ЧАСТЬ I
Талка-Наталка появилась в нашем классе аккурат первого сентября. Директор школы, сопровождавший девочку, представил:
- Наталья Бибишвили.
В Молдавию приехала из Венгрии, где служил отец. Теперь будет учиться с вами. Прошу любить и жаловать.
Мы, девятиклассники, тотчас принялись рассматривать голубоглазую и светловолосую школьницу маленького роста, ладненько слаженную, ни капельки не похожую на грузинку.
Ей предоставили место рядом со
мной - единственное свободное. Она, усевшись, дружелюбно улыбнулась и промолвила: "Салют!"
И с той секунды моя жизнь резко стала меняться.
Наташина семья временно поселилась в общежитии - пока шёл ремонт в выделенной им квартире. Её мама в то время лечилась на курорте в Белоруссии.
По окончании занятий новоиспечённая одноклассница предложила отправиться в читальный зал библиотеки делать уроки. Я, не привыкшая засиживаться над книгой, выказала недовольство.Тала принялась меня увещевать, что сейчас, пока юны, должны постигать науки. Знания дадут нам возможность много чего добиться в жизни. А для этого надо черпать их не только из учебников, но и штудировать дополнительную литературу.
После библиотеки я пригласила её к себе домой. Жили мы вчетвером: я, младший брат, мама и бабушка.
Все оказались в сборе. Гостье обрадовались и позвали тут же за стол. Наташа пришла в восторг от борща и голубцов в виноградных листьях, заметив,что её маме из-за астмы трудно кашеварить, и стряпней занимается исключительно отец.На вопрос бабушки, какие именно блюда готовятся в их семье, та перечислила: лобио из красной фасоли, суп харчо из телятины, чахохбили из курицы и хачапури.
Тала рассказала о Будапеште, где прожила с родителями пять лет.
В итоге, получилось весьма интересное застолье. Визитёрша привнесла в наш дом оживление.Она приоткрыла завесу другой жизни, куда нам, советским гражданам, путь был заказан.
Каждый день мы отправлялись в читальню. Покончив с домашним заданием, обычно заказывали на дом журналы из отдела периодической литературы, в коих печатались современные писатели, и после прочтения обменивались впечатлениями. Рвение в учёбе дало свои плоды. Мой дневник запестрел хорошими оценками, потеснив тройки. Мама с бабушкой умилялись дружбе с Талкой. Она меня вывела на другой уровень познания окружающего мира.
С ней мы практически не разлучались, только на ночь. Воскресные дни тоже проводили вместе: посещали кинотеатр, иногда ходили на спектакль или концерт, совершали вылазки в парки, иногда в кафе поесть сладкую выпечку.
***
За дружбу с Наташей я заплатила высокую цену. В классе ко мне относились хорошо и любили за добрый нрав и готовность всегда помочь.
Я в течение нескольких лет являлась бессменным профоргом. Если кто-то из нашего класса заболевал, я первая бежала его навестить. У кого намечалось празднование дня рождения, я тут как тут - приду раньше, дабы помочь нарезать овощи для салата, колбасу, хлеб. После ухода гостей подметала, мыла посуду, выбивала ковры. Любой одноклассник мог положиться на меня. Я никогда не подводила. Да и тайны других умела хранить. Моя личная и общественная жизнь слились вместе. И я их не различала.
Тон всему классу задавали так называемые "три красавицы". Девочки, не представляющие из себя ничего особенного. Но вели они себя,
будто королевские дочки. Высокомерие, жеманничанье, кокетство - это всё про них. Что касаемо остальных учениц, то те были куда скромнее и незаметнее. Принцессы-самозванки всячески себя приукрашивали: серёжками, цепочками, заколками, носили туфельки на каблучках, платья с оборками и кружевными воротничками. Так вот, Наталью они восприняли в штыки, почувствовав с её стороны угрозу их превосходству в учёбе, внешности и одежде. Ведь на фоне стильной и по-настоящему красивой Талки доморощенные прелестницы вмиг потускнели, утратили блеск и шик.
Неприятие моей подружки распространилось и на меня. На тусовки,именины, вояжи за город, устраиваемые одноклассниками, ни Талку, ни меня не звали.
Полный игнор. Мы с ней по этому поводу не страдали. И на очередном внутриклассном собрании меня переизбрали."Три красавицы" подговорили одного разгильдяя выдвинуть предложение заменить профорга. Хотя каких-либо претензий по отношению к исполнению моих обязанностей не выказывалось, тем не менее, весь коллектив дружно поддержал эту идею.
Так началось наше противостояние. С одной стороны мы с Талкой, а с другой целый класс. Подружка возмущала каждого, причём всем: короткими и правильными ответами на задаваемые учителями вопросы, способностью находить оригинальные решения задач по физике, химии и математике, эрудицией и умением одеваться просто, но с шармом. Оказалось, что все мы, ученики, в сравнении с ней, косноязычны. У доски, что-то рассказывая, мы бэкали и мэкали, тогда как Наташина речь лилась подобно чистой воде из источника - плавно и ровно. Заслушаешься.
В дальнейшем, мы тесно сблизились, привязавшись накрепко друг к дружке.
Незаметно подкатил Новый Год. Талка, сообщив о завершении ремонта в квартире, пригласила на новогоднюю ночь к ней домой, предупредив, что папа уехал к родителям на Кавказ, и праздновать будем в компании её мамы.
К вечеру, по дороге в гости, моё воображение рисовало образ её родительницы. Наверняка, та похожа на киноактрису, нарядно одетую, улыбающуюся и непременно блондинку.
На звонок дверь открыла немолодая женщина с седыми приглаженными волосами, собранными в пучок на затылке. Бросались в глаза виднеющиеся из-под юбки полные, отёчные ноги, походившие на тумбы.
- Здравствуйте! Я к Наташе.
- Здравствуй! Ты Люда? Проходи. Дочка сейчас освободится. Разбила ёлочную игрушку. Неловкая! Собирает осколки. Она там, в комнате.
Раздевшись в коридоре, я вошла в зал и очутилась в помещении, скорее похожем на музей.Шелковистые обои с насыщенным и одновременно неброским рисунком, переливающаяся множеством огоньков хрустальная люстра, драпированный бордовым плюшем диванчик с креслами на изогнутых ножках, сервант с полукруглыми дверцами, мраморная статуя юноши, борющегося с тигром. Но самое большое изумление вызвала картина, изображающая стоящую на коленях малышку, кормящую щенков. Я, совершенно очарованная, застыла перед ней.
Тала, заметив мою реакцию - видимо, у меня изменилось выражение лица - предложила взглянуть на сие художественное произведение сбоку.
- Видишь, мазки кисти почти - почти незаметны?
- Ну, да. Как-будто это фотография, - согласилась я.
- С картиной связана одна история.Как-то в Венгрии папа купил в газетном киоске почтовую открытку с изображением этой композиции. Он ударился в поиски художника, согласившегося бы написать увеличенную копию. Но столкнулся с интересным феноменом: художники, даже очень прославленные, в основном, рисуют природу и натюрморты, гораздо реже - людей. И совсем мало кто животных. Он нашёл среди уличных портретистов нужного и сделал заказ. Через некоторое время мастер принёс готовую картину, попросив за труд совсем немного денег, объяснив, что до этого неделями сидел без работы. Так как условия проживания не позволяли ему работать дома, он рисовал на мостовой.
Прохожие, завидев холст, изображающий
ребёнка с собачками, начали заказывать подобное. Всем понравился сюжет. И с лёгкой руки советского офицера, вчерашний безработный превратился в обеспеченного человека. Художник, не зная, как выразить благодарность за это, подарил отцу раму к картине.
Мы, усевшись за круглым, уже сервированным яствами, столом, начали проводы старого года.
Расставленная посуда из голубоватого фарфора с золотистыми фестончатыми краями, создающая сама по себе праздничное настроение, конечно, тоже привела меня в восторг. Хозяйка роскошного жилища произнесла тост. Мы, чокнувшись бокалами с лимонадом и закусив, принялись смотреть "Голубой Огонёк".
