- Юленька, солнышко, дома ты можешь высказаться, как угодно, но ругаться при новых в нашей компании людях, как биндюжник в Неапольском порту... - заплетающимся языком заявил Толик.
- В Одесском... - машинально поправила дядюшку Нина-средняя. - В Неаполе они называются иначе и ругаются по-итальянски...
- Да причем тут ты? - заявила Юлия. - Сказанное относится исключительно к твоей бывшей теще...
- А причем тут она? - не понял баритон.
- Толик, она тебя обманула. - ответила мужу Юлия. - Вера Егоровна так ненавидела свою падчерицу за то, что ее любили отец и дед, что, не задумываясь, сделала ей гадость. А Николая Лялина та же генеральша Седова ненавидела лютой ненавистью за то, что еще до войны он отказался жениться на ней самой...
- Юленька, я не вижу в твоих словах логики... - икнул Толик.
- Логики не видит никто, но факт остается фактом - Вера Егоровна ухитрилась искалечить жизнь Анне и тогда, когда она забеременела от тебя, и потом, когда спустя почти четыре года Анна вышла замуж именно за того самого Николая Лялина...
- Не понимаю... - заплетающимся языком ответил Мартынов.
- Тогда попробуй просто запомнить, что генеральша Седова готова была пуститься во все тяжкие, лишь бы искалечить жизнь Анны... Когда Анна вынашивала Лизу, Седова устроила первую попытку... Четыре года спустя ею же была предпринята вторая попытка, а в этом году - третья, и последняя, попытка разрушить жизнь падчерицы и отжать у нее все имущество...
- Падчерицы? - удивился баритон.
- Да, дорогой. Вера Егоровна приходилась Анне не матерью, а мачехой. - отозвалась Юлия. - Пока поверь мне на слово, а дома я тебе все расскажу подробно и покажу документы.
- Толик, ты уверен, что Вера Егоровна, рассказывая тебе о моей якобы неверности, назвала имя предполагаемого соперника? - спросила Анна Михайловна.
- Да. Она сказала, что ты встречаешься с Николаем Лялиным, мужиком, который по возрасту тебе в отцы годится...
- Я познакомилась с Николаем, когда Лизаньке было уже три годика... - растерянно отозвалась госпожа Лялина. - Он делал ремонт в квартире деда... Вера Егоровна говорила, что этого мастера ей порекомендовала наша домработница Клава... Что скажешь, Юленька?
- Скорее всего, для убедительности генеральше хотелось назвать зятю имя твоего мнимого любовника. - предположила полковница. - Никого из вашего окружения она назвать не могла...
- Почему?
- Она побоялась бы, что Толик пойдет выяснять отношения с мужиком, и обман раскроется...
- Толик не пошел бы... - вздохнула Анна. - Не тот случай...
- Она этого не знала... - ответила полковница. - Ей нужно было назвать такое имя, обладателя которого он гарантированно не нашел бы... Вероятнее всего, она назвала имя своего бывшего любовника и отца своих детей специально, чтобы отомстить и ему...
- Похоже... - согласилась Анна Михайловна.
- Юленька, получается, что Лиза - моя дочь? - спросил Анатолий Александрович.
- Да, дружок...
- Леня, ты можешь организовать анализ ДНК, чтобы Толик не сомневался в своем отцовстве? - спросила Анна Михайловна.
- Конечно, могу.
- Организуй, пожалуйста...
- Аня, можешь не стараться - я верю Юленьке. - заявил Толик.
- Я настаиваю!
- Получается, что я по навету тещи поступил, как подонок?
- Получается... - ответила Анна. - Только не нужно всю вину возлагать на Веру Егоровну... Если бы тебя не пугали трудности, ты бы не сбежал... Если бы ты действительно любил меня, то рассудил бы, что не тот отец, который родил, а тот, который вырастил и воспитал... Ты хотел легкой жизни, поэтому тебе было выгодно усомниться в своем отцовстве и сделать то, что ты сделал... Сейчас тебе выгодно свалить всю вину на мою мачеху, чтобы семья не считала тебя подлецом, и ты это делаешь...
- Сколько ненависти... - пробормотал Анатолий Александрович.
