Из безмолвной Пустоты
К небу тянется росток.
Во владеньях Чистоты
Мудрости найдёшь цветок.
Посади в саду своём,
Ночью береги и днём.
I
Издалека увидев процессию из двух незнакомцев и осла, стражники у главных ворот замка скрестили алебарды. Гор и Себастьян прошли по подъёмному мосту, позади остался ров с мутной водой. Осёл покорно волочился сзади, позвякивая колокольчиком.
– Куда направляетесь? – рявкнул постовой – рослый детина с выдающимся подбородком, в погнутом шлеме, постоянно съезжавшем набок.
Гор объяснил причину их появления.
– Если осёл из замка, то на нём должно стоять особое клеймо! – караульный принялся рассматривать животное: обошёл его со всех сторон, заглядывал в уши, изучал кисточку хвоста. Иаан разволновался и, нервно выдернув хвост из рук здоровяка, лягнул его изо всех сил. Стражник упал, а его покорёженный шлем с лязгом грохнулся о землю, обнажив бритую голову с точно такой же вмятиной.
«Понятно отчего этот дуболом такой недогадливый», – подумалось Гору.
Второй амбал оказался умнее и, подойдя к ослу, заметил:
– Э-э, да вот же у длинноухого колокольчик с розой – эмблемой нашего замка. Проходите! – заявил он молодым людям. – Мы должны оставаться на посту, конюшню найдёте сами. Отведите осла и сразу возвращайтесь – незнакомцы не должны задерживаться в замке. Уж слишком часто тут шастают всякие торговцы снадобьями и «чудотворной» посудой, – буркнул он напоследок.
Оказавшись внутри крепости, друзья остановились у вывешенного на воротах указа, который гласил:
«Объявляется во всенародное известие.
Подданные сего графства и окрестностей дворянского происхождения приглашаются на торжества, устроенные милостью графини Розен.
Графиня желают разделить с народом свою печаль в связи с появлением у неё первого седого волоса, что равно окончанию её молодости…»
– Что?! – с изумлением воскликнул Гор. – Пир в честь седого волоса?
– Чудно, – подтвердил Себастьян.
До их слуха донеслись слова двух случайных прохожих, идущих мимо.
– Чему тут удивляться? – говорил один другому. – В прошлом месяце я побывал на пиру, устроенном в честь первой морщины одного маркиза, – хихикнул он.
– Для тех, кто любит пировать, поводы быстро заканчиваются… А морщина – разве плохой предлог? – заметил собеседник своему приятелю.
– Я во многих государствах бывал, но, признаюсь, куда им до нравов Новоскании! – последовал ответ.
– Ты слышал? – спросил Себастьян Гора, когда прохожие скрылись из виду.
Гор кивнул, и друзья продолжили чтение.
«… В честь этого скорбного события
написан реквием, который исполнит
мужской хор аббатства.
Всех ожидает обильное угощение
от щедрот графини, а также музыка с танцами,
наполненными печалию по уходящей молодости.
Место проведения торжества –
парадный зал сего охотничьего замка».
В это время графиня Розен, раскрасневшаяся и слегка уставшая, вернулась с охоты. Стройная женщина с копной тёмно-русых волос примчалась на коне, покрытом фиолетовой попоной. Черты этой дамы лет тридцати отличались правильностью, хотя в лице проскальзывало нечто простоватое, её образу не хватало благородства.
Продолжая изучать указ, молодые люди не заметили, что их пристально рассматривают графиня, мальчик-паж и ещё одна леди. Волосы жгучей брюнетки рассыпались мелкими волнами, чёрные очи горели страстью из-под угольных ресниц, а чётко очерченные губы ярко алели на смуглом лице – настоящая южная роза! Дама носила имя Асусена, что означало «белая лилия».
– Асусена, – повелительно прозвучал голос графини. – Обрати внимание на этих двух красавцев, – она указывала на Себастьяна с Гором. – Они хоть и простолюдины, но, если их нарядить как полагается, сойдут за людей с благородным происхождением. Вам, молодым дамам, хоть будет с кем танцевать на торжестве. Ты же знаешь, какая у нас беда с мужским населением? Все лучшие мужи Новоскании, наши доблестные рыцари, сражаются в крестовых походах. А остались… – она безнадёжно махнула рукой.
– Одни хромы, другие косы, третьи слабы глазами, четвёртые умом… – подтвердила придворная дама.