***
Наступило лето. Учёба позади. Мы два месяца прокантовались в городе. Родители подружки, видя нашу маяту, предложили нам отдохнуть в Грузии у Талиных бабушки с дедушкой. И в начале августа её папа отвёз нас к своим родным в горное селение, находящееся у подножия высокой горы. Мы стали временными обитателями небольшого домика. Нас приветливо встретили; собрались родственники и соседи этого замечательного семейства. Мы кушали, пили, распевали народные песни, танцевали. Осталось незабываемое впечатление.
Утром отправлялись на речку, что неподалёку от дома. Так как вода, стекающая в низовье, была ледяной - она ведь образовывалась из тающего на вершинах утёсов снега, мы в ней не купались, а лишь загорали и любовались
живописным видом окрестности: лугами с пасущимися коровами и овцами, наслаждались трелями птиц, доносящимися из лесной чащи. Иногда наблюдали за полётом ястреба. Местные жители, как могли, спасались от хищник птиц - ведь те частенько воровали у них живность: кур, уток и подрастающих индюков, разгуливающих во дворах.
К полудню, когда солнце начинало нещадно припекать, мы возвращались. Бабушка Нино уже дожидалась нас с обедом: прохладным сациви, козьим сыром, варёной молодой бараниной, лепёшками, овощами, фруктами.
- Кушай, кушай, хорошо кушай, оба ты очень худой, совсем худой. Что скажет мой сын? Ну, когда придёт забирать назад? Что я не кормил оба тебя? - приговаривала гостеприимная дочь грузинского народа.
Поев и немного отдохнув, мы с Талкой включались в работу по хозяйству: очищали фасоль,нанизывали на тоненькую бечёвку абрикосы и сливы, предварительно удалив из них косточки, для дальнейшей сушки, выжимали из
винограда сок, использующийся в приготовлении национального лакомства чурчхелы.
Жизнь в столь отдалённом от цивилизации местечке с её ритмом, укладом и обычаями нам полюбилась. Так прошла неделя. Незабываемая неделя!
В пятницу к вечеру на подворье нарисовался добрый молодец - настоящий джигит, но не на коне, а на "Жигулях". Был он ладен собой. В руках держал корзину с подарками. Бабушка, завидев гостя, бросилась с ним обниматься и целоваться. Его мать и Наташин отец - дети Нино, следовательно, внук приходился Наталье двоюродным братом. Он, признав в Талке сестру, начал припоминать встречу с семьёй дяди Гиви.
"Мне тогда исполнилось десять лет, а ты пешком под стол ходила!"
Разница между ними составляла шесть лет. И на тот день он являлся студентом юридического факультета Тблисского университета. Его мама, активно переписывающаяся с братом Гиви, пребывала в курсе дел -
что в деревне гостит племянница Наташа с подружкой. Она, собрав целую кучу подарков: конфеты, зефир, баночки с разными кремами, шампуни, брусочки пахучего мыла, пластинки знаменитых певцов, отправила сына навестить бабушку с дедушкой, утаив от чада сам факт приезда девочек. Как же удивился сей хлопец, узрев молодых нимф в родовом поместье!
"Конечно, в этой глуши вы скучаете! Что здесь видите? Нашли, где проводить каникулы! - вроде как стал он подтрунивать над нами. - Если уж Грузия, то вначале дача Сталина! Завтра же туда я вас отвезу. А то просидите здесь целый месяц и так и не поймёте всего очарования этой земли. На обратном пути заедем в Новый Афон".
То были времена, когда Великий Кормчий не упоминался всуе, а если и произносилось его имя, то исключительно не как вождя народа, а как создавшего культ самого себя и развенчанный партийцами - соратниками на таком-то съезде. В действительности, земляки - соплеменники (не знаю, как другие кавказцы) относились к Сталину с завидным пиететом, гордились им и, несмотря ни на что, почитали его, не скрывая этого и не испытывая страх перед всевидящим оком коммунистической партии. В редком грузинском доме не увидишь фотографии Иосифа Виссарионовича Джугашвили.
К нашей радости, с восходом солнца наша компания уже мчалась за новыми впечатлениями. Серпантинная дорога петляла среди высоких скал, чередующихся с долинами, мимо лесов,
рек, аулов с возвышающимися над приземистыми домишками водонапорными башнями, деревянными мельницами и старинными церквушками. Расстояние, хоть и дальнее, наш водитель, демонстрируя мастерство управления транспортом, одолел менее, чем за три часа.
И вот мы в пункте назначения. Вождь многонационального народа любил здесь проводить время. Какие мысли рождались в его сознании, какие чувства он испытывал, взирая на синюю водную гладь, окруженную горами, покрытыми можжевельником?
Юрий - так звали родича Талы - пригласил нас отобедать на открытой террасе ресторана. Мы ели жареную форель, добываемую в высокогорных озёрах, где температура воды не превышает одиннадцать градусов - непременное условие обитания этой дорогой рыбы.
Потом мы бродили по окрестностям заповедного места, вдыхая ароматы трав, цветов и деревьев, произрастующих в дивном оазисе. На инициатора удивительной поездки мы смотрели с восторгом и обожанием, заранее предвидя реакцию однокашников на сочинение "Как я провёл лето",й и зачитанное перед всем классом (именно такое практиковала учительница по литературе). Потому как наши собратья по учёбе летом оставались в городе, и мало кто отъезжал от столицы далеко.
На обратном пути Юра, как обещал, завернул в Новый Афон - посетить известную пещеру, состоящую из девяти залов, находящихся глубоко под землёй. Меня, нигде до этого не бывавшей, монолитные каменные фигуры очаровали.
Когда наступил вечер, мы добрались до нашего ковчега. Совершенно обессилившие нырнули в постель, тотчас оказавшись в объятиях Морфея. На этом, надо сказать, всё хорошее закончилось.
Часть II
Глубокой ночью упорно повторяющийся стук разбудил меня. В следующее мгновенье я увидела летящие через распахнутое окно камешки, а под домом Юру.
- Где Наташа? - спросил он.
- Спит без задних ног.
- Позови её!
Если знать, что случится потом, я, пожелав ему добрых снов, прикрыла бы ставни. Но угадать будущее никому не дано. И если всё-таки предсказание сбывается, то это случайно. Так как брат Наталки старше меня, а взрослых я привыкла слушаться, то, растолкав спящую подружку и дождавшись её возвращения из царства грёз,
предложила выглянуть в окно.
Наш тбилисский мачо уговорил её спуститься, объяснив, что у него к ней есть сверхважное дело.
Ещё как следует не проснувшись, Талка, накинув халат на ночную сорочку, вышла.
Я же легла в постель
досматривать прерванные сновидения. Но по прошествии некоторого времени, меня вывел из состояния покоя доносившийся издалека крик, заглушаемый лаем собак. Почуяв недоброе, я выскочила на улицу. Откуда исходил звук, я не могла уловить. Спустя несколько проведённых в беспокойстве минут, увидела Талу, бегущую со стороны реки, а следом и кузена. Последний, чертыхаясь, сел в припаркованную у калитки машину, ,и, включив мотор, с рёвом унёсся прочь. Тала, зайдя в комнату, плюхнулась на кровать. Я включила свет и ужаснулась: её руки покрывали ссадины и кровоподтёки. Она беззвучно плакала. По щекам катились слёзы.
Как плохо завершился так прекрасно начавшийся день!
- Что случилось?
- Юра чудовище! Я не хочу ни одной минутой дольше находиться здесь!
Суматоха, происходившая в доме, разбудила хозяев. И они оба:
дедушка Георгий и бабушка Нино поднялись наверх. Мы располагались на втором этаже, а они внизу. На вопрос, почему не спим, Тала ответила, что хочет срочно уехать, потому как их внук назвал её дочкой шлюхи.
Старики испуганно переглянулись.
- Наташа, - бабушка, намереваясь обнять и утешить, подошла к ней, но Тала оттолкнула от себя расстроенную женщину, не дав притронуться к себе.
- Ты нам родная, самая родная, не слушай Юрия, - стал уверять дедушка.
- Нет, я вам не родная. Он мне всё рассказал. И для вашего семейства я - дочь шлюхи.
- Хорошо, давай я вызову Гиви, и мы всё рассудим.
Дождавшись утра, отчаявшийся старик поковылял на почту и отправил сыну телеграмму со словами: "Немедленно приезжай!".
