Поёт зима-аукает
Мохнатый лес баюкает.
…А вьюга с рёвом бешенным
Стучит по ставням свешенным
И злится всё сильней».
Стихотворение Сергея Есенина «Поёт зима-аукакет…» написано в 1910-ом году. Читаю и невольно сопоставляю: в 1909-1911-ом году родились мой дед и моя бабушка. А прадеды - ровесники поэта. В детстве ещё застала старинные деревянные дома с резными ставнями, крашенными в голубые небесные цвета. По рассказам, - кто-то из наших предков мастерил украшения для изб, мебель на заказ. Каждый дом в провинциальном Южном Урале отличается от соседей непревзойдёным убранством. Нет ни одного окна на улицах с одинаковыми узорами наличников, ставен. Окна, словно глаза с ресницами, кудряшками красавиц, вглядываются и сейчас в лица проходящих мимо потомков. Под крышами неизменно красуется «подзор» деревянного кружевапо подобию вязанных кружев на постельном белье, на скатертях, салфетках, юбках нижних, фартуках с фотоснимков прабабушек; подобно вышивке украшены углы домишек яркими маками, ромашками, васильками.
Помню, у бабушек, уральской зимой, окна густо покрывались ледяными узорами – белоснежными ветками пихт. Свет частенько отключался, и зажигалась свеча. Свечи тоненькие, не парафиновые, а восковые, с медовым ароматом гор, неизменно горели в лампадке у тёмных немного пугающих строгостью и печальными ликами икон. Иконостас размещался в спальной комнатке, в углу. - Бабушкам приходилось прятать веру от сторонних глаз, в советские годы не приветствовалось празднование Пасхи, Крещения, Рождества, Яблочного Спаса. И старушки тайно от родителей нас поздравляли, одаривали подарками – яблоками, крАшенками, обновками на скОпленные скудные грОши.
Представляются уральские морозы, метели, подвывания вьюги, грозный гул бурана и тревожный пугающий перестук ставен. Они на ночь прикрывались, чтоб меньше выдувало, оттого делалось в избе неуютно темно, зажигалась керосинка.– Взимние ветра провода часто обрывались и окраины надолго погружались в мрак круговерти зимы.Едва стихия буранная усмирялась, электрики взбирались на столбы, ремонтировали, «давали электричество».
Читаю Есенинские строки, и неизменно видится детство, бабушки в хлопотах. Ощущаю аромат парящих в мисках пельменей, вижу железные чашки доверху наполненные квашенной капустой, пляски под гармонь, звук слов частушек, выкрикиваемых незамужними молодухами под топот «мужних баб», под смех мужиков и парней холостых. Частушки бойко перехватываются соперницами, перепеваются, как состязание в лихости, женской удали и власти, а гармонист наяривает залихвастую, видя песенную схватку. Ему подносят очередную рюмку самогонки или кружку браги, закуску для занюха. Баянист выпивает залпом под ободряющие подпевки, занюхивает с расстановкой хлеб, деловито гордо опускает глаза на кнопки гармоники, и самозабвенно выдаёт очередную плясовую. Пол дрожитот перетопа, стёкла и стаканы на столе звенят в такт ног, бабы подвизгивают, мужики смеются. - «Ой, Иван, ты. Иван! Что ж ты рано оженился! Окрутила тебя Нина! Ох она така девчина!.. Я б тебя любила, ноченьку холила!..».
Изба, наполненная народом гудит радостью и жизнью, словноулей. Меж тел пляшущих пытаемся протиснуться и мы- ребятня, иногда подтопываем. В послевоенные годы выжившие родители спешили любить. Они неизменно пели за столом русские народные песни, часто грустные, распевные о доле-долюшке. У всех за плечами – война, похоронки и тяжкий труд. Мы – подпевали или слушали. Иногда играли на балалайке. Помню слова песни, её давно не слышала, она набрала популярность в семидесятые, сложена на слова Есенина:
«Не жалею, не зову, не плачу,
Всё пройдёт, как с белых яблонь дым.
Увяданья золотом охвачен,
Я не буду больше молодым.
…Я теперь скупее стал в желаньях,
Жизнь моя, иль ты приснилась мне?
