Действие праздника переместилось с улицы в дом. Точнее с заднего двора в просторную двухэтажную пристройку за особняком. Эта пристройка вмещала в себя несколько бильярдных комнат, игорный зал, бар и до десятка спален и комнат отдыха. Здесь начиналась приватная вечеринка для узкого интимного круга друзей большого Джима. Для тех немногих, кто по достоинству мог оценить вкусовые пристрастия и изобретательность в развлечениях главы “Мясной империи Кларков”.
На частную вечеринку были приглашены канадские партнёры Джимми Кларка, а так же ближайшие друзья по увлечениям, составляющие небольшой приватный кружок искушённых развратников и извращенок. В их число входили упоминаемые ранее Ричард Прайс, Бриджит Гарсиа, Мелиса Хопс и Фред МакДауэл, а также губернатор штата Гарольд Патридж, заместитель главы криминально-следственного отдела ФБР Томас Фуллер, глава религиозной организации “Помощники Господа” преподобный отец Ллойд, федеральный окружной судья Нора МакДуглас и заместитель генерального прокурора министерства юстиции Элиза Маршал.
Большой Джим был с этими людьми на короткой ноге, при необходимости удовлетворяя их изощрённые желания, организовывая закрытые специальные мероприятия под их вкусы. Таким образом, пытаясь запустить щупальца своей мясной империи во все сферы влияния страны, что благоприятно сказывалось на бизнесе.
Из обслуживающего персонала на данном мероприятии присутствовали до тридцати человек обоего пола из элитных эскорт-служб. Их задача состояла в подношении гостям хрустальных бокалов с алкоголем, позолоченных разносов с дорожками чистейшего перуанского кокаина и оказании различных сексуальных услуг. Так же на частной вечеринке присутствовали Кларисса и Хезер (одна в расчёте на халявный качественный кокс, другая – на халявный жёсткий секс), Лола – которая отдавала распоряжения персоналу, и Шелдон – который безразличным взором скользил по смазливым лицам эскортниц, попивая холодное шампанское, стоя у стены.
Здесь царила совсем другая атмосфера, нежели на вечеринке-барбекю час назад. В воздухе витала полная раскрепощённость и вседозволенность, упоительное предвкушение разврата и агонии неприкрытой животной похоти. Гости скользили глаза друг по другу, и по обслуживающему персоналу. Каждый вожделенно высматривал себе будущих партнёров для сексуальных забав. Мужчины нагло оглядывали пухлые губы, упругие ягодицы и пышные груди полуобнажённых девиц-эскортниц. Женщины же впивались взглядами в загорелых атлетического телосложения красавцев официантов в облегающей одежде.
Однако что-то как будто сдерживало гостей, не давало им начать развлекаться и проказничать по максимуму. Кто-то пропускал бокал шампанского, кто-то первую дорожку кокаина, кто-то общался между собой, кто-то флиртовал с персоналом, кто-то играл партию в бильярд. Но все чего-то ждали, какого-то события, сюрприза, который бы открыл двери к всеобщему нетерпению.
Наконец раздался голос большого Джима:
- А теперь дамы и господа, я представляю вашему вниманию редкое развлечение. Я привёз воспоминания о нём из Африки, когда путешествовал по чёрному континенту около десяти лет назад. Эта забава запрещена во всех цивилизованных странах, и, конечно же, сейчас мы нарушаем законы нашей прекрасной державы. – Хитро прищурившись, говорил Джимми Кларк, взяв с разноса стакан холодного виски. - Однако надеюсь, что гости, воплощающие собой законность, будут снисходительны ко мне. Ведь ради них, нашей дружбы и веселья, затевалась эта вечеринка! Мы живём в эпоху разбитых окон Овертона, трансгендерной шизофрении, информационного снобизма и непомерного внешнего госдолга! Давайте же возьмём своё от каждой минуты этой удивительной эпохи!
Большой Джим подмигнул залу. Раздался взрыв хохота и овации гостей.
- Ну завернул. – Ухмыльнулся про себя Шелдон.
- Боже благослови Америку, и её законы! – провозгласил тост хозяин дома, и опрокинул стакан виски в свой плотоядный рот, раскусив кубик льда.
Гости в приступе патриотической солидарности все как один осушили свои бокалы.
