Тройт довольно скоро встал над лесом. С высоты была видна вся картина: как клубы тумана начали неумолимо оседать, распадаться; и – отчаянно цепляясь за кусты шипастой аграциэны, на веточках которой висели ещё зеленоватые стручки с ядрышками; отползать к болотам вблизи одиноко выступавшего двугорбого утёса Бремумш. Миновав набережную подле ресторана, Дорж делал многокилометровый зигзаг, поочерёдно наполняя семейство озёр: небольших, зато ёмких и уютных. Давно – до Взрыва-БМКА, здесь вместительные баржи и танкеры дни и ночи свозили всё, что можно добыть на земле, в земле либо под землёй.. в торгово-промышленный Мегаград Аранс, захвативший стратегически определённое, особое положение: там, где из пресноводного моря начинается могучая Ноллия – открывается удобная дорога до самого океана. Великая Катастрофа научила беречь природу: вся территория была отдана Королевскому заповеднику..
И Биосфера планеты не заставила себя долго упрашивать: существа – практически, всех типов, классов и родов заполнили все вакантные должности. Более того – возникали уникальные подвиды: утиных – три, а чаек – один..
Лето закончилось – по всему чувствовалось.. восхитительно! Ощущая сильными крыльями приятную упругость чистого, прохладного воздуха, зоркая Синебровка осматривала свои владения.
После серии дождей берег был затоплен во многих местах. Вот участок, где накануне поорудовал белодон: своими мощнейшими плоскими резцами он за раз выворачивал целые заросли и с самодовольным хрустом чавкал мясистыми розоватыми кореньями – уплетая их вместе с пецуцами – грибами, постоянно живущими во влаге под агациэнами. Среди переломанных веточек валялось несколько изуродованных, раздавленных чёрненьких шляпок. Сегодня здесь копошились курлянки – родственницы Земных куликов.. выискивали червячков, слизней и мелких ракообразных. Синебровка с призрением относилась к пернатым, которые не умеют плавать, вечно копошащимся в грязи.
Вот ходко прошло пять светло-коричневых храпасупр – недавно возникший подвид Тироянских крякв. Достигнув излучины следующего залива – возле поваленной молнией ивы, они стали снижаться по широкой спирали. Однако, они от самого появления в поле зрения летели гораздо ниже Синебровки: не могли заметить тех, кто прятался за негустыми грибовидниками у рощи бальзаминовых деревьев – что метрах в девяносто шести..
Этот залив был ещё живописнее предыдущего из-за того, что агациэна тут не прижилась: в дальней части властвовал тростник, а возле подгоревшей, поваленной ивы – почти напротив бальзаминов – берег оказался открытым. Лишь пара замшелых валунов караулила спуск к озеру. С каждой секундой каменные глыбы под лучами Тройта нагревались всё сильнее, чем доставляли истинное удовольствие сладко дремавшим на них, обсушиваясь, крокодильчикам.
Коснувшись водной глади, упитанные тела вызвали нешуточное волнение, чем побеспокоили и потеснили уже сидящую утку.