Основная особенность мениппеи — «не как жанра, а как особого отношения творящего к изображаемой им действительности» (Бахтин М. М. Собрание сочинений).
Bellum omnium contra omnes. Dum spiro, spero. Ducunt volentem fata, nolentem trahunt (Сенека). Хроника текущих событий. Target Generation. Docendo discimus. Жизнь в Дании. Esse quam videri. Dixi et animam levavi.
Со своей привязанностью к российскому языку, во время нынешней российско-украинской войны, я столкнулся со сложными процессами и метаморфозами происходящими внутри литературных накоплений во мне; все это еще переплетено с тем, что я, достаточно неплохо, знаю историю и надо много чего делать, чтоб она не действовала разрушительно для творческого процесса; идиосинкразией во мне. Со всем этим внутренним багажом, я смог бы и дальше находиться в Украине, как когда-то выживал в условиях СССР, как форме существования России, да еще и развивал себя в сегменте российского языка, как будто бы это был мой родной язык; ибо украинский, на то время, влачил совсем жалкое существование. Я не посвящал - изначально - единственную жизнь борьбе с колонизаторским режимом, как идеалист-романтик на практике; старался использовать себя, больше в творческих целях, что соответствовало моим тогдашним, внутренним представлениям, о мире справедливости. Я верил в свое предназначение (изначально). Как человек родившийся на определенной мне Богом территории, в Украине, став романтиком и поэтом в среде колхозных рагулей, с их примитивным сексотизмом и холуйством внутри, которые первыми нанесли серьезный урон моему самолюбию, загубив первую любовь. Только со временем, я почувствовал предвзятое к себе отношение: как к украинцу. Трудно было социализироваться в колхозной среде, поскольку отец не состоял в этой, преступной, организации; как и мать-учительница, тоже. Я много читал в детстве. Кого там надумали освобождать, имеется в виду русскоговорящих в Украине? Я только несколько дней прожил в оккупации, и, должен буду признаться, что только после этого могу по-настоящему ненавидеть россиян-оккупантов. До этого моя ненависть к ним, была не полной. Хотя я пережил рабство на Байконуре и дастаточно лет проработал в России, чтоб не иметь иллюзий относительно россиян. Каждый обязан теперь был стать украинцем, в свободной Украине, чтоб никогда больше не ощущать себя человеком второго сорта. Это практиковалось в Советском Союзе (что бы там не талдонила об этом имперская пропаганда). Я родился в селе, поэтому на жизненной практике знаю, что существовал “институт прописки” для беспаспортного колхозника - до 1974 они вообще не могли перемещаться куда-либо за пределы собственного села (тогда еще: “на” Украине), где они должны были терпеливо дожидаться очередного голодомора, учтиво заискивая перед всякими держимордами, которые плодились во власти, как пуголовки в теплой воде. Институт прописки был введен в СССР в 1922 году с целью обеспечения органов власти полной информацией о жителях, проживающих в населенных пунктах страны и всех их передвижениях. Несмотря на очевидное наличие общих черт с крепостным правом, в условиях советского государства, наличие паспорта и прописки ставило их обладателя в привилегированное положение, особенно, если человек проживал в населённом пункте с особым порядком прописки. Самой пристижной считалась прописка в Москве. В Ленингграде. В Киеве. Человек, не обладающий паспортом или пропиской, лишался большей части набора прав, который предоставляло советское государство. Без прописки человек чувствовал себя полностью во власти чиновников. Но, я здорово научился мечтать, чтоб не выдеть вокруг себя ограничений. Мечта подарила мне творческие крылья. Что и привело меня в геологию, которая в какой-то мере позволяла их расправить и получить огромный опыт, необходимый мне, как будущему литератору. Я умел обходить искусственные границы, которые создавались институтом прописки. Хотя за моими перемещениями по Союзу, очень следили опытные стукачи (к тому же в паспорте появлялись