Тайны заброшенных лабиринтов

               
     День подходил уже к концу, когда я поставил ружье на предохранитель и повернул обратно к машине. Моя сегодняшняя охота закончилась, хотя, честно сказать, она даже не начиналась. Просидев до полуночи без толку за ноутбуком, и, не придумав ни одной истории, я утром взял ружье, сел в машину и рванул в степь. Нужно было побыть одному, проветриться, набраться впечатлений, чтобы на свежую голову найти новые темы для своих рассказов.
     Но за весь день никаких событий не случилось и ничего интересного не произошло. Перед глазами маячила одна и та же наскучившая картина: рыжая до самого горизонта целина, островки зеленого камыша по оврагам и заваленная мусором лесополоса, из-за которой с самого утра, то там, то тут, громыхали выстрелы местных охотников.
    И вдруг, я увидел погоню. Да, да, самую настоящую: две крупных легавых с истерическим лаем гнали старую, облезлую лису, которая, прижав уши, и, вытянув в струну хвост, удирала от них со всех ног. Я сел в машину и стал наблюдать. Собаки настигали, и лиса стала уже петлять, бросаясь то в одну, то в другую сторону. Еще не много и...
- Мать твою! Да, это же Гюнтер!
 Узнал я говорящего лиса. Услышав мой голос, Гюнтер резко развернулся и из последних сил помчался ко мне. 
- Давай!
Я открыл дверь машины, и когда Гюнтер запрыгнул в салон, дал газу и помчался по колее. Собаки быстро отстали, а охотники были далеко и ничего не увидели. Отъехав на приличное расстояние, я остановил машину и открыл дверь.
- Буду должен!
Гюнтер мотнул головой, выпрыгнул из машины, но уходить не спешил. Я выключил мотор, вышел, присел рядом с ним.
- Как жизнь?
- Сами видите, ничего нового.
Гюнтер громко вздохнул.
- А Ваши рассказы?
- Тоже никак.
Я развел руками.
- Написал про ту нашу первую встречу и все. Тем нет.
- Тоже мне проблема!
Гюнтер усмехнулся.
- Да, я Вам на раз с десяток историй накидаю.
- Не врешь?
- Да, чтоб мне облезть!
Гюнтер закатил глаза.
- Хотите, приключения расскажу, надо - про лямур, а могу и страху нагнать.
- Валяй!
Я хлопнул его по плечу. Гюнтер на секунду задумался, склонил голову на бок.
- А взамен что?
- Пармезан любишь?
Я полез в карман.
- Не понял...
Гюнтер насторожился.
- Сыр такой заморский, деревенщина! На, попробуй!
Я протянул Гюнтеру ломтик. Он немного пожевал, проглотил, прищурил глаза.
- Пармезан, говоришь? Я тут недавно у местного музейщика тоже сыром разжился. Точно такой же вкус был.
- Украл, значит?
Я покачал головой. Гюнтер подскочил с места.
- Ни в коем случае! Сам дал.
- С чего бы это? Спьяну, что ли?
- А вот об этом сейчас и расскажу.

        Солнце закатилось за горизонт, слегка похолодало, далеко в поселке зажглись первые огоньки. Гюнтер с минуту молчал, затем сел, прикрыл  хвостом лапы.
- Где-то с месяц назад, познакомился я с очаровательной девушкой. Эту молодую лисичку звали Алиска. У нее такая необычная шубка, не рыжая, как у всех, а почти шоколадная, мягкая, блестящая, одно загляденье... ну,  и конечно, ухажеров немерено. Драться я никогда не любил, да и стар уже, и чтобы завоевать ее сердце решил я ее удивить.
       На моей земле удивлять давно нечем: поля распаханы, возле новой трассы огромная стройка идет, а за птицефабрикой свалку устроили: вонь, грязь,  крысы величиной с собаку, в общем, повел я ее за реку, в живописную балку, которая на самом краю города находится. Там сейчас местный музей действует. Сразу скажу, место это особенное. Древние катакомбы. В холмах туннели и ходы прорыты, целый лабиринт из подземелий. Рядом - бывший военный объект. Бетон и ржавое железо. Окна все решетками заварены, а входы-выходы завалены мусором и землей. Слыхал я еще от прабабки, что там запаянную в пленку копченую колбасу находили, вкусная была, настоящая, не то что сейчас...
