Кирилл проснулся от монотонного шума. За окном лил дождь.
— Значит, я еще тут! — подумал он. — Интересно, что это означает? Неужели дождь лил всю ночь?
Он лежал на боку, боясь открыть глаза, и был уверен, что проснулся не у Луки, где всегда была полнейшая тишина, а в комнатке на Стромынке в далеком 1974-м, где за окном, когда он засыпал, также шумел летний дождь. Ощупывая свои волосы, он поймал себя на мысли, что, по крайней мере существует, а значит, никуда не исчез, значит, надежда остается, и он еще для чего-то нужен здесь. Все его рассуждения не отвечали на главный вопрос: что же ему делать дальше? Ведь миссию свою по передаче письма он выполнил, и, судя по всему, мальчик конверт не вскрыл. В противном случае Кирилл бы опять очутился в горнице. Бесконечно блуждая в своих мыслях и вконец запутавшись в них, он вдруг отчетливо почувствовал давно забытый аромат. Аромат духов Таи. Сердце в груди отчаянно забарабанило. Он резко открыл глаза и уперся взглядом в стену своей спальни в «Гребешково».
— Это не может быть правдой, — говорил он сам себе с бешеным волнением и тревогой в душе, — Это не может быть правдой, — еще раз, но уже шепотом, повторил он, одновременно медленно переворачиваясь на другой бок. И первое, что он увидел, повернувшись на 180 градусов, — это Ее профиль. Рядом, еле слышно дыша, лежала его любимая, неземное чудо, утраченное когда-то и возвращенное ему небесами обратно. Никакими словами нельзя было передать нынешнее состояние Кирилла. Что это было — шок, удивление, восторг, радость, вожделение, тревога? Это было сочетанием всего вышеперечисленного и называлось одним емким словом — «СЧАСТЬЕ»!
Кирилл, придвинувшись ближе к ее волосам и слегка прикоснувшись к ним щекой, глубоко вдохнул аромат, до конца не веря, что все, что он сейчас видит и чувствует, происходит с ним наяву. Он так уже запутался, где сон, а где реальность, что с огромным трудом сдерживал себя, чтобы не растормошить ее и, крепко обняв, не заорать во все горло: «ТАЯ, ЛЮБИМАЯ, ПРОСНИСЬ — ЭТО Я!!!» Но сразу же взяв себя в руки и тихо поднявшись с кровати, на цыпочках подошел к окну. Там и вправду лил дождь, а прямо под окнами стоял целым и невредимым автомобиль Таи. Кирилл также тихо вышел из спальни и, подкравшись к детской, медленно приоткрыл дверь. Там, в глубине бело-розовой комнаты, придерживая рукой свою любимую книжицу, спала Лиза.
Что может чувствовать человек, потерявший за одну минуту все? Что чувствует он, когда за год так и не смог утолить свое глубокое чувство скорби? Напрягая свою фантазию, каждый из нас, наверное, может это как-то себе представить. Но что может чувствовать человек, который благодаря чуду вновь обрел свою, как казалось, невосполнимую утрату, пожалуй, не опишет ни один писатель или парапсихолог.
Сходивший с ума от, переполняющих его чувств, Кирилл прикрыл дверь в детскую, спустился по лестнице и отыскав первый попавшийся телефон, дрожащими пальцами прикоснулся к дисплею, на котором высветилась дата: «воскресенье, 11 августа 2025 года».
Кирилл медленно выдохнул, и на его глаза навернулись слезы от осознания главного, а главное, заключалось в том, что, судя по всему, у них с Лукой все получилось. Его вера в надежду и надежда на веру сегодня оправдались. В этот миг прошлое, настоящее и будущее сошлись, наконец, для него в одной точке. Две роковые даты — 10 августа 2024 и 10 августа 2025 годов — навсегда стали его прошлым!
Он преодолел Рубикон!