нежелательные штампы, по которым легко прослеживались маршруты моих путешествий). Чиновники были в восторге от этого, считая меня "летуном" и делая соответствеющие выводы. У них своя система опознавательных знаков. Но, я не собирался им служить. Я стремился стать литератором, а этот отдел кадров - у Господа Бога. Вот краткая фабула, в начале этого романа. После окончания Киевского геологоразведочного техникума, я попал в Березовскую экспедицию, базирующуюся в городе Новосибирске. Я уже поведал о том, как я попал оттуда на Байконур. Демобилизовавшись в конце 1983 года, со своим армейским дружком, Олежкой Черепановым, который нашел меня в Новосибирске, - россиянином, родившимся в Ташкенте, - вдвоем, по тому адресу, который я взял в отделе кадров Березовской экспедиции, отправились в город Уяр, в эту же экспедицию, работавшую, - заездами, - под Иркутской областью, на речке Агул. Оттуда, я припутешествовал в город Красноярск, в Комплексную экспедицию, собирающуюся на Подкаменную Тунгуску. Им срочно потребовался геофизик. Уже одно название сибирской реки, приводило сердце романтика в трепет и неописуемый восторг. В 1908 году, как известно, на реке взорвался огромный метеорит. Что придавало ей, в их глазах: мистичность и загадочность. Кое-что из мистики, я почерпнул из Самиздата, который ходил и у нас в техникуме. Кстати, постоянно надобно избегать в литературных текстах словес с крайними значениями, к которым можно отнести и слово: “неописуемый”. Но об красотах этой, таежной речки, по-другому сказать не получится. Вспоминая об этом путешествии, даже по прошествии многих лет, я не могу скрывать свой внутренний восторг. Живу я теперь очень далеко от тех мест, в западной стране, на севере Европы, но кроме ярких эпитетов на ум, больше ничего не приходит. Эти редчайшие воспоминания, украшают мой внутренний мир. Я обязан был там побывать, если я так усердно брался за литературу. Судьба затащила меня туда, благодаря и Байконуру. Через те огромные потери, которые я понес там за два года, - я должен был воспрянуть духом: приободриться. Без этого моя жизнь много бы потеряла; была бы неполной. Я, иногда, вспоминаю распределение, и то, что должен был по первому выбору: попасть в город Боград, что в Одесской области. Пил бы себе молдавское, прекрасное вино, писал бы легкие рассказы о Черном море. Но, кто-то передо мной, уже распределившись, сдал место в Березовской экспедиции, - и я, как будто бы увидел новый смысл жизни, быстро сменил свой выбор. Накануне, мне снилось то, что я попаду именно в Березовку. Вот такая история произошла в 1981 году. Более подробно, свои чисто геологические дела и коллизии, я уже описал в романе “Романтик”. Повторятся, нет необходимости. Это был тот уровень прозы, на который я был способный в 2012 году; окончательный вариант романа был сделан в Индии; в Ауровиле. Мне казалось, на тот момент, что это очень добротная работа. Сейчас, же, у меня лежат на душе, лишь мои литературные ощущения от этой работы. Не столько последовательность в изложении фактов (этого я уже добивался в предыдущем тексте), но, прежде всего, в создании определенной структуры, на которой будет закреплен нынешний сюжет с различными моделями и шаблонами. Вот настоящая цель этого романа (Мениппеи). Мениппея - это только предварительное название. Возможно, роман обретет новое название: “Target Generation” (я еще не решил). Вообще-то не всегда название произведение выскакивает сразу. “Трепанация ненависти” - название первого романа, написанного в Ирпене под Киевом, - было придумано еще когда я жил в селе, и занимался клубничными делами; когда местные сексоты, меня навязчиво пытались отправить в тюрьму. Я, буквально, насыщался, там, их ненавистью ко всему, что я нес в себе. Не о каком продуманном творчестве, тогда, не могло быть и речи; вся моя энергия уходила на ристалище с чиновниками. В это время, я мог делать лишь небольшие литературные наброски. Лет пять прошло с тех уже пор, когда я взялся за настоящую работу над