Когда-то он умел обуздать самого строптивого коня и, натягивая тетиву лука, убивал сокола с расстояния в шестьсот шагов.
Но это было давно.
Жить ему оставалось недолго, и он, в отличие от большинства современников, точно знал почему. Знал он, и что начнется после его смерти.
Не то чтобы его это совсем не волновало: жаль оставлять дело всей жизни на растерзание наследников, борющихся за власть.
Но теперь, после того как один из них решился отравить его, собственного отца, Алы ад-Дина Кей-Кубада, могучего сельджукского султана, повелителя Коньи, Кайсери и Сиваса, строителя и воина, – даже все это казалось не таким уж важным.
В последние часы Кей-Кубад думал совсем о другом.
Точнее, он вспоминал.
За его спиной осталось четыре с лишним десятка вёсен и множество убитых неверных. Он захватил – и удержал – чужие земли и построил самую могучую крепость на побережье. Покорил армянское королевство, отразил атаки монголов и заключил новый успешный торговый договор с Венецией. В гареме Кей-Кубада ждали десятки прекрасных наложниц, и подрастали сыновья, готовые продолжать его славные подвиги. Он был на вершине земного могущества, мужской доблести и воинской славы.
В год 1231-ый от Рождества Христова у берегов Алайе потерпел крушение корабль, следовавший из далёкой Франции в не менее далёкий Иерусалим. После шторма, длившегося три дня и три ночи, к Кызыл-Куле выбросило останки деревянного остова и тела нескольких бледнолицых и светлокожих людей. Подобных им Кей-Кубад видал и ранее: все они направлялись к Гробу Господню, как называли свою главную христианскую святыню. Мужчины наивно верили, что западным племенам удастся отвоевать Иерусалим у сарацин. Женщины, чаще всего путешествовавшие с мужьями, отправлялись в путь, чтобы совершить паломничество, принести обет и что-либо попросить у своего бога. Гораздо реже ими двигала жажда приключений, но иногда их целью были попытки изменить судьбу, в том числе благодаря неожиданным встречам на пути.
Впрочем, не стоило забывать и о том, что женщины, особенно одинокие, нередко становились жертвами собственного безрассудства: в султанатах Малой Азии томились тысячи безымянных пленниц, и повезло тем из них, кто становился всего лишь очередной по счету игрушкой восточного владыки. Многих ждала смерть или участь рабыни, выбор судьбы был не так уж велик, и обратного пути практически не предполагалось.
Среди оставшихся в живых жертв кораблекрушения была женщина.
Аххх!..
Даже спустя годы Кей-Кубад помнил дерзкий взгляд серых глаз.
Когда стражники пытались связать ей руки, прежде чем пленница предстанет перед султаном, она повела плечами и резко, гортанно, коротко ответила что-то, чего не понял никто, на незнакомом языке, однако интонации были более чем очевидны.
Сначала он забавлялся тем, как самонадеянно ведёт себя эта светлокудрая, бледнолицая бывшая госпожа.
Они научились общаться благодаря толмачу, а после, к собственному удивлению, Кей-Кубад начал понимать отдельные фразы, сказанные ею - на языке ее родины, королевства франков. Позже Изабелла (звали ее Изабелла,что значило "почитающая Бога" или, по другой версии, "красавица" – ей одинаково подходило и то, и другое) призналась,что и она со временем стала разбирать то, что говорит султан по-своему, отдавая приказы слугам.
Никогда ни до, ни после ни одна женщина не занимала такого места, ни в его гареме, ни в его сердце! Если бы Кей-Кубад знал, что значит "любовь", возможно, это была именно она.
Он мог бы овладеть ее телом, как делал это десятки раз, забывая наутро лица, кожу и запахи женщин, остававшихся лишь тенями.
Но оказалось, это было бы слишком просто.
Впрочем, со временем Кей-Кубаду, видимо, начала принадлежать часть ее души. Иначе тот поцелуй, единственный, на прощание, вряд ли стал бы таким соленым.
Никто и догадаться бы не мог, что их встречи – а он требовал приводить именно ее, Изабеллу, почти каждый вечер, когда проводил его здесь, в Алайе – были только бесконечными беседами. Для всех чужеземка стала очередной, до поры до времени, любимой наложницей.
