Ах, любовь ты, любовь! Зачем возносишь до неба?! Отчего с тобой и море по колено и звезды до пояса?! Ведь, кажется, это было уже с нами прошлой ночью, и лучше быть уже не может! Но соприкоснулись незащищенные покровами тела, открылись оазисы с утоляющей жажду влагой, задвигались пальцы и губы, отыскивая и чередуя прохладу долин и жар складок, дрогнули ноздри от несмываемого дурмана желез, и покатился среди ночного сумрака под откос целый мир, раскидывая белеющие в темноте части, ломаясь в локтях и коленях, сгибаясь пополам и закручиваясь в тугой узел! И нет на свете никого, кроме нас, и не было, и не будет!
…Жена заснула у меня на плече, а я, прикрыв глаза, вернулся мыслями к насущному.
"Может и правда, убить Иванова, как кое-кто мне тут советовал? Только как это сделать? Он же мои намерения за версту учует и предпримет что-нибудь. Парализует или что-нибудь в этом роде. И тогда принудительной стерилизации не миновать. В лучшем случае. Но даже если я буду быстрее – найдется другой Иванов, который церемониться не станет. Да еще, не дай бог, отыграются на семье. Нет, плохая идея..."
Я осторожно переложил голову жены на подушку и сел на кровати, спустив ноги на пол.
- Витенька, ты куда… - пробормотала сонная жена.
- Спи, спи, - погладил я ее по руке и пошел на кухню.
Там я выпил воды и сел у окна. Потом встал, потом походил, потом снова сел, и мысли, одна другой бездомнее, приходили мне в голову, пытались что-то сказать и исчезали без следа. Проведя на кухне с полчаса, я вернулся на кровать, надеясь заснуть, но еще долго ворочался, стараясь это делать осторожно, чтобы не разбудить жену.
"Как быть, как быть, как быть…"
Под утро я заснул и увидел, как на меня надвигается Дед Мороз большого роста. Дед Мороз подошел совсем близко, наклонился и, улыбаясь, спросил:
- А ну-ка, мальчик, скажи мне, как тебя зовут?
- Витя… - ответил я.
- А сколько тебе, Витя, лет?
- Четыре года и семь месяцев…
- А я старый Дед Мороз из агентства "Универсальные услуги". Принес тебе подарок.
Глаза Деда Мороза смеялись.
- Ты меня обманываешь! Ты не настоящий дедушка Мороз! Ты мой папа! – чуть не заплакал я от обиды.
- Неправда, я настоящий! – продолжали смеяться глаза.
- Ну, тогда давай подарок, - сказал я и отвернулся.
- Обязательно. Но сначала расскажи мне какой-нибудь стишок.
Я подумал и сказал:
- Верю – потому, что сплю. Знаю – потому, что ошибаюсь. Надеюсь – потому что обречен.
- Молодец, мальчик Витя! А еще знаешь?
- Бусины дней переполнят нитку времени, и рассыплется ожерелье жизни, и некому станет его собрать.
- Молодец! Умный мальчик! А кем ты будешь, когда вырастешь большой?
- Космонавтом… - ковырял я носком пол у себя под ногами.
- А почему космонавтом?
- Чтобы летать на звезды…
- Тебе не надо летать на звезды, твоя звезда на Земле, - сказал Дед Мороз и скинул с плеча мешок. - Все равно ты молодец, и за это тебе мой подарок.
Он развязал мешок и достал оттуда прозрачную папку с обгорелым куском газеты.
- Вот тебе мой подарок. Расти большой и умный.
Я взял папку и тихо сказал:
- Спасибо…
- Ну, ладно, мне пора, - выпрямился Дед Мороз, вскидывая мешок на плечо.
- Не уходи, дедушка Мороз, не уходи, мне без тебя плохо! – вдруг заплакал я, цепляясь за полу красной шубы.
- Ну вот! Я думал ты уже большой, а ты, оказывается, еще маленький! Никогда больше не плачь, слышишь? Потому что космонавты не плачут! А мне пора к твоей сестре. А к тебе я еще приду.
И Дед Мороз, помахивая рукой в толстой варежке, стал отступать в темноту пока не исчез.
Я проснулся, как будто меня сильно толкнули, и рывком сел на кровати, но тут же спохватился и обернулся к жене. Жена спала, отвернувшись к стене. Даже не пытаясь напрягать мозги, я тихонько сполз, прошел на цыпочках к столу, осторожно открыл ящик, достал папку, затем, стараясь не шуршать, газетку и, обратив ее в сторону светлеющего окна, развернул.
"Пришло время вспомнить про лунный сахар" - было написано на ее развороте.