Зима на Алтае в тот год была и снежной и морозной. Ведь бывали же раньше года, когда эти напасти чередовались друг с другом. Вот, к примеру, снега всего ничего, зато стужа лютая, бревна в срубах домов трескаются по ночам. Вроде, кто из ружья в деревне палит. А бывает и наоборот. Снега выше крыши, но морозец так себе, чуть больше двадцати градусов. А вот нынче и того и другого добра, как говорится, в избытке. Но в том и другом случаях работу в деревнях не прекращают. И на ферме работа кипит и в других хозяйствах совхоза.
Сегодня пять ДТэшек начальство совхозное отправляют в лес, за двадцать с лишним километров, на дальнюю деляну. Каждый трактор должен притащить “хлыст”, то есть волоком по нескольку лиственниц, длинных и толстых. Для последующей распиловки их на доски и брусья на местной пилораме. Дорогу пробили хорошую, так что “хлысты” не составит труда приволочь. Да и не впервой. Это не летом. В грязь, да и посуху даже, намного тяжелее, чем по теперешней снежной дороге.
Тракторный “десант” в лес традиционно возглавляет Исай Пантелеевич Завражин. Коммунист. Ветеран войны и труда. Кавалер двух боевых орденов и нескольких медалей. Человек, отдавший всю сознательную жизнь, добросовестному труду в родном селе, сначала в колхозе, а затем и в совхозе. Годы подошли, на пенсию собрался по весне ветеран. А что не пойти то? Достойную смену подготовил взамен себя. Вот и сегодня вместе с ним за рычаги тракторов сядут два его сына, Фёдор и Андрей, зять Николай и племянник Антоха.
Все пятеро – Завражины! Даже зять Николай и тот Завражин! Скажете, как-так, такого мол, не бывает. А вот еще как бывает! Служили братья-близнецы, Федор и Андрей Завражины в одной танковой части в Забайкалье. Даже в танке одном сидели. А третьим членом экипажа был парень, по имени Николай. Пришло время демобилизации всем троим. А Николаю и ехать то, по сути, некуда. Родители давно умерли, тетка воспитывала Колю. А пока он служил, и тетка ушла на тот свет. Пригласили братья Николая к себе. Посмотри, как село наше живет, может тебе и понравится, тогда и останешься у нас.
Понравилось парню село, а больше всего и всех ему понравилась сестра братьев-близнецов, Аннушка. И всё бы ничего, и девушка согласна была выйти замуж за Колю, но только с одним категоричным условием. Лишь после того, когда он избавится от своей фамилии.
- Или, Коля, ты берешь мою фамилию, и мы играем свадьбу, или, как говорится, - досвидос, пиши мне письма мелким почерком. Я всю жизнь носить фамилию твою не собираюсь!
Она и правда, фамилия у парня была не, ахти, какая благозвучная. Спасало его всегда, что парень он был силён и на любую насмешку, касаемо его фамилии, мог так навалять, что у насмешника навсегда отбивало охоту, хотя бы еще раз подтрунить над ним.
- Да я, Аннушка, с превеликим удовольствием, лишь бы ты со мной рядом была. Я же не виноват. Она и мне, эта фамилия, порядком осточертела.
Вот так и стал Николай зятем Исаю Пантелеевичу с фамилией Завражин, а свою фамилию с удовольствием забыл. Интересуетесь, какая фамилия у парня была? Да если где она написана на бумаге, так вроде и ничего еще – Залубкин, а ты вот попробуй произнести ее вслух. Вот то-то и оно, что Б то, совсем не слыхать, а вроде как П звучит. А это совсем другой коленкор, не к столу будет сказано.
Чуток отвлеклись мы с этой чудной фамилией Колькиной, а нам ведь еще работу работать надо.
- Ну, что, ребятёшки. Сгоняем еще разок в этом году в нашу “любимую Катанду” и Новый Год будем весело встречать. У кого в этот раз собираемся?
- Еще целая неделя впереди, батя. Половинки наши скажут, что к чему. Это они у нас всегда решают.
Выехали затемно, чтобы ближе к ночи обратно успеть домой вернуться. Дорога знакомая, уже который раз семейный десант ныряет сюда. Оживилось в последнее время строительство жилья в деревне, опять же скотные дворы новые начали строить. Поэтому досок и бруса требуется много.
