Аля зашла в квартиру, когда темнота притаилась за окнами, поглотила очертания предметов. Включила свет, разобрала сумки. Хотела включить телевизор, но раздумала. Села в кресло и закрыла глаза.
Она вспоминала события последних месяцев и дней. Как всё изменилось в её жизни! Новое место жительства, новое место работы, развод с мужем и новые отношения. Хотя какие они новые, просто другие. Она мысленно сравнивала облик Димы студента и зрелого мужчины, возглавляющего развитие образования в городе. Внешне он мало изменился: разве что в плечах раздался. С такой же спортивной фигурой, энергичной походкой, с таким же пронзительным взглядом его необычных глаз. Шевелюра такая же густая и волнистая. А ведь дедушка уже, внуки подрастают. Скоро Соня ещё одного подарит. Жаль, что одна. Аля понимала, как переживает Дима, как ему хочется что-то изменить в судьбе дочери; понимала, что он и сам изменился. Стал мягче, внимательнее к своим близким и родным людям. А ко мне? – задала она себе вопрос. И ко мне. С Сашенькой помог разобраться. Развод ускорил с мужем, оградил от претензий, посягательств на совместную жизнь с его стороны. Можно сказать, выпроводил из города.
Любовная страсть заслоняли главный вопрос, который Дима пытался повторять несколько раз. Почему уехала? Да и как на него ответить, Аля не знала. Что ему сказать? Если правду, то получится, что он узнает о поступке Тони, о том, как она этот листок просто выкрала из её дневника без завершающих слов. Очернила свою подругу. Если бы Тоня была жива… А сейчас, когда её нет в живых, говорить про это цинично и неудобно. О мёртвых или правду или ничего. Такое негласное правило нарушать не хотелось. Значит, промолчать.
***
На работе Дмитрий привычно уселся в своё кресло и начал разбирать накопившиеся документы в папке, которую каждое утро клала ему на стол секретарь. Он решил по-быстрому всё просмотреть, подписать, какие требовалось, и отправиться в одну из школ. Там хотелось встретиться с физруками, подготавливающими команду для городских соревнований. Хоть он и не работал сейчас в спорткомитете, но руку, как говорится, на пульсе держал. Не мог даже мысленно расстаться с любимым делом.
Он уже заканчивал подписывать, когда раздался телефонный звонок.
– Гороно, слушаю.
– Дмитрий Николаевич, доброе утро. Это Кирилл, – раздался голос в трубке.
– Да понял я, говори, – недружелюбно отозвался
Дмитрий.
– Вы сегодня во сколько домой приедете?
– Зачем тебе? Что ты хочешь?
– Я хочу с вами встретиться.
– Подъезжай в пятьдесят первую школу, я там буду через полчаса.
– Нет, Дмитрий Николаевич, у меня там разговор с вами не получится, я уж лучше к вам домой.
– Это тебе лучше. А ты уверен, что нам с Соней тоже будет лучше?
– Уверен, поверьте моему слову. Только Соне не говорите, пожалуйста. Я не хочу её волновать.
– О, какие мы внимательные стали. С чего бы вдруг?
– Не вдруг, но стал.
– Дай мне гарантию, что после этой встречи с Соней ничего плохого не случится.
– Сто процентов! В крайнем случае, я просто уйду.
– Может, сначала без Сони поговорить?
– Нет, вы мне вместе нужны.
– Часов в семь, не раньше. Только без фокусов.
– Обещаю.
Обещает он, слышали мы уже о твоих обещаниях, – проворчал Дмитрий, положив трубку.
Ему удалось вернуться домой в шесть часов. Постарался, чтобы Кирилл не зашёл раньше него, когда Соня будет одна. Её дома не оказалось. Позвонил, узнал, что она в парке гуляет.
– Соня, сейчас уже темнеет, иди-ка ты лучше домой.
– Да я уже к дому подхожу.
Соня зашла почти сразу после звонка. Румяная, с поблескивающими глазами и с озорной улыбкой на лице.
– Ты чего такая довольная?
– Во-первых, у меня ужин готов, только разогреть надо, а в-вторых, я встретила секретаршу из одной фирмы, мы знакомы были, они налаживают связи с несколькими городами за рубежом.
– А ты причём?
– Им же переводчики понадобятся. Как ты не поймёшь? Они меня возьмут.
– Так, приехали. А эта секретарь сумела разглядеть, что под пальто твоим ребёнок приютился? Что тебе рожать скоро? Потом год с ребёнком дома сидеть.
– Пап, да кто сейчас год сидит после родов?
– Про всех и за всех не буду говорить, а моя внучка должна питаться молоком матери!
– А может, внук? Папа, ты поссориться хочешь? Или мне настроение испортить?
Раздался звонок в дверь.
Дмитрий вздрогнул. В споре забыл о приходе Кирилла. Соня остановилась на полпути в кухню.
– Пап, к тебе?
– Не знаю.
– Я сама открою, мне ближе.
– Нет! – он торопливо выкрикнул это слово, – я открою, иди на свою кухню.
Торопливо прошёл мимо Сони. Она удивлённо посмотрела на него. Всё пространство полуоткрытой двери занимал огромный букет из красных роз, красиво упакованный и благоухающий.
– Дома? – полушепотом спросил Кирилл.
Дмитрий кивнул.
– Пап, кто пришёл? – донеслось из кухни.
– Сама увидишь. – Торопливо пристроил букет на стол.
Соня вышла с супницей в руках. Дима залихватски подхватил супницу снизу и понёс к столу.
– Здравствуй, Соня! – взволнованно произнес Кирилл и бухнулся перед ней на одно колено. Руку отвёл назад, то сжимая, то разжимая при этом пальцы. Соня отступила, придерживая живот. Дмитрий схватил букет из роз со стола и сунул его в вытянутую руку Кирилла. Тот подскоками приблизился к Соне, протягивая ей букет.
– Соня, любимая, я пришёл тебе сделать предложение. Вот прими букет, пожалуйста.
Соня медленно протянула руки к букету. Дмитрий понял, что дочь его не удержит и подскочил, выхватив букет из рук Кирилла. Тот резко развернулся на одном колене.
– Это не вам, Дмитрий Николаевич, извините. Это Сонечке.
Соня округлила глаза, вытянула губы трубочкой, выдохнула громко и натужно.
– Да что происходит с вами, в конце концов?
– Соня, букет, конечно, тебе Кирилл дарит, но ты его не удержишь, вот я и помогаю держать.
– Да, он помогает, – согласился Кирилл, освободивший руки от букета, и полез в карман пиджака. Достал из него миниатюрную бархатную коробочку, неловко прихватил крышку и достал кольцо. Теперь уже, привстав, стал приближаться к Соне. В вытянутой руке он держал кольцо двумя пальцами.
– Сонечка, это тебе! Выйдешь за меня замуж? Я разведён! Я люблю тебя, дорогая моя, и нашего малыша тоже.
– Постойте, а я здесь кто? – наигранно удивился Дмитрий.– Вы отца спросили?
Кирилл встал рядом с Соней. Взял её руку и надел кольцо на палец.
– Спрашиваем, Дмитрий Николаевич. Отдаёте дочь за меня?
– Что значит, отдаёте? А Соня согласна?
– Позвольте, как вас понять? Кого же мне первого спрашивать? – не выдержал Кирилл, переводя взгляд с одного на другого.
Соня отступила в сторону, подбоченилась, голову склонила к плечу.
– Вы что, договорились? Папа, ты знал, что Кирилл придёт сегодня?
Дмитрий сделал вид, что разглядывал букет.
– Он знал, но он не знал!
– А разве так бывает? – Соня еле сдерживала смех.
– Доча, я знал, что Кирилл придёт, но зачем, не знал. Только сейчас узнал вместе с тобой.
Он нервным движением плюхнул букет на стол рядом с супницей.
– Мы сегодня ужинать будем? – наигранно осердился Дмитрий, придавая голосу строгость.
Кирилл открыл принесенную сумку. Достал бутылку шампанского, фрукты, коробку конфет. Колбасу и баночку икры разместить не получилось, и он держал их в руках.
– Давайте уже, я всё сама расставлю, мужчины! – со смехом проговорила Соня.
В конце ужина, видимо собравшись с духом, Кирилл сказал:
– Я с женой развёлся. Разводиться начали давно. Она условия поставила: часть своего бизнеса я должен отдать ей.
– Так у неё же свой есть, ты говорил, – удивился
Дмитрий.
– Есть, и ей бы хватило, но надо же меня как-то наказать. В общем, бумаги долго переделывал, оформлял всё. Как я ещё догадался в своё время коттедж оформить на свою мать, сам себе завидую. Квартиру отдаю бывшей. Про вторую она не знает. Это та, в которой ты, Соня жила. Фирма моя будет заниматься поставками товаров из-за бугра, так что работа у тебя будет, Соня.