К концу следующего дня Гиви Георгиевич прибыл. Ворвавшись в нашу келью, он
первым делом спросил: "Все живы и здоровы?"- и, убедившись воочию, что это так, облегчённо добавил: "А уже остальное не имеет значения!"
Выглядел отец соученицы утомлённым. Получив известие, он не знал, что и предположить. В голове крутились разные мысли, и все нехорошие. Он проделал сложный путь: на самолёте до Тбилиси, потом уже на попутном транспорте до родного селения.
Тала двое суток не ела и разговаривать ни с кем не желала. С постели вставала только по нужде.
- Кто я? И кто вы мне? - спросила она отца.- И почему сын твоей сестры посмел меня оскорбить?
Чувствовалось, мужчине нелегко говорить на данную тему. Он, подбирая слова, дрожащим голосом начал рассказывать:
- Произошло это в Крыму. В ту пору я отпраздновал моё тридцатипятилетие. В звании капитана. С женой состояли в браке восемь лет. Детей завести не удавалось. В конце февраля я заступил на дежурство в части, где служил. Ночью солдат, нёсший вахту на проходной, доложил о звонке с араднуой двери.
Выйдя на крыльцо, никого не обнаружил, только заметил оставленный на ступеньках свёрток с находящимся в нём малышом. Я занёс его в помещение, обернул армейским одеялом и вызвал "Скорую". Пока медики ехали, я укачивал подкидыша. Несколько раз пытался уложить того на кушетку; но стоило мне отойти, малютка начинала плакать. Дитя провело на моих руках более часа. А этого оказалось достаточно, чтобы я прикипел к нему всем сердцем.
Не знал, девочка это или мальчик, но в моей душе появился островок тепла, который должен кого-то обогреть. Оно, тепло, сжигало меня изнутри. Прибывший врач после осмотра и составления протокола увёз крошечного пациента. А я, дождавшись утра, побежал в больницу к найдёнышу. По неопытности, купил гостинцы: сок в баночках, халву, бублики. Постовая медсестра, увидев принесённое, рассмеялась и объяснила, что ребёнок нуждается пока только в молоке и его берут у роженниц из соседнего отделения.
Приходил я каждый день. В душе созрела готовность стать отцом подкидышу. Мир населяет огромное количество людей, а у крохи нет семьи, где бы её любили, брали на руки, гладили по головке, ругали, хвалили. К тому времени я состоял на службе более пятнадцати лет и тесно соприкасался с призывниками. Среди них попадались бывшие детдомовцы, отличающиеся от ребят, выросших в семье. Некоторые казались затюканными, особенно те, кто небольшого роста. Видимо, они-то испытали на себе власть силы. В мальчишеских коллективах прав тот, кто сильнее, кого боятся. Встречались и другие: озлобленные, жестокие, беспощадные. Скорее всего, эти верховодили в детдомах. Такие могли нагрубить начальству. Но в армии просто - за неповиновение или разговоры, выходящие за рамки устава - следует
наказание.
Крылья таким быстро обламывают.
Ладно, это в мужских сообществах. Но и в женских то же самое: кто-то главенствует, опуская других ниже пола. Да и что ждёт бывшего детдомовца в последующей жизни: участь рабочего на стройке, швеи, нянечки, санитарки? Кто-то из них выбивается, как говорят, в люди. Но меньшая часть.
В общем, удочерили мы тебя. Не могу знать, если не мы, как бы всё сложилось. Может, лучше, может, хуже.
- А искали мою маму?
- Ната, ты уже взрослая и должна понимать - у человека, бросившего тебя, на это имелись причины. Я не вправе осуждать или оправдывать этот поступок. Мы же не знаем ничего о женщине, совершившей это. Никто в течение ближайших месяцев не хватился ребёнка, т.е. решение оставить тебя не изменилось. Я могу назвать много поводов, из-за которых роженницы кидают детей.
Гиви Георгиевич, промокнув на лбу испарину, продолжал:
- Об этом знал мой отец. Я просил его никого не посвящать в это. Но тайна перестаёт быть тайной, если о ней известно двоим. Он, видимо, рассказал дочке, моей сестре, а та, не удержавшись, поведала её близким.
- Папа, ну, взял ты ребёнка. Что тут плохого? Разве можно ставить в вину человеку поступок его матери? Как-то её нехорошо характеризовать?
- А скажи-ка, при каких обстоятельствах он тебя попрекнул?
- Мы неплохо провели субботу. Ездили на его машине в Абхазию, посетили озеро Рица и Новый Афон. Он вёл себя прилично, шутил, рассказывал про быт местных жителей, читал стихи Руставели и Церетели. Произвёл хорошее впечатление. Может быть, он перегрелся на солнце, а ещё, не исключено, вернувшись, утолил жажду вином из погреба. Ночью он выманил меня из дома, позвал на речку и поделился, на мой взгляд, совершенно безумным планом.
- Я слушаю, продолжай, - сказал Гиви Георгиевич.
- Он признался в любви.
- Что? - отец Талы подпрыгнул в негодовании. - Ты же ещё маленькая!
Его лицо исказилось.
- Юра, к удивлению, - недалекий и примитивный. Говорит:"Ты, Наташа, блондинка, а кахетинцам нравятся светловолосые. Наши женщины красят волосы в белый цвет. Но это не то. А ты натуральная. Мои знакомые и друзья сойдут с ума от зависти. Ты не вернёшься в Молдавию. Десятый класс окончишь в Тифлисе и потом, куда захочешь, поступишь. В любой институт. Мой отец прокурор, он поможет. Исполнится восемнадцать лет, мы поженимся. Я отвечаю:"Опомнись, биологию что ли не учил, мы родные, в нас течёт одна кровь, и поэтому не может быть у нас отношений". А он как-будто не слышит. Опять за своё: блондинка, женитьба, любовь и т.д. Под конец спрашивает, нравится ли он мне.
Я сказала, что он хороший и симпатичный парень. Но я не испытываю к нему никаких чувств. Совсем. И всё! Он, неожиданно озверев, хватает меня за руки, больно сжимает и шипит: "Да мизинца ты моего не стоишь. Что я унижаюсь? Перед кем? Перед дочкой шлюхи?"
Он, сдавив мои запястья, продолжает: "Мать твоя падшая женщина, нагуляла тебя, а родив, подбросила под ворота части. Мой дядя подобрал тебя. Не родные мы друг другу".
Сказав это, принялся меня швырять из стороны в сторону. Я закричала. Он, испугавшись, отпустил меня.
Лицо Гиви Георгиевича побагровело. Что переживал в эти минуты он, узнав, что, подобно стервятнику, его близкий родственник занёсся над его
жизнью с намерением её разрушить? Ведь все эти годы он тщательно скрывал от приёмной дочери правду о её рождении. Не хотел её душу травмировать.
- Нет у меня больше племянника! И отцу этого не прощу! Собирайтесь, я отвезу вас в Одессу к бывшему сослуживцу. Он в отставке и нынче трудится заместителем директора базы отдыха. Недельки две там погуляете!
***
Так мы оказались в городе, основанном Дон Хосе де Рибас, появившемся на свет в Неаполе в середине XVIII века.
Я не буду описывать ни наше времяпрепровождение, ни одесские достопримечательности. Расскажу лишь о предпоследнем дне пребывания там. Отправились мы в известный всему миру Оперный театр. Когда пробрались к нужному ряду, то увидели человека, занявшего одно из наших мест. Подружка обратилась к нему: "Извините, но здесь должны сидеть мы!"
Тот хладнокровно предъявил ей билет, а она, в свою очередьь, наши. Да, кассир, видимо ошибся, продублировал место в двух билетах.Человек, тем не менее, не настаивал на праве первообладателя, а, извинившись, удалился. Во время антракта мы с ним пересеклись в буфете, оказавшись вместе за столиком.
- Ну, что ж, если судьба нас свела под сводами удивительного здания, давайте знакомиться! Константин.
- Люда и Наташа, - представились мы.
- Вы одесситки?
- Нет, всего лишь отдыхающие. А вы?
- Да я тоже не здешний. После окончания консерватории приехал по распределению. Буду преподавать в музыкальной школе. Вы, наверное, студентки?
