Ваня хорошо относился к бабушке Глафире Андреевне.
Но, блин, последний год плохо переносил её внука Глеба.
Даже на дачу к ним иногда просто ну не хотел ехать! Ну прям через силу!
Когда познакомились, ещё ничего...да нет, он как-то сразу напрягся.
Глеб подкатывал к Вике яйца. Вот с первого дня и подкатывал.
Как бы, ну и что? Кто к ней не подкатывал? Но этот - напрягал.
Так-то взглянуть не на что. Ваня про себя хмыкнул:
Ни о чем!
Ни лица, ни мускулатуры, ни стати.
Тощий. Длинный. Ботан. Позер и зануда.
Задрот, короче.
Одет, блин, как гламурное чмо. Или под олигарха косит. Или под учителя английской школы.
Старый!
Лет на десять старше!
Куда лезет? Вику-то видел? И себя!!
Но как смотрит, гад, по-хозяйски!
Урод!
И самое неприятное, что она тает похоже. Прям смущается!
Вика!
Смущается!
Абзац!
Решение по бане созрело мгновенно, и Ваня остался доволен эффектом.
Пижон подсдулся! Погруснел. Так-то! "на чужой пирог не разевай роток!"
Или как там? На чужой каравай рот не разевай!
Ваня был красавчик, он был молод, красив, умен, перспективен. Ну и кроме того он уже был муж. И вообще, отец её детей!
И даже наверное и это не главное!
Они с Викой были друзья. Давние друзья. Это почти родственники. Они были друзьями раньше, чем любовниками и семьёй.
Притом Вика была немножечко более старший друг. Всего на два года, но
тогда, когда они познакомились, он был мальчиком, а она уже тогда была
звездой,
и все вокруг именно так на неё и смотрели,
ещё до того, как она стала его персональной звездой, мечтой и музой,
его эталонной женщиной,
его Дамой сердца, прекрасной и недоступной.
И уж конечно до того, как они стали парой.
Он это никогда не оспаривал.
Это и теперь уравновешивало их отношения.
Даааже теперь,
когда их отношения подвергались испытаниям
бытовухой,
предельно близкой совместной жизнью,
младенчеством сына,
стесненностью в средствах,
недосыпом,
усталостью и
теперь вот ещё Викиным увлечением старым дядькой!
И это при том, что Ваня оставался кормильцем, и поильцем, и вообще, крокодильцем этого дома, этой семьи!!!
Не смотря на Викины феерические успехи в он-лайн бизнесе и заработки,
семью содержал все-таки он.
Для этого он с третьего курса ушёл на заочку,
чтобы стабильно
зарабатывать.
на жизнь своей семьи,
своей Вики
своего сына.
Они вместе.
Вика тоже перешла на заочку, из-за ребенка, из-за он-лайна, из солидарности,
Но придумал - Ваня.
В общем, парень торил пути.
Так же торил он и в профессии. Они с шефом, его научным руководителем, и ещё пять человек, рожали совсем небывалую технологию, и его перло от этой небывальщины, как от..., почти как от секса.
Это был такой вечный процесс решения задачи: только придумали способ плавки, оказалось, что горит присадка, решили с присадкой, испортили химический состав, поправили состав, стало слишком дорого, попытались...в общем, голова у него все время была забита текущими задачами.
Он думал об этом даже когда думал о семье, о мелком, о Вике, когда ехал на работу, когда засыпал после секса. Когда покупал молоко, сосиски и хлеб. Чинил машину. Или ревновал Вику.
Стратегическая цель была настолько невероятна!! Решения влияло на такую важную сферу жизни целой страны, что он не мог поверить, что они это сделают. Сам бы не поверил! Он верил Никифорову. Никифоров верил. Он всех их зарядил на это!
И это составляло такую же большую часть его внутренней жизни, как и внешней. Примерно треть: вторую треть он спал, а остальное время жил.
И когда Вика увлеклась этим глафириным блестящим внуком, гламурным Глебом, он даже поначалу обрадовался.Думал отдохнет.