До поры до времени это не раздражало ни его сыновей, ни даже их матерей. Изабелла была всего лишь одалиской, не имевшей власти ни над чем, кроме ночей Кей-Кубада.
Однако, не зная истинного характера их отношений, и армянская принцесса Махпери, дочь предыдущего владетеля Алайе, изгнанного из этих мест сельджукским аладдином, и египтянка Малика опасались, что новая пленница вслед за ними родит Кей-Кубаду младшего сына, и это ещё сильнее уменьшит шансы на власть их собственных детей.
Понимал эту угрозу и сам султан.
По иронии судьбы, уж этого-то бояться не стоило. Изабелла не только не стала бы матерью его ребенка, но и не хотела, не собиралась бороться – здесь, на чужой земле – с кем бы то ни было за политическое или военное влияние.
Ее невозможно было прельстить драгоценностями и тканями, обещаниями уникального положения и необычными подарками.
Все это в ее жизни уже было.
Как рассказала молодая женщина с течением времени, она была единственной дочерью богатого графа южных земель, и со смертью родителей ей перешли по наследству не только земли, но и титул.
Долго изумлённый сарацин не мог поверить, что женщина способна стоять во главе и управлять хотя бы одним замком без поддержки мужчины.
– Но в моей жизни были сильные мужчины, – улыбнулась Изабелла. – Сначала меня учил отец, а после его смерти мать подыскала для меня хорошего мужа.
Обвенчались по христианским традициям Изабелла и Раймонд спустя полтора года после того, как она потеряла отца. Ещё через полтора молодая жена стала молодой матерью.
А потом император Фридрих Гогенштауфен объявил крестовый поход (это был уже шестой по счёту). Раймонд оказался одним из немногих франков, кто согласился участвовать в нем: большинство феодалов как раз в это время были вовлечены во внутригосударственные распри короля и его подданных.
– Я знаю, – Изабелла предупредила очередное ироничное похмыкивание Кей-Кубада, – вы, последователи Аллаха, считаете Иерусалим навеки своим. Но для нас, жителей Запада, это место всегда останется святыней Христа.
Раймонд отправился в поход, а Изабелла снова осталась самостоятельно управлять теперь уже не только своими, но и его – их общими – землями.
Справедливости ради, Кей-Кубад не мог не признать, что в отличие от изнеженных женщин Востока она умела не только держаться в седле, но и стреляла из лука ненамного хуже его самого. Суждения, которые она выказывала относительно общего понимания расстановки сил на средиземноморских просторах, были проницательны и показывали ее осведомленность. Она интересовалась не только тем, что происходило в ее собственных владениях, но и ситуацией в соседних регионах.
Помимо франкского наречия, Изабелла умела говорить по-берберски, знала обычаи и язык латинян и жителей Священной Римской империи, а теперь ещё выучила и основы его собственного наречия.
Кроме того, она была красива и хорошо, при необходимости, владела собой.
Глядя на нее, сельджукский правитель начинал понимать западные нравы. Возможно, если посчастливилось встретить такую женщину, ее одной оказалось бы достаточно на всю жизнь.
Время от времени Кей-Кубад гадал, каков должен был быть ее муж. Настолько ли безрассуден и самоуверен, что не понимал всей ценности женщины, доставшейся ему в спутницы? Или настолько великолепен, раз такая женщина доверила ему себя?
Думать об этом было не слишком приятно.
Впрочем, в любом случае Раймонд был мертв.
Изабелла осталась вдовой в возрасте двадцати одного года. Сейчас ей было двадцать три.
И ее ждал сын.
По крайней мере, именно на это она надеялась, именно об этом каждый день молилась своему богу.
После того как до франкских земель дошло известие о гибели графа Раймонда, его соседи начали периодически провоцировать нападения на приграничные территории, в расчете на то, что теперь, без поддержки мужа и с малым ребенком на руках, Изабелла не сумеет защитить свои владения.
Защитить саму Изабеллу мог только сам король. Именно вслед за ним, а не за своим недолговечным мужем и его прахом, юная и решительная вдова направилась на восток: Людовик IX был в очередном крестовом походе. Изабелла рассчитывала принести монарху клятву на верность от имени малолетнего сына и получить подтверждение пожизненных прав на земли.
Это было долгое путешествие, и финал его оказался совсем не таким, как тот, на который она рассчитывала: по дороге начался шторм, и в результате отважная француженка очутилась в восточном серале.