– Ты права, моя девочка, – согласилась госпожа, внезапно её лицо приняло решительное выражение. – Ступай к ним, спроси, что привело их в наш замок, и пригласи на пир. Это моё приказание, и отказа я не приму!
Придворная дама грациозно приблизилась к молодым людям.
Осёл, приметив Асусену, засеменил ей навстречу.
«Ах, какая обворожительная дама, настоящая прелестница! Цвет её платья из новомодной ткани напоминает мне фиалковый луг! Наверняка оно приятно на вкус! Тихонько подойду к ней и отведаю маленький лоскуток, она ведь не заметит?»
«Заметит! – Себастьян, схватил Иаана за верёвочку на шее, прочитав его сокровенные мысли. – Попридержись, иначе вылетишь из замка навсегда!»
Осёл жалобно закатил глаза и грустно вздохнул.
– Приветствую вас! – торжественно произнесла дама. – Что привело вас в замок?
Друзья вежливо поклонились госпоже, Себастьян ответил:
– Мы нашли в лесу этого осла с розой на колокольчике. Роза – знак вашего замка?
Брюнетка кивнула.
– Мы хотим вернуть ослика.
– Вокруг меня одни ослы, всех и не упомнишь… – засмеялась она и махнула пажу. Мальчик увёл вислоухого в конюшню. Расставаясь с друзьями, Иаан помахал хвостом.
– Благодарю вас за возвращение собственности замка! Я должна передать поручение графини. Вы приглашены на пир.
Увидев колебание, отразившееся на их лицах, она любезно добавила:
– Вы из этого графства?
– Да, госпожа, – ответил Гор.
– Мне так не хочется вас огорчать! – извиняющимся тоном произнесла Асусена. – Вы, как подданные сего графства, обязаны подчиниться приказу графини! Иначе, очень сожалею, вас могут бросить в темницу, – молвила красотка, потупив взор.
В этот момент массивная железная решётка на главных воротах начала медленно опускаться. Нижние кованые концы с грохотом ударились о землю. Ворота захлопнулись, как мышеловка.
– Добро! – ответил Себастьян за обоих.
– Тогда прошу следовать за мной!
Гор с неохотой брёл вглубь внутреннего двора, позабыв, что накануне жаждал осмотреть крепость. Они подошли к жилому зданию, где обитал замковый люд. Покатую крышу с множеством окон украшали карнизы с острыми зубцами. Друзья поднялись по винтовой лестнице.
– Это ваша комната для ночлега, – ласково молвила Асусена. – Скоро вам принесут новую одежду и чистое белье. К указанному времени вы должны быть готовы к пиршествам, – заявила она.
Ещё долго слышалось шуршание платья и удаляющиеся шаги.
Комната оказалась чистой и опрятной. Из высоких сводчатых окон виднелась уходящая в небо узкая башня.
– Вот это да! – вздохнул Гор, когда шаги придворной дамы стихли.
– Даже из этого можно извлечь пользу, – подметил Себастьян. – Осёл оставил нас без еды, наших денег едва хватит на постоялый двор. А сегодня нас ждут ночлег и застолье, – добавил он с улыбкой.
Дверь скрипнула, в покои вошёл человек графини.
– Здравия! Мне велено снять с вас мерки, – объявил он и приступил к работе.
Через полчаса слуга вернулся со сложенными одеждами в руках. Рядом стоял молодой паж, держа две пары обуви.
– Одеяния для пира. Всемилостивая графиня Розен просили передать, что вы можете оставить их себе.
– Как это любезно с её стороны! – произнёс Себастьян.
Слуги положили одежду на скамью и, поклонившись, бодро вышли из комнаты.
Поверх одежды лежали богато украшенные ремни и два кинжала в железных ножнах.
Себастьян сразу достал кинжал из футляра и начал увлечённо вертеть в разные стороны, скользить клинком в воздухе, словно атакуя противника.
Гор удивлённо наблюдал за ловкими выпадами друга.
– Отменный! – заключил Себастьян, поглаживая кинжал.
– Ты умеешь обращаться с оружием? – спросил Гор.
– Ещё как! – с блеском в глазах воскликнул Себастьян. – Поначалу, служа во дворце, у меня была целая пропасть времени. Я научился читать, каллиграфически писать, танцевать, жонглировать, ходить вниз головой… Чего я только ни делал! От начальника охраны короля, моего доброго приятеля, я узнал, как обращаться с кортиком, кинжалом, шпагой, рапирой и мечом!