– А ты хочешь, чтобы Соня с маленьким ребёнком работала? – вскинул бровь Дмитрий.
– Нет, когда подрастёт наш малыш. Или малышка. Дочь хочу. Такую же красивую, как моя жена, – он любовно окинул взглядом Соню.
– Я тебе ещё не жена, – почти по слогам выговорила Соня, улыбалась.
– Вот, и об этом ещё не сказал. Заявление в ближайшие дни подадим. Согласна, Соня?
Соня прикусила губу и разглядывала яблоко в руке.
– Прости ты меня, что не посвящал в свои передряги, не хотел тебя расстраивать. Решил, пока окончательно не разведусь, говорить на эту тему не буду.
– А мне-то ты мог сказать? – не выдержал Дмитрий. – Она же места себе не находила! В последние дни только увидел, как она улыбается! Хотя и без тебя бы ребёнка вырастили. К родителям моим всей семьёй ездили без тебя, мне соврать даже пришлось, что ты в командировке.
– Папа! – перебила Соня. – Не начинай.
– Я вижу, вы договорились, – поднял руки Дмитрий. – Решайте дальше сами.
– А что решать? Мы с Соней будем жить в квартире. Можем и в коттедже.
– Значит, ты будешь разъезжать по командировкам, а Соня с ребёнком дома одна?
– Дмитрий Николаевич, не понимаю. Вы же тоже целый день на работе.
– На работе, но в городе. В любую минуту могу помочь, в отличие от тебя.
– Стоп! А кто у нас отменял приглашение няни для малыша? Опытной няни, заметьте.
– И есть такая? – полюбопытствовал Дмитрий.
– Найду! Через проверенные источники найду! – уверил Кирилл.
Бутылка шампанского нераспечатанной стояла на столе. Кирилл взял её, аккуратно откупорил и разлил по бокалам.
– Соне нельзя, тебе тоже, – отрезал Дмитрий.
– Соне налил для причастности к великому событию в нашей жизни. Мне можно, я с водителем: позвоню –
подъедет.
Подняли бокалы, коснулись краями хрусталя.
– Ой, как красиво звенят, – прошептала Соня.
– И жизнь у нас будет красивая, верь, – сказал Кирилл и обнял Соню. – Я тебя сейчас забираю, и мы едем в нашу квартирку.
Соня выжидающе посмотрела на отца.
– Меня, значит, снова одного оставляете? – загрустил Дмитрий.
– Папа, разве ты сейчас один? С тётей Алей, например, она славная женщина.
– А кто такая тётя Аля? Я что-то пропустил? Вспомнил, на теплоходе знакомились.
– Да ты мог вообще-то и рождение своего ребёнка пропустить, если бы не сегодняшний твой визит, – «уколол» Дмитрий будущего зятя.
– Это вы зря, Дмитрий Николаевич, я же всё объяснил. И кто вам всё-таки Аля, если не секрет?
Дмитрий приподнял брови, открыто посмотрел на
Кирилла.
– Однокурсница мне она и моя будущая жена.
– Поздравляю вас, Дмитрий Николаевич. Будем дружить семьями, – заулыбался Кирилл.
– Поживём, увидим.
***
Оставшись один, Дмитрий вспоминал прожитый день. Он оказался и грустным, и смешным, и радостным одновременно. Почему-то он верил Кириллу и радовался за Соню. Понимал, что в разговоре с ним не всегда сдерживал свои эмоции – обида за дочь мешала спокойно выслушивать и правильно реагировать. Разучился, наверное, быть спокойным. А это так просто, если следовать неким правилам. И он вспомнил, как преподаватель психологии на одной из лекций рассказывал об индусах, которые каждый день полчаса проводят в молчании, размышляя о вечности, тренируя дыхание. Попробовать что ли?
Сел в кресло, закрыл глаза и не заметил, как уснул.
Проснулся среди ночи. Почувствовал себя отдохнувшим. Самое лучшее расслабление – это сон, индусы, наверное, спят мало, – подумал он и улёгся спать
по-настоящему.
Утром позвонил сначала дочери. Она сонным голосом что-то промяукала в трубку, потом, наверное, проснувшись ненадолго, сказала, что всё хорошо и что он, отец, её зря разбудил.
Аля ответила сразу же. Дмитрий пообещал к ней вечером заехать.
Встретились с нежностью. Ещё в коридорчике начали обниматься и целоваться. Наконец, прошли в комнату.
– Много новостей, Дима?
– Имеются, – многозначительно подмигнул он.
– Рассказывай, не тяни.
– Соня помирилась с Кириллом.
– Наконец-то, – выдохнула Аля. – Как это случилось?
По-порядку он поведал, не забыв с подробностями описать эпизод с букетом. Смеялись до коликов. Посерьёзнев, продолжил.
– Аля, нам срочно нужно подать заявление в загс на регистрацию брака.
– А почему срочно?
– Две причины. Первая – пока ты не передумала, – он многозначительно на неё посмотрел. – И вторая – успеть до Сони и Кирилла. Хочу их регистрацию созерцать твоим мужем.
– А я, значит, буду созерцать твоей женой?
– Умница моя! Как ты догадалась?
И они снова расхохотались, показывая указательными пальцами друг на друга и раскачиваясь на стульях.
Он резко встал, приблизился к Але, поднял за руки и привлёк к себе.
– Соскучился я. А ты?
– И я… Может, поешь сначала? Ты же голодный.
– Вот ещё, с набитым животом пропущу всё самое лучшее, да и ленивый я сытый.
Он подхватил её под руки и стал аккуратно подталкивать к двери в спальню.
После ужина предложил назавтра зайти в загс.
– А останусь-ка я сегодня ночевать у своей невесты, – торжественно заявил он, – имею право. Ни разу ещё не провёл с тобой ни одной ночи до утра. Одному храпеть надоело.
– Так ты храпишь, мой жених?
– Вот давай и проверим.
– Да у меня и кровать-то односпалка.
– Ты отговариваешь меня или дразнишь? – перебил Дима. – Диван разложим. Неси всё постельное быстро, спать хочу!
Дмитрий лежал на спине, раскинув руки в стороны. Аля положила голову на его плечо, прижала своё лицо к его щеке, закрыла глаза. Так они пролежали молча несколько минут. Каждый думал о своём.
– Вот я болван! – воскликнул Дмитрий.
– Почему? – приподняв голову Аля.
– То я индусом хотел быть, полчаса в день планируя расслабляться, то европейцем намеревался заделаться, но ничего не смог.
– Что же тебя в европейцах-то привлекло?
– Банальный душ, чёрт возьми!
– Не ходи. Я хочу дышать твоим запахом, а не ароматом моего шампуня. Достаточно этого амбре от меня. Знаешь, о ком я сейчас подумала? – И не дожидаясь ответа, продолжила. – О свекрови. Она на пятом десятке вышла во второй раз замуж. Трое сыновей, погодков, собирались в армию – друг за другом. Мужчина неказистый, хрупкий какой-то, маленького роста. Душевный и добрый. Его любили все трое сыновей и снохи. Все, кроме самой свекрови. Ребятишек наших обожал и баловал.
– А зачем тогда она за него замуж пошла?
– А кто замуж возьмёт с тремя детьми?
– Ну и что? Двое работали, а один ещё учился. Ты к чему эту историю вспомнила?
– А вот к чему. Был у этого мужа друг. Работали вместе контролёрами в тюрьме. И звали их одинаково: оба Петра. Сами друг над другом посмеивались: два Петра
Поддубных.
– Предположим, кто такой Поддубный Иван, я знаю. Русский профессиональный борец в греко-римском стиле. А причём два Петра?
– Они были как два брата-близнеца. Тщедушные и хилые. Один Пётр на работе, а другой – в гости на даче к нашей свекрови, жена его – на базаре цветы продаёт. Дачи рядом. Потом она заболела и слегла.
Пришли мы однажды на день рождения к мамочке нашей, а у неё за столом сидит Петр второй. Нас шестеро – сыновья и снохи. Объявляют нам: решили мы пожениться. Обоим – за пятьдесят. Я не выдержала.
– Пётр Степанович, как так? У вас же жена?
– Она болеет, скоро помрёт.
– Вы хоть похороните её сначала! Это бесчеловечно!
– А если мы любим с вашей матерью друг друга?
– Какая любовь у вас может быть сейчас? Дети взрослые, внуки подрастают.
– Вы как хотите, – сказала я тогда. – не могу с вами сидеть за одним столом.
Свекровь никогда не ругалась, а здесь грубо сматерилась и распрощалась таким образом с нами. Ушли мы вчетвером; двое алкоголиков, старший сын со снохой, остались. Им всё равно, с кем гулять.
– Алевтина, длинный рассказ ты выдала на ночь глядя. К чему?
– Да чтобы ты понял, что любовь с людьми делает. Мы же их ровесники сейчас. Жалею, что осудила тогда. Поговорить просто надо было и понять, наверное.