– О чем ты мечтаешь? – спросила она однажды Кей-Кубада.
– Мужчине не пристало мечтать, нужно уметь действовать.
– И все же...
– О мире для своих подданных, – нехотя ответил султан. И, немного помедлив, добавил: – И о том, чтобы имя мое не затерялось с ходом времени.
– А ты? – задал Кей-Кубад тот же вопрос.
– Я мечтаю снова увидеть сына!
В тот момент он, как никогда, ощутил, что их судьбам никогда невозможно стать сплетенными воедино.
– А если, – он знал, что вопрос его жесток, но не мог не задать его и должен был услышать ответ, даже если тот не оставит ему ни единой капли надежды, – если ты вернёшься на родину и не найдешь там своего ребенка? Мало ли что могло случиться за месяцы твоего отсутствия. Что тогда ты станешь делать?
Втайне, возможно, он рассчитывал услышать другое. В конце концов, она совсем молода, а он полон силы, в том числе и мужской. Они могут зачать и воспитать собственного сына, а то и не одного. У него, Кей-Кубада, хватит мощи обеспечить трон тому из своих отпрысков, кого выберет он сам.
Но Изабелла не поддалась на его соблазн.
– В моей стране женщины, у которых не осталось близких людей и благородных целей, уходят в монастырь, чтобы обращениями к Богу искупить собственные грехи, спасти свою душу и выпросить спасение для тех, кто был им дорог.
Гордость не позволила ему уточнить: понятно было и без лишних слов, что к нему Изабелла не вернётся в любом случае.
Поцеловала его, первый и единственный раз, она сама. Но сказанное ею на прощание Кей-Кубад до конца своих дней хранил на донышке памяти. Казалось, эта фраза давно стёрлась и забылась, как и воспоминания о самой Изабелле: тембр ее голоса, облик, шелковистость тяжёлых, густых длинных светлых волос.
Однако сейчас, на пороге ухода в вечность, султан вспоминал женщину, не ставшую его судьбой. Единственную женщину, которую он отпустил – ради исполнения не своей, а ее мечты.
Он не знал, встретилась ли Изабелла с сыном, сумела ли защитить свои земли, выдал ли король ее замуж снова, не знал, жива ли она до сих пор или окончила свои дни, в окружении ли внуков или в суровом монастырском уединении. Его приказом было доставить корабль с Изабеллой в сохранности к порту франкского королевства – дальнейшее от него не зависело.
Прежде чем навсегда отпустить его руку, Изабелла прошептала: – Моя вера, как и твоя, не позволяет мечтать о будущей жизни. Нам уготован рай или ад, но это вряд ли окажется одним и тем же местом для обоих. Однако если бы ты спросил меня о моих мечтах снова – то я бы хотела получить ещё одну жизнь. Вместе с тобой. Прощай, Кей-Кубад, господин сердца моего!
– Прощай, Изабелла, – в его темных глазах не было слез. Мужчины не плачут, иначе им не выжить и не победить в жестоком мире сражений и завоеваний.
Перед смертью не осталось того, что нужно завоёвывать. Прежде чем Кей-Кубад испустил последний вздох, из уже помутневших глаз выкатилась единственная слеза. Впрочем, поскольку умирал султан в одиночестве, ее не увидел никто.
Мечта Алы ад-Дина Кей-Кубада I исполнилась. Его память чтут в красивой и пленительной восточной стране, а имя увековечено в названии одного из ее курортов. Аланья, до 1935 года фигурировавшая в письменных источниках как Алайе (форма, производная от имени султана), в средние века являлась армянским поселением Калонорос. Кей-Кубад скончался в возрасте 49 лет, вероятно, был отравлен в борьбе между двумя его сыновьями за наследование титула и власти. В итоге следующим султаном при поддержке матери и придворных стал слабый характером Кей-Хосров II, вместо Кылыч Арслана, которому завещал свой трон сам отец. Большего могущества, чем при Кей-Кубаде, его государство не знало.
Единственная историческая неточность в моем рассказе: седьмой крестовый поход под предводительством Людовика IX Святого, короля Франции, состоялся двумя десятками лет позже. И если бы Изабелла отправлялась именно вслед за ним, они с Кей-Кубадом просто-напросто разминулись бы во времени.
19 августа 2023 г.