Сюжет является художественным вымыслом, любые совпадения случайны.
Глава 1
Мюнхен, 1986 год.
Переговоры длились (Вальтер бросил незаметный взгляд на наручные часы) уже на пятьдесят минут дольше запланированного. В любое другое время это вызвало бы раздражение: к чему он так и не смог привыкнуть, так это к тому, как вольно обращаются русские со своим, а главное – с чужим распорядком дня. Впрочем, слово «распорядок» вообще не из их лексикона. Но в этот раз Вальтер тоже готов был о нём забыть. Причина – крохотная родинка на шее в вырезе её блузки, движения её губ, когда она переводила фразу за фразой, легко переключаясь с немецкого языка на русский и обратно, но главное – голос… Голос, который он мгновенно узнал, который не мог бы спутать ни с каким другим, который звучал в его голове долгие-долгие годы. Сначала громко, заглушая все остальные. Затем всё тише, всё реже, уходя в небытие, пока не растворился полностью, как исчезает мираж… Но вот стоило снова его услышать, и сердце забилось как сумасшедшее, а память метнулась назад. Сколько прошло лет? Сорок пять. Да, сорок пять… Тогда тоже была осень. Начало октября…
Вязьма, 1941 год.
– Помогите! Hilfe! Помогите ради всего святого!
Стук в дверь разбудил, а ведь ещё полчаса назад ему казалось, что никто и ничто не в состоянии поднять его с постели. Сутки дежурства в госпитале, несколько сложных операций отняли все силы, хотя он молод, ему всего двадцать пять. Недавний выпускник медицинского факультета Мюнхенского университета Людвига-Максимилиана, Вальтер пошёл на фронт добровольцем. Нет, он не разделял идеи нацизма. И знал очень многих, кто был отправлен воевать, не будучи нацистом. Ради таких вот и надел мундир военврача. Чтобы спасать жизни, а не отнимать их… Так он объяснил своё решение и любимому преподавателю, которого считал своим вторым отцом (его собственные родители погибли незадолго до войны в автомобильной катастрофе). Позднее с гордостью узнает, что в июне 1942-го в alma mater была создана подпольная антифашистская организация «Белая роза». За недолгий период своего существования группа успела распространить тысячи листовок, разоблачая гитлеровский режим. В феврале 1943-го подпольщики были арестованы и казнены… Вальтер же находился тогда под Сталинградом, затем – плен… Но всё это позже, позже, а тогда – раннее утро и девушка, хозяйка той избы, куда его поселили, когда бои за маленький старинный город закончились отступлением русских. Она звала его, хватая за руки, перемежая речь немецкими словами, так что он сумел понять: что-то случилось с её младшим братом, мальчишкой восьми лет, который пару раз попадался ему на глаза. Сквозь ершистость проступало детское любопытство, пацанёнок ещё не решил, как относиться к «жильцу», ещё не до конца осознал, что война – это не увлекательная игра. Он собирал в лесу ягоды с друзьями, но Вальтер сразу заподозрил, что в лес их потянуло совсем по другой причине: после ожесточённых боёв осталось много всего, что привлекает малолеток. Снаряд разорвался прямо в руках его приятеля, тот погиб на месте, а вот брату девушки «повезло» – ему оторвало ногу по колено…
*
– Господин Вернер, нужна ваша подпись.
Вальтер очнулся, быстрым движением поставил росчерк под «протоколом о намерениях». Постарался перехватить её взгляд. Она же смотрела на его руки; по лицу, которое, как ему теперь казалось, годы не смогли изменить, разливалась бледность. Медленно подняла глаза. Боже… сколько раз он целовал их в своих снах…
*
– Вы ведь его спасёте, правда? – девушку трясло от страха. А его очень тронуло, что она видела в нём в тот момент только врача, а не врага, не захватчика, не представителя тех, из-за кого её брат мог умереть.
Он спас… Не думал о собственном риске, скрывая расход новокаина и бинтов… Не заметил, когда в его визитах к «пациенту» стало преобладать желание видеть ЕЁ… Война словно отступила куда-то за грань сознания. Оперируя, он мыслями всё время был рядом с ней, слышал нежный голос, заглядывал в глаза, очень тёмные, они казались ему чёрными, потому что он ни разу не смотрел в них при дневном освещении, только при подрагивающем огоньке керосиновой лампы… Длинные ресницы отбрасывали тени на бледные щёки… Фронт двигался дальше, вглубь её страны. К тому времени в Вязьме уже «работало» два лагеря: для военнопленных и для мирных жителей «неподходящих» национальностей. Не только душой, но всей кожей Вальтер чувствовал, как мечутся её мысли, как рвётся сердце от понимания, чью помощь она принимает…
Накануне переезда госпиталя он навестил «своего» раненого в последний раз. В их закутке за большой белёной печкой стояла узкая кровать. Мальчик спал. Вальтер пощупал ему лоб – жара не было уже несколько дней. Счастье, что удалось справиться с лихорадкой. Он положил на стол ампулы с обезболивающим и бинты, поставил рядом с кроватью костыль, который переделал под рост Валиного брата.
