И тогда бог создал Кубу... - 10
Приезд жены. Жилищные мытарства
Командировка моя перевалила на второй месяц, и уж два сочинённых мною довольно пространных письма улетели в Союз. Оттуда ни слуха, ни духа. Молодая жена молчит, от родителей также нет весточки. Пора, пора бы уже по всем прикидкам. Особо, разумеется, я ожидал письмо от жены. Ведь она работала в каком-то «ящике» Минавиапрома, из которого, как стало понятно, выехать за рубеж не так-то просто, канитель ещё та. Как у неё решается эта проблема? Быть может, задробили выезд, или, неровен час, сама расхотела ехать – за месяц может всякое случиться. Словом, начала у меня иногда проскальзывать думка о том, как бы не пришлось мне куковать до конца контракта одному.
Почта из Союза для персонала техсодействия приходила в экономическое представительство, где каждый свою забирали руководители групп. Наши письма привозил руководитель группы прямо на электростанцию. И вот, уже где-то в двадцатых числах августа, наконец-то, пришло долгожданное письмо от жены. Оказалось, что она, с нетерпением ожидая моего письма, также волновалась – «Уехал и пропал, забыл что ли?» Причём, она получила сразу два моих письма. Разумеется, в письме она меня слегка пожурила за моё, якобы, невнимание, однако и капли вины моей в этом не было. Но самое главное она сообщила, что хоть и с трудом, но закончила оформление и вылетает в Гавану 29 августа с прибытием ночью тридцатого. Вот всё и прояснилось, настроение моё улучшилось, ведь мне уже надоело холостяковать. Бытовые заботы порядком усложняли моё житьё – бытьё, да и на пользу работе не шли. К тому же, меня ожидало продолжение «медового» месяца, который у нас фактически не длился и неделю. Тем более, в письме был многообещающий намёк. Вот теперь, думал, мы заживём, одни, в своей квартире, сами себе хозяева.
Но эти стратегические мечты в моей голове мигом сменились на тактические заботы. Ведь надо было встречать жену, а это означало, что я должен был, как штык, находиться в отеле «Сьерра Маэстра» 30 августа не позднее 2 часов по полуночи. Легко сказать, добраться к этому часу из Коронелы в «Сьерру» было практически невозможно. Это же вам, ребята, Гавана семидесятых годов – ни телефона, ни такси, ни автобуса. Пришлось с вечера напроситься в гости к своему однокашнику по институту и курсу переводчиков Гордееву в отель «Риомар», который, впрочем, являлся фактически вторым корпусом «Сьерры». Номер Валеры Гордеева я уже подробно описал выше – некогда роскошная, но до предела заезженная громадная трёхкомнатная коммуналка. Казалось, что там должны были бы жить не обыкновенные люди, а какие-то Прометеи, к коим Валера явно не относился, да и ваш покорный слуга при немалом росте 183 сантиметра. Правда, Гордеев вскоре после этого переехал в нормальную квартиру, хотя и без особых изысков, в доме на 3-ей авениде, где мне также предстояло побывать пару месяцев спустя, когда мы мэёвцы-гаванцы славно отметили его день рождения.
Следующий день был вторник, то есть рабочий, поэтому мы с Валерой не засиживались, а скромно поужинав и дёрнув при этом по сотке пятилетней «Гаваны» в качестве снотворного, отправились отдыхать. Я устроился на диванчике, и не успев заснуть, проснулся, чтобы глянуть на часы. Через час – снова, и потом уже не смыкал глаз – боялся, не приведи господи, проспать. Потому почёл за лучшее не тянуть резину и не тревожить попусту сон гостеприимному хозяину, а отправиться в «Сьерру». Там, возможно, и удастся покемарить с часок в кресле приёмного холла до прихода автобуса с прилетевшими из Москвы. А уж прибытие автобуса и появление в вестибюле прибывших я наверняка не прозеваю.
Вышел из «Риомара» далеко за полночь, духота, воздух неподвижный, хотя в двух шагах море. Но раскалённая за день суша ещё, видимо, не остыла. Только через пару часов, как раз к утру, воздушные массы с моря хлынут на берег и принесут относительную утреннюю прохладу. Хорошо освещённая уличными фонарями первая авенида была пустынна. Впрочем, не так и пустынна, даже напротив, можно сказать, что оживленна. На бетоне тротуара, да и на проезжей части моему изумлённому взору предстали толпы знаменитых на весь мир кубинских тараканов, неспешно шагающих по своим делам в прямом и обратном направлении. А может просто вышли прогуляться, пока эти двуногие монстры спят. Моё появление их ни сколько не испугало, быть может потому, что в руках у меня не было тапка. А вот мне было впору испугаться, ведь я один, а их вон сколько. Вот они, ночные жители Гаваны.
Я пытался заснуть в кресле, вставал, выходил в порт-кошер, возвращался в вестибюль, прохаживался по галерее к морю. Время текло, ну уж очень, как мне казалось , медленно. В голове роились разные мысли. Вспоминалось о нашей поспешной женитьбе в суматохе моего отъезда. Прошло почти два месяца, как мы расстались, я уже как-то отвык от мысли, что женат, и мне казалось, что встречаю не жену, а просто хорошую знакомую. Как у нас сложится?