Не выпил со всеми только Шелдон. На его лице отражалось безразличие и лёгкое нетерпеливое раздражение. Очевидно, что, как и остальные гости, он ждал окончание прелюдия, и начала обещанного отцом редкого развлечения. Но не из-за извращенного любопытства, а чрез необходимость присутствия, которой с неохотой повиновался, являясь наследником “Мясной империи Кларков”.
- Прошу всех за мной. – Обратился большой Джим к гостям.
Приглашённые нетерпеливо следовали за хозяином дома, который провёл их чрез пять комнат, к самой дальней части помещения, доселе бывшей под замком. Перед тем как распахнуть двери в эту часть помещения, Джимми Кларк попросил удалиться обслуживающий персонал, который сопровождал гостей, услужливо неся возле них разносы с алкоголем и дорожками порошка. Когда прислуга послушно ушла, вернувшись в комнаты отдыха, большой Джим достал увесистую связку ключей, и, провернув нужным ключом в замочной скважине, распахнул двери в запретную комнату.
Приглашённые осторожно стали входить, любопытно осматриваясь. Сестра взяла брата под руку, и, бросив на него решительный взгляд, повела его вслед за остальными.
Интерьер комнаты был совершенно заурядный, ничем не пестрил, ничем не выделялся, кроме нескольких деревянных масок в африканском стиле, висящих на стенах. А вот то, что находилось в центре комнаты, вызывало живой интерес, потому что само было живым. Это был габаритный куб, примерно в полтора квадратных метра, из сверхпрочного прозрачного пластика. В нём находился запертый крупный примат, похожий на самца гориллы. Голова его была зафиксирована сверху, чрез отверстие в кубе, словно у приговорённого к смертной казне, которая должна была осуществиться через обезглавливание. Мощные челюсти гориллы скрывал за собой чёрный кожаный намордник. Примат озирался вокруг налитыми кровью глазами и громко сопел, то и дело, пытаясь мускулистыми конечностями пробить стены своего хитроумно сконструированного капкана.
По бокам от прозрачной клетки с пленённым животным находилось несколько столов из нержавеющей стали. На столах располагалось множество занятных вещей: на красной шёлковой материи лежало десятка полтора небольших молоточков для отбивания мяса, разных размеров кухонные ножи, щипцы, лопатки, соусники, белоснежные фарфоровые тарелки и разделочные доски. Так же можно было заметить разные специи, приправы и пучки свежих ароматных трав.
- Подходите ближе, дамы и господа. – Привлекая жестом гостей, произнёс глава мясной империи. – Сегодня я предлагаю вам побыть палачами и поварами. Предлагаю вам отведать редкое лакомство, запрещённый деликатес, приготовленный собственноручно.
Бог создал нас по своему образу и подобию, а значит, он так же уродлив и так же прекрасен, как и каждый из нас. Он хищник и насильник, как и каждый из нас. Он насылает ураганы, наводнения и землетрясения, от которых гибнут тысячи людей, не жалея при этом ни стариков ни детей. Из этого следует, что бог приемлет насилие и страдания. И в то же время, он дарует новую жизнь детям, создаёт чудеса природы и посылает вдохновение творческим людям. Он творец счастья и архитектор страданий. Это его природа. Так почему же нам бояться своих желаний и отвергать нашу природу? – с плотоядной улыбкой, воскликнул Джимми Кларк, осматривая присутствующих, прищурив свои хитрые маленькие глазки.
- Какая прагматичная философия. – Пробормотал Шелдон, слушая речь отца.
Лола, стоящая подле брата, безразлично передёрнула плечами.
- Так что же нам предстоит делать? – возбуждённо воскликнула Нора МакДуглас.
- Мы все уже истекаем слюной! – Хохотал преподобный отец Ллойд.
- Джимми – ты настоящий шоумен! – Подначивала здоровяка Мелиса Хопс.
Остальные гости так же сыпали возгласами в подобном духе.
- Так что же? Вы хотите незабываемого шоу?
- Да!!! – в один голос кричали гости.
- Вы голодны и полны желания?
- Да!!! – в один голос кричали гости.
- Вы хищники, которые хотят свежей плоти?
- Да!!! – в один голос рычали присутствующие.
- Так берите же скорей эти молотки для отбивания, и я вас угощу небывалым лакомством – свежим мозгом примата. – Восторженно произнёс большой Джим.
Гости тут же стали весело вооружаться кухонными стальными молоточками, и ставать вокруг прозрачного куба с пленённым животным.