- Нет, Толик... Нет у меня к тебе ненависти... - горько вздохнула Анна Михайловна. - Раньше была, а сейчас, когда я вижу, как ты наказан за содеянное, мне жаль тебя... Ты несчастный человек... Ты украл у себя целую жизнь – Лизину жизнь... Ты не видел ее первой улыбки, не присутствовал при том, как она сделала первый шаг, не слышал, как она сказала первое слово, не прожил вместе с ней день за днем ее детство, не рассказывал ей сказки, не пел колыбельные, не ответил ни на один ее детский вопрос, не отвел ее в первый класс, не радовался ее успехам, не видел, как она взрослеет, не встретил после выпускного бала, не переживал, когда она поступала в институт, не набил морду жестоко обидевшему ее подонку, не выдал замуж, не был счастлив ее счастьем и много еще чего "не"... У тебя в жизни сплошные "не", а ты об этом даже не задумался...
- Ты кое-что забыла... Я был первым ее начальником, я научил ее профессии, я защищал ее от своры интриганок...
- Совсем не от отцовской любви... Она тебе безумно нравилась, и ты мечтал затащить ее в постель. - сказала Юлия Николаевна.
- Ты знала об этом?
- Да, а еще я знала, кем приходится тебе Лизанька, и старалась удержать тебя, чудака, от страшного греха единственным по-настоящему действенным способом. Догадываешься, каким?
Анатолий Александрович горестно кивнул головой, молча встал, вышел из-за стола, тяжело опустился в кресло-качалку и затих...
- Кто из докторов самый трезвый? - минут через десять спросила Лиза.
- Вадим. - ответила Лариса Александровна.
- Димочка, посмотри, почему Анатолий Александрович так странно затих... Может быть, ему плохо?
Словно в ответ на ее слова, из кресла раздался храп...
- Не переживай... - успокоила ее Юлия Николаевна. - Твоему долбаному папаше плохо может стать только в том случае, если у него на глазах водку в унитаз вылить или полную бутылку разбить...
- Я его папой называть не буду. – заявила Лиза. – У меня был папа Коля, и другого мне не нужно.
- И не надо. - ответила Юлия Николаевна. - Можешь называть его Толиком, а можешь и вообще никак не называть. Поверь мне, девочка, он даже не заметит... Меня можно называть просто Юлией и на "ты". Миша, тебя тоже касается...
- Мишенька, - проворковала Анна Михайловна, - теперь у тебя одна жена и две тещи... Ты круче, чем султан...
- Одна теща с прибабахом, а другая - с пистолетом... - хмыкнула Лиза.
- Ребятки, мы сегодня уже много пили за здоровье Мишеньки, а теперь давайте выпьем за пополнение наших рядов новыми родственниками! - предложила тост Нина Константиновна. -Ура!
- Юленька, пусть теперь Толик нам споет что-нибудь хорошее... - попросила Нина-старшая, когда бокалы опустели.
- Подожди немножко... - ответила полковница. - Дай отцу-молодцу прийти в себя... Выпить захочет – сам взвоет.
- Давай сегодня сделаем наоборот – он споет и получит гонорар...
- Баритон-алкоголик, выползай из своей норы. - позвала мужа Юлия.
- Вы уже решили, чем меня казнить?
- У тебя появилась уникальная возможность получить стопочку без вымогательства. Публика просит продолжить концерт и обещает налить гонорар. Спой нам "Ехали на тройке с бубенцами", арию князя Орловского, потом "Матильду", опрокинь гонорар, и шире шаг обратно в кресло-качалку.
- Сегодня я буду петь только то, что захочет услышать моя дочь!
- Твоя дочь предпочитает слушать пение своего мужа. - ответила Анна Михайловна.
- У меня завелся конкурент? - недовольно спросил баритон.
- Нет. - ответил Миша. - Вряд ли с таким ранением я когда-нибудь смогу петь. Вы в безопасности, а Лизаньке придется ограничиться воспоминаниями.
- А вот и нет! - ухмыльнулась Лиза.
Она поцеловала мужа, встала из-за стола и ушла в спальню...
Через несколько минут женщина вернулась, положила на стол магнитофон и нажала нужную кнопку...
Гостиную наполнили звуки Мишиного голоса...
- Ты сохранила те пленки? - шепотом удивился Михаил.
- Да. - тоже шепотом ответила Лиза. - Мне захотелось сохранить атмосферу наших первых лет навсегда.
И, обращаясь к присутствующим, добавила:
- Прошу поднять бокалы за то, чтобы через некоторое время мы услышали, как наш Мишенька поет сам, без фонограммы.
А потом, потянувшись к Мише, шепнула ему на ухо:
- Колыбельную...
Продолжение следует в романе "Большая семья"...