В этот самый момент в дверь позвонили. Кирилл подошел к окну и увидел там незнакомого человека с огромным черным зонтом в руке. В одних трусах, прячась за входной дверью, он повернул ключ в замке и слегка отворил ее. За дверью стоял мужчина лет сорока пяти, который, одновременно улыбаясь и протягивая Кириллу свою руку, произнес:
— Доброе утро, Кирилл Андреевич!
— Здравствуйте, — с недоумением ответил Кирилл, протягивая в ответ свою.
— Вы что, меня не узнали?
— Да, простите, я, наверное, еще не проснулся, — ответил Кирилл.
— Алексей Евстафьев, частный детектив, — улыбаясь, продолжал мужчина, и, видя, что его собеседник по-прежнему его не узнает, добавил , — Мне месяц назад позвонил наш общий знакомый, Рустам…
— Агаев? — перебил его Кирилл.
— Да! Так вот, он тогда сказал мне, что вы ищете детектива, и попросил меня вам помочь.
— Ах да, конечно же. Простите меня за мой вид и проходите, пожалуйста, в гостиную, — ответил Кирилл, делая вид, что вспомнил его, хотя из всего, что тот ему сказал, знакомым оказались лишь имя его заместителя на работе.
Детектив принялся снимать обувь.
— Нет, нет, не стоит. Проходите. Прошу садиться вот сюда, — указывая на диван, сказал Кирилл.
Детектив сел и, открыв свой портфель, достал оттуда конверт.
— Вот, собственно, здесь весь отчет по делу «грибника», — протягивая Кириллу конверт, сказал он.
Кирилл не соображал, что ему делать. Какой-то детектив с каким-то отчетом по какому-то грибнику. Мало ли что могло произойти за время его отсутствия. Он подумал, что будет выглядеть дураком, если скажет детективу, что понятия не имеет, о чем идет речь, но тут ему на ум пришла спасительная мысль, и он произнес:
— Алексей, я вчера разбил свои очки. Новые уже заказал, но их пока еще не доставили. Не сочтите за труд, прочитайте мне его, пожалуйста, вслух.
— Конечно, конечно, — услужливо ответил тот, и, вытащив из конверта сложенный белоснежный лист А4, начал читать отчет.
— Преамбулу, с вашего позволения, я опущу, итак: «Иеромонах Лука, в миру Сергей Никифорович Прозоров, погиб в результате несчастного случая 10 августа 1964 года. Как показало следствие, монах утром ушел в лес за грибами и, заблудившись, спустя сутки вышел к железной дороге, где был сбит локомотивом пассажирского поезда «Москва-Владивосток».
— Лука, говорите? — округлив глаза, спросил Кирилл, — А фотография его у вас есть?
— В деле она была в единственном экземпляре, поэтому я ее сфотографировал и распечатал. Вот фотография из дела, а вот та, что на памятнике рядом с могилой вашего деда, — протягивая фотографии Кириллу, ответил детектив. Кирилл пребывал в шоке. На него с обеих фотографий смотрел старец Лука, который и послал его сюда, и который, согласно датам на надгробии, оказывается, уже давно умер.
— Жизнь и смерть всегда ходят рядом! — задумчиво произнес Кирилл.
Детектив, не понимая умозаключения Кирилла, продолжал:
— Как видите, одно и то же лицо, Кирилл Андреевич. Сомнений быть не может.
Этот иеромонах, захороненный рядом с вашим дедушкой, и есть погибший под колесами поезда Лука Прозоров. А вот что касается того грибника, которого вы со своей супругой встретили год назад на переезде, то здесь мне вас порадовать нечем. По этим приметам найти его не удалось. Я опросил местных грибников, но похожего человека с родимым пятном в виде бабочки над глазом никто не видел. Я показал фотографию в одной из местных обителей. Там сказали, что такого не знают, хотя старцы говорят, что слышали о погибшем монахе Луке, который был у них послушником, но лица его они не помнят, поскольку были еще молоды, когда тот погиб.
Кирилл теперь понял, о каком грибнике говорил детектив. Старик с бабочкой над глазом — это был Лука.