- Чтобы вы ощутили максимальный эффект от приготовления этого блюда, я сниму намордник с этого дикого красавца. – И глава “Мясной империи” развязал узлы и снял кожаный намордник, который не давал разомкнуться могучим челюстям примата. Животное тут же зарычало, диким взглядом окидывая кровожадных двуногих существ окруживших его.
- Это самец горной гориллы, пойманный на склонах вулканических гор Вирунга, доставлен прямиком из центральной Африки. Рост этого здоровяка 176 см, вес 158 кг, ширина плеч почти метр. Посмотрите на его развитые мышцы, на его крупные кулаки, на его мощные челюсти и острые клыки. Этот крепыш даст фору любому мужчине в этой комнате, если кто-то вознамериться потягаться с ним в физической силе. – Засмеялся большой Джим. – Но сегодня удача не на стороне его вида, а на стороне хитрого сладострастного существа, имя которого человек. Так что, уважаемые гости, веселитесь, торжествуйте, раскроите ему череп, и добудьте это редкое лакомство!
Джимми Кларк первый занёс молоток над головой примата. На какое-то мгновение, он встретился глазами с большим сильным животным, которое смотрело на него загнанным умоляющим взглядом. Затем он перевёл взгляд на право, и за спинами гостей и увидел Шелдона и Лолу. В ожидании, сестра крепко держала брата за руку, имея спокойный сосредоточенный взор. Сын же гневно смотрел на отца, словно пытаясь прожечь дыру на его пухлой нахальной физиономии. Однако тут…
Тут рука большого Джима с молотком опустилась на голову примата. Животное свирепо зарычало от боли. За первым ударом, под оглушительный хохот гостей, на несчастного примата посыпались другие удары.
По мере того как происходила эта кровавая забава, рёв африканского гиганта сменился жалобным визгом. Трудно было представить, что такое большое грубое животное способно издавать такие кроткие жалостливые звуки, такие измученные, почти человеческие, стоны. Любое живое существо, услышав эти звуки страдания, почувствовало бы только ужас и сострадание, безграничную жалость и щемящую внутреннюю боль. Тем не менее, никто из приглашённых не остановился, не опустил руки, не обронил на пол орудие убийства.
Шелдон крепко сжал кулаки, так что Лола, терпевшая некоторое время, вскрикнула от боли, ведь брат всё ещё держал её за руку. Из глаз молодого человека брызнули слёзы.
- Брат, мне больно, пусти. – Проговорила сестра мягко.
Шелдон несколько секунд колебался, а затем разжал руку, и быстро утёр глаза.
Убийцы смеялись и потешались, продолжая бить по уже размозжённому черепу гориллы. Бриджит Гарсиа игриво облизывала окровавленный молоток, позируя Ричарду Прайсу, который снимал её на телефон. Канадцы хором пели какую-то французскую песню, победоносно размахивая над головой столовыми орудиями казни. Со всех сторон виделись гримасы восторга и радости.
- Я пойду, отец просил меня ассистировать. – Сказала Лолита.
Молодой человек кивнул, и, обуздав поток эмоций, стал следить за дальнейшими действиями. Он подошёл ближе, и печальным взором наблюдал за тем, как большой Джим вскрывал раздробленную черепную коробку мёртвому африканскому гиганту. Могучие крепкие лапы примата, увы, не смогли помочь ему в борьбе против врага, до встречи с которым, невинная матушка-природа его не подготовила. Ибо такого хитрого кровожадного врага, мог создать только Бог, и назвать его “венцом природы” – Человеком. Мускулистое тело поверженного обитателя африканских горных местностей было неподвижным, глаза полузакрыты, залиты кровавыми слезами, изо рта сочилась тёмная пена.
Хозяин дома умело управлялся с небольшой электропилой (какой пользуются хирурги при операциях), щипцами, зажимами и скальпелем. Лолита стояла подле него, и, в качестве ассистента, подавала необходимые отцу инструменты.
Гости отложили в сторону молоточки, и с любопытством наблюдали за действиями Джимми Кларка. Глава мясной империи полностью срезал изувеченную отбивными молоточками черепную коробку примата, оголив розоватый липкий мозг. Затем он стал нарезать слайсы, и выкладывать на белоснежное блюдо, которое держала Лола.
- Этот деликатес нужно есть свежим, как сашими. Можете использовать соевый соус, Чили, лайм или другие добавки для усиления вкуса. Однако я предпочитаю оригинальный вкус без посторонних примесей. – Проговорив это, здоровяк взял вилкой кусочек свежего мозга гориллы и положил себе в рот.