– А не к тому ли ты разговор затеяла, что у нас с тобой всё не так просто?
– Ты о чём?
– Чуть более года прошло со дня смерти Тони. Нас, может, тоже судят.
– Всё может быть, Дима.
Они, прижавшись друг к другу, и не заметили, как уснули.
Проснулись в половине восьмого. Аля выскочила из-под одеяла, включила свет.
– Дима, мы проспали, – с испугом в голосе прошептала она. Нам же на работу!
– У тебя что, первый урок?
– Второй, но могу не успеть.
– Сегодня водителя вызову, довезёт сначала тебя, а потом – меня. Даже позавтракаем, родная.
После завтрака Дмитрий назидательным тоном изрёк:
– В два часа жду тебя в загсе с паспортом.
– А я уже фразу приготовила для оправдания.
– Какую?
– Да как в фильме «Служебный роман». Проспала, первый раз в жизни проспала. И при этом буду улыбаться загадочно, как Алиса Фрейдлих.
– Не получится, мы успеем, – заключил Дмитрий, а проспать ещё может получиться, если после ужина я не буду засыпать, как сурок.
– Многообещающе.
– Так и будет.
Он поцеловал Алю перед дверью, и они вышли.
***
В обед они встретились в загсе, как и договорились. Аля поджидала в фойе. Дмитрий зашёл в распахнутую дверь и не успели они Алей перекинутся парой слов, как из приёмной неожиданно для них вышли Соня с Кириллом. Увидев Дмитрия с Алей, они резко остановились и несколько мгновений рассматривали их.
– Вот это встреча! – первым заговорил Кирилл. – Вы решили нам посодействовать, Дмитрий Николаевич?
– В чём? – наконец, опомнился Дима.
– Нам назначили регистрацию через месяц и то с учётом беременности невесты, а надо в ближайшие дни. Соне рожать, какая регистрация через месяц?
Из этой же комнаты вышла женщина.
– Дмитрий Николаевич, вы как здесь? Здравствуйте.
– Здравствуйте, Ольга Фёдоровна. Это моя дочь с будущим зятем, – он кивнул в сторону Кирилла и Сони.
– А я смотрю, фамилия у девушки, как у вас, подумала, что однофамильцы. Так это ваша дочь?
– Совершенно верно, дочь. И ещё один брак, Ольга Фёдоровна, нужно будет зарегистрировать.
– Чей же?
– Мой и Али. Мы перед вами.
– Вот это событие! – не удержался Кирилл. А давайте в один день регистрацию оформим? Ольга Фёдоровна, не каждый день у вас такое случается, чтобы сразу две пары из одной семьи к вам приходили.
Аля с Соней посмотрели друг на друга, улыбнулись взглядами.
– Согласна, не каждый, – подтвердила Ольга Фёдоровна. Пройдёмте в приёмную.
Зашли в приёмную, расселись.
– Пока я просматриваю график, вы, Дмитрий Николаевич и ваша невеста, можете написать заявления, – она подала бланки.
– Вам когда удобно? – задала вопрос Ольга Фёдоровна, просматривая отпечатанные листы бумаги с графиком.
– Нам хоть завтра! – торопливо заявил Кирилл.
– Нет, надо же подготовиться, свидетелей, гостей пригласить, – возразил Дмитрий.
– Да, конечно, это же торжественное мероприятие, –
согласилась Ольга Фёдоровна. – За два дня успеете
подготовиться?
– Успеем! – обрадовался Кирилл. Дмитрий промолчал, подал заполненные бланки заявлений.
– Вот и хорошо. Для одной пары у меня есть окно, вторую подставим к первой, должно получиться. Всё, до встречи. Вот приглашение, сейчас впишу только ваши фамилии с именами.
Будущие новобрачные вышли из ЗАГСа и остановились у входа.
Холодное голубовато-серое небо еле просвечивало над тяжёлыми и унылыми тучами. В воздухе стояла туманная дымка. Лужи покрылись корками льда.
– Как я не заметил твою машину, Кирилл? – озадаченно проговорил Дмитрий.
– Я думаю, не до этого вам было, Дмитрий Николаевич.
– Папа, ты рад, что в один день? – спросила Соня, встав напротив отца и заглядывая ему в глаза.
– Да не думал я никогда, что в один день с дочерью буду вступать в брак.
– Пап, вы с тётей Алей составьте свой список приглашённых, а мы с Кириллом – свой. Тебе же сейчас на работу надо. Да и Кириллу тоже, – предложила Соня.
– Составим, – заверила Аля.
Начинал сеять дождь, тихо и осторожно.
– По машинам! – скомандовал Кирилл.
Дмитрий с Алей вечером этого же дня сели составлять список приглашённых.
– Дима, начинай ты, я буду записывать.
– Сколько можно записывать? Пора уже на компьютер всё заносить. Куплю завтра же, это будет тебе мой подарок на регистрацию, – пробурчал он.
– Какой ты милый дурачок, Димыч! – с укоризной в голосе произнесла Аля.
– Милый – да, а почему дурачок?
– Да потому, что мог и не говорить сейчас, сюрприз же лучше.
– Понял, согласен, дурачок. Пиши уже! Родителей моих позовём, сына с женой, сеструху с мужем, Мишку и Лёньку, свидетелями будут, – стал перечислять загибая пальцы.
– Дима, не забывай, что это будний день, все работают, а друзья твои и не живут в твоём городе. Родители возрастные, поедут ли?
– Родителей муж сестрёнки привезёт и сам приедет. Про сына не знаю, звонить надо, – озадачился.
– А может, одним свидетелем обойдёмся? Это же не свадьба, регистрация только, – робко спросила Аля.
– А ведь это мысль. Свадьба…Ты хотела бы свадьбу?
– Не молодые уже, в возрасте. Какая тут свадьба? – усомнилась Аля.
– Кирилл свадьбу отгрохает точно и будет уговаривать объединить в одну. Я его знаю, – пояснил Дмитрий. – А что, красиво получится. Минуту назад я был женихом, а сейчас я отец невесты.
Они прыснули от смеха.
– А я, невеста в фате, как буду благословлять Соню и Кирилла?
Расхохотались, представив картину.
– А ты кого пригласишь? – посмотрел на Алю.
– Мне некого. Родителей нет уже. Подруг здесь не успела завести. Сына с женой только.
Зазвонил телефон Дмитрия. Это была Соня.
– Пап, у вас сколько гостей будет?
– Не считал. Аля, сколько получилось?
– Восемь и нас двое.
– Восемь.
– А мы с Кириллом обхохотались. Нам же вас надо приглашать, а вы жених и невеста тоже, – засмеялась она в трубку.
– Мы уже отсмеялись по этому поводу. Чехарда какая-то. У вас-то сколько набралось приглашённых?
– У нас много почему-то, десять человек.
– Я так и знал, целая свадьба получится.
– Свадьба после регистрации.
– В этот же день?
– Ну да, зачем людей два раза приглашать, от дел отрывать. Отпразднуем всё сразу. Да и мне тянуть не стоит.
– Тогда другое дело, – оживился Дмитрий. Людей для свадьбы маловато будет.
– Найдём ещё кого позвать, – заверила Соня.
Слышно было, как у неё из рук выхватил телефон Кирилл.
– Дмитрий Николаевич, накрываем на пятьдесят человек в ресторане «Хорошее настроение». Это рядом. Я всё закажу, вы не беспокойтесь. Две свадьбы сразу сыграем. Приглашаем вас с Алевтиной на нашу и свою свадьбу.
Трубку отключили.
– Что я говорил? – воскликнул Дмитрий, – список надо заново составлять!
– С работы никого не будем? – поинтересовалась Аля.
– Одна невеста вот-вот родит. Вторая – уже бабушка. С какой работы? Семья и друзья – всё! – отрезал, посмеиваясь и озорно глядя на Алю.
Не выдержав, расхохотались.
– А что про женихов молчишь? У одного из женихов уже двое внуков. Третий – на подходе.
– Вот-вот, и я про то же.
Спать улеглись за полночь. Обнимая Алю Дмитрий приблизил свои губы к её уху и шёпотом спросил:
– Вот ты последние дни моя невеста. Скоро станешь женой, скажи, наконец, почему ты тогда уехала?
Аля отстранилась. В темноте он не видел её глаз и не мог понять, что она сейчас чувствует, куда смотрит в это время. Она молчала.
– Хорошо, не хочешь, не говори.
***
День создания семьи – особенный день, и всем хочется, чтобы он запомнился. Регистрацию брака сразу двум парам из одной семьи назначили на субботу. Все необходимые документы у брачующихся имелись. Когда невесты клали документы в сумочки, Кирилл пошутил:
– Неужели кто-то будет сомневаться в беременности моей невесты?
Он при этом подошёл к Соне и расставил руки для объятия. Дмитрий высказался:
– Если не будет справки, работники загса твои объятия в документы положат?