Гюнтер на секунду замолк, улыбнулся, сглотнул слюну.
- В общем, место что надо. Кстати, ни собак, ни бомжей там не сыщешь, разве что иногда детишки шалят, но их оттуда менты гоняют...
- А когда бояться?
Я зевнул, достал сигарету. Гюнтер нахмурился.
- Не смешно! Ты бы это видел...
- Что?
- Ее!
Гюнтер поежился.
- Короче, нашли мы с Алиской дыру в вентиляции, пролезли в музей и на тебе, свет горит, наверно, смотритель забыл выключить. Ну, думаю, повезло! На халяву экскурсия привалила. Идем бок-о-бок по коридору, глазеем по сторонам: вещи кругом разные: колеса железные, горшки, цепи, бутылки, нюхаем всю дорогу, вдруг, колбаса попадется. И на тебе! Видим, за столом человек сидит и прямо нас смотрит. Мы с Алиской и обмерли. Все, пропали! Стоим и сдвинуться с места не можем. А человек тот тоже не шевелится, замер и молчит. Я смотрю, а у него одежда диковинная: камзол суконный, парик на голове и руки в перчатках. Блин, щас так не ходят. Тут до меня и дошло: чучело это! Здорово придумано туристам за их же деньги головы дурить. Я Алиску покрепче к себе прижал, не трусь, говорю, дальше еще интереснее будет.
       И как знал! Дверь позади открывается, и по ступенькам шаги тяжелые. Бам! Бам! Бам! Мы с Алиской мигом в подвал, а шаги за нами, не отстают, мы - вправо, и они - вправо, мы - влево, а они уже рядом. Назад - никак, а впереди  тупик, стена выросла, чем хочешь поклянусь, раньше ее не было.
- Вот вы где, курепчики!
Это смотритель музейный фонариком нас осветил. В этом месте лампочки не горели. Глянул я, а у него палка в руках метровая, ну, думаю, амбец, довыделывался Гюнтер, удивил, блин, подружку. А Алиска от страха аж описалась. Легла на пол и трясется вся. Ну, я с духом собрался, шагнул к музейщику, а сам мыслю, убьет, так убьет, может, Алиска, под шумок, сбежать успеет... а он глаза выпучил, на ступеньки сел и креститься начал, как те станичники перед церквушкой. Рукой машет, молитвой хрипит и ошалелыми глазами на проход косится. Развернулся я, глядь, а там женщина стоит. Вся в белом, черные волосы по плечам, а на лице глаз нет. Одни глазницы пустые. Голову подняла, прислушивается, как будто бы почуяла нас.
      Ба-бах! Выпала из рук палка у смотрителя. Женщина на звук сразу развернулась, волосы откинула и к нам пошла, а впереди себя руками водит, будто ими воздух щупает. Куда бежать? Не пойму. Где проходы были стены стоят, а вместо них  коридоры темнеют. И тут я вспомнил, что как всякий себя уважающий лис, когда шел, то углы на всех  поворотах пометил. Вот где спасение! Рванул я на запах, Алиска - за мной, а смотритель, не будь дураком, следом за нами. По меткам, по меткам, вприпрыжку, бегом и выбрались из подземелья: мы с Алиской через щель в вентиляции, а смотритель вместе с железной решеткой вышел.
        Ну, что тут скажешь, ждать, конечно, мы не стали, отбежали немного, присели, в себя приходим. Алиска, когда отдышалась, сразу лапой мне по морде съездила. Видать, хорошо я ее удивил, конкретно. Да, я и не в обиде: живы и ладно! А тут вижу, смотритель из сторожки вышел. Положил сверток на траву, посмотрел по сторонам и обратно вернулся. Зрение то у меня уже не очень, но нюх отменный. Чую: сыр в бумаге завернут. Это он нам в награду оставил, за то что мы ему дорогу показали. Вот как!
Гюнтер вздохнул, поднялся, отошел к кустам.
- А сыр, между прочим, Российским оказался. С голодухи за милую душу пошел.