романом. И, паралельно, продолжал учиться писать. Я не прерывал, литературную учебу, со времен работы в геологии. После Уяра, я попал в Красноярск. Жил в гостинице, в Доме геолога. Иногда, просто, сидел над чистым листом бумаги. Или: слушал подселенных ко мне постояльцев. Потом: случилась, сказочная, Подкаменная Тунгуска. Там, я сблизился с Галкой. Вначале ей, похоже, потребовался просто мужик. Мы быстро организовались в некую ячейку (наподобие семьи), хотя в нее был какой-то мужик. С которым она жила полноценной, сексуальной жизнью. Я, это пишу только для того, чтоб насколько можно было, придерживаться поближе к истине. Галка узнала о том что я пишу, перечитывая мои записные книжки; что-то оценила из того, что я уже сделал в литературе, и тут же зажглась чисто женской идеей: помагать своему избраннику. Она старалась поддерживать во мне творческий огонь, даже когда мы вернулись в Красноярск. Начальнице, наши отношения, явно не нравились. Как нам не нравилось то, что ей это не нравилось. Начальница стремилась передать нам свое бесконечное пристрастие к профессии геолога. Она хотела показать, что она вся в работе, страдает одержимостью. Возможно, что воспитаная на фильме "Неотправленное письмо" со Смоктуновским и Самойловой. В геологии много встречалось таких. Мы, конечно же, делали свою работу качественно, но, начальнице казалось, что мы занимаемся не тем чем надо. Нам с Галкой не хотелось перед ней отчитываться за свои отношения. В конце концов, она вывела нас из равновесия. Мы крепко повздорили с нею. Возвращались в Красноярск, уже откровенными врагами. Я даже не раздумывая долго, переходя в другую экспедицию. Занялся гравиметрической съемкой. Скоро меня, с Красноярска, отправили в Туву. Галка проводила меня теда - 12 . 01. 1985 года. В Туве, я должен был, до приезда всей экспедиции, сторожить базу. Сидел в старой больнице целый месяц - читал Достоевского. Перечитал почти все его романы, чтоб больше к нему никогда не возвращаться. Что-то записывал. Но больше слушал местных аборигенов. Начальник объявил набор рабочих в геологическую партию. Ко мне, каждый вечер кто-то приходил. В поселке Усть-Элегест была тюрьма - “химия”; многие жители побывали за ее стенами. Я принялся записывать не вымышленные истории. Достоевский появился там, как нельзя кстати. Он мало давал для техники письма, но сильно влиял на психику. Впечатление от этого периода в жизни, что ты постоянно находишься в каком-то жизненном тупике, откуда нет никакого выхода. Или - это: Тува так действовала на меня? Скорее: и то, и другое. Все это неплохо описано в “Романтике”. Я познакомился с библиотекаршей, и она для меня отворила закрома - кладовку со списанными книгами. Большая часть из них, тут же перекочевала под мою кровать. Бунин, Куприн, Гете, Толстой, Гаршин, Тургенев… 20. 02. 1985 года, явилось и мое начальство. Во главе компании бичей (бич (абр) - бывший интеллигентный человек). Скоро, я понял, что попал в ловушку. Муж бывшей моей начальницы, похоже, нанял оных, чтоб они расправились со мной самым жестоким образом. За водку, что ли? Это я уже никогда не узнаю. Эти сволочи, стали кидаться на меня, аки звери. Недели две, я успешно противостоял им, даже в массовой драке на Восьмое марта. Продумывал способы, как уехать, - но без денег, это сделать было практически невозможно из Тувы. Пришлось писать дружку, чтоб выслал. Денег от него, я так и не дождался. Хотя он уверял меня, потом, что деньги высылал? Могли бичи, каким-то образом, экспроприировать их с почты (через начальника, когда я работал в степи?), - и пропить. Пришлось отдавать, потом, модные шмотки, этому дружку. В СССР, с этим делом, было всегда напряженно. Я, какое-то время, противостоял бичам, а там были и по два метра ростом! Я сдерживал их натиск до тех пор, пока они, скооперировавшись в очередной раз, все-таки, разбили мне нос. Это нанесло мне небольшой урон. Они остались довольными, что смогли, все-таки, выполнить это задание; занялись потом распусканием сплетен по