– Тебе повезло! – отметил Гор. – И всё-таки для чего нам оружие на пиру?
– В Новоскании каждый дворянин, будь то ребёнок пяти лет, обязан носить при себе оружие, – пояснил Себастьян.
– Первый раз слышу, – сказал Гор, подходя к окну и аккуратно разворачивая сложенные наряды. – Ума не приложу, как это носить, – озабоченно бормотал он, изучая одежду на свету. – И что, спрашивается, мне делать среди знатных дам и кавалеров? Все разберутся, что перед ними деревенщина. Чего стоит один мой крестьянский загар!
– Бледность господ быстро исчезает на свежем воздухе и охоте, – заметил Себастьян.
– Можно утешать себя чем угодно, я чувствую, что хорошим это не кончится!
– Ты позабыл, какой светский лев подле тебя? – игриво прозвучал голос друга. – Себастьян хоть и не дожил до седин, в отличие от госпожи Розен, однако протёр кучу штанов на пирах и стоптал дюжину туфель, отплясывая с придворными дамами. Отнесись к этому проще, дружище, – с этими словами Себастьян стал снимать старую одежду и облачаться в новую.
Через четверть часа юноши полностью преобразились: на них красовались прилегающие штаны и короткие плащи с воротником, обшитым мехом по краю. Себастьян и Гор с удивлением рассматривали себя в большом зеркале.
– Посмотри, как носки ботинок похожи на аистовы клювы, – смеялся Гор, рассматривая длинные остроносые мысы из красной кожи. – Хоть бы не упасть!
Его настроение улучшалось с каждой минутой, предчувствие опасности улетучилось. Себастьян, изучая своё восхитительное отражение в зеркале, с трудом верил, что так похорошел. Юноша испытывал счастье оттого, что теперь мог легко расправить плечи и спину. Он ещё только привыкал к своей новой наружности.
Когда солнце приблизилось к линии горизонта, раздался стук в дверь, и снова вошёл знакомый слуга. Настало время отправляться на пир.
Себастьян первым подошёл к двери со словами:
– Вперёд! И помни: Себастьян – гроза всех дворян!
II
Вначале гостей пригласили в помещение, где выстроился хор монахов в полном составе. Аббат дал знак начинать реквием.
Зазвучала обещанная печальная музыка, которую подхватили скрипучие голоса. Изредка чистые ноты прорывалась сквозь броню фальшивых звуков.
Лица присутствующих приняли благоговейное выражение, на глазах дам выступили слёзы. Когда реквием завершился, с вершины замковой башни послышался звук рога, призывающий к парадному обеду. Публика оживилась и торопливо направилась в большую залу, где толпились пажи и горничные, резво сновали ловкие кухонные мальчики, слуги накрывали столы и разносили кушанья.
Разодетые дамы щеголяли в облегающих платьях с остроконечными вырезами и рукавами, стелившимися до земли. За прекрасными особами тянулся длинный шлейф ароматов диковинных духов, которые привозили в королевство из дальних стран. Дамские платья украшали орнаменты и ниспадавшие до пола роскошные пояса, усыпанные агатами, рубинами, топазами… Даже в помещении женщины не расставались с высокими конусообразными генинами на головах. Тонкие прозрачные вуали овивали эти причудливые головные уборы и спускались до пят.
Завитые волосы юных дев украшали золотые венки, сверкающие диадемы и пёстрые цветы, вплетённые в косы. Блеск драгоценных камней в сочетании с разноцветными тканями платьев гостей превратили парадную залу в пёструю лужайку. Дама Асусена пригласила всех занять места. Всё это блестящее общество с шумом направилось к столу. Приглашённые были счастливы угоститься за счет графини.
– Милый юноша, – поднял на меня тёмные глаза Негуддин, – я не утомил тебя своими беседами? Возможно, ты проголодался?
– Вовсе нет! – ответил я, подумав, что Негуддин давно проголодался. Я представил, каково ему было рассказывать о пышном пире. – У меня с собой хлеб, – с радостью вспомнил я. – Отведаешь его?
– Сочту за честь, – поклонился Негуддин и шаркнул лапкой. – А ты, юный друг, разделишь со мной трапезу?
Разломав ломоть хлеба, я покормил ворона. Среди своих запасов я нашёл воду и напоил птицу с ладони.
