«Гамлет»: свеча горела на столе…
В минувшее воскресенье в Самаркандском областном русском театре драмы состоялась премьера спектакля по пьесе Шекспира "Гамлет". Постановку мировой классики осуществил народный артист Узбекистана Убайдулло Омон.
Гамлет на сцене "Чехова" не ставился несколько десятков лет, поэтому премьеру ждали с нетерпением и придыханием. Услышать знаменитый, но вечный монолог "Быть или не быть", почувствовать атмосферу средневековой Дании захотели многие самаркандцы. Но… ни знаменитого монолога, который в обязательном порядке учат в школе как образец поэтического искусства, ни атмосферы, ни музыкального, ни светового и хореографического сопровождения в тот день не было. Демо-версия великого Шекспира, которого сократили со 130 до 30 страниц, с минимальным набором сценических средств "Гамлет" прошла на черном холщовом фоне, оставив в недоумении как большинство зрителей, так и артистов. Последних, порой потерянно бродивших по сцене, было на подмостках много, задействовали даже технических работников и главного режиссера театра А. Ниязова, который своеобразно сыграл Лаэрта, местами оспаривая сумасшествие Офелии и Гамлета. Самой красноречивой и уместно вписавшейся в контекст спектакля стала изящно оплывавшая свеча, которую зажег в начале Анвар Бабаев в роли автора, просидевший всё действо на сцене слева, не обронив практически ни слова.
"Гамлет" русского драмтеатра, как следует из обсуждения на сдаче спектакля приемной комиссии из Ташкента, претендовал на классическую постановку в английском театре времен Шекспира. Но так уж случилось, что "претензия" не получилась. Почему? Тут следует обратиться к следующим важным аспектам.
Во-первых, для этого нужно было поменять зрителя, его сознание, восприятие.
Да, зал в тот день кричал жиденько "браво" любимым артистам, которые старались, как могли, но на лицах людей читалось утомление. Современный зритель, насмотревшись телевизор и налазившись в Интернете, ждет от театра разрядки, а не просто созерцания происходящего на сцене. Зритель хочет взаимодействия с его собственной душой, чтобы ее - душу - из него вытащили, хорошенько потрясли, очищая от напряжения и всего наносного, и снова благополучно водрузили на место. Впрочем, в театр за этим ходили всегда, в том числе во времена, когда Гамлета играли в "Глобусе". Что касается аудиовизуализации реконструированной эпохи Возрождения или средневековой Дании, которую наблюдали присутствующие на премьере, то сейчас для этих целей имеются мониторы в музеях, где персонажей часто заменяют цифровые клоны. Театр же несет иную функцию. Говоря словами известного русского культуролога Максимилиана Волошина, театр осуществляется не на сцене, а в душе зрителя, поэтому "главным творцом и художником в театре является зритель". Этот главный момент, увы, был проигнорирован.
Во-вторых, английский театр в эпоху Возрождения был вовсе не таким монотонным и монохромным, как это может показаться с позиции нашего времени. Историки-шекспироведы, потратив иной раз всю свою жизнь на научные изыскания, воссоздали сценическое искусство в период жизни Шекспира. И было весьма занятно ознакомиться с их трудами в момент подготовки данной статьи.
Например, в исследовании почетного доктора литературы Бирмингемского университета, председателя Шекспировской комиссии Академии наук СССР Александра Аникста "Театр эпохи Шекспира" на 330 страницах подробно рассказывается об этом.
Так, главная особенность английской сцены эпохи Возрождения состояла в том, что действие происходило на открытой площадке, с трех сторон окруженной публикой. Подобные условия уже невозможно воссоздать на сцене русского драмтеатра, которая имеет другую архитектуру. Но этот момент не учли при выстраивании рисунка действия и мизансцен, в которых половина действующих лиц во время игры находилась в глубине сцены и оставалась плохо видимой зрителю. Сцена, в которой Гамлету (Э. Гафаров) было важно увидеть эмоции Короля датского (С. Иваргизов) в ходе игры бродячих артистов, осталась без эмоций Короля.
"Освещение в закрытых театрах было искусственным - свечи и факелы" - отмечает Аникст. Увы, прямое и ровное освещение сцены без всяких нюансов не переносил зрителя в мрачную и жестокую эпоху, и тень отца Гамлета прошлась по сцене исключительно как человек в капюшоне, не вызвав трепета, как должна была.
"В закрытых театрах музыка занимала большое место в спектаклях, ибо их труппы состояли из певчих и музыкантов. Музыкальное сопровождение спектаклей было самым разнообразным", - продолжаем читать у Аникста. Обращаясь же к трагедии Шекспира "Гамлет", встречаем в ней ремарки: "звучат трубы", "звучит гобой", "датский марш". Нет, самаркандский зритель не услышал этого.
"Пение тоже составляет одно из украшений спектаклей английского театра эпохи Возрождения". Ах, как бы чудесно вписался в канву спектакля тонкий голос Офелии в исполнении талантливой Светланы Ануфриевой! И хотя во времена Шекспира играли на сцене исключительно мужчины, в том числе женские роли, но сам великий драматург только порадовался бы за импровизацию…
Словом, читая исследование Аникста, можно убедиться, что в распоряжении театра эпохи создания "Короля Лира" и "Макбета" было немало самых разнообразных средств, включая костюмы и звуковые эффекты, для создания яркого и занимательного зрелища, радующего глаз и слух. И ни о какой примитивности, тем более скуки, речи, конечно, не шло.
И наконец, произведения Шекспира, где поднимаются вечные вопросы бытия и человека в нем, требуют глубочайшего осмысления текста. "Гамлета" редко ставили в полном объеме, но выбрасывать из трагедии ценнейшие монологи, показывающие двойственность и политональность нашего мира, его чувств и мыслей, никто из великих режиссеров себе не позволял. Без монологов игра актеров теряет смысл и тот самый нерв, на котором держится спектакль.
Думается, что работа над спектаклем "Гамлет" в Самаркандском областном русском театре драмы будет продолжена, и данная премьера останется в памяти как одна из репетиций постановки, куда ненароком пустили зрителя...