– Ich bin kein Nazi, – произнёс сумрачно, опять видя на лице девушки мучительное смятение.
– Ich verstehe. Danke, Walter.
Она впервые назвала его просто по имени. И шагнула к нему, прижалась головой к груди. В тот миг война отступила совсем… Целовались взахлёб, не помнили, как очутились в его комнате и постели… Он был её первым мужчиной и принял это с благодарностью и благоговением.
Затем потянулись долгие, изматывающие месяцы, когда вокруг только кровь, боль, страдания… Воспоминания о ней, его ненаглядной Валеньке, спасали его, не давали пустить себе пулю в лоб или резануть скальпелем по горлу. Мысленно произнося её имя, ему удавалось даже улыбнуться – она смешно передразнивала его: Валь-енька… Валь-юшка…
Ей тогда исполнилось восемнадцать, вчерашняя школьница, отличница. Неплохим знанием немецкого была обязана учительнице – Ингрид Карловне, из бывших дворян, не иначе, чудом уцелевшей в послереволюционной мясорубке…
Отец ушёл на фронт в июле 1941-го, а уже в августе на него пришла похоронка и у матери не выдержало сердце. Валентина с восьмилетним братом остались одни. А потом вот и с ним такое несчастье… Как сложилась их судьба?.. Где они?.. Живы ли… Это единственное, что волновало Вальтера и заставляло терпеть. Должна ведь война когда-нибудь закончиться?! Он мечтал о том, как найдёт её…
Эти мечты поддерживали его и в годы плена. К счастью, русские использовали его «по назначению», он продолжал работать в госпитале, вытаскивая с того света соотечественников или, наоборот, отправляя их туда, ведь оперировать приходилось без какого-либо наркоза, его попросту «не полагалось» для бывших врагов.
Впервые возможность уехать на родину появилась в 1949-м… Но он не уехал. Остался в Куйбышеве, куда его перевели в местный госпиталь за год до этого (видимо, по чьему-то «высокому» распоряжению как хорошего хирурга). Сразу после окончания войны стал писать письма в разные инстанции, чтобы отыскать Валю и её брата. Но… миллионы мечтали найти друг друга в послевоенном хаосе… В 1950-м через знакомых удалось узнать, что Вязьма отстраивается практически заново, не осталось ни того дома, ни той улицы, да и вообще – от прежнего города почти ничего и никого не осталось…
В 1952-м женился… Таня, бывшая фронтовая медсестра, работала по своей специальности. Симпатичная, рыженькая, влюблённая в него с того момента, как он появился в госпитале. Он не раз слышал, как она защищала его перед коллегами и даже пациентами: «Никакой он не фашист! Он добрый, хороший человек!» Иногда от обиды за него у неё сжимались кулачки, а глаза наполнялись сердитыми слезами. В новогоднюю ночь они вместе дежурили. В полночь выпили по чуть-чуть спирта, поцеловались, поздравляя друг друга. Поцелуй затянулся – он вдруг отчётливо понял, что вокруг уже давно мирная жизнь. И эта мирная жизнь проходит мимо него, ещё молодого и жаждущего счастья…
В 1953-м умер «великий вождь всех народов», события на политической арене страны сменялись так быстро, что казалось – они живут внутри калейдоскопа.
Родились дети, два сына. И вот уже у сыновей свои семьи и дети, а у них с Татьяной два внука и внучка… Вальтер ещё в середине семидесятых перешёл на преподавание: сказалась полученная однажды контузия, снова участились головные боли, вынудив его оставить практику. В 1981-м перебрались в Москву, в семью младшего сына: внучка часто болела, детский сад был не для неё. Татьяна с удовольствием примерила на себя роль «постоянной», а не приезжающей только по большим праздникам бабушки. Его собственная жизнь тоже изменилась: приятель позвал на работу в Минвнешторг, курировать закупки медицинского оборудования в Германии. И вместо того, чтобы уйти на заслуженный отдых и копаться в огороде, как большинство советских пенсионеров, он – в элегантном костюме сидит в Мюнхене за столом переговоров с фирмой – их будущим партнёром. Она – переводчик от немецкой стороны… Маргот Хубер…
Продолжение:http://proza.ru/2023/12/23/644