Добрались до деляны без происшествий. По-быстрому прицепили подготовленные “хлысты”. А Исаю Пантелеевичу достались тракторные сани, груженые лесом под завязку. Молодые, они ведь шустрые ребята. Лучше две-три лиственницы волоком тащить, чем с этими санями волындаться.
И в обратный путь тронулись, как обычно. Первым пошел племянник Антон, на своем ДТ-54, за ним зять Николай и сыновья Федор с Андреем на новеньких семьдесятпятках. Замыкающим, опять же по установившейся традиции, Исай Пантелеевич на своём стареньком ДТ-54.
Короткие дни декабрьские. Вот уже и темнеть начало. Фары зажглись на тракторах. Длинной, светящаяся цепочка тракторов получилась. Растянулась на приличное расстояние. Извилистая дорога в основном идет между гор, рядом с замерзшей мелкой речушкой. Так что редко ребята могут увидеть соседние трактора. Но коли, стоящих на дороге тракторов нет, значит, у всех всё нормально.
Исай Пантелеевич чертыхнулся, увидев, что фара на тракторе, что повернута назад, не горит. Посетовал про себя, что запасные лампочки дома остались. Но сани с бревнами всё же видать на фоне снега. И на том спасибо.
Дорога вышла из горного распадка и стала подниматься на небольшой пригорок. Исай Пантелеевич переключился на низшую передачу, трактор дернулся и как-то уж, очень легко побежал. Оглянувшись, тракторист увидел, как темное пятно саней удаляется от трактора. Так и есть! Палец, соединяющий прицеп саней с тракторным прицепом, вылетел при дергании, что случается изредка в их работе. Особенно, когда этот палец коротковат.
Что делать? Прицеплять по новой? Благо, запасные пальцы есть. Вон они, засунуты в фаркоп тракторный. Но в темноте, да одному, без помощника – задачка то, почти невыполнимая. Так что же, выходит, ему с полдороги пустому в деревню заявиться, сказав, что сани с бревнами на дороге оставил. Засмеют ведь.
Круто развернувшись, Исай Пантелеевич фарами осветил сани. Так и есть, вон и палец блестит в снегу. Еще раз развернувшись, ветеран спятил трактор к саням. Вроде правильно поставил, вылез из кабины, может, повезет и всунет палец на место. Куда там! Хотя опыт и огромный у Пантелеевича, но в темноте не хватило ему каких-то нескольких сантиметров, чтобы всунуть этот злосчастный палец на место.
Секунды раздумывал, как бы ловчее ему поступить. Скорей всего, надо бросить прицеп, садиться в кабину и на эти несколько сантиметров к саням приблизиться. И тут Исай Пантелеевич заметил, что его ДТэшка, его старый и верный товарищ, как будто понимая, в какую непростую ситуацию вляпался его хозяин, решил ему помочь. Тарахтя на малых оборотах, да еще стоя немного под уклон, он медленно, сантиметр за сантиметром, сползал вниз.
- Вот молодчина! Давай, давай, мой дружок! Еще совсем немного осталось, и я воткну на место, этот чертов палец!
Дружок то дал, а вот хозяин его замешкался. Правой рукой, держа санный прицеп, он левой, по-быстрому, хотел серьгу тракторную подправить. Подправить успел, а руку не успел отдернуть. И будто даже услышал хруст сломанных костей кисти руки, которую намертво сдавило между серьгой и санным прицепом. Сдавленный крик ветерана в начинающейся позёмке и шуме деревьев, который никто не мог услышать.
После первоначального шока Исай Пантелеевич стал лихорадочно обдумывать сложившуюся с ним ситуацию. Во-первых – кисть руки зажало в железяках так, что ее ни при каких обстоятельствах не освободить. Во-вторых, в ближайшее время помощи ему ждать неоткуда. Он ехал последним, позади тайга, а ребята, что впереди, скоро уже к дому подъедут. Пока хватятся, пока поиски организуют, неизвестно, сколько времени пройдет.