Он устал, как уже было сказано,
от недосыпа, от викиного раздражения, от своего,
от чувства вины за эту свою усталости и раздражительность.
А человек он был
а) вежливый и
б) отзывчивый.
Ну и был ещё пункт
в) любил же он жену и сына, любил и жалел, просто устал.
Кроме того у него был такой сложный момент на работе, ему нужно было много думать, так много, что даже вежливо выслушивать викин щебет он не мог.
И он пропустил момент.
Когда они вышли на испытания, и он освободился настолько, чтобы вникнуть, Вика уже вляпался по самые уши. И дальше он уже только наблюдал, как они дрейфуют в разные стороны.
Все это происходило во внутренней жизни. Внешне все оставалось как раньше. Или менялось, но очень медленно. Даже Юрочка.
У Вики в онлайне они появлялись регулярно, это было частью сценария. И их договора.
Счастливая семейная жизнь - это был обязательный атрибут блогерской жизни.
Для фотосессий им приходилось переодеваться. Убирать из кадра лишние детали, повторять некоторые вещи по пять дублей, местами заучивать какие-то спичи.
Он относился к этому нормально. Ну как нормально - терпеливо. Зато Вика после этого оставляла их в покое на полдня, а с Юрочкой можно было и дальше считать валентности, и мысленно подбирать присадки.
Он надеялся, что она к этому относится так же. Вот работа, но жить то все равно приходишь домой. Тем более, что Вика тоже работала на Никифорова.
Тот часто передавал через него вопросы: "Попроси Вику, если мы изменим угол, на сколько увеличится скорость, пусть посчитает".
Она допиливала свои гламурные видосы, выкладывала, с удовольствием пролистывала, вздыхала... Потом выключала удовольствие и тупо шла считать.
В этом Вике не было равных,
считала она лучше всех, она не нервничала, не ныла, не сердилась, а просто делала - как домашку - усидчиво, добросовестно и даже где-то равнодушно.
Ваню это в ней ошеломляло с самого знакомства. Она умела делать самую нудную работу.
Правда потом она несколько дней требовала к себе повышенного внимания, капризничала, жаловалась на недомогания, становилась плаксивой и раздражительной.
А он как раз в эти дни и бывал больше всего занят: они меняли конструкцию и делали новую серию экспериментов. В общем, обращались в противофазе.
И главное не изменить ничего!
....
Ваня не был плохим мужем, просто нельзя быть идеальным. Тем более он не хотел. Да вот щас!! Все брошу, как говорил батя, и буду делать тебе дудочку!
Ваня был вполне себе крутой чел. Инженер, хоть и молодой. Работал в правильной секретной конторе, на правильном, секретном и экспериментальном производстве.
Проблема была с бронью, он был заочником. А заочникам брони не полагалось. А ему было очень нужно. Потому что воевать он не хотел.
Он один раз уже пробовал себя в роли солдата, и ему не понравилось.
Он стеснялся об этом с кем-то говорить. У него отец был солдат. И дядька солдат. Прямо реальные солдаты - наёмники.
Отец ушёл на эту войну, не успели они с Викой обжиться в новой квартире.
А дядька не ушёл. Его не взяли. Хотя, если б взяли, и он бы ушел.
Просто из последней экспедиции он привёз инвалидность. И теперь только возил гуманитарку на фронт, в качестве волонтера.
Ваня сказал об этом дядьке Юре. Про бронь. И что не хочет солдатом. На удивление, тот не стал ни орать, ни материться, ни нотации читать, ни учить родину любить. Задумался. Покивал. Потом ушёл.
Вечером позвонил, сказал, что Никифорову нужно внести какую-то поправку в учредительные документы, и тогда они будут считаться имеющими право на бронь.
У Вани застучало сердце, утром он все рассказал Никифорову, у того засияли глаза.
А через неделю они получили бронь всей командой - все пятеро. Никифоров сказал, что они Родине здесь больше пользы принесут.
С тех пор Ваня перестал мучиться угрызениями совести, и из мучений у него остались угрызения ревности, да страх за отца, который с упорством барана ломился на каждую новую войну.