- Нет, ещё нет. В десятый класс перешли.
- Уже определились в выборе профессии?
- Мне нравится биология. А вот Наталья ещё не знает, - на вопросы незнакомца отвечала исключительно я.
Тала участия не принимала.
- Вы не возражаете, если после спектакля немного прогуляемся? - спросил он.
Я утвердительно кивнула.
Этот парень, обладатель пышной шевелюры предельно допустимой длины и тёмно-синих выразительных глаз, был удивительно хорош собой. На вид ггодиков на десять старше нас.
Итак, мы спустились по Потёмкинской лестнице и очутились на территории морвокзала. У пристани стояли пришвартованные корабли, спокойная морская гладь отражала вечернее небо с полукруглым месяцем.
По едва заметной прохладе чувствовалось приближение осени. Мы молчали. Каждый думал о своём. Побыть в тишине один на один с мыслями тоже неплохо.
Погодя, Костя сказал: "Детям спать пора. Идёмте, я провожу вас".
Мы дошли до остановки, и он попросил наши координаты. У меня в сумочке всегда имелись блокнотик и ручка. Я написала улицу, номер школы, указала класс - 10"А", фамилии с именами: Голуб Люда и Бибишвили Наташа. Внизу добавила свой домашний телефон.
Листочек с адресом отдала новому знакомому. Распрощавшись, мы тут же забыли о его существовании. Ведь столько произошло совсем недавно разного и всякого! Как позже оказалось, ключевым событием в нашей последующей жизни явилась та случайное знакомство в Оперном театре.
***
Да, встреча оказалась роковой.
Начался учебный год. Мы с Талкой включились в образовательный процесс с особым рвением - ведь настроились после школы учиться дальше, а оценки влияли на проходной балл при зачислении в вуз.
Как и прежде, уроки готовили в читальном зале, обложившись стопками раскрытых томов. Завуч школы объявил во всеуслышание: Наталья Бибишвили, единственная учащаяся из трёх классов, идёт "на медаль", что не вызвало ни радости, ни одобрения у наших однокашников. Тала явно не прижилась в нашем классе.
***
В конце сентября в моей квартире раздался звонок. В трубке я услышала мужской голос. Он принадлежал Константину из Одессы, тому самому, с которым мы познакомились в Оперном театре.
Музыкант говорил об опустевшем после
отъезда курортников городе, о тёплой погоде, о море, в котором ещё купаются. Под конец предложил увидеться. Я поначалу без энтузиазма восприняла идею о встрече. Но потом, когда он обозначил время нашего приезда в Одессу, на меня накатила волна необъснимых чувств. То ли в шестнадцать лет мы все находимся в готовности любить и быть любимыми, то ли его приятный баритон очаровал меня.
Не знаю, что именно оказало на меня воздействие. Тогда я пообещала, что в грядущую субботу утренним поездом мы прибудем в Одессу. Талке я не сказала о звонке. Ведь в тот вечер, когда мы гуляли, он говорил только со мной, а она отмалчивалась.
Да и при расставании он обратился ко мне, а не к ней с просьбой дать координаты. И, вообще, я ему чисто визуально подходила больше:
мой рост метр семьдесят, у одессита не менее метра и восьмидесяти пяти сантиметров. А Талкин рост метр пятьдесят два сантиметра. Ей явно отводилась роль третьей лишней. Извини меня, подруга!
***
До оговоренного момента осталось четыре дня. На пятый я должна предстать пред очи красавца - царевича. О, что только не напридумывала за эти дни и ночи! Я мысленно представляла
Константина, стоящего в начале платформы. Завидев меня издалека, он бежит навстречу. Мы обнимаемся, будто знакомы тысячу лет. А потом гуляем по улицам; он держит свою руку на моих плечах, а я обхватываю его талию. А вот мы уже за столиком на террасе в кафе, потягиваем молочный коктейль через трубочки из высоких бокалов; позже катаемся на "чертовом колесе", летим вниз в кабинке с "американских горок", смеёмся, объясняемся друг другу в любви, целуемся...
И так проходит день. Вечером я уезжаю домой в Кишинёв.
Он провожает меня. Потом звонит, звонит, звонит и опять встречи, встречи, встречи... Стоило мне закрыть глаза, как тут же я, погружаясь в ворох чувств, ощущала его нежные руки, губы, дыхание...
Не знаю, как я прожила эти четыре дня. Есть ли что-то мучительнее ожидания? Конечно, моего принца я наделила самыми лучшими качествами, такими как благородство, мужество и честность.
***
Наступила долгожданная суббота. Я еду в мчащемся на всех порах дизеле "Кишинёв - Одесса". Но кажется, что состав движется со скоростью черепахи. Сгораю от нетерпения встретиться с Костей. То и дело выхожу в тамбур, чтобы лишний раз увидеть своё отражение в толстом стекле двери, ведущей в другой вагон. Я нравлюсь себе. От волнения у меня пылает обрамлённое завитушками лицо, слегка подведённые глаза с удлинёнными ресницами жаждут любви.
Состав приближается к вокзалу. Я, выйдя на перрон, издали вижу
Константина. Нас разделяет метров сто. Так как прибытие и посадка в вагоны происходят одновременно, мне приходится обходить идущих навстречу людей с детьми, чемоданами, гусями, собаками. Одесса - город, куда на выходные съезжается большое количество народа: что-то купить или продать на небезызвестном привозе.
И вот я стою перед Константином наяву.
- Доброе утро! - приветствую его.
- С приездом! Доброе утро!
Он озирается и спрашивает:
"А где Наталья?"
"Причём тут она?"- думаю с негодованием. Чувствую нависшую надо мной угрозу.
"Так она не захотела ехать", - невозмутимо отвечаю.
Его улыбающееся лицо мрачнеет. Уголки бровей и рта опускаются, и он произносит слова, равносильные удару кинжала в сердце:
"Люда, извините меня. Видимо, я простудился.Чувствую себя неважно. Пойду-ка отлежусь,чтобы в понедельник быть в форме".
Я, дурочка, ещё цепляюсь за несуществующий плот:"Надо заварить мяту с липой, добавить мёд. Выпьете и через полчаса станет лучше. Идёмте в аптеку,там есть любые травы".
"Спасибо за рецепт.Постараюсь выкарабкаться сам.Не буду вас утруждать.До свидания!"
И он растворился, будто его и не было вовсе.
Каких мне усилий стоило это пережить! Мечты не сбылись! Зачем я так обманулась? Разве он дал мне повод думать, что я ему понравилась? Да не благоволят мне парни. На школьных вечерах со мной никто не танцует, разве что один шалопай исключительно из благодарности за предоставляемую возможность списывать домашнее задание. Мудро поступили "три красавицы", что сходу дистанцировались от Талки. Никто не выдержит конкуренции с ней. Тем более я. Она симпатичнее, умнее, образованнее меня.
От Наташи я утаила поездку в Одессу. И начала воспринимать её как соперницу. Исчезло куда-то беспрекословное подчинение и стремление ей угождать.На предложение что-то сделать или куда-то пойти я уже не всегда отвечала согласием.
В моих ответах ей стали мелькать такие словосочетания как:"подумаю", "неохота","может быть","как-нибудь потом","не хочу".
Она привыкла к тому,что родители ей во всём потакали. Видимо,считала, если она оплачивает билеты в кино и театр, рассчитывается в кафе, это даёт ей право вести себя, как барыня, а я могу довольствоваться амплуа прислуги. Раньше я везде и повсюду её сопровождала, исполняя любые прихоти. А теперь я дала задний ход. Так как мы с Талкой время проводили вместе, приглянуться мне кому-то, находясь рядом с ней, стало невозможным. Я заранее проигрывала любые партии.
Константина я постепенно выбросила из головы, хотя, признаться, ещё недели две-три ждала его звонка, допуская вероятность того, что ему в то утро нездоровилось. Но, вспомнив его вопрос про Талу и его реакцию на мой ответ, полностью отметала сомнения.
***
В середине ноября, когда мы выходили из здания школы на улицу, Талу окликнули, назвав её имя. Мы обе оглянулись. В пяти шагах от нас стоял импозантный мужчина в длинном плаще с букетом нераспустившихся роз. Наталья подошла к нему, он её обнял и вручил цветы.
