Продолжение книги "Че Гевара. Революция длиною в жизнь"
http://proza.ru/2023/12/02/1436
Тэтэ тихонько сидел в уголке комнаты и внимательно прислушивался к разговору взрослых, расположившихся возле стола на кушетках и в креслах. Их дом давно стал местом сбора друзей и знакомых, вроде клуба по интересам. Мадре Селия создала в доме литературный салон из самых разных, неординарных людей, независимо от их статуса и социального положения: художников, поэтов, профессоров колледжа и университета, где наравне с поэзией и литературой обсуждались и политические события в мире, стены квартиры были все увешены плакатами революционного содержания.
У Селии находили приют эмигранты и политические беженцы Старого Света. Если кому-то требовалась защита, еда и кров, они могли оставаться у них столько, сколько им было необходимо. Взрослых сегодня интересовал в основном один вопрос – война соседей, война между Боливией и Парагваем, которая продолжалась уже третий год.
Чтобы читателю было понятно, немного проясню ситуацию. Началась война в 1932 году. 15 июня 1932 года боливийские войска внезапно атаковали парагвайские форты Карлос Антонио Лопес, Корралес, Толедо и Бокерон, находившиеся в глубине спорной территории Чако. Недостроенный форт Корралес был взят в тот же день, за остальные завязались бои. На стороне Боливии были американская корпорация «Стандарт Ойл» (и в целом США), большая и хорошо вооруженная армия с современными танками и самолетами, Германия и немецкий высший командный состав. Боливия, помимо прибылей от эксплуатации нефтяных месторождений, рассчитывала на улучшение своих геополитических позиций, так как в случае захвата парагвайской части Чако, она получила бы возможность выхода к Атлантическому океану по реке Ла-Плата, что было бы крайне удобно для танкерной транспортировки нефти.
На стороне Парагвая было лишь около пятидесяти тысяч призванных по мобилизации туземцев, вооруженных мачете, и три тысячи русских добровольцев, считавших эту страну пусть ничтожным, пусть призрачным, но все же маленьким очагом своей новой родины. С началом военных действий власти Парагвая предложили русским офицерам-эмигрантам принять парагвайское гражданство и поступить на военную службу. Они согласились и завоевали на поле боя своей кровью право быть гражданами Парагвая.
– Друзья, третий год идёт война, и что мы видим? Если вначале Боливия, внезапно напав, захватила часть территории Парагвая, то теперь картина кардинально меняется! – Франциско, друг семьи Гевара, активно жестикулируя руками, смотрел по сторонам, как бы сверяя свои эмоции с эмоциями находящихся в зале. – По живой силе Боливия превосходила Парагвай в три с половиной раза, по количеству крупнокалиберных пулеметов – почти в шесть раз, автоматического стрелкового оружия – в два с лишним раза и так далее, в парагвайской армии полностью отсутствовали огнеметы, имевшиеся на вооружении у боливийцев. Во всем остальном дело обстояло еще хуже… И это при том, что президент Боливии Даниэль Доминго Саламанка назначил главнокомандующим своей армии немецкого генерала Ганса Кундта. Под его началом ещё служат сто двадцать отлично подготовленных германских офицеров-эмигрантов.
– Сеньор Франциско, – не выдержал Эрнесто Гевара Линч, – вы забываете, что в парагвайскую армию пришли русские офицеры-эмигранты. Генеральный штаб парагвайской армии возглавил Иван Тимофеевич Беляев, бывший генерал русской армии, прибывший туда из Аргентины в 1924 году, который обратился, как мы знаем, к русским офицерам, оказавшимся вдали от родины, с призывом приезжать в Парагвай, и этот призыв нашел отклик.
– Парагвай ведёт справедливую войну, и мы это знаем, а воевать русские умеют очень даже хорошо, прошу согласиться! – раскрасневшаяся Селия с места выкрикнула о наболевшем.
Тэтэ тоже очень хотелось встать и чтоб все смотрели на него, а он бы выступил в защиту Парагвая, его справедливой борьбы с захватчиками. Ничего, он ещё подрастёт и не просто будет рассказывать, что хорошо, а что нет, он с оружием в руках выступит на защиту угнетённых. Будет такой же стойкий и умный, как русский генерал И. Т. Беляев, который в соответствии с декретом президента республики Эрнесто Айала получил за успехи на фронте парагвайское воинское звание – дивизионный генерал.
– И я буду генералом! – Тэтэ с воодушевлением представил себя в генеральской форме, но немного утомился следить за смыслом в споре и затих, засыпая в своём уголке, успев ещё сквозь сон подумать: «Где-то я недавно читал про справедливые войны, а вот у Ленина и Сталина о войне говорится, что война несправедливая – это есть война захватническая, имеющая целью захват и порабощение чужих стран, чужих народов. Умные какие дядьки, будто нагадали, что будет война Боливии и Парагвая, прямо в самую точку сказано, – Тэтэ заулыбался довольный, что помнит про справедливые войны, и сон его окончательно сморил.
