Отвлеклась и вдруг поняла, какими молодыми и сильными мы были.
Шесть дней подряд (в лучшем случае – пять) Вова занимался очень тяжёлым трудом – минус двадцать килограммов веса о чём-то говорит, хотя ели много и вкусно, я старалась. По вечерам, отмывшись, он гулял с Сэйдж по территории фермы километра два-три, выгуливал, гонял её за палкой и за оленями с белками. По субботним вечерам (если мы не уезжали с Дэном) помогал мне – в частности, мыл огромное количество окон на первом этаже – а я тёрла ковролин, не оставляя надежду, что смогу довести наш дом до идеального состояния, чтоб Лора смогла продать его дороже – у меня на это была только суббота.
Я тоже стала стройной. У нас были напольные весы, и мы удивлялись метаморфозам каждую неделю (так договорились, чтоб не чаще). Когда уезжали, я весила шестьдесят килограммов при росте метр семьдесят пять. Не Николь Кидман, конечно, но не так уж и далеко. Моя работа в течении недели не была тяжёлой в физическом смысле, но уж спокойной её назвать было никак нельзя. Я всё время была в напряжении – никогда не знала, чего от меня ждут и чего мне ждать.
Когда Дэн звонил в пятницу и озвучивал планы на вечер субботы и воскресенье, я подозревала, что Вова однажды скажет что-нибудь в его духе – отвалите, например, сколько можно? Дайте уже поспать, идрит-ангидрит, я пашу тут мама не горюй…
Я, лично, и сама очень хотела бы поспать, когда зимняя непогода за бортом, а в доме – плюс двадцать четыре (спасибо Мэри). Я даже хотела бы, чтобы он сказал – отвалите, сколько можно…
И чтоб мы поспали в воскресенье часов до десяти, а потом, не спеша, завтрак… а потом снова поваляться. Книжечку почитать (куплено за тридцать центов), с Сэйдж погулять часа два, чтоб собака хоть почувствовала, как мы её любим. Камин возбудить (при этом игнорировать рассказ Линди про Буша)…
Но ни разу такого не было – Вова соглашался на любое предложение Дэна, касалось ли оно дополнительного заработка для нас, или просто приятной встречи… Вова был молод и силён. Мне нравится это вспоминать.
Заканчивался февраль, и нужно было определяться с вылетом домой – у нас были куплены билеты с открытой датой. Дэн предлагал пожить у него две недели после того, как мы закончим работу здесь – отдохнуть, с друзьями нашими повидаться, никуда не торопясь. Я очередной раз посчитала деньги, помня про обещание Лоры добавить тысячу, и согласилась. Билеты купили на конец марта.
(Заработанные доллары, кстати, хранились в ванной комнате на втором этаже, в корзине для белья, под двумя скомканными чистыми полотенцами – для конспирации, ведь дом всегда был открыт, даже когда мы уезжали с ночёвкой. Вова над этой моей конспирацией посмеивался).
Всё очень изменилось за последний месяц – хотелось домой, в Питер… очень хотелось. Телефонные разговоры, конечно, скрашивали жизнь, но и усиливали тоску.
Работа в доме у Лоры становилась в тягость – она была однообразна и никому не заметна, в том числе и мне, а я так вообще не умею.
Джен однажды привезла в наш дом Лориного делопроизводителя Нэнси (та, что из Нью-Йорка). Нэнси внимательно обошла всё сверху донизу и осталась довольна. Прекрасная работа, сказала. Нас самих дома не было, был рабочий день, но Джен передала её слова – и у меня куда-то исчез стимул что-то здесь доделывать, хотя можно было. Но я уже не хотела. Хандра налицо.
Теперь билеты на руках, вот они…
– Ну что, можно числа на календаре зачёркивать, – сказала я. – Даже не верится.
Осталось работать десять дней.
Я позвонила Джен: – Приходи, пожалуйста, к нам на чай, поговорить надо.