– Продолжим, – сказал Негуддин повеселевшим голосом.
Пряный запах горячей еды сводил с ума проголодавшихся гостей. Громадный стол с белой узорчатой скатертью ломился от яств и напитков. Зажаренные поросята, всевозможная дичь: павлины, фазаны, лебеди, приправленные шафраном и мускатным орехом, кабан под перцовым соусом, поблёскивающая золотистой корочкой рыба, груши, яблоки, сливы, изысканно украшенные пироги, ароматные соусы… Чего там только не было! За трапезой Гор и Себастьян в известном смысле отвели душу.
Слуги торжественно водрузили на стол дымящееся блюдо на увесистом подносе. Поглазеть на диковинку сбежалась толпа зевак – жареные петухи, одетые в крошечные рыцарские доспехи, сидели верхом на поросятах.
В разгар застолья в залу вошла графиня в платье из дорогой парчи, расшитой золотом. Зелёный цвет платья был призван подчеркнуть скорбь графини по уходящей молодости. Высоко зачёсанные волосы хозяйки замка напоминали закрученную спираль улитки. Единственный седой волос чётко выделялся в центре причёски. У Гора промелькнула мысль, что его нарочно выкрасили белым. Волос, явившийся главным виновником торжества, украсили драгоценными каменьями и обвили золотыми и жемчужными нитями. Асусена, чтобы угодить госпоже, надела платье такого же зелёного цвета.
На пиршестве всё внимание дам было приковано к Гору и Себастьяну.
Заиграла музыка, ознаменовавшая начало «наполненных печалию танцев», как гласил указ на воротах. Гору сразу же захотелось забиться в дальний угол, где бы он находился вдали от назойливых взглядов. Он чувствовал себя как новоиспечённый солдат, внезапно попавший в гущу боевого сражения. Не зная светских премудростей, легко промахнуться! В таком обществе обращали внимание на многие тонкости: как гость моет руки и пользуется столовыми приборами. Гор держался спокойно, гордая осанка и врождённое чувство достоинства играли ему на пользу. Украдкой поглядывая за жестами друга, он справился с этим «боевым заданием».
Себастьян чувствовал себя как рыба в воде. Он мог дать фору любому светскому льву! Танцуя с дамами, он смеялся, шутил и сыпал анекдотами. Особенное расположение к вчерашнему шуту проявляла графиня Розен. Светские манеры Себастьяна убеждали гостей в его знатном происхождении.
В перерывах между танцами придворный живописец о чём-то посовещался с графиней и попросил у Гора разрешения написать его в полный рост.
– Первое, о чём я подумал, когда в первый раз увидел Гора, – защебетал Себастьян, присоединившись к их разговору, – что с него нужно писать картины.
Гор, поразмыслив, согласился. Графиня испытывала гордость за своих новых гостей.
Как только окончились танцы, в залу вбежал карлик-шут с охапкой цветов в руках.
Негуддин поведал:
– В тот вечер я порхал над парадными столами в замке Розен и с лёгкостью узнал в придворном шуте злобного карлика. Чародей расстался с длинной, стелившейся по полу бородой. Он коротко остриг бороду и волосы по моде тех лет и окрасил их в тёмный, благодаря чему выглядел лет на сорок. В остальном же, с головы до ног он оставался злобным карликом.
Девушка, сидевшая за столом, хлопнула в ладоши и возбуждённо воскликнула:
– Это новый шут графини! Между прочим, он предсказывает будущее!
Карлос подошёл к этой особе и, вручив цветок, продекламировал:
– Мы с тебя начнём, дружок!
Ровно в полночь твой порог
Переступит муженёк.
Не забудь-ка кавалера
Глубже спрятать за портьеру.
В зале раздались хлопки и хохот. Девушка обиженно поджала губы, пожалев, что связалась с «прорицателем», а её поклонник, раненный в ногу на войне, стыдливо отвернулся.
Громче всех смеялась молодая дама в чёрном траурном платье. Шут подскочил к ней и преподнёс цветок со словами:
– Дама вволю веселится,
А всего три дня вдовица!
– Не три дня, а семь! – возмущенно закричала госпожа в чёрном. – Уберите прочь нахала!
– Семь! Мне память отказала! – громко выкрикнул карлик.
Ответ в рифму вызвал новый взрыв смеха.
