоединять шланги к плоскости с работающим движком. Австралиец выпучил глаза, но я сказал – я вот там покурю, поодаль, в тенечке.
В тенечек я шел под вооруженной охраной, причем бойцы не спускали с меня глаз и не проронили ни слова. Заправка закончилась быстрее, чем я докурил сигарету. Одновременно прямо к борту примчался бронированный джип без номеров, но с большим флагом Франции на задней двери, и из него в самолет быстро поднялись два человека. Кто-то из экипажа призывно помахал мне рукой – пора!
На обратном пути оказалось, что из джипа загрузились не простые люди – в Амман летел посол Нидерландов и еще кто-то из посольства, как сказал мне летчик в ответ на мой вопрос про Францию.
- это для маскировки – ответил он и подмигнул. Важные пассажиры говорили между собой на диковинном для меня языке и очень оживленно что-то обсуждали весь полет, но я был погружен в собственные размышления – что за дела и как это понимать?
Прилетев в «Марку», я вновь слегка удивился, пройдя границу через терминал для НАТО и их союзников без всяких вопросов, досмотров, штампов и прочих формальностей. Никто меня не встречал. Я взял такси и поехал не в гостиницу, из которой выписался утром, а в офис, который занимал весь этаж в неприметном 4-этажном отеле. Время было не позднее, всего около восьми вечера, и мой расчет оправдался – начальник и многие из моих коллег еще были на месте. Пока кто-то из них попытался пошутить, как же я свой рейс пропустил, я направился прямиком к Дэвиду (начальник СБ). Увидев меня, он молча пригласил занять стул напротив. Австралиец не подвел и, пока я летел, отправил подробное сообщение, как и почему меня отправили обратно. Он расписал детально, с указанием ФИО и должностей тех, кто наплевал на все официальные договоренности ООН с США. Дэвид как раз был занят тем, что составлял рапорт в Нью-Йорк и тщательно выбирал выражения, чтобы не дать разгуляться эмоциям. Мне он прямо сказал, что в голове у него крутятся совсем непарламентские выражения – мой полет был согласован и утвержден, а по плану я должен был возглавить ключевой отдел. Я тоже был расстроен – ведь меня не допустили к месту работы!
На тот момент в Багдаде находилась только передовая группа СБ в составе двух офицеров в ранге Р (professional) и двух FS (field service), то есть сержантов. Мой попутчик-ирландец полетел в Багдад решать вопросы с размещением, офисными помещениями, связью, питанием, транспортом и тд. Это, безусловно, были важнейшие задачи, но на первом месте значилась безопасность.
Забегая вперед, скажу, что письмо Дэвида в определенной степени сработало и уже через неделю меня допустили, но козни продолжались. Более того – впоследствии мне пришлось столкнуться с ними даже со стороны нескольких коллег, и это было самым удручающим. Был 2004 год и в «новом, освобожденном и демократическом Ираке» удивляться было уже нечему...