Знамение
— А ну-ка брысь отсюда паршивый! Брысь я сказал! — Громко закричал Тимофей. Он схватил валенок, который попался ему под руку и запустил в рыжего кота. Испуганный кот спрыгнул со стола, шмыгнул под лавку, а затем быстро скрылся за печкой.
— Вот я тебе задам, вот я тебе задам, — Несколько раз повторил Тимофей. Его седая борода затряслась, маленькие глазки забегали, а лицо покраснело.
— Ты чего старый разорался, раскричался как кипятком ошпаренный?
Тимофей обернулся, на пороге стояла его жена Агафья.
— А-а-а, это ты старая. Вон полюбуйся, что твой кот Васька натворил, ведь говорил я тебе, выгоняй его на улицу, пусть там гуляет. А то вон, сидит целый день у печки греется, а чуть отвернись, он уже на столе.
Агафья захлопнула за собой дверь и подошла к столу, молоко ещё продолжало медленно капельками стекать прямо на пол.
Она взяла тряпку и вытерла дощатый стол.
Несмотря на свои немолодые годы, она была женщиной шустрой и ещё полна сил.
Хотя хозяйство вести уже было тяжело, все-таки возраст брал своё, но вс; же они с Тимофеем имели корову, поросёнка, несколько кур, да старенькую лошадку. Хотя лошадь была колхозная, ведь Тимофей работал объездчиком, и ему приходилось вставать рано, чтобы выезжать в поле, поэтому и позволено ему было держать лошадь около дома.
Только Агафья навела порядок, как в дверь постучали. Тимофей насторожился.
— Кого там ещё чёрт несёт, — по-стариковски пробурчал он.
Старик лениво встал с лавки, подошёл к двери и снял крючок.
— А-а-а, Семен Тарасыч! Ну, здравствуй дорогой, здравствуй, проходи в избу, проходи.
— Агафья! — Следом крикнул Тимофей.
— Ставь чайник, сам председатель к нам пожаловал!
Из горницы вышла Агафья.
— Здравствуйте Сем;н Тарасович, проходите к столу.
— Здравствуйте, здравствуйте, да я к вам ненадолго, — сходу ответил председатель.
— Да вы раздевайтесь, раздевайтесь, — несколько раз повторил старик, садитесь за стол.
— Ну, хорошо, — согласился председатель, — Немного согреюсь, а то вон на дворе тучки собрались, да похолодало, вот тебе и конец июня.
— Да-а, редкий вы у нас гость Сем;н Тарасович, что же за такое дело привело вас к нам? — Поинтересовался старик.
— Да, действительно у меня к тебе дело Тимофей.
— Дело? — Удивился старик.
— Да дело, — продолжил председатель. — Вот, понимаешь ли, какой курьёз, трактор у нас сломался, завтра первый покос, а тут как назло поломка, маслонасос вышел из строя.
Ну, ты сам понимаешь, чем грозит срыв полевых работ, да в такую пору.
— Понимаю, — Тимофей немного задумался, — только я-то чем могу помочь?
— Да можешь, вот только ты и можешь помочь.
—Я? — Очередной раз удивился Тимофей. — Так, чем же?
— Надо съездить в Рождественское и привезти эту злосчастную запчасть, я уже обо вс;м договорился, только надо обернуться одним днём, прич;м это надо сделать сегодня.
Посмотрев на председателя, Тимофей задумался.
— Только ты уж не отказывай, — продолжил председатель, — я вс; село прошёл, к Петьке Загум;нову ходил, так говорят он куда-то ушёл, толи на охоту, толи на рыбалку. Потом к Архиповым заглянул, думал Мишке поручить это дело, так его тоже дома нет, где-то шатается. А Кузьмич как всегда спит в стельку пьяный, вот я и зашёл к тебе, выручишь? У тебя вон и лошадь запряжённая стоит.
