Я не поэт и им никогда не был. То есть, я написал несколько сотен стишков, среди них много гениальных, в смысле продиктованных гением. Я же не придумывал ничего, а только записывал. И роль моя ничтожна. То есть, настроиться надо, факт. Сесть вечером на балкон, погладить Сяву, налить бокал чего-нибудь пристойного, слушая отдаленный плеск волн из комнаты и глядя на кружение снега, или тополиного пуха за окном, открыть красную тетрадь и ждать, никуда не торопясь и непременно ни о чем не думая, просто вслушиваясь, да, снова налить бокал и главное - не забыть отворить то самое окно, иначе как Она влетит? А прилетает Она всегда после второго. Кто она, как звать, Эрато, Эвтерпа? Может, из молодой поросли? Бог весть. Конечно, подустала, осунулась, но глаз острый, лукавый. Нет, голоса её не слыхал. Она телепатически, молча. И тут только успевай записывать, главное, аккуратно, а то потом не разберешь. И не думай, отключай головнячок. Вот чуть задумался, её как ветром сдувает. И с третьим бокалом аккуратно, не торопясь, мелкими глоточками, а то слышимость пропадает. Ну, дописал, закрыл тетрадь, глаза поднял, - нет Её, улетает по-английски, адресов у Музы, думаю, много. Допил, домовому Мефодию на дне оставил и на боковую. Поутру смотришь, вроде всё в порядке, так слово-другое поправишь, - и в фейсбук. Да, в смысл написанного никогда не вникал, не имел такой привычки. Так, как музыка, какая разница, о чем? И не запоминал. Наткнешься на воспоминание в фейсбукуе, вроде ты записал, ну точно, ты, но ни слова не помнишь. Да и зачем чердак засорять? Не тобой ведь придумано, продиктовано. Кому на потребу, тот пусть и помнит.
Пегас? Нет, не прилетал. Ну где ему поместиться? Балкон то маленький. О ком забыл? Да, о Нарциссе. Нет, не выгуливаю. Так, дверь открою, пусть сам пройдется, устанет, вернется. Ключи у него есть. Противен он мне, хотя увижу порою этого тощего бедолагу, пожалею, за ушком почешу.
А теперь вот на квас с пустырником и седативным сбором перешел. Сядешь на балкон, включишь прибой, окно откроешь, толку никакого. Музу от одного запаха пустырника в первый раз чуть не стошнило. Вот тогда Она и сказала, уже открытым текстом: «Сиди, дурак, думай, а лучше – сразу к компу, трудись, прозу пиши и думай, думай, думай! Теперь уж сам, без меня, как большой мальчик». Так и сказала мне: «Адьё». Да и Мефодий понюхал пустырник, скукожился, и - и под кровать. Ну не поэт я, ей Богу, да никогда им и не был, ни разу.
19.09.23