- Превосходный вкус. – Продолжал он, жуя, а также протягивая кусочек дочери.
Лола послушно открыла свой красивый рот, и позволила положить в него ещё тёплую часть убитого примата. Совершенно спокойно прожевав, блондинка проглотила необычное лакомство и улыбнулась.
- Моя прелестная дочурка разделяет вкусы своего старика. – Засмеялся большой Джим. – Кому же следующему дадим попробовать наше изумительное угощение? – обратился он к Лоле, весело оглядывая присутствующих.
Гости наперебой восторженно восклицали, каждый хотел быть следующим, каждый махал рукой, выкрикивая “я”. Блондинка, выдержав паузу, указала глазами отцу в определённую сторону. Глава мясной империи проследил за её взглядом и торжественно поднял руки.
- Конечно, милая. Для кого же ещё может быть следующий лакомый кусочек, если не для моего сына. Шелдон, подойди ко мне! – властно произнёс Джимми Кларк.
- Так он же вегетарианец?! – дерзко выкрикнул кто-то из гостей.
- Ради семейной солидарности, мой сын, на некоторое время, сможет изменить свои убеждения. – Внушительно ответил глава семейства Кларков, глядя на сына.
Шелдон, не двигаясь с места, так же пристально смотрел на своего родителя, как и он на него. Затем он перевёл взгляд на сестру. Если взор большого Джима был твёрдым, самоуверенным и настойчивым, то Лола смотрела с нахальным вызовом, в котором почему-то присутствовал, глубоко спрятанный в укромных уголках её порочной души, отчаянный страх.
Стояла гробовая тишина. Гости все как один с нетерпением ждали действий молодого человека, взглядами жадных стервятников следя за мельчайшими его движениями и выражением лица. Среди гостей молодой чувствовал на себе завистливый взгляд тётки, и ядовитый взгляд матери. Но никто из них не слышал того, что слышал он.
Шелдон вслушивался в лёгкое потрескивание, словно где-то неподалёку занялось пламя. Он закрыл глаза, и услышал шёпот: это твоё становление, это твоё становление… древо хаоса должно расцвести…
Через мгновение он открыл глаза, и решительно пошёл вперёд. На его лице отразилось усилие, с которым человек идёт то ли на преступление, то ли на казнь.
От гостей послышались одобрительные возгласы. Молодой человек подошёл к отцу, сейчас он был полностью собран и сосредоточен. Он взял у большого Джима вилку, выбрал наибольший кусочек мозга, лежащий на белоснежном блюде, и наколол его. Мимолётно переглянувшись с сестрой, Шелдон повернулся, и, продемонстрировав публике вилку, положил в рот необычную пищу, и стал невозмутимо жевать. Публика скандировала на его поступок – браво!
Молодой человек проглотил странное лакомство, затем взял стакан виски, протянутый ему отцом, и осушил его одним махом.
- Браво младшему Кларку! – воскликнул хвалебно один из канадских бородачей. – Вот редкий вегетарианец, способный оценить изысканные лакомства! Истинный сын своего отца!
Большой Джим, польщённый поступком сына, одобрительно похлопывал его по плечу, кивая своим приятелям. Шелдон был невозмутим, его взор – сосредоточен, скулы на лице – спокойны. Только душа рычала, будто свирепый зверь. Это рычание могло бы повергнуть в ужас любого из присутствующих, однако этот вопль души был надёжно спрятан под маской самообладания. Молодой человек кивнул отцу и отошёл в сторону.
- А теперь дамы и господа, я прошу вас последовать примеру моего сына, и насладиться столь редким деликатесом. – Произнёс большой Джим.
Гости засуетились, все мечтали отведать необычного угощения. В первых рядах Шелдон заприметил мать и тётку.
Приглашённые словно стая голодных стервятников жадно налетели на пищу, смаковали, проглатывали, причмокивали и просили добавки. Хозяин дома нарезал всё новые и новые порции, под чистую опорожнив черепную коробку примата от содержимого. А гости всё ели и ели, запивая крепчайшим домашним виски, который Лола привезла от друга покойного деда, закусывая фруктами и макая в различные соуса. Мозг был съеден, за ним в ход пошли глазные яблоки и язык гориллы.