Сейчас приду, сказала, печенье вам моё не надоело ещё?
– А я думала, чтобы вы подольше у нас останетесь… И Дэниел оплатил вашу страховку по апрель включительно, – сказала Джен, выслушав отчёт о наших планах.
– Какую ещё страховку? – не поняла я. – Мы же расплатились за страховку.
– Срок той, первой, окончился. Он мне позвонил, сказал, чтоб я не волновалась, что он на два месяца её продлит… А вам ничего не сказал?
Без страховки здесь нельзя, поняла я. Заплатил свои деньги. Ох, Дэн…
– Сколько она стоит, страховка эта? – спросил Вова.
– Я так понимаю, что четыреста долларов на двоих… – Джен расстроилась, что рассказала.
– Конечно, мы ему отдадим. Это сколько дней нужно работать за четыреста долларов? – До этого Вова так ни разу и не вовлёкся в арифметику наших доходов.
– Пять, – прошептала я. – Почти целую рабочую неделю...
– Джен, мы отработаем эту неделю с огромным удовольствием! Правда, Ленка? – засмеялся Вова. – Хорошо, что ты сказала нам, мы тебе очень благодарны.
Джен ушла, успокоенная. А я заплакала – не могу я больше.
– Где мы в России возьмём их, если нам вдруг будет не хватать именно четырёхсот долларов? – сказал серьёзный Вова. – Здесь пять дней, а там сколько?! Можно подумать, что ты на рудниках должна пять дней вкалывать.
Значит, пятнадцать дней осталось.
– Лина, – сказала Лора, – нужно подготовить Сэйдж. Будешь брать её ко мне в дом теперь каждое утро, а вечером увозить. Так ей легче будет перенести ваш отъезд. Она должна снова жить как все остальные собаки, с тобой ей спокойнее будет привыкнуть.
Сэйдж поехала, ничего не подозревая – любила ездить в машине. Возьми её за ошейник, сказал Расс, припарковавшись, она сейчас поймёт, где мы, и убежит.
Сэйдж и правда поняла, растерялась – зачем это мы здесь?
– Оставь её во дворе, – сказала Джоан (хорошо, что она дома была). – Посмотрим, что будет.
Через полчаса я выглянула на улицу – Сэйдж сидела у порога, там же, где была оставлена.
– Иди гулять, собака. Побегай. Тебе нельзя в дом, здесь только маленькие живут…
Через какое-то время раздался лай, началась возня – Джоан, не одеваясь, кинулась наружу. Ты не выходи, крикнула мне.
Вернулась в дом с Сэйдж:
– Не любят её, нападают. Не представляю, что делать. Может, в Россию её возьмёте?
Хорошая шутка, подумала я. Пожилую собаку в трюме самолёта через океан и всю Европу, да с двумя пересадками. И без карантина. И, главное, куда? Дома-то у нас пока нет, и когда будет – неизвестно.
– Я бы с удовольствием, Джоан… Правда. Она нам родная.
– Это всё бла-бла, – сказала Джоан. Мол, ясно всё с вами.
Ещё пару дней я брала её с собой в дом Лоры, и она ничего не давала мне делать – ходила рядом со мной, как приклеенная.
Я позвонила Джен: – Скажи, пожалуйста, Лоре, что я не буду её возить туда-сюда. Мучаем животное. Пусть у нас дома до самого нашего отъезда живёт. Лучше за это время поискать кого-нибудь, кто возьмёт её. – Сказала твёрдо и уверенно, и это сработало.
– Грейс хочет сделать у себя прощальный вечер для вас, – позвонив в Лорин дом, сказала мне Джен. – Очень просит прийти с гитарой. Осталось четыре рабочих дня. Они с Володей решат сегодня на ферме, когда именно, я тебя просто заранее предупреждаю. Будут все наши, но без Лоры, Джоан и Патины.
– Я должна что-нибудь приготовить?