К началу 1935 года стороны так измотали друг друга и понесли такие серьезные потери, что армии двух стран уже не могли проводить крупные наступательные операции. В конечном итоге активные боевые действия прекратились в марте, а в середине 1935 года при посредничестве Аргентины стороны заключили перемирие.
Сегодня можно с уверенностью говорить о том, что участие в Чакской войне русских офицеров помогло превратить десятки тысяч мобилизованных малограмотных парагвайских крестьян в настоящую армию, которая смогла защитить свою страну. Парагвайцы не остались неблагодарными по отношению к героям этой войны – после ее завершения и до наших дней русская община занимает важное место в жизни этого государства, а в честь отличившихся русских офицеров были названы многие улицы Асунсьона и даже целые населенные пункты в Парагвае.
Пока Тэтэ задремал, а взрослые буквально «на столы ложились», усердно и эмоционально, как могут только латиноамериканцы, доказывая свою позицию в войне Боливии и Парагвая, как уже споры перекинулись на обсуждение гражданской войны в Испании.
Глава большого семейства Гевара купил радиоприемник, и все, взрослые и дети, затаив дыхание, слушали передачи об испанской кровавой бойне. Внимательнее всех за известиями с Иберийского полуострова следил Эрнестито. Он отмечал на карте крошечными флажками линию фронта, построил на заднем дворе дома макет Мадрида и вместе с друзьями разыгрывал сражения между республиканцами и франкистами, в ходе которых сильно поранил ногу. Дон Эрнесто и донья Селия сотрудничали с аргентинским Комитетом помощи республиканской Испании, участвовали в акциях в поддержку Народного фронта.
Когда мальчик проснулся, сразу не мог понять, где находится, а сообразив, постарался вникнуть в смысл нового спора, но это удалось ему не сразу, хотя постепенно нить мыслей ораторов он уловил, так как это тоже была его любимая тема, ведь он перечитывал всё, что касалось военных конфликтов в мире. Больше всего его зажгла речь Селии, она громила фашизм, рассказывала о республике и при этом посматривала на друзей – чету доктора Гонсалеса Агиляра, заместителя премьер-министра Негрина в правительстве республиканской Испании, который слушал Селию и в знак согласия кивал тихонько головой. Когда стало ясно, что поражение республики неизбежно, он эмигрировал в Аргентину и поселился в Альта-Грасии.
Дети Селии и Эрнесто дружили с детьми Гонсалеса, учились с ними в одной школе, а затем в одном и том же колледже в Кордове, куда на машине вместе с Тэтэ их ежедневно отвозила Селия. Тэтэ дружил и со своим сверстником, испанским юношей Фернандо Барралем, отец которого, республиканец, погиб, сражаясь с фашистами.
После своей речи Селия предложила послушать друга Гонсалесов, видного республиканского генерала Хурадо, в то время гостившего у них.
– Друзья, я постараюсь не задерживать долго ваше внимание и расскажу о перипетиях гражданской войны. – Хурадо обвёл всех взглядом и продолжил, раскрывая причины, которые привели к этой войне, потом, постепенно увлекаясь, эмоционально закончил: – Ничто не может оправдать зверства франкистов, тысячи жизней на их совести, тысячи жизней и кровь наших товарищей и на их союзниках – итальянцах и немцах! Но победа, может, не сейчас, может, не завтра, но она всё равно придёт в наш дом!
Присутствующие встали и от души захлопали генералу. Но все уже понимали, что республиканцы войну проиграют, несмотря на мощную поддержку антифашистского движения. Селия сидела, раскрасневшаяся от волнения, слушая выступление генерала Хурадо, а когда все сели, с воодушевлением произнесла:
– А вы помните, друзья, летом 1937 года речь американского писателя, который сам принимал участие в войне и боролся за республику, да, да, я говорю о Хемингуэе, который, выступая на II конгрессе американских писателей с речью «Фашизм – это ложь», заявил… Так, извините, не найду, так. А! Вот эта выдержка, зачитываю, друзья: «Нам нужно ясное понимание преступности фашизма и того, как с ним бороться. Мы должны понять, что эти убийства – всего лишь жесты бандита, опасного бандита – фашизма. А усмирить бандита можно только одним способом – крепко побив его».
«Крепко побив его» – здорово сказано! – Тэтэ повторял про себя понравившиеся ему слова Хеменгуэя: «Крепко побив его!» – вот решение вопроса войны и мира – крепко побить фашизм!»
И книги, и присутствие на политических баталиях, проходивших в их доме, беседы с матерью – всё оказывало влияние на Тэтэ, на формирование его будущих политических взглядов.
Продолжение следует. http://proza.ru/2024/04/12/1307
Книга опубликована в Литресе.