экспедициям. Чтоб это скорее дошло до ушей мужу моей бывшей начальницы. Иногда, правда, зравый смысл им мешал этим заниматься, учитывая то обстоятельство, что бичей там было: полтора десятка, а я один. Не все, правда, они были агрессивными. Заработав достаточно денег, и, попутно, изучив Туву, как свои пять пальцев, - приходилось за день проходить с гравиметром не меньше 25 км, - отработав обязательные два месяца, я уволился той же осенью, чтоб уехать домой. Хотел было вернуться на Подкаменную Тунгуску, чтоб пожить год-другой среди кержаков. Даже слетал в Бор к устью Подкаменки... Там, обдуманно, сменил все планы, и отправился в Коми АССР. Хотелось еще поработать на нефтяных месторождениях. Народ там, по разговорам среди геологов, подобрался суровый. Много сидевших; бывших зэков. Около года, я там жил среди бурильщиков на воду. Занимались каротажными работами на месторождениях. Работа не клеилась. Этой аппаратуры, я не знал, и учиться не хотел. Я, больше всего времени, отдавал написанию рассказа, того, что потом вошел отдельной главой в “Романтике”, под названием “Канава”. Возвращаясь домой, я сдал его, совсем сырым в “Юность”. Безрезультатно. Продолжал упорно работать над этой прозой уже в Конотопе. Снял квартиру на Профессиональной улице. Творческая студия мне не подошла. Начались годы горбачёвской перестройки. Потом, развалился Союз, и я опустился еще ниже в социальном плане: в колхоз “Большое дышло” (в моем опыте, он назывался: “Перше травня”). Мечтал, чтоб разруха в стране закончилось, как можно быстрее, и открылись возможности: уехать за границу. Хоть к черту на рога, лишь бы к месту. На самом деле добавились заботы о стареющий и больной матери, у которой возникли большие проблемы. Сестра, заручившись поддержкой альфа-сексота, принялись отбирать у нее хату. Я, принялся защищать жилище. На что ушло чуть больше десяти годов моей жизни. За это время, я научился зело выращивать клубнику, и не только. Писать и печатать в периодике небольшие рассказы. Много рыбачил на Сейму. Ездил постоянно в лес на велосипеде. Делал длительные пешеходные прогулки по лугам. И: писал, писал, писал… Я учился работать на себя. Литература это особый мир, где ты должен стать самодостаточной личностью. Не обязательно в финансовом плане. Для этого она дает общее развитие. С нею, я научился глубоко понимать землю и растения. Которые, отвечали мне - феноменальными урожаями. С восьми - приблизительно - соток, я снимал не меньше десяти (часто больше) средних (8 л) ведер клубники; все на продажу. Что придавало уверенности в себе. Я учился создавать свою литературу. Не от кого не зависящую: гордую, одинокую, жизнестойкую, мощную, героическую (в некотором роде). Я добился всего этого - выработав собственный стиль. Я могу быть одновременно: и читателем, и писателем, и поэтом, и публицистом - в себе самом; могу, ежедневно, не прибегая к каким-то стимуляторам, работать в одном из этих жанров. Мне все равно, читают меня при этом; или, как Ван Гога, будут принимать только после смерти. Может - никогда ( мне от этого - не холодно, не жарко). Это не нарушает, мою, внутреннюю дисциплину. Я не только готов, но всегда буду подчеркивать свою независимость. Сейчас, я нахожусь в Дании. Уехал из Совка, который давно выгнал из себя. Как избавился: от хохла (еще в юности). Вот почему я люблю до сих пор русский язык. Он помог мне справиться с этой проблемой - легко и безболезненно. В советском прошлом, это была одна из форм выживания личности. Без этого, я не мог состояться в литературе. Жизнь без нее, мне не была нужна. Все развивалось синхронно. Русский язык, на котором я пишу очень много, соответствует высокому уровню понимания происходящих вокруг процессов. Сейчас война, а этот язык давно уже перестал во мне ассоциироваться с российским народом. Я рафинировал себя в его сигменте, и не хочу с ним расставаться. Он стал для меня рабочим инструментом, с помощью которого, я реализовываю свои идеи: засеваю, вот, своими мыслями, этот роман. Открывая, при