На торжественную церемонию собралось человек двадцать, остальные приглашённые обещали подъехать в ресторан.
Невесты – в белых длинных платьях. У Сони голову украшала воздушная фата, у Али – венок из белых искусственных цветов. Женихи в тёмных костюмах и белых рубашках с галстуками. В руках букеты цветов для своих избранниц. И женихи и невесты, чувствовалось, волновались, но внешне старались этого не показывать – изображали улыбки.
Подошла работник загса Ольга Фёдоровна.
– Дмитрий Николаевич, начнём с молодой пары, поэтому сначала выполните функцию отца невесты в общем зале, затем пройдёте в комнату для жениха и вашей невесты. Согласны?
– Да, командуйте, как лучше.
Церемония прошла быстро и торжественно.
Выстроенные вдоль гостевой комнаты, свидетели, вход молодой пары под марш Мендельсона, кольца, поцелуй, роспись в документах. Первый танец молодожёнов. Кирилл под музыку водил Соню за руку по залу. Поздравления. Первыми подошли Дмитрий и Аля, родители Кирилла, затем – родители – Светлана Никитична и Николай Степанович. Светлана Никитична заплакала, вытирала слёзы крохотным платочком, пыталась обнять внучку.
– Мама, радоваться надо, а ты плачешь, – успокаивал Дмитрий.
– Так я радуюсь, сынок. От счастья тоже плачут.
Когда все поздравления закончились, церемонию повторили для второй пары.
И хотя у обоих брачующихся второй брак, они волновались и всё путали: букет для невесты оказался в руках жениха, невеста встала справа от жениха, а не слева, как их проинструктировали.
Танцевали они легко, как когда-то на студенческом новогоднем вечере. Как и тогда, кружа Алю, Дмитрий внимательно смотрел на её лицо, крепко держал её руками и улыбался коричневыми кружочками и голубизной глаз.
Поздравления были трогательными и искренними. Друзья Дмитрия, Миша и Лёня, всё-таки приехавшие на свадьбу, пожимали жениху руку, хлопали по плечу, улыбались.
– Вот так праздник у вас сегодня получился, Димыч, – выговорил Миша, молчавший всю церемонию бракосочетания. – Момент!
– Да, немолодые мы с Алей жених и невеста, тем и дорог этот момент. Миг бытия, Михаил, – улыбнулся Дмитрий.
– Успеете ещё порадоваться, вон как глаза горят у вас. Фонари на столбах отдыхают, – добавил подошедший Лёня.
– Дорогие родственники, друзья, коллеги, переходим в ресторан через дорогу, – громко оповестил Кирилл.
Он постарался подготовиться от души. Украшенный зал, великолепно сервированные столы, молодая пара ведущих, живая музыка.
Говорили тосты, поднимали бокалы, танцевали, общались за столом. молодожёнов усадили во главе стола. Весело и празднично. Николай Степанович улучив момент, подошёл к сыну.
– Дима, спросить тебя хочу. Нет, сначала скажу, что жену ты выбрал красивую, это правда, – от волнения путаясь и сбиваясь, заговорил он. – Скажи честно, не из-за неё тогда, перед армией, ты на Тоне не захотел жениться?
– А как ты понял это?
– Друзья твои с ней быстро контакт установили, как будто знают её со студенческих лет. Заметил.
– Прав ты, отец. Вместе все дружили, в кино, на танцы ходили, учились на одном курсе. Всё ты правильно понял. Любили мы друг друга. А как потом всё вышло, сам знаешь. Никто не виноват, да и прожил я с Тоней свои годы хорошо. Пойдём за стол, родственники заскучают без главы семейства скоро.
– Ты где размещать на ночлег-то всех будешь? – сменил тему Николай Степанович.
– Два дома, мой и Кирилла, три квартиры, всем места хватит.
После торжества Кирилл при помощи друзей развез гостей на ночлег. Предупредил, что завтра свадьба продолжится в его доме.
***
Дом находился в черте города, в новом коттеджном посёлке, с коммуникациями и инфраструктурой. Двухэтажный дом с просторными комнатами вместил всех гостей. Хлопотали родители Кирилла, им помогали две девушки. Соня то появлялась за столом, то уходила. За вчерашний день она устала, Кирилл не отходил от неё.
Миша с Лёней оделись и вышли во двор, за ними последовал и Дмитрий.
– Дима, ты завгороно в сфере образования, скажи в двух словах, что происходит в стране? – спросил Лёня.
– Ребята, вы сами в этой структуре паритесь уже не один десяток лет, знаете и без меня, – попробовал уйти от разговора Дмитрий.
– Знаем кое-что, конечно. И нас это радует: образование стало самой крупной статьей расходов бюджета. Программа компьютеризации работает, учителям зарплаты стали стабильно выплачивать.
– А я что сказал, всё знаете.
– Да не всё, почему хорошие учителя уходят в коммерческие структуры? Да просто продавцами устраиваются в магазины? – допрашивал Лёня. – Почему выпускники наши сегодняшние так отличаются по знаниям хотя бы от нас?
– Э, брат, в двух словах не скажешь.
– А ты попробуй, – вступил в разговор Миша.
– Программы меняются, проучивать учителей по ним не успеваем, учебники выпускают разных систем. Директорам школ хочется войти в лидеры по использованию новых технологий. Они приобретают для школы продвинутые учебники, а работать по ним никто ещё не научился. Дайте время, введётся государственный стандарт образования, всё будет по-другому. Заканчиваем на этом, не время и не место.
– Хорошо, давай о тебе и Алевтине нашей поговорим. Доволен? Годы ей только красоты прибавили, – начал новую тему Миша.
– И вы туда же? – развел руками Дмитрий.
– А кто ещё?
– Да отец.
– И что ты ему сказал, Димыч?
– Главное, что он мне сказал: время для любви у нас ещё есть.
– Молодец, мужик, в корень зрит.
День прошел быстро. Праздник закончился. Гости стали разъезжаться. На улице сумерки – октябрь. В ту осень шли долгие холодные дожди. Слякотно и неуютно.
Стали разъезжаться на ночлег, в ночь ехать в дальнюю дорогу никто не решился, да и не наговорились вдоволь.
Николай Степанович со Светланой Никитичной, оставались ночевать у внучки – комнат много, и им нашлась. Николай Степанович долго не мог заснуть – вспоминал прожитый день. Кирилл и Аля ему понравились. Вон как за Соней ухаживал, старался во всём угодить. Хорошим мужем, должно быть будет, хоть и второй раз женится. Что любят они с Соней друг друга, не сомневался. А Дима? Он больше, чем Кирилл, походил на молодожёна: глаза озорные, улыбчивый, взволнованный, активный. Заметил, как он на Алю смотрел молодо и задорно, будто в первый раз женился. Вот и хорошо, вот и славно. Может, зря тогда со Светланой так настойчиво скрепили его с Тоней? Нет, Тоня заслужила своё счастье тоже. Пусть будет как будет. Значит, всему своё время.
Утром съехались в этом же доме. Стол уже успели накрыть.
Дмитрия за руку отвёл в сторону Виктор, сын Али, с которым она при встрече познакомила всех. Он приехал без жены, но с сыном. Высокого роста, со светлыми, как у Али, волосами и тёмными бровями. Этот контраст придавал лицу особую выразительность. При разговоре несколько прищуривал глаза – не хотел категорически носить очки. Безукоризненный костюм, рубашка и галстук были в полной гармонии с манерами и стилем общения. С первого взгляда могло показаться, что ему трудно будет найти общий язык с гостями, но всё произошло наоборот: общался легко и непринуждённо. Дмитрий отметил в первый день про себя: хорошо и правильно воспитан, умён, в меру сдержан. С такими людьми приятно строить отношения. Молодец, Алевтина, хорошего сына воспитала. Ему немного даже стала понятна Аля, её манера поведения, её умение не перекладывать свои проблемы на других. Ещё раз подумал: надёжный парень.
– Дмитрий Николаевич, хочу вас поблагодарить за приглашение, во-первых, и за счастливую улыбку моей мамы. Мне не показалось, я увидел: она счастлива. Не теряйте свои чувства, берегите их. Теперь я за маму спокоен, давно её не видел такой молодой и жизнерадостной.
– Виктор, спасибо, что заметил. Мы своё счастье по глоточку пить будем, – не постеснялся признаться Дмитрий. – Приезжайте с семьей почаще, места всем хватит. Сашеньку привозите, на лето отпускайте.
– Сын мне успел уже порассказать про вас. По-моему, вы нашли с ним общий язык.
– Это точно, – заулыбался Дмитрий.
Второй день пролетел ещё быстрее, все по-родственному улыбались друг другу, разговоры за столом не прекращались. Наконец, стали разъезжаться.
– Плохая у тебя свадьба была, – улыбаясь, изрёк Лёня на прощание.
– Это почему? – опешил Дмитрий.
– Две свадьбы, и никто не подрался! Непорядок!