Это был Константин.Что-то сказав, учитель музыки подвёл её к поджидавшему на дороге такси; открыв заднюю дверь, пригласил в салон. Она, по- видимому, вспомнив обо мне, оглянулась и помахала рукой - мол, пока.
Наутро Тала поведала мне о вчерашнем: куда ходили,что делали.Я смертельно боялась, что Костя ей расскажет о моей поездке в Одессу и о навязывании себя ему. Ведь у нас с Талой повелось не скрывать ничего друг от друга. Но, вроде, пронесло.
Музыкант регулярно два раза в неделю поджидал Наталью у входа в школу и увозил. С ней мы начали отдаляться, подобно краям льдины,расколовшейся при навигации. Ещё продолжали в библиотеке готовиться к занятиям, но с её стороны это больше смахивало на имитацию процесса. Она, раскрыв книгу, через пять минут отодвигала её от себя, и, задумавшись,устремляла взгляд в окно. Потом, будто опомнившись, наспех делала записи в тетради и раньше обычного уходила домой.
Постепенно наше общение сошло на нет. Мы ни о чём не говорили, ничего не обсуждали.Перестали ходить друг к другу в гости.Чувствовалось, для меня в её жизни места нет.
4Я попросила классную учительницу рассадить нас. Причину не объяснила. И та через пару деньков предложила сильным ученикам пересесть к слабым - дабы подтянуть их. Так несколько человек поменялись местами. Среди них оказалась и я.
Замечательно!!! К ней подсела девочка, хромающая в математике и физике. Я же оказалась с мальчиком, который еле-еле переходил из класса в класс - то ли из-за тупости, то ли из-за лени. С Натой я вообще перестала контактировать. Отношения наши иссякли. Но зато возобновилась дружба с одноклассниками.
Вскоре меня пригласила на день рождения одна из "трёх красавиц". Я с радостью пришла на торжество. Ко мне отнеслись все с теплом. Я даже испытывала чувство вины - так легко отказалась от всех в угоду новенькой.
После занятий мы, однокашники, выходили шумной ватагой, смеясь и дурачась. Я ощущала себя вполне счастливой. А Талка стала учиться хуже. Она почти не готовила домашние задания, отвечала неуверенно. Любовь её поглотила; о медали речь уже не шла.
***
Наступил май. Осталось учиться совсем ничего.В один из дней меня и Талку вызвал к себе директор. Его боялись как учащиеся, так и преподаватели. Когда он появлялся в коридоре, любое движение прекращалось -- школьники застыв, походили на изображенных на картине "Последний день Помпеи".
Видели не раз наших учительниц, выходящих от него заплаканными. И вот, буквально, перед окончанием школы и мы удостоились чести быть приглашёнными к нему. В кабинете,
ответив кивком на наше приветствие, глава учебного заведения предложил нам присесть.Там, кроме него, находились две молодые женщины в вышиванках. Они посмотрели на нас с Талкой оценивающе.
- Пожалуйста, вам слово, - обратился он к дамам.
Одна из миледи, слегка замявшись, начала рассказывать:
- Мне трудно говорить. Я взволнована поведением этих девиц. Шесть лет как замужем. У нас растут мальчики - близнецы.Живём мы во Львове. Супруг после Московской консерватории оказался в Одессе. И с тех пор его будто подменили. Редко звонит и не приезжает совсем. А на прошлой неделе заявил, что полюбил другую и мы должны развестись. Я поехала к нему в Одессу. Его не застала, так как он в это время работал, но квартирная хозяйка поговорила со мной. Всё рассказала - как он мотается к своей знакомой в Молдавию. В его комнате в письменном столе обнаружила записку - ту, что я вам уже предъявляла - с фамилиями, адресом и телефоном.
Тот злочастный листок, вырванный из моего блокнота, лежал на столе перед директором.
- Кто автор этого документа? - спросил он.
- Я, - еле слышно прозвучал мой ответ.
- Зачем ты женатому человеку оставила свои данные?
- Он попросил.
- Мало ли кто что у тебя попросит. И ты всем будешь давать телефон и адрес?
- Я не знала, что он женат.
- Она не знала, что он женат! - встряла обвинительница.- Где ты найдёшь свободного взрослого красивого мужчину? Смотрела бы лучше на твоих ровесников. И не вешалась на чужих мужей.
У меня затряслись коленки. Во рту пересохло.
- Но есть ещё один момент. Ему, супругу,его отец дал крупную сумму денег на покупку квартиры для нашей семьи. А он треть потратил на эту пигалицу. Такси, подарки, рестораны стоят недёшево, - произнеся это и раскрыв сберкнижку, женщина показала мне счёт с длинным цифровым столбиком в графе "расход".
- Я это так не оставлю. За то,что она полезла в мою семью,её надо исключить из комсомола. Это же аморальное поведение! Первое. Второе - я намерена пойти на работу к её родителям и разобраться, как они так воспитали дочь,что она встречается с семейным человеком.
А третье - немедленно, тут же, я доложу в гороно о вашем неумении прививать школьникам нравственность. Предполагаю, вам придётся распрощаться с партийным билетом. Вы же коммунист, товарищ директор?
Тала побледнела и,хватая воздух ртом, грохнулась на пол. Директор кликнул секретаршу, и они вместе стали приводить её в чувства: облили холодной водой, приложили флакон с нашатырём к носу, вызвали "Скорую помощь".
Всех присутствующих в кабинете директор попросил выйти. Мне сказал, чтобы я вернулась в класс.
***
Боже, Боже, Боже, в какую историю мы вляпались! Судя по поведению львовчанки, она обладала хорошим опытом сутяжничества.
Таких надо обходить, разумнее уступить, сделать всё, что она хочет, и забыть о ней как о дурном сне.
Инцидент удалось замять, ибо я доучилась без того, чтобы мне напоминали об этой истории. А Талу госпитализировали. В школе она не появилась. Выпускные экзамены не сдавала.
Так как на телефонные звонки никто в её квартире не отвечал, я отправилась к ней домой. Соседка по лестничной площадке сказала, что они всей семьёй уехали. Вроде, не точно, у Натальи обнаружен порок сердца и её отвезли на лечение в Питер.
У Талы имелся мой телефон, и при желании она могла мне позвонить.
ЧАСТЬ III
Многие годы я ничего не слышала о подруге юности.Да и,честно говоря,не интересовалась её судьбой.Мне хватало своих забот.Но вот, спустя двадцать лет, мы неожиданно встретились.Первой заприметила Талу я. Она выбирала торт в кондитерском отделе супемаркета.Я ринулась к ней.
- Привет!Как я рада тебя видеть!
Думаю,она сразу не поняла,кто перед ней. Стало приятно,что во мне,сегодняшней, располневшей, излучающей благополучие, украшенной бриллиантовыми камешками в платиновом окладе, она не признала того долговязого угловатого подростка.
- Люда?-неуверенно спросила она.
- А то кто же ещё?
Мы обнялись.
- Зайдём в кафе? - предложила я.
- Сегодня не могу. Давай созвонимся как-нибудь и увидимся.
Она,наверное,не ожидала лицезреть меня в столь экстравагантном наряде: манто из бобра; стрижка каре,макияж, изменивший внешность, поэтому,как показалось, растерялась.
Мне же хотелось посидеть с ней в тихом ресторанном закутке и душевно поговорить;но ещё больше я сгорала от любопытства узнать о её жизни.ВедьНаталья являла собой незаурядную личность,а подобные вызывают интерес.
Да и раздирало желание продемонстрировать ей жильё с наружной отделкой и креативным интерьером,угостить вином в хрустальных фужерах.Когда-то,оказавшись в её квартире,я пережила настоящий шок:от явного несоответствия уровней достатка наших семей. Мне представлялась её жизнь недосягаемой для простых смертных.Как позже оказалось, человек всё может.И нет таких высот, которых нельзя достичь.Расставаясь,я вручила однокласснице визитку,а она обещала позвонить.