этом, сущность жизни. Русский народ неизлечимо болен великодержавным шовинизмом. Не последнюю роль в этом сыграла и литература. Европейская культура ( беру более глубокий смысл) - это развитие гармоничной личности. Европейская литература посвящена только этому процессу. “Хорошие русские” существуют для того, чтоб “плохие русские” не выглядели, хотя бы для евреев, нацистами; чтоб возможно ставало евреям и дальше подрабатывать у них лжецами (а то и палачами, как во времена Сталина). Умиляет пропаганда россиян сосредоточенная в телевизоре: каждой твари по паре: два еврея (мужики почему-то?), две армянские особи, две - коренной нации. Подстраиваясь под доминирование “хороших русских”, евреи как всегда не испытывают стыда перед другими народами; используют вовсю ненависть к украинцам. Немцы, превратившись в “плохих”, в свое время, - те, вынуждены были оставить свои ратные дела, превратившись в обычных торгашей, чем, сразу же, и воспользовались евреи - заняв ту, славную, нишу. Теперь балаболят уже не стесняясь своей паскудной роли. Это, как политическая норма - слушать их трескотню. Я все меньше смотрю их стримы. Война идет с переменным успехом. Перемалывается живая сила - и техника врага. Россияне забрасывают своим мясом украинские позиции, в бесконечных штурмах Авдеевки, чтоб потом уничтожать трупами украинцев, Европу. Цифры потерь - с разных источников слишком разнятся, чтоб я упоминал их; как уже никогда не будут подсчитаны погибшие в предыдущей войне. Цель украинцев - победить любой ценой. На этой ноте - подбиваются итоги, второго года войны.
То, что власть в Украине захватил бывший, - а для россиян он, и: действующий - скоморох и еврей, - это не вызывает у меня удивления. Как, собственно, и для мало-мальски мыслящего человека. Сами же, россияне, и определили его на этот пост, в большей степени, через своих эфэсбэшников в рясах. В этом не последнюю роль сыграл и телевизор, начиненный российским контентом. Он приучал украинцев к кривлянию. За тридцать лет независимости - зубоскальство в Украине достигло апогея, как раз во время выборов нынешнего президента. Возможно, что тот фактор, что президент Украины бывший клоун, хоть и косвенным образом, посодействовало хорошо подготовленному нападению на Украину, именно во время его правления. Много не понимающий в политике - неискушенный, как говорится, в этих делах, - очень ограниченный человек, благодаря именно этой профессии, телевизионного шута, он взялся руководить державой. Держава - это люди (народ); оно это не понимает до сих пор - и руководит (или рукоблудит?). За этим, “шутом гороховым”, тянулся огромный шлейф неприглядностей, которые вызывали, разве что, испанский стыд, а не смех, еще во время его телевизионных выступлений. Ватников, сознательно, подсаживали на его глуповатые розыгрыши. Украинец, воспитанный, это долго не мог выносить. Я сам смотрел его выступления только отрывками, после уже нашумевших скандалов. То, как он играет членом на рояле, или пытается рассмешить поборников порабощения Украины, глумливыми шуточками о Майдане, на котором гибли те, кто ее нынче защищает от россиян. Он постоянно отлынивал от военных повесток на войну. Короче - был жалким из самых жалких уклонистов: трусовым и недалеким ватником, чувствуя свою безопасность, как обычный сексот. Эту безопасность и уверенность в собственной непогрешимости, ему обеспечивали российские спецслужбы, как активному агенту. Нельзя все это как-то по-иному интерпретировать. Кривляющиеся существо, благодаря телевизору, превращено в погубителя Украины. Ненавидя Украину и украинцев, - купаясь в российских нарративах, - этот ватник должен был "слиться" в момент захода россиян. Вот почему он не убег в первый же день войны, - что должен был передать власть уже назначенному в Кремле гауляйтеру. Но: так получилось, благодаря стойкости армии, что ему пришлось задержаться на этом посту. Как было с оккупацией Крыма, когда тогдашние сексоты, захватившие власть на Банковой, ловко сдали полуостров без боя. До