(из встреч с Лампадовной)
«Кто видит слишком далеко, не спокоен сердцем. Не печалься же ни о чём
заранее»,– совет древних Шумеров. Не получается это ныне, хотя минули со времён
той цивилизации тысячелетия, а сердце человека по-прежнему бьётся больше не от
радостей земных, больше – от тревог.
Уходят последние защитники Советской Родины, отстоявшие нашу землю от
западной нечисти в сороковые огневые. Недавно ушёл сосед Лампадовны Потап Ильич,
воин, истинно любивший свою землю. Молодым он говорил: « Бойтесь предательства –
это тот грех, который ничем не искупить ни здесь, на земле, ни там, в иных мирах. Живёт на земле глупец, не заметив, как посеял по миру деток и об этом лихо анекдотит, забыл родителей и купается в свободе, или «обрёл» хитрые хворости, чтобы обойти воинский долг перед Родиной, или перемахнул в стан врага – всё это есть тягчайшее предательство…
Как-то проявит себя молодёжь в дни испытаний: на нас опять навалилась западная
«цивилизация», не раз вчистую битая русским мечом… »
Давно не звонит Лонгина Лампадовна. Набираю номер – трубка радует: «Жива, жива. Вот собираюсь…»
– Куда? После Сибирей, Байкалов – не в Арктику ли? – спешу с вопросами, услышав
её бодрый голос, настроенный на тур.
– А что? И в Арктику готова. Вот как только откроют туры на океанских подлодках,
первая запишусь. И белых медведей во льдах наснимаю, и подружусь с настоящими
«русскими медведями», что стерегут под водой искони наши владения.
А сейчас я – в военкомат, послужу ещё Родине… Если дозволят мои годки…
– Не дозволят. С чего это ты такую мысль поймала? Забыла про свой восьмой
десяток? Охолонись.
– Опять ты про десятки – ещё возьми школьные абаки да на них косточками пощёлкай
годки, для точностей…. Отчего они, пренеприятные овражки-морщины, появляются?
Я их покатегорила.
Во-первых, в молодости от тайных девичьих забот: не упустить бы замужество, но
чтоб институт не забросить (без образования-то ты – никто).
Во-вторых, на порог шагнули, как незваные гости, морщинки от любви – опять
забота: может, от него мои плавники – в тихую заводь, а может, он ускользнёт в
новый бурный поток. Тут пожизненная неизвестность: от первого свидания с
букетом роз в юности до черты с венком из тех же роз на холмике…
В-третьих, самые глубокие, непоправимые, морщины-складки от мыслей о своих
детях, поскольку малые детки – малые бедки; вырастают детки – вырастут и
бедки. Всё отчего? Оттого что отпрыски безмерно любят собственные шишки,
отметая наш опыт. Опыт же старших (и позитивный, и негативный) – верный
подсказчик молодым в пути-дороге.
– Не смотреться в отражало –лучший совет нам, на исходе сотни… Военкому-то какую
речь выдашь, не про морщины, надеюсь?
– Так и скажу: я – сирота с самых сороковых. Та война выкосила в нашей семье
мужчин, всех: отца, трёх его братьев. В память о них хочу в Донбасс – помочь
сегодняшним нашим бойцам- героям. Готова материнским словом поддержать,
варить, стирать, перевязать…
Они все – мои дети, внуки…
Ладно, откроюсь: нечего обманом душу мучить. Была уж в военкомате: морщины мои
вроде и не заметили и от помощи не отмахнулись. Предложили в гуманитарном
центре раскладывать по коробкам новогодние подарки воинам. Все подарки идут с
детским письмом «солдату-герою». Они все у нас герои, великие ратники земли
русской.
Читаю письма детей – плачу... Дети просят защитников обязательно вернуться
домой живыми, с победой. Недаром же они, наши воины, хранят эти письма на
груди, за бронежилетом, читают-перечитывают, как молитву, оберегают, уходя на
задание…
Вчера слушала рассказ об одном героически погибшем, за которого и крест
положить некому: сирота он, в детдоме рос. А дорос до ГЕРОЯ своей земли.
Сейчас иду в храм молить Бога одарить РАЕМ светлую душу нашего воина.
Как ты думаешь, примет мою просьбу Всевышний? Дело в том, что я не
завсегдатай в храмах, хотя и возраст уже…
– Лонгина, правильный наш человече… Примут Небеса твою молитву, примут. И сама
ты достойна рая земного – ничуть не сомневаюсь.
С просьбой я к тебе: от меня зажги свечу в память Потапа Ильича и моего отца –
всех воинов, стоявших насмерть в огне сороковых…
Про воина-сироту… Сердце щемит. Золотой памятник бы ему, Герою. Но и обычного
ведь может не случиться. Как уже было, прозвучит от крыс-чиновников: «мы тебя
туда не посылали» (это я про воинов, что вернулись из Афганистана).
Идёт война, возможно, последняя схватка запада с нашей страной. Выстоим ли?
Верить хочется, что не поддадимся…
Но меня пугает «война внутренняя»: настежь распахнуты ворота страны вчерашним
сбежавшим, явным врагам народа, осмелевшим на столько, что они готовы судиться
с властью, дабы избавиться от «звания иностранный агент» и вернуть «честное
имя патриота». Боюсь, что и суд встанет на их сторону (мол, когда-то были
«заслуженные деятели» – не стоит обижать…)
Глянешь на экран – там бесится всё та же, тридцатилетней давности, ошалелая
мерзость в перьях, лоскутьях, то и вовсе в чём мать родила. В тундру их, на
вечное поселение! В рудники! Там их место!
Кино, некогда нёсшее высокие идеалы, у нас напрочь изничтожено. Нынешний экран
обучает детей и молодёжь предавать, жечь, убивать, учит распутству, грабежу,
именуя его бандитским американизмом «бизнес».
Вернутся наши воины домой с ПОБЕДОЙ. И как их встретит веселящаяся мерзость,
сборище, что заполонило театры, сцены, кино и чиновничьи кресла?
Не повторить бы России эпопею декабристов 1825 года… Или, что не менее опасно,
не разжечь бы костёр 1918 года, новую гражданскую… И нет России – от неё
только куски в зубах «забугорных хозяев мира»…
Дай-то Боже благоденствия земле нашей.
«Благоденствие, верю, настанет, но не скоро. Оно приходит, когда власть и народ едины. Думаю, всё сдвинулось к этому», – заключила Лампадовна и заспешила на дорогу к храму.
24.12.2023 г.