Шутку оценили.
Последними уезжали родители. Тима усаживал их в машину, подошёл Дмитрий.
– Родители мои, может, ещё раз подумаете насчёт переезда в город? Хоть в квартиру, хоть в мой новый дом, – напомнил Дима.
– Сынок, – первой заговорила Светлана Никитична, – где родился, там и пригодился. Нет у нас столько времени, чтобы на новом месте успеть прижиться. Не обижайся.
Николай Степанович обнял Диму, похлопал по спине, говорить не стал на эту тему.
Светлана Никитична подняла взгляд на Диму, всматривалась, как будто прощалась надолго или хотела что-то увидеть в сыне, чего раньше не замечала.
– Берегите друг друга, сынок. Счастье в воздухе не вьётся, а руками достаётся. Руки у тебя ещё крепкие, удержать сможешь.
– Смогу, мама, себя берегите.
***
Серое, тусклое небо. Рассвет почти незаметный. Снег с дождём добавляли нотки грусти. По дороге Аля спросила:
– Где жить будем, Дима?
– До лета – в городе, а потом – в доме новом. В школу новую устроишься, там и жить будешь, внуков на каникулы возьмём.
– А в чьей квартире? – она лукаво прищурилась.
– А сегодня я к тебе перевезу свой холостяцкий скарб. Пустишь? – он тоже хитро заулыбался.
– Так уж и быть, пущу. Только мебель дома оставь, у меня места мало.
– Зачем нам с тобой какая-то мебель, лишь бы кровать была. С женой спать хочу. Мы же молодожёны.
Он приобнял Алю.
На другой день после работы Дмитрий перевёз всё необходимое в квартиру к Але.
– Жёнушка моя, почему у тебя так мало мебели? – шутливо спросил. – Моё приданое некуда разместить.
– Да, нет у меня старинных картин, нет антикварной мебели, бархатной скатерти на круглом столе, – приняла шутливый тон Аля. – Главное не то, что вокруг меня, а что внутри.
– А что у нас внутри?
– Работа, тетради, одиночество, иногда сын с внуком.
– Да, кстати, какой у тебя спокойный и уравновешенный сын. Как тебе удалось такого воспитать? Мой Тимка – вулкан.
– Ещё беременной прочитала, что у японцев, по-моему, детям разрешают многое, почти всё, не дёргают по пустякам. Вот и я старалась меньше воспитывать, просто любить. Спорили, конечно, с его отцом иногда по этому поводу, но сын вырос счастливым.
– Умница, Соня родит, расскажи ей про это.
– О, сейчас у них литературы море, она больше меня знает.
– Видел, как она читала, когда у меня жила.
Дмитрий соскочил с кровати, включил свет и открыл дипломат. Из него достал фотографии.
– У нас сейчас общая жилплощадь? – официально-деловым стилем задал вопрос.
– Пожалуй, и что?
-Фотографии должны быть общие, твои и мои – наши. Тащи свои!
– А завтра у нас отменяется? Поздно уже.
Он умоляюще посмотрел на нее. Она не выдержала, подошла к шкафу и стала доставать альбомы.
С фотографиями провозились не менее получаса. На столе в беспорядке лежали десятки снимков разных лет и разных родственников.
Дмитрий сдался первым.
– И правда, Алька, давай завтра. Пусть здесь лежат. Вместе потянулись к выключателю.
Засыпая он шёпотом спросил:
– Почему ты тогда уехала, Аля?
Аля приподнялась на локоть.
– Ты уверен, что хочешь это знать?
– Я же не успокоюсь, пока не узнаю, – и притянул Алю к себе.
Она резко встала, включила свет и подошла к шкафу. Развернулась. Ещё раз задала тот же вопрос.
– Алевтина, – игривый оттенок звучал в каждом слове, -что за секретность, как у нас, шифровальщиков на острове Русском?
– Это остров жизни, Дима, и на нём тоже хранятся секретные материалы, но они в душе каждого живущего на нём.
Начала нервными движениями перебирать книги, папки, альбомы. Из одной папки выпали листы бумаги. Не стала их собирать, продолжая искать что-то. Дима удивлённо рассматривал её.
– Давай помогу, скажи, что ты ищешь.
– Ты не найдёшь, я сама. Да и найду если, не уверена, что смогу показать.
– У-у-у, серьёзно-то как…
– Если ты все-таки хочешь это увидеть, смени, пожалуйста, тон, – голос у Али дрожал.
Она сидела на полу и перебирала упавшие тетради. Дмитрий подсел рядом.
Наконец, она вытащила потрёпанную общую тетрадь и стала листать. Нашла нужную страницу и подала. Он взял тетрадь в руки и начал читать: «А дальше даже рассказывать самой себе стыдно. Не помню, как вырвалась и без туфель помчалась в деревню. Оглядываться боялась, так и добежала. Подлец!!! Не хочу о нём думать! Пусть ищет себе другую. Их много. Как только разлюбить и забыть? Слово себе даю!!!»
Дочитал, спросил:
– Что это?
Аля открыла обложку. На ней было написано
«Дневник».
– Дима, начало этой записи ты видел и читал много лет назад, но концовку тебе не дали. И дату записи не показали. Ты подумал, что я два романа крутила одновременно, да ещё и обесчещенная осталась на той поляне.
Он молча разглядывал Алю, раскрытую тетрадь держал в руках. Начал листать.
– А где записи ещё? Что ты потом об этом написала?
Аля ходила по комнате с прижатыми к груди руками.
– Я с того дня, когда вырванный лист к тебе попал, зареклась вести дневник. Да и слов у меня не было, чтобы описывать пережитое. Она закрыла лицо ладонями и заплакала, ссутулившись.
– Подожди, это что же такое получается?! – воскликнул Дмитрий.
– У тебя высшее образование, Дмитрий Николаевич, напрягись малость, и все пазлы сойдутся, – открыла мокрое от слёз лицо.
– Тоня мне нарочно подсунула тот листок?
– Ты сам это сказал. И сейчас не расхотел узнать правду?
Аля подвинула стул, села, Дима стал нервно вышагивать по комнате, переворачивая страницы дневника, как будто усилием его воли там могли появиться интересующие слова.
– Тоня мне принесла их на занятия и положила перед собой. Я начал читать, она пыталась отобрать их у меня. Сказала, что подобрала с пола в вашей комнате нечаянно, думая, что это её листы. Утверждала, что не знает, что там написано. Я выхватил и вышел из аудитории. Дальше ты всё знаешь.
– Из дневника моего был вырван только этот лист, я и не заметила. Поняла, когда ты мне его дал прочитать. А потом резко развернулся и ушёл. Ты выслушать меня даже не захотел. Вот я и уехала.
Она снова заплакала.
– Ты сам захотел узнать эту правду, ты не пропускал случая, чтобы задавать мне один и тот же вопрос. Я устала уходить всякими способами от ответа.
Он молчал. Коричневые кружочки в голубизне глаз стали колючими. Пальцы то сжимались, то разжимались. Аля обеспокоенно взглянула на него.
– Дима, ты сам сделал свой выбор. Не суди Тоню. Она любила тебя до беспамятства.
– Сам? – выкрикнул. – Тоня боролась за любовь. А ты уехала! Любил-то я тебя!
– Не надо, Дима, ничего рассказывать. Тони нет. Она не может ни одного слова произнести за себя. Нехорошо это. Вы же дружно жили, двое детей у вас. Внуки подрастают.
– Да, грех жаловаться, жена, мать и хозяйка она была отменная. – Понизил голос. – Тебя я не забывал никогда. Когда спать ложился, когда вставал и шёл на работу, когда в любовную связь вступил даже. Обнимал, целовал, а тебя видел. А ты?
– Я тоже, Дима.
Обнялись и долго стояли, покачиваясь.
***
Ночью раздался телефонный звонок. Звонил Кирилл.
– Простите, что ночью, – начал он без предисловий, – у Сони начались схватки.
Дмитрий в темноте держал телефон и не увидел, как Аля метнулась к выключателю. Свет загорелся.
– Так что ты медлишь? Вызывай скорую! – кричал Дмитрий.
Аля смотрела на него с неподдельной тревогой.
– Перезвони, как приедут. Хочу знать, куда повезут
её, – договорил фразу и положил телефон на стол.
– Я поняла, это Соня, – сказала Аля, – я с тобой поеду.
В приёмном отделении роддома пусто и тихо. Около Сони хлопотали дежурные врачи. Она, с бледным лицом и искривлёнными в напряжённой улыбке губами, пыталась встать с кушетки, куда её положили для предварительного осмотра.
– Соня, не вставай! – почти прокричал Кирилл. Он только что завёл её в отделение.
– Молодой человек, покиньте помещение! – строго сказала женщина в белом халате.
Соню быстро оформили и увезли на каталке в палату.
Дмитрий, Аля и Кирилл остались в коридоре. На лицах тревога. Подошла медсестра.
