В сиротском детстве – под боярским глазом,
А если малолетний царь на троне,
То регенты, свои издав указы,
Влияют исподволь на царскую корону.
Лукавые бояре рвутся к власти,
Себе златых сосудов наковали,
Для умножения числа боярской касты
Рабам безродным титулы раздали.
А мальчик, росший под пятою Шуйских,
Пугал и остротой ума, и нравом,
Решимость в нём была и буйство,
Стал Государем в граде златоглавом.
Митрополит вручил царю державу -
Встревожились послы из-за морей:
В стране, где венчан царь, суровы нравы,
Не ждать ли бед из ближних рубежей?
Опричнина. Кровавые расправы,
И ныне, по прошествии столетий,
Историки в сомненье: был ли правый
Царь, правивший в эпоху лихолетья.
Иван IV показал свой грозный норов,
Обрушив гнев на кланы, рвавшие страну,
Но разве менее ужасен грех Тюдоров,
Средь Алых-Белых Роз затеявших войну?
И было всё - огонь и пламя сечи,
Пленённый Ядигар, напор славян,
И яростная битва у мечети,
И грохот пушечный, и взятая Казань.
А царство Астраханское на Волге
Открыло в Персию торговые пути,
Исчезли Золотой Орды осколки -
И потекли в Москву заморские купцы.
А Строгановым Грамоту вручили -
И потекла рекой руда медяная без дани,
Ермацких воинов орудием снабдили -
И обрекли на гибель войско хана.
Умельцев пришлых царь щедротами манил,
Чтоб лекарь исцелял, а строил зодчий,
Но князь Ливонский в ярости казнил
Тех, кто осесть в России был охочий.
На новгородских землях - эшафоты,
Но их числу едва ли превозмочь
Громаду жертв французских гугенотов,
Истерзанных в Варфоломеевскую ночь.
Тиран он, душегуб или герой,
Огульно в тирании обвинённый?
Его корят Ливонскою войной
И Радою, на роспуск обреченной.
Но люд простой назвал Ивана Грозным
И уподобил Божией грозе,
А гнев его, с небесным громом схожий,
Предписан был на царственной стезе.