Совершенно обескураженный Кирилл решил больше не шокировать детектива провалами в своей памяти и лишь спросил его напоследок:
— Я вам, наверное, остался должен?
— Нет, с этим все в порядке, — ответил тот, — вы же заплатили мне за работу всю сумму еще месяц назад, когда делали заказ.
Кирилл услышал от детектива то, что даже и не думал услышать. Он понял, что кто-то совсем недавно видел надгробие старца на кладбище, где покоятся его родные, а год назад встретил самого этого старца живым под видом грибника. Этим кем-то был повзрослевший Кирилл, тот самый, которому он лично передал письмо в семьдесят четвертом. Он, тот Кирилл, не мог узнать в грибнике старца Луку, потому что никогда не просыпался в горнице, равно как не мог он знать и что за монах покоится на кладбище, который точь-в-точь был похож на грибника. Поэтому
он и заказал расследование детективу.
Он не знал, что именно произошло на переезде в «Гребешково» год назад, но догадывался, что Лука, который там появился, оказался там неслучайно. «Старик хотел лично удостовериться, что у нас с ним все получилось», — подумал Кирилл. Он еще раз посмотрел на даты на памятнике и отметил поразительные совпадения. И выражались они в том, что его дед и Лука были рождены в один день — тринадцатого июля, — а погиб Лука десятого августа, в тот же день, когда случилась трагедия с его девочками, в день его, Кирилла, рождения. Он пришел к заключению, что не может точно ответить себе на вопрос, чем были эти даты — совпадением или закономерностью, а посему, положив обе фотографии обратно в конверт, решил, наконец, отпустить детектива:
— Благодарю вас за проделанную работу, давайте я вас провожу, — и с этими словами, открыв входную дверь, он выпустил Алексея на улицу.
Сцену прощания застала Тая, спускавшаяся в своем бежевом халатике со второго этажа.
— Привет, Кира, кто это был? — спросила она, обращаясь к нему, когда он уже закрыл входную дверь.
В этот самый момент его душу пронзила невероятная сладкая боль от чувства давно забытого счастья и от какой-то неземной безграничной любви. Спустя год безысходного одиночества он вновь слышал ее нежный голос, он опять обрел счастье лицезреть ее, обнимать, целовать, говорить с ней.
И Кирилл, ничего не ответив, молча, не сводя с Таи своих глаз, подошел к ней и крепко обнял ее. Он заново знакомился с ней, ловя каждый произнесенный ею звук, каждый аромат, исходивший от ее тела, каждое ее грациозное движение.
Тая, подняв голову, посмотрела на Кирилла и с удивлением воскликнула:
— Что это?
— Где?
— У тебя голова, седая!
Кирилл продолжая улыбаться, спокойно ответил:
— Ну, седая и седая, бог с ней.
— Погоди! Это, что за одну ночь?
— Видимо, ночь была очень длинной. — парировал Кирилл.
Она провела по его волосам ладонью и, качая головой, иронично подметила.
— Старикашка.
Кирилл улыбнулся и, вновь, крепко прижал её к себе.
— Кто это был, любимый? — переспросила она.
Кирилл, потеряв от счастья на мгновенье дар речи, показал ей листок с отчетом детектива, который держал в руке.
— Что это?
— Это? Даже не знаю! Наверное, одна из судеб, которые пишут где-то там, — указав на небо, сказал Кирилл и продолжил, — а потом вручают их нам в письмах.
— В каких письмах? — улыбнувшись, спросила она.
— Пойдем, я покажу тебе одно из них, — ответил Кирилл и, обняв её за плечи, повел на второй этаж. Там на антресоли в небольшой металлической коробочке должен был лежать вскрытый конверт с письмом, которое писал то ли очень давно, то ли совсем недавно седой старец Лука, сидя за большим дубовым столом. И что будет там написано на этот раз, Кирилл не знал, потому что пока еще его не читал. Да и какое теперь это имело значение?
Конец первой части. Продолжение следует.