По прошествии семи дней напрасного
ожидания, я попыталась узнать её номер телефона.В справочной "09"информации мне не дали.Тогда ничего не оставалось,как
отправиться по старому адресу давнишней подруги.На моё счастье,Талка оказалась дома.Она пригласила войти.Старая квартира, одна из самых прекрасных,в которых мне доводилось быть! Ещё в те годы она считалась улучшенной планировки.Огромный холл,потолки выше,чем обычно широкие окна, просторные кухня и ванная.
Но в гостиной всё преобразилось - ни ковров,ни инкрустированной мебели в стиле барокко,ни статуэток из мрамора. И самое главное,я не увидела так понравившейся мне картины с изображением стоящей на коленях девочки,кормящей щенков.
- Почему ты мне не позвонила?
- А ты не поняла?
- Нет,- меня удивил её вопрос.
- После случившегося захочет встречаться со свидетелями его неприятностей?
- Да,ну,с кем не бывает.Как родители?
- Отца давно уже нет.Мать одна живёт.А я в Питере.
- Ты с Константином?
При этих словах Тала, вздрогнув,отрицательно покачала головой.
В какой-то момент показалось,что нам и не о чем дальше говорить.Так бывает - встречаешь старого знакомого и ровно через пять минут исчерпывается тема разговора.
- Ладно,Натка, расскажи о себе, - осмелев, попросила я.
Видно ей трудно настроиться,чтобы нырнуть в прошлое, которое вовсе и не радужное.
- Я заболела, ну,когда узнала,что Константин женат.Произошёл нервный срыв.Как ты помнишь,меня госпитализировали,а позже мы всей семьёй поехали в Ленинград проконсультироваться у известного профессора. На улице появлялся страх,и начинало учащённо биться сердце. Я долго лечилась у: кардиолога,невролога, психиатра и даже шамана.В итоге, конкретно помог один врач.Исцелил гипнозом. Ему удалось из реальности переместить моё сознание в иллюзорный мир.Но это уже и не так важно.Он вернул мне силы и уверенность в себе. Мы с ним,в итоге, поженились.
- А Костя? Ведь у вас была необыкновенная любовь...
- Он исчез. Навсегда. Моя любовь к нему трансформировалась в ненависть.Я
жила,испытывая к нему злость и враждебность. Проклинала его, мысленно отправляя ему всевозможные напасти.Он стал для меня врагом,монстром, ничтожеством.Так длилось не один год.
У нас с мамой повелось мой день рождения отмечать вместе здесь, в Молдавии. Накануне моего тридцатилетия в аэропорту подошёл мужчина, с которым познакомил меня в далёкую бытность Костя.В очередной визит в Кишинёв он навестил своего земляка,тоже музыканта,-Антона.Мы тогда остаток дня до глубокого вечера провели вместе.Антон пригласил нас в кабачок,где имелся рояль.Они поочерёдно играли,устроив импровизированный концерт.
Этот человек тоже летел в Кишинёв.Через тринадцать лет он меня каким-то непостижимым образом узнал. Вначале мы обменялись ничего не значащими фразами.Я,не выдержав,спросила о Косте,мол,как тот поживает.В ответ Антон странно на меня посмотрев, удивлённо воскликнул:"Ты что не в курсе?"
Я ещё подумала: "С какой стати я должна знать о его делишках?" И промолчала.
Он добавил:"Ушёл Костя.Давненько.Не могу сказать,когда точно.Но много лет назад. Похоронили в родном городке.Жаль. Хороший исполнитель. Да и музыку необыкновенную писал".
Я хмыкнула:" Туда ему и дорога! Прикидывался добропорядочным! А на деле-проходимец!"
Моему ликованию не было предела.Наказал его Боженька!Так ему, подлецу и обманщику, надо!Антон тем временем,выказав удивление
реакцией на сказанное им,исчез из моего поля зрения.Возбуждённая информацией, я в момент встречи с мамой,открывшей дверь,вместо приветствия с нескрываемой радостью сообщила:"Ура!Этот подонок сгинул!Нет его! Представляешь?"
До родительницы как-то не сразу дошло,о ком я говорю.А когда поняла, то рухнула на колени и запричитала:"Прости меня,доченька,я во всём виновата. Загубила его! Старая уженаступило время покаяться в грехах.Да простит мне Господь мои неправедные деяния!"
Я растерялась. Мать плакала и молилась. Потом она извлекла из тайника пачку распечатанных конвертов и дала мне. Я, как увидела написанный Костиным почерком мой адрес, лишилась сознания.
***
Получалось так,что я все эти тринадцать лет пребывала в неведении, считая,что Константин после разоблачения скрылся и намеренно не давал о себе знать. Наша семья много горя хлебнула из-за моего романа с женатым человеком. Его вторая половина не остановилась на походе к директору школы.Она заявилась на папину службу.Все предъявленные обвинения моему отцу как человеку, воспитавшего распутную дочь, подкреплялись фактами, предоставленными сопровождающим её водителем из Одессы, к услугам которого прибегал
иногда Костя. Выдал он музыканта с потрохами. А разбирательство велось в присутствии генерала, непосредственного шефа отца. Но, слава Богу, выслуга папы насчитывала гораздо больше, чем двадцать пять лет, так что он написал рапорт и подал в отставку, тем самым избежав скандала. Хотя, если бы не этот эксцесс, он мог бы ещё несколько лет служить в армии. Приехав в Ленинград, родители долгое время оставались со мной, а потом, когда установили диагноз и назначили лечение, вернулись в Кишинёв.
С мамой частенько перезванивались. Я её постоянно спрашивала о Косте - не звонил ли тот. Понимаю, она не хотела и слышать о женатом кавалере. В те годы связь с семейным человеком воспринималась обществом как позорное явление. Она всегда отвечала, что нет. А он в это время мне и звонил, и писал. А я, не зная об этом, страдала. Чем только я не лечилась, мне ничего не помогало. Разбитое сердце не восстанавливается так легко. Ну, что ж, по истечении времени, остались чувства горечи, обиды и ненависти.
Я жила в этих ощущениях, не ведая радости. Свыклась с положением - обманутой, брошенной и преданной. Хочешь почитать его письма?
- Тала, может быть, они сугубо личного характера?
- Знаешь, Люда, это всё уже кануло в лету. Пока мамы нет дома - она у приятельницы; та обещала дать ей чайный гриб, можешь ознакомиться с содержанием.
Легко смотреть фильм с душераздирающим сюжетом или читать повесть об истории несчастной любви, но воочию сталкиваться с человеческой драмой - скажу вам, это очень непросто.
Однокашница юркнула на кухню, оставив меня один на один со стопкой пожелтевших от времени конвертов, пронумерованных согласно хронологии дат. Я с волнением прикоснулась к верхнему.
ЧАСТЬ IV
Малышка,
Господь посылает нам испытание. Больше всего огорчают твои сомнения в моих чувствах к тебе. Опасаясь разрыва наших отношений, я утаил, что женат. Прости тысячу раз. Но готов идти до конца - делать всё, чтобы вернуть твоё доверие ко мне. Нет большего счастья, чем видеть и слышать тебя, заботиться о тебе! Неужели какие-то обстоятельства могут воспрепятствовать этому?
Я хотел бы рассказать о себе.
Мама, будучи крохой, приблудилась на подворье родителей моего отца.
Это случилось в середине войны. Узнать какого рода - племени, как звать, сколько лет ребёнку не предствлялось возможным. Тогда много беспризорных детей шастало по окрестностям. Бабушка с дедушкой приютили дитя, записав его в родственники. А в 1945 - после окончания войны - не отдали в детдом. Так и выросла девочка, впоследствии ставшая помощницей по хозяйству.
Мой будущий отец, учившийся в Духовной семинарии, неожиданно воспылал чувствами к юной девице и по окончании заведения объявил о намерении взять её в жёны. Родители его воспротивились этому союзу. Но сын проявил неповиновение. Да и веский козырь имелся у него в руках - сан настоятель храма, принадлежащий к белому духовенству, мог получить только в том случае, если он женат. Молодые, через силу получив благословение, воссоединились, да только их жизнь с родителями мужа делала существование матери невыносимым.
Моему появлению на свет, кроме мамы, никто не радовался. А она души во мне не чаяла. Никаких тётушек да нянечек ко мне не допускала. Целый день проводила со мной. Мы ходили на природу, там плели веночки из бессмертника и ромашки, играли в прятки, она рассказывала сказки про добрых фей и злых колдунов. В памяти остался дивный запах её волос, а тепло ласковых рук, обнимавших меня, - и вовсе незабываемо.