– Свой салат. Все просят повторить рождественский салат.
– Так у меня же продуктов нет! – ахнула я.
– Я тебе поэтому и звоню. Мы с тобой съездим после работы, купим всё. Если решат, что завтра, успеешь сделать?
– Конечно, успею… А почему без Лоры?
– Лора ненавидит всякие прощания, не удивляйся. Даже когда с фермы уходили люди, проработавшие долго, просто говорила: «Пока, удачи!» Она старается жить без сантиментов.
– А где мой костюм? – спросил Вова. – Не могу найти…
– Я упаковала уже… Зачем тебе костюм?
– Хочу, чтоб запомнили нас приличными людьми, а то как гопники выглядим.
Это что-то новенькое, подумала я.
Джен уже привезла меня из магазина, всё необходимое для салата я купила. Торопиться не надо – вечеринку согласовали на послезавтра. Значит, сегодня отварю, завтра покрошу.
– Девчонки сказали, что хотят концерт. Уж споём что-нибудь, правда? уж как пойдёт... по настроению. Репетировать точно не будем! – Вова, хоть и волновался, но был доволен, что его фермерские подружки сделали ему выволочку. Мол, оказывается, где ты только не поёшь, а для нас?! Всего один раз на Рождество и спел...
– Вова, не надо костюм! – Я поймала его за распаковыванием сумки. – Пожалуйста… Во-первых, смешно, на ферме-то. Во-вторых, он тебе велик на три размера. В-третьих – а мне что тогда надевать? Новогоднее платье? Или, может, палантин норковый? Все прямо с фермы придут, в джинсах!
Вова представил меня в палантине и засмеялся: – Ладно, твоя взяла.
Вова пел уже второй час, меня привлёк лишь чуть-чуть. Наслаждался заслуженным успехом, в перерывах выпивая виски и закусывая оливье.
Девочки с фермы подарили ему керамический сказочный домик с подсветкой – пусть таким будет дом, который вы купите! Мне подарили большой конверт, куда сложили свои открытки с пожеланиями – я достала их, начала читать, чуть не разревелась… Из одной открытки посыпались деньги – а это что такое?! Пятьсот долларов!
– Это тебе, Лена, на стиральную машину. От всех нас. И дядюшки Расса…
Мы сидели с Дэном в нашем каминном зале, окружённые собранными сумками и рюкзаками. На стеклянном столике стоял телефонный аппарат.
– Ну, забыла и забыла, – сказал Вова. – Мне, лично, никто никакой тысячи не обещал. Как ты себе это представляешь, Дэн? Что мы скажем?
– Так и скажете. Что ты, Лора, обещала добавить…
– А она скажет, что не понимает, о чём речь. Что не помнит. Нет уж. Обойдёмся мы без этой тысячи.
– Я сейчас Джен позвоню, она умная, – сказала я.
Джен не сомневалась ни минуты – звони прямо сейчас, она в офисе, и деньги наличные у меня есть. Она обязательно добавит, раз обещала, ей просто напомнить надо. Звони.
– Лора, – сказала я, наконец собравшись с духом, – мы уезжаем через час. Дэниел завезёт нас к тебе домой, мы Сэйдж должны доставить, и с Линди я хочу попрощаться…
– Удачи, Лина, – сказала Лора. – Извини, что лично с тобой не прощаюсь, тут дел много. Надеюсь, у вас всё будет хорошо, что всё не зря было.
– Ээээ… Ты помнишь наш разговор по поводу цен на квартиры в России? Прости, Лора, что отрываю тебя от дел со своими проблемами…
– Да, что-то помню… У вас какие-то смешные эти цены.
– Ээээ… Ну, ладно, Лора, спасибо тебе за всё…
Дэн, подслушивающий разговор (два уха у трубки, его и моё) замахал руками и сделал страшное лицо. Была ни была.