Обуреваемый мыслями я незаметно для себя задремал и очнулся мгновенно от шума въезжающего на подъездный пандус отеля автобуса. Высыпал народ, и вестибюль оживился. А вот и моя ненаглядная – немного растерянная, но в форме. После довольно продолжительной разлуки я смотрел на неё как-бы отвлечённо и нашёл её в превосходном виде. В красивом голубом в крупный белый горошек сарафане миди, ослепительно белых босоножках на высоком каблуке, с белой сумочкой, черные волосы подстрижены коротко, как у модниц двадцатых годов, тонконогая и трогательно смахивающая на подростка, она выделялась среди приезжих. Она искала меня взглядом, но я уже шёл ей навстречу. Увидев меня обрадовалась, растерянность и тревога сошли с её лица. После соответствующих данному моменту объятий я, как и следовало внимательному и заботливому супругу, спросил её, мол, как долетела, как самочувствие после перелёта, она вдруг начала восторженно рассказывать, что летела вместе латиноамериканскими студентами, летевшими в Мехико, и как они ей восхищались, словом , был не полёт, а сплошной праздник. Даже в ответ не поинтересовалась, как её муженёк поживает здесь без своей любимой жены. Думаю, зачем она это рассказывает после 2-х месяцев разлуки. Потом до меня дошло, что человек становится, как тот пресловутый электрон, который вращался по низкой орбите вокруг ядра и, получив внезапно внешний импульс энергии, перешёл на более высокую орбиту, где всё по-другому – и видно дальше с высоты, и ближе к высшим сферам.
Мне пришлось без сожаления её прервать, потому что надо было в ресепшин оформить прибытие и получить распределение в отель. Да, именно, в отель, ибо я не имел право поселять её в свою временную «коммунальную» квартиру, но мне предлагали переехать также в отель и там ожидать получение семейной квартиры, причём ожидание квартиры с большой вероятностью могло растянуться до месяца и более. Словом, начались наши жилищно-бытовые мытарства. Ну а сейчас после оформления прибывших повезут на поселение в разные отели Старой Гаваны. И какой, вы думаете, выпал жене отель? Неужто отель «Линкольн»? Угадали. Что интересно, и во время второй командировки, когда я работал на строительстве АЭС Хурагуа и нам пришлось несколько раз проживать по два - три дня в отелях Гаваны, нам, как правило, выпадал отель «Линкольн». Я уж начал было грешить на мистику, ведь в названии отеля «Линкольн» и нашей фамилией пять одинаковых букв, а первые три совпадают. Словом, «Линкольн» можно считать нашим родовым отелем – все мы в нём жили. Вначале я один, затем вместе с женой, в одном из его номеров, к слову говоря, началась биологическая жизнь моего старшого, и несколько раз жили там уже вчетвером, занимая двухкомнатный номер.
Процедуру заселения в « Линкольн» я уже проходил, теперь вдвоём – гораздо веселее, тем более, на пару с молодой женой после длительной разлуки. Со времени моего проживание здесь ничего не улучшилось, но и не ухудшилось. Такой же номер с громадной кроватью, так же отсутствие воды, что повергло жену в уныние. Ни чаю выпить , не перекусить. Утром после бурно проведённого остатка ночи мы очнулись, как и когда-то я, ближе к полудню. После недолгих раздумий решили ехать ко мне, в отеле находиться было невозможно. Так жена фактически нелегально перебралась ко мне в квартиру в Коронеле. Там она немного повеселела, и приняв душ, приготовила домашний обед, после которого мы направились в Хиралдийю и, с удовольствием поплавав в бассейне, выпили пива в ресторане.
Но впереди мне предстоял серьёзный разговор с соседом, если он запротестует, то отель бы нам светил надолго. Тем более, заранее я с ним не договорился, потому что не владел всей информацией, словом, поставил его перед свершившимся фактом. О Черкашине я писал выше. Отношения у нас с ним установились, не то, чтобы приятельские, но вполне добрососедские. В квартире у нас был один японский вентилятор на двоих, который я уступил ему, видя как он тяжело переносит духоту. С некоторых пор он начал вместе с любителями подводной охоты плавать на дальние коралловые рифы. Там он охотился за моллюсками с целью добычи красивых крупных раковин. Приносил каждый раз до пары десятков крупных моллюсков и развешивал их в вентиляционной шахте квартиры для того, чтобы моллюск испустил дух и выпал из раковины. Вы небось подумали, что я написал так возвышенно «испустил дух» для красного словца. Отнюдь, они на самом деле испускали такой дух, что впору было на нос прищепку надевать. И это продолжалось пару суток с разной степенью испускания этого далеко не святого духа. Этим дело не кончалось. Выбросив протухшие тела бедных моллюсков, он начинал кипятить ракушки, чтобы они очистились полностью. Запах из кастрюли был уже конечно не столь убойным, но уж очень красноречиво напоминал процесс испускания духа.