– Бывалый шут, – бросил Себастьян. – Мне до него далеко…
А тем временем шут подарил цветок новой жертве, которой оказалась придворная дама Асусена:
– Это знаю только я,
Рядом с ней живёт змея…
Асусена надула пухлые губы и в сердцах сломала цветок о голову шутника. Он уверенно продолжал:
– Я не всё сказал, постой!
Ты скрываешь возраст свой…
Придворная дама позеленела, как упомянутая змея, которая и впрямь ползала в её покоях. Весельчак, поглядывая на черноволосую красавицу, подошёл к весьма пожилой леди и произнёс:
– Асусена старше вас.
По залу прокатились волна недоумения. Шут поцеловал руку старушке и объявил:
– Восемь лет в десятый раз
Будешь праздновать сейчас!
– Это так, – подтвердила пожилая госпожа. – На днях мне стукнет восемьдесят.
И снова зал высоко оценил новую остроту и предсказание. Карлос подарил даме цветок и вымолвил с любезной улыбкой:
– Шут уже не в первый раз
Пелену снимает с глаз.
На том вечере остроумный шут оказался главным фаворитом публики. Исключение составляли только его жертвы. Остряк затмил всех. Как охотничий пёс улавливает тончайшие запахи, так и Карлос с лёгкостью замечал мельчайшие колебания в человеческих чувствах. Он приметил, зависть к его триумфу потихоньку закрадывалась в сердце графини. Шут решил пустить в ход лесть, подбежал к своенравной госпоже, вручил ей оставшиеся цветы и громко объявил:
– Ярчайший самоцвет, цветок,
Во тьме горящий огонёк,
Графиня Розен краше всех,
Пусть ей сопутствует успех!
Если бы эти строки написал придворный поэт, его бы с позором выгнали со службы. На пиру эти стишки пришлись к месту, в зале раздались одобрительные возгласы и рукоплескания. Лицо графини приняло довольный вид, она встала со своего высокого кресла и подошла к дамам, сидевшим ближе всех. Одна из них поднялась с места и произнесла:
– Наша госпожа неотразима!
– Красота нашей графини войдет в летопись истории! – молвила её соседка.
Графиню воодушевили эти высказывания. Она шагнула к другим гостям, у которых тоже нашлись хвалебные слова. Гости начали сыпать лестными фразами в адрес графини. В зале разгорелся словесный рыцарский турнир. Графиня встретилась со шквалом фантастических обещаний. Дошло до того, что один господин поклялся построить дворец в её честь.
Графиня всё ближе подходила к малосведущему в светских делах Гору. Он с ужасом подбирал в уме всяческие любезности, которыми придётся осыпать графиню.
– Я от всего сердца благодарен графине за щедрый приём, – шепнул он, – но я лишний на этом празднике фальши.
– Когда придёт наш черёд услаждать слух графини Розен, повторяй за мной, – шепнул Себастьян в ответ.
Молодые люди поклонились графине и хором изрекли:
– Графиня, ваша щедрость безгранична! А красота – нежна и поэтична.
– Как мило, – растрогалась графиня и пошла дальше.
III
Облегчённо вздохнув, Гор вышел из залы, хлопнув дубовой дверью. Навстречу семенила дама Асусена:
– Господин Гор, вы, как нельзя, кстати.
– Слушаю вас, – он вздрогнул от звания «господин».
– Совсем безделица, – Асусена отвела его в чулан. – Нужно срочно заменить колесо на телеге. Оно висит слишком высоко. Только вы дотянетесь…
Гор встал на цыпочки и снял колесо с крюка.
– Благодарна вам до слёз!
– Не стоит благодарности, – Гор собирался покинуть чулан, придворная дама остановила его.
– Стоит! Я спою вам за это.
Голос звучал чисто и особенно сильно на высоких нотах. Грусть охватила Гора, от печальной мелодии на него нахлынули воспоминания о разлуке с любимой.
– Где вы так научились петь? – спросил он, чтобы отвлечься от тоскливых мыслей.
– Прежде я странствовала с менестрелями и бродячими артистами, ещё я умею жонглировать и танцевать со змеёй.
– Со змеёй?! – переспросил Гор.
– Да. Помните, этот негодный шут говорил, что у меня живёт змея?
– Помню.
– Это так, – продолжила Асусена. – Мне подарил её один рыцарь, совсем ещё мальчишка, – она кокетливо засмеялась. – Однажды мне посчастливилось станцевать перед графиней Розен. Милостивая госпожа, дай ей Бог здоровья, оставила меня здесь при себе на службе и даже даровала дворянский титул. И моя змея живёт со мной. Хотите покажу?