– Ты тогда сказала, что сможешь добавить, если нам будет не хватать денег… – ужас какой… в животе всё опустилось, когда говорила…
– Я так сказала? Если я так сказала, то добавлю. Сколько надо добавить?
– Мы говорили про тысячу. Но если это невозможно… или ты не помнишь…
– Тысячу всего, или по тысяче каждому?
Дэн пальцем ткнул в меня и в Вову – каждому, мол! Вова резко мотнул головой, погрозив мне кулаком.
– Всего тысячу, – сказала я. – Но если это невозможно…
– Сейчас Джен завезёт, у неё, вроде, есть деньги. Дэни у вас? привет ему. С Гладимором я уже попрощалась. Удачи, Лина.
Дэн покачал головой – ох и глупые вы…
Я, положив трубку, сидела почти мёртвая – стыд какой…
– Я её за полгода тоже узнал, – сказал Вова. – С ней в такие игры нельзя играть. Во-первых, она могла нас проверять. Во-вторых, у неё самой сейчас затруднительное положение с финансами.
Дэн смотрел на нас грустными снисходительными глазами, как на детей: – Очень вы глупые…
Джен, принесшая конверт, посмотрела на нас точно такими же грустными глазами: – Могли попросить больше. Володя делал много квалифицированной работы, ты работала больше положенного. Вы их заработали, эти деньги.
– А она сколько всего для нас сделала! – сказал Вова. – Роман можно написать.
Загрузили машину. Я втиснулась с Сэйдж и рюкзаком на заднее сиденье. Джен махала рукой, пока мы не повернули на шоссе.
Припарковались у калитки. Сэйдж, всё осознав, выбрала удобный момент, пока мы дверцами машины хлопали, и рванула на противоположную сторону дороги. Машин на этой дороге было немного, и ездили они не очень быстро, но было страшно смотреть, как она замерла, стоя на границе обочины и проезжей части.
Я сделала несколько шагов через дорогу ей навстречу, но она отбежала на столько же.
– Вова, сходи за Джоан! – крикнула я. – Пусть поможет нам.
– Сейчас все идём в дом, – решительно сказала подошедшая Джоан. – Калитку оставляем открытой нараспашку. Дверь дома – тоже.
– А машины? – испугалась я. – Не собьют её?
– Она много знает про машины, – успокоила Джоан. – Она умная девочка. Постарайтесь не оглядываться, когда войдёте в калитку и направитесь к дому. Она должна поверить, что вы её оставляете. До сих пор этот трюк работал.
Сэйдж забежала в дом через десять секунд, и Джоан ловко закрыла за ней дверь: – Прости, собака…
– Не нашли ей новое жильё? – спросил Вова.
– Здесь будет, в доме. С мелкими у неё проблем нет. Вот только гулять теперь ей придётся по часам, два раза в день. У вас-то раздолье ей было…
Мы разговаривали стоя, а Сэйдж сидела между мной и Вовой и смотрела каждому говорящему в глаза. И прижималась боком к моей ноге.
– Что-то ты совсем слезливая стала, – сказал мне Вова по-русски. – Мы не можем… и не могли её взять. Даже если бы она карантин прошла. Она должна со своими жить, как жила до сих пор.
– Не плачь, – сказала Линди. – Хочешь, я тебе что-то подарю? – и побежала наверх.
– Держи, – Джоан протянула мне стакан и налила текилы, больше чем надо, на мой взгляд. – И мы все с тобой выпьем по чуть-чуть.
Линди притащила свою игрушечную обезьяну и сняла с неё красную юбку: – Я сама сшила. Тебе дарю на память.
Не так уж и много текилы, подумала я, глотая слёзы. Всё, держу себя в руках.
– Джоан, ты прости меня, если что не так, – сказала я, уже расслабившись. – Я вас всех буду помнить, обещаю.
– И мы все будем вас помнить, – засмеялась Джоан. – И ты не сердись на меня.