Как-то спозаранку, ничего не объясняя, меня, шестилетнего, отвезли к чужим людям. Через три дня, вернувшись домой, я не обнаружил мамы. Сказали, что она уехала. Я ждал её, спрашивая о ней каждый день. Но никто из взрослых ничего толком не говорил.
А однажды соседский мальчик, приходивший к нам во двор играть, тайно от всех увёл меня на кладбище и показал холмик. После этого я каждый день сбегал туда, к мамочке, прихватив из дома конфету или пряник.
Я мог часами сидеть у могилы, пока кто-то не приходил за мной. Суровый отец не обращал на меня внимания - будто я для него не существовал. Через год в доме появилась новая мама - хмурая женщина, которую отец приказал слушаться и любить. А с ней - одиннадцатилетняя дочка по имени Аглая, совершенно потрясающее создание. В дальнейшем та стала мне родным и близким человеком.
Новоиспечённая сестра, благодаря дяде-музыканту, занимавшемуся воспитанием племянницы, с самых первых дней жизни познала мир волшебных звуков. Вместе с вещами мать с дочкой привезли в нашу обитель старинное пианино и скрипку.
При первом знакомстве, только завидев меня, девчонка тут же подбежала ко мне и обняла так, будто я игрушечный пупсик. А ведь к тому времени мне исполнилось уже семь лет и я не считал себя мальцом.
Взъерошив мне волосы, она поинтересовалась, умею ли я читать, писать и считать. На что я ей ответил, дескать, осенью пойду в первый класс и там научусь всему.
На дворе - начало июня. Впереди - три предшкольных месяца. И Аглая, вздохнув совсем по-взрослому, сказала, что она подготовит меня к школе.
Мы начали заниматься. На первом уроке новоявленная родственница, положив передо мной чистый лист, химическим послюнявленным карандашом вывела букву "А".
"Какие слова, начинающиеся на эту букву, ты знаешь?"- спросила она. Я, не имея понятия, что ответить, промолчал. Как не хотелось выглядеть в её глазах дурачком!
"Зачем она появилась в моей жизни и ведёт себя, будто главнее меня?"- подумал я с досадой, намереваясь обратиться к отцу с просьбой убрать эту наглую девицу из моей жизни.
Поняв, что я ни "б", ни "м", ни "кукареку", девчонка, взявшая на себя роль учительницы, дружелюбно заверила:
"Не расстраивайся, я подскажу!"
Ох, мне после этой фразы стало как-то легче.
"Арбуз. Начинается на "А". Абрикос. Автомобиль. Антрацит. Ты знаешь, что такое "антрацит"?
- Нет, - слегка замявшись, ответил я.
Как всё-таки нелегко признаваться в неведении чего-то.
- Это уголь. Чем печку у вас топят?
- Дровами, - быстро нашёлся я.
- Правильно, вначале дровами или веточками, а потом добавляют чёрные камешки - уголь или антрацит.
А добывают его под землёй. Бывшие деревья, накрывшиеся слоями почвы, со временем превращаются в уголь. А есть ещё слово, где первая буква "А" - амбра.
"Нет, она какая-то странная, В жизни не слышал я этих слов и без понятия, что они значат. Вот лучше бы взял сачок и в огороде бабочек половил, чем с такой тошнотворной занудой время проводить. Да, батенька мой, натворил делов - такую пиявку под нашу крышу пустил!"
- А ты слышал про океан? Ну, он вроде моря, только побольше? Много-много воды в нём и плавают там огромные рыбы. Киты называются.
- Не помню, может, и слышал.
- Китов, а точнее, кашалотов, убивают ради амбры - вещества, которое добавляют в одеколон и духи.
- А зачем?
- Для аромата и стойкости.
- А вдруг у кита есть маленькие детки? И они будут ждать маму, - я, представив себе осиротевших малышей, горько заплакал. Всё это разбредило мою душу.
Выждав паузу, мы продолжили заниматься.
На букву "Б" я назвал "бублик", "брат", "бычок". На "В" - "вареники", "варежки" и "валенки".
На "Г" - глаз, "груша", гусеница".
На "Д" - "дуб", "дыня", а Аглая прибавила к перечисленному незнакомое мне слово "дельфин".
- Дельфины - существа, обитающие в морях. Похожи на рыб. Умеют кувыркаться и подпрыгивать высоко-высоко. Однажды моряки потеряли компас, а туман заволок небо, звёзды и определить направление, куда им надо грести, стало невозможным. Вдруг из морской пучины показался дельфин и поплыл впереди лодки. Он вывел их к берегу. И ещё - как-то давно случилось кораблекрушение, и пассажиры начали тонуть. А в это время появилась стая дельфинов, и они подставили людям спины. Многих спасли...
Ночью мне снились деревья - великаны и чудовища, плавающие в глубоких водоёмах. Стало не по себе и я проснулся.
Жизнь заиграла другими, ранее неизвестными мне, красками. Теперь каждый день я узнавал что-то новое. Через месяц я выучил алфавит и мог считать до ста.
В начале сентября я пошёл в первый класс уже читающим, считающим и знающим массу стишков. По настоянию Аглаи, меня отдали и в музыкальную школу. С детством я бесповоротно распрощался. На забавы времени не оставалось.Сестра тоже вгрызалась в познание нового, часами напролёт застывая над мудрыми книгами.
Учились мы на "отлично", и родители нами гордились. Через два года на конкурсе детских исполнителей мы выступали дуэтом. Она играла на скрипке, я - на фортепиано.
К своей наставнице я привязался всей душой и не заводил друзей точно также, как она подруг. Мы стали неразлучны и испытывали неистребимую тягу друг к другу.
Счастливое время, отведённое нам, таяло, подобно льдинке на солнце.
Аглая считалась некрасивой. Чрезмерная полнота, отсутствие талии и шеи, двойной подбородок, сросшиеся на переносице брови, маленькие глазки навыкате и розовощёкое лицо делали её непривлекательной. Но мне эта девочка представлялась самой красивой на всём белом свете. А то, что это не соответствовало истине, меня только радовало. Я тайно надеялся, что на девушку столь непритязательной внешности желающего не найдётся, и она будет вынуждена пойти замуж за меня, дабы не остаться в старых девах.
Окончив восемь классов, сводная сестра, покинув наше захолустное местечко, уехала в областной город продолжать учёбу в музыкальном училище, а спустя четыре года, - в институте культуры в Москве. Я же в точности повторил её путь восхождения по профессиональной лестнице. После школы тоже поступил в музыкальное училище.
Все годы мы переписывались. Когда мне исполнилось семнадцать лет, она пригласила в Москву - провести там каникулы.
Встретила меня она очень изменившаяся - похудевшая и постройневшая. Но по-прежнему одетая в неподобающую одежду для молодой женщины - длинное бесформенное пальто из драпа серого цвета с каракулевым воротником и закутанная в платок.
Тогда как элегантные москвички носили дублёнки, полушубки, курточки, дополняя гардероб беретами из меха, фетра или мохера. Сие обстоятельство тоже не повлияло на мои чувства к ней.
За время моего пребывания в Белокаменной мы каждый день ходили то в театр, цирк или на выставки. Обедали в ресторанах. Увиденным я восторгался. Дочка мачехи устроила мне праздник души!
К тому же она утверждала, что я непременно буду учиться тоже в Москве.
- Зайчик, ты очень талантлив. Гнесинка либо консерватория ждут тебя через полтора года!
- Аглая, а где ты будешь после окончания твоего института? Ведь к этому времени ты уже закончишь учёбу.
- Этого никто не знает. Ведь судьба никому не известна.
- Но почему ты говоришь, что я буду учиться в Москве?
- С тобой ясно. Ничего другого тебе не светит.
- Аглая, но я так страдаю, что мы не рядом.
- Братец, главную роль я выполнила - привила интерес к искусству, дальше всё зависит от тебя.