Не успел Гор ответить, как из-под скамьи выполз огромный питон и начал отбивать ритм хвостом. Асусена пустилась в пляс. Одним движением танцовщица сорвала ленту с косы, и волосы водопадом рухнули вниз.
«Только не это! – подумал Гор. – Я и так слишком много времени провёл в обществе этой странной дамы».
Асусена, водрузив питона на плечи, производила волнообразные движения в магнетическом танце. Питон начал стягивать с придворной дамы платье. Она пустила в ход мощные потоки женского обольщения, от этого даже мертвецы, покоившиеся у ближайшей часовни, встали из могил. Костлявые дамские угодники потащились к чулану.
На Гора не подействовали чары красотки.
– Прекрати сейчас же! – топнув ногой, крикнул Гор. – Другой бы на моём месте поколотил тебя, как следует!
Заскучавший Себастьян отправился на поиски друга. Услышав гневный крик Гора, он заскочил в чулан. Глядя на даму в приспущенном платье, Себастьян догадался, что здесь происходило. «Две змеи в одном замке...», – подумалось ему.
– Эта… – выдавил Гор, затрудняясь найти подходящие слова, – пыталась… впрочем, ты сам видишь.
Асусена сотрясалась от истерического хохота и на глазах из привлекательной молодой особы превратилась в беззубую старуху с растрёпанными космами. На месте её носа зияла пустота.
– Пустота?! – перебил я ворона.
– Насколько я помню, старуха Асусена умела принимать любой облик, – продолжил Негуддин. – Если ведьме удавалось соблазнить кого-то, её силы приумножались.
Однажды, обратившись в красивую женщину, она хотела обольстить двух братьев принцев. Сначала колдунья испробовала чары на брате с озорным характером, тот полушутя отверг навязчивую особу. Чтобы проучить беспутную, он предложил ей попытать «счастье» со своим младшим братом, зная его нрав. Юноша быстро раскусил мнимую красавицу и пришёл в ярость. «Покушение на честь принца приравнивается к посягательству на государство!» – объявил он, вынимая свой клинок, и сгоряча… лишил её носа. Бестия закричала во весь голос и приняла свой истинный вид. А на том месте, куда упал её нос, выросло дерево. Ох, не позавидуешь тому, кто отведает его плодов! – развёл крыльями Негуддин. – А мы вернёмся в замок, – напомнил ворон.
До чулана, гремя костями, добрели ожившие мертвецы и, еле держась на ногах, ввалились в открытую дверь и расшаркались перед публикой. Будучи уже умудрённой опытом, Асусена поспешила ретироваться. Продолжая хохотать, она сделала глубокий реверанс и испарилась в воздухе, прихватив с собой трёх поклонников, ради неё восставших из могил. Змея Асусены проползла сквозь стену, как призрак.
– Что за наваждение? – молодые люди переглянулись.
– Эта ведьма со своей свитой разгуливает на свободе, и, между прочим, она здесь уважаемая дама, а такого ангела, как Лилиана, бросают в темницу и неизвестно за что наказывают? – возмутился Гор.
– Мир полон несправедливости, – попытался успокоить его Себастьян, тоже потрясённый произошедшим. – А помнишь, шут сказал этой мнимой красотке: «Ты скрываешь возраст свой»?
– Припоминаю…
– Кто он, этот карлик? И впрямь прорицатель…
– Или очередной колдун, – вырвалось у Гора.
– Не удивлюсь, если так…
– Превосходное общество собралось в замке! – подытожил Гор.
Приближалась полночь. Замок скрыла густая непроглядная тьма, только факелы мерцали у главных ворот. На небосклоне зажёгся полный диск луны. У ворот раздался топот копыт и конское ржание. Отряд рыцарей во главе с графом Розеном, супругом графини, возвращался из крестового похода. Рыцари спешились и вошли в крепость.
Наверху в одной из башен хлопнула дверь, раздался пронзительный женский крик, а после громкие вздохи милого её сердцу солдата, брошенного с лестницы вернувшимся мужем. Ухватившись за перила, влюблённый остановил падение и заковылял восвояси.
«Ровно в полночь твой порог переступит муженёк…» – вспомнились Гору пророческие слова шута. «Откуда ему всё известно?»