В некотором царстве, в некотором государстве… Хотя, что это я? Не было тогда еще царств-государств, да и ахейцев на Пелопоннесе еще не было. Короче, в стародавние времена родилась ну прямо в недрах земных Хтонь. А матерью её была то ли Гея, то ли Даметра,* теперь уж никто не упомнит. Но точно, не Персефона. Родилась она лютого зраку, с клыками и перекошенным лицом, вонючая! И сразу стала множиться. Нет, сама то одна оставалась, но вот голов, рук да ног с каждым часом всё больше. Выползла из-под земли и давай по лесам шастать, зверьё пугать, с Паном обниматься. А лесов тогда было, оооо, одни леса кругом непроходимые с болотами непролазными. Да скука одолела, надоело зверей жрать. А сама всё толстеет, толстеет, голов то множится. И поняла, горемычная, что без врагов никак. А где взять? И придумала. Стала из себя врагов выделять, сядет под куст у болотца и выделяет, а иных с чешуи счесывает. Навыделяет-начешет кучу и давай рубать, колоть их, на кол сажать, травить, четвертовать, жечь, да в землю живьем закапывать. Вот и забава! Враги тоже её изранят, кровушку пустят. А ей в сласть. В самый девке раз. Потешается. Но если какой враг ей по сердцу, пожалеет сердечного, глаза выколет, - живи, мол, не трону, добрая я.
Так вот тыщи лет и развлекалась, ух, раздалась, аж по лесам продираться тяжко. И стала леса жрать, проход освобождать, тут лесов то и поубавилось. Да и реки пообмелели, а зверья почти совсем не осталось. Уж больно ненасытная. Так, спрячется в рощице какой зверь, глаза прикроет и мочит, ни звука.
А тут времена и вовсе худые пришли. На кол сажать, вроде как не удобно, травить тоже, разве что втихаря. Нет, ну врагов по-старому выделяет и рубит их с плеча, по привычке. А тут еще новые появились, странные такие, не свои, драться не хотят, сидят себе по норам, репу чешут и всё думают, не иначе, как Хтонь извести. Противные. Косо смотрят да воздух портят. Откуда понабралось, и что с ними делать? Ну, взяла сердобольная, метлу поганую и - давай их в болото мести, под кусты, да куда угодно, лишь бы не видеть.
И полюбила Хтонь новое занятие, - ничего не делать, трудно привыкнуть, да и конкуренция большая, но как хорошо! Вот так вот, сядет у волшебного экрана, выпьет зелья пенного и дремлет.
И приснился Хтони сон страшный. Будто вышла она в чисто поле, а навстречу – мать её из-под земли, то ли Гея, то ли Даметра, не разобрать. И говорит мать громовым голосом: «По что ж ты, дочь неразумная, леса пожрала, реки выпила, синее море изгадила? И дышать то стало нечем. Но есть у меня на тебя управа. У брата моего Аидеса на прокат взяла под залог четырех всадников несокрушимых на черных конях вороных. Так двоих уже в путь отправила, а двое – выжидают. Кони копытом бьют. Короче, п-ц тебе полный, поняла?» Тут и проснулась Хтонь в холодном поту. Но память то у неё так девичей и осталась, не то, что мать свою не помнит, что было тыщи лет тому, да и сто, да и двадцать, да что там, из вчерашнего, ну ничего, совсем. А будущим уж тем более не интересуется. Вот про сон тут же и забыла. Как не бывало. Заулыбалась, потянулась, ну прямо к стакану, и - плясать, да песни петь: «Оти рати, хрен в томате, Гея, мать Земная, дайте в руки мне гармонь». Дальше – идиоматические выражения на плохом французском, без перевода. Тут и сказочке конец. Спаааать!
*Деметра – не точный перевод. Даметра - правильный. Да – земля, метра – мать.