Мороз к ночи усилился. Стоя на коленях в снегу, между трактором и санями, Исай Пантелеевич стал быстро замерзать. Замасленная телогрейка и ватный комбинезон от холода не спасали. Вдобавок, по запарке, выскочив из кабины, ветеран оставил на сиденье свои теплые рукавицы. Сейчас же, глядя на свою левую руку он вдруг сообразил, что уже не чувствует той резкой боли, что пронзила руку несколькими минутами ранее. Вообще перестал чувствовать ее. Обида страшная захлестнула вдруг бывшего фронтовика. Ведь всю войну прошел, был ранен несколько раз, живым вернулся, чтобы вот так глупо умереть сейчас.
Луна выглянула из-за туч, осветив мертвым светом округу. Но что это? Чудится или впрямь что-то светится вдали? Старик смахнул рукой набежавшую слезу, стараясь получше разглядеть светящиеся огоньки. И тут до уха Пантелеевича донесся громкий, протяжный вой. Который тут же был подхвачен другими “певцами”. Волки! Стая волков! Исай Пантелеевич слышал, что в их местах стали появляться эти непрошенные гости с соседней области. Но чтобы встреча с ними произошла вот в такой обстановке, ему бы в самом дурном сне не приснилась.
Вой стал слышен громче. Хоть луна и ушла вновь за тучи, старый вояка уже всем своим замерзающим телом чувствовал, что эти серые бандиты где-то уже совсем близко.
- Что, позлорадствовать пришли! Теперь не вы в капкан попались, а я. Ролями сменялись, значится.
И тут Исаю Пантелеевичу вдруг вспомнился рассказ, прочитанный им в далеком-далеком детстве. Его тогда сильно потрясло, как волк, попавший в капкан, что спасти свою жизнь, отгрыз себе лапу. Тогда он наивно подумал, что заливает писака, не будет волк себе лапу грызть. А ведь у него, самого то, сейчас ситуация, как у волка того. Ведь получается, что единственный путь к спасению, это избавиться ему от кисти руки, попавшей в капкан. Где-то в карманах комбинезона должен лежать складень, складной нож, достаточно большой и острый.
Пошарив свободной рукой по карманам, ветеран нашел нож. Теперь бы как-то еще постараться его открыть. Одной рукой, да еще порядком окоченевшей. При помощи зубов и одной руки, ему после долгих усилий, удалось это сделать. Теперь бы набраться смелости, полоснуть первым ударом как можно сильнее. Да еще в сустав бы, поточнее, попасть. Исай Пантелеевич за свою долгую жизнь не одну свинью заколол, так что строение суставов мысленно себе мог представить.
И тут его ухо уловило звук тракторного мотора. Пока еще далёкий, но до боли знакомый звук движка СМД-14, что установлен на семьдесятпятке, которым управляет его сын Андрей. Зарыдал старик, упав головой на прицеп тракторный. Как вовремя помощь то подоспела, а ведь еще бы совсем чуть-чуть и черт его знает, как бы всё вышло потом.
- Отец! Ты где, отец? – видя, что отца нет ни в кабине, ни возле трактора, кричали оба его сына, Андрей и Федор. А когда, наконец, увидели лежащего отца, между трактором и санями, одна рука которого была в прицепе, а другой рукой он всё еще сжимал нож, они поняли весь трагизм положения, в котором оказался их отец.
- Сынки. Я знал, что вы не бросите меня. Как же я долго ждал вас, мои родненькие.
Освободив отца, и замотав искалеченную руку, найденными в аптечке бинтами, ребята затащили его в кабину. Воткнув самую последнюю скорость, Андрюха рванул в сельскую больницу. А Федор, предварительно с братом, засунув злосчастный палец на место, погнал отцовский трактор с санями к месту их остановки.
Р. S. Несмотря на все усилия врачей, полностью кисть левой руки Исаю Пантелеевичу спасти не удалось. Осталось всего два пальца, большой и указательный. Но и этому ветеран был безумно рад, когда представит, что могло быть, не подоспей его сынки вовремя.
- А за уши потрепать внучат своих я и двумя пальцами сумею, - смеясь, шутит дедушка. Как-никак, он вдобавок еще и пенсионер теперича. Значит, свободного времени – уйма. Шути, да шути, коли шутится.