Буд-то я весенней гулкой ранью
Проскакал на розовом коне.».
Наши мамы, иногда и бабушки пели:
«Что стоишь, качаясь,
Тонкая рябина?
Голову склонила
До самого тына…
… Как же мне рябине,
К дубу перебраться?
Я б тогда не стала
Гнуться и качаться.
Но нельзя рябине
К дубу перебраться,
Видно сиротине
Век одной качаться…» - слова, вероятно, переиначены поющими, но запомнились мне таковыми.
Женщины пели с погрустневшими глазами, склонив головы, мужчины убегали курить во двор, каждый переживал своё. Мамы сидели за большим столом, на деревянных охряных лавках, что вдоль стен горницы стоят традиционно. Мы- дети, суетимся ползаем, выглядываем в окна; убегаем, впуская и выпуская облако стужи с улицы в избу. Бабушка на кухонке,заставленной вёдрами с пойлом, крутится у печи с чугунами, варит «пельмяне», картошку нам и скотине; на деревянных лопатах на угли ставит пирог с капустой; вытаскивает поспевший на загнето. Тот шипит, скворчит, благоухает неповторимостью русских бабушкиных изб, мороза, вьюги, гор, детства.
В сенках - топот, вваливаются мужики в клубах пара, обметают голяком снег с валенок, смеются, рассовывают трофейные портсигары по карманам. А мы сидим на печи, греемся среди пахнущих молоком, сеном, скотом тулупов, валенок. Бабушка встречает очередную партию внуков с улицы; спешит с тазом студёной воды, ахает, причитает, растирает наши побелевшие от стужи щёки, носы. Чтоб согреть руки,окунаем и держим их в ледяной воде. Пальцы начинают отходить. Боль невыносимая, адская! Терпим, сдерживая слёзы, притопываем, не в силах устоять. А бабушка на секунду, выглянув с кухни, суёт уже по обжигающему куску пирога – с калиной, с груздями, картошкой, квашенной капустой, кому какой достанется.
Прошлое уходит. Читаю строки Есенина и возгорается в сердце давно забытое тепло детских воспоминаний. Понимаю, что ценность поэзии Есенина в том и состоит. Строки из прошлого не позволяют забыть глубинные корни родства. И мы – «Иваны», помним вчерашний день.
Фотоснимки автора:
На фото: Южный Урал. 19 января 2017 год. Окраина провинциального города Миньяр.
6 января 2016 год. Кощеев дол в снегу. 19 января 2017 год. Крещение. Закат солнца над горами Урала. Окраины Миньяра, бывшая Уфимская губерния.
Из семейного архива: 1927-1929 год. Родная сестра прабабушки с детьми. 1915 год. Прабабушка. 1905 год юный прадед со товарищами, с Тимохой, Оренбургско-Уфимское казачье войско. 1914 год прабабушка с сестрой, с малолетней моей бабушкой и её сестрой. В избе у бабушки, гармонь и балалайка, напротив иконы.
Ключевые слова:
Сергей Есенин, зима, Южный Урал, стихи Есенина, песни русские, бабушки, родители, уральское прошлое, мороз, вьюга, буран, иконостас, гармонь, частушка уральская, перетоп, русская печь, пироги с калиною, солёные грузди, картошка, квашенная капуста, послевоенная жизнь, пляски под гармонь, гармонист, скотина, свечи, рябина, калина, Родина, родина малая, поэт, поэзия русская, народ, традиции, казачество Урала, ставни, деревянное зодчество, уральская изба, пельмени, пельмяне, пироги, чугунок.
Жизнь моя, иль ты приснилась мне?
Отзывы:
Вера Гераниева 11.12.2022 17:22:33
Всегда с удовольствием читаю ваши рассказы, Тулпар. Мне нравится ваша тема, вы описываете жизнь, такой, как она была, это память, которую, к сожалению, сейчас все спешат потерять. Но это наша история, и она очень интересна и самобытна. Может поэтому мы и не желаем отдавать её на растерзание западным веяниям. Она достойна жить.
И всегда восхищаюсь вашими фотографиями.
С теплом.
Тулпар Емшан 11.12.2022 19:04:57
Сердечно благодарю, Вера!