сих пор примеряют лавры спасителей Украины. Только такая сексотская шваль могла культивироваться во власти, на протяжении тридцати лет нашей независимости! Вместе с насмешковатым быдлом, которое они развращали по телевизору. Вначале московскими петросянами, пока не вырастили своих паяцев ( уже с украинским менталитетом). Тридцать лет они дружно хохотали над Украиной. Выберут сексота во власть - и умирают от смеха; отдадут врагу ядерное вооружение - и смешно им; взорвут военные склады - и животы надрывают от каких-то одесских хохмачей (уже, на следующий день, после жуткого сообщения). Смешной был народец. Сейчас, правда, уже не смеется, когда пришлось собственную кровищу проливать. Хотя российскую церковь еще тщательно берегут. Я б на месте этого позорного арлекина, не изображал дальше из себя президента-шута, а покаялся бы - и передал власть более достойному украинцу. Не насмешковатому быдлу, а представителю коренного народа. Можно военному, которые показали себя, как надо защищать свое Отечество. Есть бывшие политики, которым эта страна не пустой звук. Я думаю, что какой-либо вариант из двоих пошел бы на пользу Украине. Исчезли бы российские кроты, юркнув в незаделанные дыры на границе. Систему Кормления Сексотов надо будет все равно демонтировать. Жить в бардаке, постоянно оглядываясь на Россию, как это делали тридцать лет, уже не получится. Надо менять суды; их наполнение. Эти люди, что играют роль судей, не имеют достаточных качеств добропорядочности. Я, вспоминаю, как меня прессовали в Конотопском районе - альфа-сексот Б-ов, прокурор Муха, их челядь - холуи, любовницы, гопники, колхозное отребье. Лгали и доносили. Больше десяти лет длилась эта свистопляска. Пока я учился настоящей литературе, и выращивал клубнику на продаж. Это была настоящая сага. Я, представил ее, в виде: “Трепанации ненависти”. Ее открывали не одну тысячу раз, чтоб почитать - и это весьма приятно осознавать для меня, как для автора. Вышло несколько электронных книг. Я пережил, тогда, не один суд, и знаю, как судьи подтасовывают факты, как они не видят очевидного, как расправляются с уликами на уровне никудышного расследования; как подставляют; как лжесвидетельствуют на суде. Все это надо пережить, чтоб написать какую-то главу (а бывало: что выходил один абзац). А могло, ведь, получиться всеего лишь одно предложение: некролог о смерти автора. Я записал много эпизодов с бандами и всем тем, что способствовало появлению этой российско-украинской войны. Я это все пережил, чтоб не схоластически отображать действительность в своих текстах. В Конотопе, после моих откровений, появился патриотический мэр. Много шороху я тогда наделал. После этой войны - народ, я думаю, снова воспрянет; не надо будет надеяться на телевизионных шутов. Время клоунов должно кануть в Лету.
В Дании сейчас Рождество. Рождество - это всегда красиво. В магазинах - снижки на все продовольственные товары. В Управлении коммуны - устроили настоящий праздник. Показывали датский фильм выпуска 1954 года; что-то, на подобие: “Карнавальной ночи” с Л. Гурченко в главной роли, фильм выпущенный в 1956 году. Беженцы с многих стран смотрели это кино. Интересно было наблюдать за африканцами и сирийцами, которые никогда не видели лыж. Но, чему-то смеялись. Датчане - искренне. Они в тысячный раз пересматривали этот знаковый фильм, как и мы, когда смотрели: “Карнавальную ночь”. Еще - в отдельном корпусе выдавали сертификаты ( что-то типа аттестатов) закончившим курсы по-датскому языку. Потом угощали какими-то печеньками. В Северном море бушевал шторм в эти дни, и я, два дня, не покидал жилище. Сегодня - солнечно. Продолжаются рождественские праздники. Вчера, в Фальстеро, украинки, видел проходя, сидели в холле за праздничным столом (со свечами и праздничной едой); в комнату доносилась музыка из “Вечеров на хуторе близ Диканьки”, выпущенного в прокат в 1961 году. Я уже прожил один год, когда появился этот фильм. Как давно, оказывается, я живу уже на этом свете…
25. 12. 2023 года