Шелдон же, отойдя в сторону, присел в кресло возле стены, и, задумавшись, смотрел в пол, не замечая никого. Перед его глазами стояли последние минуты отчаянной борьбы примата за жизнь, гримаса его физиономии, выражающая ужас и отчаяние, и страдальческий, почти человеческий, взгляд.
“Иштар хотела, чтобы я прошёл и через это испытание… и вновь, всё ради моего становление. Сколько ещё будет впереди испытаний? – горько размышлял молодой человек, - Сколько ещё злодеяний должны совершить эти люди, с которыми я делю кровное родство? Сколько ещё я должен увидеть надругательств над живыми существами? Сколько ещё я должен вынести боли, отвращения и сожаления, прежде чем совершу задуманное?”
Тем временем, пока Шелдон предавался столь тягостным размышлениям, гости закончили трапезничать, и, пребывая в превосходном расположении духа, вернулись обратно в комнаты, где их ждал услужливый персонал, готовый выполнить любые их желания. Молодой человек пришёл в себя и осмотрелся.
Он был один в комнате. Обезображенный труп гориллы лежал на том же месте, словно поверженный титан, заключённый в прозрачной крепости.
В смерти всегда было что-то завораживающее. Величие и отвращение сплелись воедино, заключив в свои ненасытные объятья одного из лучших представителей дикой природы, и до неузнаваемости изменили его могущественный облик. Сейчас это мускулистое, почти античное, тело африканского титана было раздавлено смертью. Словно его сила, которой он обладал при жизни, была дана ему природой лишь для того, дабы над ней теперь потешалась смерть. Нет ничего удивительного в смерти слабого тщедушного существа. Но видеть сильное смелое создание, которое должно было жить, со свойственной ему инстинктивной жадностью и дикой страстью, поверженное смертью, было нестерпимо больно.
“Настало время напиться”. – Подумал наследник мясной империи и отвёл взгляд.
Прихватив со стола початую бутылку виски, молодой человек сделал несколько глотков, и не спеша вышел из комнаты. Попивая крепкий алкоголь из горла бутылки, Шелдон шёл из комнаты в комнату, наблюдая оргию в самом разгаре, которой продолжалась приватная вечеринка.
Из звуковых динамиков, размещённых на потолке, доносился завораживающий голос Кристы Белл, любимой исполнительницы Лолиты. Сейчас звучала композиция “Swing with me”.
На одном из столов в бильярдной лежала брюнетка с большими накаченными губами и татуировками на шеи – Мелиса Хопс. Из одежды на ней были только высокие чёрные шпильки, каблук которых блестел, обрамлённый драгоценными камнями. Она трахалась в два ствола с темнокожими эскортниками.
На другом столе стояла в позиции на четвереньках мать Шелдона – Кларисса. Платье её было задрано выше живота, причёска растрёпана. Драгоценности на шее колыхались в ритм движениям. Её трахал в анал такой же тёмнокожий атлет из обслуживающего персонала. Перед ней лежало золочёное блюдо, с которого она нюхала белый порошок.
На третьем столе находилась обнажённая генпрокурор министерства юстиции – Элиза Маршал. Она лежала в позе 69, придаваясь лесбийским утехам с молоденькой девушкой из обслуги.
Все три женщины уже были изрядно накокаинены. Однако рядом сновал плешивый мужчина невысокого роста без штанов и трусов, за то – в рубашке и галстуке. Он подсыпал и подносил женщинам новые порции порошка, и периодически нюхал сам. Этим плешивым бесштанным любителем посмотреть являлся губернатор штата – Гарольд Патридж.
За несколько метров от бильярдных столов, невидимый никем, кроме Шелдона, в комнате танцевал великан. Его движения было нарочито неуклюжи, пиджак расстёгнут, галстук торчал из кармана. Но словно по странной задумке в его неуклюжих жестах внезапно проскакивала идеальная пластика. Худое тело гиганта на несколько секунд извивалось в танцевальном движении, а затем вновь сотрясалось резкими нелепыми подёргиваниями. Его глаза были закрыты, он самозабвенно отдавался этому странному танцу, под музыку любимой певицы режиссёра Дэвида Линча, не обращая ни малейшего внимания на молодого человека.
Шелдон ещё раз с брезгливостью посмотрел на мать, которая, полу закрыв глаза, стонала от удовольствия, затем бросил вдумчивый взгляд на худого трёхметрового танцора, и прошёл в следующую комнату.