– Родственникам лучше уехать домой. Не волнуйтесь, всё будет хорошо. Не она первая, и не она у нас последняя приехала рожать.
– Когда можно навестить? – Кирилл нервничал.
– Звоните, мы вам всё скажем.
Утром Соня позвонила Кириллу.
– Кирилл, забери меня домой. У меня нет никаких схваток. По срокам, мне ещё две недели донашивать.
– Это тебе врачи сказали?
– Нет, они меня не выпускают.
– Почему? Что говорят?
– Говорят, что это какие-то ложные схватки, такое
бывает.
– Я сейчас приеду, жди.
Сколько ни уговаривал Кирилл отпустить его жену домой, никто его слушать не захотел. И Соню оставили в больнице под наблюдением врачей.
Две недели все жили в ожидании. Соня чувствовала себя хорошо, так она всем говорила по телефону. Навещали по разрешению. В палату не пускали. Только принимали передачи.
Однажды утром в квартире Кирилла зазвонил телефон.
– Ваша жена родила. Поздравляем, у вас двойня, мальчик и девочка, – раздалось в трубке.
– Как мальчик и девочка? Вы ничего не перепутали? Никто про это не говорил при беременности моей жены, – опешил Кирилл.
– Так бывает. Вы не рады?
– Так, так…Рад, я очень рад. Забирать можно? – радостно лепетал Кирилл,
– Вы в своём уме? В окне только сможете увидеть свою жену-героиню.
Кирилл бухнул трубку на аппарат и начал собираться в больницу. Да, позвонить надо Дмитрию Николаевичу, чуть не забыл. Он метался по комнате, хватаясь то за брюки, то за рубашку. Наконец, сообразил.
Через час с Дмитрием и Алей он стоял под окном больницы с огромным букетом из роз и выкрикивал имя жены. В одном из окон четвёртого этажа увидели лицо Сони в белом платке. В руках она держала младенца в чепчике, завёрнутого в пелёнку. Улыбалась. Потом махнула рукой и исчезла из поля зрения. Снова появилась с таким же младенцем. Она его покачивала и приподнимала.
– Это два или один? – обеспокоенным голосом спросил Кирилл.
– Зачем ей одного показывать? Конечно, два! – утвердительно воскликнул Дмитрий.
– Да два, два, – успокаивала мужчин Аля.
Они захлопали в ладоши и прокричали несколько раз «Поздравляем!». Кирилл посылал воздушные поцелуи.
Соню с малышами выписали через десять дней. За это время Кирилл успел оборудовать комнату для неё. Купил и поставил две кроватки. Аля помогла подобрать постельные штучки и застелить. В углу – пеленальный столик и шкаф. Напротив – кровать для Сони. В коридоре стояла двухместная коляска.
***
В день выписки Аля приготовила праздничный обед и накрыла стол. Выглянула в окно: из машины вышел Кирилл и помогал выбраться Соне. Потом достали с сидения свертки с младенцами. Один взял только что подъехавший Дмитрий, второй – Кирилл. Соне вручили огромный букет из роз.
Аля растерялась – не знала, у кого первого принимать ребёнка. Затем забрала у Дмитрия – он стоял ближе. Прошла с ним в комнату для Сони и осторожно положила на её кровать. Кирилл положил второго ребёнка рядом. Соня разделась, прошла в комнату, и начала разворачивать деток из одеял. Они спали. Кирилл приблизился, наклонился.
– Не дыши на них, – услышал голос Сони. – Не подходи близко. Руки вымой!
– Здрасьте, а как мне их рассмотреть? Я не видел их ни разу! Я издалека посмотрю.
– Соня, он отец впервые в жизни, пусть полюбуется, – мягко сказала Аля. – Пока детки спят, садитесь за стол, я вас покормлю.
– А мне не дали ещё внуков посмотреть! – возмущённо выговаривал Дмитрий.
– Иди к Кириллу, посмотри, – разрешила Соня.
Сели за стол. Говорили все разом. Никто не хотел молчать. Кирилл Соню посадил рядом, прижимал к себе, заглядывал в глаза.
– Кирилл, у нас в родне двойни не было ни у кого. А у вас, значит, были. Правильно я понял? – спросил Дмитрий.
– У родителей моих первая двойня родились. Умерли. Потом уже я появился.
Все замолчали.
Соня бегала в комнатку, как только слышала голос
малышей.
Наконец, её уговорили поесть.
– Завтра мои родители обещали подъехать, – сказал
Кирилл.
– Не буду я деток никому больше показывать, – отреагировала Соня.
– Это же бабушка с дедушкой. Им тоже хочется первых внуков своих увидеть, – возразил Кирилл.
– Нельзя! – не сдавалась Соня.
– Почему?
– Чтобы никто не сглазил, мне в палате женщины сказали.
– А ты слушай всех! Чушь какая-то! – сердился Кирилл. – Покажем вместе их внуков, больше никому не будем.
– Мои родители тоже захотят правнуков посмотреть, – сказал Дмитрий. – Это твои бабушка и дедушка, Соня.
– Давайте устроим тогда день открытых дверей! – выкрикнула Соня.
И заплакала.
– Мужчины, у Сони сейчас тяжёлое состояние, ей долго восстанавливаться, кормить малышей, а вы спор устроили. До слёз довели, – выговорила Аля.
Затихли. Кирилл обнял Соню, начал успокаивать. В это время из комнатки раздался детский плач. Соня метнулась туда.
– Они проголодались, наверное, – сказал Кирилл. Он пошёл вслед за Соней.
Дмитрий с Алей решили уехать.
Бессонные ночи, бесконечное пеленание, кормление по расписанию, стирка и глажка сделали своё дело. Соня засыпала даже во время кормления. Кирилл через неделю привёз патронажную сестру в помощь по уходу за младенцами. Соня не возражала. Кирилл проспал почти сутки после такого облегчения. Но улыбка счастья не сходила с его лица ни на одно мгновение. Смотрины перенесли на месяц.
***
Время – мгновение, но людям всегда кажется, что его ресурс бесконечный и нет ему предела. Редкий человек замечает, как проходит год, месяц, день. По статистике человек проживает семьдесят лет. Кажется, так много, почти век. Осознанно – пятьдесят. И не всегда за столь короткое время он успевает прожить полные, насыщенные впечатлениями и положительными эмоциями дни, найти ответы на вопросы. В разные периоды жизнь течёт по-разному. В какое-то время она еле тянется, и тогда «дольше века длится день», а иные дни проносятся, сливаются, и не успеваешь рассмотреть детали.
Дмитрий размышлял над этим явлением, как и всякий человек после шестидесяти. Теперь они с Алей пенсионеры и могли позволить себе и поразмышлять и почитать книги. Они живут в пригороде, ухаживают за садовым участком, встречаются с родственниками, которых, после смерти родителей, осталось немного. К ним часто приезжают Кирилл с Соней и внуками, Алёной и Артёмом.
Сегодня Дмитрий решил посвятить некоторое время чтению. Аля принесла из библиотеки. Стивена Кинга «Мой милый пони». Прочитал. Ему понравилось, как писатель тонко подметил грани, когда меняется время и как старик разговаривает со своим внуком, объясняя сущность времени. Листал и перечитывал некоторые эпизоды. Понял, что рассказ – это разговор старика со своим внуком. Именно внуку он объясняет сущность хода времени. Время в рассказе сравнивается с маленьким пони. Он появляется вместе с человеком, растёт вместе с ним и убегает прочь, когда жизнь заканчивается.
Зашла Аля с улицы. Она мало изменилась за совместно прожитые годы. Лучики морщинок у глаз, да очки – вот и все изменения.
– Алевтина, ты мне специально эту книжку принесла?
– Почему специально?
– Неужели мне так мало отпущено, что мой милый пони скоро пнёт меня и умчится в холмы вечности?
– Ты считаешь, что истинное настоящее время для тебя кончилось? – вопросом на вопрос ответила Аля.
– Старик болел, а я здоров, с зарядкой каждое утро справляюсь. – Он нашёл нужную страницу. – Послушай.
– «Время тебе не принадлежит. Наоборот – ты принадлежишь времени. Оно бежит вне тебя, с одной и той же скоростью, каждую секунду каждого дня. Ему нет до тебя никакого дела, ему без разницы, есть ли у тебя «милый пони»… Истинное настоящее время – твой милый пони». Как ты думаешь, если дать прочитать этот рассказ Алёне и Артёму, они поймут? Поймут, что самое ценное в жизни – это время?
– Ты понимал в четырнадцать лет?
– Навряд ли.
– Так и они.
– Но мальчик-то в рассказе понял.
– Понял, потому что у него любимый дед через месяц умер. Ты дочитал до конца?
Дмитрий листал страницы.
– Поймут потом, но знать будут, что с четырнадцати до шестидесяти лет человек живёт во временном режиме «мой милый пони». Грустный рассказ, это знание мне мешает быть счастливым.
