Есть такая рыбка, мерзкая и очень ядовитая, вот о ней и речь. Вернее, она сама о себе. Тихонько, чтобы никто не слышал.
Я прекрасная фугу, напрасно меня не любят, я красавица!
Пусть без чешуи, но зато у меня толстый слой кожи, замёрзнуть мне не грозит, даже в Ледовитом океане. Нажрала, так нажрала.
Зато под глазами у меня есть щупальца, поэтому от меня никто не скроется – я всегда всё вижу, даже если сплю в глубокой норе и в чёрных очках на носу.
А отношусь я к виду иглобрюхих, вот и бойтесь меня, даже снизу. А вообще, мне не нравится название моего вида, что это такое иглобрюхие, просто издевательство. Вот если бы игло-аккуратно-животиковые, тогда другое дело.
Раньше меня называли «бурый скалозуб», потому что я не люблю улыбаться, а люблю всех пугать, травить своим ядом и скалить зубы.
А ещё очень люблю вспоминать прошлое.
Раньше я работала уборщицей в нашей подводной школе, стучала на всех подряд. На зажравшихся больших рыбин-учителей, а также на их мальков-учеников. На старого краба завхоза, за то, что не ответил мне взаимностью.
Мне так это нравилось, стучать, что до сих пор этим занимаюсь. Руку набила за много лет.
А пусть дельфины не носятся, как бешеные, я потом неделю кручусь в водовороте, оставленном их быстрым плаванием. И киты пусть меня не проглатывают, я не их пища. Вообще, меня просто бесит даже не то, что они меня перепутали со своим планктоном, а то, как они небрежно меня выплёвывают, словно заразу какую. Отмывайся потом от их плевков.
Меня всё тут бесит, так бы и отравила весь мир, чтобы только я одна осталась в этом прекрасном океане.
Когда-то давно нас, фугу, не ели, потому что мы слишком ядовиты. Но постепенно вкусы людей поменялись, теперь они и нами преспокойно насыщают свои желудки, сволочи, и не подавились же ни разу.
Вот плаваю и боюсь, боюсь и плаваю, а вдруг и меня когда-то сожрут.
Ох-хо-хо, вся эта напасть мне за мои грехи, за стукачество. Потому что при каждом моём стуке, меня сильно проклинали, вот и откликнулось на закате дней.
И за моё подлое прошлое в том числе. Хотя, если честно признаться, я и в настоящем-то, гм, подлее не сыскать рыбёшку. Да, всё верно, даже я согласна, что тварь я и есть тварь. Божья.