О чём это я? Да о том, что я молча переносил его ракушки, и он это признавал и обещал когда-то отблагодарить. Вот и настал момент. Я терпел его ароматные ракушки, пусть теперь потерпит мою жену, к тому же вреда от неё никакого, наоборот даже польза – будем под присмотром женского ока. Черкашин великодушно согласился.
Нашу квартиру убирала кубинская техничка. Раз в три четыре дня она чистила туалет с душевой, мыла полы, протирала пыль, меняла постельное бельё и полотенца. Семейные квартиры кубинцы не убирали. Так вот, техничка пришла делать уборку, а в квартире появилась женщина, то бишь моя супруга. Налицо коллизия интересов. Разумеется, об этом стало известно кубинскому начальству, которое не замедлило явиться к нам на разборку. Мои объяснения и просьбы не возымели положительного для нас результата, несмотря на то, что мы с женой со рвением предложили взять на себя уборку квартиры. Более того, они с большими глазами заявили нам о недопустимости такого проживания с моральной точки зрения. Мне стало даже смешно – мы что, все втроём в одной кровати почиваем? Я вспомнил наши советские коммуналки, в которых жили и продолжали жить вместе и одинокие мужчины и женщины, и семьи с детьми, и молодые, и старые. Никому в голову не приходила ханжеская мысль, что это недопустимо по моральным соображениям, хотя с 1943 по 1954 год у нас было даже раздельное обучение в школах. Ваш покорный слуга, будучи ребёнком, сам рос в коммуналке на три семьи, вернее две семьи и одна молодая женщина. Словом нам дали неделю чтобы решить вопрос уже в управлении по сервису иностранных специалистов.
На следующий день по возвращению меня с работы жена выложила очень интересную информацию, полученную от соседки по дому жены нашего специалиста. Оказалось , что в нашем доме стоят незаселённые однокомнатные квартиры выходящие на одну сторону дома и потому плохо продуваемые и так накаляющиеся за день, что в них невозможно находиться и называют их «душегубки». Жена предложила попроситься в такую квартиру, во всяком случае там будет лучше , чем жить в номере отеля в старой Гаване, где готовить пищу было невозможно, а столоваться в ресторане нам было не по карману. Я сразу направился на разговор к местному начальству, и оно оказалось, к счастью, не против такого выхода из ситуации, и, якобы, готовы переселить нас в душегубку после указания руководства предприятия по сервису иностранных специалистов. Значит надо идти в управление и добиваться от них решения.
На следующий день я отпросился у своего начальника и отправился в «Сьерру». Да, да, именно там располагался аппарат управления государственным предприятием по сервису иностранных специалистов. Персонал управления занимал довольно большую площадь на втором этаже отеля как раз над магазином для иностранных специалистов, находящимся на первом этаже. После довольно продолжительного ожидания меня принял заместитель начальника управления, высокий мулат лет сорока атлетического телосложения с умным симпатичным лицом.
Он уже знал суть моего вопроса и, деликатно отчитав меня за самовольство с переселением жены из отеля, добавил, что, к сожалению, во Флоресе, куда должны были нас поселить, ближайшие две-три недели свободного жилья не ожидается и нам двоим придётся возвратиться в отель. Выслушав сказанное, я начал засыпать его аргументами, главным из которых был, разумеется, вопрос моей транспортировки на работу в Мариэль и обратно. Он слушал внимательно, ни разу не перебил ни возражением , ни вопросом. И в завершение дискурса я очень вежливо попросил его перевести нас женой в свободную «душегубку» в том же доме. Сказав, что почти все «душегубки» в нашем доме свободны, я замолчал, типа «доклад окончен». Наступила пауза, которая, как мне показалось, сильно затянулась. Он о чём-то напряженно думал и, когда, видимо, для него пауза также показалась уж очень длинной, закурил. Потом, сняв трубку телефона, уж начал было набирать номер, но, спохватившись , сбросил набор и попросил меня подождать за дверью. Вышел ко мне сам и сообщил о разрешении переселиться нам в «душегубку» и что он дал соответствующее распоряжение. Я, обрадовавшись, искренне благодарил его, что ему было так приятно, что он подал мне руку и мы обменялись рукопожатием. Всё- таки кубинцы по-хорошему экспансивные ребята.
На следующий день мы перебрались в «душегубку» в соседний подъезд на второй этаж. Сама по себе квартирка очень даже неплохая – входишь в просторный холл, слева такая же кухня и санузел, как в моей уже бывшей квартире. Из холла дверь в спальню. Большим минусом было отсутствие лоджии. Видимо, это был главный недостаток «душегубки», ибо как раз отсутствие лоджии и не позволяло нормально проветривать помещение. Действительно, после полудня в квартире было жарко, но жена приоткрывала входную дверь на открытую лестничную площадку, что привносило в комнаты некоторую прохладу. Словом, для кубинских условий было терпимо – не так страшен «парнокопытный», как его малюют. Мы остались довольны тем, что избежали нелёгкого быта в старой Гаване. А квартиру во Флоресе нам предстояло ожидать почти месяц.