— Да, умеешь ты убедить Сем;н Тарасович, — Тимофей посмотрел в окно, похоже, погода предвещала ненастье. На улице тучи плотно окутали небо, заметно потемнело.
— Ты уж не отказывай, Тимофей, поезжай, — неожиданно заговорила Агафья.
— Цыц, баба! Без тебя знаю что делать, — сразу вспылил Тимофей. Ты, лучше вот что, собери что-нибудь в дорогу поесть.
Он опять подошёл к столу и сел на лавку, с которой только что встал.
— Ладно, председатель, съезжу я в Рождественское, съезжу.
В скорости Тимофей отправился в дорогу. Среди полей и зелёных посадок, по извилистой грунтовке лошадь легко тянула повозку. Постукивая ободами по накатанной земле, телегу слегка потряхивало. Лошадь бежала л;гкой рысцой, она знала эту дорогу, так как Тимофей часто ездил в эту деревню по делам колхоза, да и заодно на местный базарчик заглядывал.
Ослабив вожжи, он облокотился на край бистарки и затянул песню. Красивая казачья песня, казалась ему очень смешной, так как от тряски телеги голос его дрожал и отсюда получались неестественные звуки, что не могли не вызывать улыбки.
Доехал он довольно быстро, чуть больше двух часов и в далеке показались крыши домов деревни, купола местной церквушки и берега извилистой речки.
Не вс; пошло так гладко и удачно, как ожидал Тимофей. Ему пришлось задержаться в чужом селе до самого вечера. Обстоятельства складывались не лучшим образом, ведь выезжать в родную деревню придётся в начале сумерек или ещё хуже, когда совсем стемнеет.
В этот день солнце так и ни разу не вышло из облаков, весь день был пасмурным и холодным. Правда, хорошо было только одно, что не было дождя. Трудно было представить, как ночью по грунтовой раскисшей дороге, среди полей и посадок пробираться по грязи.
Хотя можно было и остаться, переночевать в Рождественском, а потом с утра двинуться в путь, эта мысль его держала, не давала покоя, ведь так будет лучше думал он, но нет, он же обещал, обещал вернуться сегодня, а слово он держать умел.
И вот опять телега, постукивая колёсами ехала в сторону родного дома. Проехав небольшой деревянный мост, Тимофей стал подгонять лошадь, далее дорога была прямой до самой развилки.
Потом начинались места глухие, до ближайших соседних с;л, десятки километров, а вокруг поля да луга, а то и болота заросшие кустарниками. Топь одним словом, человек может сгинуть бесследно, если случайно забредёт в заросшее болото. Ведь говорят, в старину даже опытные охотники не всегда возвращались из этих мест, гибли, если поблизости не было помощи. А сколько ходило разных легенд, говорят, что нечистая сила там водится. Путники старались объезжать такие места, вс; же побаивались даже те люди, которые во вс; это не верили.
Тимофей насыпал табаку в самокрутку, раскурил и тут же повеяло ароматным дымком.
— А ну-ка милая поспешай, поспешай, — прикрикнул он на лошадь слегка подёргивая вожжи, — а то вон, почти совсем стемнело.
Лошадь д;рнула телегу и перешла на лёгкую рысцу.
Впереди появились заросли, а среди них проходила дорога.
Т;мной скалой казалось это место, как будто он въехал в глубокий тоннель. Высокие деревья окружали его со всех сторон, с них свисали тяж;лые ветки почти до самой земли. По краю дороги росли кустарники, они были широкими и своими ветками слегка касались телеги, как будто неведомое чудовище щупальцами хотело схватить телегу и утащить в гущу т;много царства. Стояла тишина, ни звуков птиц, ни зверей не было слышно, только скрип кол;с, да глухой стук железных ободов раздавался, нарушая тишину.
Оставалось проехать ещё примерно с километр и дальше дорога пойдёт по лугу вдоль поля засеянным клевером.