Подобными словами она не оставляла надежд на совместное будущее. Мне так хотелось услышать от неё заверений в том, что ничто нас не разлучит. В театрах я смотрел не на сцену, а на неё, но она, увлечённая игрой актёров, этого не замечала. В неосвещённых кинозалах я, нащупав её руку, ласково сжимал, как бы намекая на вовсе неродственные чувства к ней.
Накануне моего отъезда из Первопрестольной во время сеанса весёлой комедии я, как обычно, взял Аглаину руку и, поднеся к губам, стал нежно осыпать поцелуями каждый пальчик. Это походило на объяснение в любви. Она же, резко отдёрнув ладонь, возмущённо прошептала:
- Ты что? Не в себе?
А я так надеялся, что она в ответ прижмётся ко мне, как когда-то в детстве.
***
Запомнилось короткое и холодное расставание. Она, препроводив меня в вагон, спешно покинула территорию вокзала, не дождавшись отхода поезда. Через окно я видел её удаляющуся спину...
По возвращении в родные пенаты, я написал ей короткое письмо с благодарностью за незабываемые каникулы. Спустя короткое время, пришёл ответ: "Инициатором твоей поездки в Москву является отец. Присланные им деньги помогли оказать тебе приём на должном уровне".
На этом наши отношения закончились. Увиделись мы в середине лета в родительском доме. Я ждал её приезда. От домашних я узнал, что Аглая появится с женихом. Новость можно сравнить с громом среди ясного неба. Мне об этом сообщили за день до их появления.
Они приехали, и дом оживился. Все засуетились. Избранник сестры - обычный мужичок, абсолютно ничем непримечательный. Единственная интересная деталь - он французский подданный и звать его Луи. Ах, ты, потомок Наполеона Бонопарта, гулявший по Монматру, выросший среди полотен Ренуара и скульптур Родена и, в итоге, полюбивший девушку из провинции.
Не уберегла невзрачная внешность Аглаю от соблазна стать чьей-то пассией, Если я видел в ней богиню красоты, то почему другому она не могла понравиться? Логично.
На торжественном ужине в честь будущих молодожёнов члены семьи расселись за круглым столом. Я оказался напротив Аглаи. Она старалась не смотреть на меня, и наши глаза ни разу не встретились. Луи сделал несколько попыток заговорить со мной, но Аглая тут же встревала, и едва начавшийся диалог внезапно обрывался. В середине трапезы она, встав из-за стола, заиграла на скрипке. Вначале баладу румынского композитора Чиприана Порумбеску. Как она старалась! Так жалобно и так проникновенно звучала грустная мелодия! Все замерли. Инструмент будто рыдал. Не хотела ли она этим сказать, что её сердце обливается кровью, и она вынуждена сойтись с нелюбимым?
Затем плавно и без объявления перешла к Аллегро из Концерта для скрипки с оркестром Мендельсона, прославившегося "Свадебным маршем". А сие уже я расценил как явную измену. Она предала нашу дружбу, кашалотов, погибающих из-за амбры, дельфинов, спасающих тонущих моряков, разучивание стихов.
Сонату из Мендельсоновского творения мы уже много лет исполняли вместе. Это музыкальное произведение связывало нас крепкими узами. Ведь под неё мы взрослели, познавая окружающее, и под эту мелодию формировалось наше мировозрение.
А теперь она играла его для какого-то лягушатника! Я, придя в отчаяние и не дождавшись окончания её выступления, покинул зал.
В тот вечер я ждал Аглаю у себя в комнате. До двенадцати ночи я не выключал свет. Полагал, что она придёт и объяснится. Скажет, что не любит этого тшедушного французишку, а просто хочет жить в стране, где поют "Марсельезу".
Но тщетно.
Спустя три дня, они отбыли, и больше мы с ней не виделись. Она ещё училась в Москве на последнем курсе. Через год Аглая, сочетавшись официальным браком с Луи, уехала на родину мужа. Я, тяжело переживая это драматическое событие, с горем пополам окончил училище. И тут же пошёл отдавать долг Родине.
Ну, а жизнь ведь любит преподносить сюрпризы, и участь эта не обошла меня стороной.
Мне написала незнакомка. После завершения учёбы в колледже связи девушка по распределению оказалась в моём родном городе. Иногда она могла слышать доносящиеся из распахнутых окон исполняемые мною этюды. Работая на почте, она без труда раздобыла мой адрес. Он же указан на письмах, отправляемых домой.
"Как мне не хватает твоей музыки. Играешь ты лучше прославленных музыкантов!" - писала она.
Меня вдохновили эти простые слова. Я будто ожил! Оказывается, я, кроме Аглаи, кому-то ещё нужен и кому-то интересен!
Завязалась переписка. С Аглаи я переключился на эту таинственную чародейку. Спустя три месяца бурного обмена корреспонденцией, она неожиданно приехала. Мне дали увольнительную на трое суток. В первый день мы, гуляя по сибирскому городку, знакомились с
достопримечательностями. А в конце прогулки я был приглашён в номер гостевого дома. И всё пошло по известному сценарию, тысячу раз описанному классиками, - выпивка, закуска, постель. И как итог - расплата.
К утру мне стало худо. Вызванная "Скорая помощь" доставила меня в военный госпиталь, где приводили в чувства более недели. Как оказалось, я отравился сивушными маслами, присутствующими в самогонном напитке. Больше я не желал с девушкой ни переписываться, ни видеться. Приходящие от неё письма я, не читая, выбрасывал. Её образ ассациировался с самочувствием, которым закончилась наша встреча. Я не хотел о ней вспоминать.
А четырьмя месяцами позже, в часть, где я служил, позвонил отец и сообщил о беременной девушке, нуждающейся в содействии. Та предъявила билеты на самолёт, квитанции из гостиницы, где я посмел лишить её чести. Т.е. налицо были все доказательства того, что именно я являюсь отцом будущей двойни. Итак, я обязан взять на себя ответственность за жизнь детей и их матери.
Руководство к действиям не заставило себя ждать. Я женился. История с Аглаей выглядела невинной заставкой по сравнению с постигшим меня несчастьем - принуждением совместной жизни с нелюбимым человеком. Мы - с разных планет. У нас ничего нет общего. Да, проявленная слабость обходится всегда невероятно дорого.
Отслужив в армии и поступив в консерваторию, я погрузился целиком в выбранную профессию. Выступал с триумфом на многочисленных конкурсах, участвовал в концертах. И только отсутствие любви портило настроение. Душа не может существовать без этого чувства.
Когда я встретил тебя, Натали, всё изменилось. Ты - мой вдохновитель. Стали рождаться мелодии одна за другой. Я ездил в Кишинёв к тебе как к божеству. Мне достаточно было только увидеть тебя.
Сейчас я лишён этого. Разжалован и уволен из школы. Приехал во Львов. Устроился на работу. На развод подал. Конечно, претендент на Твою руку не ахти какой. Алиментщик. Но я знаю, что вдвоём мы способны преодолеть все трудности. Я очень Тебя люблю. Без Тебя моя жизнь теряет смысл. Я буду ждать письма от тебя. Адрес ХХХХХ."До востребования". С ожиданием ответа
Константин".
Письмо второе
"Прошло две недели. Ответа нет.
Если Ты меня осуждаешь, напиши об этом. Я пойму и справлюсь.
Константин"
Письмо третье
"Идёт второй месяц. Ты не отвечаешь. Хожу на почту каждый день.Все тешу себя надеждой, что Ты всё-таки напишешь.
Константин"
Письмо четвёртое.
"Наступила осень. Я по-прежнему заглядываю в почтовое отделение. Пристраиваюсь в хвосте длинной очереди. И всё гадаю, будет - не будет письма. Ты знаешь, за это время я испытал настоящее счастье дважды. Работница в окошке выдачи корреспонденции, задержав взгляд на конверте, уже была готова вычленить его из колоды других. Но, пристальнее вглядевшись в инициалы, с виноватой улыбкой извинилась: "Только фамилии совпадают. А имя другое".
Не теряя надежды, я спросил: "Из какого города письмо?".
"Бишкек"...
Наташа, прости за всё. Прошу, ответь!
К.".
Письмо, оказавшееся последним.
"Наступает Новый год. Желаю Тебе счастья! Прости за то, что я посмел быть в Твоей жизни. К.".
продолжение http://proza.ru/2022/05/09/1414