– Он не грустный, он философский. Не дорос ты до него, Дмитрий Николаевич.
– Где уж нам, физкультурникам, это вы, математики, всё просчитываете. Есть что-нибудь забавное?
– Есть. «Джентльмены удачи», например.
– Это же фильм, я его сто раз видел. Правда, ни разу не устал смотреть.
– Почему только фильм? Вот Виктория Токарева – «Джентльмены удачи».
Он взял в руки книгу.
– Так это женщина сочинила? – удивился.
– Да, она.
– А я тоже хочу быть джентельменом.
Он ущипнул Алю за мягкое место и отобрал из рук
тарелку.
– Дима, когда ты угомонишься? Тебе сколько лет?
– Мой милый пони бежит со мной в ногу! – сказал и потихоньку переместил её в спальную комнату.
***
Алёна и Артём заканчивали восьмой класс. Родители подыскивали для них место отдыха в летний период. Коллега Кирилла по работе рассказал, как прошлым летом его сын отдыхал в детском лагере «Океан» в тридцати километрах от Владивостока. Кирилл по интернету постарался о нём получить дополнительную информацию.
Он как раз сидел перед монитором, когда приехали тесть с тещей. Конечно, разговор зашёл об этом лагере. Кирилл читал вслух: «Всероссийский детский центр «Океан» – один из детских лагерей всероссийского значения наряду с ВДЦ «Орлёнок» (Туапсе), МДЦ «Артек» (Крым) и ВДЦ «Смена» (Анапа). Это один из лучших детских центров России, являющийся Жемчужиной Дальнего Востока России».
Дмитрий слушал внимательно, вдруг резко встал, подошёл к монитору.
– Карту покажи.
Кирилл открыл нужную страницу.
Дмитрий сосредоточенно вглядывался в карту.
– Я сам внуков отвезу в лагерь. – заявил решительно.
– А мы и не возражаем. Только спросить хочу, почему вам этого захотелось?
– Он там служил три года, Кирилл, – сказала Аля.
– Теперь понятно, почему Дмитрий Николаевич хочет отвезти туда наших детей.
– Хочу побывать ещё раз там, пока мой пони скачет со мной рядом, не перегоняя.
– Какой пони? – удивился Кирилл.
– Мой милый пони.
Кирилл с Соней переглянулись.
– Всё в порядке, ребята, это он о прочитанном рассказе, не волнуйтесь. Дима, а меня ты хочешь взять с собой?
– А ты хочешь там побывать?
– Конечно, хочу вместе с тобой попасть в твою
молодость.
Так и решили на семейном совете.
***
Аленке и Артёму всё интересно, хотя с родителями они успели попутешествовать: в Крыму у моря отдыхали, в Турции, в Таиланде. И вот – Дальний Восток.
Детей посадили на автобус «Океан», и он их повёз в лагерь. Обещали навещать и забирать для прогулок. Нашли на две недели квартирку в городе и устроились.
Дмитрий будто помолодел: глаза светились голубизной необычайной, походка энергичная и спортивная, Аля за ним не успевала.
Утром следующего дня решили заказать экскурсию по городу, посмотреть новый Владик.
Экскурсия началась с мостов, хотя холмы и сопки, на которых расположен город, привлекали внимание своей живописностью и уникальностью. Золотой мост поражал грандиозностью и изящностью.
Когда автобус подъехал к Русскому мосту через пролив Восточный Босфор, Дмитрий первым подошёл к выходу из автобуса – так не терпелось ему увидеть обладателя самого длинного пролёта в мире среди подобных. И не только поэтому.
– Аля, по этому мосту теперь можно доехать на остров, где я служил. При мне его не было ещё.
– Сегодня не получится, Дима, потерпи, завтра можем с утра и на целый день.
Он не ответил – просто смотрел вдаль, будто хотел увидеть место, где заканчивался мост, перешагнуть три километра и оказаться там, где прожил непростые три года. Экскурсовод что-то рассказывал, показывал, люди передвигались по площадке вслед за ним. А Дмитрий стоял отрешенный от происходящего и смотрел в сторону Русского острова. Аля замерла рядом.
Наконец, всех позвали в автобус продолжить экскурсию.
Остановка. Смотровая «Орлиное гнездо».
– Аля, я могу сам тебе рассказать про самую высокую сопку Владика. Пойдём лучше сфотографируем вид с Золотым мостом отсюда, корабли внизу, берега вдали. Смотри.
Далее показали набережные города. Дмитрию понравилась набережная Спортивная. Он с любопытством рассматривал жёлтые разметки на «Тропе здоровья».
– Мы недалеко отсюда живём, Аля, я могу по утрам сюда приходить, напрокат можно велосипеды брать, по тропе бегать.
– Димочка, мы же завтра на твой остров поедем по мосту, детям надо показать город. И остров твой. Когда бегать-то? Тебе дома в посёлке места мало?
– Поживём – увидим.
Улица Светланская, с которой начинался город в прошлом, площадь Борцов Революции, городской фуникулер, аттракцион, позволяющий город увидеть с высоты.
Архитектуру прошлых веков рассматривали на Владивостокском Арбате.
Токарёвский маяк не обходит стороной ни одна экскурсия. Самая крайняя точка материка, историческое достояние, красота. Белоснежное здание маяка высотой около двенадцати метров, на фоне синего моря, подёрнутых дымкой берегов острова Русский, не оставит равнодушным никого.
– Знаешь, – обратился он к Але, мы с острова считали количество световых сигналов этого маяка. Восемь в минуту. Командиры наши про него рассказывали, запомнил слова Михаила Ломоносова: «Народ, не знающий своего прошлого, не имеет будущего». Как правильно я решил сюда приехать. Тебе нравится здесь?
– Вопрос неуместный. Я в восторге, просто тебе стараюсь не мешать: у тебя к этому городу особое отношение.
Солнце неутомимо грело дома, корабли на набережных, людей, рассматривающих великолепие города. Синий, голубой и белый цвета преобладали всюду, придавали настроение, праздничное восприятие. Лёгкий ветерок с моря освежал и бодрил.
Дмитрий не особо обрадовался, когда экскурсовод объявил, что едут смотреть последнюю запланированную достопримечательность – музей «Подводная лодка С-56».
Это настоящая субмарина.
Долго стоял Дмитрий перед ней, не решаясь, как все это сделали, войти вовнутрь. Вышел из неё первым. Аля рассматривала с интересом и нескрываемым любопытством. Не понимала, почему муж не останавливается, не разглядывает, просто проходит, как по вагону поезда к своему месту. Она видела его сосредоточенное лицо, кружочки в глазах, холодные и колючие. Наконец, поняла, спрашивать ни о чём не стала, когда вышли из субмарины.
Она поняла ещё раньше, когда замечала у него яркое покраснение в одной точке глаза. – Дима, болезнь твоего глаза – это подлодка?
– А как ты догадалась?
– Значит, правда.
– Я ещё лёгким испугом отделался, а у ребят и похуже моего последствия.
– Какие?
– Нервная система подводит чаще всего. Парни в больницах проводят по два-три месяца в год, чтобы восстановиться. Меня Бог миловал, а с глазом я разберусь, как только вернёмся. Всё, меняем тему!
– Согласна. Когда ребятишек на экскурсию заберём?
– Завтра воскресенье, нам их отдадут на весь день. На «Русский» поедем. Мне так интересно говорить «поедем». В мою службу можно было только по воде.
***
Артём и Алёнка обрадовались, когда за ними пришли. Хоть и исполнилось им уже по четырнадцать лет, подпрыгивали, хлопали в ладоши, обнимали дедушку и бабушку, пусть и не родную по крови.
– Я бы хотел вам сам показать остров, но сто с лишним километров не одолеть никому, поэтому заказываем экскурсию.
Сначала ехали по мосту через Босфор. Внизу – синяя толща воды, теплоходы. Вверху – бездонное голубое небо. Одна береговая линия отдаляется, другая – приближается. Дети выглядывали, высовывались из окна, Алёнка держала в руке летний нарядный шарфик и норовила опустить с ним руку за окно. Два раза ей всё-таки удалось это проделать, и шарфик заструился на ветру разноцветной змейкой.
Побывали, конечно, в океанариуме, любовались на море с видовой площадки, посмотрели Великокняжескую батарею, памятник артиллерийцам, храм постройки тысяча девятьсот четырнадцатого года и многое другое.
Любовались дубами, липами, грабами, маньчжурским орехом, японской ольхой и такими кустарниками, что и названия выговорить, тем более запомнить, не могли.
– Дима, а где ваша учебка находилась? И база? – поинтересовалась Аля.
– С детьми не получится там побывать. Посёлок Экипажный. Давай завтра.
– Время есть, может, успеем? Такси возьмём.
– Не для детских ушей мои воспоминания. Пусть радуются жизни, а это уже история.
– Вот и послушают.