«Лишь бы не было дождя, а что тучки заволокли вс; небо это не беда, доберёмся как-нибудь» — опять подумал Тимофей.
Тут лошадь чуть приостановилась, она как будто что-то почуяла, а через метров десять, пятнадцать и вовсе остановилась.
— Что ты милая, что ты, — Тимофей слегка д;рнул вожжи, но лошадь стояла на месте, только несколько раз фыркнула и попятилась назад.
— Зверь что ли впереди, аль правда нечистая, — вслух проговорил старик.
Он стал всматриваться в темноту, пытаясь разглядеть то, что могло напугать лошадь, но так ничего и не увидел.
Он бросил окурок на землю, взял вилы, которые лежали под охапкой соломы на самом днище бистарки и слез с телеги. Тимофей был человеком сильным и не боязливым, но тут его как будто что-то сковало, держало на месте, он не мог сделать и шага вперёд, по всему телу пробежала лёгкая дрожь, сердце сильно забилось.
Пересилив себя он подошёл к лошади, опять осмотрелся, вокруг никого не было и по-прежнему стояла м;ртвая тишина.
— Ну, кого ты испугалась? Тут никого нет, — Тимофей погладил лошадь по морде, потом взял за узду и потянул вперёд, она неохотно пошла за ним.
— Пойд;м милая, пойд;м.
Несколько десятков метров он в;л лошадь за узду, а когда она успокоилась, Тимофей запрыгнул на телегу и взял вожжи.
Вскорости он выехал в поле, дорога была ровной, луговой, телега катилась легко.
К большому удивлению тучи разошлись и появилась луна. Она была такая огромная, что казалось в небе завис большой шар испускавший яркий свет и освещавший вс; вокруг.
Хорошо было видно дорогу, поле, засеянное клевером, которое проезжали мимо, а в далеке виднелись посадки.
Тимофей достал табак, газету, свернул самокрутку и опять закурил.
— Ну вот, скоро будем дома, а ты боялась.
Затягиваясь раз за разом ароматным дымом самосада Тимофей думал о ч;м-то сво;м пуская дым как из паровозной трубы.
Ему хотелось побыстрее добраться до дома, затопить баньку, помыться как следует, похлестать себя веником который он давно заготовил для такого дела, достать холодную бутылку самогона из погреба, да под горячую картошку опрокинуть стаканчик другой.
«Хотя нет, какая может быть банька» — подумал он. «Я приеду поздно, будет ночь на дворе, пока распрягу лошадь, а там уже и за полночь. Ладно, завтра будет день, посмотрим».
Только он об этом подумал, как лошадь снова остановилась. Она стала дёргаться то в одну сторону, то в другую, то назад попятиться, а потом и вовсе съехала с дороги.
— Ну, куда тебя понесло окаянная! — Закричал Тимофей. — Кого ты всё боишься!?. Ну что ты всё время дергаешься, — но тут, на дороге, прямо перед собой он увидел старую женщину. При яркой луне е; можно было хорошо разглядеть, длинное бесформенное платье тащилось по земле, голова была укутана платком, который ещё в несколько раз был об;рнут вокруг шеи, в руке она держала с торчащими сучками палку, на которую опиралась. Шаги её были широкими, она как будто подпрыгивала перенося вес тела на носок с одной ноги, затем на другую.
Тимофей смотрел на неё не сводя глаз.
— Господи, — опять вслух проговорил он, — Да откуда же она тут взялась? — И несколько раз перекрестился.
— А ну пошла! — Прикрикнул Тимофей на лошадь и несколько раз д;рнул вожжи.
— Ах ты окаянная, вперёд, впер;д!
Когда телега поравнялась со старухой он хотел рассмотреть е; лицо, а вдруг это кто-то из его деревни, вот не хорошо-то получится, потом скажут вот, мол проехал мимо и даже не остановился.
Но рассмотреть её он так и не смог, всё-таки при лунном свете не так уж и хорошо видно, да ещё этот платок.
