Взгляд Василия Розанова на войну, начавшуюся в 1914 году, как и мысли, пробужденные этой войной (как бы не банально это звучало), актуальны, оригинальны и глубоки, и несомненно созвучны событиям новейшего времени. Розанов писал, что нет ничего непонятнее, чем часто произносимые слова, которые уже выветрились, потеряли свою душу свою, стали мертвыми украшениями речей обозревателей и политиков. Война «воскрешает слова», дело еще более трудное, чем «рождение слов», придает им истинные смыслы. Условия восприятия этих мыслей и слов и через столетие, пролетевшее в тяжелых испытаниях русского характера, просты, понятны, определяются отсутствием корыстных интересов, любовью к родине, уважением к русскому человеку. Попытаемся, уважаемый Читатель, услышать эти слова Василия Розанова:
— Это — не простая война; не политическая война. Это борьба двух миров между собой. Будем все как один человек, будем как в войну 1812-го года. Это — вторая «отечественная» война, это — защита самых основ нашего отечества. Мужайся, русский народ! В великий час ты стоишь грудью за весь сонм славянских народов — измученных, задавленных и частью стертых с лица земли тевтонским натиском, который длится уже века.
— И вот бьются наши сердца тревогою, готовностью и героизмом. Теперь у всех погоны на плечах — у крестьянина, у рабочего, у чиновника, у купца; у многих эти погоны лягут на плечи и видимо, у других — они лягут невидимо, заставив вздыматься их грудь по-солдатскому, по-военному. Ныне мы все воины, потому что наша Россия есть воин, а с Россиею — мы все.
— В русском народе — глубоко историческое чувство. Он сознает громаду свою, мощь свою; он знает, что мощь и громада эта «не напрасно лежат у Бога». И знает также, что множество народов смотрят на эту громаду — одни с ревнованием, ненавистью и опасением, другие — с надеждою, как на покров и щит свой.
— Старый былинный Микула Селянинович пробуждается, — и около него будет много хлопот немецкому гренадеру.
— Да что же такое в самом деле «мы», если нужно России? Что же такое «наша» воля, выкрики, стоны, если посылает история! А он — есть, этот настоящий человек, существует действительный героизм, и лишь при наличности его можно победить, а армия есть живое и выразительное лицо стоящего за нею народа...
— Литература очень кратко говорит о воинах: «они умерли»... «Какое нам дело? Это —шовинизм». Услышав так, можно дать в физиономию или разрыдаться.
— Мысль была та, что существует невидимый ток, соединяющий армию с народом: и армия живет и побеждает силами этого тока. А без него и без этих таинственных сил армия есть только склад оружия, амуниции, людей и ученой техники.
— Кстати: теперь читается только «относящееся до войны»; но, господа, ничто так не «относится до войны», как творения Киреевского, Константина Аксакова, Ив. Серг. Аксакова, Хомякова, Тютчева, как «Россия и Европа» Н. Я. Данилевского, «Борьба с Западом» Страхова, «Восток, Россия и Славянство» Леонтьева. Идите-ка, добрые люди, по магазинам, да выбирайте эти книжки, и штудируйте по ним ваше завтрашнее «будущее». Учиться, учиться, господа, — учиться другой и новой для нас науке! Новые зори — новые книги!
— И офицеры идут. Идут солдаты. Не литературные «солдатики», слащавые и маленькие, a — бронзовые, большие, великие, герои... И бронзовая армия проходила молча мимо этого нигилизма и среди нигилистов.