– Артём в армию идти не захочет, если увидит и
услышит.
– Почему ты ничего мне не рассказывал никогда?
– Завтра и покажу, и расскажу. Один раз, потому что здесь.
Подошли к воротам лагеря «Океан», когда стемнело. Дмитрий достал из спортивной сумки две одинаковые книги Стивена Кинга «Мой милый пони». Подал каждому в руки.
– Артём, Алёна, я дарю вам эти книги. Когда прочитаете, поймёте, почему я вам их здесь подарил. Вас теперь отпустят только в следующий выходной, но я постараюсь договориться, чтобы на неделе. Согласны? Они обняли деда, прошли в ворота, оглянулись, помахали руками, Алёнка посылала воздушные поцелуи.
***
На другой день Дмитрий с Алей снова отправились на остров. Он хотел увидеть и показать Але место, где обучался. Заброшенные здания с выбитыми окнами, двери заколочены у некоторых таким образом, что войти вовнутрь не представлялось никакой возможности.
– Вот, Аля, смотри, это остров моей жизни почти в самом её начале. Здесь я получил жестокие уроки, и не только я. Спасала спортивная закалка, когда новичком был, на первом году. Пришлось нескольким «дедам» морду даже расквасить.
– Неужели так везде бывает?
– Нет, но часто, надо уметь за себя постоять: не дать украсть, не дать избить, не позволить оставить себя голодным. Вот наша казарма. Нас учили на первом этаже, отсюда мы выбегали к умывальникам, там и расправлялись «деды» с новичками.
Прошли дальше.
– Это наш плац. Сколько мы протопали по нему, сколько песен проорали!
В следующем здании-казарме – выжженные окна на втором этаже.
– На первом этаже, где мы жили, были конюшни, на втором и третьем – размещались казаки при Государе Императоре ещё.
Он рассматривал, щурясь от солнца.
И всё-таки красивая у нас казарма была! А вот и третья. На ней даже фрески сохранились о мастерстве и службе в ВМФ. И, по-моему, она отстраивается. Новые хозяева, наверное, пытаются какой-нибудь оздоровительный уголок соорудить.
Аля, видишь фреску «Слава военно-морскому флоту!»? Мы презирали не морские службы, называли их «сапоги», сами-то в ботинках служили. Вот глупые были.
– Не глупые вы, Дима, а молодые, мальчишки совсем по нашим возрастным меркам. Представь, Артёму через четыре года исполнится восемнадцать, правда. сейчас с девятнадцати в армию набирают парней.
– Нет, у меня это не укладывается в голове, – сказал он. – Они другие, их родители чрезмерно опекают, не дают взрослеть. Я считаю, правильно мы их сюда привезли.
– Почему?
– Лагерь не только развлечения им предоставит, но и какие-то дисциплинарные навыки заложит. Однажды я заснул во время зубрёжки, и меня наказали, поставили дневалить у входа, называется «на ноже». Все спали, а мне нельзя. Спросим завтра, как у них там, в лагере.
– Если отдадут.
– Часика на два выпросим.
– Про подлодку расскажи, Дима.
– Нет, про это не буду, я и так разболтался. Пойдём к берегу, ты не видела, какой он здесь красивый.
– Что-то я пока особой красоты посёлка и не увидела.
– Зато залив Петра Великого увидишь.
К берегу пробирались тропинками. На пути встречались заброшенные строения, неказистые домишки местных жителей с помойками и неухоженной территорией. Местные жители не смущались, когда Дмитрий фотографировал их. Рассказывали, что скучают по паромам, на которых до города можно было добраться за считанные минуты. Через мост ехать полтора часа.
– Почему так мало у вас строится новых домов? – спросила Аля.
– Вроде и не считается сейчас эта территория военным объектом, но хозяйничать не особо разрешают, – пояснила женщина из местных, – вон «Яхт-клуб» еле отвоевали, на волоске висит.
Наконец, подошли к пирсу. Да, действительно, яхты стояли у берега. Катера, вдали небольшие корабли, лодки. Вокруг – холмы. На заливе тихо и безветренно. Берег песчаный, пологий, поросший кустарником и травой.
– Купаться! – скомандовал Дмитрий.
– Никто не купается здесь.
– Залив Петра Великого! И ты не искупаешься в нём? Приказываю раздеваться!
Поплавали в прогретой за день воде с большим удовольствием.
– А залив большой? – спросила Аля.
– Точно не знаю, но около ста километров в длину, а по ширине ещё больше.
– Море, а не залив! – восторгалась Аля.
Дмитрий присел на плиту у берега, охватывая взглядом небо, с заострившимся лицом в окаймлении седых волос. Прикрыл глаза ладонью, ушёл в себя. Вода целовала песок и прибрежные травы. Слышался её плеск, будто работали вёсла приближающейся лодки.
Ему вспомнилось, как в такой же ясный и солнечный день он прибыл на остров. Вспомнил себя, девятнадцатилетнего паренька, с печатью в паспорте о регистрации брака с Тоней, не сказавшего ни одного слова любви, не обнявшего её на прощание. Вспомнил, как образ Али затмевал всё сознание, как каждый вечер, лёжа в кровати, задавал себе вопросы «Почему? Зачем она уехала?». И сейчас тот паренёк казался ему незнакомым, непонятным и чужим, голубоглазый и блондинистый красавец.
Аля, боясь нарушить его состояние, замерла в нескольких шагах.
***
На следующий день им разрешили забрать детей из лагеря на два часа. Артём и Алёна обрадовались, к набережной бежали наперегонки.
Синева моря и голубизна неба сливались вдали, и трудно взгляду найти линию их соединения. Казалось всё единым в этом мироздании. Удалённые от взора яхты, словно бабочки или мотыльки, усевшиеся отдохнуть на морскую гладь. Движение кораблей едва заметно. Воздух над морем застыл, только у берега мелкой рябью оно в движении. Под водой, прозрачной и лёгкой, плавали мелкие рыбки с гребешками на спине, создавая причудливые водные узоры, а над ними колыхались резные водоросли зелёного и бурого цвета. Рыбки иногда зацеплялись гребешками за них и тут же уходили в глубину. Воздух пронизан йодом. Возле самой воды песок обнажился, и маленькие раковины перекатывались каждый раз, когда барашки воды настигали их.
Картина завораживала.
Дети запросились на аттракционы.
– Сначала о книге. Вы прочитали? – спросил Дмитрий.
– Прочитали, – сказала Алёна, мы вместе читали, Артём бы один не стал.
– А может, и стал, ты не пробовала проверить? – возмутился Артём.
– Неважно это. Важно другое. Вам понравился рассказ?
– Если бы старик так много не курил, то и не умер бы, – выразил своё мнение Артём.
– Я не об этом. Как вы поняли, о чём этот рассказ?
– В нём старик с внуком разговаривает, – начала Алёна.
– Он объясняет ему про время жизни человека и сравнивает его с маленьким пони, – добавил Артём. – Почему с пони?
– Пони – норовистое животное, и лягнуть может при случае, и наше время жизни тоже, как пони, то медленно идёт, то бежит галопом. Так, Алёна?
– Пони убегает, когда жизнь заканчивается? – спросила вместо ответа девочка.
– Да, и я хочу, нет, желаю, чтобы милый пони бежал с вами вместе в одном ритме. Вы ещё не всё понимаете, но мой пони уже обгоняет меня. И я сюда приехал, на этот остров моего отрезка жизни, чтобы вспомнить, как мы с ним когда-то не бегали наперегонки, просто бежали рядом.
– Мудрёно, дед, говоришь, – выразил своё мнение Артём. – И пони твой не убежал ещё. Ты зарядку делаешь, я видел, пробежки всякие, только волосы седые, а сам молодой, настойчивый и упорный.
– Ещё изобретательный, – добавила Алёна. – Это же ты родителей уговорил нас сюда отправить?
Аля заулыбалась, обняла Артёма Алёну.
– Правильно, дедушка преувеличивает, воспоминания о молодости не на пользу ему пришлись. Приедем домой, по-другому заговорит.
– Пойдём на набережную, – предложил Дмитрий, когда за внуками закрылись ворота лагеря, – скоро закат, посмотрим, подышим.
– С удовольствием. Я поняла, что здесь красивые виды искать не нужно. Они везде.
Солнце уходило за горизонт, и линия его была сейчас видна отчётливо. Последними лучами раскрасило облака. Всё вокруг залилось светом, он вспыхивал на прощание фиолетовым, розовым и оранжевым цветами. Волны тумана ползли с моря, а солнце в него садилось. Дмитрий взглядом провожал солнце за морской горизонт. Всё, что он видел, и всё, что пережил, – всё это было его Вселенной. Это всё в нём жило и живёт сейчас. Пребывало всегда, и будет пребывать вечно, даже без него. И это будет иной мир, а его мир останется на Земле. В сыне и дочери, во внуках и их детях.
;