Потом подошёл Расс, и мы обнялись надолго… как я теперь, Лена, по утрам и вечерам без тебя буду, сказал Расс… и Джоан пришлось снова чуть налить в мой стакан.
Я сидела на заднем сиденье и некрасиво плакала в голос. Вова и Дэн время от времени поворачивались ко мне, но ничего не говорили. И между собой не разговаривали.
Первые двое суток в доме Дэна я почти не помню – уверена, что это было на нервной почве. Я всё время хотела спать, голова – пустая, эмоций – ноль. Дэн и Вова будили меня время от времени, заставляли поесть. Дэн покупал пироги с яблоками, помнил, как я их люблю. Откармливал меня.
На третий день очнулась – почистила перья, включилась в жизнь, проверила холодильник и сырников на завтрак нажарила.
– А где Дэн?
– В магазин поехал, сегодня вечеринку устраиваем. Капитан Грэг с Эммой и детьми приедет, Патрис беременная приедет. Я всучил ему сто долларов, правильно сделал?
– А ты за страховку отдал Дэну четыреста долларов? – вздрогнула я. – Или всё контролировать надо?
– Без сопливых как-нибудь, – сказал Вова. – Не хотел он брать, отказывался. С трудом получилось отдать, одним словом. Но я нашёл правильные слова.
Вова выдержал паузу.
– У нас, между прочим, ещё два выступления. Одно здесь, в Гардинере, а другое, Ленка… угадай где.
– В Нью-Йорке! – пошутила я. – На меньшее я не согласна.
– Откуда ты знаешь?!
Это никогда не кончится, подумала я. Теперь Нью-Йорк. Но почему-то я не удивилась, чем расстроила Вову – очень ему хотелось меня удивить.
– Не на Бродвее случайно? Ну, слава богу, хоть не на Бродвее… Давай детали, Вова.
Забегая вперёд. Всех деталей мы так и не узнали, в частности, как Мэри и Дэн заполучили помещение в центре Нью-Йорка. Это был небольшой конференц-зал.
Мэри распространила информацию о своих русских друзьях среди знакомых, которых у неё было и не сосчитать. Набирала зрителей на концерт со свободным входом, то есть бесплатный будет концерт. Состоять он будет из двух частей. Сначала – Дэниел со своим обычным репертуаром, а Дэниел – человек в кругах Мэри известный и любимый. Потом – романсы и цыганские песни в исполнении русских.
Когда Мэри поняла, что людей придёт много, они с Дэном нашли этот конференц-зал. Не думаю, что у Мэри и Дэна хватило бы денег арендовать его, наверняка сработала народная дипломатия.
Дэн сделал небольшую афишу, она висела на входной двери. Для афиши он взял одну из фотографий, где мы все втроём (Дэн и Вова – с гитарами, я – в розовом платье) стоим и улыбаемся после очередного выступления. Ещё на афише был текст, описывающий, какие мы все талантливые, а некоторые из нас – грациозные.
На концерт пришло человек тридцать-сорок, в том числе Саша и Оля Петровы.
И Дэн, и мы с Вовой пели то, что и раньше, всё у нас давно было отработано. Я плясала в Лорином платье. Нас с Вовой попросили спеть на бис «Я ехала домой», и Вова шутил, что мы тоже едем домой, поэтому романс этот так хорошо сегодня у нас получился. Коронная песня Дэна Family Tree (теперь на двух языках) была в самом конце, и снова даже нас самих заставила прослезиться.
– Спасибо, друзья! – крикнули мы все вместе аплодирующим зрителям, и я увидела Мэри, ходящую с коробкой между людей.
Мэри собирала деньги. Это нормально, я ж вам объяснял, тихо сказал Дэн. Когда объявляешь, что концерт бесплатный, всегда заработок получается больше.
В коробке оказалось чуть меньше двухсот долларов. Хороший день, улыбнулся Дэниел.
Окончание следует
http://proza.ru/2023/12/25/1848