Проехав ещё метров двадцать, Тимофей остановил лошадь.
«Да-а-а вот дела, это что же, я вот так просто уеду, брошу среди ночи человека на дороге»? — Подумал он. — «Да что же я, изверг что ли».
Как только старуха поравнялась с телегой, Тимофей не громко крикнул:
— Садись бабка подвезу!
Тут старуха быстро, не раздумывая прыгнула в телегу. Прич;м она сделала это так ловко, что можно было подумать, прыгнула молодуха, а не пожилой человек.
— Ой, спасибо тебе добрый путник.
— Да за что спасибо бабка, вс; равно по пути еду, — ответил Тимофей.
Он сделал несколько затяжек потом бросил почти истлевшую «козью ножку» на дорогу.
— Ты куда бабка путь-то держишь?
— А-а-а? Не слышу я сынок, ты говори громче.
— Я говорю, в какое село идёшь-то?
— Чего, в какое село говоришь? — Повторила вопрос бабка. — Так ведь я иду туда, где бабьих сл;з много будет. Мой путь дал;кий и долгий.
Тимофей задумался, он ничего не мог понять.
— Так ведь я спрашиваю, в какое село ид;шь, в гости к кому, аль из гостей?
— Да что ты милок, какие сейчас гости могут быть, — ответила бабка, — вот, хожу по миру, на людей смотрю.
— По миру!? — Удивился Тимофей.
— Да, сейчас вот по вашим местам пройдусь, потом дальше пойду, сл;з то мно-о-го будет.
— Сл;зы, ты уж бабка не наговаривай, а то и правда, наболтаешь чего зря. Пока Бог миловал, колхозы вот поднимаются, а вместе с ними и люди жить стали лучше, какие же могут быть сл;зы?
— Что колхозы богатеют это правда, и людям становится полегче жить, это тоже правда.
— Ну, — удивился Тимофей, — так чего же ещё надо?
Тут, впереди появились огоньки, это светились окна в домах, они подъезжали к деревне. Оставалось проехать примерно километр.
— А вот и моя деревня, бабка, тебя где ссадить то? — Он обернулся, но рядом никого не было. Тимофей потянул вожжи и остановил лошадь. Стояла м;ртвая тишина, ярко светила луна да окружала л;гкая ночная прохлада. Он слез с телеги и опять осмотрелся вокруг, рядом никого не было и даже не напоминало присутствие кого-то.
— Да-а-а, прямо чудеса, — вслух проговорил Тимофей.
Приехав домой, он распряг лошадь и л;г спать. Про странную встречу, Агафье он так и не рассказал. Тимофей решил это сделать на следующий день, вс; рассказать подробно, а потом и посмеяться над этим.
Настало утро, солнце уже светило в окно. От ненастной вчерашней погоды ничего не осталось, на небе не было ни облачка.
Он вышел в горницу, зачерпнул ковшом воды из ведра и сделал несколько глотков.
— Агафья! — Позвал он жену, но поблизости е; не было.
«Куда же она могла подеваться» — подумал Тимофей.
— Агафья! — он крикнул ещё громче.
Тут дверь распахнулась и вошла Агафья. Как будто не замечая своего мужа, она прошла и села за стол на лавку.
Тимофей смотрел на не; и ничего не понимал.
— Бабы с утра пришли, в правлении были, — Агафья посмотрела на мужа.
— Ну, что дальше, были в правлении, так договаривай ч;ртова баба! — Вспылил Тимофей.
— Война началась Тимофеюшка, война.
Какое-то время Тимофей молчал. Он не знал что сказать. В его голове была «каша» все мысли перемешались, он присел на табурет напротив Агафьи.
— Так же, мирный договор подписан с немцем, сам слышал, как по радио говорили, может, ты что-то путаешь?
Но Агафья на это ничего не ответила, на е; глазах появились сл;зы.