Следующая комната представляла собой покер-рум, на игральных столах которой гости трахали в различных позах смазливых эскортниц. Среди них было несколько канадцев, ФБР шишка Томас Фуллер и капитан Фред МакДауэл.
Возле стены молодой человек заметил тётку Хезер, которая стояла на коленях и отсасывала молодому жеребцу из обслуги. Неподалёку в той же позе стоял преподобный отец Ллойд, который также самоотверженно брал за щеку у загорелого альфа-самца.
Пройдя следующие комнаты, в которых творилась похожая вакханалия, молодой человек нетвёрдой походкой, наконец, вышел в залу, где располагался бар. Из этой комнаты пару часов назад большой Джим повёл гостей в комнату с африканскими масками, где угощал приглашённых необычным лакомством.
За барной стойкой стояла полуобнажённая девушка в латексе, которая готовила коктейли. За длинным мягким диваном Шелдон увидел прокурора штата Ричарда Прайса, одного из бородатых канадцев (должно быть самого ответственного), федерального окружного судью Нору МакДуглас, большого Джима и Лолу. Все они попивали коктейли, обговаривали дела, и наблюдали за тем действом, что происходило в нескольких метрах перед ними.
Неподалёку от компании, сидящей за диваном, были расстелены чёрные резиновые коврики. По ним прохаживалась, одетая с головы до пят в чёрный блестящий латекс со множеством ремешков, Бриджит Гарсия. Обнажёнными были только её груди, на соски которых были наклеены металлического цвета шипы. Ступая на высоких каблуках, её объёмный бюст пятого размера колыхался в такт шагам. Рыжие волосы женщины были собраны, на голове сидела чёрная военная фуражка. Того же цвета перчатки держали короткий кнут, которым она иногда слегка похлопывала себя по упругим бёдрам. Бриджит была похожа на начальника нацистского БДСМ-лагеря.
Заключёнными в лагере рыжеволосой бестии являлись шестеро эскортников – половина парней, половина девушек. Все они пребывали в разных позах, закреплённых на хитроумных приспособлениях, и подвергались различным изощрённым наказаниям.
Опытная извращенка Бриджит была чрезвычайно изобретательна со своими “рабами”. Кого-то она просто шлёпала, кого-то трахала различными фалоимитаторами (разнообразие и конфигурация которых заставили бы обзавидоваться любого ценителя пикантных игр). Кому-то слегка резала лезвиями соски и гениталии, кому-то вставляла иглы в интимные зоны, кого-то шлёпала и поливала горячим воском. Накаченные возбудителями “рабы” не протестовали и не упирались, а принимали свои истязания с восторгом и стонами удовольствия. Иногда изощрённая “госпожа” позволяла кончать одному из перевозбудившихся парней себе на грудь, а затем продолжала свои занятия.
Те, кто сидел на диване, судя по всему, обговаривали деловые моменты, однако это нисколько не мешало им с жадностью наблюдать БДСМ-оргию, что происходила неподалёку.
Осмотрев происходящее в комнате, Шелдон молча, направился к выходу. Его заметила Лолита, и тронула локтём большого Джима. Глава мясной империи посмотрел на сына, их взгляды на мгновение встретились. Шелдон, покачиваясь, поднял бутылку, задержал её в воздухе на пару секунд, словно собираясь произнести тост, а затем молча, опустил. Большой Джим снисходительно улыбнулся и понимающе кивнул.
Набравшись впечатлений, сын, вопреки своим убеждениям, напился, и теперь шёл проспаться. Так себе пояснил его жест здоровяк. Джимми Кларк был доволен сегодняшним днём. “Сын проявил солидарность, показал себя частью семьи. Значит, его психическое состояние стабилизируется, его душевные травмы проходят. Скоро, он станет помогать в бизнесе. И со временем, станет моей опорой…” – так думал большой Джим, смотря в след Шелдону.
Лола же сделала вид, что не заметила этой мимолётной сцены, и продолжала слушать Ричи Прайса, который заканчивал речь, о недавнем коррупционном скандале, касательно закупки вооружения для полиции. Однако, как только папашин приятель договорил, блондинка шепнула отцу на ухо что устала, и если её присутствие больше не требуется, она хотела бы уйти к себе отдыхать. Большой Джим одобрительно кивнул, и, поцеловав дочь в щеку, отпустил. Лолита распрощалась с остальными гостями, послала воздушный поцелуй рыжеволосой нацистке с оголёнными буферами, и вышла из помещения.